Текст книги "Викинги – люди саги. Жизнь и нравы"

Автор книги: Ада Сванидзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 71 страниц)

Пока Харальд был ребенком, за него правил в качестве регента его дядя по матери, знатный Гутторм, который от имени короля захватил много земель и добра. Когда Харальд вырос и обрел опыт участия в сражениях, а дядя умер, конунг взял к себе и сыновей Гутторма, и захваченные им земли («Сага об Эгиле», гл. XXIV, XXVII)[1385] 1385
  ИС I. С. 106.


[Закрыть]. Но Харальду пришлось бороться за власть более десяти лет, он пришел к норвежскому трону после целой череды убийств. Как известно, он дал обет не стричься, пока не станет конунгом Норвегии, отчего и получил прозвище Косматый. Из центра своих семейных владений на юго-западе страны он совершал походы, в результате которых покорял одну область за другой. Некоторые из его соперников согласились «сойти со своего конунгского места (!) и принять звание ярла» (гл. II). После победы в решающей битве при Хаврсфьорде (обл. Рогаланд, Юго-Западная Норвегия, 900) он наконец получил власть над всей страной. Теперь он привел свои густые волосы в порядок и остался в сагах с прозвищем Прекрасноволосый[1386] 1386
  КЗ. С. 54.


[Закрыть]. Харальд правил еще в свои 80 лет (и умер предположительно в 30-х гг. Х в.)[1387] 1387
  Там же. С. 65.


[Закрыть].

Харальд Прекрасноволосый – знаковая, харизматическая фигура исландских саг, ему приписываются государственные мероприятия, вряд ли имевшие место в его время. Победа этого «повелителя норвежцев» при Хаврсфьорде воспета, в частности, скальдом Торбьёрном. Но известными административными достоинствами конунг Харальд, безусловно, обладал. Когда своим преемником он назначил любимого сына Эйрика Кровавая Секира (который воспитывался в доме знатного херсира Торира), он повелел молодому принцу учиться управлять страной, последовательно объезжая ее с дружиной.

Этот конунг объявлял своей собственностью все земли и добро неугодных ему людей (см. ниже). Мстил их друзьям, родичам, своякам, многих наказал, многие же бежали из страны. При нем немало людей, в том числе знатных и богатых, уехали в Исландию или бежали подальше, на границу со Швецией, в область Емтланд (которая лишь позднее стала шведской). В «Саге о Хёрде и островитянах» прямо говорится, что при Харальде Прекрасноволосом «была заселена почти вся Исландия, ибо люди, особенно знатного рода и гордого нрава и с достоинством, не хотели терпеть его гнета и насилия»[1388] 1388
  ИСИЭ. С. 446.


[Закрыть].

Но и после конунга Харальда правителям Норвегии еще не раз приходилось добиваться единовластия, и всегда с большой жестокостью. Сын Харальда Эйрик был викингом и погиб в бою, преданный своим ярлом (954). Конунг Олав сын Трюггви погиб примерно в 1000 г. Его троюродный племянник Олав Харальдсон, прозванный Толстым и впоследствии канонизированный (1014–1028/30), который добился объединения и христианизации страны, согласно «Кругу Земному», захватил Норвегию силой, опираясь на родичей. Став королем, он (см. сагу о нем, гл. LXXIII–LXXV) ездил по пирам всю зиму, одновременно насилиями и жестокостью принуждал местных жителей креститься, отбирал земли и имущество у «колдунов», а у лендрманов и бондов брал «лучших людей» в заложники. С малыми конунгами он расправлялся жестоко, так что «теперь только его называли конунгом». Бонды боялись его и были не против, если бы власть в стране перешла к Кнуту Датскому. Последний предложил Олаву сдать ему, Кнуту, Норвегию в лен, но, естественно, получил отказ, к великому разочарованию бондов (гл. CXXX–CXXXI). Значительная часть знати, также недовольная крутой политикой Олава, примкнула к сторонникам датского короля. Олав бежал из Норвегии, а когда вернулся, то при попытке снова занять престол погиб в битве с датчанами и собственными бондами при Стикластадире (1030). При этом смертельный удар нанес ему знатный норвежец – трёндхеймский хёвдинг. И когда Кнут Датский направил на тинг в Норвегию своего юного сына Свейна, который участвовал в битве при Стикластадире, бонды реализовали свое желание иметь конунгом датчанина, проголосовав за него на тинге.

