Текст книги "Викинги – люди саги. Жизнь и нравы"
Автор книги: Ада Сванидзе
Жанры:
Культурология
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 71 страниц)
До образования единых государств на вершине влиятельной местной знати находились малые конунги – политические и религиозные лидеры, выросшие из родо-племенных вождей и связанные с людьми, живущими на данной территории, традиционными личностными отношениями. В начале эпохи викингов малых конунгов было много. Римберт в «Жизнеописании св. Ансгария» последовательно рассказывает о двух таких местных королях, которые обосновались на соседнем с Биркой острове Альснё (или Адельсё) и в разные годы были покровителями миссионера[1151] 1151
Такое близкое соседство (но не слияние) политического центра и торговой эмпории было характерно для раннего этапа и государственного строя, и градообразования не только в Скандинавии, но и на Руси.
[Закрыть]. Иногда известных предводителей викингов называли «морскими конунгами». У малых конунгов были более обширные, украшенные и укрепленные комнаты для гостей, богатые пологи у кроватей и т. п.[1152] 1152
ИС I. С. 34, 74 и др.
[Закрыть] «Сага об Инглингах» тоже свидетельствует, что в те времена малых конунгов было много и они непрерывно сражались между собой из-за территорий и рынков[1153] 1153
См. также: КЗ. С. 32 и мн. др.
[Закрыть].
Но помимо борьбы между малыми конунгами складывались, пусть и временно, другие отношения – союзнические, династические. Постепенно среди них стала вырабатываться определенная иерархия, и этот процесс завершился установлением единовластия сильнейшего из них на всей территории страны (о чем будет идти речь ниже).
Подчеркнутое высокомерие и бесцеремонность, вплоть до грубости и жестокости, определяли поведение знатных людей тем более, чем выше было их положение. Так, вдова «большого конунга» Сигрид Гордая была столь разгневана тем, что несколько малых конунгов смеют претендовать на ее руку, что не только отказала им, но и приказала перебить незадачливых женихов. Впрочем, ее нрав не смог выдержать и вполне подходящий муж – шведский король, который поспешил мирно разъехаться с ней, отдав под ее власть Гёталанд, а сам остался в свейских землях[1154] 1154
Там же. С. 125, 126, 137.
[Закрыть]. Там же, подальше от матери, правил затем и ее сын Олав.
Выше всех среди местной знати, фактически равным малому королю, был ярл (ср. англ. «эрл»). О ярлах в сагах говорится не меньше, чем о конунгах. Исконно ярл – это «муж-воин», а затем это слово стало обозначать знатного и влиятельного правителя высокого ранга, обычно имевшего в своем подчинении область (позднее «землю»-ланд). Нередко он правил и всей страной[1155] 1155
Там же. С. 177.
[Закрыть]. В IX–XI вв. ярлы правили в Трёндалеге (Трандхейме), а на юге страны, в Упленде, правителей называли хёвдингами. Но ярлы, знакомые нам уже по «Песни о Риге», были аристократами скандинавского общества, будущими (с XIII в.) герцогами. Ярлы нередко возглавляли конфедерации племен, которые складывались в отдельные государства и уже начинали восприниматься как таковые. Особой известностью пользовался в сагах ярл Хладира Хакон, или Хакон Могучий сын Сигурда, который правил Норвегией в 974–995 гг. Он держал при себе нанятых в Швеции братьев-берсерков, которые бесчинствовали в округе, но обуздать их бондам «было не под силу»[1156] 1156
Там же. С. 53–54.
[Закрыть]. В конце концов Хакон был убит, но его должность унаследовал сын Эйрик (1000–1015).
Считается, что ярл – это синоним будущего (не ранее XIII в.) герцога. Во всяком случае, саги называют ярлами герцогов Нормандских и представляют их родичами норвежских правителей[1157] 1157
КЗ. С. 175.
[Закрыть]. В XIII в. ярлы и в Швеции были фактически герцогами, этот титул, судя по «Хронике Эрика», позднее получали братья короля.
