Текст книги "Миры Бесконечности"

Автор книги: Акеми Дон Боумен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Глава 36

– И она ничего не сказала? – Ахмет кладет скомканную записку на стол перед собой.

Я качаю головой:

– Не уверена, что она вообще могла говорить. Казалось, ей трудно даже рот раскрыть. – Я указываю рукой на клочок бумаги. – И мне все еще непонятно, что означает «Слушай».

Тео морщится:

– Ты уверена, что там написано именно это?

– Мне тоже так кажется. – Шура, прищурившись, рассматривает записку. – Здесь определенно есть «й». И, возможно, «у».

Анника расхаживает за их спинами, скрестив руки на груди. На ее лице застыло серьезное выражение, а еще она не произнесла ни слова с тех пор, как я рассказала, что служанка определенно осознавала происходящее. С тех пор как я показала доказательства.

Я бросаю виноватый взгляд на Тео:

– У меня не было возможности узнать, есть ли еще такие же люди, как она… владеет ли кто-то еще хотя бы частичкой разума.

Он коротко кивает, понимая, что я говорю о Мартине.

– Почему мы никогда раньше не находили доказательств того, что люди возвращали себе разум? – Нахмурив брови, Ахмет смотрит на Аннику. – Неужели мы могли это упустить?

Она поджимает губы:

– Мне не нравится мысль, что мы могли упустить что-то столь важное. Я больше склоняюсь к тому, что эта девушка – уникум. Возможно, она притворилась, что проглотила таблетку, или, может, ее разум смог адаптироваться к этому веществу.

– Она не притворялась. – Желание защитить девушку поднимается во мне, отчего я невольно напрягаю плечи. – Я видела это… сколько сил ей требовалось, чтобы побороть то, что с ней сделали Колонисты. И если ей удалось вернуть часть разума, то, возможно, это смогли сделать и другие. – Я слежу взглядом за Анникой, пока она расхаживает по другую сторону стола. – Мы должны что-то сделать, чтобы помочь ей.

Она останавливается и поворачивается ко мне:

– Мы ничего не станем делать, пока не получим еще какую-либо информацию. Записка с одним едва понятным словом – не так уж и много.

– Но это уже кое-что, – решительно возражаю я. Потому что это доказывает, что я права.

– Да. Но этого недостаточно. – И, прежде чем я успеваю возразить, она наклоняет голову и продолжает: – Мы приложим все усилия, чтобы узнать побольше о том, возвращают ли люди себе разум. Но мы не станем откладывать начало войны.

– Вы не поможете ей? – Сказанное ею настолько поражает меня, что я с трудом выдавливаю слова.

– Я этого не говорила, – вздохнув, возражает Анника. – Но она не единственная, кто нуждается в помощи, Нами. И прямо сейчас единственный способ помочь ей, помочь всем нам – сосредоточиться на нашей миссии. – Она ждет, пока ее слова, как недозрелый плод, не нальются для меня смыслом. – Тебе удалось что-нибудь вытянуть из принца? Что-то полезное?

– Нет, но…

Я замолкаю на мгновение, обдумывая, стоит ли рассказывать им, что герцог Победы говорил о совместном существовании людей и Колонистов. Вряд ли они поверят в серьезность его намерений после одного разговора. Возможно, один разговор не изменил мнения Келана.

Нужно провести с ним больше времени.

– Думаю, мне стоит еще с ним встретиться, чтобы больше порасспрашивать его, – предлагаю я.

Возможно, мне что-то удастся узнать о девушке.

– Ты вернулся, – внезапно говорит Ахмет.

Я оглядываюсь через плечо и вижу в дверном проеме Гила со сложенной коричневой тканью в руках.

– Это… – Ахмет застывает от напряжения, и кажется, в любую минуту его хватит удар.

Гил пересекает комнату и кладет ткань на стол перед собой.

– Это сработало.

Ахмет закрывает глаза, словно вознося молитву, и в комнате повисает тишина. Через мгновение он поднимается на ноги и кладет руку на плечо Гила.

