Текст книги "Покажи мне звезды (СИ)"

Автор книги: Агата Аргер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Покажи мне звезды

Пролог

Холодная капля пота скатилась по виску.

Иван вытер лицо о предплечье и на несколько секунд закрыл глаза. Сколько он был здесь точно не знал. Пару часов, не меньше…

Нужно было выплеснуть эмоции, клубком скрутившие его внутренности. Нужно было отвлечься, чтобы не наделать глупостей и привести мысли в норму. Но главное, Воронову было необходимо переключиться на что-то. Что-то, что выгнало бы из его тела чувства – кипящую злость и отравляющую кровь беспомощность…

Сегодня он снова был у нее.

Как только закончилась встреча сорвался из офиса и рванул к ней. Снова спешил, снова переживал… Руки подрагивали, грудь вздымалась от частых вдохов. Знал, что это временно. Ей нельзя было показывать свое беспокойство и переживания. Рядом с ней нужно держать себя в руках. Для нее нужно быть сильным.

Стоя на перекрестке Иван заметил, что улыбается. Едва приподняв уголки губ, но все же… Думает о ней и улыбается. А потом неожиданно нажимает кнопку «аварийки» и прямо на дороге, стоя во второй полосе, открывает дверь и выбегает наружу. Оставив двигатель включенным, он спешит к цветочному киоску. Внутри оглядывается, словно ищет что-то особенное. Улыбается шире, отыскав, рассчитывается, выходит и садится в салон. Не обращая внимания на сигналящие позади машины, образовавшуюся пробку и давно загоревшийся зеленый. Лишь растягивает губы в улыбке, убежденный в том, что ей понравится.

А спустя два часа безудержно и яростно избивает грушу…

Удар.

Еще один.

Пот уже ручьем течет по лицу. Промокшая майка неприятно липнет к телу. Бинты развязались, костяшки ноют – сбиты. Тело ломит от больших нагрузок, но боль хорошо отвлекает от мыслей.

Удар, разворот, еще удар.

Желтые лепестки на полу… смятые ботинком стебли…

Удар.

Крики…

Еще удар.

И еще…

Глава 1

Все события в книге, имена и организации вымышлены. Любое совпадение с реальностью – случайность. Описания науки, научных исследований и фактов художественно переработаны для сюжета.

За полтора месяца до событий пролога

– Черт, – вынув одну ногу из машины и угодив ею в большую лужу, мужчина тихо выругался.

Он не любил дождь.

Его раздражали затянувшие небо облака, звуки стучащих по окну капель. Ему не нравилось, когда за воротник попадала влага, а под ногами расширялись огромные островки воды. Он не любил промозглую погоду, бьющий в лицо ветер. Его не завораживали и не пугали разрезающие небо молнии. Ему было плевать на выдуманную романтику со всеми этими глупостями – чашка горячего какао, обязательно с зефиром, мягкий уютный плед, книга, небрежно оставленная у окна, и любование непогодой, сидя на подоконнике.

Он любил комфорт.

Раскрыв зонтик одним уверенным движением руки, Воронов отряхнул ногу, в этот же миг осознав нелепость своих действий. Не поможет. На улице вот уже четыре часа лил дождь. Дорога «плыла», унося с собой скопившиеся у тротуара, неизвестно откуда взявшиеся здесь пушинки одуванчиков. Ветер своими порывами беспощадно гнул тонкие стволы редких деревьев. Налетал, сбивая с ног и рискуя сломать трость зонта.

Иван открыл заднюю дверь машины, достал сумку с тонкими кожаными ручками и, захлопнув дверцу, нажал на кнопку сигнализации. Развернулся, ниже опуская зонт и, бросив быстрый взгляд на дорогу, вышел со стоянки. От парковки до подъезда было всего метров двадцать. Но бушевавшая непогода делала эти метры в разы длиннее.