Ярлы упоминаются в источниках как весьма важные персоны. Знаменитый шведский ярл Биргер Магнуссон (1210–1266) правил Швецией при муже своей сестры, слабом Эрике Шепелявом; он основал Стокгольм, ввел ряд важных законов. Ярл Биргер был женат на Кристин дочери Никуласа (ум. 1254), внучке конунгов и племяннице правящей королевы, и являлся отцом основателя династии Биргерссонов-Фолькунгов короля Вальдемара. История ярла Биргера демонстрирует роль и те властные возможности, которые были у ярлов.
Ярлы, как и другие знатные люди, особенно находящиеся близко к правителю или, тем более, правящие сами, редко слезали с коня. Чаще всего они были во главе войска[1158] 1158
Там же. С. 56–57.
[Закрыть], выступая против соседних ярлов, а то и конунгов. Нередко и бонды помогали тому или иному «своему» ярлу против конунга[1159] 1159
Там же. С. 96 и др.
[Закрыть]. Свой титул ярл зачастую наследовал, а после утверждения монархии формально получал его от местного или высшего конунга, но, как видно из истории с хладирскими ярлами, они и позднее могли передавать свою власть по наследству.
Ярлы были очень богатыми людьми, имели многочисленную дворню, массу домочадцев – от дружинников до лично зависимой и наемной прислуги; как правило, держали наложниц. Они распоряжались местными бондами, порой весьма своевольно. Некоторые из этих правителей позволяли себе безобразные выходки даже по отношению к знатным людям, допускали дикие нарушения обычаев.
Здесь стоит напомнить уже вкратце упоминавшуюся историю противостояния ярла Хакона и могущественного хёвдинга Орма, у которого ярл вознамерился отнять жену, прославленную красавицу. «Сага об Олаве сыне Трюггви» (гл. XLIV) об этом рассказывает следующее. Когда ярл Хакон «правил Норвегией», сначала все шло хорошо, так что «большую часть жизни бонды любили его». Но затем «ярл стал распутничать… доходило до того, что по его велению хватали дочерей почтенных людей и приводили к нему домой, он делил с ними ложе неделю или две, а затем отсылал домой». «Бонды стали сильно роптать, как жители Трёндалега имеют обыкновение роптать, если им что-либо не по нраву». И после истории с женой хёвдинга Орма возглавляемые хёвдингом «бонды создали рать», свергли правителя Хакона и сделали своим конунгом Олава сына Трюггви (995–1000)[1160] 1160
Там же. С. 120.
[Закрыть].
Другая причина недовольства ярлами со стороны бондов заключалась в том, что некоторые ярлы буквально душили бондов поборами. И хотя протесты народа на тингах вызывали обещания снизить подати, эти обещания редко сдерживали[1161] 1161
См., например: Сага об Олаве Святом. Гл. XCVIII.
[Закрыть]. Кроме того, ярлы охотно скупали земли[1162] 1162
КЗ. С. 59.
[Закрыть], что ставило в сложное положение местное население.
По неписаной табели о рангах хёвдинги занимали третье место во власти после конунга и ярлов. Это люди, имеющие знатных предков или, как мы увидим ниже, добившиеся высокого статуса в силу личных заслуг, а также обладающие определенной властью на местах. Видимо, именно о таком человеке, т. е. хёвдинге, выбившемся из незнатных людей, особо говорится в «Саге об Ингваре Путешественнике»[1163] 1163
Сага об Ингваре. С. 250.
[Закрыть]. Хёвдингом в сагах часто называют могущественного человека, происходившего из известной семьи, авторитетного среди местного населения, обычно местного управителя, предводителя – вождя, главаря, военачальника в морском или пешем походе (если при этом не было конунга). Если хёвдинг управлял херадом (сотней), то он назывался «херадсхёвдингом». Когда саги хотят подчеркнуть особую власть и влияние какого-либо местного владыки, его называют «большой», «могучий» хёвдинг. Особенно могущественным считался «окружной хёвдинг». Часто в сагах такой хозяин округи упоминается именно как военачальник (hofdingi mirill). И именно хёвдинги в сагах обычно противопоставляются «простым людям» (almugi) и, соответственно, «простым воинам»[1164] 1164
СОДВ. С. 91–92, прим. 10.
[Закрыть].
Авторитет хёвдингов стоял высоко, без них решение дела на тинге не считалось законным[1165] 1165
ИС I. С. 443.
