Текст книги "Капитан Брингдаун и книга пророка (СИ)"

Автор книги: Аду Нил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Эллен задумалась. Моя краткая этнонимическая справка явно произвела на неё впечатление. А ведь ещё даже не заикался о том, что заглавная буква в названии тоже может быть искажена. Не "в", а "б", к примеру.

Однако я рано начал праздновать победу. Она и не собиралась прекращать борьбу.

– А если я скажу, что это слово как-то связано с именем Исаака Ньютона – это тебе поможет?

– С чего ты взяла? – удивился я. И тут же сам догадался. – А-а, каменный Нвута! Думаешь, это памятник Ньютону? Что ж, возможно. И тогда, конечно, круг поиска существенно сужается.

Я ещё не договорил фразу, когда вдруг понял, насколько он сужается. Фактически превращается в точку. Чтоб мне больше ни одной приличной сигары не выкурить, если я не определил нужное нам место.

– Между прочим, Эллен, – начал я подчёркнуто спокойным тоном, – даже в твоём дурацком путеводителе сказано, что Исаак Ньютон похоронен в центре Лондона, в Вест-Минстерском аббатстве. – Тут я не выдержал и радостно выпалил: – Вот же она, твоя Виста-Мниста!

– Грэ-э-эм! – опять затянула она, но на этот раз совсем другим тоном. Торжествующим, и где-то даже восхищённым. Восхищённым мной. – Какой же ты молодец!

И она в радостном возбуждении бросилась мне на шею. А я... Да, наверное, я был не прав, что не отстранился. Лишь спросил, едва только представилась возможность:

– Эллен, так почему же всё-таки это тебя так волнует?

– Потом расскажу, – отмахнулась она и, заметив выражение моего лица, повторила. – Нет, честное слово, расскажу. Но сейчас ещё не время. – Медленно, неохотно она разжала пальцы, и руки соскользнули по моим плечам. Потом по груди. А потом и вовсе удалились на безопасное расстояние. – Грэм, а давай сразу отправимся в этот Лондон!

– А давай сначала благополучно выпрыгнем из поля Хилла-Кокса, – передразнил я, очутившись на свободе.

Пусть и мелкая, но всё же месть за её скрытность. И за её порывистость.

– А у тебя есть сомнения? – не то чтобы встревожилась, но хотя бы заинтересовалась она.

– Это всегда дело случая. А в нашем случае...

Я запутался в случаях и замолчал.

– Нет, я чувствую, что в этот раз всё закончится хорошо, – заявила Эллен и мечтательно зажмурилась. – Не может с нами ничего случиться. Не сейчас. Я ведь, можно сказать, всю жизнь мечтала об этом полёте.

Верю, дорогая моя, верю. Если б ты ещё уточнила, о чём именно мечтала. Ведь не просто же побывать на Земле. И не увидеть загадочную Виста-Мнисту. Так в чём же дело?

– Грэм, а у тебя есть мечта? – вдруг спросила она тихим, но таким выразительным голосом, как будто её действительно это волновало. Как будто в её силах было выполнить любое моё желание. А может, и не как будто. От неё действительно зависело кое-что в моей судьбе.

– Конечно, есть, о, добрая фея! – я предпочёл обратить всё в шутку.

Но она не приняла игру, а продолжала смотреть на меня, напряжённо ожидая ответа. Не люблю, когда женщины так смотрят. Особенно, красивые женщины. Не очень женщины, но очень красивые.

– Я спрашивала серьёзно, Грэм! У тебя есть мечта?

Слишком уж требовательно она это произнесла. Словно имела право задавать мне любые вопросы.

– Да, у меня есть мечта, – сказал я немного громче, чем требовалось. – Я мечтаю о том дне, когда мне вернут обманом захваченный корабль, и я смогу полететь туда, куда сам захочу, а не туда, куда прикажет очаровательная хозяйка.

– Не то, Грэм, не то! – недовольно дёрнула головой Эллен. – Эта мечта рано или поздно сбудется. Через полгода, или через год, но всё именно так и случится. А я спрашивала про такое, чему помочь может только чудо.

