Текст книги "Невыдуманные приключения Свена Хедина"

Автор книги: Аксель Одельберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Аксель Одельберг
Невыдуманные приключения Свена Хедина

Посвящается Акселю, Нине, Софии и Леоне

Благодарности

Я хочу выразить большое, глубокое чувство благодарности Курту Алмквисту, благотворительному фонду Акселя и Маргарет Аксон Йонссон, чья щедрость, одобрение и помощь сделали возможным написание этой книги. Также большое спасибо благотворительному фонду Свена и Дагмар Сален и Королевскому патриотическому обществу за их очень щедрый вклад.

Я также благодарю за очень полезную и ценную помощь Ли Венкван (Чжанджоу, Китай), Цзао Ксяоху (Чжанджоу, Китай), Цзенг Юн (Урумчи, Китай), By Шигуан (Урумчи, Китай), Генри Харта (Уилльямсбург, Вирджиния, США), Стаффана Хеймерсона (Монтрё), Хокана Вальквиста (Фонд Свена Хедина, Стокгольм), Стаффана Розена (Фонд Свена Хедина, Упсала), Анну Мюррей (Этнографический музей, Стокгольм), Ёсту Веттерлинда (Вэрмдё), Манфреда Клейнерта (Экерё), Ун Пальм (Стокгольм), Стефана Хильдинга (Стокгольм), Ларса Малина (Стокгольм) и весь персонал Государственного архива Стокгольма.

Предисловие

Сто лет назад Свен Хедин был величайшим героем шведского народа, своего рода международной суперзвездой, которым восторгались и восхищались по всему свету. Когда шестьдесят пять лет назад Хедин умер, его репутация была подпорчена так и не поколебавшейся поддержкой Гитлера и нацистской Германии. От общемирового восхваления – к общемировому осуждению. Завеса молчания скрыла его память.

Но жизнь Свена Хедина, включая его политические заблуждения, слишком нетривиальна, чтобы предать ее забвению. То, что он сделал как искатель приключений, первооткрыватель, писатель и исследователь, имеет непреходящую ценность. Хедин относится к тем, кого называют великими людьми в истории Швеции.

Богатый научный материал, собранный во время его последнего большого путешествия – Китайско-шведской экспедиции 1927–1935 годов – до сих пор еще не полностью обработан. По-прежнему выходят новые книги с отчетами и анализом результатов: последние – несколько лет назад, и два новых тома – на подходе. Материалы экспедиции помимо прочего легли в основу современных исследований окружающей среды, климатологии и археологии.

В Китае времен Мао Цзэдуна Хедина осуждали как западного империалиста, но впоследствии отношение к нему изменилось: образованные китайцы знают его, высоко оценивается вклад Хедина в изучение географии и геологии Китая.

Доброй славе его имени в Китае послужило и то, что Хедин включил большую группу китайских ученых в состав своей последней экспедиции.

Сейчас значение Свена Хедина проявляется самым разным образом. Его обширная научная работа «Южный Тибет», девять томов, изданных в 1916–1922 годах, стоит сейчас на международном рынке антикварных книг от ста до двухсот тысяч крон. В Германии, где он был чрезвычайно популярен, а книги Хедина издавались огромными тиражами, его работы время от времени переиздаются. Национальное географическое общество несколько лет назад включило написанную в 1927 году автобиографию Хедина «Моя жизнь исследователя» в список ста лучших приключенческих книг и вновь издало ее.

В 2006 году в Университете Миннесоты появилась примерно четырехсотстраничная докторская диссертация, озаглавленная «Интеллектуал без маски: политическая жизнь Свена Хедина. От пангерманизма к национал-социализму» – хединоненавистнический документ. Когда тридцать лет назад Ян Мюрдаль выпустил книгу «Шелковый путь», он писал, что в Хедине тридцать процентов хорошего и семьдесят – плохого. В «Интеллектуале без маски» он – стопроцентный злодей. Свен Хедин умер в 1952 году, но по-прежнему продолжает восхищать и злить.