[Закрыть]. Но их власть была сильна и в повседневной жизни. Случилось, например, однажды так, что жене авторитетного хёвдинга (и дочери Олава Павлина), умной, властной Торбьёрг Толстой, в отсутствие мужа пришлось руководить делами в округе, и все бонды посчитали это нормальным.
Жители округи постепенно становились как бы зависимыми людьми хёвдинга, наподобие римских «клиентов», во всяком случае, весьма считались с ним. Когда молодежь в одном из округов Исландии стала «шалить», обижая обывателей, они пожаловались хёвдингу Вермунди. Тот поговорил с отцами безобразников, всех усмирил, а одного озорника вынудил отселиться подальше[1166] 1166
ИС II:1. С. 121.
[Закрыть]. В сагах провожатые хёвдинги либо живут в его доме, либо это соседи-бонды, которые имеют свои дворы; но впоследствии таких бондов начали принуждать к исполнению этой обязанности, грозя штрафом[1167] 1167
Ср.: Сага об исландцах. Гл. 33 и с. 369, прим. 199.
[Закрыть]. Со временем хёвдинги стали использовать и ополчение бондов в своих целях во время междоусобиц, платя за их содержание и участие в схватках, а также переманивая бойцов у других хёвдингов[1168] 1168
Там же. Гл. 95 и 97. В указанных главах, а также в некоторых других хёвдинги сговариваются «уводить [от кого-либо] бондов».
[Закрыть].
Хёвдинги были богатыми людьми. Один из них, «большой хёвдинг» Гудмунд, имел сотню домочадцев[1169] 1169
ИС I. С. 634.
[Закрыть]. Судя по «Саге о Курином Торире», местный хёвдинг первым всходил на прибывший торговый корабль и назначал цену за товары. Тем, кто не подчинялся его приказам, он не разрешал торговать, а то и присваивал их корабль. Многие хёвдинги смолоду были викингами, один из них, швед Олав, около 900 г. ограбил большой торговый город Хедебю. Богатый Торкель сын Эйольва из Лососьей Долины, «именитый муж», стал «могучим хёвдингом»[1170] 1170
Там же. С. 414.
[Закрыть] и славился своей независимостью. Немало знатных людей искали удачи на военной службе за морем, в частности на Руси. В «Саге о Битве на Пустоши» (гл. XLIII) рассказывается о судьбе знатного Барди. После развода с «гордой Ауд», дочерью известного Снорри Годи, он уплыл на Русь, вступил там в княжескую дружину и воевал с находниками – норманнами. Все тамошние скандинавы его уважали и любили. Был он храбр и предприимчив, собрал собственную дружину, хорошо охранял «державу конунга [Руси]» и пал в битве, сражаясь до последнего вздоха.
В доме хёвдинга на Овечьей Горе было «отличное убранство, вся горница была завешана тканями, а поверх ткани висели щиты. Доспехи не висели [только] перед кроватями женщин. Сольвейг, хозяйка дома, незадолго перед этим родила дитя. Она только что поднялась с [родильного] ложа, а теперь лежала в горнице» вместе со своей дочерью Турид, [окруженная вниманием] «своей матери Вальгард и многих других людей»[1171] 1171
Сага об исландцах. Гл. 71. С. 159. Этот эпизод саги интересен (помимо сведений об убранстве дома хёвдинга) тем, что он, единственный в своем роде, привлекает внимание читателя к роженице, которой помогала мать и которая окружена вниманием «многих людей». Так, во всяком случае, обстояло дело в семье хёвдинга.
[Закрыть].
Нередко хёвдинги вступали между собой в конфликты из-за земель и власти, из-за влияния на бондов. Сравнительно мирные периоды, когда междоусобицы стихали, были редкими. Известно, что в первой половине X в. в Исландии не было серьезных междоусобиц; считается, что это было заслугой одного из первопоселенцев – хёвдинга Торстейна Белого. Но, как мне представляется, этот относительный мир, скорее всего, объясняется наличием тогда свободных земель[1172] 1172
ИС II:1. С. 376.
[Закрыть].
Хёвдинги часто являлись годи местного капища, тогда это было как бы одним из званий хёвдинга. Годи – жрецы и смотрители капища[1173] 1173
ИС I. С. 29.
