Текст книги "Капитан Брингдаун и книга пророка (СИ)"

Автор книги: Аду Нил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

И я вышел из рубки, наслаждаясь произведённым впечатлением. Прошу прощения, но не могу удержаться от любимой латыни: Qualis artifex pereo!*

Как я и предполагал, разделение прошло без трогательных сцен прощания. Очень строго, по-деловому. Сели, вытащили флайеры из грузового отсека, (не сами, разумеется – для этого роботы существуют), потом затолкали в салон грузчиков и определили, кому куда направляться. Шэррик вызвался обследовать гористый участок на запад от места высадки. Эллен досталась южная, степная часть континента. Я же взял на себя самый трудный маршрут – на восток, через джунгли, к побережью.

Не то чтобы я всерьёз полагал, что на планете и в самом деле живут люди – записи разведывательного зонда не давали повода для оптимизма – но если они где-то и отыщутся, то, скорее всего, именно в лесах. Только там и искать труднее. Если я правильно оценил картинки с зонда, то на планете самый расцвет каменноугольного периода. Эволюция ещё и до динозавров не дошла, не говоря уже о млекопитающих. Зато всяческой зелени, которая здесь почему-то синь, должно водиться в изобилии. И кто там под ней прячется – попробуй догадайся.

А не хочешь догадываться – вылезай из флайера и пешочком. Только пока как-то не тянет. Всё по той же причине – неизвестно, кто на тебя из-под ближайшего листочка выпрыгнет. Так что я лучше пока сверху посмотрю, вдруг что-то интересное замечу.

Немного настораживает, что видения Эллен полностью соответствуют той картине, которую я наблюдаю на обзорном экране. Фиолетовое небо ещё может оказаться случайным совпадением. Во-первых, слой атмосферы вокруг Кассилии тоньше, чем на других планетах, отсюда и более тёмный фон. Во-вторых, какой-нибудь газ, входящий в состав воздуха, тоже может дать необычный оттенок. Хотя, никаких странностей в химсоставе я вроде бы не обнаружил.

Да и не в этом дело. В пейзажах разных планетах цветовая гамма не может не отличаться. Окрас неба, или растительность, или само светило порой выглядят непривычно. Но ведь тут и облака зеленые, и солнце голубое, и трава синяя – всё, как Эллен рассказывала. И деревья...

Собственно, такими они в эту эпоху и должны быть. Только деревьями их назвать трудно. Торчат из земли какие-то палочки, шишечки и перышки. То есть, не из земли, а высоко над землёй. Метров на двадцать – двадцать пять. А листья, если и имеются, то длинные, узкие и редкие. Тени почти не отбрасывают. Правда, под этими с позволения сказать деревьями ещё два или три слоя растительности расположены. А может и больше. Сверху не разобрать.

Между прочим, я уже миль двадцать над лесом пролетел и никакого просвета не обнаружил. А ведь Эллен ещё что-то про поляну говорила. Ну, и где же она? (Это я про поляну). Должны же люди, если они живут в этом лесу, хотя бы дрова заготавливать. И дома строить тоже удобней из бревён, чем из камней или глины. За материалом далеко ходить не нужно – руби, сколько захочешь!

– Капитан Брингдаун! – вдруг залаял встроенный в воротник комбинезона динамик. – Это Марвин. Как проходят поиски? У меня пока ничего интересного.

Надо же, адмирал уже соскучился! А ведь не скажешь, что раньше мы друг без друга и минуты не могли прожить. Хотя, конечно, всё понятно – волнуется парень. В первый раз на другой планете, один. Хочется человеческое слово услышать. Только я-то здесь причём? Переговаривайся с Эллен, если уж так припекло.

– У меня тоже никаких новостей, Марвин. И давайте договоримся – без серьёзных причин эфир не засорять. Иначе рискуем не услышать важное сообщение. Всё ясно?

Ответа я так и не услышал. Должно быть, Шэррик обиделся. Может, это и к лучшему. Будет внимательней на экран смотреть. Вдруг чего и увидит.

А я, кажется, уже увидел. Справа по борту подлесок подозрительно редкий. Надо бы приземлиться и осмотреть снизу. Только, господи, где же тут можно сесть?