Её взгляд пробивал любую оборону не хуже бластера. И в образовавшуюся пробоину хлынули совершенно ненужные, неуместные мысли. Да, пожалуй, у меня есть то, о чём спрашивает Эллен. Только чудо помогло бы мне разобраться в её мыслях и чувствах. Она может развязать войну ради своих, никому не понятных целей. Может с участливой улыбкой на лице обобрать тебя до нитки. И может ради тебя рискнуть жизнью. Или не ради тебя, а ради своих прав на тебя. Ведь я ей, как ни странно, нужен не только в качестве извозчика. А уж зачем она мне нужна – вообще невозможно объяснить. Но нужна. Несмотря на то, что по её милости со мной приключилось. И это ощущение бесит гораздо сильнее, чем все причинённые ею обиды.

Нет, не стоило мне сейчас ничего этого говорить, но слова уже не удержать, они сами рвутся наружу.

– Ещё я мечтаю забыть о тебе, – предательски зашевелились мои губы. – Или хотя бы о том, что ты была мужчиной.

Мне показалось, или Эллен не сразу победоносно улыбнулась? Нет, была какая-то пауза. Всё-таки она ждала какого-то другого признания. Хотя осталась довольна и тем, что я сказал на самом деле.

– Нет, забыть меня невозможно, – подтвердила она мои опасения. – А насчёт второго...

Вот тут действительно произошло чудо. Не меняя очертаний, её улыбка отобразила столько различных чувств и эмоций, сколько обычный человек не испытает и за день – разочарование, досаду, упрёк, надежду, просьбу, приказ, уверенность, опять досаду, отчаяние и чёрт знает что ещё. И примерно то же самое послышалось потом в её голосе.

– Так что тебе мешает, Грэм? Забудь! Это же так просто. Человеку свойственно забывать плохое и оставлять в памяти только хорошее. Иначе память может убить. Или медленно, год за годом отравлять жизнь. Зачем тебе это самоистязание? И какое тебе дело до того, кем я была раньше? Прошлое прошло, а настоящее – оно и есть настоящее, истинное.

На какое-то мгновение я вновь увидел её дочерью Неба, исполняющей танец Страсти перед дикарями Кастилии и ещё одним земным дикарём. Но наваждение быстро рассеялось. Нет, Эллен не пыталась меня околдовать, не принимала эффектных, соблазнительных поз, не облизывала верхнюю губу, как во время нашей первой встречи. Она просто предложила своё решение проблемы, которая действительно давно уже не давала мне покоя. Предложила и теперь ждала моего ответа.

И я готов был с ней согласиться. Хотел согласиться. Так всем было бы лучше. В первую очередь, мне. Наверное, я стал бы счастливым человеком. Но человеком другим, не капитаном Брингдауном. А он, этот древний как мир космический скиталец, не имеет права ничего забывать. Может, это и глупо, наверняка высокопарно, но главное его, то есть, моё богатство – не золото и платина в трюмах "Медеи", а воспоминания. Именно этих сокровищ нет больше ни у кого во всех обитаемых мирах. И благодаря именно им, старый кэп Брингдауни был и остаётся лучшим спейстрейдером, живой легендой Галактики. А легенда может разрастаться, приобретать новые подробности, но уменьшаться, выбрасывать какие-то детали – никогда!

Тьфу ты, какая же чушь лезет в голову, когда на тебя смотрит самая красивая женщина в мире! Но чушь только по форме, а не по сути. Нет, не умею я забывать. Ни хорошего, ни плохого.

– Поверь, Эллен, мне очень жаль, – тихо, но твёрдо ответил я, восстанавливая искорёженную защиту. – Но это навсегда останется преградой между нами.

Всё! Слова сказаны, и тоже никогда уже не забудутся. Разумеется, она сейчас уйдёт. А я останусь со странным чувством – то ли невосполнимой утраты, то ли счастливо избегнутой смертельной опасности.

Вскоре я окончательно переселился в рубку и не могу сказать, что испытывал при этом какие-то неудобства. Мне ведь и раньше здесь было комфортно, особенно, в те далёкие времена, когда я сам распоряжался кораблём. Впрочем, сейчас эти времена почти вернулись. Эллен избегала попадаться мне на глаза, и я отвечал ей взаимностью. А Марвин...

