Текст книги "Миры Бесконечности"

Автор книги: Акеми Дон Боумен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Глава 38

Небо наполняют Гвардейцы Легиона. Они зорко смотрят за происходящим в герцогстве Победы, паря на широко распахнутых серебристых крыльях.

Может, это совпадение, ведь скоро наступит Ночь Падающей звезды. Может, они готовятся к прибытию королевы Офелии.

Или они разыскивают меня.

Когда мы с Гилом замечаем нескольких Гвардейцев, рыскающих по лесу, то сворачиваем со знакомой тропы и прячемся в пещере у подножья небольшого водопада.

– Мы можем отсидеться здесь, пока они не улетят, – говорит он, всматриваясь в окружающие нас деревья. – Я скрыл пещеру вуалью. Это проще, чем прятать два движущихся объекта.

– Прости, – тихо говорю я, прижимаясь спиной к неровной стене. – До сих пор не могу понять, что там произошло.

Гил продолжает смотреть на лес.

– Если Колонисты пытались проникнуть в твой разум, то ты никак бы не смогла это остановить.

– Я думала, они не могут это сделать. Думала… – Слова обрываются, словно сломанная ветка.

«Ты не думала, – мысленно ругаю себя я. – В этом-то и проблема». Я провожу пальцами по запястью. Сколько раз я общалась с Офелией? Так стоит ли удивляться, что кто-то захотел связаться со мной?

Несколько минут мы сидим в тишине, нарушаемой лишь шумом падающей воды.

– Почему ты так хотела попасть наверх? – вдруг спрашивает Гил.

– Мне просто хотелось отыскать девушку. – Голос срывается, и я смотрю на свои дрожащие пальцы. – А вдруг я была ее единственной надеждой?

Гил начинает расхаживать у входа в пещеру.

– Ты единственная надежда, которая есть у нас. Жители Поселения нуждаются в тебе.

– Ты же не собирался возлагать все свои надежды на кого-то вроде меня, – еле слышно напоминаю я.

Он переводит взгляд на водопад:

– Когда ты впервые появилась в Бесконечности, я плохо тебя понимал. Ты боялась сражаться. Боялась навредить Колонистам. Боялась сделать выбор. Но при этом заботилась о других. – Он втягивает воздух, а затем медленно выдыхает. – Возможно, это стоит риска.

У меня в груди все сжимается, пока я пытаюсь осознать, что мне делать с его чувствами. Не думала, что он может довериться кому-то. И уж тем более мне.

– Но с этого момента, если тебе понадобится моя помощь, мы будем работать как одна команда. Вместе. – Мышцы на его шее напрягаются. Не знай я его лучше, решила бы, что задела его чувства. – Я забочусь о тебе, а ты обо мне. Это мое условие.

– Хорошо.

Это все, что мне сейчас приходит на ум. А может, больше ничего и не надо.

Лес наполняется солнечным светом, но в нашем убежище холодно и сыро. Я старательно сдерживаю дрожь, но Гил все равно замечает мое состояние, подходит ко мне и стягивает черную куртку. Я пытаюсь протестовать, но он закутывает меня. И, оказавшись в тепле, тело тут же расслабляется.

– Тебе необязательно это делать, – говорю я.

– Ты о чем? – спрашивает он.

– Необязательно отдавать мне свою куртку только потому, что я замерзла. Мы мертвы… и думаю, джентльменство тоже мертво.

– Это не имеет никакого отношения к джентльменству, – отвечает Гил. – Ты замерзла. Уверен, если бы я дрожал от холода, а у тебя была бы куртка, ты бы отдала ее мне.

– Буду знать, как поступить в следующий раз, – не сдержавшись, шучу я.

Гил откидывает голову назад и слегка приоткрывает губы, погружаясь в свои мысли.

– Ты сказала Шуре, что не считаешь его чудовищем. Это правда?

Он говорит о принце Келане.

– Я знаю, как ты ненавидишь Колонистов. И понимаю, что на первый взгляд они заслуживают ненависти. – Я перевожу взгляд на ботинки.

– Как ты можешь так говорить, зная, что он сделал?

– Мне хочется верить, что добро побеждает зло. Что светлая сторона сильнее темной.

«А еще я видела, как он смотрел на небо, словно отчаянно хотел увидеть звезды», – мысленно добавляю я.

Гил стискивает челюсти:

– Герцог Победы – программа. И он не изменится.