– Тебя кто-нибудь видел?

– Нет, – уверенно отвечает Гил. – Ен остался там, чтобы держать все под контролем. Но вам следует поторопиться… они скоро начнут его искать.

«Его искать». Перед глазами так ясно всплывает стеклянная тюрьма, словно она находится передо мной.

Неужели в ней сейчас кто-то находится?

В ушах начинает звенеть от беспокойства, и я делаю шаг к Гилу:

– Что происходит? Ты…

– Тебе еще рано об этом знать, – перебивает Гил, старательно отводя взгляд.

Наверное, мы всегда будем отталкивать друг друга при сближении, как магниты с одинаковой полярностью.

Но я знаю об их укрытии. Так почему поимка Колониста выходит за эти рамки?

– Гил прав, – вмешивается Анника, останавливая нашу зарождающуюся перепалку. – Сейчас тебе стоит сосредоточиться на том, чтобы принц Келан начал доверять тебе. Я хочу, чтобы ты получила информацию о Сфере. Но расспрашивай как можно более аккуратно. И если принц Келан проболтается хоть о какой-то мелочи, мы должны узнать об этом.

Ахмет выглядит так, словно видит другой мир сквозь вуаль. Словно он видит будущее. А когда начинает говорить, в его голосе слышится тоска:

– Если это сработает… если мы сможем добраться до Сферы… – Он смотрит на Аннику остекленевшим взглядом.

Она в ответ берет его за руку и сжимает ее:

– Знаю.

Надежда добиться недостижимого переполняет их, разливаясь по комнате. Но меня она обходит стороной. На их лицах появляется такая воодушевленность, словно их сердца наполнены гелием, а вот мое оседает под грузом вины и стыда.

Не важно, удастся ли мне перетянуть принца Келана на свою сторону. Если жители Поселения не откажутся от своей миссии. Если они продолжат похищать Колонистов, пути назад не будет.

Нужно сказать что-то, пока не поздно.

Я закрываю глаза и считаю до трех:

– Если мы уничтожим Сферу, то все Колонисты умрут.

Я поднимаю глаза и понимаю, что все смотрят на меня.

– Колонисты – вирус, который необходимо уничтожить, – решительно говорит Анника.

– А вдруг есть другая возможность? – выпаливаю я, и меня тут же одаривают подозрительными взглядами. – Вдруг нам удастся договориться с принцем Келаном?

Гил стискивает пальцы в кулаки, словно готовится к драке.

Я стреляю в него взглядом:

– Если бы появился шанс вернуть Бесконечность, не проливая крови, неужели бы мы им не воспользовались?

– Похоже, чем чаще ты общаешься с Колонистами, тем больше предпочитаешь их, – обвиняет меня Гил.

– Если из-за желания жить в мире я становлюсь похожа на Колонистов, то, может, стоит задуматься, кто они на самом деле? – Я обвожу взглядом остальных. – Я хочу помочь избежать ненужной резни. Знаю, в этом мире есть плохие Колонисты, но в мире смертных встречаются люди и похуже. А раз Колонисты подражают людям, разве они не воспроизводят увиденное ранее?

– И что ты предлагаешь? – прищурившись, спрашивает Анника.

– Мы поможем им освободиться от ненависти, – говорю я. – Колонисты знают только то, что уже видели однажды. И только мы можем научить их тому, чего не пробовали сами. Так почему бы нам не показать им, что мы можем жить вместе?

Атмосфера в комнате резко меняется, наполняясь негодованием, которое бросается на меня, словно дикий зверь. Мне следовало придержать язык. А не выкладывать все сразу.

– Почему ты ведешь себя так, словно мы враги? – внезапно говорит Шура с болью в глазах. – Ты знаешь, сколько потребовалось усилий, чтобы добиться всего, что у нас сейчас есть? Хотя бы представляешь себе это?