Пожалуй, состояние Марвина радовало меня больше всего. Он не просто восстанавливал человеческий облик, он становился другим человеком. Или наоборот, становился собой. Во всяком случае, у меня создалось впечатление, что Марвин, освободившись от груза тайны своего происхождения, стал вести себя естественней, проще, доброжелательней. Он искренне старался быть мне полезным, но в сложившейся ситуации я не мог дать ему ни одного важного поручения. Какие уж тут помощники, если не полностью уверен в правильности собственных действий.

В конце концов, я отправил его заведовать фермой. В этом назначении имелся даже практический смысл, поскольку роботов, обычно ухаживавших за растениями, мы потеряли на Кассилии, а изготовить новых без помощи "Медеи" не представлялось возможным. Так что Марвин подвернулся весьма кстати. Он присматривал и за гидропонными плантациями, и за зверинцем, и за оранжереями. Помимо необходимой информации, я рассказал ему и о подарке садовода с Упернавика, и Марвин отнёсся к моему рассказу с особым вниманием и целые дни проводил возле капризных растений, упорно не желавших показать свои удивительные цветы.

И по-человечески можно понять его, когда он вдруг ворвался в рубку и заорал громче, чем всё племя Фасимбы приветствовало своего вождя:

– Капитан Брингдаун, у них появились бутоны!

Честное слово, я бы порадовался вместе с Марвином, появись он в другое время. Но с минуту на минуты корабль нужно было выводить из поля Хилла-Кокса, и сейчас малейшая оплошность, секундная невнимательности могли обойтись нам слишком дорого. Всего несколько раз в жизни мне приходилось в чрезвычайных ситуациях проводить слепые прыжки, и сейчас я волновался не меньше любого выпускника космической академии, отправляющегося в первый самостоятельный полёт. Я даже не расслышал, что он сказал. Но и повторное сообщение не возымело действия. Слишком далеки были сейчас от всего мирского мои мысли.

– Что появилось? У кого?

– Бутоны. У ваших цветов. Как вы их называли? Рудбекия, кажется.

Марвин счастливо и гордо улыбнулся, ведь в этом судьбоносном событии была и его немалая заслуга. Но, чёрт возьми, неужели он не мог выбрать более подходящий момент для триумфа?

– Дорогой Марвин! – ответил я, изо всех сил сдерживая злость. – Нас сейчас, благодаря вашей истерике, может разорвать на мелкие сувениры. Но если этого по какой-то невероятной случайности не произойдёт, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы вы наконец запомнили – нельзя без предупреждения врываться в рубку корабля, находящегося в ручном режиме пилотирования. Понятно?

На последнем слове я всё-таки не сдержался и рявкнул ничуть не хуже уважаемого Фасимбы. Марвин вздрогнул, улыбка медленно сползла в уголки заметно подрагивающих губ. А в глаза ему я старался не смотреть.

– Простите, капитан, – пробормотал он и как-то неловко, задом, выбрался в коридор.

Только тут я сообразил, как жестоко и несправедливо обидел парня. Он ведь просто спешил поделиться со мной радостью. Нашей, может быть, единственной общей радостью. А я... Самое неприятное, что у меня даже нет возможности прямо сейчас догнать его и извиниться. Ещё час, если не два, я обязан оставаться в рубке и внимательно следить, не наткнёмся ли мы при выходе из прыжка на какую-нибудь неприятность в виде облака космической пыли или метеоритного потока. А если на их месте окажется комета или астероид, то и извиняться станет некому. Нет, не могу я сейчас отойти, чтобы там не творилось с беднягой Марвином.

О, боги всех миров и народов! Ведь я живу на свете не одну тысячу лет, побывал на сотнях планет, встречался там с непроизносимым количеством людей. И худо-бедно научился с каждым находить общий язык. Почему же в этом рейсе мне никак не удаётся наладить взаимопонимание всего-навсего с двумя пассажирами?!

Марвину и в самом деле попало ни за что. Выпрыгнули мы на удивление удачно – на почтительном отдалении от плоскости эклиптики и где-то на уровне орбиты Сатурна. Из соображений экономии стоило бы теперь повернуть к Плутону. Технологическая база там ничуть не хуже, чем на орбитальных заводах Земли, а расценки раза в полтора ниже. Да и на любой другой планете Солнечной системы кораблю оказали бы не менее квалифицированную и не столь дорогую помощь. И если бы не затея Эллен посетить святые места, я бы выбрал именно этот вариант. Но добираться общественным транспортом от Плутона до Земли и обратно – удовольствие тоже не из дешёвых, да и длится непозволительно долго. А Закон о конфискации остаётся законом и на технических базах. Время, затраченное на ремонт корабля в счёт, разумеется, не идёт, а всё остальное – головная боль самого спейстрейдера.

Впрочем, ворчал я больше для порядка, а сам был только рад лишний раз побывать на Родине. Всё-таки не каждую сотню лет выдаётся такой удобный случай. А если ещё вспомнить уверения Эллен, что все расходы на эту экскурсию будут оплачены, то получается просто роскошный подарок от доброго дядюшки Зефирена. В общем, настроение моё заметно улучшилось, и мыслями я летел к Земле куда быстрее собственного корабля.

Впрочем, бдительные диспетчеры уже несколько присылали радиограммы с требованием немедленно сбросить скорость. Так ведь я с момента появления в Солнечной системе только и делаю, что сбрасываю. Но резко затормозить на выходе из прыжка попросту невозможно. Был бы под рукой компьютер, я бы, может, и рискнул что-нибудь предпринять. А бесконтрольно форсировать тормозные двигатели – лишний шанс угробить их окончательно. Нет уж, ребята, увольте! И не беспокойтесь вы так, я ведь не первую сотню лет в космосе – авось не устрою вам аварию на трассе.

А движение действительно по мере приближения к Земле становилось всё оживлённее. Привычного ощущения одиночества, затерянности в бесконечном космосе здесь не возникало. Сами мы пока ещё находились за пределами того сектора пространства, в котором сосредоточены основные межпланетные транспортные линии, но на обзорном экране периодически мелькали огни пассажирских и грузовых кораблей. Да и маленькие частные судёнышки и прогулочные яхты тоже встречались, только разглядеть их было труднее.

Земля давно уже не считалась самой населённой планетой в Галактике, но это верно лишь в том случае, если не принимать во внимание околоземную орбиту и другие планеты Солнечной системы. Значительное число людей, которым оказалось не по карману проживание на респектабельной Земле, всё же не решились отдаляться от неё слишком далеко. Кто-то обосновался в орбитальных городах, другие поселились на Марсе, Венере или спутниках Юпитера. Даже на некоторых крупных астероидах существуют довольно многочисленные поселения. Правда, в основном это геологические лагеря или промышленные предприятия, на которых люди работают вахтовым методом. А по окончании срока очередной вахты, пусть ненадолго, пусть хотя бы раз в десять лет, всё-таки стараются выбраться на родную планету. Которая, разумеется, старается выпотрошить их кошельки в максимально сжатые сроки и отправить поскорее обратно, копить средства для нового короткого визита.

И что удивительно, количество желающих совершить такое разорительное свидание с Родиной не уменьшается уже не одно тысячелетие. Эти вот мучимые ностальгией люди и составляют львиную долю туристов. А остальных привозит с далёких миров наш брат спейстрейдер, тоже, как правило, не остающийся в накладе, с лихвой покрывая за счёт попутчиков собственные расходы по проживанию на гостеприимной Матушке-Земле. И кто бы ни жаловался на земную дороговизну, только не капитан Брингдаун, многократно ей пользовавшийся в личных целях.

Тем более что всё необходимые мне товары куда проще и дешевле приобрести в орбитальных городах, и порой, если меня вдруг тоже не охватывала неодолимая тяга увидеть "зелёные холмы земли", я даже не спускался на саму планету. И, конечно же, у меня имелись на орбите надежные, проверенные деловые партнёры, включая управляющих салонами модной одежды, антикварными магазинами и ремонтными заводами. Сами владельцы, понятное дело, проживали на Земле и появлялись на своих предприятиях крайне редко. Настолько редко, что я не считал нужным заводить с ними знакомство. А если и общался с кем-то из них, то иногда даже не знал, что пользуюсь услугами именно его фирмы.

На этот раз, учитывая намерение Эллен посетить Лондон, я решил остановиться в Артур-Кларк-Сити, расположенном на синхронной орбите непосредственно над Гринвичским меридианом. Практического смысла в такой точности лично я не нахожу, но в непосредственной близости от планеты местоположение корабля традиционно переводили в земную систему координат, и Гринвич оставался эталоном даже на орбите. И я не настолько часто бываю на Земле, чтобы всерьёз бороться с этим анахронизмом. В конце концов, Галактика тоже вращается, и звёзды, много тысяч лет назад произвольно объединённые людьми в созвездия, с тех пор заметно изменили своё взаимное расположение. Но никто же не требует менять привычные всем имена и контуры созвездий. В случае необходимости, компьютер сам произведёт корректировку. Лишь бы он был исправен.

Именно компьютер и волновал меня сейчас в первую очередь. А вопросы туризма и поклонения святым местам – в последнюю. О чём я и предупредил Эллен, как только мы состыковались с посадочным блоком орбитальной станции:

– Сразу после таможни я отгоню корабль в ремонтные мастерские. А вы можете сразу отправляться на Землю. Чуть больше суток в комфортабельной кабине лифта, и вы в Лондоне. О багаже можете не беспокоиться, я сам переправлю его в любую гостиницу по вашему усмотрению.

Эллен умеет смотреть так, словно ты только что сказал величайшую глупость на свете. И на меня уже не раз смотрела. Но я опять не понял, чем заслужил такую честь.

– Спасибо, Грэм! Но мы, пожалуй, лучше подождём, когда ты освободишься.

– Не понял, – честно признался я. – Зачем вам меня ждать? Или ты хочешь сказать...

– Хочу, Грэм, – перебила она меня, сопровождая слова фирменной язвительной усмешкой. – И обязательно скажу. Неужели ты так и не понял, что поездка на Землю – часть нашего задания? И ты обязан помочь нам его выполнить. Откровенно говоря, я надеялась, что хоть в этот раз обойдётся без объяснений.

– Что, опять? – Подробнее изложить свою мысль мне помешало крайнее удивление. – Ты же сама говорила, что миссия закончена, что мы и так сделали больше, чем могли, и чем ты рассчитывала.

– Мы сделали всё, что могли, на Кассилии, – спокойно парировала Эллен. – А теперь должны продолжить миссию на Земле.

Я опять не понял, какая связь может быть между Землёй и Кассилией, если здесь давно и благополучно забыли о неудавшемся переселении. Одном неудавшемся на сотни успешных. И уж совсем непонятно, чем я могу помочь в деле, о котором не имею ни малейшего представления. Может быть, Марвин объяснит, в чём тут дело?

Я попытался посмотреть ему прямо в глаза, но парень упорно отводил взгляд в сторону.

– Капитан, без ваших знаний, вашего опыта, мы не справимся, – пробормотал он куда-то в угол. – Пожалуйста, помогите нам!

Надо же, как только выяснилось, что он – не человек, Марвин начал медленно, но верно становиться человеком! Он стал вдруг мне симпатичен, чёрт возьми! И если я всё-таки соглашусь, то не ради Эллен, а из доброго расположения к этому несчастному созданию.

– Значит, так, дорогие мои! – решительно заявил я. – Я не двинусь с места до тех пор, пока мне не объяснят, что мы на самом деле ищем, и зачем это что-то нам понадобилось. Всё понятно?

Они переглянулись, Эллен кивнула, и Марвин тихо, но торжественно произнёс:

– Капитан Брингдаун, мы ищем Золотой Шар. Тот самый – исполняющий желания.

Я рассмеялся. Не то чтобы он как-то уж очень удачно пошутил, скорее, это похоже на неуклюжую попытку обмануть клиента. Ни за что не поверю, что грандмастер Ксирдаль решился снарядить дорогостоящую экспедицию ради подобных глупостей. Поиски священной книги – это, разумеется, тоже прихоть, но хотя бы объяснимая. Но пролететь половину галактики из-за детской сказки – это уже слишком.

Хорошо, – попытался успокоиться я. – Будем считать, что шутка удалась. А теперь давайте поговорим о деле. Что вам всё-таки здесь понадобилось?

Почему-то никто не спешил посмеяться вместе со мной. Лица обоих моих спутников оставались непробиваемо серьёзными. Разве что стали чуточку растерянными. И это только добавляло комичности ситуации. Два взрослых человека пытаются уверить третьего, уже совсем, до неприличия взрослого, будто последние полгода все они занимаются какими-то младенческими играми. На деньги четвёртого человека, тоже далеко не ребёнка.

Нет, давно я так не веселился! С тех пор, как с меня едва не снял скальп вождь дикарей на планете Кассилия. И получается, что я тогда рисковал жизнью из-за пустяка, бессмыслицы, бредовой идеи мисс Брукс?

– Всё, Грэм, прекрати истерику! – вдруг закричала она. – Мы действительно хотим найти Золотой Шар, и чем раньше ты это поймёшь, тем лучше для всех нас. А подробности мы можем обсудить и в лифте. Там у нас будет достаточно свободного времени, не так ли?

Так, конечно, так.

Между прочим, я всё-таки успел помириться с Марвином, и чтобы сделать ему приятно, сходил в оранжерею и полюбовался распустившимися цветами. Они и в правду оказались очень красивыми, но не такими уж и редкими. Во времена моей юности эти растения украшали садовые участки каждого второго загородного коттеджа. И назывались они тогда – только не смейтесь – золотыми шарами. И это единственные золотые шары, в существование которых я готов поверить.

– Последний вопрос, Эллен! – выдавил я из себя сквозь новый приступ хохота. – Почему ты так уверена, что Золотой Шар существует? Ты что, его уже видела раньше?

– Нет. Но я слышала про человека, который встречался с человеком, чьё желание шар исполнил.

– Ах, вот как?! – я чуть не захлебнулся в нахлынувшем на меня веселье. – Так бы стразу и сказала. Кто-то слышал о том, что кто-то видел – это совсем другое дело.

Ладно, ребята, всё это настолько смешно, что я, пожалуй, не откажусь и от просмотра второй части комедии. Даже если мне придётся и самому сыграть в ней арлекина. Только это будет последняя моя гастроль, во всяком случае, в нынешнем сезоне.

– Эллен, и ты, Марвин! – Я театрально поклонился в его сторону. – Мне, в принципе, всё равно, чем вы там собираетесь заняться. И я даже готов оказывать вам всяческую помощь, если вы сейчас же составите официальный, нотариально заверенный документ, подтверждающий, что по возвращении из Лондона наши взаимные обязательства будут выполнены и перевыполнены. И тем самым вы возвратите корабль в мою собственность. Со своей стороны я торжественно пообещаю вернуть вас на Упернавик, и всего вам хорошего, дорогие мои!

Пока мы, сидя в мягких, удобных креслах, стремительно приближались к поверхности земли, я пытался вспомнить всё, что слышал об этом несчастном, то есть приносящем счастье, Золотом Шаре. Впервые о нём, если не ошибаюсь, написал ещё до моего рождения один русский писатель-фантаст по фамилии... По фамилии ещё более труднопроизносимой, чем, допустим, Достоевски или Желязны. Нет, кажется, писателей даже было двое, но с одинаковой фамилией. Скорее всего, братья. Правда, эти братья полагали, что Золотой Шар – это некий артефакт, оставленный на Земле представителями другой цивилизации, как тогда говорили, инопланетянами. Но за последующие десять тысяч лет никаких других разумных существ во Вселенной обнаружено не было. Как и самого шара. Но сама выдумка от этого не стала менее красивой, волнующей умы и сердца.