Воронов подавил очередной порыв злости на природу, приподнял воротник полупальто и сильнее обхватил трость. Еще несколько метров, греющие душу звуки сначала открывающегося замка домофона, после, неспешно поднимающего на двадцать второй этаж лифта, звон ключей в большой связке. Два поворота одного замка, два другого и вот он дома – в своей крепости.

Перепрыгнув очередную лужу, Воронов приподнял зонт и внезапно сбился с шага. Чуть притормозил, нахмурился и сощурил глаза.

На скамейке у самого подъезда сидел человек.

Не двигаясь, полностью подчинившись власти непогоды. Его и заметить было трудно. Черная тонкая куртка, черные джинсы, натянутый на голову капюшон толстовки, выглядывающий из-за воротника, делали его почти невидимым.

Ивану показалось, что это ребенок, возможно подросток. Худой, невысокого роста. Хотя последнее сложно было понять – человек сидел, спрятав руки в карманах куртки, согнувшись и низко опустив голову. Явно сбежал из дома. Подумав об этом, Воронов хмыкнул – сбежать смог, а вот придумать где-бы спрятаться от дождя мозгов не хватило.

Он в два шага пересек оставшиеся до подъезда метры, бросил быстрый взгляд на застывшую фигуру, которая в отличии от него даже не обратила внимание на прошедшего мимо человека и достал из сумки ключи. Поднес чип к замку и, чертыхнувшись, опустил руку, развернулся и вновь шагнул под дождь.

* * *

– Вам нужна помощь?

Слова отрекошетили от падающих с неба капель, но кажется достигли адресата. Парень дернулся и приподнял голову. В глубине капюшона было сложно рассмотреть лицо, и Воронов прищурился, одновременно злясь на себя и на этого бестолкового подростка.

Ответа на вопрос не было. Рука сильнее сжала трость так, что побелели костяшки, Иван выдохнул через зубы, но остался.

– Вам. Нужна. Помощь? – спросил громче, с нажимом, чеканя каждое слово.

А потом слегка отшатнулся от неожиданности – из глубины капюшона показалось лицо девушки. Совсем молодой, с тонкими чертами лица. Немного осунувшейся, с темными синяками под глазами и явно замерзшей, судя по посиневшим губам.

– Нет. Спасибо, – слова, сказанные тихим голосом, было сложно разобрать среди шума дождя, но удалось прочитать их по губам.

Иван нахмурился, резко захотелось уйти. Не в его принципах было поступать во благо других. Он был эгоистом до кончиков ногтей. Но огромные глаза с застывшим пустым взглядом заставили его остаться.

– Дождь идет, – говорить очевидные вещи было глупо и опять же не в принципах нависающего над девушкой человека, но ничего другого в голову не пришло.

– Я знаю, – а девушка кольнула.

Хмыкнула, посмотрела на Ивана скептически. Скорее всего определяя его умственные способности. Так же, как и минуту назад делал он, заметив ее у подъезда под проливным дождем.

Воронов сильнее сжал зубы, поиграл желваками, пытаясь не обращать внимание на прилипшие к ногам штанины.

– Не нужно здесь сидеть.

– Хотите, чтобы я ушла?

– Да.

Теперь прищурилась девушка. Окинула Ивана оценивающим взглядом. Только теперь этот взгляд был другим – она смотрела на одежду, сумку, часы, выглядывающие из-под рукава пальто, туфли, зонт опять же…

Явно прикинула в голове общую сумму его вещей и ухмыльнулась.

– Уйду, только милицию не вызывайте, – сказала, сделав свои выводы, заставившие Ивана разозлиться. Снова…

Он никогда не оценивал и не складывал мнение о людях по «одежке». И такого же отношения требовал от других. А сейчас его самого препарировали, как лягушку, растянув лапки в стороны и закрепив их гвоздиками.

– Мне плевать, где вы сидите. Только не нужно делать это под дождем.