Разворачиваюсь и лечу поперёк прежнего курса. Никаких надежд на нормальную посадку. Можно, разумеется, выжечь полосу леса бластером, но непонятно тогда, что я там буду искать? Угольки с головешками? Нет, должен быть какой-то другой выход.

Ага! Что-то блеснуло внизу. Похоже на небольшую речушку. Попробую сесть на воду, если удастся вырулить прямо над руслом. Автопилот здесь не поможет, работа ручная, ювелирная. Ах ты, дьявол, всё-таки задел крылом за ближайшую шишку! Но, в общем и целом – неплохо, квалификацию ещё не растерял. Да и тряхнуло напоследок не так сильно, как если бы садился на твёрдую почву. Вылезайте, капитан Брингдаун, приехали!

Ноги тут же по колено ушли в ил, и пару раз что-то, или скорее кто-то, легонько ткнулся в левую лодыжку. Я мысленно похвалил себя, за то, что выбрал для экспедиции тяжёлый комбинезон. Возможно, будет немного жарковато, но зато никакая тварь его не прокусит. Во всяком случае, не такая мелкая. А с крупной по идее должен робот-охранник разобраться.

Кстати, а куда же он делся? Он ведь выпрыгнул первым, согласно программе. Но боюсь, в ней не было сказано о том, как выбираться из грязи. А моего стального телохранителя, кажется, засосало по самые сенсорные датчики. Вон они из воды выглядывают! Придётся мне же его из болота и вытаскивать. Нет, никогда техника полностью не заменит человека! Особенно – на спасательных работах.

Всего за какую-то четверть часа робот был спасён. Сначала потребовалось закрепить понадёжней флайер. Благо, прямо на берегу ручья росли две толстых, чешуйчатых свечки, где-то высоко над головой заканчивающихся круглыми, косо посаженными тарелочками. Обвязал оба ствола канатом и притянул к ним флайер. Потом достал лебёдку, зацепил крюком грудной щиток робота и включил мотор. Шлепок, с которым бедняга вырвался на свободу, получился громкий и радостный. Но повторять номер на бис мне не захотелось. Второго робота я решил оставить внутри флайера. А то ведь не дай бог тоже завязнет, а меня рядом не окажется. Вернусь, а он уже полпути к ядру планеты прошёл.

А мне, как подсказывает наручный навигатор, ещё придётся больше мили до присмотренного места добираться. Если бы по ровной дороге – сущий пустяк. Но в джунглях дорог не бывает, разве что звериные тропы. И ещё неизвестно, кто эту тропу протоптал. Может, по бездорожью всё-таки безопасней выйдет.

Впрочем, это всё чисто теоретические рассуждения. А на практике мне выбирать не приходилось. Куда ни поверни – всюду заросли папоротников в два-три человеческих роста. Под ними, но почти вровень с моей головой – пучки остролистой травы, наподобие осоки. Ещё ниже, примерно мне по пояс – разноцветные конические пирамиды каких-то грибов. А дальше – такое ощущение, что никуда из реки и не уходил – грязи всё так же по колено. Только она вдобавок ко всему ещё и шевелится. В ворохе гниющих листьев ползают разнообразные червяки, многоножки, слизни и прочие очаровательные создания. А некоторые из них и на меня норовят забраться.

Вот что-то проползло между лопаток. Не по комбинезону, а прямо по коже. Б-р-р, мерзость какая! Даже не сразу сообразил, что это меня сначала передёрнуло от отвращения, а потом уже я почувствовал движение на спине. От которого меня опять передёрнуло. И какой умник придумал выражение "мурашки по спине"? Его бы на моё место поставить. Чтобы стоял и гадал, в прямом или переносном смысле они ползают. И ведь понимаю, что не прокусить им комбинезон, а всё равно ужасно неприятно.