Однако Свейн стал вводить в Норвегии многие новые законы «по датскому образцу», и «некоторые из них были много более жесткими [чем норвежские]» (см. выше). В результате сторонники погибшего Олава имели все основания говорить его бывшим противникам – преимущественно это были трёнды: «Вот вы, трёнды, и стали друзьями Кнютлингов (т. е. датской королевской династии. – А.С.) и получили от них награду… кабалу и рабство, к тому же над вами издеваются и унижают вас». А про погибшего Олава стали говорить, что он был святой, и приводили этому доказательства. В конце концов через несколько лет Свейна выжили из Норвегии и выбрали там своим королем сына Олава Святого – Магнуса[1389] 1389
  КЗ. С. 376–378.


[Закрыть].

Конунг Норвегии Харальд Сигурдарсон (Суровый) погиб как викинг в Англии при попытке вернуть там власть скандинавов (знаменитая битва при Стамфордбридже, 1066). В 1103 г. знать подняла мятеж против конунга Магнуса Голоногого, завершившийся его убийством. Позднее, как говорит Снорри, был убит конунг Эйстейн, сын Харальда Гилли.

В последней четверти XII в. в Норвегии начался семилетний мятеж так называемых берестеников (биркебейнеров), или лапотников, завершившийся приходом к власти их вождя Сверрира. Законный король Магнус Эрлингсон был убит в битве при Норафьорде (1184). Сверрир, священник и выходец с Фарерских островов, утверждал, что он незаконный сын покойного конунга Сигурда и, таким образом, принадлежит к роду Инглингов. В «Саге о Сверрире», завершенной в 10-х гг. XIII в., сразу же после смерти конунга Сверрира, и, скорее всего, написанной его приближенными (и, вероятно, им задуманная), дается следующая мотивация его действий. Узнав от матери, кто его отец, Сверрир долго колебался, прежде чем решился на трудную борьбу за престол. «Но ему казалось недостойным ничего не предпринимать, как будто он был сыном простого бонда» (гл. 4). Эта краткая реплика хорошо передает представления того времени о чести и рангах, как и о дистанции между знатью и «простым» народом. Борясь за власть под руководством Сверрира, берестеники попутно «добывали добро» (гл. 71), и смута, сопровождавшаяся насилиями, убийствами и грабежами, утихла лишь после того, как Сверрир, захватив трон мечом, воцарился и основал новую династию. Но после его смерти начались новые междоусобицы.

Против неугодного короля не раз выступали и бонды Швеции, поддерживая его врагов. Сведения такого рода также можно найти у Снорри[1390] 1390
  КЗ. С. 23 и др.


[Закрыть].

История (точнее, ее истоки) Датского государства, как уже известно, впервые фиксируется в Ютландии, о чем свидетельствует возведенный в VIII вв. мощный оборонительный вал на перешейке между Южной Ютландией (будущим Шлезвигом) и Франкской империей. В X в. Харальд Синезубый владел уже всеми островами и пользовался влиянием также и в Гёталанде, где вводил христианство. С конца X в. датчане снова начали активно грабить Англию. Этим занимался сын Харальда, отцеубийца Свейн I Вилобородый (ок. 986 – ок. 1014). Затем к власти пришел его сын Кнут (Канут), вошедший в историю как Великий (Датский, Могучий, 1016–1035), который не только объединил Данию, но и создал Англо-Датскую империю (распавшуюся, однако, при его сыновьях Харальде и Хардакнуте), в которую входили также Сконе и отчасти (временно) Норвегия.

Из описания (в очень сложной «Саге о Кнютлингах») истории датских королей после Кнута Великого следует, что затем в течение почти 200 лет в результате внутренних междоусобиц насильственной смертью завершила земной путь по меньшей мере половина государей страны. В ходе междоусобиц истреблялись также и родичи королей. Так, второй сын Свейна II Эстридсена (1047–1074) Кнут II, проведший 12 лет на военной службе в Швеции и занявший датский престол вслед за старшим братом Харальдом Точило (или Точильный Камень), после нескольких лет правления был убит в церкви (1086) мятежной толпой бондов, протестовавших против введения постоянной церковной подати[1391] 1391
  Его сын Карл, унаследовавший через мать графскую корону Фландрии, также был убит мятежным народом в 1127 г.