У неё были очень выразительные глаза. Девушка ничего не сказала, даже не дернулась и не изменилась в лице, но Иван готов был поклясться, что в ее глазах застыло удивление, сменившее блуждающую до этого неприязнь. Она моргнула, дождевые капли соскользнули с ресниц и упали на лицо. Текли, огибая нос, мимо посиневших и уже подрагивающих от холода губ, и падали вниз, срываясь с острого подбородка.

Воронов сильно зажмурил глаза, проглотил комок злости, не понимая почему стоит здесь. Не кто-то другой, от которого можно было ожидать порывов человечности, а именно он. Выдохнул и спросил еще раз.

– Вам есть куда идти?

– А если нет?

Девушка ответила вопросом на вопрос, кажется не замечая плохо сдерживаемого негодования, искрящего от человека напротив. Наклонила голову и замолчала, ожидая. Может ответа, а может реакции – кривой усмешки, грубых обидных слов, обзывательств, игнорирования – чего-то вполне ожидаемого.

– Может вам нужно позвонить? – Иван сам от себя не ожидал такого, но по каким-то причинам не сдавался.

Теперь уже ему самому было важно победить в этой глупой, неравной борьбе. Доказать ей, что он может помочь, хоть помощи она явно не ждала. Или скорее не хотела…

– Нет.

– Вам нужно согреться.

– Я в порядке.

Воронов замолчал, рассматривая девушку. Он стоял в шаге от нее, спрятавшись под куполом зонта. Но ни он, ни она не обращали на зонт внимание. Иван мог сделать шаг и накрыть промокшее тело, скрыть от непогоды. Но его не захлестнуло волной альтруизма, а девушке определенно было плевать.

Все время она смотрела на Ивана – на жесткую линию сцепленных вместе губ, нахмуренный лоб, зло сведенные к переносице брови и играющие на скулах желваки. Казалось, она наслаждалась его реакцией, считывала ее, наблюдала и с нетерпением ждала, что же будет дальше.

А дальше… Он еще раз взглянул на промокшую фигуру девушки, хмыкнул, развернулся и шагнул в подъезд, сильно хлопнув дверью. Она разозлила его. Больше, чем обрушившийся на город дождь. Больше, чем… Сильно разозлила.

Захлопнув за собой дверь квартиры, он снял обувь, открыл шкаф, спустил с плеч пальто и повесил его на вешалку. Прошел в ванную, включил горячую воду и с наслаждением подставил руки под льющийся поток. Быстро согрелся, чувствуя, как по телу разносится тепло. Закрыл глаза и вновь нахмурился, вспомнив дрожащие губы. В который раз за вечер чертыхнулся и, наспех вытерев руки, вошел на кухню.

Из окон был виден вход в подъезд.

Девушка все также сидела на скамейке. Вновь спрятав ладони в карманах, она опустила голову, покрытую капюшоном, и дрожала под холодным дождем.

Воронов дернулся, отошел от окна, шагнул к столешнице. Резко открыл шкафчик, достал стакан и, включив кран, набрал воды. Сцепил пальцы вокруг хрупкого стекла и в два глотка осушил стакан. Опустил руки, громко ударив прозрачным дном о столешницу и склонил голову.

Он не выносил человеческой глупости, бессмысленности поступков и бестолковой траты ресурсов – времени и сил. А сейчас он сам занимался разбазариваем своего же личного ресурса.

Но видимо глубоко внутри остались живы атрофированные отростки человечности, потому что, разжав впившиеся в край столешницы ладони, Иван нажал кнопку на чайнике, достал стеклянную банку с листовым чаем и термокружку. Подождал пока закипит вода, насыпал терпко пахнущих листочков в емкость и залил кипятком. Оставил на столе и пошел в комнату стянуть мокрые брюки, сбросить отсыревшую рубашку и пиджак.

Переоделся, забрал кружку с чаем и вышел из квартиры.

* * *

– Что это?

Девушка подняла голову, подставляя лицо под немного стихнувший дождь. В широко раскрытых глазах застыло удивление, перемешанное со скепсисом.

