355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Аксель Одельберг » Невыдуманные приключения Свена Хедина » Текст книги (страница 12)
Невыдуманные приключения Свена Хедина
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 05:34

Текст книги "Невыдуманные приключения Свена Хедина"


Автор книги: Аксель Одельберг



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Стокгольм,
27 июня 1902 года

Едва семья Хедин села за праздничный обед, как раздался звонок в дверь. Это был гофмаршал Август фон Розен.

– Доктор Хедин, я пришел приветствовать вас от имени Его Величества короля. Его Величество желает наградить вас Командорским крестом ордена Северной звезды и возвести в дворянское достоинство.

Такую же честь король оказал Норденшёльду двадцать два года назад. Представители старшего поколения семьи были в восторге. Дядья Хедина ликовали. Молодая поросль восприняла дворянство Свена с иронией. Что же касается самого Хедина, то ему оставалось только поблагодарить Его Величество. Честолюбию Хедина дворянство льстило, но все же он не захотел, как предлагал король, называться «фон Хедином» или «Хедином Лобнорским». И без того в прессе на его счет хватало насмешек.

Свен сам нарисовал свой герб: земной шар с Азией в центре, три раковины наутилуса, символизирующих три его азиатских путешествия. Герб украшал орнамент, а на ленте под земным шаром был девиз на латыни: «Voluntate et labore» («Воля и труд»). В сатирической прессе герб Хедина моментально окрестили «Щит с сапогами».

Следующие два месяца он писал книгу о своем путешествии, готовил доклад и диапозитивы. Хедину нравилось работать в беседке у самой воды. С проплывающих мимо судов до глубокой ночи был виден свет лампы в его доме.

В начале ноября Хедин сделал первый доклад о путешествии, иллюстрируя его сотнями диапозитивов. Присутствовали члены Географического общества и король Оскар. По окончании доклада король обнял Хедина.

Через несколько дней Хедин отправился в лекционное турне, которое началось с Санкт-Петербурга. В некотором роде это была благодарность за русскую помощь. Затем он выступил в Копенгагене, где был приглашен на ужин к кронпринцу. Далее его ждала Великобритания. Свен сделал доклады в Лондоне, Ньюкасле, Данди, Абердине и вновь в Лондоне.

Королевское географическое общество наградило Свена золотой медалью Ливингстона. Он вновь побывал в гостях у Стенли. Ему предложили сто тысяч крон (больше миллиона долларов в нынешнем исчислении) за большое лекционное турне по Англии и США. Но нехватка времени заставила Свена отказаться – ему надо было писать книгу.

К Рождеству Свен вернулся в Стокгольм. Дома он узнал о награде французской Академии наук, к которой присовокуплялись три тысячи франков. На одном из званых ужинов между Рождеством и Новым годом Свен первый раз встретился с Сельмой Лагерлёф. Она была одним из его любимых писателей, а Лагерлёф, в свою очередь, восхищалась им.

В конце января 1903 года началось новое лекционное турне. Первым пунктом поездки была Кристиания, потом Париж, где Свена наградили орденом Почетного легиона, Лион, там Хедина ожидала еще одна французская награда. Из Лиона Свен выехал в Берлин. Германский император Вильгельм II дал аудиенцию шведскому путешественнику. Как обычно в описании Хедином сильных мира сего, германский император имел вид благородный и величественный: «Самый элегантный немец из всех, с кем прежде доводилось встречаться, пожалуй, только Рихтгофена можно с ним сравнивать».

Нигде его не встречали так, как в Германии. «Я получаю горы писем и едва успеваю их вскрывать. Я никогда не был так популярен в Швеции, как в Германии, и не ощущал подобной славы. Здесь я настолько знаменит, что пугаю самого себя», – написал он домой.

Турне по Германии и Австро-Венгрии, где его принял император Франц-Иосиф, продолжалось весь февраль. Хедин вернулся в Стокгольм в начале марта, как раз вовремя, чтобы узнать, что риксдаг проголосовал за выделение ему семидесяти пяти тысяч крон на публикацию научных материалов экспедиции и издание карт.

В течение марта и апреля Хедин продолжал работать над путевыми записками. Их должны были опубликовать в десяти странах одновременно: Швеции, Норвегии, США, Англии, Германии, России, Франции, Италии, Богемии и Венгрии.

