Текст книги "Мужей много не бывает"
Автор книги: Адель Паркс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)
42. БУДУ ПОМНИТЬ ТЕБЯ
Стиви
Мне очень жаль того парня, кому придется подниматься на сцену после меня. Зрители не хотят видеть никого другого. Я их накормил с ладони. Я понимаю, что это звучит самоуверенно, – а возвратившись за кулисы, стараюсь, чтобы у меня был не слишком самодовольный вид, – но все равно всем ясно, что сегодня никто не выступил лучше, чем я. Такого выступления у меня не было еще никогда в жизни.
Белинда пришла.
Нил Карран, если бы не напился, мог изобличить ее в двоемужии, а она все равно пришла. Что это означает? Хороший знак, не так ли? Можно предположить, что я нужен Белинде. Это о чем-то говорит. Это говорит о том, что мы друг для друга не пустое место. Сегодня она просила меня отказаться от участия в конкурсе, но я не мог этого сделать – даже ради нее. Я чувствовал, что должен идти вперед, и выбрал правильное решение. Если я и завтра буду петь не хуже, чем сегодня, победа у меня в кармане. Я исправлю некоторые старые ошибки.
Я выхожу в зал, намереваясь присоединиться к Лауре, Белинде и Филипу. Я трачу уйму времени на то, чтобы пройти пятьдесят ярдов до их столика, потому что всем от меня что-то нужно. Люди просят автографы, стараются ко мне прикоснуться, женщины прыгают вокруг, целуют мне щеки и руки. Все происходит будто во сне.
Я подхожу к столу, и Лаура бросается мне на шею. Белла робко улыбается из-за ее плеча. Ее прямые волосы и стильные шмотки не могут меня одурачить: сквозь них просвечивает простой, не отягченный излишними умствованиями восторг Белинды Макдоннел. Филип, как истинный джентльмен, заказал бутылку шампанского, а Лаура купила бутылку воды. Улыбаясь, она объясняет, что не хочет, чтобы у меня завтра было похмелье.
Когда мы все наконец усаживаемся, Белинда говорит:
– Ты был великолепен.
– Спасибо. – Я встречаюсь с ней взглядом, выхлебываю стакан воды, затем делаю глоток шампанского. Я пью только из вежливости и при этом все время помню о том, что это шампанское купил человек, на жене которого я женат и не знаю, что по этому поводу думать. Ну то есть мне он кажется вполне неплохим дядькой, и при других обстоятельствах мы с ним могли бы стать друзьями.
– Если завтра ты будешь хорош хотя бы вполовину своих возможностей, у тебя все получится, – говорит Белинда.
С ума сойти, она хихикает. Это что, искренний энтузиазм? Было время, когда я сомневался, что когда-нибудь увижу на ее лице что-либо подобное.
– Есть хорошая поговорка: «Не говори „гоп“, пока не перепрыгнешь». Ни в чем нельзя быть уверенным заранее, – отвечаю я. Меня слегка коробит ее заявление, что победа у меня в кармане, хотя я сам думаю так же. Да, у меня неплохие шансы, но кому, как не Белинде, знать, что ничего в жизни нельзя предсказать наверняка.
– Ты победишь, я знаю, ты победишь, – говорит Лаура и тянется, чтобы поцеловать меня. Я неловко отодвигаюсь, и поцелуй приходится в щеку. Не то чтобы я не хочу целовать Лауру. Она очень красива, и любой мужчина в здравом уме не откажется от поцелуя с ней. Просто, целуясь с ней в присутствии Белинды, я ощущаю себя мерзейшим из всех мерзких ублюдков. На мои плечи давит неподъемная тяжесть обмана. Под ней подламываются ноги.
Я поворачиваюсь к Лауре и говорю:
– Детка, знаешь что? Я хочу сегодня лечь пораньше. – Она улыбается, очевидно решив – небезосновательно, но все же неверно, – что я хочу заняться любовью. А я имел в виду, что хочу сегодня лечь спать пораньше.
– Ну, если ты правда не желаешь остаться и досмотреть шоу…
– Правда не желаю.
– Пойду возьму пиджак. – Лаура вскакивает и бежит к гардеробу. Филип бормочет что-то о переполненном мочевом пузыре и тоже уходит, почти одновременно с Лаурой. Мы с Белиндой остаемся лицом к лицу, в одиночестве.