Название этой книги – «Настоящие приключения» – показывает, по моему замыслу, разницу между Свеном Хедином и современными искателями острых ощущений. Как правило, у них нет какой-либо другой цели, кроме самоутверждения, а если случается несчастье, то зачастую достаточно позвонить по спутниковому телефону и вызвать спасательный вертолет.

Целью Хедина в первую очередь было стать знаменитым, он хотел заполнить белые пятна на карте, и им двигало желание расширить знания человечества. И если что-то шло неладно, ему приходилось рассчитывать только на себя. У него не было ни спутниковых телефонов, ни вертолетов, поэтому приключения Хедина в прямом смысле вдвойне примечательны.

Эта книга – биография, а не роман. Это означает, что я не позволял себе, точнее, своей фантазии дополнять источники, если их казалось недостаточно, да этого и не требовалось. Оставшийся от Свена Хедина архив настолько велик, богат и действительно захватывающе интересен, что для того, чтобы нарисовать портрет настоящего Хедина, фантазировать не надо. И если в этой книге встретится что-то кажущееся неправдоподобным, это значит, что вскоре появится подтверждение старой неколебимой истины насчет того, что действительность превосходит вымысел.

Архив Свена Хедина наряду с архивом Магнуса Габриэля Де ла Гарди [1]1
  1 Шведский государственный деятель, граф, риксмаршал. В 1669 году Де ла Гарди передал в дар Упсальскому университету свою коллекцию рукописей. – Здесь и далее, если не оговорено особо, прим. перев.


[Закрыть]– один из двух крупнейших частных архивов в Швеции, и, возможно, не только в Швеции, но и в мире. Это пятьдесят метров стеллажей, заполненных письмами, дневниками, рукописями, правками, фотографиями, рисунками, набросками, картами, газетными вырезками и тем, что обычно называют курьезами. Семья Хедин не пожалела сил в своем стремлении представить историкам и исследователям богатый и всесторонний материал, от которого трудно оторваться.

В архиве также находятся все книги, которые Хедин написал за свою жизнь, – шестьдесят пять названий, десятки тысяч страниц, переведенные на двадцать два языка. Там же книги, в которых Хедин упоминается, – его путешествия описывали или на него ссылались многочисленные авторы по всему миру. Было совсем нетрудно найти материал о нем, проблема была в том, чтобы выбрать самое ценное.

Это вызвало у меня амбициозное желание написать историю фантастической жизни Свена Хедина. По большей части то, о чем я пишу, так или иначе затрагивалось либо им самим, либо другими, но никогда прежде не сводилось в одной книге. Часть того, о чем я пишу, не была раньше известна, в основном это относится к деталям, которые заставляют по-новому взглянуть на известные события.

Я не стал специально указывать, когда использовал неизвестный ранее материал, в первую очередь потому, что для большинства читателей, которые собираются прочитать эту книгу, едва ли не все в ней будет внове. А что касается специалистов по Свену Хедину, то они с легкостью обнаружат его и без моих подсказок.

Чтобы сделать книгу более увлекательной и легкой для чтения, я использую прямую речь и диалог настолько часто, насколько это позволяет материал источников. Приведенные реплики не всегда цитаты, иногда я их слегка модифицировал – только лишь для того, чтобы облегчить текст, – но не искажал смысла.

Иногда я пишу, о чем Хедин думал, о его оценках и выводах. У читателя, возможно, возникнет вопрос, откуда я это могу знать. Ответ простой: Хедин сам записывал свои мысли.

В книге встречается множество названий различных мест, рек, гор и других географических обозначений. Я использовал те же названия, что и Хедин, – и по большей части в его транскрипции.

В первую очередь эта книга рассчитана на широкого читателя, а не является научным исследованием, хотя и содержит ряд неизвестных ранее фактов.

Аксель Одельберг Стокгольм, январь 2008 года

Пролог

Берлин,
16 октября 1939 года

Черный «мерседес» с трепещущими на крыльях красными флажками со свастикой затормозил перед рейхсканцелярией. У входа выстроились в два ряда стоящие по стойке «смирно» солдаты почетного караула в парадной форме. Пожилой господин в пальто, шляпе, с шикарными ухоженными усами вышел из машины. Размашистым шагом он поднялся по ступенькам к обрамленному колоннами входу. Начальник караула приветствовал его, вздернув правую руку в нацистском приветствии.