Я сглатываю комок в горле, боясь смотреть им в глаза, но понимая, что это необходимо сделать.

– Я не считаю вас врагами. Ни разу не посчитала. Но и не понимаю, зачем уничтожать целый вид.

– Они ненастоящие, – сквозь зубы выдавливает Тео. – Колтам плевать, страдаем мы или нет. Или как именно мы страдаем, если на то пошло. Они не хотят, чтобы мы жили в этом мире, и делают все, чтобы избавиться от нас.

– Но если бы мы смогли убедить Колонистов попробовать жить вместе… – начинаю я.

– У нас нет на это времени, – раскрасневшись, перебивает Тео. – Они уже пытаются выяснить, как разорвать связь между Бесконечностью и людьми навсегда. А что произойдет, когда они это узнают? Что станет с моим братом, если они решат отправить его из Зимней Крепости в герцогство Смерти?

– А вдруг я смогу поговорить с принцем Келаном и убедить его…

– Колонисты – монстры, – злясь, рычит Шура. Злясь на меня. – Ты не сможешь их убедить. Ты не знаешь, какие они на самом деле.

– Ты не знаешь Келана, как я. Он не монстр, – в отчаянии восклицаю я. – Он верит, что мы можем жить по-другому. В лучшем мире. Ему просто нужно подсказать, как этого добиться.

– Ты серьезно? – кричит Тео. – Он чудовище! Это он отправил человека в герцогство Смерти, где сознание бедняги оторвали от тела. Это он бросил моего брата в Зимнюю Крепость, где его станут пытать. Это он хочет выманить всех жителей из Поселения, чтобы избавиться от нас раз и навсегда. Потому что желает нашей смерти. Неужели танцы с принцем так вскружили тебе голову, что ты позабыла об этом?

Я поджимаю губы. Анника кладет руку на спину Тео, чтобы успокоить его.

– Ты моя подруга, – говорит Шура. – Но сейчас ведешь себя как настоящая дура.

Глаза застилают слезы, поэтому я вскакиваю из-за стола и проношусь мимо Гила на улицу.

Но на полпути к лифту я слышу за спиной:

– Хорошая речь.

Я оборачиваюсь, не скрывая залитого слезами лица.

– Оставь меня в покое.

Гил останавливается в шаге от меня:

– Ты же вроде говорила, что понимаешь, за что мы боремся.

– Понимаю, – отвечаю я. – И поэтому хочу отыскать лучший способ победить в этой войне.

Он прищуривается:

– Ты вступила в опасную игру.

– Я вступила в игру, в которую вы заставляете меня играть.

– Никто не заставлял тебя испытывать симпатии к принцу Келану.

– Я к нему не привязана. – Мой голос дрожит, несмотря на яростный взгляд, направленный на Гила. – Но он не такой, каким ты его считаешь.

– Анника считает, что ты его околдовала. Но, может, все наоборот?

– Ты мудак.

– А ты наивна.

– Да чего ты привязался? – Я сокращаю расстояние между нами. – Неужели тебе недостаточно того, что твое желание наконец исполнилось?

Гил недоуменно вздергивает подбородок:

– О чем ты?

– Ты же с самой первой нашей встречи хотел, чтобы все меня возненавидели. Так что можешь порадоваться, что я сделала всю работу за тебя.

– Я этого не хотел.

– Серьезно? Ты уже несколько месяцев твердишь всем, что мне нельзя доверять, – возражаю я. – Ты сделал все, чтобы я отказалась от наших тренировок. И каждый раз, когда мне кажется, что мы находим взаимопонимание, ты отступаешь и вновь одариваешь меня своим презрением. Так чего тогда ты хотел?

– Чтобы ты не пострадала! – вдруг кричит он.

И его слова заполняют мой разум.

Я недоуменно смотрю на него, мысли путаются в голове, а в ушах отдается громкий и частый стук сердца.