– Раньше я не видела твоего таланта. Думаю, я просто не хотела видеть. Но ты был прав, когда решил выступать сегодня.
В мой адрес только что раздавались единодушные восторженные аплодисменты, но похвала из уст Белинды превосходит их по своему воздействию. Это, наверное, самое лестное из всего, что мне доводилось слышать. И уж точно самое желанное.
– Хороший выбор композиций. Рискованный, но выигрышный. – Она делает глубокий вдох. – Стиви, я понимаю, что ты хотел мне сказать, но…
– А что я хотел тебе сказать? – спрашиваю я. Не люблю, когда люди говорят загадками.
Белинда настороженно оглядывается через плечо, но ни Лауры, ни Филипа поблизости не видно. Она понимает, что на приватный разговор нам отпущены считаные секунды, и решает взять быка за рога:
– Мне очень лестно, что ты пел для меня, Стиви. Что бы ни случилось, это для меня много значит.
– Не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь, – прямо заявляю я.
– «Тебе одиноко сегодня?» Это же ты мне пел, разве нет? Неловкая пауза. В принципе я понимаю, почему она так подумала. При известном желании можно вообразить, что текст этой песни точно подходит под нашу ситуацию, но я выбрал ее для исполнения на конкурсе давным-давно, несколько месяцев назад, задолго до того, как Белинда вновь появилась в моей жизни. Я прокручиваю текст в голове. Господи боже мой. Я иногда могу быть удивительно туп. В песне речь идет о женщине, которая с бухты-барахты бросила своего возлюбленного. Лирический герой – в свете того, что Белинда мне только что сказала, это выглядит даже как-то унизительно – обращается к ней, выражая в череде вопросов свою боль и тоску. И о чем я, спрашивается, думал? Точно не о Белинде – хотя это меня немного удивляет.
Я мог бы замять тему, позволив Белинде думать, что она была музой моего лучшего в жизни выступления. Но ведь это неправда. Мое лучшее в жизни выступление произошло вопреки ей. Я никогда не врал Белинде, и было бы глупо начинать врать сейчас, когда у нас все и без того запутано.
– Я не думал о тебе, когда выбирал эту песню. По правде говоря, я не думал ни о ком, – честно говорю я.
– О! – Белинда почти отшатывается от меня. Похоже, она поражена. Обижена? – Я полагала…
– Помнишь, ты всегда корила меня за то, что я чересчур эмоционально подхожу к этому делу? Ты бесилась, когда я выбирал номера для выступлений по принципу «нравится – не нравится». Сегодня я спел именно эти две песни, потому что они отличаются друг от друга, дополняют друг друга и хорошо показывают мой диапазон. И все.
Белинда подносит к губам фужер с шампанским и делает глоток. Она размышляет над моими словами. Я внимательно вглядываюсь в ее лицо. Там почти ничего нельзя прочесть. Но не облегчение ли вдруг промелькнуло?
– Стиви, ты должен участвовать в завтрашнем шоу. Я действительно считаю, что ты выиграешь. Меня здесь завтра не будет. Как-нибудь – еще не знаю как – я уговорю Филипа, и мы не придем на конкурс. Это будет нелегко – он твой большой поклонник. – Белинда мельком улыбается, а я пытаюсь переварить то, что она сказала. – Нам вряд ли снова так повезет. Завтра Нил Карран будет трезв как стеклышко. От этого зависит его заработок.
Я удивлен и опечален. Белинда считает, что я очень хорош, что я лучший двойник Элвиса в мире, но это не заставило ее передумать. Она не хочет быть со мной. Разочарование…
…не столь разрушительно, как восемь лет назад. Я жду, когда на меня обрушится боль: мучительная агония отверженного, безысходная тоска оставленного, душевные страдания покинутого. Но ничего не происходит.
Но мне надо выяснить все до конца.
– Почему ты пришла сегодня?
Белинда пожимает плечами:
– Филип настоял. Я не смогла придумать причины для отказа.
– Филип настоял?
– Да. – Белинда поднимает взгляд. – Господи боже. Ты решил, что я выбрала тебя? – с опаской спрашивает она.
Я молча киваю. Белинда сникает.
– Прости, Стиви, но это не так.