Тут, хочешь – не хочешь, а начнёшь завидовать своему механическому спутнику. Он переносных смыслов не признаёт. Всё, что попадает в прицел видеодатчиков, чётко классифицируется по группам. Если объект подходит под категорию "угроза", то действительно берётся на прицел. "Помеха" – отодвигается в сторону. А на "нейтральный объект" он и вовсе не отреагирует. И все эти ползучие мерзости для моего робота являются именно нейтральными предметами, не способными нанести вред или воспрепятствовать движению. Железная логика! И никаких тебе мурашек.

Всё-таки зависть – конструктивное чувство. Оставшуюся часть пути я преодолел на одном дыхании, ни на шаг не отстав от робота. Возможно, мне помогли и другие ощущения, которые я предпочёл бы назвать брезгливостью. Мне почему-то казалось, что там, куда я направляюсь, нет ни грязи, на копошащихся в ней насекомых. Но, увы, к моему приходу плохо подготовились. Вырубили самые высокие папоротники, заслоняющие свет, а пол подмести забыли.

Стоп, а ведь действительно вырубили! Если бы подлесок выжег лесной пожар, то обязательно захватил бы и большие деревья. А если предположить, что стадо каких-то местных слонов так тщательно вытоптало круглую площадку диаметром около тридцати метров, то придётся заодно и допустить наличие у них разума. Так, может, проще признать, что здесь поработали человеческие топоры либо мачете?

Правда, произошло это давно. Трудно рассчитать, за какой срок свежевырубленный участок успевает снова зарасти. Полгода? Год? Полтора? Но в любом случае есть основания считать, что здесь когда-то находились люди. И вероятно, ушли. Но наверняка оставили какие-то следы своего пребывания. И если удастся обнаружить ещё что-нибудь подозрительное, то мою гипотезу можно считать доказанной.

Вопрос лишь в том, где искать. Вылавливать из грязи под ногами какое-нибудь сломанное топорище или оборванную пуговицу ужасно не хотелось. Впрочем, почему бы не поручить эту почётную миссию моему механическому другу? Настроить ультразвуковые детекторы на поиск металлических предметов, и пусть себе просвечивает грунт до глубины, предположим, в полметра. А я пока займусь деревьями. Они ведь за последние год-полтора не должны сильно измениться. Может быть, какие-то зарубки с тех пор остались, или ещё что-нибудь.

Только теперь я понял, что во время путешествия не очень-то к ним и присматривался. Просто отмечал – дерево слева, дерево справа, дерево впереди. А оказалось, что снизу они выглядят так же причудливо, как и сверху. Корни здешних деревьев начинают отделяться от ствола уже на высоте в несколько метров и образуют что-то вроде беседки. И будь я сам лесорубом, обязательно устроил в одном из таких укрытий если не комнату отдыха, то хотя бы склад инструментов. Ну-ка проверим.

Первое обследованное дерево не оправдало моих ожиданий. Слой органических отходов под ним оказался даже толще, чем на открытом пространстве. К тому же и света сюда проникало намного меньше, и я опять почувствовал себя неуютно. Сейчас все эти скользкие, мохнатые и многолапые создания, воспользовавшись темнотой, набросятся на меня, а я даже не смогу разглядеть врага, чтобы вовремя с себя сбросить.

Чудом не врезавшись головой в один из корней, я опрометью выскочил из-под навеса. Нет уж, так дело не пойдёт! Где там мой робот-охранник? Почему не охраняет? Ах, да! Я же дал ему другое задание. Ну, раз сам дал, сам и отменю. Хватит разыскивать иголку в навозной куче. Пусть лучше идёт со мной к следующему дереву. Хотя бы подсветит в случае необходимости.

Но я даже не успел войти в беседку. Нога зацепилась за что-то твёрдое и тяжёлое, и я беспомощно ткнулся носом в мягкую, но крайне неприятную на вид и на ощупь лесную подстилку. Раздражённо смахнув с лица несколько самых любопытных тварей, я поднялся и собирался уже шагнуть под образованную двумя корнями арку, когда робот-охранник повторил только что проделанное мной упражнение. Причём, его падение получилось значительно более шумным, словно он упал не в кучу гниющих листьев, а на что-то твёрдое.