– Знаю, ты не хочешь мне верить, но в нем ощущается что-то большее. У него есть чувства. Он умеет шутить. И интересуется различными вещами. – Я качаю головой. – Принц Келан даже прикрыл меня от взрыва на фестивале Рассвета.

Гил застывает и несколько мгновений молча смотрит на меня:

– Ты никогда не говорила об этом.

– Когда это произошло, мне это не показалось странным. Ведь он думал, что я Колонистка. И не уверена, что он стал бы защищать меня, зная, что я человек. – Я пожимаю плечами. – Но вряд ли бы что-то подобное сделал монстр. Или программа.

– Беспокоясь о нем, ты ведешь себя беспечно, – предупреждает Гил. – Ведь если это помешает нашей миссии…

– Это не так, – уверенно заявляю я. – Честно говоря, я бы сильно обрадовалась, если бы мне не пришлось больше встречаться с ним.

Гил хмурится, но мне трудно понять – от удивления или от недоверия.

Как мне объяснить ему, почему я так сказала? Как заставить его понять, почему мне тяжело находиться рядом с Келаном?

Я чувствую себя виноватой, потому что лгу принцу, от которого видела только доброту. Мне не по себе, когда я смотрю в его серебристые глаза, потому что понимаю: из-за меня они могут закрыться навсегда.

Мне не хочется причинять боль Келану. Но если я смогу отыскать способ, при котором люди и Колонисты смогут сосуществовать…

У Наоко было больше времени, чем у меня.

В Нео Токио не было герцогства Смерти. И Сферы.

Люди и Колонисты хотят избавить Бесконечность друг от друга и ищут возможности добиться этого. Мечтают отыскать волшебную кнопку – последний ход в войне. И сейчас все зависит от того, кто доберется до нее первым.

Я хочу уберечь Келана, но, боюсь, мне не хватит времени.

– Ты действительно думаешь, что Сфера существует? – тихо спрашиваю я.

Гил прислоняется головой к стене пещеры.

– Это наша единственная надежда. – Его челюсти напрягаются. – А ты?

Я рассматриваю землю под ногами.

И поскольку он читает мои мысли, как слова в книге, Гил добавляет:

– Или, наверное, стоит задать вопрос: а ты хочешь, чтобы она существовала?

Я прикусываю губу. По правде говоря, мне страшно от того, что произойдет, если она существует. Страшно, что я могу оказаться тем человеком, который склонит чашу весов… тем, кому придется выбирать, кто победит, а кто проиграет.

А мне не хочется делать такой выбор.

– Я хочу, чтобы существовала волшебная кнопка, которая сделает всех счастливыми и принесет в Бесконечность мир, в котором она так нуждается. – С моих губ слетает тихий смешок. – Но я сомневаюсь, что она есть.

Гил закрывает глаза и медленно выдыхает:

– И я так думаю. – Затем вновь открывает глаза и серьезно смотрит на меня. – Но Сфера может стать такой кнопкой для людей. Так готова ли ты сделать все, что потребуется, чтобы подарить людям возможность жить в мире?

Возможность праздновать победу лишь одной из сторон. Это все, что мы можем получить.

Я не решаюсь сказать Гилу, что продолжаю надеяться на Келана. Надеяться, что он докажет мою правоту. Что все еще существует другой выход.

Потому что Гилу это неинтересно. Его волнует лишь, на какой стороне я.

– Обещаю, что сделаю все возможное, чтобы люди и дальше жили в Бесконечности, – отвечаю я.

Сделаю все, чтобы у Мэй была счастливая загробная жизнь.

Потому что все еще надеюсь, что спустя много лет снова смогу обнять свою сестру.

– Хорошо, – мрачно отвечает он.

Спустя какое-то время Гвардейцы Легиона покидают лес и вновь поднимаются в небо, а мы направляемся к докам в полнейшей тишине, словно хотим не мира для всех.

А чтобы все исчезли.

Глава 39

Тяжело дыша, я выхожу из тренировочного зала. Костяшки пальцев болят от многочасовой отработки ударов по мешку с песком. На мне свободная футболка и штаны, а запястья обмотаны кожаными лентами, чтобы хоть немного защитить руки. Благодаря им у меня меньше синяков. Хотя никто и не видит их под моей маской Колонистки, которую я в последнее время не снимаю вообще.

Почти дойдя до лифта, я замечаю, как вооруженный до зубов Гил сворачивает в Северный туннель.

И без колебаний следую за ним.