Церемония льстила тщеславию господина и более чем соответствовала его любви к помпезным представлениям, он наслаждался. Кульминацией – дабы потешить эго – или, может быть, немаловажной заключительной деталью стала красная ковровая дорожка, расстеленная вдоль лестницы. В вестибюле рейсхканцелярии четыре ливрейных лакея позаботились о шляпе и пальто. Рослый мужчина в форме, окруженный другими военными, сердечно приветствовал гостя.

– Господин доктор Мейсснер, – воскликнул усатый господин, – я очень рад увидеться с вами снова!

Они встретились в первый раз в 1915 году на Восточном фронте, тогда Мейсснер был лейтенантом немецкой армии, позже он дослужился до начальника штаба у Гинденбурга. Сейчас, 16 октября 1939 года, Мейсснер занимал должность государственного секретаря.

Обмениваясь любезностями и вежливыми фразами, оба господина прошли через огромный парадный зал канцелярии. Звук шагов отражался гулким эхом от мраморных стен. Примерно посередине зала они свернули вправо, прошли через монументальный дверной портал в относительно небольшую приемную с круглым столом и креслами вокруг. Они оказались перед плотным мужчиной в форме с гладко зачесанными назад волосами и приметным слегка искривленным носом. «Мартин Борман», – отметил про себя усатый господин, узнав ближайшего помощника Гитлера.

Усач опустился в одно из кресел. Большие настенные часы пробили двенадцать. Мейсснер исчез за дверями в противоположном конце приемной, но почти сразу же вернулся обратно, взял посетителя под руку и проводил в смежную комнату. Гость огляделся: красиво, но не кричаще, – навстречу ему, протягивая на ходу руку, шел хозяин кабинета.

– Сердечно рад приветствовать вас, господин доктор Хедин, – сказал Адольф Гитлер, дружески пожимая ему руку. – Мне действительно очень хотелось снова встретиться с вами.

Свен Хедин и Адольф Гитлер души не чаяли друг в друге. Фюрер еще подростком зачитывался книгами известного на весь мир шведского исследователя, и они оставили в нем неизгладимый след. Что же касается Хедина, то он видел в Гитлере долгожданного лидера, возрождающего величие Германии после унижения Версальского мира. Хедину всегда импонировали сильные личности, он видел в них отражение своей силы и своего собственного величия.

Это была их третья встреча, организованная без проволочек в срочном порядке. Не привлекая внимания, Хедин приехал в Берлин двумя днями ранее. Перед этим несколько заметных в Швеции фигур, в том числе лесной магнат Карл Кемпе, посетили Хедина в Стокгольме и уговорили его использовать свое имя и связи в Германии с тем, чтобы, пока не началась большая война, склонить Гитлера договориться с британцами.

Кроме того, шведский король Густав V просил Хедина выяснить, как Гитлер относится к идее мирной конференции под королевским патронажем. Что же касается самого Хедина, то его крайне интересовала позиция фюрера в финском вопросе. Советский Союз только что занял Балтийские страны, и Сталин вызвал президента Паасикиви в Москву, требуя от Финляндии территориальных уступок.

Пакт Молотова – Риббентропа – договор о ненападении между Германией и Советским Союзом – стал непосредственной основой для развития этих событий. Был открыт путь русской экспансии на запад, что создавало потенциальную угрозу Швеции. Хедин хотел, чтобы Гитлер надавил на Россию в финском вопросе, что одновременно было и в интересах Швеции. Он вновь чаял выступить в своей любимой роли – героя-одиночки.

Гитлер усадил Хедина в уголок длинного кожаного дивана, а сам устроился в кресле напротив. Хедин плохо видел, он сильно щурился, глядя на фюрера, который сидел спиной к окну. Гитлер славился тем, что во время аудиенций по большей части говорил сам. Чтобы не оказаться пассивным слушателем и захватить инициативу, Хедин первым начал разговор.

– Господин рейхсканцлер, дома, на севере, мы не можем не ощущать растущей тревоги по поводу пристального интереса России к Финляндии, – сказал Хедин. – Как будет реагировать Германия в том случае, если Россия захватит Финляндию?