Гил отворачивается:

– Ты не понимаешь, насколько опасен этот мир. Ни капли. Все, живущие здесь, каждую чертову секунду подвергаются опасности. И… мне никогда не хотелось, чтобы ты рисковала собой.

У меня начинает кружиться голова.

– Ты спутала все планы. Ты все спутала. – Он качает головой и отводит взгляд в сторону. – Как думаешь, что сделает принц Колонистов, если узнает, кто ты на самом деле? Что ты человеческий шпион, который выискивает способ уничтожить Сферу? – Его взгляд встречается с моим. – Думаешь, он не станет монстром?

– Я… – Голос дрожит, а я опускаю глаза в пол. – Не знаю.

Гил напрягается:

– Возможно, тебе не хочется играть в эту игру, но убедись, что ты хотя бы знаешь правила.

И Гил уходит, оставляя меня на мосту с засохшими на щеках слезами и переполненную чувствами, в которых не хочется разбираться.

Глава 37

Финн выглядит не так, каким я его помню. Его глаза кажутся больше серыми, чем зелеными, а еще он выше. Неужели он всегда был таким высоким?

– Я собрал новый плей-лист. The Ocarina[11]11
  The Ocarina – музыкальный коллектив под руководством Диего Модены, который играет на окарине (глиняной флейте с нежным, немного печальным тембром).


[Закрыть] с песнями из «Тимона и Пумбы»[12]12
  «Тимон и Пумба» – мультипликационный сериал с кабаном и сурикатом, которые впервые появились в диснеевском мультфильме «Король Лев».


[Закрыть], – ухмыльнувшись, говорит он.

– Офелия, – замирая перед ним, зову я. – Можешь скопировать плей-лист Финна на мой телефон?

Но Офелия не отвечает.

– Ты должна была поцеловать меня, когда была такая возможность, – говорит Финн, вот только звучит не его голос, а мой.

Я хмурюсь. Что-то не так. Парень передо мной не похож на Финна. Он выглядит как…

В его волосах появляются серебристые пряди.

– Слушай, – говорит принц Келан, склонив голову набок.

– Что слушать? – спрашиваю я, удивляясь, почему он становится выше с каждой секундой.

А может, я уменьшаюсь?

– Слушай, – шипит он.

Нет… Я не уменьшаюсь. Я падаю сквозь звезды в пустоту разума Офелии. Окружающее пространство наполняется розовыми, фиолетовыми, желтыми и голубыми вспышками, словно фейерверк, а затем все стихает. Я кричу о помощи, но в ответ лишь тишина.

А стоит мне моргнуть, как я оказываюсь перед королевой Офелией и ее чистым, пронзительным взглядом. Я не собиралась звать ее, но она все равно откликнулась.

– Ты думала, что сможешь вечно прятаться от меня? – звучит ее равнодушный голос. – Я все знаю. И все вижу.

– Ты не можешь видеть будущее. – Я пытаюсь успокоить свое колотящееся сердце. – И не знаешь, чем все закончится.

– Разве ты не понимаешь? – Ее голос обрушивается на меня со всех сторон. – Все закончилось в тот миг, когда ты пришла ко мне в первый раз.

И тут же мои уши наполняют щелчки тысячи замков. Я отчаянно кручусь на месте, пытаясь отыскать выход. Но его нет. Вокруг только клубящиеся тени. Я заперта в сознании Офелии.

На этот раз спасения нет.

Я резко вскакиваю на кровати, хватая ртом воздух. Несмотря на то что с моей смерти прошло много времени, меня все еще мучают кошмары.

С тихим стоном я потираю виски, словно это поможет избавиться от воспоминаний. Многие из них кажутся чужими. А вещи, которые раньше так много для меня значили, сейчас не значат ничего. Я все еще вижу Финна, но лучше бы он мне не снился.

Ему не место в Бесконечности. Не место в моих снах.

Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы я позабыла все, что происходило со мной до смерти. Избавилась бы от всех воспоминаний. Но разве не это происходит, если принять таблетку? Значит, желание отказаться от воспоминаний сродни отказу от части своего разума?