А ведь так оно, возможно, и произошло. Робот гораздо тяжелее меня, в чём я уже успел убедиться, вытаскивая его из болота. И сейчас грязевая подушка не удержала его, он пробил её насквозь и наткнулся... Х-м, интересно, на что же он там наткнулся?

Мне настолько не терпелось найти разгадку, что я не стал терять время на команды роботу, а сам разгрёб мусор ногами. Под ним сверкнула в косых лучах солнца гладкая зеленоватая поверхность. Я расширил радиус расчистки – результат тот же. Из последних сил удерживая себя от построения скороспелых гипотез, я всё-таки привлёк робота к общественно-полезному труду. Минут через пять вся поверхность вокруг дерева была тщательно выметена. И увидев результат уборки, я не смог удержаться от удивлённого вскрика.

Под слоем грязи, как и положено, оказалась земля. С обломками мелких корешков и проплешинами камней для разнообразия. Но рядом с корневой аркой, приблизительно в метровом радиусе от неё, отчётливо выделялась площадка из того самого зелёновато-блестящего материала. Более того, граница его образовывала уступ высотой сантиметров в пятнадцать. И не нужно обладать изощрённой фантазией, чтобы сообразить, что он получился не сам собой. Что его специально создали для какой-то важной цели. Например, для защиты от тех же многоножек и слизней. И совсем уже нетрудно догадаться, кто его создал.

Все ещё не решаясь произнести ответ вслух, я приказал роботу расчистить также и поверхность между корнями. И уже не сильно удивился, обнаружив там такую же зеленоватую площадку. Робот провёл экспресс-анализ химического состава и доложил, что материал органический. Собственно, я уже и так догадывался, что это застывшая смола какого-либо дерева. Возможно, того же самого. Но если у аборигенов хватило ума выровнять с его помощью пол, то сам бог велел им ещё и щели в доме промазать. Ну-ка, дружок, подсвети!

Выхваченная из полумрака дальняя стена предполагаемого жилища аборигенов тут же отозвалась зелёноватым отблеском. Всё, больше никаких сомнений не осталось. Это действительно дом. Во всяком случае, когда-то было домом. А просветы между расходящимися в стороны корнями, вероятно, служили окнами. Не удивлюсь даже, если они раньше давали необходимое освещение, ведь вся мелкая растительность вокруг была вырублена. И мне очень повезло, что я зашёл через то отверстие, которое и в самом деле служило входом. Потому что оконные проёмы снизу заложили деревянными брусками и промазали всё той же смолой, но разглядеть препятствие снаружи среди зарослей не так уж просто.

Осмотрев помещение более внимательно, я обнаружил даже углубление для очага. Правда, ни посуды, ни мебели, ни другой домашней утвари так и не нашлось. Что, в общем-то, тоже объяснимо. Если хозяева по каким-то причинам ушли отсюда, то и все пожитки они обязаны захватить с собой. Меня больше встревожило другое обстоятельство. Все эти детали быта никак не соответствовали тому уровню развития науки и техники, который должен быть у земных колонистов, заселивших планету. Либо на Кассилии развилась собственная раса разумных существ, либо, что более вероятно, переселенцы деградировали до примитивного состояния. И это очень печально. Ведь регресс в первую очередь должен сказаться на культуре. На любви к печатному слову вообще, и к "Книге пророка Дэна" в частности.

Но как бы там ни было, пора сообщить компаньонам о своей находке. Не думаю, что им теперь следует сломя голову нестись ко мне. Пока в их присутствии нет необходимости. Зато сами они от моей новости наверняка приободрятся, станут ещё внимательней смотреть по сторонам, и может быть, тоже что-то обнаружат.

– Марвин! Эллен! Это Брингдаун. Обнаружил покинутое человеческое жильё. В контакт пока не вступил. Не с кем. Зафиксируйте координаты находки...

Что за дребедень? Цифры на дисплее навигатора запрыгали, как бешеные. Я подождал несколько мгновений, но они так и не остановили своей дьявольской пляски. Возможно, я повредил прибор при падении. Придётся свериться по корабельному компьютеру.

– "Медея"! Говорит Брингдаун. Определите координаты моего флайера и передайте их мистеру Шэррику и мисс Брукс.