[Закрыть]. Затем датскую корону носили поочередно братья Кнута II. Один из них, король Нильс, поссорился со своим племянником и соперником Кнутом Лавардом, герцогом Шлезвига, тяготевшим к германскому императору. Пригласив племянника-герцога на Рождество в Зеландию, он с помощью своего сына и наследника Магнуса убил безоружного гостя. Это вызвало в народе возмущение, а брат Кнута Лаварда Эрик Памятливый (Эмуне) объявил себя мстителем за брата и с помощью немецких наемников в кровавой битве (1134) разбил армию короля. Принц Магнус пал в битве вместе с большинством родичей, пятью епископами и многими священниками. Король Нильс бежал, но вскоре был убит в Шлезвиге (братом Кнута Лаварда по духовной гильдии). И то, что Нильс в 70 лет оказался без наследника, и самая смерть короля расценивались молвой как кара за убийство герцога Кнута Лаварда, отца Вальдемара I Великого.

Но и Эрик Памятливый, став королем, сразу же перебил своих братьев и племянников. Это возмутило знать. Эрика вызвали на тинг, где один из господ убил его, за что приобрел славу «справедливого мстителя». После смерти последнего сына Свейна Эстридсена борьба за престол в Дании приняла совершенно разнузданный характер и одно за другим уносила целые поколения королевской семьи. В 1154 г. Дания вообще разделилась на три королевства, во главе которых стояли принцы-кузены. Один из них, Свен Грате, правивший в Сконе, пригласил братьев как бы для примирения, но коварно убил одного из них, а второй спасся лишь чудом. Это был будущий король объединенной Дании Вальдемар I Великий Кнутссон (1157–1181), который в детстве спасался на Руси, как и многие другие скандинавские короли и принцы. Да и его мать Ингебьёрг, жена Кнута Лаварда, была, как уже говорилось, дочерью Мстислава Великого[1392] 1392
  Очевидны и русские корни имени Вальдемар (от Владимир, Владыка мира).


[Закрыть]. Вальдемар I сумел разбить Свена Грате в битве, тот бежал, но был зарублен бондами. В числе прочего Вальдемар I добился канонизации своего отца Кнута Лаварда.

Параллельно с внутренними междоусобицами короли трех соседних Скандинавских стран не раз вступали в сражения между собой, время от времени прерываемые мирными договорами. Например, в X в. «селение Гёталанда» (Гауталанда саг), расположенного на границах Швеции, Норвегии и Дании, испытывало большие тяготы из-за постоянного немирия и грабежей со всех сторон. Поэтому на рубеже X–XI вв. три конунга – датский, шведский и норвежский – заключили перемирие в Конунгахелле, закрепив союз династическим браком норвежского короля и шведской принцессы. В середине XI в. норвежский конунг Харальд Суровый Правитель, конунг Свейн Датский и Хакон ярл гёталандский, которому гауты помогали в его борьбе против Харальда, также заключили что-то вроде перемирия. Это были не первые и не последние перемирия между соседями. Битвы за власть и территории в Скандинавии продолжались.

Выборы короля и возведение его на престол

На раннем этапе государственного строительства, в период «малых королей», процедура наследования трона выглядела достаточно простой. В отрывке из «Саги об Инглингах», где речь идет о наследовании власти сыном Энунда Ингъяльдом (Дорога), говорится: «В то время был обычай, что, когда справляли тризну по конунгу или ярлу, тот, кто ее устраивал и был наследником, должен был сидеть на скамеечке перед престолом до тех пор, пока нe вносили кубок, который назывался Кубком Браги. Затем он должен был встать, принять кубок, дать обет совершить что-то и осушить кубок. После этого его вели на престол, который раньше занимал его отец. Тем самым он вступал в наследство после отца»[1393] 1393
  КЗ. С. 31–32.


[Закрыть]. Т. е. король получал престол от сравнительно узкого круга пирующей с ним знати, достаточно келейно.

Однако саги, в том числе сочинения Снорри, свидетельствуют о большой роли народа в процессе возведения на престол очередного короля и о публичности самого этого процесса, ведь в эпоху викингов выборы королей происходили на общем тинге, согласно древнегерманскому принципу «согласия народа» (лат. consensus populi).

