Текст книги "Мастера детектива. Выпуск 5"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Рекс Стаут,Жорж Сименон,Джон Кризи,Сирил Хейр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 54 страниц)

9. ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК ИЗ АВСТРАЛИИ

Глаза Мартина, по кличке Проныра, были такими же большими, как у Ричарда накануне ночью, и настороженными, словно он понимал важность вопроса. На лестнице послышались тихие шаги, и вошла Джэнет. Волосы ее были аккуратно уложены, губы слегка подкрашены. Глаза выражали беспокойство, которое она скорее чувствовала, чем понимала.

– Тебе нужно хорошенько подкрепиться, – прошептала она. – Не можешь же ты работать на пустой желудок.

Роджер поймал себя на том, что улыбается.

– Пожалуй, переключите разговор на дом, Кеб, хорошо?

– Конечно. – Если Кебл и чувствовал разочарование, голос его никак не выдавал этого. – Я договорюсь с международной. – Они не сказали, кто будет говорить, – телефонистка просто предупредила сиднейское отделение уголовной полиции.

– Если повезет, это может быть Люк Шоу, – сказал Роджер. – Что вы там делаете в такую рань?

– Я приехал в половине восьмого. Решил, что день будет довольно трудным.

– Завтракали?

– Нет, всего чашку…

– Пойдите и как следует подкрепитесь, – сказал Роджер. Он смотрел, улыбаясь, на Джэнет, которая подошла к нему. – Нельзя же работать на пустой желудок.

– Э–э… хорошо, сэр, – удивленно ответил Кебл.

– Спасибо, что позвонили, – Роджер положил трубку.

– Ну и хитрец, – сказала Джэнет и, сев на край кровати, стала испытующе смотреть на Роджера. – Не похоже, что ты не спал всю ночь. Проныра, пойди, приготовь чай и…

Есть чай! —отрапортовал Ричард с лестницы. Я не знаю, что именно вы оба хотите выжать из меня сегодня утром, – сказал Роджер, но ставлю один против ста, что вам это не удастся. Через полчаса мне позвонят из Сиднея. Приготовь мне ванну, Проныра. А ты, Рыба, пойди вниз и проверь машину.

– Какие приказания будут мне? —спросила Джэнет. Роджер стиснул ее руку.

– Нет времени, – сказал он сердито. – Примерно без пятнадцати девять я буду готов проглотить ваш великолепный завтрак.

Восемь часов тридцать одна минута – звонка нет. Восемь сорок пять – звонка нет.

– Мне думается, ты прождешь не меньше часа. Я сделаю пока яичницу, – сказала Джэнет. – А вам, дети, уже давно пора уходить. —И хотя одному из них было восемнадцать, а другому – девятнадцать, для Джэнет они все еще оставались детьми, особенно если она была чем–то озабочена.

Мартин учился в художественной школе, недалеко от Белл стрит. Ричард с нетерпением ждал того дня, когда исполнится его мечта и он сможет поступить на телевизионную студию. А пока он работал в книжном магазине на Вест–Эйд.

– Если будешь копаться, ты опоздаешь, – сказала Джэнет. – Ну, Проныра, не зли же меня. Я…

Зазвонил телефон. Роджер прошел к аппарату, стоявшему в холле около кухонной двери. Он поднял трубку, чувствуя, что перенес разговор в холл не только потому, что это взвинчивало ребят. Была и другая причина: недоброе предчувствие, какое–то странное беспокойство. В Сиднее могли получить телеграмму не раньше трех или четырех часов назад. Что же заставило их так скоро позвонить почти с другого конца планеты?

– Комиссар Вест из Нью–Скотланд–Ярда слушает.

– Вы ждете звонок из Сиднея, абонент?

– Да.

– Не кладите трубку, пожалуйста.

Роджеру показалось, что он ждет довольно долго: домашние волновались и нервничали за него; Джэнет делала вид, что у нее масса дел на кухне. Внезапно звонкий мужской голос спросил:

– Мистер Вест?

– Слушаю, – насторожился Роджер.

– Здорово, Красавчик! – Голос был громкий, энергичный, с явным австралийским акцентом. – Как у тебя дела?

Роджер широко улыбнулся.

– Прекрасно, Люк. А у тебя?

– Лучше быть не может, Красавчик. Лучше быть не может! —Люк Шоу, приезжавший в Скотланд–Ярд два года назад, был старшим комиссаром сиднейской уголовной полиции. Он говорил так, словно не получал никакой телеграммы и имел кучу, времени.

– Как поживает твоя милая женушка?

– Прекрасно!

–Так я и думал. – Роджер легко представил себе большое широкое лицо Шоу и его ослепительную улыбку.

– Это хорошо, что у нее все «прекрасно». В других вопросах ты, похоже, не можешь без неприятностей.

– Неприятности из–за «Кукабурры»? —спросил Роджер.

– Именно. Я Могу рассказать тебе все об этом, если ты прилетишь сюда.

Роджер был настолько изумлен, что воскликнул: – Не сходи с ума!

– И не думаю, – сказал Люк Шоу. В его голосе не было и намека на иронию. – Ты, конечно, помнишь пароход «Коала»?

– Ты уверен в этом?

– Да, – сказал Шоу – во всяком случае, должен помнить. То, что произошло с «Коалой», может произойти и с «Кукой», – ласково назвал он судно. – Поверь мне, Красавчик, единственный путь для тебя распутать дело– это приехать сюда.

– Почти исключено, – уклончиво сказал Роджер. – А кроме того, в данный момент нет никаких оснований. Мы арестовали человека, который…

– Этот Джессуп, как он выглядит? —перебил он его и сам же принялся отвечать на свой вопрос. – Рост сто шестьдесят пять, тонкие темные волосы, бледное лицо, темные глаза, маленький рот…

– Откуда, черт побери, ты все это знаешь?

– Подожди, Красавчик. А может быть, он ростом сто восемьдесят два, крупный мужчина со смуглым, изрытым оспой лицом? Который из них?

– Тот, у которого рост сто шестьдесят пять, – глухо сказал Роджер.

– Он такой же Джессуп, как ты Люк Шоу. Это Поль Барринг. А тот, большой, его брат Маркус. Есть еще третий брат, Соломон. Это чертовски длинная история, поэтому я и говорю, что тебе надо прилететь в Сидней, чтобы во всем разобраться. – Голос Шоу, громыхал в трубке.

– Почему бы тебе не приехать сюда самому? —спросил Роджер.

– Невозможно. А потом, даже если бы я и прилетел, то большой пользы от этого не будет. Ты должен узнать подноготную, разобраться в деталях, изучить их досье. Приезжай, Красавчик. Солнце тебе не повредит. Если надо нажать на босса, напомни ему, что «Кукабурра» ближе к Австралии, чем к Англии, и, когда она пришвартуется, ты сразу сможешь задать интересующие тебя вопросы. – Немного помолчав, он продолжал: —В том случае, конечно, если она вообще пришвартуется. «Коала» не смогла этого сделать.

И тут Роджер вспомнил!

Он заговорил не сразу; ужас парализовал его. Он не видел ни Джэнет, ни детей, уставившихся на него, он сидел, скованный воспоминанием, которое отчетливо всплыло в его мозгу. Он не слышал слов, произнесенных Ричардом шепотом:

– Как вы думаете, что случилось?

Воспоминание о десятках загубленных жизней на борту «Коалы», возникшее в мозгу Роджера, было настолько жутким, что он не мог ни двигаться, ни говорить.

– Теперь тебе ясно? —спросил наконец Люк Шоу. Роджер проглотил слюну.

– Да. Я вспомнил, что случилось с «Коалой». Год или два назад она затонула у берегов Куинсленда, имея на борту восемьдесят одного пассажира и двадцать человек команды. Спаслось всего несколько человек. Я не ошибся?

– Точнее быть не может! —Казалось, голос Шоу звучал прямо над ухом Роджера. – Знаешь, что меня беспокоит, Красавчик? Ведь то же самое может произойти и с «Кукабуррой». У нее двенадцать пассажирских кают, восемьдесят семь палубных мест, в основном их занимают китайцы из Гонконга, и двадцать восемь человек команды. И знаешь еще что? Среди спасшихся с «Коалы» были два брата Барринга. У них была своя собственная пароходная фирма, но ее купила компания «Голубой флаг» после того, как Барринги вконец разорились. У них с «Голубым флагом» были очень плохие отношения, и мы некогда довольно внимательно следили за Баррингами, но зацепиться было не за что. На одного у тебя есть много материала. А как со вторым?

– Если он тот, о котором я думаю, то он где–то в Лондоне, – сказал Роджер,

– И это после того, как он убил двух пассажиров? Красавчик, если тебе удастся надеть наручники на Маркуса Барринга, вся полиция Нью–Саус–Уэйлса будет пить за твое здоровье. Подробности я отправлю сегодня утром с первым же реактивным самолетом из аэропорта Кингс–форд–Смит. Если у тебя будут новости, телеграфируй или же позвони мне, о'кей?

– Хорошо. Люк, у тебя есть основания думать, что «Кукабурре» угрожает опасность?

– Никаких, – ответил Шоу. – Просто скверное предчувствие. До встречи, Красавчик.

Он повесил трубку сразу, словно хотел, чтобы Роджер обдумал создавшееся положение.

Роджер положил трубку медленно и провел рукой по волосам. Он не замечал остальных, пока Ричард не нарушил молчание:

– Это очень серьезно, отец?

Нахмурившись, Роджер обвел всех взглядом, выдавил из себя улыбку и ответил:

– Сегодня вечером узнаем. – В общем–то это был не ответ, и он бы не удивился, если бы Ричард попытался добиться своего. Шум у входной двери разрядил напряжение: в почтовый ящик всунули газету. Джэнет снова пошла на кухню, сказав:

– Ричард, принеси отцу газету. Роджер, завтрак будет через десять минут. Проныра, стоя здесь с открытым ртом, ты не сможешь стать художником.

 Она засуетилась, заставив шевелиться и остальных, но напряженность исчезла ненадолго: Роджер понял, что Люк Шоу и сиднейская полиция сознавали, насколько велика опасность. Ему нужно было время обдумать факты и получить новые.

Сможет ли он сделать это здесь, в Англии? Впервые мысль о поездке в Австралию зашевелилась в его мозгу.

– Эй, посмотрите! —Ричард прервал его размышления. – Об отце опять газеты пишут.

Яичница, художественная школа и книжный магазин – все было забыто, когда Ричард со сверкающими глазами бегло читал сообщение в «Дейли Глоуб». Джэнет и Мартин обступили его. Все трое прочитали заголовки, а затем и статью о том, что произошло вчера вечером. Смотрели фотографии Роджера и Дорин Морисс, а также фотографию ее мертвой сестры.

– Ты спас ей жизнь, – просто сказал Ричард.

– Зато легко мог расстаться со своей, – ядовито вставила Джэнет. Она резко повернулась и подошла к плите.

Роджер заметил восхищенные взгляды обоих сыновей и на мгновение почувствовал себя неловко: они, без сомнения, считали его героем. Он приказал им удалиться движением руки и на цыпочках подошел к Джэнет. Ребята вышли через парадную дверь, когда Джэнет разбивала яйцо о край сковородки, Роджер обнял ее за талию.

– Нет, я серьезно, по–прежнему резко сказала она. – Почему именно ты должен всегда рисковать жизнью?

– Другие тоже рискуют. Не я один. Но ты замечаешь только меня, – ответил Роджер. Он обнял ее крепче и прижался щекой к ее лицу. – Было бы лучше, если бы я позволил ей умереть?

– Не говори глупости. Конечно, нет, – Джэнет наклонила сковородку, давая кипящему жиру растечься под яйцами, затем быстро повернулась и, сжав его руки, сказала: – Роджер, каждый раз, когда случается что–нибудь такое, я боюсь, в конце концов счастье изменит тебе.

Он нагнулся и поцеловал ее.

– Ты единственное счастье, которое мне нужно, – сказал он нежно.

На мгновение ее глаза наполнились слезами. Она всхлипнула и высвободилась. До самого его ухода она была веселой и подвижной, но он знал, что чувство страха еще не прошло.

Кебл находился в кабинете. Утренняя почта и донесения были разложены в две аккуратные стопки на столе Роджера. В третьей стопке на маленьких листочках бумаги были записаны все телефонные звонки, Роджер повесил шляпу на крючок, расстегнул ворот рубашки и расслабил галстук. Утро было солнечное, приятное, но слегка прохладное.

– Надоела жизнь сержанта сыскной полиции, а? – спросил Роджер. – Предпочитаете иметь свой собственный отдел?

Кебл улыбнулся:

– Как только вы сочтете меня созревшим для этого.

– У вас дело пойдет, – Роджер плюхнулся в кресло. —Вы получили магнитофонную запись моего разговора с Сиднеем?

– Да, и я его уже прослушал. Она сейчас перепечатывается. Неожиданно посерьезневший Кебл напомнил Роджеру его двух сыновей. – Вы хорошо знаете комиссара Шоу, сэр?

– Он не паникер. Ему можно верить на слово. —Роджер взял листок. Начальник отдела уголовного розыска вызывал его к себе. Лаборатория установила, что в поломанной игле для инъекций находился концентрированный раствор дигиталиса. Ланселот Смит из компании «Голубой флаг» звонил дважды, но передать ничего не просил. Было еще несколько звонков, не связанных с делом пассажиров «Кукабурры». Редактор новостей из «Глоуба» звонил дважды.

– Что–нибудь известно о типе, ускользнувшем от меня вчера вечером? – спросил Роджер.

– Его не поймали, – ответил Кебл. – Он жил в комнате на первом этаже вместе с покойным. Он тоже назвался Джессупом. Похоже, это действительно был Маркус Барринг, о котором говорил Сидней, – его нож австралийского производства, возможно, для резьбы по дереву. В комнате найдены кусочки дерева и бритвенные принадлежности. Они пробыли в доме четыре недели. Сестры Моррисом жили в комнате, которую вы видели, но около двух недель назад Дэнис ушла. Как рассказывает хозяйка, Дорин осталась только потому, что верила, что ее сестра вернется. Дорин почти не выходила. Хозяйка относится к типу людей «я ничего не знаю». Районное отделение еще раз ее допросит, но они относят ее к людям, которым наплевать на то, что происходит, лишь бы получить деньги за квартиру. Тип довольно распространенный.

– Если понадобится, мы сами поговорим с хозяйкой, – сказал Роджер. – Какие есть новости о Дорин Моррисон?

– Ее можно будет допросить сегодня во второй половине дня, – ответил Кебл. – Есть сведения и о Лимме. Он пока в Лондоне.

Роджер еще не успел обдумать услышанное, как зазвонил телефон, и он тут же снял трубку.

– Вас спрашивает мистер Ланселот Смит, – сказала телефонистка.

– Соединяйте.

– Одну секунду, сэр.

Прошло не более секунды – и Смит заговорил. Казалось, он сдерживал поток слов, но теперь, когда они прорвались, остановить их уже было невозможно.

– Комиссар, я пытался застать вас раньше, у меня есть кое–какие новости, которые я не знал вчера ночью. Это о пассажирах, которые плыли на «Кукабурре». Мистер и миссис Пэрриш сели на корабль в Марселе. Они находятся на борту и сойдут в Сиднее через десять дней. У меня есть адрес супругов Данелли. Они прислали письмо с просьбой сообщить им, когда они могут вернуться в Сидней. Они сейчас гостят у замужней дочери в Неаполе. Я не нашел следов, абсолютно никаких следов мистера Сэмуэля Хэкита, но я узнал, что он путешествует по Европе без всякого плана. Я знаю, что он собирался посетить Скандинавию и Германию, а также побывать в Швейцарии, так как он брал у нас сведения об этих странах. Мы направили его в ближайшую контору Томаса Кука. Не могли бы вы… не могли бы вы разыскать его, сэр? После того как в сегодняшней газете я прочитал о попытке убить мисс Дорин Моррисон, мне кажется, что опасность не миновала, совсем не миновала.

Фонтан слов истощился,

– Мистер Смит, – спросил Роджер, – почему вы мне не сказали, что третьим помощником был не Джессуп, а Поль Барринг? И не знаете ли вы, где я могу разыскать его брата, Маркуса.

10. ПРИЗНАНИЕ

– Нет, я понятия не имею, где находится Маркус Барринг, – сказал Ланселот Смит. Через час после телефонного разговора он уже сидел в кабинете Роджера – такой же обрюзгший и тучный, как и накануне вечером. Выглядел он уставшим, будто провел ночь без сна. – Я не был уверен, что это были Барринги. Капитан «Кукабурры» тоже этого не знал. Они оба оставили судно в Саутгэмптоне, и кто–то из команды высказал предположение, что это братья Барринги. Я этого не знал, комиссар. Роджер сидел с каменным лицом.

– В воровстве обвинили более высокого брата?

– Нет. Он был корабельным плотником и матросом, а не офицером. Он заявил старшему помощнику, что оставляет судно в знак протеста, так как его брата обвинили в воровстве.

– Почему вы не сказали мне о гибели «Коалы»? – спросил Роджер.

– Я думал это сделать. Действительно, думал. Но я колебался между преданностью своим хозяевам и… и моим долгом перед полицией. Я не хотел воскрешать старую историю, старые неприятности. Барринги всегда считали, что их разорила компания «Голубой флаг» и… но это долгая история. Я знаю лишь совсем немного. Я отправил телеграмму своим хозяевам вчера ночью и попросил разрешить мне сообщить вам все подробности. Сегодня я ожидаю ответ. Не думаю, что причинил этим какой–нибудь вред, мистер Вест.

– Надеюсь, что нет, – мрачно сказал Вест. – У вас есть адрес супругов Данелли?

– Есть. – Смит достал из кармана листок бумаги.

– Спасибо. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить им безопасность, – пообещал Вест. – Я пока не знаю, что смогу сделать для Пэрришей, Вы больше ничего не знаете о Сэмуэле Хэките?

– Увы, нет – сказал Смит.

Старый Сэм Хэкит прожигал жизнь в Париже. Ведь недаром говорят, что человеку столько лет, на сколько он себя чувствует. А он чувствовал себя молодым. Его новые знакомые, а также служащие небольшого отеля недалеко от бульвара Мадлен, в котором он остановился, и довольно привлекательная «девушка» лет тридцати пяти, относящаяся с нежностью к старику, благодарному ей за то, что она охотно делила с ним свой диван, – все они были убеждены, что он вступил в новую фазу жизни.

Прошел час после ухода Ланселота Смита. Роджер прочитал все донесения. Прошлым вечером Лимм был в театре один, в гостиницу возвратился тоже один. По всем полицейским отделениям, по всем портам и аэропортам был объявлен розыск мужчины, отвечающего приметам Соломона Барринга, но фотографии Барринга не было ни у кого.

Роджер отправился к своему начальнику – полковнику Харди, человеку, которого он знал много лет, который дослужился до высокого чина и не всегда оказывался покладистым руководителем. Никогда не знаешь наверняка одобрит он или не одобрит те или иные действия. На его столе валялись утренние газеты, в основном выпуски «Глоуба».

– Доброе утро, – сказал Роджер.

– Привет, – хрюкнул Харди. – Что нового с этим делом о дигиталисе?

– Ничего: ни плохого, ни хорошего, из–за чего вас стоило бы беспокоить.

– Лично меня все беспокоит, – сказал Харди. – В Нью–Саус–Уэйлсе считают, что это может быть связано с гибелью парохода, затонувшего два года назад. А вы видите какую–нибудь связь между пароходом, который пошел на дно в Тихом океане, и сумасшедшим, безнаказанно убивающим людей в Лондоне.

– Сумасшедшим? —переспросил Роджер.

– Таким я его считаю. Очень плохо, что Джессуп, он же Барринг, покончил с собой. Не виню вас в этом, но рано или поздно кто–то должен за это ответить. Беспокоитесь за других пассажиров?

– Очень.

– Я тоже, – сказал Харди. – Особенно за тех, кто у нас в стране. Оставьте все другие дела, Красавчик, и займитесь только этим. Даю вам карт–бланш, —он неприветливо улыбнулся. – И поменьше героизма. Если бы у меня спросили, кого бы я предпочел видеть в живых, я назвал бы вас.

Он кивнул, показывая, что разговор окончен. Роджер, которому не предложили сесть в течение всей беседы, почувствовал странную опустошенность: иногда Харди действовал так на людей. Зазвонил телефон, и Роджер вышел. Когда он снова оказался в своем кабинете, настроение его улучшилось. Ему развязали руки, теперь он сможет сконцентрировать все внимание на «Кукабурре». И только сейчас он осознал, как хотелось ему этого. Беспокойство, зародившееся у него с самого начала расследования, по–прежнему было велико. И не оттого, что один из Баррингов затерялся в Лондоне и мог снова кого–нибудь убить, а от чего–то неуловимого. Он чувствовал: в этом деле есть нечто и это нечто он должен, но не может узреть.