В начале мая началась следующая лекционная поездка. На этот раз – в Германию, Италию и Англию. В Англии Свен должен был присутствовать на ежегодной встрече в Королевском географическом обществе. В Германии одна фирма, производитель сигар, обратилась к Свену с разрешением использовать его имя как торговую марку своей продукции. «Вот что мы будем курить!» – написал он домой.

Десятого мая Хедин читал доклад в итальянском Географическом обществе. Среди публики присутствовали король Виктор-Эммануил III и королева Елена. Приезд венценосной пары держали в секрете. Коляска с королевской четой подъехала в окружении охраны на велосипедах. «Похоже, невесело им живется», – подумал Свен, глядя на толпу жандармов и охранников, опекавших короля и королеву.

На одном из званых ужинов в Италии Хедин познакомился с молодой аристократкой Анниной Менотти. Вот что он написал об Аннине Менотти своей сестре Альме:

«Ей двадцать один год. Она красива как сон. Я был приглашен в ее дом у озера, и мы собирались плыть под парусом к острову, только мы вдвоем – она и я. Южная кровь, наверное, слишком горяча для меня. Я получил от нее письмо, она умоляет меня не забывать ее. Она приехала за час до начала моего доклада, чтобы сесть поближе. Женщины странные. Поскорее бы вернуться в мои пустыни».

«Азия стала моей нареченной», – написал он позже, но память об Аннине Менотти хранил всегда. В записках Хедина спустя сорок лет Аннина Менотти обозначена как «моя старая пламенная римская любовь».

Висбаден,
18 апреля 1903 года

Синолог Карл Химли взял ручку и накорябал мелким малочитаемым почерком: «Висбаден, 18 апреля 1903 года. Многоуважаемый господин доктор Хедин…»

Химли был самым авторитетным синологом Европы. Именно ему Хедин выслал археологические материалы, найденные в пустыне Лоб два года назад. Ответа пришлось ждать долго, но Свен не был разочарован.

После многих месяцев дешифровки, консультаций с другими лингвистами Химли поздравил Хедина с тем, что он сделал сенсационное открытие.

Найденный им город назывался Л улан. Это маленькое королевство упоминается в китайских хрониках двухтысячелетней давности. Но не было никаких сведений о том, где это королевство находилось. Благодаря Ёрдеку, забытой лопате и Хедину Лулан вновь появился на карте.

Когда-то процветающее королевство на северном ответвлении Великого шелкового пути между Корлой и самым западным поселением Китая Дуньхуаном было оставлено жителями, когда пустыня постепенно засыпала поля, поглотила леса и сделала жизнь здесь невозможной.

На месте цветущего края остались только дно высохшего озера, остатки деревьев и развалины. Почти две тысячи лет они хранили молчание, скрывая тайну экологической катастрофы, пока дерзкий и целеустремленный шведский исследователь не сумел раскрыть их секрет.

Самые старые письмена из найденных Хедином относились к середине третьего века. Самые, если можно сказать, свежие – к началу четвертого. На основе изучения текстов Карл Химли пришел к выводу, что строение, где Хедин сделал свою находку, принадлежало богатому китайскому торговцу, который занимался перевозкой товаров, сдавал внаем повозки и вьючных животных и доставлял письма в Дуньхуан.

Для поездок в Дуньхуан примерно в четырехстах километрах на восток он использовал лошадей и волов. Судя по письменам, сообщение с Дуньхуаном было постоянным. Об этом свидетельствовали многочисленные записи о расходах на корм для животных.

Химли выдвинул теорию о том, что дом, где были найдены письменные документы и надписи на деревянных дощечках, вероятно, был зернохранилищем. Причем зерно можно было класть туда под залог, с тем чтобы выкупить потом.

Находка Лулана стала эпохальным событием в исследованиях Великого шелкового пути. Город пришел в упадок из-за того, что иссякла река Конче-дарья, а следом за ней высохло озеро Лобнор. Это дало Хедину новое надежное доказательство того, что озеро Лобнор с интервалом в тысячу лет последовательно передвигается либо на юг, либо на север после того, как наносы и ил закупоривают питающие озеро реки.