Шведские короли (как уже говорилось) проходили избрание на главном тинге «страны свеев», который проводился на лугу Мора, неподалеку от Упсалы[1394] 1394
  Это известное с очень древних времен место у старой границы между двумя частями Упланда (Аттундаландом и Тиундаландом).


[Закрыть]. Этот обычай уходит во времена племенного строя свеев, но продолжал соблюдаться и тогда, когда начали выбирать уже не вождей, а королей формально объединенного Шведского государства. Затем король проходил через определенную процедуру, которая, судя по ее подробному описанию в областных законах страны, начиная с XIII в., уходит своими корнями в более древние времена. Будучи выбранным на главном тинге (обычно 2 февраля, в день «очищения Богоматери»), король поднимался на камень Мора (совр. Мура, Morasten); согласно принятому клише, его «берут» или «возводят» на этот камень. Оттуда он произносил тронную клятву, а затем объезжал все ланды, давая эту клятву на тингах ландов (ландтингах) и, в свою очередь, принимая клятву верности от собравшихся местных бондов. В «Саге об Инглингах» указано, что путь, по которому вновь выбранный король объезжал свои владения, назывался «эриксгата» («дорога Эрика»). Предположительно, этот маршрут, природные ориентиры которого также расписаны в законах XIII в., изначально назывался «королевская дорога» (riksgata) и более позднее название получил в связи с Эриком Святым, покровителем Швеции. Маршрут был проложен через леса Упланда еще конунгом Упсалы Энундом Дорога (IX в.), который на этом пути заодно строил и свои усадьбы-хусабю (гл. XXXIII. См. ниже).

Если же речь шла о смещении конунга на тинге, лишении его власти, то, как тогда говорили (и согласно тому же клише), его «сбрасывали с камня» Мура. Именно так поступили бонды с королем Энундом, когда он, крестившись, отказался принести кровавые жертвы старым богам[1395] 1395
  Адам. Сх. 136, 137.


[Закрыть].

Еще в XII – середине XIII в., когда на избирательный тинг являлись несколько претендентов, им предлагали решить дело путем поединка (!).

Крестителя Норвегии Олава сына Трюггви избрали королем на всеобщем тинге в пункте Эйрир (устье реки Нид, в Трёндалеге), «подобно Харальду Прекрасноволосому»[1396] 1396
  КЗ. С. 132.


[Закрыть]; таким образом мы узнаем, что Харальд тоже проходил процедуру избрания: «был взят в конунги» (var tekinn til konungs, гл. 1)[1397] 1397
  Ср. о выборах короля Магнуса Олавсона (КЗ. С. 380).


[Закрыть] на общем тинге страны. Соответственно обозначена и процедура избрания на тинге: «конунгстэкья» (konungstekja). Именно туда, согласно Снорри, отправился и Магнус сын Олава (Святого), будущий Магнус Добрый, где он «был провозглашен конунгом над всею страной, которой владел прежде Олав конунг, его отец» («Сага о Магнусе Добром», гл. III). Неясно, проходил ли норвежский король процедуру выборов на фюлькетингах, а датский – на ландах страны, но избирательная система действовала повсюду.

В Дании, судя по «Саге о Кнютлингах», выборы короля производились на тинге в Ютландии («Йотланд»), в городке Виборг («Вебьорг»), где «датчане провозглашали своих конунгов» с давних времен[1398] 1398
  Виборг – букв. «Гора [или Замок] капища». Этот, как и другие значимые топонимы, в большинстве случаев подтверждает традиционность мест, где производились торжественные обряды или процедуры, т. е. характерное для Средневековья вообще «постоянство локуса».


[Закрыть]. Позднее там же «брали в короли» сыновей Свейна Эстридсена (гл. 26, 28) и т. д. Судя по этой саге, датского короля выбирали иногда из двух (или более?) претендентов, после тщательного обсуждения выборщиками качеств этих кандидатов.

