Текст книги "Миры Бесконечности"

Автор книги: Акеми Дон Боумен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Сердце пропускает удар.

– Вы нашли доказательства?

Анника кивает:

– То, что вы провернули с Тео, взбудоражило дворец, и в Зале совета проходит много заседаний. Так что мы даже знаем, где разместят Гвардейцев в Ночь Падающей звезды… И двенадцать из них поставят здесь. – Она указывает на потайную комнату. – Они не будут патрулировать территорию дворца, а останутся охранять эту дверь и то, что они называют Сердцем королевы.

Затаив дыхание, я смотрю на план этажа:

– У нас появился реальный шанс вернуть Бесконечность.

– У тебя появился реальный шанс вернуть Бесконечность в Ночь Падающей звезды, – поправляет она.

Я перевожу на нее взгляд:

– Ты хочешь отправить туда меня?

– Принц доверяет тебе… достаточно, чтобы ослабить бдительность, когда это тебе необходимо. – Сложив руки перед собой, Анника смотрит на меня. – Во время фестиваля королева вместе с четырьмя принцами проведут церемонию в тронном зале. И там соберутся все обитатели дворца, за исключением двенадцати стражников, охраняющих Сферу. Вот твой шанс. Если мы устраним их и уничтожим Сферу, то сможем заполучить Бесконечность.

Я чувствую, как уверенность покидает меня.

– Я не заклинатель. Как мне справиться с двенадцатью Гвардейцами Легиона?

И тут меня осеняет. Оружие. Они дадут мне его.

Анника молча проводит рукой над голограммой, и над столом появляется изображение металлического браслета.

– Ахмет очень долго работал над ним. Мы называем его Жнец.

Он отличается от того экземпляра, что я видела в стеклянной тюрьме, словно его хорошо доработали. По форме он стал менее громоздким и более утонченным. А значит, его будет легче спрятать.

– С его помощью можно на время отключить сознание Колонистов, – продолжает она, а у меня в голове всплывает обмякший на кресле Валлис. – Вдобавок еще и искажает их воспоминания, поэтому, когда они придут в себя, то не будут помнить, что с ними произошло.

Ахмет создал не простое оружие, а настоящий шедевр. От синего цвета голограммы у меня начинает щипать глаза, и мне приходится отвести от нее взгляд и пару раз моргнуть. Мне хотелось быть частью Сопротивления, но при этом никому не причинять вреда. Но, как я уже поняла, мы не всегда можем получить то, что хотим.

– Жнец действует в лучшем случае несколько минут, но этого времени хватит, чтобы войти в комнату и уничтожить Сферу. – Она смотрит на металлический браслет, вращающийся между нами. – Гвардейцы даже не поймут, что ты его используешь. Ты просто наденешь его на запястье, а когда придет время, то просто выберешь, каких Колонистов отключить.

– То есть прицелиться и выстрелить? Так просто?

– Тебе нужно использовать свой разум, Нами. Ты представляешь процесс, а оружие реагирует, – объясняет она. – Но ты должна находиться поблизости. Не более чем в 10 шагах.

Ни одному человеку не удалось бы подобраться так близко, не привлекая внимания. Ни одному человеку, кроме меня.

Я единственная способна это сделать.

– А Сфера? Ты знаешь, как ее уничтожить?

– Да. Гвардейцы говорили и об этом. – Анника слегка вздергивает подбородок и внимательно смотрит на меня. – Знаю, ты не хотела быть той, кто нажмет на курок. – Она замолкает на мгновение. – Я хотела попросить Тео, но он сейчас не в подходящем состоянии для подобной миссии. Но Шура – хороший Укрыватель. Если ты вырубишь Гвардейцев Жнецом, ей должно хватить времени, чтобы проникнуть внутрь и…

– Нет, – перебиваю я, что сильно удивляет Аннику. – Мы обе знаем, что из-за королевы Офелии дворец будут усиленно охранять. И уверена, там соберутся все Гвардейцы Легиона. – Я вновь смотрю на голограмму. – Это должна сделать я.