Лондон,
19 июня 1904 года

Хедину курили фимиам. Вышла из печати его новая книга «Азия – десять тысяч километров неизвестных дорог», двухтомник в тысячу четыреста страниц. Британским рецензентам особо приглянулась дерзкая попытка Хедина проникнуть, переодевшись монголом, в Лхасу; они были в восторге от его открытия Лулана и описания высохшего озера Лобнор.

«Эту книгу интересно читать с первой и до самой последней страницы. Книга переполнена событиями и приключениями» («Морнинг пост»). «Книга доставит большое удовольствие всем любителям приключений и читателям, интересующимся наукой» («Дейли экспресс»). «Примечательная книга об очень примечательном путешествии» («Таймс»). «Эти путевые записки надолго станут образцом книг о путешествиях» («Стандарт»). «Книгу будут читать с большим интересом. Доктор Хедин выполнил свою задачу очень основательно, с полным успехом» («Бирмингемская газета»). «Выдающийся шведский путешественник и исследователь доктор Свен Хедин станет еще более знаменит, чем прежде, благодаря книге о своем последнем путешествии» («Глоб»). «Его новую книгу читаешь с неослабевающим интересом» («Дейли телеграф»).

Выход книги совпал со вступлением Британского экспедиционного корпуса в Тибет. Несколько месяцев спустя, 19 июня 1904 года, Свен Хедин осудил это вторжение в статье, опубликованной в немецком еженедельнике «Ди Вох».

В июне 1903 года лорд Керзон направил дипломатическую делегацию в деревушку на границе между Индией и Тибетом. Делегацию сопровождало пятьсот солдат. Целью британской дипломатической миссии было заключение договора о ненападении и торгового соглашения с представителями Китая и Тибета. Тибет тогда формально подчинялся Китаю. Британскую делегацию возглавлял старый знакомец Хедина Фрэнсис Юнгусбэнд, дослужившийся до звания полковника.

Юнгусбэнд ждал на границе до ноября – никто из китайцев или тибетцев так и не появился. Делегация была отозвана. Тогда Керзон, боясь, что в регионе появятся русские войска, решил послать в Лхасу внушительный отряд британских войск, чтобы вынудить далай-ламу сесть за стол переговоров с англичанами. Правительство в Лондоне одобрило это предприятие.

На этот раз под командованием Юнгусбэнда было 3000 солдат и 6000 шерпов в качестве носильщиков и обслуживающего персонала. Юнгусбэнду эта кампания сулила возможность стать первым европейцем в Лхасе за полвека. Как и Хедин, он давно там мечтал побывать. Пятнадцатью годами ранее он планировал пробраться в священный город, переодевшись паломником, но потом счел эту затею слишком рискованной. Сейчас у Юнгусбэнда был прямой приказ вице-короля. В этот раз путь в Лхасу открывала не хитрость, а сила.

Отряд провел зиму в приграничном районе между Индией и Тибетом и выступил в марте 1904 года. 31 марта британцы встретили сопротивление. Проход через перевал перекрывало около трех тысяч тибетцев, вооруженных мушкетами. То, что произошло дальше, можно характеризовать одним словом-»бойня». Семьсот тибетцев было убито, сто пятьдесят ранено. Потери британской стороны составили одного убитого и несколько раненых.

Следующая стычка обошлась тибетцам в двести жизней. Потери английских войск не стоили упоминания.

В начале августа 1904 года Юнгусбэнд с триумфом вошел в Лхасу, перебив по дороге две тысячи тибетцев. Британцам это удовольствие стоило двухсот убитых, около четырехсот человек они потеряли по другим причинам.

На подходах к Лхасе отряд Юнгусбэнда встретил китайский губернатор со своей личной гвардией и сопроводил в город. Там не было ни малейших признаков ни русских, ни далай-ламы. Заменявшие его монахи были вынуждены согласиться на британские предложения. В конце сентября британцы оставили город.

Когда Хедин прочитал сообщение английского военного корреспондента об успешном наступлении британцев и потерях среди аборигенов, он был возмущен. Свен полностью стоял на стороне тибетцев. Он иронизировал по поводу утверждений британцев относительно планов России атаковать Индию через Тибет. Хедин напомнил, что ближайший русский пограничный пост находится в тысяче семистах километрах от Лхасы.