Но так как совершенно очевидно, что общий избирательный тинг мог, скорее всего, находиться в главной области каждой страны, простым бондам прибыть туда из прочих земель было весьма затруднительно, так что, как правило, «народ» там был представлен, кроме местных хозяев, «лучшими», «старшими», «добрыми» людьми (лат. «консулами», consiliarii, principes, potentes). Очевидно, что выборы короля в конечном счете были в руках элиты общества, в том числе верхушки крестьянства. В Норвегии состав выборщиков короля на тинге был нормирован лишь при Магнусе Эрлингссоне (вторая половина XII в.). Но в Дании уже король Олав Голод (1086–1095), третий сын Свейна Эстридсена, был избран «на собрании знатнейших людей государства»[1399] 1399
  РХ. Гл. XI.


[Закрыть]. Не исключено, что речь идет о совете знатных (см. ниже)[1400] 1400
  О действительной роли и составе выборщиков уже в начале XIV в. с подкупающей откровенностью (либо с намеренным ехидством) сказано в той же «Хронике Эрика». Анонимный автор замечает, что на лугу Мура на главный тинг Швеции для выборов в короли трехлетнего Магнуса Эрикссона собрались по четыре бонда от каждой сотни страны, которые единодушно и проголосовали за Магнуса. За это им так щедро заплатили, что еще и их дети могли жить на эти деньги. При всей возможной гиперболизации размеров подкупа очевидно, что роль тинга была еще очень важна, иначе зачем было подкупать избирателей-бондов?


[Закрыть], но возможно, что это было подобие франкского ритуала выбора монарха знатью (electio Francorum).

Роль тинга и публичного одобрения кандидатуры нового короля была действительно очень важной демократической чертой общей социально-политической системы стран Скандинавии, особенностью этого региона на протяжении всего Средневековья. Можно с полным основанием утверждать, что в эпоху викингов бонды-хозяева вели себя на тингах более самостоятельно и активно, поскольку тогда эта страта была численно намного больше, а ее общественное положение значительно выше, чем в последующие столетия.

Процедуру провозглашения и утверждения на тинге не мог обойти ни один претендент на трон, будь то наследный принц, знатный человек или лицо сомнительного происхождения, как Сверрир. Присутствующие на тинге выборщики «в согласии с древними законами» утверждали кандидатуру короля и клялись своему избраннику в том, что «страна его и они его подданные» (курсив мой. – А.С.). «Он был конунгом с согласия всего народа», – подчеркивает «Сага о Сверрире» (гл. 3, 6). Т. е. лишь «избрание» в соответствии с волеизъявлением народа придает законность конунгу, его власти. И когда Сверрир был провозглашен конунгом на Эйратинге, в подтверждение этого «присутствующие потрясли оружием» – обычай, которого, как и обычая самих выборов на тинге, германцы, судя по описанию Тацита, придерживались еще во времена римского историка, а скорее всего, и ранее.

Согласно «Саге о Кнютлингах» при выборе преемника на место энергичного датского короля-викинга Свейна II Эстридсена (ум. 1074) народ предпочел Харальда Точильный Камень избраннику самого Свейна, его столь же энергичному и воинственному второму сыну Кнуту, сославшись на первородство Харальда. Дело, однако, было тогда не в первородстве, ведь в Скандинавии не было майората, а в том, что решительность и целеустремленность Кнута пугали участников тинга, особенно знать. Но затем, устав от бесконечных раздоров при бесхарактерном Харальде, народ после его недолгого правления охотно избрал королем Кнута (Кнут II).

То, что симпатии народа на выборах склонялись в пользу то властных, то слабых правителей, наблюдалось и позднее[1401] 1401
  Еще в середине XIII в., судя по той же красочной «Хронике Эрика», шведская знать, опасаясь инициативного и властного реформатора ярла Биргера, правившего вместо безвольного короля Эрика Эрикссона Шепелявого, избрала королем его сына-подростка. Биргер яростно воспротивился этому, но знатные выборщики заявили ему, что проголосовали так согласно своему решению и Биргер изменить его «не в силах».


[Закрыть].

Пройдя процедуру избрания на общем тинге, новый король, как уже говорилось, по обычаю должен был объехать все области своей страны, давая на тамошних тингах тронную присягу и получая присягу верности от представителей местного населения. Иногда провозглашение короля происходило на каком-либо областном тинге, но все равно его должны были утвердить на общем и на всех других областных тингах. Такую процедуру проходили все норвежские, шведские и датские конунги, о чем свидетельствуют саги и особые, тщательно сформулированные пункты в общих законах этих стран – Ландслове Норвегии (1274–1277), областных и общем земском законах Швеции (XIII – середина XIV в.), областных законах Дании (XIII в.).