Кто только ни писал с тех пор о Золотом Шаре! Куда только ни помещала его фантазия авторов! И ещё больше, несравнимо больше людей пытались найти его. На Земле и в космосе, на планетах Солнечной системы и в самых отдалённых мирах. Одиночки-энтузиасты и прекрасно организованные экспедиции. И у всех имелись собственные теории, разной степени убедительности, где нужно искать артефакт, и почему именно там. И раз уж всё так сложилось, хотелось бы послушать и гипотезу мисс Брукс.

– И всё же, Эллен, – не утерпел я на исходе четвёртого часа спуска, – объясни мне ход своих рассуждений. Мы услышали на Кассилии несколько отрывков из какой-то книги. Предположительно – "Книги пророка Дэна". В одном из них говорится о некоем шаре каменного Нвуты из дома Виста-Мниста. Хорошо, допустим, что речь здесь действительно идёт о памятнике Ньютону в Вестминстерском аббатстве. Вероятно, там и в самом деле найдётся какой-то шар. Но с чего ты взяла, что это Золотой Шар? В тексте ведь нет ни единого намёка на то, что он золотой.

– Так ведь это же не простой текст, Грэм! – Она словно только и ждала моего вопроса. – Ты никогда не задумывался, почему книгу приказали уничтожить? Ведь, случилось это не в тёмные века, когда не только сочинения, но и сами их авторы порой шли на костёр, а во вполне цивилизованные времена начала космической эры. И судя по дошедшим до нас сведениям, ничего нового, ранее не известного, пророк Дэн не сказал. Так за что же ему выпала такая честь?

Она взяла паузу, чтобы я смог высказать собственные предположения, но я этой возможностью не воспользовался.

– И за что же?

– Разумеется, тут трудно утверждать наверняка. – Эту оговорку Эллен произнесла так, чтобы и дураку, в данном случае – мне, стало ясно, что она именно утверждает и именно наверняка. – Но я считаю, что автор случайно раскрыл тайну, о которой и сам не подозревал. Тайну Золотого Шара. То есть, он-то писал о чём-то другом, но по его тексту посвящённый человек может догадаться, где этот шар спрятан. И спрятан, по всей видимости, церковниками, пользующимися реликвией в своих интересах. Разумеется, они испугались, что теперь ещё кто-то узнает их тайну, и решили от греха подальше уничтожить саму книгу.

Что ж, по сравнению с предыдущим бредом, в этом хоть какой-то смысл есть. Но гораздо меньше, чем хотелось бы. Может, Эллен когда-то и была мужчиной, но сейчас ход её мысли был чисто женским, то есть, абсолютно непостижимым для практического мужского ума.

– Хорошо, я в очередной раз тебе поверил – в книге содержится какая-то тайна. Но почему именно Золотой Шар? О нём здесь ни слова не сказано, но с помощью книги его можно найти. Тебе не кажется, что логика в этом рассуждении немного прихрамывает?

Надеюсь, что тоже обладаю способностью выводить её из равновесия. На мгновения глаза её превратились в серое предгрозовое небо, но гром так и не грянул.

– А много ли логики в поисках книги на дикой, необитаемой планете? Ты и тогда говорил, что это бессмысленно. Но я верила, что видение, посетившее меня на Гессерите, было пророческим. И кто оказался прав?

Ах, вот оно что! Она считает, что обладает даром ясновидения. Тогда, конечно, спорить бесполезно. Но может быть, не всё так запущено, и у неё есть ещё какие-то рациональные доводы?

– Согласен, книгу мы нашли благодаря твоим видениям. Но какая связь между ними и Золотым Шаром? Или ты ещё что-то видела?

Теперь настал её черёд с недоумением поглядеть на меня. Хотя, ума не приложу, что её так удивило.

– Похоже, Грэм, ты невнимательно слушал тогда мой рассказ, – вздохнула Эллен. – Или не слушал вовсе. А то бы непременно вспомнил, что именно я увидела. Красную книгу с серебряными буквами и золотым шаром на обложке. Золотым, Грэм! – повторила она. – Шаром. Чего ж тут непонятного? Ребёнок догадается, что они как-то между собой связаны. Но ты ведь у нас не ребёнок. Ты очень серьёзный, взрослый человек, и веришь в любую глупость, только не в очевидные вещи. И какого чёрта, спрашивается, я с тобой вожусь?