Когда я добираюсь до вуали, скрывающей вход в туннель, он уже исчезает за углом, скорее всего прикрывшись собственной вуалью. Но я, и не идя за ним по пятам, понимаю, куда он отправился. Ведь Гил показал мне это место.

Я ступаю на пирс, даже не трудясь вести себя бесшумно, потому что скрип досок заглушается грохотом волн. Фонари в бутылках освещают рыбацкую деревушку, а ночной воздух наполняет перезвон ракушек. Из труб поднимается дым, и я заглядываю в одно из окон с разводами от морской воды.

В комнате находятся три человека, они сидят у огня с мечтательными улыбками, но отсутствующими взглядами.

Я заглядываю в соседний дом и вижу ту же картину, только в этот раз людей пятеро.

В каждом доме происходит одно и то же, словно живущие в деревне люди находятся в каком-то трансе, пока их услуги не требуются.

Я с отвращением отворачиваюсь от окна, и в следующее мгновение кто-то обхватывает меня руками, затаскивает в пространство между двумя хижинами и толкает на рыболовные сети.

– Что ты здесь делаешь одна? – Гил застывает в паре сантиметров от меня, сверля меня мрачным взглядом. – Повсюду рыскают Гвардейцы Легиона, а ты не умеешь укрываться вуалью.

– Так я и не одна. – Я отталкиваю его, но сама остаюсь в тени. – К тому же я выгляжу как Колонистка. Так что вряд ли со мной что-то случится.

– Насколько я знаю, Колонисты не ходят в спортивных штанах.

Нахмурившись, я слегка хлопаю запястьем по своей одежде. Она начинает рябить, словно весь наряд делится на пиксели, которые перемещаются и изменяются, пока на мне не появляются рубашка, облегающие брюки и черная куртка с капюшоном, кожаными вставками и декоративными серебряными пуговицами. Конечно, это не бальное платье, но зато в стиле Колонистов.

Суровый взгляд Гила исчезает, а рот слегка приоткрывается.

– Не смотри так удивленно, – говорю я. – Игра в переодевания – моя специальность.

– Ты стала делать это намного быстрее.

– Это комплимент?

Гил фыркает:

– Сейчас не самое подходящее время для прогулок за пределами Поселения. Гвардейцы Легиона… разыскивают кого-то.

«Кого-то»… не факт, что меня. А значит, тот шепот скорее всего не имел никакого отношения к Гвардейцам.

Я скрещиваю руки на груди:

– Кого именно ты держишь в той стеклянной тюрьме?

– Лучше, чтобы ты этого не знала.

– Но мне бы хотелось это знать, и я хотя бы достаточно вежлива, чтобы спросить. Ведь я уже знаю, где находится люк, и вполне могу посмотреть сама.

– Не делай этого, – с нотками отчаяния в голосе просит Гил. – Ты все еще шпион Поселения. Если он увидит тебя… если узнает…

Мысли кружатся в голове. Если я могу общаться с Офелией, то, возможно, Колонисты тоже общаются между собой. Возможно, пленник уже предупредил Гвардейцев Легиона. И они знают, что его похитили и удерживают в месте без окон.

Но пока Гвардейцы не нашли его. А значит, даже если они и общаются, они не представляют, где находится пленник.

Но все может измениться, если он увидит меня. Поймет ли он, что я шпионка? Гвардейцы Легиона и сам принц Келан наверняка знают, кого допросить. А это может помешать нам узнать о Сфере.

Я не позволю этому случиться.

– Ты можешь укрыть меня вуалью. И я буду молчать все время.

Он моргает в ответ, но его брови изгибаются от недоверия.

– Разве не ты вчера сказал, что мы теперь работаем вместе? – напоминаю я.

– Я говорил не об этом, и ты это знаешь, – невозмутимо отвечает он. – Тебе не следует участвовать в этом.

– Почему? – Мой голос дрожит, и я внутренне готовлюсь к спору.

Гил сжимает пальцами переносицу:

– Потому что я опасаюсь, что ты увидишь там что-то, что изменит твое мнение.

– О чем? О миссии?

Гил опускает руку.

– Я никогда не смогу убедить тебя занять одну из сторон, – говорит он спустя пару минут. И это не вопрос. – Хорошо, – неохотно вздыхает он. – Я укрою тебя вуалью. Но ты должна молчать.

Я киваю:

– Договорились.