Этот объезд не был пустой формальностью. На областных тингах новым королям приходилось нелегко, поскольку на местах они часто сталкивались с оппозицией. Ведь там решающий голос принадлежал местной знати, которая обычно вела за собой бондов, прежде всего в Швеции, которая по традиции исстари считалась «страной бондов», и в Норвегии. Зависимость королей от «гласа народа» не была фикцией, она ощущается в сагах, несмотря на все описанные там беззакония властей. Кроме того, у областей были и свои собственные политические амбиции и связи. Например, Ютландия, особенно Южная (Шлезвиг), тяготела к немецким землям, Сконе разрывалась между Данией и Швецией, а Гёталанд, особенно Западный, – между Швецией и Норвегией. Не случайно согласно областным законам той же Швеции король, прибывая на границу очередного ланда, должен был попросить о том, чтобы навстречу ему выслали достойных представителей данного общества в качестве то ли охраны, то ли заложников. Невыполнение этого правила, видимо достаточно традиционного, было опасным для нового короля, поскольку расценивалось как высокомерие, самонадеянность и вообще неуважение к данному ланду. Это правило относилось и к приезжим ярлам, которые хотели бы возглавить данный ланд. Так, хроника «Христианские короли Швеции» рассказывает, что ярл Регнвальд, которого в ней называют «дерзким и гордым», явился во время эриксгаты на тинг вестгётов, не взяв от них заложников, т. е. как бы продемонстрировал, что не боится их. И за это «неуважение… он умер позорной смертью», а Вестергётландом стала управлять знать: «добрый лагман и хёвдинги ланда и все были тогда верны своему ланду» (ок. 1130)[1402] 1402
  См. в YVgL (IV) 15:10.


[Закрыть].

Тронные клятвы: договор между государем и народом

На каждом из ландстингов монарх торжественно обещал «соблюдать их [данного ланда] закон и поклясться им в мире», как гласил областной кодекс Упланда. В общественном мнении именно строгое следование закону (до записи законов – традиционному обычному праву. – А.С.), борьба с правовым и налоговым произволом и мятежами означали «справедливость» и были первейшим качеством, которое требовалось от короля. Убедившись в готовности претендента на корону соблюдать мир и быть справедливым, жители области приносили ему присягу верности. Объехав все области и везде получив такую присягу в ответ на свою клятву, король считался утвержденным на троне. Самое раннее свидетельство о ритуале клятвы королю я нашла только в «Саге о Сверрире» (гл. 11). Там рассказывается об обряде принесения «вассальных обязательств», которые берут на себя люди по отношению к королю. После того как они «провозгласили его конунгом», они «взялись за его меч и стали его людьми» (курсив мой. – А.С.). Очевидно, что взяться за королевский меч одновременно не могли те примерно три с половиной сотни людей, которые стеклись к Сверриру в Вик. Скорее всего, это проделали от имени народа наиболее близкие к королю либо наиболее авторитетные лица. В принципе этот обычай напоминает клятву королю 12 пэров Франции, как бы символизирующую поддержку 12 апостолов. Интересно и то, что клятва производилась на мече, одном из символов власти в Западной Европе и тем более уместном в тогдашней Скандинавии.

Скорее всего, эту церемонию следует считать и инаугурационной, и, одновременно, ритуалом вассальной присяги знати от имени народа.

Все саги и примыкающие к ним материалы единодушно свидетельствуют, что от короля требовалось, во-первых, поддержание мира и военная защита. Во-вторых, король должен соблюдать два взаимосвязанных правила: законность и справедливость, что для общественного мнения того времени было одно и то же, и столь же обязательно – «свободы» народа, прежде всего обычаи в сфере налогообложения. Нарушение государем этих принципов издавна считалось основанием для неподчинения ему. Это были старинные принципы германского обычного права, сформировавшиеся еще в условиях племенной жизни на основе отношений между вождем и свободными соплеменниками. Король, действия которого наносили вред обществу, мог быть изгнан и даже убит, что подтверждается материалами саг, отчасти уже приведенными выше[1403] 1403
  Убедительные свидетельства этого дают также англосаксонские королевства VIII в. Так, в 757 г. король Уэссекса Сигибергт был лишен власти советом знати «по причине неправедных дел», в 774 г. был смещен король Нортумбрии Эльхред и т. д.