В динамике что-то долго шуршало, и лишь затем послышался синтезированный голос "Медеи":

– К сожалению, капитана Брингдауна сейчас нет на борту. Вы можете оставить ему сообщение после звукового сигнала...

Сигнал вышел таким пронзительным и громким, что я непроизвольно дёрнул головой, словно пытаясь отпрыгнуть подальше от воротника собственного комбинезона. Да что ж это происходит? Что за идиотскую фразу выдала в ответ на мою просьбу старая добрая "Медея"? Я даже не предполагал, что в её арсенале хранятся такие канцелярские обороты. Неужели она не расслышала, что я сказал? Я-то ведь её слышал, хотя и не сказал бы, что очень хорошо. Какие-то непонятные помехи, от которых до сих пор звенит в ушах... Звенит всё сильнее... Невыносимо сильно...

– Нет, прекратите немедленно! Выключите зв-у-у-ук!..

И очнулся. И понял, что очнулся. И меня это порадовало. Но потом я понял, почему очнулся. Меня укусили. В нос. Очень больно. И я догадался, кто меня укусил. Лохматый чёрный паук продолжал сидеть на моей переносице. И это меня испугало. Я вскочил, смахнул с лица паука и несколько других ползучих тварей. И мне стало спокойно.

Но ненадолго. Я забеспокоился из-за того, что очнулся, а не проснулся. Значит, до этого я не спал, а был без сознания. Почему я потерял сознание?

Не знаю. Или скорее, не помню. Странно, и неприятно. Почему я что-то не помню? А что я помню? Как меня зовут? – Помню. Кто я такой, чем занимаюсь? – Тоже помню. Где нахожусь? – Не сразу, но вспомнил. Как сюда попал?..

Мысли в голове зашевелились в поисках ответа. Вяло, сонно, неуклюже, но зашевелились. Почему неуклюже? – Ну, мне показалось, что раньше думать было как-то проще. Раньше я не чувствовал физического напряжения, выстраивая слова в длинные фразы. И чем длиннее фраза, тем сильнее колет где-то в затылке. Но я смутно понимаю, что так не должно быть. И от этого снова становится страшно.

Может, я заболел? Нет, не похоже. Руки и ноги меня хорошо слушаются, болевых ощущений не возникает. Значит, что-то с головой. Наверное, я ушиб голову, когда падал. Ведь очнулся-то я лёжа. А почему я упал? И если я ушиб голову, то должна быть шишка, синяк, гематома.

У-у, как закололо в затылке! Наверное, из-за последнего слова. Не помню его точного значения, но оно как-то связано с ушибом – это точно. Это медицинский термин такой...

Снова кольнуло. Но уже слабее. Я пощупал рукой затылок. Вроде бы всё в порядке. Ни выпуклости, ни следов крови. Значит, боль внутренняя, не связанная с ушибом. Такое тоже бывает, я помню. Например при мигрени...

Я уже не удивился, почувствовав новый укол. Каждое сложное слово вызывает болевую реакцию. Но потом, когда боль проходит, в голове как-то проясняется. Всплывают новые слова. И боль с каждым разом становится все незначительнее. Значит, чем больше сложных слов я вспоминаю, тем легче мне дальше думается. Что ж, кажется, я нашёл способ лечения. А в том, что я был болен, можно уже не сомневаться. Значит, вспоминаем медицинские термины. Диагноз. Амнезия. Шизофрения. Клаустрофобия...

У Марвина была астрофобия. Он боялся смотреть на звёзды. А у Эллен... Нет, об этом лучше пока не вспоминать. Вернёмся к медицинским терминам. Как правило, это заимствования из латинского языка. А я ведь любил латынь. Любил латинские афоризмы. Ну-ка, давай Брингдаун, вспоминай!

Dum spiro – spero. Пока живу – надеюсь. Хорошо, мне сейчас надежда очень нужна. Давай ещё!

Dura lex, sed lex*. Немного не по теме, но тоже неплохо.

Satur ventur non studit libentur**. Ага, продолжаем!

Dass in Tannwald finster ist***... Ой, нет, это не то!