Она держит в пальцах высокую ножку фужера, и я замечаю, что шампанское находится в движении, – ее рука дрожит, хотя со стороны и незаметно. Она смотрит мне прямо в глаза. Я знаю, что за этим последует. Много лет назад, в Блэкпуле, она не нашла в себе сил посмотреть мне в лицо. Она не смогла достойно уйти, не говоря уже о том, чтобы попытаться что-то изменить в наших отношениях, для того чтобы остаться. Я всегда считал, что в нашем разрыве это самое худшее. И я уважаю ее за то, что сегодня она намеревается поступить иначе.
– Если бы я могла повернуть время назад, если бы я была тогда более уверена в тебе, все могло сложиться по-другому, – говорит она. – Но теперь уже слишком поздно. Слишком поздно для нас.
В человеческом языке не найти более безрадостных и жестоких слов, но они все равно должны были прозвучать и поставить точку в наших отношениях. Слишком поздно.
– Стиви, у нас все так глупо получилось, и все из-за меня! – в отчаянии восклицает она.
Я не собираюсь с ней спорить. Запинаясь, она продолжает объясняться:
– Стиви, только не подумай, что я предпочла тебе Фила.
– Но это так выглядит.
– Я думала об этом весь день. В теории мы можем просто взять и уйти, ведь с юридической точки зрения мы состоим в браке. Мы могли бы сбежать и начать все заново, как муж и жена. По крайней мере, мы разом разделались бы со всей этой неразберихой. И потом, разве исчезновение без объяснений – это не моя сильная сторона? – Сейчас будет «но». – Но как прежде уже никогда не будет. Нас раздавит чувство вины. От прошлого не убежать. Я знаю это на собственном опыте. – Белинда по-прежнему смотрит мне прямо в глаза, и в ее зрачках я вижу искренность. Когда я пытаюсь отвести взгляд, она берет руками мою голову, и мне поневоле приходится смотреть на нее. – Все это не игра, Стиви. Я не хочу никому причинять боль. Я не хочу, чтобы Филу или Лауре было плохо.
– А когда плохо мне – это, значит, нормально. – Я говорю как глупый обиженный мальчишка, но никто ведь не любит, когда его отшивают. – Только не говори, что я слишком хорош для тебя.
– Я и не собиралась. – Она улыбается. – В прошлом я причинила тебе много боли, но ты уже почти полностью избавился от нее. Это путешествие по долине воспоминаний, случившееся не по нашей воле, было очень тяжелым и рискованным, но в нем не было настоящего чувства. То, что происходит между нами, – это всего лишь флирт, или прощальный ритуал, или не знаю что, но только это точно не по-настоящему.
Внимательно обдумав ее слова, я в глубине души допускаю, что она может быть права. Неслыханно, но не невозможно.
– А с Лаурой у тебя по-настоящему. Ты сам сказал, что она тебя обожает, кто бы ты ни был – жестянщик или портной, солдат или моряк. Ей нравится твоя музыка. Вы оба любите путешествовать. Вас смешат одни и те же вещи. Я уверена, что у вас все получится. А мои отношения с Филом, они…
– Довольно фрагментарны, – замечаю я, потому что кто-то же должен.
За последние несколько минут мы достаточно далеко прошли по дороге под названием «скажи все как есть», и мне кажется, я должен подвигнуть Белинду сделать еще несколько шагов вперед. Должен, потому что люблю. Не знаю, можно ли четко классифицировать мою любовь к Белинде, этой противоречивой красавице. Возможно, я люблю ее, потому что любил в прошлом, общем для нас обоих. Или, может быть, это та любовь, какая бывает между друзьями. Не исключено также, что во мне пробудилось вполне естественное мужское желание помочь красивой, но запутавшейся женщине. Я не знаю. Сейчас это вряд ли имеет значение. Я вижу перед собой Белинду, ранимую, беспомощную, растерянную девушку. Но не только ее. Напротив меня сидит и Белла, женщина, изменившаяся под влиянием того, что произошло давным-давно. Мне нравятся они обе. Для меня это откровение.
Затем, постепенно, почти неощутимо, – дело, наверное, в изменении выражения глаз или в легкой перемене позы, – женщина начинает расти, а девушка уменьшается и исчезает. Это естественный порядок вещей.
– Ну же, Белинда, не обманывай себя. Филип же ничего о тебе не знает. Ваши отношения построены на большой лжи.
– И хороших намерениях, – защищается она.
– Это не оправдание. Ты ему еще не жена. – Это жестокие слова, но я говорю их ей во благо, и она, кажется, это понимает.