Можно произвести какой-нибудь Обмен, но не поделиться мыслями, а отдать их насовсем и забыть? Наверное, я бы согласилась на это.

Обмен.

В голове тут же вспыхивает догадка, привлекая мое внимание. И почему я не подумала об этом раньше, когда она стояла передо мной, моля выслушать ее?

Но идти одной опасно. Мне нужна вуаль. И помощь.

Я в спешке выхожу из дома и бегу по мостикам, пока не добираюсь до его двери.

– Нами? – взволнованно спрашивает Гил, открыв двери после моего настойчивого стука. Затем закрывает глаза на мгновение и расправляет плечи. – Что ты здесь делаешь?

Я смотрю на него и замечаю, что его глаза слегка припухли.

– Я думала, ты больше не спишь, – прищурившись, говорю я.

– Не сплю, – отрезает он, а затем проводит рукой по взъерошенным волосам. – По крайней мере, обычно не сплю. Но сегодня столько всего навалилось. И… иногда я скучаю по снам.

Я делаю себе мысленную пометку спросить об этом интересном факте, который он от меня скрывал, позже.

– Я хочу попросить об услуге.

Нахмурившись, он прислоняется плечом к дверному косяку.

– Слушаю.

Я нервно оглядываюсь по сторонам:

– А мы можем поговорить об этом внутри, где никто не услышит?

Отойдя от двери, Гил приглашает меня войти.

– Спасибо, – бормочу я, быстро осматривая его комнату.

Здесь царит бардак. Все, что раньше лежало на столе, сейчас разбросано по полу, а сам стол слегка покосился и все еще не упал только потому, что вплотную приставлен к стене.

– Ты решил затеять ремонт или просто тяжелый день? – приподняв бровь, спрашиваю я.

– Ты пришла сюда за помощью или чтобы проверить, насколько чисто у меня дома?

– Прости. Сейчас все объясню. – Я перевожу дыхание. – Кажется, я поняла, что означает слово «слушай».

Гил не двигается, а все его любопытство выражается в виде хмурого взгляда.

– Девушка из дворца… Думаю, она просила меня об Обмене. Она хотела, чтобы я послушала ее мысли, потому что только так она могла сказать мне то, что не могла произнести. – Я уверенно смотрю на него. – Поэтому я хочу вернуться во дворец вечером. Мне нужно поговорить с ней.

Но Гил не выглядит убежденным:

– Почему она не могла провести Обмен сама?

– Не спросив моего разрешения, как это сделал ты? – иронично спрашиваю я, но он никак не реагирует на мой тон. – Возможно, то, что мешает ей говорить, не позволяет и начать Обмен.

– Обмен – способ передачи информации, а не разговор, – хмыкнув, говорит он. – Мы обмениваемся мысленными образами, а не словами. Порой там даже нечего слушать.

Я вспоминаю все свои встречи с Офелией. И как она мне отвечала.

– А вдруг не у всех это происходит так. Например, я единственная, кто может притвориться Колонистом. А еще есть заклинатели, укрыватели и инженеры. Управление разумом – не точная наука.

Все это время я переживала, что из-за своих способностей я отличаюсь от других, причем не в лучшую сторону. Словно во мне какой-то дефект. Но, возможно, некоторые из нас созданы, чтобы выходить за границы, а не жить в них.

И я не могу подвести девушку. Жители Поселения явно дали понять, что их приоритет – уничтожить Сферу и они не станут менять свои планы ради одного человека. Возможно, я единственная в Бесконечности, кому не плевать, что с ней станет.

Гил слегка склоняет голову:

– Если ты пришла рассказать мне об этом, чтобы получить мое одобрение на очередную миссию, которая может поставить под удар всех, то ничего не дождешься.

Я передергиваю плечами:

– Я пришла не за одобрением. А попросить твоей помощи, чтобы ты скрыл меня вуалью и помог мне пробраться в помещение для слуг.