– В этом случае Германия будет придерживаться строгого нейтралитета, но я не очень верю в возможность подобного развития событий, – ответил Гитлер.

– Но если Швеция, связанная с Финляндией уже шестьсот лет, поможет ей, какой будет ваша реакция?

– Как я уже сказал, мы будем сохранять полный нейтралитет, но не думаю, что шведская помощь в случае действительно серьезного конфликта будет много значить. Что же касается возможности помощи северным странам от самой Германии, то у нас нет ничего лишнего, – сказал Гитлер и раздраженно повысил голос: – Шведские, норвежские и финские газеты после моего прихода к власти расписывают меня и мою работу только черными красками, позорят и клевещут.

Разговор перешел к военным вопросам.

– Англичане думают, что они могут победить Германию, но я очень основательно побеспокоился о снабжении страны. С первого дня войны мы ввели карточки повсюду, вплоть до самой крохотной деревушки. У нас есть резина, бензин и запасено все необходимое сырье на пять лет вперед. Ни немцы, ни наша промышленность не будут голодать, – сказал Гитлер.

Он не понимал, почему британцы объявили ему войну.

– Им не за что воевать, у них нет никакой определенной цели, а нам тоже ничего не надо – ни в Англии, ни во Франции.

– Считаете ли вы, господин рейхсканцлер, стоящей идею мирной конференции? Приняли бы вы участие в такой конференции, если инициатива будет исходить от шведского короля?

– Я очень благодарен за великодушное предложение короля, но не думаю, что выйдет что-нибудь стоящее.

– Следовательно, война будет продолжаться и ужесточаться?

– Да.

Гитлер не видел никакой другой возможности, кроме как продолжать войну, он был настроен решительно. Он считал, что, прежде чем Соединенные Штаты успеют вмешаться, Германия победит.

Тогда Хедин рассказал ему об англичанине, который умолял его уговорить Гитлера лететь в Лондон для встречи с правительством. Он говорил о том, что война – это безумие: «Давайте пожмем друг другу руки и придем к разумному компромиссу и взаимопониманию». По сути, то же самое говорил лесопромышленник Кемпе.

Гитлер выслушал и рассмеялся:

– Ну да, прямо в пасть к зверю, в самое логово. Ох уж эти мне англичане!

Слова Гитлера о немецком нейтралитете в случае захвата Россией Финляндии не очень обнадеживали. Когда русские напали на Финляндию 30 ноября 1939 года, Хедин не смог скрыть разочарования.

– Шведский народ так же, как и весь остальной мир, не понимает, как может страна Лютера, Гете и Канта спокойно смотреть на то, как большевики ломятся в христианскую Европу, – сказал он в беседе с представителем германского правительства в Стокгольме. – Ни Гитлер, ни Риббентроп не понимают положения Финляндии. Я собираюсь поехать в Берлин и поговорить с ними.

Четвертого марта 1940 года Гитлер еще раз принял Хедина. Рейхканцлер откинулся на спинку кресла и разрешился речью о собственной героической жизни:

– Она похожа на сагу. Немногим довелось пережить так много необыкновенного, как мне. Шаг за шагом, ступень за ступенью я пробивался к власти, и моей высшей целью всегда была работа на благо немецкого народа. Может быть, мне кое-чего уже удалось достичь. Враждебные Германии западные политики в первую очередь стараются принизить мои достижения, величие и успехи Германии. Но мое дело будет продолжено и после меня – преемниками, – возможно, им удастся послужить Германии так же хорошо, как и мне. Мне очень повезло в жизни, но я не проживу долго: только подумайте, мне уже больше пятидесяти.

Хедин заметил:

– Пятьдесят лет – это не возраст, мне семьдесят пять. Когда вам, господин рейхсканцлер, будет столько же, сколько и мне, вы, безусловно, будете по-прежнему бодры и работоспособны.

– Увы, нет. Вы исключение, уникум. К тому времени я совсем состарюсь, – пожалел себя фюрер. – Поделитесь со мной вашим секретом, расскажите, как вы смогли в вашем возрасте остаться таким здоровым и энергичным.