«Страхи насчет тайных планов России относительно Тибета-чудовищная химера, – писал Свен. – Оккупация русскими Тибета совершенно невозможна. Тем, кто сомневается, советую прочитать второй том моей последней книги. Из тридцати девяти верблюдов я потерял тридцать. Лишь одна лошадь из сорока пяти вернулась едва живой. Трое моих людей [19]19
  19 Хедин не оговорился: во время первой экспедиции от горной болезни умер один туркестанец, а второй – двое.


[Закрыть]
умерли от горной болезни. Ни одна армия в мире не сможет завоевать Тибет с севера… Английская военная кампания на Тибете-это новый пример беззастенчивой наглости империализма, характерной для большой политики нашего времени, делающей положение малых стран неуверенным и зыбким».

Но была одна проблема. Оба архитектора «нового примера беззастенчивой наглости империализма», Керзон и Юнгусбэнд, были друзьями Хедина. Английское и американское издания книги Свена вышли с посвящением Керзону. Хедин без труда решил эту этическую проблему, отделив личность человека от его работы. Он самым лестным образом отозвался о Керзоне и Юнгусбэнде. Но, не скрывая горечи и разочарования, написал: «Было бы в тысячу раз почетнее пробраться в Лхасу, переодевшись паломником, а не вламываться в священный город во главе целой армии, осквернившей свой путь кровью мирных тибетцев».

Хедин загодя известил Керзона о своей статье и отправил ему рукопись. Если Свен опасался резко негативной реакции Керзона, то напрасно. «Замечательнейший д-р Хедин, Вы, разумеется, имеете полное право высказать Вашу точку зрения на события в Тибете, и я разделяю Ваши благородные чувства к этому несчастному народу», – написал Керзон в ответ и далее вновь пустился в рассуждения, что военный поход Юнгусбэнда был вынужденной мерой, дабы помешать русскому вторжению.

В Англии, где в то время еще была свежа память о недавно закончившейся непопулярной англо-бурской войне, статья Хедина привлекла всеобщее внимание. Мнения, разумеется, разделились. Проправительственные журналисты и политики называли его русским агентом, в то время как оппозиция использовала авторитет имени Свена Хедина для критики правящего кабинета.

В Швеции, без малого пятьсот лет страдающей русофобией, реакция была единодушно негативной. Газеты окрестили Хедина «русофилом».

У Свена было много русских друзей, он любил русский народ, царь оказывал поддержку его экспедициям. Но именно с Россией воевал один из любимцев Хедина, Карл XII. Россия была историческим врагом Швеции, и в выборе между двумя империями Свен Хедин не колебался ни секунды. Но он не был параноиком-русофобом.

В этой связи уместно вспомнить историю с точильщиками. В то время в Швеции было довольно много русских точильщиков и пильщиков. Они приезжали сюда из Новгородской губернии. Нашлась умная шведская голова, заподозрившая, что они на самом деле шпионы.

Бедолаг, приехавших в Швецию на заработки, задерживали, допрашивали, устанавливали за ними слежку и наблюдение. Особо отличился полицмейстер Стокгольма. Сей бдительный и изощренный муж решил пригласить к себе на ужин несколько русских работников. Дескать, если они переодетые офицеры-шпионы, то умеют прилично вести себя за столом и обязательно попадутся.

Но пильщики и точильщики держали вилку и нож как навозные вилы. Свен веселился: «Никакие они не шпионы, просто в России безработица».

Но скоро его взгляды на Россию изменятся.

Санкт-Петербург,
декабрь 1904 года

Царь Николай II сидел за письменным столом в Царскосельском дворце и перебирал кипы бумаг. Письма, телеграммы и правительственные документы, ожидавшие высочайшей резолюции. Он дал указание флигель-адъютанту привести к нему посетителя в половине третьего.

Вошел старый знакомый. Элегантный, темноволосый, с холеными усами. В руках книги. Царь встал из-за стола и пошел навстречу приветливо улыбаясь:

– Как дела, доктор Хедин? Хотя и спрашивать не стоит. Я вижу сам.

– Большое спасибо, а как чувствует себя Ваше Величество?

– Лучше быть не может! Или вы считаете, что я похож на больного? – осведомился со смешком царь.

Хедин протянул Николаю свою книгу – подарочный экземпляр в русском переводе.