– Ты уверена? – спрашивает она. – Второго шанса не будет.

– Знаю. – Я не реагирую. Не сейчас. – Скажи, как его уничтожить.

Анника склоняет голову набок:

– Так же, как и любое сердце, – вонзить в него кинжал.

Глава 43

Лицо Тео словно окаменело, а от привычного румянца не осталось и следа. Жизнерадостность и веселье, которые помогали ему существовать в Бесконечности, исчезли. И кажется, будто передо мной мертвец.

Я бросаю взгляд на Ена.

– Можешь оставить нас на минутку?

– Конечно, – ласково говорит Ен.

А затем выскальзывает из комнаты, оставляя нас наедине.

Я поворачиваюсь к мрачному Тео, ощущая, как чувство вины сжимает грудь.

– Не знаю, слышишь ли ты меня, но мне безумно жаль. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть твоего брата.

Я прикусываю губу. Образ бесчувственного Мартина, обмякшего в руках гвардейца, на мгновение встает у меня перед глазами. Наверное, сейчас все мысли Тео об этом… Как повторяющийся кошмар.

Он выглядит так, будто наступил конец света. Если бы Мэй оказалась здесь – если бы я увидела, как ее увозят в герцогство Смерти, – думаю, для меня бы тоже наступил конец света.

Поэтому я рассказываю Тео о плане Анники и о том, что планирую сделать. Рассказываю, что, когда все закончится, я лично отправлюсь в герцогство Смерти и верну Мартина. Рассказываю, что, как только королева Офелия умрет, я отыщу способ вернуть разум его брату. Отыщу способ спасти всех.

– Я дала тебе обещание, – говорю я. – И не откажусь от него. Так же, как ты не отказался от меня.

Звучит голос Тео – низко, хрипло и еле слышно. Как шепот по сравнению с тем, как он звучал раньше.

Я удивленно смотрю на него:

– Ты не спишь?

Но он не отвечает, и я склоняюсь ниже.

– Тео?

Его зеленые глаза распахиваются:

– Оставь меня одного.

От этих слов меня пронзает такая боль, что я отшатываюсь от кровати.

– Я пришла, чтобы сказать…

– Я слышал тебя, – перебивает он срывающимся голосом. И через пару секунд добавляет: – Мне не нужны твои извинения, потому что я виню не тебя, а себя. Я позволил своему сердцу смягчиться, чего нельзя допускать в Бесконечности.

Я смотрю на человека, которого считала другом, и понимаю, что разрушила это и не знаю, как собрать обломки воедино.

– Уходи, – хрипло просит он.

Я поворачиваюсь к двери, не в силах сдержать дрожь от нахлынувших эмоций.

– Нами? – зовет Тео.

Я с надеждой поворачиваюсь к нему:

– Да?

– Заставь Колтов заплатить за все.

Я молча киваю, боясь сказать хоть слово, и возвращаюсь в свою хижину.

* * *

– Что происходит с людьми в герцогстве Смерти?

Офелия стоит ко мне спиной с расправленными плечами и с высоко поднятой головой, словно смотрит в окно. Серый шелк спадает до пола, скрытого клубящейся дымкой, а практически обнаженную спину обрамляют кружева.

– Ты же понимаешь, что я не отвечу на этот вопрос. – Она оборачивается через плечо и добавляет: – Но вскоре ты сама это узнаешь.

– Мне бы хотелось, чтобы ты изменила свое мнение.

– Твоя ошибка в том, что ты считала, будто это вообще возможно.

– Верить, что люди могут измениться, – не ошибка, – возражаю я.

Ориентируясь на мой голос, она поворачивается ко мне:

– Сейчас ты считаешь меня человеком?

– Разве не этого тебе хотелось?

Она складывает руки на груди:

– Я… нечто большее. И всегда буду чем-то большим.

