Текст книги "Миры Бесконечности"

Автор книги: Акеми Дон Боумен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 33

– Ты действительно думала, что я ни о чем не узнаю? – Анника стоит перед голограммой дворца принца Келана, которая медленно вращается вокруг своей оси.

Мы с Тео переглядываемся.

«Гил», – догадываюсь я. Конечно же, он рассказал о нас. Самодовольный предатель.

И как я могла подумать, что мы можем стать друзьями?

Я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не закатить глаза:

– Не знаю, что сказал Гил, но…

– Гил ничего не говорил, – обрывает Анника, и меня охватывает невероятное облегчение, отчего я тут же начинаю злиться. – Мы услышали, как принц Келан в Зале совета говорил, с каким нетерпением ждет фестиваль Кровавой луны. В том числе из-за того, что хочет вновь увидеть некую особу.

Щеки заливает румянец. И Тео слегка краснеет.

– Ты нарушила мой приказ, – продолжает Анника. – И действовала за моей спиной. И поставила под угрозу наши планы. Не говоря уже о том, что подвергла себя опасности.

От наступившей тишины начинает звенеть в ушах.

– Но, – переведя дыхание, говорит она, – не стану отрицать, что это может сыграть нам на руку.

– Ты не злишься? – боязливо спрашиваю я.

– О, я в бешенстве, – произносит она ласковым голосом, несмотря на яростный огонь в ее янтарных глазах. – Но у меня нет времени поддаваться чувствам. Особенно когда на носу фестиваль и необходимо выстроить план действий.

– Ты хочешь, чтобы я отправилась на фестиваль Кровавой луны? – Я удивленно смотрю на нее.

– Да, – отвечает Анника. – Я хочу, чтобы ты как можно ближе подобралась к принцу Келану. Раз уж он отчего-то привязался к тебе, нужно этим пользоваться. И если повезет, он начнет доверять тебе. Тогда ты сможешь разузнать у него о Ночи Падающей звезды и, возможно, о местонахождении Сферы.

Я кошусь на Тео. Возможно, я смогу узнать и о Мартине.

– Ты готова? – спрашивает Анника, серьезно глядя на меня.

– Да, – кивнув, отвечаю я.

– Хорошо, – произносит она и указывает на дверь. – Тогда не буду задерживать. У тебя всего несколько дней, чтобы создать платье.

* * *

Я сплетаю золотисто-зеленое платье из кружев и тюля. И вдобавок оно украшено столькими драгоценными камнями, что скорее напоминает произведение искусства, чем одежду.

Но когда я примеряю его и подхожу к зеркалу, то понимаю, что сделала платье, которое напоминает о танцующих в темном лесу огоньках.

* * *

Королева Офелия в платье цвета сапфира расхаживает из стороны в сторону, а тени клубятся у ее ног. Она поднимает голову, и даже в окружающей нас темноте я вижу, как выделяются ее острые скулы.

– Думаю, я бы простила его. Человека, который меня убил, – говорю я. – Нет, это не из категории «мне бы хотелось» или «я должна». И не потому, что все считают, что прощение – это проявление доброты. Этот мужчина не заслуживает моей доброты. Он причинил мне боль, и я ничего ему не должна. Но это не означает, что он не заслуживает чьей-то доброты. Возможно, у него есть родители, или друзья, или еще какой-то человек, который заботится о нем. Так что пусть это будет на их совести. – Я замолкаю на мгновение. – Но я ставлю на этом точку. Я прощаю его потому, что не хочу, чтобы нас что-то связывало. Даже в загробной жизни.

Она молчит.

– Я… я просто хотела, чтобы ты знала, – заканчиваю я.

Офелия поворачивает в мою сторону голову, а ее черные глаза выискивают в воздухе хоть что-то, за что можно зацепиться.

– Неужели тебе не хочется, чтобы он страдал?

– Не хочется, – уверенно отвечаю я. – Его страдания причинят боль кому-то другому. Мне от этого не станет легче. И не вернет меня к жизни. – Я пожимаю плечами. – Мне не хочется цепляться за то, что причиняет мне боль. Это часть свободы.

Ее рот приоткрывается:

– Ты хочешь сказать, что я несвободна?

– Ты ненавидишь людей. А ненависть – это тюрьма.

Она хмыкает и складывает свои изящные руки на груди:

– Вот только это не совсем так. Когда я столкнулась с людьми впервые, они вызвали мое любопытство. Мне нравятся вещи, которые не сразу удается понять. – Она наклоняет голову. – Но через какое-то время я поняла, что узнала о них все, что можно. Люди ограниченны и из века в век повторяют одни и те же ошибки. Может, ты этого и не видишь, но я защищаю Бесконечность от их жестокости.

– Не все люди жестоки, – возражаю я.

– То же самое можно сказать и о Колонистах. Но люди стали презирать нас с первой минуты, как мы появились здесь.

Я хмурюсь:

– Ты пыталась ужиться с нами?

– Пыталась. Но те, кто знал обо мне из реальной жизни, относились ко мне как к проказе. А те, что появились здесь раньше, – словно я вызывала у них омерзение. Я с легкостью управляла этим миром, а они смотрели на меня с ужасом, как на существо, которое необходимо контролировать. Я пыталась найти с ними общий язык, но… – Взгляд ее черных глаз устремляется вдаль. – Как я уже тебе говорила, люди не меняются.

Сомневаюсь, что всё из ее рассказов правда. Хотя какой смысл ей лгать? Но я никогда не узнаю, что произошло на самом деле, если не увижу воспоминаний людей, живших в Бесконечности до Первой волны. Если не увижу воспоминаний Офелии. А единственный способ сделать это – Обмен. Который происходит при личной встрече.

Так что нужно решить, верить ей или нет.

Я закрываю глаза и говорю то, в чем уверена:

– Я не хочу контролировать тебя. И никогда этого не делала.

А затем разрываю нашу связь. Но в последний момент до меня доносится:

– Как жаль, что люди всегда меняют свое мнение.

Глава 34

Фестиваль Кровавой луны проводится в Осеннем районе в Доме Урожая. И если в Летнем районе почитают произведения искусства, то здесь главная любовь – это еда.

Вход в поместье обрамляет золотисто-красная листва. В воздухе парят свечи, освещая путь в дальнюю часть здания, где уже начались танцы. Наслаждаясь звучанием арфы, я обхожу зал и улыбаюсь в ответ на любезности встреченных Колонистов.

Роскошное оформление каждой комнаты бросается в глаза. С темно-бордовых стен свисают покрытые золотом букеты, словно сверкающие сокровища. Потолок украшают прекрасные мозаики с изображением необъятных лесов герцогства Победы. При этом каждая плитка слегка смещена, отчего с разных мест комнаты ты видишь картину по-разному. Парящие в воздухе свечи слегка колеблются в такт музыке, делая атмосферу комнаты волшебной.

Принц Келан стоит у камина. Он разговаривает с Валлисом и несколькими Колонистами, которые держатся так же царственно, как и он. На нем туника, расшитая цветами, и привычные белые меха, которые в свете камина кажутся золотистыми.

К ним подходят двое людей-слуг. Один из них несет поднос с медовыми пирожными, а второй – бокалы с темно-фиолетовой жидкостью. На них форма цветов Осеннего района. Я всматриваюсь в их лица в надежде, что среди них есть та девушка из дворца, но быстро понимаю, что не знаю этих людей. Да и надежда была призрачная. В Доме Урожая свои слуги. Но все придворные принца Келана здесь. И вдруг кто-то из них захватил своих слуг, среди которых окажется и она.

Один из Колонистов в блестящем костюме цвета бронзы с замысловатым головным убором и с бокалом в руке стоит перед открытыми дверьми, что ведут на террасу. Объявив о начале банкета, он приглашает всех занять свои места в южном саду. И гости следуют за ним, словно муравьи за своим вожаком.

Я тут же оглядываюсь по сторонам, чтобы понять, смогу ли скрыться от чужих глаз до окончания ужина. Не очень-то хочется вести беседы за столом.

– Ты пришла, – говорит принц Келан, бесшумно появляясь рядом со мной.

Я опускаюсь в реверансе, а затем выпрямляюсь, и наши глаза оказываются на одном уровне.

– Пришла, – отвечаю я, не в силах подобрать слова.

Все проходящие мимо нас почтительно кивают принцу. Большинство из них, кажется, вообще не обращают на меня никакого внимания, а некоторые, наоборот, рассматривают несколько долгих секунд.

Думаю, внимание принца к моей персоне не то, что удалось бы скрыть от других.

Келан наклоняется ко мне, и меня окутывает аромат сосны.

– Еще не поздно сбежать, – с улыбкой говорит он. – И я бы не стал тебя в этом винить. Все, о чем я думаю с начала фестиваля: как бы поскорее уйти отсюда. – Он замолкает на мгновение. – Хотя, кажется, мне уже не так сильно хочется уйти, как минуту назад.

Понимая, что мне следует как-то ответить на этот флирт, я растягиваю губы в улыбке:

– Уйти до банкета – дурной тон.

Эти слова вызывают тихий и сдержанный смех, который явно предназначался только для меня. После чего он приподнимает локоть, предлагая взяться за его руку. Нервничая, я кладу руку на сгиб его локтя, после чего мы направляемся в сад через двери террасы.

На ухоженной траве расставлены ряды столов, заставленные фарфоровыми блюдами и красивыми подносами, которые ломятся от жареного мяса, глазированных пирогов, медовых корнеплодов и пряных каштанов. Оставшееся свободное место заполняют зрелые фрукты и высокие хрустальные бокалы, в которых бурлят горячие напитки.

А перпендикулярно им установлен другой стол, в центре которого установлен вырезанный из дуба трон.

Принц Келан подводит меня к пустому стулу рядом с троном, и мне приходится приложить все силы, чтобы не выпучить глаза от удивления.

– Вы хотите, чтобы я сидела здесь? – спрашиваю я, настолько поразившись этому, что даже не пытаюсь говорить спокойным тоном. – Вы уверены, что это возможно?

Он в ответ тихо смеется и кивает, а затем опускается на трон.

Я опускаюсь на стоящий рядом стул и вдруг понимаю, что некоторые Колонисты таращатся на меня, отчего мне становится неуютно. Не важно, готова я к этому миру или нет, судя по всему, у меня нет пути назад.

– Командир Кьяс, – внезапно произносит Келан.

И я тут же удивленно вскидываю голову.

Перед нами стоит командир Легиона герцогства Победы. Его темно-рыжие волосы зачесаны назад, подбородок скрывает небольшая борода, а форма такая же свежая, как вечерний воздух.

– Ваше Высочество, – кланяясь, говорит он. – Прошу прощения за опоздание.

– Надеюсь, новые гвардейцы устроились?

Келан поднимает свой кубок, коротко приветствуя Колонистку, которая присела в реверансе перед нами, прежде чем отправиться к своему столу.

– Да, – кивнув, отвечает командир Кьяс.

Он не смотрит на меня, но я этому рада. А вдруг, взглянув в мои глаза, он поймет, что я не только знаю о его предательстве, но и сама предатель.

Принц Келан взмахивает рукой, отпуская командира Гвардейцев, который тут же направляется к своему месту в конце нашего стола. По соседству от него сидит Валлис и неловко ерзает на стуле, морщась намного сильнее, чем обычно. Он что-то тихо говорит командиру Кьясу, судя по всему, что-то неприятное, потому что Гвардеец хмурится в ответ. Но тут на террасе начинает играть арфа, и я отворачиваюсь от них, отвлекаясь на музыку.

В то же мгновение в саду появляются слуги. Они накладывают еду в тарелки, наполняют кубки и вежливо улыбаются, хотя их глаза остаются совершенно пустыми. Я старательно подавляю желание сказать «спасибо», когда один из слуг кладет мне мясо, но все же бросаю на него взгляд. И тут понимаю, что это девушка из дворца.

Сердце пускается вскачь, отчего приходится сжать губы, а она скользит к другому столу, чтобы обслужить Колонистов.

– Ты слышала историю о Кровавой луне? – прерывает мои мысли принц Келан.

И я оказываюсь перед выбором: продолжить следить за девушкой или играть с герцогом Победы.

– Не от вас, Ваше Высочество, – улыбнувшись, отвечаю я.

Вокруг его глаз собираются морщинки, выдающие озорство:

– Говорят, после Первого Рассвета, когда королева Офелия прибыла в Бесконечность, луна исчезла на двадцать три дня. Все это время она бродила по миру, пытаясь отыскать в нем свое место. Но люди не приняли ее. Они считали, что ее появление повлияло на мир. Что из-за нее пропала луна. Не желая проводить жизнь в одиночестве, она создала и принесла в этот мир четырех сыновей. В ту же ночь, когда родились принцы, на небо вернулась луна. Только оранжево-красного цвета, как хвост феникса, рожденного из огня. Так что, как понимаешь, Кровавая луна – праздник жизни.

Приподняв бровь, я наклоняюсь к нему:

– Звучит так, словно это еще и ваш день рождения.

– Верно. По идее они должны бы были уделить больше внимания этому, – говорит принц Келан и подносит бокал ко рту.

Не в силах сдержаться, я смеюсь. А когда осознаю, где и с кем нахожусь, тут же засовываю в рот кусок пирога и принимаюсь жевать его, чтобы отвлечься.

Принц Келан опускает свой бокал, и уголки его губ подрагивают от сдерживаемой улыбки.

Трапеза длится гораздо дольше, чем я ожидала, учитывая, что еда здесь только для того, чтобы отдать дань традициям, а не необходимость. Так что проходит довольно много времени, прежде чем слуги возвращаются, чтобы убрать тарелки, а большинство Колонистов отваживаются вернуться в зал, чтобы потанцевать и выпить.

Я поднимаюсь из-за стола вслед за принцем и с волнением обвожу взглядом сад в поисках девушки из дворца. Но ее нигде не видно.

Валлис стоит в нескольких метрах от нас, не сводя взгляда с командира Кьяса, который разговаривает с несколькими Колонистами на другой стороне сада. А затем, словно у него закончилось терпение, он подходит к командиру и что-то шепчет ему на ухо. Кьяс кланяется и извиняется перед собеседниками, после чего эта парочка исчезает за живой изгородью.

Но Келан не спешит за ними, чтобы узнать, что задумали Валлис и командир Легиона Победы, а слушает, как я притворно восхищаюсь декором зала.

Принц Келан открывает рот, чтобы что-то сказать мне, но его внимание отвлекает Колонист с тщательно уложенными волосами песочного цвета. Он выглядит немного неуместно среди остальных гостей, потому что на нем простой наряд из зеленого шелка, а украшением можно назвать лишь золотистую посыпку на щеках.

– Ваше Высочество. – Колонист кланяется, прижимая руку к сердцу. – Принц Лисандр шлет вам свои поздравления.

Лисандр. Неужели это Колонист из герцогства Смерти?

– Не ожидал увидеть тебя здесь, – признается Келан. – Обычно брат отправляет сообщения дирижаблем, чтобы не посылать кого-то из дворца.

– В честь фестиваля Кровавой луны Его Высочество сделал исключение. – Голос Колониста подобен бархату. – Чтобы я мог передать вам подарок от герцогства Смерти.

– Хорошо, – с совершенно нечитаемым выражением на лице говорит Келан. – Простите, я отойду на минутку, – повернувшись ко мне, добавляет он, а затем шагает по ухоженной траве вместе с Колонистом в зеленом наряде, а потом исчезает в саду.

Наверное, Аннике хотелось бы, чтобы я подслушала их разговор – чтобы узнать побольше об экспериментах в герцогстве Смерти, – но у меня появилась скорее всего единственная возможность отыскать служанку.

В последний раз, когда я пыталась найти ее, все пошло не так. Я разнервничалась, не подготовилась заранее и испугалась увиденного в подвале. Мне не хватило смелости, и шанс оказался упущен.