Si vis pacem para bellum****. Вот это уже ближе к делу. Нужно быть готовым ко всему. И для начала – вспомнить всё, что произошло.

Per aspera ad astra*****. Всё, вспомнил! Это как раз про меня сказано. Только я, наоборот, со звёзд спустился в тернии. И в этих терниях обнаружил человеческое жильё. Обследовав его, я собирался передать сообщение Марвину и Эллен. И тут что-то случилось с приборами. А потом, по-видимому, и со мной.

Ну, себя я вроде бы в порядок привёл. Посмотрим, как поживают приборы.

А никак не поживают. Дисплей навигатора отключён и на нажатия кнопок не реагирует. Либо аккумулятор сел, либо микросхема сгорела. В любом случае прямо сейчас починить его не удастся. Придётся ориентироваться по сигналу с "Медеи". Но ведь и связь с кораблём тоже нарушилась. Очень бы не хотелось, чтобы насовсем.

Проклятье! Так и есть. Сколько не переключай режимы, в динамиках абсолютная тишина. Даже помех не слышно. Значит, я остался без связи с кораблём и компаньонами. Но это ещё полбеды. А вот что я буду делать, если и аппаратура флайера тоже отказала? Я уже даже не спрашиваю, как я в этом случае попаду на корабль.

Впрочем, не стоит паниковать раньше времени. Как-нибудь да попаду. В багажном отсеке флайера хранятся запасные микросхемы. Придётся, конечно, повозиться, и возможно, не один день, но я его приведу в чувство. Лишь бы он оставался в целости и сохранности до моего прихода. И тут вся надежда на робота-охранника, который...

Который тоже может быть повреждён. И я почему-то нигде не вижу своего телохранителя. Вечно с ним что-нибудь случается, такое ощущение, что скоро мне самому придётся его охранять. Вот где его сейчас носит?

Поиски покинувшего свой пост не заняли много времени. Он так и остался у входа в жилище и теперь мирно дремал на той самой ровной зеленоватой поверхности, которую сам же недавно и расчистил. Кстати, а насколько недавно? Сколько времени я провёл без сознания? Никто не подскажет. Нетрудно догадаться, что все системы робота тоже не функционировали. Но надо же хотя бы осмотреть его, выявить характер повреждений. И определить, в конце концов, их причину.

Вооружившись отвёрткой, найденной в нагрудном кармане самого робота, я приступил к осмотру. И сразу оценил по достоинству мудрость его конструкторов. Если бы защитные пластины держались только на магнитных присосках, робот давно бы уже развалился по частям. А так я лишь промучился четверть часа с допотопным винтовым крепежом.

Увы, это была последняя радостная новость. Внутренности робота ремонту в походных условиях не подлежали. Перегорели все предохранители, расплавилось большинство проводов и контактов. Вероятно, их разрушили наведённые токи огромной мощности. Трудно сразу сказать, откуда они взялись. Какая-нибудь необыкновенно сильная гроза? Да, может быть. Правда, не похоже, чтобы здесь был ливень. Но ведь неизвестно точно, сколько я пролежал в беспамятстве. Лес мог быстро впитать влагу. Или гроза вообще не сопровождалась дождём. Но всё равно непонятно, почему помехи начались, когда грозы ещё и в помине не было.

Нет, скорее всего, это какое-то невидимое воздействие. Мощный источник жёсткого излучения или магнитная буря. Да мало ли что могло произойти. Но вся сложность в том, что любая аппаратура проектируется с учётом этих случайных факторов. И чтобы повредить хоть одну схему, необходима не просто буря, а страшный, невообразимый магнитный ураган, каких просто не случается в естественных условиях. И получается, что помехи были искусственного происхождения.

Но ведь я только что определил уровень местной цивилизации как примитивный. Поторопился? Нет, вряд ли. Или, может быть, здесь одновременно существуют две разумные расы? Ох, сколько умных мыслей возникает, пока закручиваешь винтики на корпусе уже бесполезного металлического болвана! И это меня несказанно радует, поскольку мысли эти перемещаются в мозгу свободно, без каких-либо болевых ощущений. Выздоравливаю я, однако!