«Нет, – мысленно отвечаю я, злясь из-за того, какую боль испытываю в этот момент. Из-за того, что это похоже на прощание. – Скоро ты станешь ничем».

* * *

Я поднялась на верхний ярус Поселения и переминаюсь с ноги на ногу в такт звучащей в голове мелодии.

– Тебе действительно не нравится отступать, да? – раздается голос Гила у меня за спиной.

Он стоит в нескольких метрах у меня за спиной в тонком сером свитере и черных брюках. Его каштановые волосы взъерошены, а в изогнутой брови – намек на веселье.

Я опускаю руки и нервно сжимаю ладони в кулаки.

– Не хочу ставить под удар наши планы из-за того, что не умею танцевать. Ведь если принц Келан попросит… – Я прикусываю нижнюю губу и отвожу взгляд. – Анника хочет, чтобы я увиделась с ним до Ночи Падающей звезды. Чтобы соблюсти приличия, так как я пропустила два последних фестиваля.

Выражение на лице Гила не меняется:

– Ты нервничаешь?

– Из-за танцев, миссии или того, что придется с ним встретиться снова? – опустив плечи, уточняю я.

Его карие глаза внимательно смотрят на меня.

И с моих губ срывается тяжелый, отчаянный вздох:

– Я в ужасе. Из-за всего сразу. Возможно, это наш единственный шанс, и мне не хочется все испортить.

Гил подходит ко мне, и с каждым шагом мое сердце стучит все быстрее. Оказавшись передо мной, когда наши лица разделяет лишь с десяток сантиметров, он кладет руку мне на спину.

– Что ты делаешь? – выдыхаю я.

В его глазах появляется блеск:

– Я не могу заставить тебя перестать нервничать, но, возможно, это слегка успокоит тебя. К тому же я все еще должен тебе урок танцев.

Наши пальцы переплетаются, и через несколько мгновений мы начинаем двигаться по комнате в ритме вальса и под ритм биения наших сердец. Я концентрируюсь на наших шагах и стараюсь не реагировать на то, как его дыхание касается моей щеки.

Но румянец все равно появляется, а ноги начинают заплетаться.

– Прости, – взволнованно прошу я. – Наверное, ты полагал, что я танцую намного лучше, учитывая, сколько мелодрам я посмотрела при жизни.

– Ты можешь использовать это, – прижимая руку к моей пояснице, говорит он. – Ты контролируешь свой разум. И можешь воспроизвести все, что видела.

Я встречаюсь с ним взглядом:

– Так вот почему ты так хорошо дерешься? Потому что пересмотрел в детстве кучу боевиков?

Гил улыбается:

– Нет. Потому что оказался не настолько упрям, чтобы пропускать тренировки из-за ссор со своим учителем.

С мгновение я раздумываю, а не наступить ли ему на ногу.

– Ты приложил немало усилий для этого.

– Как и ты.

– К тому же ты оказался не таким уж и хорошим учителем. – Увидев, как он хмурится, я добавляю: – Насколько я помню, мне удалось воспользоваться силой разума для удара только тогда, когда я отправила тебя в отставку.

Гил смеется, щекоча мне ухо своим дыханием, а затем мы продолжаем танцевать, пока я не забываю о подсчете шагов, миссии и своих переживаниях. Между нами практически не остается пространства, меня тянет к его губам, а в голове всплывают воспоминания о нашем несостоявшемся поцелуе. Он разрушил момент тогда, но станет ли он делать это сейчас?

Мне страшно это выяснять. Страшно потерять то, что я чувствую в эту минуту.

Все, что я вижу, – его темно-карие глаза, смотрящие на меня так, словно он видит мою душу, со всеми ее шероховатыми краями и шрамами. Словно он знает меня лучше, чем я саму себя.

И в этот момент я не шпионка, не девушка, оставшаяся без семьи.

А половинка звезды, несущаяся по небу с тем самым парнем, от которого мое сердце горит, словно в огне.