– Но я стану ею, Стиви. Если мне представится такая возможность.
Я смотрю через стол на свою жену – она нервно потягивает шампанское, пытаясь выиграть время, бесценное для нее время, – и вижу, что это не просто слова, что она хочет этого всей душой. Как только я это понимаю, она становится моей бывшей женой. Между нами появляется дистанция, предполагаемая таким статусом.
– Белла, ты должна рассказать ему о своем прошлом. Обо мне и о своем отце. О том, как сильно тебе не хватает твоей матери и почему ты боишься заводить детей. О том, что над тобой издевались в школе. Ты должна рассказать ему все, предоставить ему возможность и оказать честь узнать тебя во всей полноте. Потому что если ты этого не сделаешь, тогда все бессмысленно. Вы не сможете быть вместе.
43. КОГДА СЕРДЦЕ НАЧИНАЕТ БОЛЕТЬ
Белла
Стиви прав, конечно. Я понимаю, что это лучший совет, какой можно было дать, несмотря на то что я слышу его от человека с приклеенными баками и в усыпанном стразами комбинезоне. Я решаю сделать так, как он говорит, – и сделала бы, если бы в этот момент не начался худший кошмар в моей жизни. В сопровождении суматохи, похожей на ту, какую можно увидеть перед дверьми «Харродз» в день распродажи, мы неожиданно оказываемся не одни.
К столику возвращаются Лаура и Фил. У Лауры в руках ее пиджак, у Фила – стакан виски, похоже двойного. И они приводят с собой Нила Каррана.
– Чтоб их всех на клочки разорвало! Да это вообще ни в какие ворота… Посадили меня под замок – представляете? Я вам скажу – это нарушение прав человека. Да я на них в суд подам! В этой стране каждый жулик таскает по судам другого жулика. Вот и я буду таскать. – Внимательно посмотрев на Лауру, Нил перестает возмущаться. Этот обшарпанный старый потаскун никогда не мог спокойно пройти мимо красивой женщины. – Эй, Бел-чонка, ты не представишь меня своей прекрасной подруге? – спрашивает он у меня.
Я молчу, потому что от неожиданности и потрясения потеряла дар речи. Все летит кувырком. Все летит к черту. Застыв на стуле, я в ужасе смотрю на Нила. Мы пропали – тут уже ничем не поможешь.
Лаура улыбается Нилу и говорит:
– Меня зовут Лаура Ингаллс. Только не шутите, пожалуйста, по поводу моего имени. – Она делает жест рукой, метафорически отметая возможные шутки. Похоже, она сразу раскусила Нила и его способ общения с окружающими. – Но вам совсем не обязательно представляться.
Она инстинктивно понимает, что конферансье – это тот человек, с которым жене или девушке двойника Элвиса стоит подружиться. Забавно. В свое время я Нила Каррана вообще за человека не считала.
– Вы – печально известный конферансье Нил Карран, – ослепительно улыбаясь, говорит она.
– Да, конферансье я известный, тут спору нет – но не так уж печально. Ну, люблю я выпить, и что? Это же не преступление. Черт возьми, леди, я же на отдыхе. Ну, то есть почти. И обет трезвости я никому не давал. – Он плюхается на соседний стул, затем задает Лауре самый кошмарный вопрос, какой только можно представить: – Ну и как вы познакомились с этой прелестной парочкой?
Лаура слегка смущена тем, что Нил счел нас со Стиви «парочкой». Через какое-то мгновение – самое долгое в моей жизни – она решает, что пьяный трепач просто ошибся, и пытается внести в вопрос ясность:
– Белла – моя лучшая подруга, а я – девушка Стиви.
– Едрит твою, прошу прощения за мой французский, – поперхнулся Нил. – Ничего себе. Вот это номер.
– Филип Эдвардс, – говорит Фил, протягивая руку для рукопожатия. – Муж Беллы.
Нил вяло отвечает на рукопожатие и поворачивается к нам.
– А кто такая Белла? – спрашивает он.
Я уверена, что он знает. У меня нет выбора. Мне приходится сказать:
– Я.
– Но ты замужем за Стиви, – говорит Нил, – а не за этим. – Он тычет пальцем в Фила.
– Нет-нет, – хихикает Лаура. – Это я познакомила Стиви с Беллой. Белла – жена Фила. Со Стиви встречаюсь я.