Гил жестом приказывает мне следовать за ним мимо доков. Затем мы поднимаемся по склону холма и заходим в рощу из серебристых берез. Он поднимает ладонь, и на ней тут же появляется неяркий огонек, и мы бок о бок шагаем по густой траве. Я старательно не смотрю в небо… боюсь увидеть там Гвардейцев Легиона, кружащих над нами. Уверена, это выбьет меня из колеи. Поэтому я сосредоточиваюсь на шуршании влажных листьев под ботинками и Гиле, идущем рядом.

Когда мы добираемся до люка, я спускаюсь первой, крепко сжимая перекладины лестницы. И примерно на середине пути слышу голос Ена:

– Когда Колонист очнется, у нас будет не так много времени. К тому же я не уверен, выдержит ли камера. Так что придется поторопиться.

– Он еще ничего не говорил? – спрашивает Ахмет.

– Он пробыл в сознании всего несколько секунд, когда я поправлял провода. Кричал, что принц отыщет его, а нас отправит в Войну, – отвечает Ен. – Поэтому я не стал рисковать и снова вырубил его.

Я отхожу от лестницы и дожидаюсь, пока спустится Гил. Он на мгновение бросает на меня взгляд, напоминая, что я все еще под вуалью.

– Ты как раз вовремя, – говорит Ахмет. У него в руках металлическое устройство, больше похожее на странный компас, чем на оружие. – Мы как раз собирались провести следующий тест.

Гил забирает у него устройство, по виду совсем не легкое. И Ахмет потирает руки, старательно сосредоточиваясь.

– Ен считает, что не стоит затягивать допрос, потому что наручники могут не выдержать.

– Они выдержат, – рассматривая оружие, говорит Гил.

– А вдруг нет… – начинает Ен.

– Я же сказал, что выдержат, – огрызается Гил.

Решая не спорить, Ен отворачивается в сторону.

Ахмет потирает лицо, чтобы немного встряхнуться:

– Кажется, мы все немного на взводе. Ведь все Гвардейцы Легиона ищут нашего пленника.

Он бросает взгляд через плечо на того, кто находится за стеклом.

Я прослеживаю за его взглядом и вижу мужчину, пристегнутого к креслу. Его белоснежная одежда помялась, а глаза закрыты, но я узнаю его лицо.

Валлис.

Невольно отшатнувшись, я смотрю на советника Келана. Из всех Колонистов, проживающих в Победе, они выбрали его… Почему его?

Вопросы прожигают горло, отчаянно пытаясь вырваться наружу. Но я пообещала Гилу, что не выдам себя, и намерена сдержать слово. Особенно сейчас, когда стоит издать хоть звук, как я раскрою себя перед правой рукой принца.

– Все готовы? – спрашивает Ахмет, переводя взгляд с Гила на Ена.

Гил сжимает оружие, сверля взглядом стеклянную стену и того, кто находится за ней. Сейчас лишь этот барьер отделяет нас от Колониста. Ен достает из кармана куртки плоский планшет и что-то торопливо набирает на нем, кривя рот.

– Ничего не выходит.

Он прижимает палец к планшету, и мы замираем.

Стеклянная тюрьма отзывается на его приказ, и все панели становятся черными, а огоньки на потолке переключаются с зеленого на красный цвет. И спустя леденяще-пугающее мгновение Валлис открывает глаза.

Он облизывает уголок рта и обводит комнату темными глазами, словно считывает информацию. После чего его взгляд останавливается на Гиле, а на лице появляется усмешка.

– Безмозглые людишки, вам следовало отпустить меня, пока у вас был такой шанс. – Он опускает глаза на оружие, словно догадывается, что это такое. – Нападение на советника принца равносильно нападению на герцогство Победы. Вы поплатитесь за это.

Продолжая настороженно смотреть на пленника, Ахмет наклоняется к Гилу и еле слышно произносит:

– Не медли. Он может вырваться в любую минуту.

Челюсти Гила напрягаются:

– Он может что-то знать. То, что нам поможет.

Судя по всему, стеклянная стена не задерживает звук, потому что Валлис начинает хохотать как безумный и качает головой.

– Думаете, я что-то вам расскажу? Что за детские игры? – Стул под ним начинает скрипеть, выдавая, какой силой обладает пленник. – Я советник герцога Победы. И не стану помогать людям.

Но Гил остается совершенно спокойным:

– Забавно, что ты постоянно упоминаешь Победу, хотя уже несколько месяцев строишь козни за спиной собственного герцога.

От этих слов бледная кожа Валлиса бледнеет еще сильнее. А руки сжимают подлокотники кресла так, что белеют костяшки пальцев.

– Я ничего подобного не делал.