Кебл говорил по телефону. Роджер взял со стола листок в котором сообщалось: Дорин М. пришла в себя в 11.45 утра.

Он снял трубку и позвонил офицеру, связанному с Интерполом.

– Да, – коротко бросил тот.

– Джей, мне надо разыскать старика австралийца по фамилии Хэкит, который развлекается где–то в Европе. Он был на «Кукабурре» и…

– Я все думал, когда ты обратишься ко мне с этим делом, – перебил его Джей. – Ты хоть приблизительно знаешь, где может быть этот старикашка?

– Я тебе пришлю все, что у меня есть. Кроме того, мистер и миссис Данелли… – Роджер вкратце описал супругов Данелли и продолжал: —Попытайся убедить полицию в Неаполе, что это важно, хорошо?

– Постараюсь, но они упрямые.

– Спасибо. – Роджер положил трубку и увидел, что Кебл закончил говорить по телефону и что–то записывает.

– Слыхали?

Кебл кивнул.

– Пошлите в Интерпол все, что у нас есть, – сказал Роджер. – Я поеду навестить Морриса.

Беседа с Харди пошла на пользу. Он чувствовал себя в отличной форме, когда сбегал по ступенькам Ярда к машине. Дурные предчувствия рассеялись, на смену пришла уверенность. У постели Дорин находится сотрудница уголовно–следственного отдела и все фиксирует; он поедет без шофера. Солнце грело вовсю. К счастью, Ярд не разыскивал его по радио. Он заметил свободное место для машины напротив приюта, где находилась Дорин. Этим приютом частенько пользовались сотрудники Ярда; здесь удобно было допрашивать свидетелей.

Много ли она знает и будет ли она говорить, подумал он. Затем вдруг вспомнил, что должен сказать ей о смерти сестры. Он заметил мужчину, сходившего по ступенькам, ведущим от входной двери.

Это был Бенджамин Лимм, первый, кто опознал Дорин Моррисон. Он казался сердитым и не узнал Роджера.

– Добрый день, – поздоровался с ним Роджер.

Лимм обернулся. Узнав его, он встал прямо перед ним, выпятив грудь, словно собрался драться.

– Вы не имеете права держать здесь Дорин Моррисон против ее воли.

– Как вам удалось найти ее? – спросил Роджер.

– Я узнал в «Глоубе». Они мне доставили чертовски много хлопот. Черт бы побрал англичан, – зло продолжал он. – Она хочет уехать из этой проклятой страны, и чем быстрее, тем лучше. А если вы попытаетесь задержать ее, я пойду к верховному комиссару. Если же и это не поможет, полечу в Австралию и добьюсь приема у премьер–министра,

– Успокойтесь, – сказал Роджер. – Никто не собирается держать ее здесь против воли. Вы ее видели?

– Да.

– Как вас пропустили?

– Сказал, что я родственник, и мне разрешили пройти. Она выглядит ужасно и хочет только одного—уехать из этой страны.

– Вы уже говорили об этом, – перебил его Роджер. – И никто не был бы в проигрыше, если бы вы и все остальные вообще не приезжали сюда: экспорт убийств—вещь невыгодная. – Эти слова заставили Лимма замолчать. – Я ее сейчас увижу. Если к тому времени, как я вернусь, вы придете в себя, мы сможем поговорить. Подождите меня в машине.

Все еще в замешательстве, Лимм спросил:

– Сколько вы там пробудете?

– Около получаса. Я вернусь.

– Мистер Лимм, – спросил Роджер, – вы знали корабельного плотника «Кукабурры» по фамилии Маркус Джесуп?

У Лимма перехватило дыхание:

– А что?

– Возможно, он охотится за вами, – сказал Роджер. – Будьте начеку, если увидите его.

Он оставил Лимма в замешательстве. На другой стороне улицы какой–то человек поднял газету – это был агент Ярда, следящий за Лиммом. Жизнь Лимма была в безопасности. Роджер подошел к входной двери. Ее открыла молодая девушка, а женщина постарше проводила его в палату к Дорин Моррисон. Еще в коридоре он услышал чьи–то истерические крики.