[Закрыть] – относились к старой знати. Изначально были представителями язычества, отстаивали его и как духовные пастыри, жрецы капища, прекратили свое существование только с внедрением церковной организации. Каждое рядовое капище имело свою округу – годорд, т. е. общину, включавшую от нескольких единиц до нескольких десятков дворов, хозяева которых ежегодно вносили годи средства на содержание капища. Это были бонды разного состояния. Таким образом, годи капища стоял во главе соответствующего годорда. Обычно годи был богатым и влиятельным человеком, в своем годорде он имел не только жреческую, но и светскую власть[1174] 1174
Ср.: ИС I. С. 28.
[Закрыть], особенно с XI в., когда капища были разрушены, а годорд на время стал как бы территориальной единицей. В Исландии в каждой «четверти» было определенное число годордов: в конце X в. их было 39, после реформы 1005 г., т. е. после христианизации, их стало уже 42[1175] 1175
См.: ИСИЭ. Прим. 804; ИС II:2 (см. соответствующие комментарии).
[Закрыть]. Таким образом, годи имели и административную власть на местах.
О Торкеле Разгребале, годи Озерной Долины, в «Саге о Греттире» (XII в.) говорится, что он «человек очень влиятельный» (гл. XVI). И в «Саге об исландцах» годи еще фигурируют (гл. 6 и др.), и они по-прежнему авторитетны, а это уже XIII столетие.
В непрерывной борьбе за власть внутри элиты получение годорда кем-либо из ее представителей было дополнительным стимулом для усиления враждебных действий между соперниками. В «Саге о людях с Песчаного Берега» (гл. XV) так описан один из влиятельных годи: «Снорри был человек среднего роста, скорее худощав, хорош собой, с правильными чертами лица, светлокожий, со светлыми волосами и рыжей бородой. В повседневной жизни он сохранял невозмутимость: по нему трудно было увидеть, доволен он или нет. Он был умен и умел предвидеть многие вещи заранее. Он был мстителен и злопамятен; своим друзьям он помогал добрым советом, но недруги должны были опасаться его замыслов. Снорри смотрел за капищем; поэтому его называли Снорри Годи. Он рано сделался большим хёвдингом, но власти его сильно завидовали, ибо вокруг было много людей, считавших себя не менее знатными, чем он, но при этом превосходивших его силой и закаленных в испытаниях»[1176] 1176
ИС II:2. С. 35.
[Закрыть]. Судя по «Саге о Гисли», свою власть годи этот Снорри унаследовал после убийства его отца Торгрима.
Уместно заметить, что любая передача годорда, в том числе по наследству, обычно производилась при свидетелях[1177] 1177
Сага об исландцах. Гл. 18.
[Закрыть].
Годи объединял людей в рамках годорда, особенно когда речь шла о тинге, где выбирались местные старосты и, тем более, если нужно было выработать позицию для участия в выборах короля на общем тинге. О некоем годи Гримкеле прямо говорится, что он был главой местных бондов[1178] 1178
ИСИЭ. С. 435.
[Закрыть].
Очевидно, что если хёвдинги стремились заполучить место годи, чтобы увеличить свои состояние и власть, то, став годи, человек превращался в хёвдинга местных бондов. Именно годи, на содержание «подведомственного» ему капища, люди данного годорда несли ежегодный налог. Если он ехал на тинг, его должны были сопровождать бонды, а отказавшийся платил штраф. Когда влиятельный хёвдинг и годи Хрольв, прозванный Торольвом за пристрастие к богу Тору, самолюбивый и решительный, рассорившись с норвежским королем, уехал на постоянное жительство в Исландию, он занял там обширные земли, построил роскошное капище и «поселил людей на занятой территории»[1179] 1179
ИС II:2. С. 25 и сл.
[Закрыть]. Иначе говоря, он и здесь стал годи, и здесь окружил себя зависимыми людьми.
В «Саге о сыновьях Дроплауг» рассказывается о человеке по имени Кетиль Гром; он, как и его брат, с которым они жили вместе, был богат и все время ездил по торговым делам. Дело происходило в начале X в. Случилось так, что у Кетиля в руках оказались особенно большие деньги, на которые он купил себе не только хутор, но также и годорд[1180] 1180
Там же. С. 214.
[Закрыть]. Когда же Кетиль умер, его два сына поделили отцовское наследство следующим образом: один из них получил хутор отца, а другой – годорд[1181] 1181
Там же. С. 217, 218.