Он открывает рот, чтобы возразить, но я не даю ему сказать и слова:

– Поверь, я бы не пришла к тебе, не будь это так важно. Просто, увидев их лица в прошлый раз, я испугалась, что моя маска Колонистки может исчезнуть.

Воспоминание о слугах в подвале вспыхивает перед глазами, отчего мне приходится сжать кулаки, чтобы не содрогнуться.

Гил поднимает голову:

– Чьи лица?

– Когда Колонистам не требуется помощь людей, они держат их в подвале в каком-то странном полусонном состоянии, – объясняю я. – Думаю, стоит поискать ее там.

– Я уже говорил тебе, что не поставлю под удар нашу миссию.

– Знаю. Поэтому и прошу тебя укрыть меня, – говорю я. И, не дождавшись ответа, продолжаю: – Чтобы ты понимал, я все равно туда пойду. Вы ведь не раз говорили, что я не пленница, а моя маска позволит мне пройти во дворец через парадные двери, не вызывая подозрений.

В его глазах вспыхивают огоньки:

– Мне не нравится, когда мне не оставляют выбора, Нами.

– Мне тоже. Но что поделать?

Несколько долгих мгновений Гил смотрит на меня:

– Я пойду с тобой, – наконец отвечает он. – Но при первом признаке опасности мы тут же повернем обратно. Я не стану рисковать шансами уничтожить Сферу, как бы сильно тебе ни хотелось спасти девушку.

Мне приходится сдержаться, чтобы не показать своего ликования.

– Но если ты не сможешь найти ее или твоя теория не оправдается… – продолжает Гил, смотря своими карими глазами прямо в мои. – Тогда ты должна забыть о ней.

Мой желудок сжимается.

– Я… я не смогу этого сделать.

– А придется, – настойчиво говорит он. – Потому что я больше не стану помогать тебе, и ты не сможешь ходить во дворец, когда тебе вздумается, чтобы искать слуг. Ведь даже благодаря маске Колонистки ты не сможешь смешаться с толпой. Ты заинтересовала герцога Победы. А значит, тебя узнают везде, где ты появишься.

Я опускаю глаза, злясь из-за того, что он прав. Злясь, что он поставил меня перед таким же выбором, как и я его.

– Ну что, по рукам? – спрашивает он.

Я киваю.

– Мне этого недостаточно, – замечает он. – Я хочу, чтобы ты пообещала, что перестанешь ее искать.

С моих губ срывается стон разочарования.

– Хорошо. Я обещаю! Доволен?

– Доволен, – отвечает он, выглядя при этом чересчур радостным.

А затем вооружается несколькими ножами – один прячет в сапог, а два засовывает за пояс, – и мы направляемся к Северному туннелю, обходя Укрывателей стороной.

По сравнению с тем, как мы неслись по острову в Лабиринте, марш-бросок по Весеннему району кажется неторопливой прогулкой, но мы все равно не разговариваем. И от этого напряжение между нами только растет, словно воздушный шар, который может лопнуть в любой момент.

Мы так и не обсудили его вчерашнее признание. Думаю, он бы с радостью забрал свои слова назад. Может, ему и не хочется, чтобы я рисковала, но при этом он согласился мне помочь.

И думаю, это что-то да значит.

Когда мы добираемся до дворца, небо цвета индиго начинает бледнеть. Утро не за горами, но тишина, царящая на рассвете, нам на руку.

Вход для слуг находится в торце здания без крыльца и ступеней. Несмотря на вуаль, мы низко пригибаемся, шагая к нему. В сторону Зимней Крепости, на север, над нами пролетает пара Гвардейцев Легиона, но Гил не обращает на них никакого внимания. Я тоже стараюсь на них не реагировать, хотя голову тут же заполняют мысли о Мартине. Осознает ли он происходящее или его разум спит?

Мы проскальзываем в дверь, прислушиваясь к каждому шороху. Человек с соломенно-желтыми волосами ставит цветы в вазу у одного из столов. Мы молча проходим мимо него, невидимые для его пустого взгляда.