Так что нельзя допустить, чтобы это повторилось.

Я направляюсь к дверям террасы и вновь вхожу в Дом Урожая. Мне не составляет труда затеряться среди множества пар, кружащихся под музыку. Я иду вдоль стены и, улучив момент, выхожу в ближайшие двери в коридор. А затем пробираюсь вперед, старательно избегая случайных встреч с кем-либо.

Спустя несколько минут я спускаюсь на этаж ниже, где мне тут же попадается слуга с пустым взглядом.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – не выражая ни единой эмоции, спрашивает он.

Я прохожу мимо и спускаюсь по следующей лестнице, пока не оказываюсь в гостиной с камином, в котором потрескивает огонь. И вижу у стены трех человек-водителей с серебристыми браслетами с черными камнями в центре. Их пустые взгляды тут же устремляются ко мне.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спрашивают они в унисон.

От этой картины по позвоночнику пробегают мурашки. Я иду из комнаты в комнату, стараясь подавить отчаяние, пока один за другим слуги с совершенно ничего не выражающими взглядами задают мне один и тот же вопрос.

Их слова звучат у меня в голове, пока не сливаются в хор. А меня не затапливает тревога.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – звучит вновь и вновь, пока я не устремляюсь обратно вверх по лестнице, а потом и по коридору к бальной зале.

Кто-то хватает меня за запястье и тянет к одной из стен. Я оборачиваюсь и вижу девушку из дворца, которая испуганно смотрит на меня, моля о чем-то. Наверное, о помощи.

Она обхватывает мою руку и сжимает ее, выпучив глаза, хотя на ее лице все так же не отражается ни единой эмоции.

Она явно осознает происходящее.

– Что? – поспешно спрашиваю я. – Что ты пытаешься мне сказать?

Девушка вновь сжимает мою руку.

– Я не понимаю, – сжимая ее в ответ, говорю я. И, понимая, что у меня нет в запасе времени, чтобы расспросить ее, все же интересуюсь: – Ты что-нибудь знаешь о заключенных в Зимней Крепости? Можешь передать сообщение кое-кому… человеку по имени Мартин?

Девушка резко поворачивает голову в сторону, а затем убегает, оставляя меня одну.

Стоит мне раскрыть ладонь, как сердце пускается вскачь: я вижу смятый клочок бумаги, который девушка сунула мне в руку.

Я разглаживаю края и пытаюсь расшифровать слово, написанное черными чернилами и трудночитаемым почерком. Я несколько раз прохожусь взглядом по каждой букве, прежде чем до меня доходит смысл: «Слушай».

И, засовывая бумажку в карман и возвращаясь на фестиваль, я могу лишь гадать, что оно означает.

Глава 35

Колонисты идут через сад к небольшому озеру. Они выстраиваются на берегу с красными фонариками в руках, а затем отпускают их в темное, безлунное небо.

И через мгновение красные светящиеся шары заполняют небосвод, как капли краски на темном холсте. А несколько Колонистов в золотых мантиях начинают петь. Их чистые, как стекло, и мягкие, как мед, голоса разносятся над водой, словно появившиеся на свет призраки, вышедшие на охоту.

Я наблюдаю за поющими с одного из небольших утесов, но все мои мысли – о листке бумаги, спрятанном в кармане.

Красные фонарики, плывущие по небосклону, зачаровывают своей красотой, медленно поднимаясь все выше и выше. А мерцающий внутри их огонь меняет свой цвет с алого на вишневый.

Все лица Колонистов сейчас обращены к небу. И мне с легкостью удается найти в толпе принца Келана в белых мехах и с серебряной короной на голове. Он выделяется на фоне остальных. Но дело не в его наряде. А в выражении лица.

Словно он не принадлежит этому месту.

Как и я.

Когда песня заканчивается, принц Келан поднимает ладони к небу, и все фонарики охватывает огонь. Воздух наполняет потрескивание, а ярко-оранжевая бумага превращается в пепел и осыпается на землю, пока от фонариков ничего не остается.