Глава 44

Принц Келан стоит перед конюшнями. На нем простая белая туника с расстегнутыми на вороте пуговицами, и нет и намека на привычные наряды и корону. Он выглядит более непринужденно, чем обычно, отчасти и оттого, что его лицо поднято к солнцу, словно Келан впитывает его свет.

От него так и веет умиротворением. И от этого меня еще сильнее гложет чувство вины.

Его серебристые волосы развеваются на легком ветру, а на лице появляется улыбка, когда он слышит мои шаги.

Оказавшись перед ним, я приседаю в реверансе. Сегодня на мне бледно-голубое платье с крошечными вышитыми цветами.

– Слуги сказали, что я могу найти вас здесь.

– Ты не появлялась во дворце с фестиваля Кровавой луны. – Он медленно опускает голову. – И если бы мы могли видеть сны, я бы решил, что ты мне приснилась.

Я выпрямляюсь, сохраняя нежную улыбку, которую приклеила к лицу и ношу, словно маску.

– Уверяю вас, я вполне реальна.

На его щеке появляется ямочка.

– Твое отсутствие сильно расстроило меня. Должен признаться, я очень привязался к нашим беседам.

– Но сейчас я здесь, – говорю я, надеясь, что не придется врать ему о том, где пропадала.

– Мне о многом хотелось поговорить с тобой. – Он замолкает на мгновение. – Обо всем, что происходило в герцогстве Победы после нашей последней встречи.

«О сотнях людей, которых вы отправили в герцогство Смерти?» – едва не скривившись, думаю я.

Обдумывал ли он возможность жить вместе с людьми после нашего последнего разговора? Мне казалось, он меня услышал. Казалось, его привлекла идея мирной жизни.

Но затем он открыл границы для воздушного корабля и не оставил мне выбора.

– Уверен, ты слышала о Валлисе, – говорит он и сжимает губы.

Я поднимаю бровь, стараясь скрыть накатившую панику.

– Он пропал без вести после фестиваля Кровавой луны. И ходят слухи, что он оказался не таким уж преданным мне, как я думал.

– Вы считаете его предателем? – мой голос срывается.

– Мне не хотелось в это верить. Но ходят слухи, что он уже некоторое время сеял смуту во дворце, внушая моим подданным, что мне, возможно, не стоит править этими землями. И она лишь усилилась с тех пор, как он исчез. – В его глазах мелькает печаль. – Похоже, даже принцу сложно найти настоящего друга.

Эти слова впиваются мне в грудную клетку и подбираются к сердцу. Но я стараюсь подавить это чувство.

– Ваши подданные верны вам. Возможно, Валлис сбежал, потому что понял, что не сможет их переубедить.

– Ты слишком высокого мнения обо мне, – говорит он, но в его голосе слышны благодарные нотки.

Я стараюсь, чтобы мой голос звучал воодушевляюще, как песня.

– Потому что верю в вас. Вы больше всех подходите для того, чтобы править Победой.

Лицо принца Келана светлеет, и на мгновение мне кажется, что он сейчас обнимет меня. Но вместо этого он указывает на конюшни.

– Я как раз собирался прокатиться. Не присоединишься ко мне?

– С удовольствием, – говорю я и следую за ним внутрь.

Здание конюшен длинное и широкое, с высокими белыми арками и стойлами из мрамора. А внутри их те же существа, которых я видела в нашу первую встречу с принцем на рынке. Солнечники – существа, сотканные из теплых воспоминаний и сочетающие в себе облака и звездный свет.

Келан машет слуге-человеку, и тот седлает двух тварей и передает нам поводья. Я вставляю ногу в стремя и с легкостью взбираюсь в седло. Возможно, драки и танцы не даются мне легко, но я провела два года в конном клубе. И хорошо умею обращаться с лошадьми.