Но не настолько, чтобы тащить робота через лес к флайеру. Пусть лежит, где упал. Только бластер, хотя он, конечно же, неисправен, всё-таки придётся разобрать. Аккумулятор пускай остаётся, а вот активатор и конвертер оставлять никак нельзя. Даже если туземцы ничего не понимают в плазменном оружии, они могут случайно нажать нужную кнопку, и пиши пропало. Хорошо если только друг в друга пулять начнут, а нас не тронут. Хотя, в любом случае – ничего хорошего.

Я наклонился над непринуждённо отведённой в сторону правой рукой робота и стал развинчивать энергетический блок. И едва закончив возиться с катушкой ускорителя, почувствовал, что за мной кто-то наблюдает. Знаете, если месяцами находишься в полном одиночестве, привыкаешь спиной чувствовать, когда его кто-нибудь нарушает. Хотите, называйте это биополем, или аурой, да хотя бы давлением взгляда, но оно реально существует и улавливается мозгом. Возможно, спинным, раз уж ты обычно реагируешь именно на взгляд в спину.

Медленно, чтобы наблюдатель не заподозрил меня в агрессивных намерениях, поворачиваюсь и присматриваюсь к кустам. Ага, он не очень-то и прячется. Просто, как воспитанный человек, предлагает мне самому выбрать модель общения.

Человек? Да, пожалуй. Во всяком случае, гуманоид. Две руки, две ноги. Голова немного странной, конической формы с закруглённой макушкой. Но уши, нос, рот – всё имеется. Глаза несколько навыкате, широко разведены от переносицы. Зубы крупные, клыки чуть выступают вперёд, отчего улыбка выглядит не очень дружелюбной. А чтобы я не усомнился в значении этого оскала, незнакомец выставил перед собой некий хитрый предмет, напоминающий одновременно косу и алебарду. И лезвие по какой-то досадной случайности направлено в мою сторону.

Нет, дорогой, я не собираюсь с тобой драться. У меня совершенно другие планы. Правда, в одной моей руке зажата отвёртка, а в другой я всё ещё держу катушку. И этот парень имеет полное право принять их за страшное оружие. Что ж, эту ошибку я быстро исправлю.

Подозрительные предметы сами собой выскальзывают из моих пальцев и с глухим стуком падают на зелёную площадку под ногами. Всё так же медленно поднимаю руки и поворачиваю ладонями к чужаку. Негромко, но отчётливо произношу:

– Я – друг. У меня нет оружия. Я пришёл с миром.

И неважно, понимает ли он английский. Главное – интонация. Доброжелательная, успокаивающая, напрочь лишённая агрессии.

Кажется, он понял. Осклабился ещё шире, отбросил косу в сторону и тоже поднял руки. Потом шагнул мне навстречу, ещё раз шагнул, наконец, побежал. Прежде чем я успел хоть как-то отреагировать, туземец оказался рядом со мной и, не останавливаясь, с разбегу врезался макушкой мне в подбородок.

И тут я сказал: "Ой!" Или какое-то другое слово. Трудно припомнить точно, если по два раза в день теряешь сознание.

На этот раз я очнулся оттого, что моя голова ударилась обо что-то твёрдое. Вернее, не так. Я почувствовал, что моя голова ударилась обо что-то твёрдое, потому что очнулся. А бился я, по-видимому, уже давно. И пока думал эту мысль, успел шандарахнуться ещё несколько раз. Слава богу, не подбородком, который и так болел неимоверно. И я даже помнил, почему он болит.

Труднее было разобраться, где я сейчас нахожусь. Все мои волосы почему-то решили перебраться поближе к глазам, и из-под них ничего не было видно. Поразмыслив немного, я понял, что вишу вниз головой. Но кто же меня так неудобно повесил?

Виновник нашёлся в непосредственной близости от меня. Да и где ж ему было ещё находиться, если он меня нёс, перекинув через плечо, словно какой-нибудь мешок. И там же, за плечом, он пристроил свою косу с длинным суковатым древком. Об него-то я бился на каждом шагу. Неудивительно, что это занятие мне вскоре надоело.