– Горячий чай.

Иван вышел без зонта. Набросил на плечи легкую куртку, а на голову капюшон. Этого вполне хватило, чтобы не промокнуть – дождь успокаивался, сыпал с неба влажной крошкой.

– Зачем?

– Это пустые вопросы, которые не принесут с ответом ничего, лишь отнимут мое время.

– Я не просила тратить ваше время на меня, – девушка, не стесняясь, не ощущая смущения и неловкости заглянула прямо в глаза мужчине. Смотрела открыто, ничего не боясь. Наоборот, казалось, испытывала любопытство.

– Я сам решаю, на что тратить свое время. Возьмите чай.

Воронов застыл с протянутой рукой, а девушка не спешила принимать помощь. Наоборот сыпала вопросами, раздражая, вызывая недоумение и гнев.

– А вы всем помогаете?

– А вы всегда задаете так много вопросов?

– Нет.

– Вот и я – нет. Не помогаю, не в моих принципах.

– Почему тогда мне решили помочь?

Иван вздохнул, опустил руку и снял капюшон. Черные волосы быстро покрылись мелкими каплями и заблестели в свете стоящего неподалеку фонаря. Он тряхнул головой, смахивая влагу, и посмотрел на девушку.

– А отвечать на глупые вопросы – это наказание за помощь? – которая замерла, откровенно рассматривая его. Задумалась о чем-то ненадолго, а потом вздохнула.

– Я тоже – нет.

– Что «нет»? – теперь удивился Иван.

– Мои вопросы не глупые. Глупых я не задаю. Возможно человек не в состоянии понять заложенного в них смысла. Но в таком случае глупая не я, которая задает вопрос, а человек, которому этот вопрос адресован, – девушка пожала плечами, взглянула на Воронова, который опешил от неожиданной наглости и снова вздохнула. – Хотите открою вам секрет?

Иван хмыкнул, спрятал одну руку в кармане джинс, обернулся, глядя по сторонам, размышляя и пытаясь разгадать девушку, а еще сдерживая порыв развернуться и уйти.

– Предположим, что «да», – кивнул.

– А на самом деле «нет»? – она не унималась.

– Секрет, – Иван приподнял одну бровь, подгоняя.

– Ладно. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Знали такое?

Прозвучало так, словно родитель учил жизни ребенка, объясняя суровые законы джунглей. Нелепость. Девушке от силы было лет семнадцать, и ему, слегка перешагнувшему за тридцать, вдруг стало весело.

– И что это значит?

– Что вы от меня хотите? – задорные, искрящие любопытством глаза вмиг стали серьезными.

– Ничего, – скрыть усмешку не удалось. Иван пожал плечами, сбрасывая с себя цепкий, прожигающий внутренности взгляд.

– За помощь нужно расплачиваться. Всегда. А у меня нет желания и возможности отплатить вам.

Последние слова стали каплей. Той самой, что переполнила сосуд терпения и вылилась за края. Воронов прищурился, сделал глубокий вдох и медленный выдох сквозь плотно сведенные губы. Провел ладонью по мокрым волосам, а потом, решившись покончить с абсурдом, вновь поднял руку, удерживая в пальцах термокружку, обжигающую кожу даже сквозь толстый слой защитного пояса.

– Мне ничего от вас не нужно. Просто. Возьмите. Этот чертов. Чай, – отчеканил.

Резко, возможно грубо, так, как привык делать это с другими. И девушка не должна была стать исключением. Не в его правилах подстраиваться под людей. Они сами должны были искать пути подхода к нему.

Она кажется все поняла. Без лишних слов, без очередных раздражающих вопросов. Молча взглянула на него, печально опустила взгляд, но через секунду протянула руку и забрала чай. Нехотя, немного кривясь, оплела руки вокруг теплого стакана и подняла голову.

– Спасибо.

* * *

Он вышел из подъезда, надел солнечные очки, вдохнул чистый воздух и позволил себе мазнувшую по губам улыбку.

Сегодня не было дождя.

Небо было чистым, без единого облака, легкий ветер ласкал лицо теплом и только лужи на дорожках напоминали о вчерашнем ливне.

Воронов опустил голову и направился к машине, приветливо моргнувшую фарами, стоило только нажать на кнопку сигнализации. Ступил на асфальт и обернулся, зацепившись взглядом за что-то смутно знакомое.

В углу скамейки стояла термокружка.

Иван подошел к ней, застыл ненадолго, рассматривая. Потом наклонился, поднял и усмехнулся, покачав головой.

Она была полной.

Глава 2

Иван любил свой дом и район в целом.

Недавно отстроенный, он уже был укомплектован всей необходимой для жизни инфраструктурой. К тому же, помимо тянущихся к небу высоток и просторных парковок, между домами располагались небольшие, красивые аллеи с еще совсем молодыми деревьями. Редкие скамейки прятались среди дорожек и уютных «карманов», созданных с помощью высоких кустарников.

Вся эта красота и благоустроенность не волновала Ивана. Но иногда поздно вечером, возвращаясь с работы домой, мужчина бросал быстрый взгляд на бушующие красками уголки природы и на секунду останавливался, впитывая на подкорку момент свободы.

Для него она – свобода – была именно такой, в чистом ее виде. Когда тебя бросают, оставляют выживать, надеясь лишь на милость природы – на дожди, которые ждешь, чтобы не умереть от засухи, на землю, питающую твои корни и листву. Ты свободен от условностей, у тебя нет рамок – можешь расти не только вверх, но и вширь. Ты не подчиняешься законам других. И надеешься лишь на себя. Выживешь – выживешь. Нет… Значит не судьба.

И это было прекраснее всего. Иметь возможность дышать полной грудью. Так, как и сейчас, остановившись у машины на те самые несколько секунд, бросив взгляд на шумевшие на ветру листья.

Погода удивляла в этом году. В один из дней температура могла упасть до пяти градусов, когда на следующий плавила асфальт всеми тридцатью. Вот и сегодня, после вчерашней бури с проливным дождем, затянувшимся на весь вечер, было тепло. Совсем по-летнему, с легкой духотой, зависшей в воздухе.

Иван достал из салона пиджак, не надевая, сложил на сгибе локтя. Захватил сумку и, захлопнув дверь машины, включил сигнализацию.

Странно, как так получалось. Человек ведь не крохотное существо размером с песчинку и не может стать невидимым. Но мужчина снова не сразу ее заметил.

Девушку, сидящую на скамейке у его дома.

Там же, где и вчера.

Возможно виновата куртка, ее на девушке не было. Вместо куртки надета толстовка. Тоже черная, с накинутым на голову капюшоном. Снова спряталась. Ивану почему-то хотелось думать именно так. Что девушка пряталась. Сидя у всех на виду, но… пряталась.

Она вновь не подняла голову, когда мужчина проходил мимо. А он прошел. Не остановился, не заговорил… Что-то дернулось в груди. Возможно злость, смешанная с глупой обидой. Она отвергла его помощь, не приняла чай, хоть он и предупреждал, что возвращать термокружку не нужно.

Воронову в целом было незнакомо чувство сострадания. И он еще долго не мог вчера уснуть, злясь на самого себя. Чуть ли не впервые в жизни решил помочь другому человеку, а его прокинули. Вот так… просто и не задумываясь.

Ей не нужна помощь, сама вчера сказала. А он не привык… Ни помогать, ни навязываться.

Звук захлопнувшейся за спиной двери оглушил засыпающий подъезд. Иван вызвал лифт, вошел в него. Прислонился плечом к стене кабинки, на несколько секунд закрыл глаза, глубоко вдохнул и провел ладонью по лицу.

Глупо. Глупо думать о человеке, если сам человек этого не хочет. А Иван был уверен, воробышек не думала ни о ком. Даже возможно и о самой себе. Но еще глупее было бы снова приставать к ней со своей помощью.

Эти мысли, странным образом – не с позволения хозяина – роились в его голове. Все то время пока мужчина открывал дверь квартиры, снимал обувь, рубашку, запонки на рукавах… Пока надевал свободный спортивный костюм. Даже в душ не пошел, задумавшись о девушке. Включил чайник, открыл дверцу шкафчика, достал чашку, чтобы сделать кофе… И замер, словив взглядом банку с листовым чаем. Тем самым, что вчера готовил для неё.

– Твою ж… – резко выдохнул и хлопнул ладонью по столешнице. Сжал пальцы, пытаясь смять твердый камень, рыкнул, развернулся и вышел из кухни.

Не обращая внимания на закипевший чайник.

* * *

– Почему вы здесь?

Мужчина спросил резко, даже немного грубо. Сам скривился от жесткости в голосе, но не подал вида.

Девушка вздрогнула от неожиданности, подняла голову и уколола Ивана испуганным взглядом. А потом узнала его, неслышно выдохнула, так, что было видно лишь, как опустилась грудная клетка под толстым слоем ткани, пробежала глазами по мужчине – с низу от самых кроссовок, до небрежно взлохмаченных кончиков волос. Улыбнулась чему-то и вновь остановила взгляд на лице с трехдневной, ухоженной щетиной.

– А вы? – парировала. Уже привычно и почему-то даже… ожидаемо.

Иван долго смотрел на нее.

На выглядывающие из-под капюшона темные пряди волос, на, резко противоположное волосам, бледное лицо с огромными голубыми глазами и такими же огромными синяками под ними. Аккуратный нос с чуть покрасневшим кончиком – видимо все же замерзла – и острые, как лезвие скулы. Впалые щеки, не в угоду модной нынче худобе, а скорее от болезни или же голода.

Девушка не пряталась, не отворачивалась, не ныряла обратно под капюшон. Она позволяла себя рассматривать. Держалась уверенно и, казалось, сама с удовольствием наблюдала за мужчиной. Не говорила и даже не моргала. Позволяла считывать ее, как открытую книгу. Если удастся…

Иван вздохнул, отвел взгляд, посмотрел на покрытое первыми звездами небо и покачал головой.

– Не знаю, если честно, – заглянул в голубые глаза, укрытые пышными ресницами. – Сам удивлен, – и замолчал.

Он до сих пор не понимал: почему стоит здесь, почему ему было важно вновь подойти и заговорить с девушкой? Он совсем не тот человек, который первым подбежит к оступившемуся прохожему и подаст руку. Нет! Он тот, кто скажет, что необходимо было смотреть под ноги…

И несмотря на это, на то, что внутренне он чувствовал отторжение от своих же действий… Несмотря на всё, он был здесь.

Иван шагнул от подъезда, подошел к стоящей по другую сторону дорожки скамейке и обернулся.

– Я могу присесть? – опустился на остывающее после жаркого дня дерево, получив в ответ согласный кивок головой. Сел, прислонившись спиной, ненадолго закрыл глаза и облегченно выдохнул. Устал.

– Я забрал сегодня утром кружку, – но через минуту открыл глаза и посмотрел на наблюдающую за ним девушку. – Она была полной. Вы не выпили.

– Нет.

– Почему?

– Я говорила вчера. Мне не чем вам отплатить за помощь. Уже того, что вы сделали для меня предостаточно.

– И что же я сделал? – Иван хмыкнул и спрятал руки в карманах.

– Вам по пунктам рассказать?

– Попробуйте.

Она забавляла. А еще отчего-то не получалось разгадать ее, так, как он умел делать это с другими. Девушка не закрывалась от мужчины, не выставляла стен и барьеров. Она позволяла себя читать, но… Не удавалось.

– Во-первых, вы не прошли мимо. Знаете, сколько людей вошло и вышло из этой двери за те часы, что я сидела на скамейке? А я знаю. Считала. Непроизвольно, так вышло. Тридцать шесть. И только вы остановились и предложили помощь.

– Может быть те люди не поняли, что она вам необходима.

– Но вы же как-то догадались, – Иван предположил, а девушка сразу же оспорила.

– Так помощь вам все-таки была нужна, – мужчина удостоверился в своей же правоте, легонько припечатав фразу ладонью по скамейке. – Почему же отказались?

– Я не отказывалась. Я приняла то, что посчитала самым безобидным, не требующим платы.

– И что же это?

– Тепло. Я согрелась. Держала вашу термокружку в руках и согрелась. Спасибо за нее, – слова были искренними. Так казалось. Но всё равно вызвали усмешку.

– А почему вы считаете, что за это я не стану требовать платы.

– А вы станете? – и даже удивления не было в вопросе. Девушка спросила скорее из любопытства, а потом улыбнулась уголками губ, услышав ответ.

– Нет.

– Поэтому я так и не считаю.

В глупых романтических фильмах и книгах, насыщенных слащавыми моментами и пропитанных приторным сиропом влюбленности, часто можно услышать фразу, сказанную с придыханием: «Это, была девушка-загадка».

В этот бред Иван никогда не верил. В прочем, как и в любовь в целом. Но сейчас, именно сейчас его скепсис дал трещину. Повернул стрелку компаса, смотрящую строго вперед чуть в сторону.

Потому что она – эта странная девушка – была загадкой.

Настоящей.

Такой, которую хотелось разгадать.

Не потому что он мужчина, а она красивая девушка. Нет. Ивана не тянуло к ней, как к женщине – на такое говорят «не в его вкусе». Но и пройти мимо, как он сделал бы еще два дня назад, уже не смог бы. Странно, глупо… Но оттого еще более интересно. Наблюдать за ней, следить за тем, в какую сторону повернется их разговор. Ведь она отвечала не так, как сделало бы это большинство людей.

– Сколько вам лет? – мужчина прищурился, а девушка удивилась.

– Почему вы задали этот вопрос?

– А почему нет? – она замялась, а он ухмыльнулся, почувствовав ее смятение.

– Это вопрос личного характера. Но при знакомстве люди, как правило, спрашивают имя. А вы интересуетесь возрастом.

– Но мы-то уже знакомы. Разве нет? – Иван оторвал спину от скамейки и уперся локтями в колени. Стал немного ближе к ней. И заметил ее непроизвольный рывок назад.

– Нет. Как вас зовут?

– Иван. Так сколько вам лет? – не сдавался. Буравил взглядом непробиваемую ледяную стену напротив. Теперь правда было интересно.

– А имя мое так и не спросите? – девушка улыбнулась.

– Нет.

– Почему?

– Я назвал вас воробьем. Вчера еще. В своей голове.

– Правда? Интересно… Похожа? – в голубых глазах загорелся интерес, и девушка невольно склонилась вперед.

– Очень. Вы хрупкая, маленькая, вчера были взъерошенной, мокрой, беззащитной.

– Воробьи на первый взгляд беззащитны. Могут ведь и клюнуть, – глаза в глаза. Противостояние. Борьба. Интерес…

– В этом я не сомневаюсь. Так что? – когда оба противника не хотят уступать.

– Мне двадцать три, – все же сдалась, призналась. А может и не пыталась скрыть свой возраст, просто играла.

Иван разочаровался. Покачал головой, вновь откинулся на спинку скамейки и поднял голову вверх. Звезд появилось больше. Красиво… И почему раньше он не смотрел на небо?

– Я не люблю ложь. Сам не лгу и не терплю этого от других, – опустил голову, замечая, как голос стал тверже. И девушка заметила. Нахмурилась, но не отвела взгляд. Задумалась…

– Это правда.

– Кажется, что вам лет семнадцать.

– Вам виднее, Иван, – хмыкнула и пожала плечами. – Наверное, теперь я должна спросить тоже самое?

– Спросите.

– Так сколько?

– Тридцать один.

Девушка еще раз пробежала по фигуре мужчины внимательным взглядом и через несколько секунд вернула его на лицо.

– Хм… Вы хорошо выглядите.

– Звучит так, словно в юности я выглядел плохо.

– Я не знаю, как вы выглядели в юности. Но для мужчин свойственно «расцветать» с возрастом. Даже седина прибавляет шарма и притягательности.

– Значит я притягателен? – непроизвольная усмешка сорвалась с губ.

– Я этого не говорила.

– Вы сказали о седине. А она у меня уже есть. Вот здесь на висках, – Воронов склонил голову, повернул ее в сторону и указал пальцем на волосы.

Девушка застыла. Сперва нахмурилась, а после медленно подняла руку и убрала за ухо выбившуюся из-под капюшона прядку волос. Все это время прожигая взглядом мужчину, сидящего в метре от нее.

– Вы флиртуете со мной, Иван? – а потом спросила. Немного удивленно, с каплей подозрения и разочарования.

– Даже не думал. Извините, если так показалось, – Воронов отшатнулся. Ведь на самом деле слова вырвались непроизвольно, незапланированно. Он играл, забавлялся. И последнее, что он хотел показать ими был флирт.

– А могло бы быть комплиментом, – девушка расслабилась и усмехнулась. – Но оговорка «даже» заставляет посмотреть реальности в лицо.

– Бросьте. Не говорите глупостей. Вы красивая и привлекательная. Просто я здесь с вами не из-за этого.

Иван разозлился. Всегда делал это, когда люди намеренно недооценивали себя или принижали то, что имели. А девушка была действительно красивой. Может быть не для него, но и он мог непредвзято оценить открывшиеся взору достоинства.

– А тогда из-за чего же? – а она не унималась. Из раза в раз удивлялась всё сильнее, раскрывая свои и без того большие глаза еще шире.

– Не знаю. Меня просто немного озадачивает вся эта ситуация. Я не такой человек… – Иван решил быть по-настоящему честным, как привык и чего требовал от других, но в последнюю секунду осекся, решив, что не имеет права раскрываться перед чужим человеком. Ей это не нужно. – Неважно. Мне нравится с вами общаться. Вы интересная. Наши пикировки словно наполняют меня энергией, силами…

– Вы энергетический вампир? – девушка хмыкнула.

– Не замечал за собой такого. А если и так, вы уйдете?

Она замолчала. И, казалось, в этом молчании крылась та самая правда… Чуть позже вылившаяся наружу вместе со словами.

– Если было бы куда, я бы и не приходила.

– Так почему вы здесь? – Иван хотел спросить о другом, но не решился. Вместо этого задал вопрос, который терзал его уже давно. Еще со вчерашнего вечера, когда он впервые встретил ее. После мучал на работе, отвлекая от мыслей. И сейчас, когда он увидел ее вновь, не давал покоя.

А девушка застыла, задумалась, буравя его взглядом. Изредка улыбалась, еще реже прищуривала глаза… Смотрела на него, склонив голову к плечу… А потом на звезды, те самые, на которые смотрел он всего несколько минут назад.

– На самом деле это очень интересно, что вы сказали о воробье… Знаете, как мама называла меня в детстве? Птичкой. Вечно рвущейся на свободу птичкой, – девушка горько хмыкнула и так же горько улыбнулась. Одними губами… Глаза были пусты…

– И вы вырывались?

– Да. Постоянно. Только всегда возвращалась обратно. Мне было мало беспредельной свободы. Я целенаправленно связывала себя нитями с родителями. Не обрывала их, не пыталась выпутаться. А они… они не держали. Позволяли и ждали моего возвращения.

– Сейчас тоже рветесь? – для Ивана этот вопрос был почему-то важным. Как и ответ, прозвучавший секундой позже.

– А сейчас мне не к чему привязываться… Я свободна, Иван.