Келан вскакивает в седло вслед за мной, и мы отправляемся вдоль садов к огромным зеленым полям. Солнечники пускаются в галоп, и на их дымчатой шерсти попеременно вспыхивают светлячки. Мое сердце трепещет… парит. Ветер овевает меня, и на мгновение кажется, что стоит раскрыть руки – и я полечу.

Мы огибаем пурпурный вереск, а затем останавливаемся на гребне холма. И когда я смотрю вниз на долину, то не удерживаюсь от восхищенного вздоха.

В центре озера находится остров с огромным деревом. Его листья различных оттенков малинового и фиалкового цветов танцуют на ветру под перезвон колокольчиков. Келан щелкает, и его Солнечник устремляется вниз по склону. Я следую за ним по пятам, пока мы не добираемся до самой кромки воды.

Келан первым соскальзывает с седла, а затем предлагает мне руку и помогает спуститься на землю.

– Это мое любимое место в Бесконечности, – говорит он, указывая на дерево.

Он спокойно подходит к озеру и заносит ногу над зеркальной поверхностью. Я жду, что он погрузится в воду, но этого не происходит.

Затаив дыхание, я вслед за ним вступаю на гладь озера и ощущаю под ногами твердую поверхность. Словно вместо воды подо мной стекло. Но с каждым шагом, под нами расходятся круги, как тени в сознании Офелии.

Когда мы достигаем подножия дерева, я поднимаю голову и рассматриваю его ветви. То, что издалека показалось мне малиновыми и фиалковыми листьями, на самом деле кусочки бумаги с какими-то надписями.

Я никогда раньше не видела ничего подобного ни в смертной жизни, ни в воспоминаниях, которыми поделилась со мной Анника.

– Что это за место? – мой голос звучит хрипло.

– Дерево желаний, – с нотками гордости в голосе отвечает Келан. – Люди создали его до того, как мы пришли в этот мир. Они записывали свои самые сокровенные желания и развешивали их на деревьях.

– И оно все еще стоит? – спрашиваю я, намекая на то, что королева Офелия вряд ли бы оставила что-то настолько человеческое.

– Большинство из них были уничтожены, – признается он. – Но я не смог расстаться с этим. Ведь в каждой культуре важны реликвии. Они показывают нам, какими мы были, и напоминают, чего мы лишились.

«Вернее, чего лишились люди», – мысленно поправляю я.

– Я спрятал дерево здесь, подальше от чужих глаз в надежде, что мама позабудет о нем. – Он ласково улыбается. – И именно сюда я прихожу, когда хочу сбежать от всех.

Я рассматриваю листочки и вчитываюсь в несколько записей. Многие из них об одном и том же – кто-то просит, чтобы об их семьях позаботились в мире живых, кто-то мечтает получить прощение за причиненные обиды, которые не смогли искупить, кто-то просит о шансе все исправить. Они больше похожи на сожаления, чем на желания.

Наверное, потому, что прошлое – единственное, что невозможно изменить в Бесконечности.

Мой взгляд скользит с ветки на ветку:

– Среди них есть и твое?

– Да, – отвечает он, и его глаза быстро перемещаются между листами, словно гонятся за звоном колокольчиков. – Оно где-то здесь. Хотя, стоит сказать, что оно еще не сбылось.

Я корчу рожицу:

– Вы ведь принц. И можете получить все, что захотите, просто пожелав этого.

В его глазах появляется печаль:

– Не все.

Я отвожу взгляд, сопротивляясь чувству вины, которое все сильнее терзает сердце. Притворяясь, что не вижу его печали.

Что не вижу его клетки.

Но он тоже сажал людей в клетки. Я никогда не забуду, как он отправил людей в герцогство Смерти так, словно вернул производителю некачественный товар. Это его земли – его мир, – и он такой же соучастник произошедшего, как и все остальные.

Мне больше не удается очеловечивать Колонистов. Уже нет.

– Иногда мне кажется, что мы изгнали всю красоту из этого мира, – печально произносит он.

– Что вы имеете в виду?