Хедин не стал возражать против этой характеристики и выдал длинный монолог о здоровой жизни в пустынях и горах Азии:

– Много движения, покой, почти никакого спиртного, хорошая пища, свежая, никаких консервов – и особенно густое желтое тибетское кислое молоко.

– Да, да, – подхватил Гитлер, – кислое молоко – лучший из всех продуктов.

В конце Хедину удалось подвести разговор к теме, которая его интересовала:

– Но, господин рейхсканцлер, что вы скажете по поводу Финляндии?

Вместо ответа Гитлер прочитал цитату из финской газеты, критикующую Германию.

– Видите, что финны думают о нас? Вы можете понять, господин доктор, что я не особенно жажду вмешиваться в финские дела, когда ко мне там относятся подобным образом, – сказал Гитлер и с недовольной миной сунул газету в карман кителя.

Хедин покидал рейхсканцелярию не в лучшем настроении. Гитлер не захотел помочь Финляндии заключить мир. «Но может быть, он передумает после того, как более основательно изучит этот вопрос и поймет, что я прав даже с позиций Германии», – утешал он себя.

Но этого не случилось. Примерно в то же время, когда Гитлер принимал Хедина, русские получили от финнов предложение о прекращении огня. 12 марта 1940 года в Москве был подписан мирный договор.

Два месяца спустя мысли Хедина были заняты уже не русской угрозой Финляндии, а немецкой угрозой Швеции. В начале апреля Германия оккупировала Данию и Норвегию, месяцем позже – Бельгию, Нидерланды, Люксембург, а в июне немецкие войска вошли в Париж. Хедин был крайне обеспокоен, он считал вероятность как британского, так и немецкого вторжения в Швецию очень высокой. В обоих случаях Швеция теряла свой нейтралитет и оказывалась втянутой в войну.

Двадцать шестого октября 1940 года он вновь приехал в Германию, но казалось, что Гитлер не испытывает особо горячего желания с ним встречаться. Недели проходили без желаемого результата. Хедин ездил по стране, читал лекции, встречался со старыми друзьями и знакомыми. За исключением воздушной тревоги жизнь Германии шла своим чередом, вполне обыкновенно.

Встречи с Гитлером Хедину пришлось ждать шесть недель. Накануне он обсудил с Арвидом Риккертом, шведским представителем в Германии, пять вопросов, которые он должен был поднять во время разговора с рейхсканцлером. Хедин был главным каналом, связывающим Швецию и германское руководство.

Как обычно, Отто Мейсснер встретил его у входа в рейхсканцелярию.

– Фюрер с нетерпением ждет встречи с вами. Что касается Швеции и Финляндии, вы можете быть совершенно спокойны, – успокоил его Мейсснер, когда они шли через мраморные залы канцелярии к приемной Гитлера.

Им пришлось немного подождать, прежде чем двери в противоположном конце комнаты открылись. Гитлер только что закончил многочасовое совещание с военным руководством. Несколько секунд он отдыхал и концентрировался, прежде чем подал знак своему адъютанту пригласить Хедина. Едва он вошел, как Гитлер быстрым шагом пошел ему навстречу.

Он взял Хедина под руку, повел в дальний угол кабинета и усадил, как обычно, на диване, а сам устроился в кресле напротив. Гитлер не спал четыре ночи, время от времени он массировал глаза, но, похоже, был в отличном настроении. Хедину показалось, что фюрер хочет поделиться с ним какими-то хорошими новостями.

После непродолжительного ни к чему не обязывающего светского разговора предчувствия Хедина подтвердились. Гитлер сообщил ему о недавнем визите в Берлин русского министра иностранных дел Молотова.

– Я никому об этом не рассказываю, но я глубоко вам доверяю и могу поделиться: Молотов приезжал в Берлин с требованиями финских территорий. Он сообщил, что Россия хотела бы занять всю Финляндию, но я с самого начала ясно дал понять Молотову, что дальнейшее продвижение русских на финскую территорию определенно противоречит целям и желаниям Германии. Но пожалуйста, помните, господин доктор, что эта новость предназначена только вам и ни при каких обстоятельствах не должна никому передаваться.

Хедин выдал нечто вроде поклона, не вставая с дивана.