– Я уже видел вашу книгу, и мне доставило особое удовольствие посвящение казакам. – Царь раскрыл книгу и прочитал вслух: – «Это посвящение лишь в малой степени отражает мои дружеские чувства и огромную благодарность за Вашу дружбу, неоценимые услуги и неколебимую верность». Меня глубоко тронули ваши слова, – добавил Николай.

Они поговорили о картах и иллюстрациях к книге, о поездке императора в Индию и про статью Хедина о генерале Куропаткине для «Таймс». Свен познакомился с Куропаткиным в 1890 году в Центральной Азии. Сейчас Куропаткин командовал русской армией в войне с Японией.

Русско-японская война началась 8 февраля 1904 года после внезапного нападения японского флота на русскую военно-морскую базу Порт-Артур – арендованный у Китая единственный незамерзающий порт России на Тихом океане.

Российская империя видела в этой войне шанс укрепить свои позиции на Дальнем Востоке и взять под контроль китайские территории в Монголии и Корее. Сама мысль о возможном поражении России вызывала смех в салонах Санкт-Петербурга.

Но ко времени визита Хедина к царю война продолжалась уже девять месяцев. Обе стороны несли большие потери. Однако в Петербурге спокойно воспринимали известия с полей сражений. В Москве, где Хедин провел несколько дней, также не было заметно ни малейших признаков того, что страна участвует в самом крупном со времен наполеоновского нашествия вооруженном конфликте.

«Почему в России так благодушествуют? – задавал он вопрос в статье для «Шведской ежедневной газеты», написанной по возвращении в Швецию. – Да, потому, – отвечал самому себе Хедин, – что здесь твердо уверены в победе».

На самом деле дела у русских складывались неважно. В феврале 1905 года они проиграли крупное сражение под Мукденом в Маньчжурии. Через два месяца японцы у Цусимы разнесли переброшенный на Дальний Восток балтийский флот России.

В Швеции, так же как и в большинстве европейских стран, общественное мнение было на стороне Японии. Хедин в своих суждениях был более осмотрителен и призывал шведскую прессу не раздражать понапрасну обидчивого соседа на востоке.

Хедин не одобрял шведского, европейского и американского энтузиазма по поводу успехов японцев. Не потому, что предпочитал Россию Японии, – Свен считал, что понимает русских. Русская экспансия была вызвана стремлением выйти к морю. Россия продвигалась на юг и на восток. Куда повернут русские, если их остановят на востоке и они потеряют свой единственный незамерзающий порт на Тихом океане?

Для Хедина ответ был очевиден. Не было необходимости в особо изощренном геополитическом анализе, чтобы прийти к выводу: есть только два возможных направления, а именно – на юг и на запад. Но на юге лорд Керзон делал все возможное для того, чтобы перекрыть России выход к Индийскому океану. Таким образом, русским оставалось только одно возможное направление – на запад к Атлантике, через слабую в военном отношении Швецию.

Когда Русско-японская война закончилась так, как и опасался Хедин, то есть продвижение на восток для России было закрыто и Япония обрела статус великой азиатской державы, Хедин пришел к выводу о необходимости укреплять оборону Швеции. В своей статье в немецкой «Ди Вох» он констатировал: «Для малого государства, у которого нет силы, чтобы защитить себя, утрата независимости – лишь вопрос времени». Это довольно банальное утверждение относилось к Тибету, но также лежало в основе его воззрений на оборону Швеции.

Все внешнеполитические и военные взгляды Хедина после 1905 года вытекают из победы Японии над Россией. Хедин верил в стремление русских к Атлантике. Но в декабре 1904 года, когда Хедин разговаривал с Николаем II в Царском Селе, отношения между шведским исследователем и русским самодержцем можно было назвать идиллическими.

– Помните, – сказал царь, когда Хедин откланивался, – вы получите столько казаков, сколько вам понадобится для вашего следующего путешествия. Вне зависимости от того, что будет в России – мир или война.

Шведская «Вечерняя газета» была недалека от истины, комментируя статью Хедина в «Таймс», в которой он тепло отзывался о Куропаткине: «Доктор Хедин принадлежит к плеяде великих исследователей, но он очень чувствителен к вниманию к себе, и его сердце легко завоевать дружеским отношением».

Хедин был тщеславен, легко поддавался лести и был другом своих друзей – от русского царя до Гитлера.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю