Текст книги "Мастера детектива. Выпуск 5"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Рекс Стаут,Жорж Сименон,Джон Кризи,Сирил Хейр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 54 страниц)

VIII
Последний тост

Оставалось десять минут до полуночи. Только что закончилась последняя партия бриджа – сэр Джулиус и миссис Карстерс играли против Роберта и Камиллы. Д–р Ботвинк, который остался вне игры, отодвинув портьеру, смотрел за окно. Насколько он мог разглядеть, снег валил по–прежнему. Д–р Ботвинк вздрогнул, отпустил портьеру, повернулся и стал смотреть на маленькую группу, сидевшую за карточным столом. Сэр Джулиус, с сигарой в зубах, громко ворчал, стараясь подсчитать очки. Миссис Карстерс, сидевшая напротив него, не скрывала презрения к медлительности своего партнера. Лица Камиллы почти не было видно, так как она сидела вполоборота к нему, но д–р Ботвинк заметил все–таки, что она очень бледна. Его поразило, что она держалась необычно скованно и напряженно. Она смотрела на Роберта, развалившегося в кресле, и д–р Ботвинк догадывался, что если б он видел ее лицо, то разглядел бы в ее глазах тревогу и ожидание. Он перевел взгляд на Роберта. Было ясно, что хорошее расположение духа, посетившее его за обедом, уже прошло. В Роберте чувствовалась какая–то агрессивность, что отражалось на его игре: последние полчаса он играл нелепо и неудачно. Д–р Ботвинк, незаметный наблюдатель, сидящий в тени, смотрел на него с холодной и неуклонной неприязнью и вспоминал других людей, придерживавшихся принципов, не очень отличных от принципов Лиги свободы и справедливости, которые добродушно галдели под хмельком, а потом совершали бесчеловечные преступления.

– Вы все еще не подсчитали очки, сэр Джулиус? – резко спросила миссис Карстерс. – Посмотрите, который час? Мне уже давно пора быть в постели.

– Вы не ляжете сейчас, – сказал Роберт хрипло. – Вы должны остаться, чтобы встретить Рождество.

– Совершенно не обязательно, – твердо возразила миссис Карстерс. – Мне надо рано встать завтра утром, чтобы пойти в церковь, что бы там ни собирались делать другие.

– Боюсь, что это будет невозможно, – вмешался д–р Ботвинк. – Судя по тому, что я видел до сих пор, смею утверждать, что завтра утром заносы никому не позволят пойти ни в церковь, ни куда бы то ни было еще.

Вид у миссис Карстерс был расстроенный и встревоженный.

– До церкви два шага, – возразила она. – Наверное, для нас смогут расчистить туда дорожку?

– Кто, голубушка? Кто это сделает? – сказал Роберт с грубым смехом. – Грумы и помощники садовника? Видимо, вы забыли, что в Уорбеке теперь нет таких слуг. Вы и сэр Джулиус позаботились об этом!

Миссис Карстерс не обратила на него никакого внимания.

– Сэр Джулиус, – сказала она со зловещим спокойствием, – может быть, вы позволите мне помочь вам подсчитать? Кажется, вы несколько затрудняетесь.

– Нет, нет, все в порядке, – пробурчал Джулиус в сигару, роняя пепел на стол. – Было трудновато, но сейчас я справился. Позвольте… Восемь и шесть – четырнадцать, переносим единицу… Получается, миссис Карстерс, что они должны нам один фунт четыре шиллинга и пять пенсов. Поздравляю…

– Дайте посмотреть! – Миссис Карстерс протянула руку через стол и раньше, чем он успел запротестовать, взяла его листок с подсчетами. – Я убеждена, что вы ошиблись! Семь и четыре – одиннадцать, и еще десять – двадцать один. Я же говорила вам! Должно быть фунт четыре шиллинга и девять пенсов… Право, сэр Джулиус, для министра финансов…

– Полно, полно! – ответил сэр Джулиус, нимало не смущаясь. – Слава тебе, Господи, чтоб управлять финансами государства, вовсе не нужно быть знатоком арифметики. Больше того, один из моих предшественников не знал даже десятичных дробей и, когда он увидел их впервые…

– Да, да, сэр Джулиус, – прервала язвительно миссис Карстерс. – Я уверена, что все здесь присутствующие слышали эту историю по крайней мере один раз. И я могу сказать, что с тех пор она служила главным извинением всех незадачливых министров финансов.

– Не–за–дач–ли–вых! – Сэр Джулиус отчеканивал один слог за другим с видом веселого изумления. – Честное слово, это эпитет, который я в последнюю очередь ожидал услышать по отношению к себе, да еще из такого источника, миссис Карстерс! Думаю, я не ошибусь, предположив, что он относился ко мне?

Миссис Карстерс не ответила прямо на этот вызов. Она ограничилась пожатием плеч и улыбкой не совсем в рождественском духе.

– Потому что, если вы имели в виду меня, – продолжал сэр Джулиус тоном упрека, – то я считаю уместным подчеркнуть, что не таковыми Я представлял себе взгляды моего лояльного сотрудника… – он произносил слова не так четко, как следовало. Сделав паузу, он откашлялся и вызывающе повторил: —…сотрудника и коллеги, вашего супруга.

Он начал грузно подыматься, как бы показывая этим, что спор закончен, но тщетно. Будь он вполне трезв, он понял бы, что если что и может вызвать возражение, так это упоминание имени Аллана Карстерса.

– Да! Мой муж действительно лоялен! – Преданная жена говорила с задыхающейся быстротой. Кончик ее красного и блестящего носа подрагивал от волнения. – Даже слишком лоялен, сэр Джулиус, как думают некоторые его лучшие друзья в ущерб собственным интересам! У меня одна надежда, что из–за его бескорыстия не пострадают интересы его страны. Повторяю, я надеюсь на это, но бывают моменты, когда моя надежда начинает рушиться. В моем положении я вынуждена молчать, но раз вы нашли возможным упомянуть в нашем споре его имя, позвольте мне сказать откровенно здесь же и теперь же: я уверена, что не одна я сожалею о том, что в такой критический момент нашей истории государственные финансы находятся не в его руках, а…

– В руках вашего покорного слуги, миссис Карстерс? – Сэр Джулиус решил, что настало время пролить елей своего добродушия на так опрометчиво взбаламученные им воды. – Ну, вряд ли в разговоре на эту тему вы можете ждать от меня полной беспристрастности. Если позволите мне высказать мое мнение – этот вопрос лучше не обсуждать… даже среди друзей. – Он обвел взглядом комнату и задержал его на момент на д–ре Ботвинке, перед которым неожиданно приоткрылся уголок современной английской политики. – Но поскольку мы среди друзей, – продолжал он, осознав, что среди его аудитории имеется некто, на кого, пожалуй, стоит произвести впечатление, – то позвольте мне со всей искренностью сказать следующее: если б с нашим уважаемым премьер–министром что–либо случилось – Боже упаси! – и если бы из–за этого на меня пала задача формирования кабинета – что может случиться, – то полагаю, что мне не пришлось бы искать кандидата на пост министра финансов – им был бы не кто иной, как мой старый друг и товарищ по оружию Аллан Карстерс!

– Слушайте, слушайте Джулиуса! Слушайте! – В голосе Роберта слышалась пьяная насмешка, которая резанула чуткий слух министра.

– Вы сказали: фунт четыре шиллинга и девять пенсов, миссис Карстерс? – быстро проговорила Камилла. – У меня здесь как раз столько. – Слегка дрожащими пальцами она достала из сумочки деньги и протянула их через стол.

– Спасибо, Камилла, милочка. Это очень благородно с вашей стороны.

Роберт встал и, пошатываясь, подошел к своей кузине.

– Один фунт четыре шиллинга и девять пенсов, – повторил он с грозной улыбкой на полных губах. – Кажется, Джулиус, у меня нет с собой наличных. Наличность – такой товар, которого этой ветви нашей семьи обычно не хватает. Жаль, конечно. Премировать бы вас за вашу прекрасную речь. Примете чек?

– Конечно, дорогой.

– Великолепно! Тогда я дам вам чек завтра утром. Да, кстати, вы, вероятно, не станете возражать, если он будет от Лиги свободы и справедливости?

Сэр Джулиус отшатнулся, как будто его ударили. Его лицо побледнело от гнева. С трудом овладев собой, он сказал сдавленным голосом:

– Если это было сказано в шутку, Роберт, я могу только заметить, что это шутка самого дурного тона.

– Какие там шутки! Я говорю совершенно всерьез. Никак не ожидал, что вы так разборчивы насчет того, откуда поступают деньги, раз их получаете вы. Это непохоже на вас, Джулиус.

– Как вы смеете предполагать, что я принял бы деньги от такой банды! Позвольте сказать, молодой человек, что ваша связь с вашей так называемой лигой ставит вас под угрозу – под очень серьезную угрозу!

С насмешливой важностью Роберт поклонился.

– Благодарю за предупреждение, дорогой кузен! – сказал он. – Я сам могу позаботиться о себе. Во всяком случае, я не нуждаюсь для своей охраны в полицейской ищейке. Да, кстати, где он? Что–то его не видно. Уж не торчит ли он за дверью с записной книжкой и карандашом в руках? Пусть тогда войдет! Его–то как раз и не хватает, чтоб наша счастливая компания была в полном сборе! Авось он одолжит мне фунт четыре шиллинга и девять пенсов!

Он направился к двери, но Камилла быстро поднялась и преградила ему дорогу.

– Не глупи, Роберт, – сказала она. – Я заплачу сэру Джулиусу за тебя, если хочешь.

Роберт остановился и посмотрел на нее сверху вниз с сумасшедшей ухмылкой.

– Один фунт четыре шиллинга и девять пенсов, – повторил он. – Ты так ценишь меня, Камилла? Да еще после сегодняшнего приключения? Какой у тебя, должно быть, прекрасный, всепрощающий характер! И какая жалость, что все это впустую, правда? Но не стой у меня на дороге. За дверью находится этот образцовый малый из Скотланд–Ярда, который ждет не дождется, чтобы его впустили.

С противоположных сторон комнаты к нему подошли д–р Ботвинк и сэр Джулиус.

– Леди Камилла, может быть, я… – начал д–р Ботвинк.

– Роберт, вы пьяны! Вы должны немедленно лечь в постель! – одновременно сказал сэр Джулиус.

Оттолкнув их, Роберт сделал два шага к двери. Но едва он подошел к двери, как она отворилась и появился Бриггс. Он нес поднос, на котором стояли бутылка шампанского и шесть бокалов. Двигаясь с величественной неторопливостью, он пересек комнату, где неожиданно наступило полное молчание, и поставил поднос на стоявший у стены столик.

– За каким чертом все это, Бриггс? – спросил Роберт.

– Осталось всего несколько минут до полуночи, мистер Роберт, – ответил Бриггс спокойно. – Я принес шампанское, чтобы по обычаю выпить на празднике.

Роберт сперва рассмеялся хриплым смешком, потом все громче и громче, пока не стало казаться, что у него нет сил остановиться. Невеселый хохот наполнил комнату.

– По обычаю! – воскликнул он. – Замечательно! Вы правы, Бриггс! Давайте поддерживать традиции, пока можно! Последнее Рождество в старом доме – благодаря кузену Джулиусу и его разбойничьей шайке! Налейте бокалы, Бриггс, и возьмите один себе.

– Слушаюсь, сэр. – Ровный тон дворецкого, казалось, принадлежал к совершенно иной жизни, чем несдержанные выкрики Роберта. Бриггс открыл бутылку и стал наливать бокалы.

– А где же ангел–хранитель, Бриггс? Он должен был бы присутствовать при этом.

– Сержант уголовной полиции, сэр, – сурово сказал дворецкий, продолжая свое дело, – отдыхает в людской. Я думаю, что там он чувствует себя свободней. Ваш бокал, миледи.

Он по очереди обошел с подносом Камиллу, миссис Карстерс, сэра Джулиуса и д–ра Ботвинка. Потом повернулся к Роберту.

– Ваш бокал, мистер Роберт, – сказал он. – Уже почти пора.

– Время бежит! – дико выкрикнул Роберт. Когда он поднял бокал, вино выплеснулось через край. Он окинул взглядом комнату. – А одно мы забыли, Бриггс: портьеры еще задернуты и окна закрыты. Так не полагается в сочельник. Мы должны впустить Рождество!

– Этого нельзя сделать, сэр, – возразил Бриггс. – Сейчас на дворе жестокий мороз и валит снег.

– Ну и что из того? Ведь речь идет о традиции! – Роберт оставил свой бокал на карточном столе и бросился к тяжелым портьерам. Раздвинув их двумя резкими движениями, он распахнул широкое низкое окно. Порыв морозного воздуха ворвался в комнату, и вихрь снежных хлопьев опустился на ковер. Со взлохмаченной от ветра головой Роберт стоял у черного проема, пристально вглядываясь в темноту. Потом повернулся и заговорил.

– Слушайте! – приказал он. – Слышите? Подойдите к окну все! Ближе! Камилла! Бриггс! Подойдите, Джулиус, глоток свежего воздуха вам не повредит! Слышите теперь?

Маленькая группа как зачарованная повиновалась его призыву и столпилась на пронизывающем холоде у открытого окна. Сквозь завывания ветра они расслышали отдаленный звон церковных колоколов.

– Уорбекский перезвон! Звонят в Рождество, звонят по Уорбекам! За исключением старого толстомясого Джулиуса, который выплывет, что бы ни случилось! Слушайте вы все! – Он вдруг повернулся и сделал несколько шагов к середине комнаты. Его пиджак был спереди облеплен снегом, он дышал тяжело, как будто только что закончил бег. – Я хочу объявить новость, важную новость, не пропусти ее мимо ушей, Камилла. Я…

Он вдруг замолчал. Колокольный звон прекратился. Вместо него церковные часы стали отзванивать четверть.

– Рождество! – пробормотал он. – Сначала надо провозгласить наш тост. Где мой бокал? Бриггс, олух вы этакий, куда вы дели мой бокал?

– Он на карточном столе, мистер Роберт.

– А, вот он! – Нетвердой рукой Роберт взял бокал в тот миг, когда гулко прозвучал первый удар полуночи. – Вы все готовы? За Уорбек–холл, да поможет Бог этому старому дому!

Он осушил бокал, мгновение постоял, потом лицо его ужасно исказилось, он схватился левой рукой за горло и, выпустив бокал из правой обессилевшей руки, рухнул лицом вперед и так и остался лежать ничком.

– Роберт! – Голос Камиллы был перекрыт последним гулким ударом часов.

– Он в обмороке! – воскликнула миссис Карстерс.

– А все от пьянства! – пробормотал сэр Джулиус, подходя, чтобы поднять упавшего.

Но д–р Ботвинк опередил его. Опустившись на колени возле распростертой фигуры, он поднял голову Роберта, бросил беглый взгляд на его лицо и снова опустил его голову на пол.

– Кажется, он мертв, – сказал он четко и спокойно.

IX

Цианистый калий

После слон д–ра Ботаника наступила полная тишина. Целую минуту горстка людей стояла безмолвно и неподвижно, пятеро живых, такие же застывшие и немые, как и мертвец. Ничто не шевелилось в комнате, кроме портьер, трепыхавшихся от ветра, который дул из открытого окна. Таинственное молчание нарушил голос Камиллы, хриплый и почти неузнаваемый.

– Мертв? – пробормотала она. – Не может быть! Это… невозможно! Только что он был жив! Роберт! – Ее голос перешел в крик, она подбежала к трупу и бросилась перед ним на колени. – Роберт! Послушай меня! Ты обязан выслушать! Я ведь не всерьез сказала! Не всерьез… – Она разрыдалась.

Сэр Джулиус мгновенно очутился возле нее и поднял ее на ноги. Чтобы не упасть, она ухватилась за него, плача навзрыд и потеряв всякое самообладание.

– Держитесь, милочка! – мямлил сэр Джулиус. – Всех нас потрясло… такое дело… Я… вы… – Он растерянно оглянулся кругом. – Миссис Карстерс, не можете ли вы отвести ее наверх и уложить в постель? Ей не надо бы оставаться здесь и…

– Разумеется, разумеется! – Энергичные действия миссис Карстерс составляли приятный контраст с беспомощностью министра. – Я отведу ее наверх и останусь с ней, сколько понадобится. Бриггс, может быть, вы поможете мне увести ее в комнату? Я…

– Одну минуту! – Д–р Ботвинк вскочил. – Мне кажется неразумным, чтобы дамы удалялись сейчас.

Его спокойный властный голос подействовал на слушателей. Даже рыдания Камиллы стали тише. Д–р Ботвинк неторопливо стряхнул снег с колен, подошел к окну, закрыл его и задернул тяжелые портьеры. Завывания бури перестали слышаться, и во внезапной тишине, воцарившейся в комнате, его тщательно подбираемые слова падали в уши слушателей, как один за другим падают в тихий пруд камешки.

– Здесь приключилась внезапная смерть, – сказал он. – Насильственная смерть. За нею неизбежно – не так ли? – последует полицейское расследование. Вы, леди и джентльмены, лучше меня знакомы с процедурой, которая предписывается в подобном случае законами вашей страны, но, думается, было бы… нежелательно (скажем так!), если бы свидетелям этого трагического происшествия позволено было разойтись прежде, чем будут приняты надлежащие меры. Думаю, что, высказывая это предложение, я говорю в интересах каждого из нас.

– Надлежащие меры? – повторил сэр Джулиус.

– Надлежащие меры, как я понимаю, состоят в том, чтобы без промедления обратиться в полицию. По счастью, у нас под боком есть полицейский офицер.

– Конечно, сэр Джулиус! – вмешалась миссис Карстерс. – Доктор Ботлинг совершенно прав. Вашему человеку – как его звать? – надо сказать сейчас же. А уж он знает, что делать. Бриггс, будьте добры разыскать его и сразу же привести сюда. Боже правый, какое ужасное положение! Будь здесь мой муж, он бы знал…

Д–р Ботвинк прервал ее.

– Мне кажется, – заметил он, – что леди Камилла вот–вот упадет в обморок.

Сэр Джулиус едва успел подхватить ее. Он с помощью д–ра Ботвинка перенес ее на диван, а Бриггс тем временем пошел на поиски сержанта Роджерса. Миссис Карстерс, которая вдобавок ко всем своим добродетелям умела еще и подать первую помощь, стала ухаживать за Камиллой.

– Нет ли здесь в комнате воды? – спросила она.

– Нет, но в бутылке осталось немного шампанского, – предложил сэр Джулиус. – Может быть, капля…

– Сэр Джулиус! – прервал его д–р Ботвинк – Умоляю вас, не прикасайтесь к этой бутылке и вообще ни к чему на столе.

К этому времени у министра финансов сознание значительности своей персоны восстановил ось.

– Честное слово, сэр, – сказал он, – похоже, что вы берете на себя слишком много. На что вы, собственно, намекаете?

– Я ни на что не намекаю. Но разве факты не говорят сами за себя?

– По–видимому, на основании несчастного случая с этим молодым человеком вы поспешно решили, что здесь нечистая игра?

– Я бы никогда не назвал это игрой, – серьезно сказал д–р Ботвинк.

Не успел сэр Джулиус ответить, как в комнату вбежал Бриггс, а следом за ним Роджерс. На лице сержанта было выражение тревоги, однако, увидев сэра Джулиуса, он успокоился и произнес фразу, до нелепости не соответствующую создавшейся ситуации.

– С вами ничего не случилось, сэр? – спросил он, задыхаясь.

– Конечно, ничего, – ответил сэр Джулиус раздраженно. – С какой стати?

– Прошу извинить меня, сэр Джулиус, но мистер Бриггс сказал мне, что меня зовут, и я было подумал…

Его взгляд упал на неподвижную фигуру, распростертую на полу около окна.

– Мистер Уорбек! – воскликнул он. – Что случилось?

– Умер, – коротко пояснил д–р Ботвинк, – выпив бокал шампанского.

Осторожно пройдя по ковру, Роджерс приблизился к месту, где лежал Роберт.

– Вы, конечно, убедились, что он мертв, доктор?

– Я не доктор медицины. Но вы можете убедиться сами.

– Извините, сэр. В таком случае…

Сержант на минуту стал на колени возле тела. Когда он поднялся, вид у него был и серьезный, и озадаченный. Повернувшись к сэру Джулиусу, он сказал:

– Положение очень тяжелое, сэр. Я затрудняюсь сказать, какие меры следует принять.

Д–р Ботвинк хотел было вмешаться, но раздумал, и сержант продолжал:

– О таком деле следовало бы немедленно заявить в местную полицию. Это их круг деятельности. Как вы знаете, сэр, я здесь представляю службу охраны. Поскольку ничего не случилось с вами, все это, строго говоря, меня не касается. Расследование дел такого рода совсем не по моей части.

– Вы хотите сказать, что будете стоять здесь и ничего не делать? Это же смехотворно, – сказала миссис Карстерс.

Но сержант Роджерс не обратил на нее ни малейшего внимания, он терпеливо ждал ответа сэра Джулиуса.

– Что ж, раз такое положение дел, свяжитесь сразу же с местной полицией, – сказал сэр Джулиус.

– Прошу извинить, сэр, но в этом–то вся загвоздка. Я думал, вы уже знаете. Связаться с полицейским участком или с кем бы то ни было невозможно. Сегодня вечером я пытался передать свой ежедневный отчет, но телефон не действовал. По радио в девять часов передали, что оборваны провода во всей округе. Мы полностью отрезаны.

– Отрезаны? Какой вздор! Вы знаете не хуже меня, что я в любое время должен иметь постоянную связь с министерством, на Рождество или не на Рождество, все равно. Как я могу заниматься государственными делами, хотел бы я знать, если я, как вы выразились, отрезан?

– Не могу сказать, сэр. Но дело обстоит так, как я доложил.

С минуту сэр Джулиус молчал, а потом сказал:

– Если положение дел действительно таково, Роджерс, вы должны сделать все, что в ваших силах. В конце концов, вы полицейский.

– Вы хотите, чтобы я провел расследование, сэр?

– Пока вы не сможете передать его в руки надлежащих властей – да.

– Хорошо, сэр. – Роджерс помолчал, как бы собираясь с силами.

Когда он заговорил снова, в его тоне уже не было почтительности. Он говорил так сухо и официально, что слова его звучали почти как команда перед строем.

– Когда наступила смерть? – спросил он сэра Джулиуса.

– Ровно в двенадцать часов.

– В этот момент били часы, – вставила миссис Карстерс.

– Пожалуйста, не все сразу, мадам. Все находящиеся здесь присутствовали при том, как покойный умер?

– Да, да, – уверил его Джулиус. – Конечно, все. Это как раз…

– Хорошо. Притрагивались ли к чему–нибудь в комнате после его смерти?

– Нет, кажется, нет.

– Да, – сказала миссис Карстерс. – Вы только что закрыли окно и задернули портьеры, доктор Ботлинг.

– Ботвинк, – машинально сказал историк. – Да, миссис Карстерс, я закрыл окно. Потому что…

– А больше ничего? – допытывался сержант.

– Нет, больше ничего.

– Тогда я попрошу вас всех выйти из комнаты и не возвращаться в нее без моего разрешения. Ключ я оставлю у себя. Я потребую, чтобы каждый из вас дал мне показания, и буду признателен, если вы до тех пор воздержитесь от обсуждения этого дела друг с другом. Видите ли, – на миг он стал почти человечным, – мне нужны собственные воспоминания, а не чьи–то чужие. Могу я рассчитывать на вашу помощь?

– Но не собираетесь же вы снимать показания в час ночи? – запротестовал Джулиус. – Не знаю, как другие, но после всего, что я пережил, я в состоянии только спать.

– Я не прошу никакого снисхождения к себе лично, – добавила резко миссис Карстерс, – но мне кажется очевидным, что здесь есть одно лицо, которое следовало бы избавить от такой пытки. – Она указала на софу, где в оцепенении лежала Камилла.

С минуту сержант Роджерс раздумывал.

– Полагаю, что могу отложить допрос до утра, – сказал он. – Но и в этом случае остается один вопрос, который надо выяснить, прежде чем вы разойдетесь. – Он повернулся к д–ру Ботвинку. – Вы только что сказали, что мистер Уорбек умер, выпив бокал шампанского. Через сколько времени?

– Немедленно. Можно сказать, что смерть пришла к нему, пока он пил.

– Очевидно, вследствие того, что он выпил?

– Бесспорно. Шампанское было отравлено – и, несомненно, цианистым калием.

– Вы как будто сказали, что вы не доктор медицины?

– Я действительно не доктор медицины, – ответил д–р Ботвинк сухо. – Но мне случалось видеть такое и раньше. Это не забывается…

– А еще кто–нибудь пил из этой бутылки?

– Все пили, по–моему. Я – во всяком случае.

– Благодарю вас, сэр. – Роджерс отвернулся от него и обратился ко всем присутствующим: – А теперь я попрошу вас всех подвергнуться обыску.

– Еще что, сержант! – сказал Джулиус. – Это еще зачем?

– Это же совершенно очевидно, сэр, – ответил Роджерс сурово. – Если покойный был отравлен, а в бутылке, из которой он пил, яда не было, кто–то должен был принести его сюда.