[Закрыть]. В другом случае годордом владели одновременно «Вальбранд с [его] сыном Торви»[1182] 1182
ИСИЭ. С. 447.
[Закрыть]. То, что звание годи и годорды передавались в семье по наследству, следует из многих саг, и это правило действовало еще в конце XII в.[1183] 1183
Например, Сигват принял «родовой годорд». См.: Сага об исландцах. Гл. 6.
[Закрыть] Соответственно в составе родового наследства передавалась и известная власть над населением годорда[1184] 1184
ИС II:2. С. 25.
[Закрыть]. Годорд можно было не только купить, но и предоставить в пользование другому лицу, даже из другого рода, особенно если годи обеднел и/или больше не мог обеспечить защиту членам своего годорда, что был обязан делать. Т. е. в случае, если один годи не мог удержать власть и обеспечить порядок в полном объеме, он мог разделить ее с другим лицом (лицами) или передать ее совсем другому лицу[1185] 1185
Cр.: Там же. С. 16; Сага об исландцах. Гл. 18.
[Закрыть]. Но, возможно, совместное обладание годордом объяснялось какой-то другой причиной. Например, некие люди, которые «сообща владели годордом и были все людьми знатными», купили местный лес «для своих нужд на тинге»[1186] 1186
КЗ. С. 548 и сл.
[Закрыть], иначе говоря, превратили общинное владение в свою собственность на законном основании, видимо, благодаря власти в годорде, что и подчеркивает сага.
С другой стороны, некоторые хёвдинги сосредотачивали в своих руках несколько годордов. Так, несколькими годордами в Северной четверти Исландии на рубеже ХII – ХIII вв. владел Сигват; а его сын Туми, отделяясь от отца, просил выделить ему наряду с отдельным хутором еще и часть годордов, «которыми Сигват распоряжался». Получив отказ, Туми поднял против отца бондов, но был убит в стычке. Позднее, после проигранной сторонниками Сигвата битвы (1238) всеми его годордами в Северной четверти овладел Кольбейн Младший, который управлял «неправедно и с помощью насилия»[1187] 1187
Сага об исландцах. Гл. 140.
[Закрыть]. Интересно, что Сигват «за денежные ссуды получал земли, и его достояние умножилось» (гл. 6), так что он выступал в своем годорде и как ростовщик. В «Саге об исландцах» (гл. 6. 1197 г.) это разъясняется так: Сигват сын Стурлы, получив по завещанию неплохое наследство – 40 сотен серебра, стал пускать деньги в рост, «покупал и перекраивал участки» и в результате поставил свой «богатый хутор». За хозяйством там постоянно надзирали переехавшая к нему сестра Турид и ее муж[1188] 1188
Интересный материал о Сигвате см.: Там же. С. 72–73.
[Закрыть].
Из приведенных примеров видно, что у богатых хёвдингов владение годордом сочеталось с довольно обширным другим имуществом, в частности несколькими хуторами. Ясно также, что, получив в свое владение годорд, можно было войти в состав знати. Со временем, когда различными путями, в том числе и с помощью вооруженных столкновений, происходили перераспределение и концентрация земельных владений, наряду с ними и власть годи вместе с годордами также оказывалась в немногих руках. Но обладание годордом и связанное с ним положение языческого наставника-годи тогда уже не было так твердо связано с принадлежностью к элите.
Итак, очевидно, что положение человека элиты обязывало иметь кроме чести еще знатное происхождение и богатство или хотя бы состоятельность.
В «Саге о Названых Братьях» говорится о годи Торгриме, который «держал многолюдный годорд» и был могущественным, знатным и очень отважным хёвдингом. И он сам, и его четыре племянника – все бесстрашные удальцы – были очень заносчивы[1189] 1189
ИС II:1. С. 173.
[Закрыть]. Другой годи из этой же саги Вермунд за богатые подарки мирволил местным грабителям[1190] 1190
Там же. С. 127.
[Закрыть], так что бонды оказались перед ними совершенно беззащитными. Годи Рольв, судя по руническим надписям, держал в качестве годорда весь (датский) остров Фюн[1191] 1191
DR. S. 189, 190, 192, 193.
[Закрыть].