– Да, действительно, – ухватился я за давно интересующий меня вопрос. – Зачем я тебе понадобился?

Ответила она не сразу. Сначала оглянулась на Марвина, который как раз собрался посетить туалетную комнату, и только когда дверь за ним захлопнулась, прошептала:

– Потому что я не хочу отдавать шар Ксирдалю.

– А он, что, знает про шар? – удивился я.

– Естественно, – зло прошипела Эллен. – Стал бы он так суетиться из-за какой-то книжки! Мне пришлось рассказать ему своё видение во всех подробностях, и Зефирен, в отличие от тебя, всё понял сразу. И Марвина отправил в полёт именно потому, что не до конца доверял мне. Но вдвоём с тобой мы бы как-нибудь перехитрили верного ксирдалевского пса.

Меня передёрнуло от её слов. Да, я и сам, случалось, не особенно старался выбирать выражения, говоря о Марвине. Но ведь я тогда не знал, кто он такой на самом деле. А теперь эта идиома неожиданно приобрела другое, буквальное значение, и я бы, честное слово, поостерёгся её использовать.

За этими рассуждениями я упустил момент для ответа. За спинами у нас хлопнула дверь туалетной комнаты. Марвин возвращался на своё место.

– Ну, что, ты со мной? – торопливо прошептала Эллен.

Что я мог ей ответить? Я не за Ксирдаля – это точно. Но с ней ли? Могу ли я доверять ей полностью? При всём желании – вряд ли.

– Знаешь, Эллен, сейчас я тебе ничего не скажу, – честно признался я. – Но и Марвину тоже. Поговорим позже.

– Позже – от слова "поздно", Грэм! – предупредила она.

– Может, и так, – не стал спорить я. – Но я всё равно должен всё обдумать.

Эллен промолчала. Возможно, из опасения, что Марвина заинтересует содержание нашего разговора. А может быть, просто обиделась. Но я за собой никакой вины не чувствовал. Не вижу пока смысла заключать какие-либо союзы. И пусть мне будет хуже, что и пыталась мне внушить Эллен. Посмотрим. Меня давно уже мучает любопытство: а как выглядит это "хуже". Вдруг оно окажется лучше, чем есть сейчас?

Мы спустились на Землю через терминал Гетвик, расположенный на том же месте, где когда-то находился аэропорт. Конечно, сейчас бессмысленно говорить о британском консерватизме, поскольку и нации этой уже не существует, но местные жители всё же переняли кое-какие свойства характера у своих предшественников. Климат здешний так на людей влияет или что-то ещё, но перемены лондонцы действительно недолюбливают.

Хотя, какие уж тут к дьяволу традиции, если кучка приезжих толстосумов скупила старый чопорный Лондон на корню, поделила город между собой, и теперь, чтобы повернуть с Оксфорд-стрит на Черинг-Кросс-роад, требуется пройти пограничный таможенный контроль. Самый настоящий, со сканированием роговицы и длинным, занудным перечнем вопросов, задаваемым роботом-таможенником: "С какой целью вы приехали в нашу страну?"; "Где вы собираетесь остановиться?"; "Располагаете ли вы необходимой суммой для оплаты проживания в гостинице?" и так далее.

К счастью, я родился не в Лондоне, и даже не в Британии, и поэтому просто перестал любить этот город, не научившись по-настоящему ненавидеть новые порядки. Но, бывая здесь, стараюсь так спланировать маршрут, чтобы лишний раз не переходить из графства Воксхолл в Уимблдонское королевство, или из Педдингтонского княжества в герцогство Ноттинг-Хилл.

Собственно, по этим соображениям и был выбран Гетвикский терминал. От него десять минут езды по монорельсовой дороге до вокзала Виктория, расположенного во владениях того же герцога Челси, которому принадлежит и Вест-Минстерское аббатство. Поэтому нам посчастливилось пройти лишь одну процедуру таможенного контроля.