– Боже правый! Неужели вы воображаете, что я, например…

– Воображать не мое дело, сэр Джулиус; вы пожелали, чтоб я провел расследование, и я должен провести его надлежащим образом. Угодно вам вывернуть ваши карманы, сэр?

– Хорошо, раз вы настаиваете, – буркнул министр. – Хотя, по–моему, смешно предполагать… и откуда вы знаете, что этот несчастный молодой человек не отравился сам?

– Разумеется, я учитываю и эту возможность. Я обыщу покойного в свое время. Итак, прошу, сэр.

Содержимое карманов сэра Джулиуса выложили на карточный стол. Внимание привлек только флакончик с белыми пилюлями, на этикетке которого стояло имя хорошо известного в Лондоне аптекаря. Сержант посмотрел на флакончик подозрительно.

– Пожалуй, я оставлю его пока что у себя, – сказал он.

– Боже мой, неужели вы не понимаете, что это желудочные пилюли?

– Нет, сэр. Пока не будет произведен анализ, я не могу судить о том, что это такое… А вдруг в этот флакон положили что–либо другое?

– Но ведь это мои пилюли! – настаивал Джулиус. – Я должен принимать их на ночь ежедневно. Я не могу обойтись без них.

– Какова ваша обычная доза, сэр?

– Две.

Сыщик отвинтил крышку флакончика, вытряхнул две таблетки и важно протянул их через стол.

– Этого вам хватит на сегодня, сэр, – сказал он. – Я ни в коем случае не хочу причинять вам неудобства.

Ворча под нос, сэр Джулиус взял пилюли и стал рассовывать свои вещи по карманам.

– Теперь, я думаю, можно пойти спать, – сказал он.

– Пока еще нет. Сначала я хотел бы обыскать и дам.

– Уж не хотите ли вы сказать, что будете обыскивать меня! – Миссис Карстерс выглядела олицетворением оскорбленной добродетели.

– Нет, мадам. Будет достаточно, если вы покажете мне вашу сумочку. И не откажитесь передать мне сумочку той дамы… Благодарю вас.

Опытной рукой Роджерс выпотрошил обе врученные ему сумочки, но не нашел ничего представляющего интерес. Затем были подвергнуты обыску д–р Ботвинк и Бриггс, без протестов и без результата. Когда сержант кончил, Джулиус снова попросил разрешения пойти спать.

– Теперь, когда подозрения сняты с нас всех, – сказал он с жалкой попыткой на иронию, – смею предполагать, что незачем задерживать нас дольше.

Сержант ответил не сразу.

– По–моему, сделано еще далеко не все, – сказал он. – Но во всяком случае, я вас больше не задерживаю. Мистер Бриггс, есть какая–нибудь другая комната, относительно теплая, куда мы могли бы пойти?

Бриггс заколебался.

– Самое теплое место в доме – комната экономки, – сказал он. – Там хорошо растоплен камин, а слуги уже легли. Я не смею предложить этим леди и джентльменам, но…

– Ну так, ради Бога, пойдем туда и покончим с этим, – сказал сэр Джулиус. – Покажите мне дорогу, Бриггс. – И он направился к двери.

Д–ру Ботвинку пришлось помочь миссис Карстерс поднять Камиллу на ноги.

– Как вы думаете, вы сможете идти сами? – спросил он ее мягко.

– Да, спасибо, – пробормотала она и, опираясь на его руку, пошла к двери. Дойдя до середины комнаты, она остановилась и оглянулась на немую фигуру у окна. – Мы… мы не бросим его здесь… вот так?.. – спросила она жалобно.

– Очень сожалею, миледи, но это необходимо, – сказал Роджерс твердо. – Надеюсь, что это долго не протянется.

Когда все вышли, он остался в комнате еще на несколько минут. Прежде чем уйти, он удостоверился, что все окна закрыты, выключил свет, потом запер дверь и положил ключ себе в карман.

Комната экономки была маленькая и уютная. К тому времени, когда вошел Роджерс, удрученные гости уселись в потрепанные, но удобные кресла вокруг пылающего камина. Бриггс, не дожидаясь просьб, поставил на полку в камине чайник и занялся чаем. По сравнению с местом, откуда Роджерс только что ушел, сцена была уютная, почти семейная.