– А как, по-твоему, нам удалось тебя схватить? Как мы узнали, где ты будешь на следующий вечер после фестиваля Кровавой луны? – голос Гила звучит все резче, и кажется, будто он сейчас зарычит, как волк.

Не представляю, что он чувствует, стоя перед Колонистом, после стольких смертей в герцогстве Войны…

Вряд ли у него появлялась более подходящая возможность для мести.

Валлис переводит взгляд с Гила на остальных, и его осеняет:

– Вы следили за мной?

Он явно не ожидал, что люди окажутся такими изобретательными.

– Ты провел столько тайных встреч в разных районах, что оказалось несложно застать тебя на очередной. – Гил вздергивает подбородок. – И нам оставалось лишь прийти на встречу чуть раньше твоих подельников.

Валлис усмехается и подается вперед, насколько позволяют ремни:

– Ты ничего не знаешь.

– Мы знаем, что ты сотрудничаешь с принцем Эттором и пытаешься устроить переворот, – говорит Гил. – Знаем, что ты надеешься получить место канцлера в Столице.

– Это ложь, – шипит Валлис.

– Мы слышали, как ты говорил это, – вмешивается Ахмет. – В Зале совета, за три дня до фестиваля Кровавой луны.

– Как вы смеете говорить со мной? – Вены на шее Валлиса вздуваются. – Как смеете обращаться со мной, как с…

– …человеком? – холодно заканчивает Ен.

Валлис не отвечает ему, а вновь переводит взгляд на Гила и оружие, зажатое в его кулаке.

– Использовать на мне эту чудовищную вещь… Это измена. Королева Офелия уничтожит тебя за это. – Он обводит взглядом комнату, и на мгновение меня прожигает ужас от мысли, что он увидит меня, несмотря на вуаль. – Всех вас.

– Единственный предатель здесь ты, – отвечает Гил. – Интересно, что сделали бы Гвардейцы Легиона, узнай, что представитель их вида замышляет заговор против короны.

Валлис рычит, отчего стены камеры начинают дребезжать. Даже прибор рядом с ним сбоит, словно его ударили электрическим током.

Ахмет сжимает кулаки. Он нервничает… как и Ен. И я. Но Гил даже не вздрагивает. Он хочет этого. Жаждет. Я знала, что он ненавидит Колонистов, но в его глазах сейчас столько тьмы…

Месть – действительно порок.

– Отпусти меня, – шипит Валлис.

Гил подается вперед:

– Расскажи нам о Сфере, и, может, мы отпустим тебя.

– Я никогда не предам свою королеву.

– Даже ради собственной свободы? – давит Гил.

Наручники на запястьях Валлиса начинают дрожать, а с его губ срывается такой громкий и гортанный крик, что я невольно зажимаю уши и отступаю.

– Гил, – сжимая его предплечье, настойчиво шепчет Ахмет. – Чего ты ждешь? Сделай это, сейчас же.

Гил прижимает большой палец к оружию, и лицо Валлиса расслабляется, а тело тяжело оседает в кресле. Ен тут же поднимает планшет, но Ахмет вскидывает руку, чтобы остановить его.

– Стой! – просит он, а затем поворачивается и смотрит на Валлиса. – Нам нужно понять, с какой силой это действует. Что именно Колонист забудет.

В комнате воцаряется тишина, нарушаемая лишь слабым гулом прибора. А я обхватываю себя руками, чтобы побороть озноб.

Спустя минут десять, которые для меня тянулись будто несколько часов, Валлис вновь открывает глаза. Он обводит комнату взглядом, словно считывает информацию. Обрабатывает ее. А затем останавливается взглядом на Гиле и усмехается.

– Безмозглые людишки, вам следовало отпустить меня, пока у вас был такой шанс. Нападение на советника принца равносильно нападению на герцогство Победы… Вы поплатитесь за это.

Гил поднимает оружие.

– Нет. Не поплатимся, – говорит он и прижимает большой палец к устройству.

Валлис тут же теряет сознание.

Ахмет кивает Ену, и тот нажимает несколько кнопок на своем планшете. Стеклянные панели вновь меняют цвет, огоньки становятся зелеными.

А Валлис лежит без сознания в своем кресле.

Глава 40

Гил заходит в комнату вслед за мной и проводит пальцами по волосам, отчего они становятся еще более растрепанными, чем обычно, а затем вздыхает.

– Ты бы мог предупредить меня о Валлисе.