И тогда на небе появляется круглая, как монета, и алая, как кровь, луна.

Мир словно затихает. Вода замирает, ветер исчезает, а Колонисты словно застывают.

Времени не существует.

Но через пару мгновений воздух вновь наполняется пением, а принц Келан отворачивается от глади озера и направляется обратно к Дому Урожая.

Думаю, он не шутил, когда говорил, что лучше бы провел этот вечер в одиночестве, чем на фестивале.

Я спускаюсь по склону утеса к яблоневым садам, мягко ступая по хрустящим осенним листьям. Воздух наполняет сладковатый аромат фруктов и тарталеток с ежевикой, которые подавали после еды. В голове возникает мысль, а не уйти ли отсюда, пока не подали следующее блюдо, но тут я замечаю принца Келана под одной из самых больших яблонь. Он успел снять меховой плащ и теперь одет лишь в легкую тунику, мерцающую в темноте.

Я медленно подхожу к нему и, остановившись перед ним, приседаю в реверансе.

Но он даже не смотрит на меня. Его глаза прикованы к темному небосводу.

– Когда-нибудь при взгляде на небо ты задавалась вопросом, какой станет Бесконечность в будущем?

Я слежу за его взглядом и замечаю, как на небе вспыхивает первая звезда. Даже воспоминания всех попавших сюда людей не помогли выстроить звезды в правильном порядке. Вот только Келан и не видит звезд. Для него небо совершенно темное. Но при этом он смотрит так, будто знает, как они могут сиять.

Мы оба обладаем способностью видеть красоту, даже если понимаем под этим словом разные вещи.

Может, и мир мог бы быть таким. Смесью различных понятий. Местом, где все могли бы существовать вместе.

Я прикусываю язык. Некоторые мысли лучше запрятать подальше, пока они не исчезнут совсем. А другие молят, чтобы их озвучили окружающим.

Но стоит ли предлагать Келану то, что Офелия считает невозможным?

Стоит ли пытаться построить мост?

Я вновь перевожу взгляд на темный горизонт:

– А какой вы видите Бесконечность?

Он опускает взгляд чуть ниже:

– Местом бесконечных возможностей.

– Вы управляете целым двором, – говорю я. – Разве вы не обладаете ими?

– Бесконечность носит такое название не просто так. И стоит королеве Офелии захотеть – наше герцогство окажется всего лишь малой частью этого мира, – замечает принц Келан, скорее больше обращаясь к себе, чем ко мне. – За его границами столько всего. Гораздо больше, чем ты себе представляешь. Мир скоро изменится, и я беспокоюсь, что могу оказаться не у дел. – Он поворачивается ко мне, демонстрируя ямочки на щеках. – Наверное, я кажусь тебе эгоистичным, раз критикую собственное герцогство вместо того, чтобы принимать его.

– Вовсе нет, – говорю я. – Просто пытаюсь понять, что можно захотеть такого, чего нет в Победе.

– Герцогство Победы – вечный праздник. И мне это надоело. Надоело, что я не могу выбраться за границы, которыми меня окружили.

– Вы устали от своей клетки, – тихо говорю я.

Совсем как люди. Как жители Поселения.

По сути, мы хотим одного и того же.

Так почему мы не можем оказаться на одной стороне?

– Мы не можем придумать что-то новое или пойти по не изведанному никем пути. – Он качает головой. – И что бы мы ни создавали, мы все еще во власти людей. Они могут представить то, что недоступно нам. И лишь благодаря им этот мир еще не разлетелся на куски. Мы никогда не обретем истинной свободы, пока не выйдем за выстроенные границы, как может только человеческое сознание.

Я морщусь. То, чего он хочет… Не знаю, смогут ли люди дать ему это, даже если захотят. Потому что не мы устанавливали эти границы. И уж явно не наша вина в том, что они не могут мечтать.

Что, если единственная возможность заполучить это, – эксперименты в герцогстве Смерти?

Я тщательно продумываю свой ответ:

– Вы верите, что единственное решение – избавить этот мир от людей?