Она старается проявить терпение, искренне полагая, что в непонятливости Нила виновато алкогольное опьянение, но я-то вижу, что более трезвым Нил Карран не был никогда в жизни. Я не решаюсь взглянуть на Стиви, но краем глаза отмечаю какое-то движение. Наверное, он уронил голову на руки, принимая позу, общую для всех увязших в дерьме представителей человечества.
– Э… детка. Не знаю, что тут у вас происходит, но могу точно сказать, что Белинда Макдоннел и Стиви Джонс состоят в браке. Они мне сами так сказали. Мы ведь старые приятели. Знаем друг друга уже больше десяти лет. – Возможно, Нил думает, что Лаура пытается его разыграть, а он хотя он и любит злые шутки, но терпеть не может быть их объектом. Он категорично заявляет: – Эти двое – как попугайчики-неразлучники. Даже после стольких лет. Я только сегодня видел, как они ворковали друг с дружкой в закусочной возле «Элвис-А-Рама».
– О чем это он говорит? – поворачивается к нам Лаура. – Скажите, что это неправда. Он ведь лжет, да? Он же пьян!
– Прости меня. Я… – Я замолкаю. Язык плохо слушается меня. – Прости. Я могу объяснить. – И что я могу ей объяснить? Не представляю.
– Ты замужем за моим мужчиной? – недоверчиво спрашивает Лаура.
Я не в силах ничего сказать – мне слишком стыдно. Я киваю.
После этого мне и не приходится ничего говорить. Лаура выплескивает мне в лицо содержимое ближайшего фужера и, всхлипывая, выбегает из зала. Стиви бросается за ней.
– Да уж, с кем, с кем, а с вами двумя не соскучишься, – говорит Нил, радостно блестя глазками. – Знаете, я, пожалуй, пойду. Мне кажется, Бел-чонка, тебе сейчас предстоит серьезный разговор.
44. ОТЕЛЬ РАЗБИТЫХ СЕРДЕЦ
Филип
Я уже знал. Где-то за восемнадцать минут до того, как нахальный конферансье подтвердил мои подозрения, я понял, что между Беллой и Стиви что-то есть. Мне не пришло в голову, что они женаты. Для моего воображения это было уже чересчур. Но, глядя на то, как Белла слушает Стиви, исполняющего «Тебе одиноко сегодня?», я подумал, что, вполне вероятно, они трахаются, как кролики, за нашей спиной – моей и Лауры.
Извините за вульгарный язык, но это здорово выбивает из колеи – когда узнаешь, что ты не единственный муж у собственной жены. Какой удар по мужскому достоинству! Думаю, большинство мужчин со мной согласятся. Не говоря уже о том, что у меня только что украли мою жизнь. Я раздавлен, словно лягушка, попавшая под колеса автомобиля.
– Белла, возьми свою одежду в гардеробе, – говорю я. Она подчиняется, не прекословя и не пытаясь ничего объяснить. За это, по крайней мере, я ей благодарен. Я бы предпочел, чтобы мы доиграли нашу драму без свидетелей. Я сижу и жду, когда она возвратится к столику. В какой-то момент я задумываюсь, может ли случиться так, что она вообще не вернется. У нее уже есть опыт сбегания от проблем. И немаленький, насколько я могу судить. Однако спустя несколько секунд она появляется рядом со мной. Она выглядит такой маленькой и прозрачной. В этом есть некая ирония, вы не считаете? Потому что, какая бы Белла ни была, она точно не прозрачная. Зная, что силы мне еще понадобятся, я приканчиваю виски. Мы идем к выходу и ловим такси до нашего отеля.
45. МОЯ ДЕТКА УШЛА ОТ МЕНЯ
Стиви
Оказалось, Лаура может двигаться невероятно быстро. Прошло всего несколько секунд с того момента, как Нил Карран разоблачил нас с Беллой, а она уже пробилась через толпу в зале, выбежала из отеля и села в такси. Я стараюсь ее догнать, но у меня ничего не получается. Да что такое со мной и женщинами, бросающими меня на ежегодном Европейском конкурсе двойников Элвиса? Но только я понимаю, что в этот раз меня никто не бросает. Если подбирать самые мягкие выражения, можно сказать, что я сам ее упустил. А если не подбирать, можно найти довольно точное определение – я бесстыдно ее «кинул». Поэтому, поймав себя на мысли о дежавю, я одергиваю себя. Думать так было бы несправедливо и неуважительно по отношению к Лауре. Я заслуживаю весь это бардак, но она-то – нет.
К отелю я несусь галопом, в надежде, что у меня на своих двоих получится быстрее, чем у нее в такси, и мне удастся ее перехватить – хотя я ума не приложу, что можно сказать в такой ситуации. Белинда была права – наконец-то я услышал от нее хоть одну разумную мысль: весь этот эпизод – просто отступление. Это не настоящее. То, что я говорил ей в закусочной, – это была ерунда, идиотическая, безответственная чушь. Не было такого, чтобы я все эти годы каждый день думал о ней. Если бы мы не отправились вместе в эту глупую поездку, мне бы и даром не нужны были ее поцелуи, не говоря уже о том, чтобы тосковать по ним. Но я уже тоскую по Лауре.
Все же такси обгоняет меня. Когда я распахиваю дверь нашего номера, она уже собирает вещи.
– Не уходи, – прошу я.
– Отвали, – отвечает она. Кратко, точно, по существу. – Ты жалкий лживый ублюдок, – добавляет она, на тот случай, если мне нужны пояснения.
– Лаура, пожалуйста. Мне так жаль. – Я бросаюсь к ней, но она отшатывается, с презрением глядя на меня.
Ее открытое отвращение пригвождает меня к полу. Я хотел обнять ее, но вместо этого падаю в кресло, стоящее в углу номера. Несколько минут я молчу, пытаясь собраться с мыслями. В это время она мечется по комнате, собирая по шкафам и полкам трусики и блузки. Она комом, даже не подумав расправить, запихивает их в дорожную сумку. Я начинаю говорить. У меня нет убедительных или даже просто стоящих аргументов, потому что, даже рассказав чистую правду, я выставлю себя сволочью. Но я должен, по крайней мере, попытаться.
– Лаура, прости меня. – Где-то я уже такое слышал. Ах да, от Беллы. – Я не хотел причинить тебе боль. – Старый штамп. – Я не думал, что все так выйдет. Просто так получилось. – Я и сам понимаю, что жалок.
– Что просто так получилось? – кричит Лаура. – Идиот несчастный! Ты же женат на моей лучшей подруге! Ну, скажи, что я не права. Ты женат на моей лучшей подруге?
– Официально да, – признаю я.
– Ублюдок! Пять баллов тебе за разводку. Оскар на твоем фоне просто душка.
– Прости.
– Сколько вы уже женаты?
– Э… одиннадцать лет.
– Ну и ну. Целую вечность. Но это хотя бы был фиктивный брак? Или что?
Я слышу надежду в ее голосе. Хотел бы я ее оправдать.
– Нет.
– Ты гнусный тип. Ты хочешь сказать, это был брак по любви?
– Да. Был. Именно был.
– Я тебя ненавижу, – говорит она. Просто и доходчиво.
– Пожалуйста, пожалуйста, Лаура, позволь мне объяснить. – Я вскакиваю с кресла и приближаюсь к ней. – Именно поэтому у нас с тобой все так медленно начиналось. Я просто не знал, как сказать тебе о моем странном семейном положении. Я пытался объяснить это еще в самый первый вечер. Но ты не дала мне ничего сказать. Ты пошутила, что я женат на своей работе.
– Не смей вешать это на меня, слышишь, ты, негодяй?
– Нет-нет. Я ничего не вешаю на тебя. Даже не думал, правда.
Даже сейчас мне трудно не заметить, насколько решительно и уверенно действует Лаура. Я замечал в ней эту решительность и раньше и всегда находил ее привлекательной. Я понимаю, что это несколько неуместно в данных обстоятельствах, но меня заводит, что она с такой твердостью отвоевывает свое попранное достоинство. Я не могу ею не восхищаться. Не то чтобы это могло мне как-то помочь. Ясно, что времена, когда восхищение Лаурой сулило мне какие-то выгоды, давно прошли. Я сам все испортил. У меня нет шансов вернуть ее назад. Я даже не надеюсь на это. Все, что я сейчас хочу, – извиниться.
– Этот нахальный алкоголик сказал, что сегодня вы с Беллой «ворковали». Что он имел в виду?
– Мы наткнулись на него в закусочной.
– Так вы трахались за нашей спиной? – Ее отвращение хлещет по мне, словно плеть.