Я стягиваю куртку с плеч и вешаю ее на стул.

– И что бы это изменило? – Гил хмуро смотрит на меня. – Он такой же Колонист, как и любой другой. Так что не стоит как-то по-особому к нему относиться.

– Меня не волнует, что вы схватили его, – возражаю я, хотя мне бы очень хотелось, чтобы вообще не приходилось брать пленных. – Но я даже не догадывалась, что он предатель. А если бы он сделал что-то, пока я находилась рядом с принцем Келаном? Что, если бы он случайно раскрыл меня?

– Тебе ничего не угрожало. – Он говорит с такой уверенностью, что в его словах трудно усомниться.

– Мне не нравится действовать вслепую, – упрямлюсь я. – И мне не нравится, что приходится выпрашивать информацию. Особенно после стольких проведенных здесь лет.

Особенно учитывая то, как далеко я зашла.

Гил пересекает комнату и останавливается перед книжной полкой. Я молча смотрю, как он разглядывает корешки, мысленно готовясь…

Он хмурится. А затем достает с полки украденную книгу и открывает ее.

– Ты… ты украла ее из дворца?

Я смущенно пожимаю плечами:

– Ты поверишь, если я скажу, что это подарок?

Гил смотрит на меня, практически не скрывая своего недовольства:

– Не думал, что ты воровка.

– Как я уже говорила, ты плохо меня знаешь.

Он осторожно закрывает книгу и слегка взмахивает ею.

– Почему именно она?

Я обвожу взглядом пустые книги, вспоминая, как Гил когда-то смотрел на них. Словно он жаждал чего-то, что не мог получить.

И правда вырывается из меня, как птица на свободу из клетки.

– Потому что мне показалось, что это твой любимый роман.

Несколько мгновений Гил смотрит на меня.

– Да, – наконец говорит он.

Возможно, сказав правду, он почувствует себя немного свободнее.

Гил ставит книгу обратно и делает глубокий вдох:

– Оружие… работает.

Я прикусываю щеку:

– И что это значит? Что нам делать дальше?

Он смотрит на меня с такой серьезностью, словно это не лучшая новость для жителей Поселения за целую вечность:

– Мы узнаем, где находится Сфера, и уничтожим ее.

Гил и остальные… они так долго сражаются с Колонистами. И все, чего им хочется, – чтобы война поскорее закончилась. И, возможно, это наш единственный шанс спасти людей. Сохранить будущее для Мэй, родителей и всех, кто придет сюда после нас.

Но готова ли я уничтожить Колонистов ради этого? Готова ли позволить умереть принцу Келану прежде, чем он сможет увидеть хотя бы один сон?

Готова ли отмахнуться от гложущего чувства, что ему не чужда доброта? Что, будь в запасе больше времени, мне бы удалось выстроить мост между людьми и Колонистами?

– Ты знаешь, о чем тебя попросит Анника, – говорит Гил чуть звонче, чем обычно. – А значит, пришло время сделать выбор, на чьей ты стороне. Окончательный выбор.

Его слова обжигают меня, как порезы бумагой. Но я не знаю, что ответить, потому что мои мысли путаются и ускользают от меня.

– Нами. – Подойдя ко мне ближе, Гил поднимает брови, словно видит мое состояние.

Возможно, он всегда подмечает все.

И от этой мысли сердце горит в груди.

Его рот приоткрывается, приковывая мое внимание. И я забываю, как дышать.

Гил поднимает руку и касается кончиками пальцев моей шеи, отчего кожу начинает покалывать. С моих губ срывается тихий стон, когда он прижимается носом к моему, а его дыхание овевает мои губы легкой лаской. Я тянусь к нему, скользя ладонью по его руке и изгибу плеча в ответной ласке.

Кажется, будто от солнечного сплетения по телу расходится ударная волна, будоража все чувства. В его вздохе слышатся напряжение и жажда. Я сжимаю его руку, чтобы дать понять, что все в порядке. Что я здесь и никуда не сбегу.

– Гил, – шепчу я, отчего наши губы соприкасаются на краткий миг.

Но он вдруг закрывает глаза, а его лицо напрягается, словно он пытается отгородиться от меня:

– Прости. Я не могу.

Гил разворачивается к двери и уходит, даже не оглянувшись.

А я молча смотрю ему вслед, пока в голове не возникает единственная – но такая неотвязная, словно вросшая в разум, – мысль. И мне никак не удается от нее отмахнуться.

Возможно, я тоже не смогу. Не смогу сделать выбор.