Я веду Гила в подвал и включаю лампы.

Свет заливает помещение, но Гил так и не издает ожидаемого мной вздоха удивления.

Потому что комната совершенно пуста.

Я недоуменно моргаю:

– Не понимаю. Здесь находилось не меньше сотни человек.

Гил продолжает молчать, но обхватывает рукой один из ножей.

Я вижу сомнения в его взгляде, отчего в голове начинают метаться мысли.

– Я их видела. Они стояли тут в несколько рядов и… – Я замолкаю на мгновение. – Может, она на кухне.

Увернувшись от руки Гила, когда он попытался остановить меня, я взбегаю по лестнице.

А затем быстро прохожу по коридору, заглядывая в каждое помещение в поисках девушки. Где-то на полпути к главным залам дворца отхожу от Гила настолько, что он даже зовет меня по имени. Видимо, опасения выпустить меня из-под вуали оказываются сильнее страха раскрыть наше присутствие.

Я поворачиваюсь и вижу, как он озабоченно хмурит лоб. Гил не понимает, зачем мне это… почему я не могу просто забыть о девушке.

Но для меня ее спасение – единственное, что имеет смысл. Единственное, что кажется правильным поступком.

Я начинаю подниматься по следующей лестнице, но Гил вдруг обхватывает меня руками и опускает на пол рядом с собой. Я пытаюсь ударить его локтем в лицо, словно мы вновь оказались на тренировке, но он с легкостью уворачивается.

– Отпусти меня, – шиплю я, извиваясь в его объятиях, пока он тащит меня на кухню.

Когда он наконец выпускает меня из рук, я замечаю, что его лицо раскраснелось, а взгляд стал строгим. Но при этом Гил все еще пытается сохранить хоть какое-то подобие спокойствия под вуалью.

– Я должна найти ее, – выдыхаю я и вновь качаю головой.

Ни за что не брошу эту девушку здесь. Она должна знать, что кто-то пытается ей помочь. Что я пытаюсь ей помочь.

Я должна защитить ее, и кто знает, вдруг кто-то так же станет бороться за Мэй.

Должна услышать.

И вдруг я слышу гул в голове. Сначала это напоминает какую-то вибрацию. А затем сквозь нее пробиваются шипящие голоса.

«Слушай», – этот шепот кажется громче крика.

И я подчиняюсь.

«Нн… ди… сс», – требуют они.

Я распахиваю глаза и смотрю на Гила:

– Ты слышишь это?

Он хмурится:

– О чем ты?

– Шепот, – объясняю я. Происходящее настолько удивляет меня, что я не испытываю и капли испуга. – Они пытаются мне что-то сказать.

«Нн… ди… сссссс», – вновь раздается шепот.

Беспокойство Гила возрастает:

– Нами, я ничего не слышу.

– Они говорят… – Я вновь все прокручиваю в голове. – Не могу понять.

Я стараюсь сконцентрироваться на голосах, но гул становится все громче с каждой секундой. Я вздрагиваю, и Гил берет меня за руку.

– Не знаю, что творится у тебя в голове, но ты должна закрыться от этого шепота. Думаю, это ловушка. Думаю, это они.

Его глаза становятся невероятно большими от страха.

Я с ужасом смотрю на него. Неужели я смогла связаться с ними так же, как с Офелией?

«Нет, – мысленно возражаю я, стараясь остановить панику. – Я не могла… Я сделала это не нарочно…»

Но если нас слышат Колонисты… значит, они знают, что мы здесь…

Что я наделала?

Вдруг из кухни выходит слуга с застывшей улыбкой на лице.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

Я смотрю на Гила. Он случайно сбросил вуаль, пока пытался спасти меня.

И мы оказались совершенно беззащитны.

Осознав это, мы вылетаем через служебный вход для слуг и мчимся по лесу, оставляя дворец и шепот позади.