– Вскоре после того, как она проснулась, она начала нервничать, – сказала сестра, – а визит ее брата лишь ухудшил ее состояние.

– Она знает о смерти сестры? —спросил Роджер,

– Да, он ей сказал.

– Ах вот оно что! —мрачно проговорил Роджер. – Неудивительно, что ей стало хуже.

Сестра открыла дверь, ведущую в маленькую и довольно мрачную палату с одним небольшим окном, расположенным почти под потолком. Другая сестра держала Дорин за руки, а сотрудница уголовно–следственного отдела стояла в углу и наблюдала за ними. На ее лице было написано: «Дали бы ее мне, я бы выбила из нее дурь».

Девушка произвела на Роджера впечатление, совершенно противоположное тому, какое он ожидал. Истерика вызвала прилив крови к щекам, голубые глаза сверкали. Она была очень хороша в этот момент.

– Я не желаю здесь находиться. Я хочу уехать домой. Мне безразлично, что вы говорите. Я ненавижу этот дом! – Она подалась вперед и, сверкая глазами, крикнула Роджеру: – Может быть, вы заставите их стать благоразумными!

– Может быть, вы сами станете благоразумнее, когда узнаете, что прошлой ночью этот человек спас вам жизнь и сделал это дважды, – Сотрудница уголовно–следственного отдела была похожа на суровую наставницу. – Для чего он рисковал своей жизнью ради вас, одному Богу известно. Мне это непонятно.

Дорин Моррисон опустила глаза и уже не вырывалась из рук державшем ее сестры. Она выпрямилась. По–прежнему хороша, хотя румянец исчез, а огонь, сверкавший в глазах, постепенно угасал.

Роджер приветливо улыбнулся.

– Здравствуйте, мисс Моррисон. Рад, что вам лучше. – Он подошел к чей, пожал ей руку и тихо сказал: – Я ужасно сожалею по поводу вашей сестры.

Глаза Дорин наполнились слезами. Она сидела, сжав правую руку Роджера, глотая слезы и пытаясь побороть рыдания. Но не смогла. Она прислонилась к Роджеру и зарыдала отчаянно и жалостно. Никто не шевелился, хотя казалось, что приступ длится довольно долго.

Затем рыдания утихли. Она отодвинулась от Роджера и, озираясь, стала искать платок. Сестра держала наготове полотенце. Дорин вытерла припухшие и покрасневшие глаза, высморкалась, попыталась заговорить, но не смогла.

– Я хочу уехать домой, – наконец сказала она жалобно. – Я не могу оставаться в Англии без Дэнис, не могу. Помогите мне, пожалуйста, помогите мне.

Роджер ответил очень спокойно:

– Как только вы расскажете нам все, что может помочь следствию, вы уедете домой. Я обещаю.

Прошло некоторое время, пока смысл сказанных слов дошел до нее. Затем в ее покрасневших глазах появился блеск и они наполнились слезами.

– Сколько времени я должна оставаться здесь?

– Недолго.

– День? Неделю? Месяц? —

– Менее недели, если все пойдет хорошо, – сказал Роджер. – Я хочу задать вам только один вопрос, затем я уйду, а вы расскажете сержанту все, что знаете.

Она кивнула.

– Какой вопрос? —спросила она.

– Как хорошо вы знаете Бена Лимма?

– Не… не очень хорошо. Он плыл на «Кукабурре». Дэнис… Дэнис он очень нравился.

– А она ему?

– Думаю… да. Мне кажется, мы обе ему нравились.

– Вы с ним встречались после того, как сошли на берег?

– В первый день на берегу мы вместе обедали, и все, – ответила Дорин.

– Это точно?

– Конечно, точно.

– Ваша сестра встречалась с ним в Лондоне?

– Только на этом обеде. Она бы сказала мне. Я… – Дорин замолчала и закрыла лицо руками, словно защищаясь, – она могла видеться с ним после того, как ушла. Я не знаю. Ее так долго не было.

– Вы когда–нибудь слышали о человеке по имени Браун, друге Дэнис?

– Нет, – ответила Дорин. – Нет, не слышала. – Она снова напряглась и наклонилась вперед. – Почему, почему вы спросили меня о Бене? Он не имеет к этому никакого отношения… он не может.

И тут Роджер понял, что девушка любит Бенджамина Лимма.