– Нет! Вчера ночью на меня что-то нашло, и я поцеловал Белинду. Нам нужно было об этом поговорить, поэтому мы решили сегодня встретиться.
– Кого ты поцеловал?
– Беллу. Я знал ее как Белинду. Она сменила имя.
– Эта расчетливая сука.
– Пожалуйста, позволь мне объяснить, – прошу я. Не знаю, как это случилось, но я стою на коленях и в буквальном смысле умоляю дать мне возможность хоть что-нибудь исправить. Допускаю, что это выглядит смешно, принимая во внимание тот факт, что на мне узкий комбинезон небесно-голубого цвета. Однако в данный момент мне, к сожалению, не до чувства собственного достоинства.
– Объясни, – приказывает Лаура.
В первый раз после злополучного эпизода с Нилом Карраном она обратилась ко мне, не повышая голоса и не присовокупляя к фразе какого-нибудь ругательства. Я склонен видеть в этом своего рода прогресс. Лаура садится на край кровати. Она выглядит такой надломленной, несчастной, потерянной. И опять я видел ее такой и раньше – иногда, когда она рассказывала об Оскаре и о том, как плохо он с ней обошелся, я замечал, как у нее на лице мелькало выражение душевной боли. В такие моменты во мне кипела ярость к человеку, которого я никогда даже не видел, – за то, что он посмел обидеть Лауру. Видеть ее страдания сейчас стократ хуже, потому что я отчетливо понимаю, что сам их причинил. Больше всего на свете я хочу, чтобы они прекратились.
Я начинаю рассказывать – насколько возможно честно и объективно, не перекладывая всю вину на плечи Беллы и полностью признавая ответственность за свою долю участия в обмане. Но затем я подчеркиваю, что мне с самого начала не нравилась эта ситуация и что я пошел на поводу у Беллы только потому, что Лаура попросила меня дать ей второй шанс. Это крупный промах.
– Ах ты сволочь! – восклицает Лаура. – Я это сказала, совершенно ничего не зная о том, что у вас там на самом деле творится. Ты жалкий червяк. Даже не пытайся свалить все это дерьмо на меня! – Прямо в точку.
Это трудный разговор, и, когда я добираюсь до того места, где я поцеловал Белинду, он становится еще труднее. Лаура совсем не глупа, она не поверит, если я скажу, что это произошло исключительно из-за воздействия алкоголя. Кроме того, это неправда. С другой стороны, я не хочу, чтобы у нее сложилось впечатление, будто я до сих пор влюблен в Беллу.
– Кого ты сюда привез? Меня или ее? – вдруг спрашивает Лаура.
– Тебя. Конечно тебя. Я не хотел приглашать Белинду. Беллу. Это же была твоя идея.
– Какая же я дура!
– Ты совсем не дура.
– Нет, дура. Глупая, доверчивая дура. – Лаура отводит взгляд. Ее лицо выражает скорбь и сожаление. Это мне наказание за то, что я натворил.
– Когда мы только прилетели в Лас-Вегас, я не хотел ничего начинать. – Мой голос дрожит и срывается, показывая, как важно для меня это заявление. – Напротив, я собирался раз и навсегда повести черту под нашими с Белиндой отношениями. Я хотел поставить точку. – У меня перехватывает дыхание, и я уже не могу говорить. Как бы я хотел, чтобы Лаура мне поверила! Чтобы она поняла. И осталась.
– Нам было так хорошо вместе. Я была уверена, что мы влюбляемся друг в друга, а ты в это время лип к своей старой подружке. Как так можно? – растерянно спрашивает Лаура. – Ты все разломал. Все втоптал в грязь. Весь этот рай был не про нас. Он не был началом наших отношений. Даже если бы я тебе поверила, это все равно конец – твой и Беллы.
– Но это может быть и тем и другим.
– Нет, не может.
Лаура встает с кровати, застегивает «молнию» на сумке и направляется к двери.
– На сегодня я забронировала себе отдельный номер. Думаю, без слов понятно, что на финал я не останусь. Я попробую поменять билет, чтобы улететь отсюда завтра. – Она обводит взглядом комнату. – Если я что-нибудь забыла – пришли по почте. Я больше не хочу тебя видеть. Ты понял, Стиви? Не вздумай показаться мне на глаза.
Дверь захлопывается с мрачным, безнадежным стуком.