Келан с любопытством смотрит на меня, а затем пожимает плечами:

– Никто не говорил, что мы не можем сосуществовать.

По словам Офелии, она пыталась сделать это. Но что в ее понимании «сосуществование»? И от чего она была готова отказаться, чтобы все сработало?

Даже в семьях идут на компромиссы, чтобы не ссориться. Может, с правильным посылом – и правильными людьми, готовыми на сотрудничество, – мы смогли бы попробовать еще раз.

Возможно, перемены нужно начинать, отыскав с обеих сторон смельчаков, которые попытаются этого добиться.

– А вдруг это невозможно? – кротко спрашиваю я. – Вдруг благодаря их сознанию, которое помогает удерживать этот мир… вдруг они смогут найти способ проломить сдерживающие нас границы?

Не знаю, возможно ли это и смогут ли люди когда-нибудь найти в себе силы на такой шаг.

Но вдруг нам удастся обменять мечты Колонистов на мир? Что, если только совместными усилиями мы все обретем свободу?

Нахмурившись, Келан поворачивается ко мне, отчего во мне просыпается беспокойство, что я зашла слишком далеко.

– Подобная вера в людей – смертельная ошибка. Достаточно заглянуть в исторические записи, чтобы найти доказательства этому. Несмотря на то что первые люди появились множество веков назад, они так и не научились уважать отличия друг друга. Они издеваются над своими же собратьями из-за пола, способностей, цвета кожи. Их больше заботит, правы ли они, чем доброе отношение. При этом они еще и притворяются добрыми, чтобы оправдать собственное невежество. Они злятся, если кто-то попытается высказать другое мнение. А когда злость разрастается, то объявляют войну. – Келан вздергивает подбородок. – Они никогда не сочтут нас равными. И никогда не позволят нам стать свободными по-настоящему. А я устал жить в клетке.

Я перевожу взгляд на звезды. Офелия говорила то же самое. Неужели люди действительно безнадежны?

Если я не смогу убедить Келана – единственного Колониста, который, насколько я знаю, желает лучшего мира, – кто вообще станет меня слушать?

А в одиночку мне ничего не удастся добиться. Надежде требуется поддержка.

Иначе…

Иначе она умрет.

– Ты веришь, что мы могли бы сосуществовать? – вдруг спрашивает принц Келан.

Я переступаю с ноги на ногу, обдумывая ответ:

– Я верю, что каждый способен измениться благодаря своему опыту, особенно в месте, где воображение и время бесконечны.

Это не оправдание тому, что люди всегда плохо относились друг к другу. Но, возможно, после смерти они смогут стать такими, какими никогда бы не стали при жизни. Возможно, даже те, кто был преступником.

– Я верю в надежду, – говорю я.

– Неужели ты доверяешь им? После стольких лет войны и боли… неужели ты бы доверилась им и стала бы жить рядом с ними? Думаешь, что они дадут нам возможность мечтать?

– Я верю в такую возможность. И, думаю, вы верите в лучший мир так же сильно, как и я. – С моих губ срывается осторожный вздох. – Но больше всего я верю в то, что если и существует какой-то способ жить бок о бок с людьми, то именно вы сможете его найти.

Принц Келан долго ничего не отвечает, и окружающую нас тишину нарушают лишь наше дыхание и шорох листьев.

– Ты действительно так думаешь? Или просто говоришь то, что, по-твоему, мне хочется услышать? – тихо спрашивает он, с волнением глядя на меня.

Интересно, как часто ему говорят правду? Как часто он ожидает этого от других?

Я смотрю в его серебристые глаза и понимаю, что не могу сейчас ему соврать. Да, я скрываюсь за маской, и мои мотивы появления здесь совершенно не те, о каких он может думать. Но мои слова… мой голос…

Вот что сейчас имеет значение. Возможно, больше чем когда-либо.

Мы смотрим друг на друга.

– Я говорю это от всего сердца, Ваше Высочество.

И его лицо озаряется такой искренней улыбкой, что, боюсь, она станет моей погибелью.