– Я понимаю и обещаю это – и искренне вас благодарю, господин рейхсканцлер. Но позволите ли вы мне рассказать об этом королю?

Хедин обычно докладывал о своих встречах с Гитлером Густаву V и министру иностранных дел Кристиану Гюнтеру.

– Да, конечно, но только королю, – ответил Гитлер и продолжил: – Финляндии есть за что меня благодарить. Что бы они делали, если бы я уступил России?

По мнению Гитлера, русской угрозы Финляндии больше не существовало. Он продолжил похваляться немецкой мощью и военными успехами. И между делом пообещал лишить англичан иллюзии, что их позиции в Средиземном море такие сильные…

Рейхсканцлер наконец закончил свою филиппику, и Хедин перевел разговор на Швецию:

– Очень многие в Швеции опасаются, что Германия по тем или иным причинам может ограничить свободу нашей страны и нашего народа.

Гитлер похихикал и замахал рукой:

– Да нет, Свен, что вы! Мы ни в малейшей степени не собираемся нарушать вашей свободы и самобытности.

И беседующие господа погрузились в душевное единение. Воодушевленный Хедин патетично произнес:

– Шведы, включая и эмигрировавших в другие страны, в своем большинстве гордый народ, патриотичный, с развитым чувством самосознания. Наши рабочие считают, что они демократы, но на самом деле они все без исключения аристократы.

Гитлер опять похихикал и сказал, что положение Швеции окажется под угрозой лишь в случае победы Англии над Германией. Хедин согласился. Гитлер поднялся, показывая тем самым, что аудиенция закончена. Они разговаривали сорок пять минут.

Это была последняя встреча Хедина и Гитлера, но они вели переписку. 15 февраля 1945 года, когда Хедину исполнилось восемьдесят, Гитлер прислал ему поздравительную телеграмму.

Теплые отношения Хедина с фюрером дорого ему обошлись: от него отвернулись старые друзья, знакомые и меценаты. Пресса его поносила, а писатель Вильгельм Моберг требовал, чтобы его исключили из Шведской академии.

Не многие из тогдашних финансовых магнатов помогали Хедину, среди них был Аксель Аксон Йонссон, который ко всему прочему был и генеральным консулом королевства Сиам в Швеции. Хедин был желанным гостем в его усадьбе в Авесте, дети Йонссона любили его. Хедин имел обыкновение, сидя у камина, рассказывать им замечательные истории.

Но жена Йонссона – Маргарет, американка, не могла примириться с привязанностью Хедина к Гитлеру. Это было причиной семейных трений. В 1949 году, четыре годя спустя после окончания войны, Хедин предпринял довольно неуклюжую попытку решить эту проблему. Он пригласил чету Йонссон на ужин в свою большую, на весь этаж, квартиру на Северной набережной, 66. В разгар ужина он поднялся и предложил минуту молчания в память Гитлера. Йонссоны поднялись и ушли.

Дела с издательствами тоже обстояли далеко не блестяще. Начиная с первой книги, вышедшей в 1887 году, Хедина публиковало издательство семьи Бонниер, но после 1939 года ему пришлось обратиться к другому издателю.

Хедин никогда не делал секрета из того, что высоко ценил Гитлера, он всегда восхищался сильными личностями. В течение своей жизни одного за другим он превозносил германского императора Вильгельма II, Ленина, Гитлера, а в 1939 году написал хвалебную книгу о Чан Кайши.

Десять лет спустя, в октябре 1949 года, Чан Кайши бежал на Тайвань, радио сообщило о провозглашении Мао Цзэдуном Народной Республики Китай. Когда над главной площадью Китая Тяньаньмынь взвились красные флаги, Хедин еще раз подтвердил свои особые политические пристрастия к вознесению сильных личностей – он прокомментировал новость словами:

– Мао – это лучшее, что случилось с Китаем за тысячу лет.

Отношение к Хедину неотделимо связывается с его политическими пристрастиями, но если бы он выбрал Сталина, а не Гитлера, то, безусловно, память о Хедине скорее бы ассоциировалась с тем днем в середине января 1909 года, когда его карьера была в зените и весь шведский народ считал его величайшим героем всех времен.