– Эй, приятель, а нельзя ли поосторожнее? – вежливо поинтересовался я, с трудом шевеля пострадавшей нижней челюстью. – Не дрова ведь несёшь!

Носильщик на мгновение приостановился, сдвинул меня чуть дальше на спину – так, видимо, ему было удобней – и зашагал дальше. Может, он меня и слышал, но ничем не выдал наличия у себя органов слуха и речи.

– Э-эй! – повторил я. – Ты понимаешь, что я говорю? Ты говоришь по-английски? Ты вообще говорить умеешь?

Вот теперь он точно услышал. Остановился и со вздохом облегчения сбросил меня в грязь.

– Вот спасибо, родной! – проворчал я, держась за многострадальный подбородок. – Век твоей доброты не забуду!

Туземец внимательно, склонив голову набок, выслушал меня и снова оскалился. Припоминая, чем это не так давно закончилось, я опасливо отодвинулся в заросли подорожника. Он с весьма деловым видом дёрнул меня за ногу и вернул в первоначальное положение.

– Я... говорить... да, – прохрипел он с жуткими паузами между словами. – Ты... говорить... нет.

Похоже, английский язык он знал весьма поверхностно. Но лучше уж так, чем объясняться знаками.

– Молчать, что ли? – на всякий случай уточнил я.

Он радостно закивал головой. Если, конечно, этот жест не означал что-нибудь иное. Но предположим, он действительно обрадовался тому, что я подсказал нужное слово.

– Ты... молчать... да.

Что ж, молчать – так молчать. Так бы сразу и сказал, Квазимодо!

Мой новый знакомый походил на героя древней книги не только разговорчивостью, но и внешним обликом. И без того невысокого роста, он ещё и сильно сутулился, даже теперь, когда я не обременял его лишней нагрузкой на позвоночник. При этом туземец был необычайно широк в плечах и, по-видимому, силён. Одеждой ему служила бесформенная накидка, сшитая из нескольких кусков не то очень грубой кожи, не то, наоборот, повышенной эластичности чешуи какого-то животного. Голые ноги до самых колен сами переливались рыбьей чешуёй. То ли какая-то болезнь, то ли здесь так принято.

Приглядевшись, я заметил подозрительные проблески также на плечах и руках аборигена. А уж голова его вообще представляла собой изысканное зрелище. Сначала я даже решил, что он носит защитный шлем. Потому что там, где у нормальных людей растут волосы, его череп покрывала гладкая, блестящая корка. И мне сразу стало понятно, почему его нападение увенчалось столь триумфальным успехом. В такой броне можно и об стену биться. Ну, или об дерево, за неимением поблизости стен.

Верхнюю губу, подбородок и даже надбровные дуги туземца тоже покрывал защитный слой. Опять же, именно там, где положено расти усам, бороде и бровям. Сопоставив эти факты, я пришёл к выводу, что чешуя представляет собой видоизмененный, мутировавший волосяной покров. Очень практично, между прочим. Во всяком случае, за ноги никто не кусает.

Тем временем туземец тоже был увлечён мыслительным процессом. Скорее всего, подбирал слова для нового выступления. И насобирал их немало.

– Я ты победить. Я ты хозяин. Я говорить, ты делать всегда.

По всей видимости, это должно означать следующее: Я тебя победил, и теперь буду твоим хозяином. Я буду приказывать, а ты обязан мне подчиняться.

Не то чтобы мне понравилась его идея, но я решил пока ни в чём его не разубеждать. Во-первых, не уверен, что его так уж интересует моё мнение. Во-вторых, сомневаюсь, что мне удастся прямо сейчас убежать. И, в-третьих, разве не этого я добивался? То есть, не совсем этого, но всё-таки. Я ведь хотел найти людей? Хотел. И нашёл. Осталось только убедиться, что ни о каких книгах они в жизни не слышали, и тогда можно с чистой совестью возвращаться на корабль. Правда, для этого ещё придётся: попрощаться с гостеприимными туземцами – раз; разыскать Эллен с Марвином – два; и отремонтировать флайер – три. Но это уже задачи отдалённого будущего. Подумаю о них завтра.