[Закрыть].

В конечном счете эти принципы стали одним из важнейших вкладов германцев в политическую культуру Западного Средневековья. Из них следует, что государя и подданных связывает система правообязанностей. Государь имеет право на власть, на повиновение и повинности подданных постольку, поскольку он выполняет свои обязанности, заботясь об их благе, о мире и повинуясь закону, который «издревле» выработан народом. И хотя обе стороны добивались справедливости и законности все еще варварскими методами, эта система прав и обязанностей в дихотомии «правитель и народ» стала основой гражданского сознания и идентичности западного мира.

В Скандинавии принципы «обратной связи» короля и народа, представление о существовании своего рода договора государя и подданных в рамках обычного права, а также идеал «справедливого государя» сохранялись в общественном сознании очень долго, хотя, конечно, постепенно изменяли свою племенную первозданность. Но в эпоху саг эти принципы были очень сильны. Общество внимательно следило за соблюдением королем закона и справедливости, рассматривая это как часть «королевского достоинства», ответственность за которое народ разделял со своим правителем. Это также была архетипическая установка германцев[1404] 1404
  Пожалуй, на Севере самые ранние ее следы обнаруживаются все в тех же «показательных» англосаксонских «Законах северных людей». Там в первом же параграфе сказано, что вергельд короля, равный двум вергельдам знатного (эрла), выплачивается в равных долях роду короля и «народу» – за «королевское достоинство».


[Закрыть], которая в зрелое Средневековье нашла воплощение в письменных тронных обязательствах королей – аналогах знаменитой английской Хартии вольностей. Что касается «народа», то под ним понимается только самостоятельная часть населения, те, кто, по выражению источников, «сами себя обеспечивают» и в состоянии выполнять обязательства перед государством, т. е. перед королем: нести воинскую службу, платить разные дани или регулярные налоги. Это домохозяева и землевладельцы – от абсолютного большинства хозяев крестьянского типа и до знати. Именно с этими стратами имеет дело король, одновременно опираясь на них и противоборствуя с ними, все время лавируя между их враждующими группировками[1405] 1405
  Такими аналогами, как легко видеть, являются и известные тронные манифесты («хондфестнинги») датских королей, и провозглашенные на тинге обязательства трехлетнего Магнуса, короля Швеции. См.: DS. № 2199. Когда Хакон Хаконарсон Норвежский (см. «Сагу о Хаконе Старом») издал свои правовые постановления, так называемый Hakonarbok (1261–1263), а затем «исправил» многие старые законы и собрал в книгу, несколько рискованно назвав ее «Новые законы», он включил туда формулу присяги, которую королю надлежит приносить во время коронации «баронам», лагманам и бондам и которая была аналогична королевским хондфестнингам Дании и Великой хартии вольностей англичан, а также присяге, которая вошла в шведское земское законодательство середины XIV в.


[Закрыть].

Если в Англии применялось «помазание короля» и об этом особо упоминает даже Снорри[1406] 1406
  КЗ. С. 401.


[Закрыть], то в Скандинавии о каких-либо иных ритуалах «возведения в короли», кроме описанных процедур, сведений почти нет, а те, что проскальзывают в сагах, противоречивы. Обычно речь идет все о тех же традиционных выборах на тинге. Относительно Дании, где следы централизованного правления, по крайней мере в Ютландии, относятся, как говорилось выше, уже ко времени второй трети VIII в., в связи с первым в стране крупным оборонным мероприятием, в сагах ничего не говорится[1407] 1407
  Там же. С. 113.


[Закрыть]. Исключение – отрывок из «Саги об Инглингах» Снорри, приведенный выше, где речь идет о наследовании Ингъяльдом власти своего отца Энунда Дорога.

В «Саге об Ингваре Путешественнике» (события середины XI в.) сказано, что сына погибшего от болезни Ингвара «облачили в пурпур [мантию?], а затем корона была возложена на его голову, и все его назвали своим конунгом»[1408] 1408
  Сага об Ингваре. С. 267.