Привычная уверенность исчезает из его голоса:

– Понимаю, что должен был это сделать, но, когда корабль брата заслонил солнце, я мог думать только о том, сколько тьмы он принес на мои земли.

Я слушаю перезвон колокольчиков, гадая, безопасно ли для меня будет сказать вообще что-либо в ответ:

– Если вам не нравится тьма, то только вы в силах изменить это.

Келан внимательно смотрит на меня, и в его серебристых глазах сияют огоньки:

– А вдруг тьма – это мы сами.

Я смотрю на него в ответ, и чувство предательства сменяется чем-то более легким. Чем-то, что слишком напоминает принятие желаемого за действительное.

«Слишком поздно, – вопит мой разум. – Ты знаешь, что должна сделать».

Но слова все равно слетают с моих губ:

– Даже в самую темную ночь можно отыскать звезду, которая осветит путь.

– Верно. Я верю, что так и есть, – погружаясь в свои мысли, говорит он.

– Что они сделают с людьми? – тихо спрашиваю я.

Келан поднимает голову к дереву, словно выискивает среди листочков свое желание.

– Лисандру поручили найти способ отделить человеческое сознание от Бесконечности. И люди будут находиться в его герцогстве, пока он не отыщет решение.

– Значит, они станут подопытными? – Мое любопытство становится больше похожим на обвинение.

Келан застывает:

– Некоторые из них начали возвращать разум. И их стало опасно оставлять в Победе. Но я не верю в необходимость причинять ненужные страдания. Поэтому я решил избавить их от Войны.

Он считает, что проявил доброту, отправив их в Смерть.

Я заставляю себя улыбнуться, стараясь не обращать внимания на крошечные иглы, покалывающие мою кожу.

– Уверена, ваши подданные ценят это великодушие, Ваше Высочество.

Перезвон колокольчиков окутывает нас, скрывая лживые нотки в моих словах.

– Ты говорила о возможности сосуществования с людьми, – говорит он. – Ты все еще в это веришь?

Я сдерживаю порыв ответить честно: здесь не место этому. Потому что все, что я когда-то говорила о мире, больше не имеет значения. У нас нет времени в запасе, чтобы переубедить Колонистов, которые хотят нас уничтожить. Я не уверена, что их мнение вообще можно изменить. Каким бы добрым и серьезным ни казался Келан, он подчиняется королеве. А Офелия ясно дала понять, какой позиции придерживается.

Да и кто знает, как поведет себя Келан, если узнает, кто я такая и что врала ему все это время? Станет ли он обсуждать со мной возможность мира с людьми? Или я стану той самой тьмой, о которой он так переживает?

Я должна покончить с этим и уничтожить Сферу в Ночь Падающей звезды. А если мне это не удастся, то нам уже ничего не поможет. Потому что как только в Смерти отыщут способ разорвать связь между человеческим сознанием и Бесконечностью, люди вообще перестанут существовать.

Чувство вины разрывает мне сердце, разбивая его на осколки. Я никогда этого не хотела. Никогда не хотела причинять кому-то боль. А в глазах Келана столько света и тоски по лучшему будущему…

Я стараюсь не обращать внимания на появившийся в горле ком и боль, сдавливающую сердце. Потому что не должна думать о несбывшихся мечтах отыскать способ мирного сосуществования с Колонистами.

А должна защитить Поселение и людей, которые стали моей семьей.

Должна сделать то, о чем уже давно говорил Гил, – выбрать сторону.

– Я верю, что если когда-нибудь появится возможность выстроить настоящий мир, то именно вы станете тем принцем, кто ее увидит, – наконец, говорю я.

И это единственный кусочек правды, который я осмеливаюсь сказать.

– Спасибо, – повернувшись ко мне, говорит он с теплой улыбкой.

– За что?

– За то, что увидела меня… и не испугалась.

Мы пересекаем озеро и возвращаемся верхом на Солнечниках во дворец. И все это время меня терзает мысль: все это время не принц Келан должен был бояться.

А я.