– Я осмотрел одежду покойного, – сказал он сухо. – Насколько я могу утверждать, на ней нет следов яда.

– Это следовало ожидать, не правда ли? – сказал д–р Ботвинк неуверенно. – Достаточно крупицы этого яда, чтобы вызвать смерть. Трудно предполагать, чтобы в карманах нашелся остаток.

– Верно, – согласился сыщик. – Я ищу сосуд, в котором могли принести яд. Покуда я ничего не нашел.

– А я вот чего не понимаю, – пожаловался сэр Джулиус, зевая во весь рот. – Почему вы считаете, что этого достаточно, чтобы не давать нам спать?

– Сэр Джулиус, – твердо ответил Роджерс, – я должен просить вас подумать над создавшимся положением. Так как несчастный случай не представляется вероятным, то это либо самоубийство, либо убийство.

В первый раз слово, о котором втайне думал каждый, прозвучало вслух. Самый звук его, хотя оно и было произнесено без всякого нажима, вызвал в комнате какой–то тревожный шорох.

– Пока что мне приходится действовать исходя из предположения, что тут налицо убийство. Если это так, значит, оно явно совершено кем–то из вас. – Он сделал паузу, и в этот момент слушатели, казалось, съежились, словно каждого охватило внезапное желание как можно дальше отдалиться от своего соседа. – В таких обстоятельствах, – продолжал Роджерс сухо, – есть один очевидный вопрос, который я должен выяснить. Помощников у меня нет, значит, это отнимет больше времени, чем обычно.

– Понимаю, – сказал д–р Ботвинк. – Прежде чем мы разойдемся, вы, очевидно, хотите сделать обыск в наших комнатах, чтобы установить, не хранит ли кто–нибудь из нас в шкафу цианистый калий.

– Вот именно.

– По–видимому, вы весьма осведомленный человек, доктор Ботлинг, – заметила миссис Карстерс ледяным тоном.

– Ботвинк. Да, у меня есть то преимущество, что я и раньше подвергался преследованиям полиции.

– Можно ли мне, – сказала Камилла слабым голосом, – можно ли мне пойти лечь первой?

– Если вам угодно, миледи. Я предпочел бы провести обыск в вашем присутствии, и вы, наверное, пожелаете, чтобы другая дама тоже присутствовала при этом. Мы можем пойти сейчас. Могу я просить остальных подождать, пока я вернусь?

– Чай как раз поспел, может быть, вам угодно выпить чашечку, прежде чем идти? – обратился Бриггс к леди Камилле.

– Спасибо, Бриггс, с удовольствием.

Наливая чай, Бриггс вдруг вздрогнул. Он с легким стуком поставил чайник на стол и повернулся к сержанту.

– Вы ищете цианистый калий, мистер Роджерс? – спросил он.

– Да.

– Я только сейчас вспомнил. У меня есть немного в буфетной.

– Что?!

– Я приобрел его прошлым летом, чтоб извести ос, и с тех пор он там и лежит. Хотите посмотреть?

– Лучше покажите его мне сейчас же.

– Хорошо, мистер Роджерс. Ваш чай, миледи. Леди и джентльмены, соблаговолите наливать себе сами. Сюда, мистер Роджерс.

– Там, – сказал Бриггс. – В том шкафчике возле раковины. Может быть, хотите посмотреть сами? Он не заперт.

Сержант подошел к шкафу и открыл его.

– Когда вы в последний раз открывали этот шкаф? – спросил он.

– Не могу сказать точно, мистер Роджерс. Я не часто его открываю – там стоят вещи, которые редко бывают нужны. Хотя подождите минуту… Вспоминаю, неделю или две назад доктор Ботвинк показывал мне кусок старой обивки, который он нашел на задней стенке. Он очень заинтересовался им, хотя, по правде говоря, там и смотреть не на что. Вы видите обивку, мистер Роджерс?

– Да, – сказал Роджерс. – Вижу. – Он закрыл шкаф и с безучастным видом повернулся к Бриггсу: – Вероятно, там была этикетка «Яд»? – сказал он.

– Да, вы правы. Это была маленькая синяя бутылочка с надписью «Яд» крупными буквами. Она… мистер Роджерс, неужели она пропала?

Роджерс кивнул.

– Лучше вернемся в комнату экономки, – сказал он. – Во всяком случае, теперь мы знаем, что надо искать.