[Закрыть]; но в какой мере эта процедура действительно относится к XI в., а в какой привнесена в текст записчиками саги – неясно. В «Саге о Магнусе сыне Эрлинга» (1162/63–1184) сказано, что в стране «стали короновать конунга». Подробнее о коронации короля в Норвегии можно узнать только из общего закона страны Ландслова (последняя треть XIII в.), раздел которого «О христианстве» (Kristins Doms bolkr) уделяет этой процедуре значительное место.

Таким образом, постепенно обнаруживается, что некая инаугурация короля в Скандинавии все же имела место, хотя, возможно, лишь с конца XI – XII в. и не всегда проводилась в соответствии с определенным, полным ритуалом. Как выясняется, эта процедура включала несколько этапов. В первый входили выборы на тингах и обмен клятвами между королем и представителями народа, тронная клятва короля и вассальная присяга знати. Второй, уже одномоментный, включал в себя возложение на голову монарха короны, на плечи – мантии, в руки – жезла. Известна также применительно к этой процедуре особая роль королевского меча. Судя по аверсу монеты объединителя Швеции Олава Шётконунга, корона короля представляла собой обруч с несколькими возвышающимися зубцами; кроме того, король держал в руке жезл – еще один символ верховной власти. Во всем этом присутствуют следы западной модели, во всяком случае отраженной на англосаксонских монетах.

Первым королем Швеции, о коронации которого имеются прямые свидетельства, был Эрик Кнутссон (1208–1216), но не исключено, что короновался и его отец Кнут Эрикссон, возможно прошедший и обряд помазания (ок. 1167 – ок. 1195, «dei gratia… rex…»)[1409] 1409
  DS. № 63, 65, 144. Курсив мой. – А.С.


[Закрыть]. Утверждение ритуала помазания у скандинавов относят обычно к середине XIII в. Первым королем Норвегии, фактически получившим помазание на престол, был, видимо, Магнус Эрлингссон (коронован ок. 1163/64), а в Дании – Кнут IV (1170). Однако что касается Дании, то, имея в виду ее более раннюю христианизацию и теснейшие многовековые связи с Англией и континентальными соседями, коронация там, возможно, имела место в какой-то форме и до XII в.[1410] 1410
  Ведь, в частности, еще в англосаксонской Англии в середине VIII в. «малый король» Мерсии Оффа проходил церемонию помазания на царство, включавшую вручение атрибутов королевской власти, а в его грамотах впервые встречается формула «король Божьей милостью». В IX же столетии освободитель и объединитель Англии король Альфред Великий первым провозгласил, что королевская «власть от Бога».


[Закрыть]

Итак, король в Скандинавских странах был непосредственно связан с народом, причем эта связь была и прямой, и обратной. Местные обычаи в отношениях с верховной властью имели характер общественного договора, учитывающего права и обязанности сторон. Власть должна была следить за соблюдением законов, прав и свобод подданных и защищать их, народ – оказывать повиновение и почтение, вносить положенные платежи и участвовать по призыву правителя в ополчении. Нарушение соглашений государем давало народу право поднять законное восстание (известная юридическая позиция bellum iustum), сместить и даже убить государя. В «Саге об Олаве Святом» Снорри Стурлусон изобразил упландского лагмана Торгнюра, который на тинге угрожал королю восстанием и лишением его престола, если он не будет выполнять волю бондов. Отрицательные определения правителей типа «дерзкий», «заносчивый», «злой», «гордый» и им подобные, данные народом, исходящим из неких идеальных норм, служили политико-идеологической посылкой, мотивацией действий против короля и использовались самими королями, чтобы избежать обвинения в «коварных» действиях, придать тому, что ими совершено, законный вид.

Вместе с тем несомненно, что король в эпоху викингов уже стоял над народом, в том числе над знатью: он все же был «первым среди равных». Хотя особые законы «о праве короля» в той же Швеции фиксируются только письменным правом, т. е. уже после окончания эпохи викингов (в областных законах XIII в.), но многие их важные положения сформировались в предшествующие столетия и, скорее всего, действовали по традиции. Из «Саги о Харальде Прекрасноволосом» (гл. XXXI) известно, в частности, что штраф за убитого сына Харальда составил 60 марок золотом – огромную сумму, в 20 раз превышающую виру за любого свободного[1411] 1411
  КЗ. С. 42–46.


[Закрыть]. Об «особости» персоны короля свидетельствовали и законы Кнута Великого в Англии.