Некто Храфнкель устроил капище Фрейра. Он стал раздавать «земли в долине, которую занял, другим людям и объявил себя годи, желая над ними главенствовать. Его и стали звать Годи [бога] Фрейра. Властный и склонный к насилию, он часто был несправедливым к подданным и никому не платил виры и выкупа»[1192] 1192
ИСИЭ. С. 138 и сл.
[Закрыть]. Сыновья Храфкнеля унаследовали власть годи[1193] 1193
ИСИЭ. С. 156.
[Закрыть]. В «Саге о Херде и островитянах» рассказано о Гримкеле, таком же годи, который имел «большой годорд… был человек богатый и не чуждался насилия»[1194] 1194
Там же. С. 446 и сл.
[Закрыть].
Обычно власть годи, если он был видным хёвдингом, распространялась за пределы годорда. Но хёвдинг мог возглавлять округ и даже несколько округов, имея под своей властью ряд годордов. Такие окружные хёвдинги, как упомянутый выше Сигват, рассматриваются в сагах как могущественные люди.
ЛагманЛагман, «человек закона» или законоговоритель[1195] 1195
ИС I. С. 43.
[Закрыть], исстари имел в Скандинавии очень большой вес. Знаток и толкователь обычаев и законов данного ланда (области, обычно в недалеком прошлом племенной территории), он на тингах закреплял прецеденты устного обычного права, оглашал относящиеся к тому или иному случаю обычаи и давал соответствующие справки и разъяснения. Во времена саг он по-прежнему руководил тингами, определял их длительность, толковал законы и вел суд. По большому счету он фактически управляет бондами, а если это касалось окружного тинга, то наряду с хёвдингом, как глава данной территории. Ланд или ландскап в рассматриваемый период – территориально-правовая область, обычно она включала несколько сотенных округов. И в сагах лагман – неизменный глава тинга каждого округа-фюлька в Норвегии, каждой области-ланда в Швеции, Норвегии и Дании и, что особенно важно, общего тинга «всех свеев», или «всех гётов», или «всего Данемарка»,
Лагман был лицом выборным. Можно сказать, что лагман был вторым (после короля) главным выборным лицом тогдашних скандинавских обществ и вполне соперничал с королем в смысле влияния, а подчас, опираясь на тинг, мог поставить монарха «на место». Обычно его выбирали на три года, но затем нередко по несколько раз переизбирали, так что некоторые лагманы занимали эту должность десятки лет. Как правило, лагманом был богатый человек из хорошо известной старой, знатной семьи и авторитетный хозяин. В шведском законодательстве XIII в. прямо сказано, что «лагман должен быть из бондов», т. е. хозяев: имеется в виду, что он не должен избираться из числа пришлых людей, людей, не являвшихся хозяевами своих дворов, и, тем более, неоседлых лиц. Нередко лагманы одновременно были и годи, но в эпоху викингов эти должности обычно разделялись.
Несомненно, лагманы обладали особенно большим авторитетом в республиканской Исландии. Но они, судя по писаному праву Швеции, еще и в XIV в. играли большую роль также в этой стране, с ее мощным слоем бондов. Данные саг, которые касаются гораздо более раннего времени, когда роль избранных народом предводителей по всему региону была еще большей, если не решающей, полностью убеждают в этом. В «Саге об Олаве Святом» (гл. LXXVII–LXXIX) рассказано следующее. В Швеции (в данном случае, скорее всего, имеются в виду именно свеи) в каждой области имеется свой тинг и свои законы. На тинге предводительствует лагман, «его больше всего слушают бонды, ибо то, что он возвестит на тинге, становится законом. Если страну объезжает конунг, ярл или епископ, ответную речь от имени бондов произносит он, а те его поддерживают. И даже самые могущественные лица не рискуют (не осмеливаются? – А.С.) прийти на тинг без согласия бондов и лагмана». При этом закон гласит, что «все лагманы должны подчиняться лагману Тиундаланда» («Десять ландов» – территория в Упланде). Из этого следует, что в среде лагманов была своя иерархия.
Особенно интересно здесь то, что бонды видели в лагманах еще и законодателей, т. е. не только знатоков и толкователей, но также творцов и «исправителей» обычного права, а также созидателей письменного права. Лагманы были инициаторами записи норвежских законов Фростатинга и Гулатинга. Лагман Западного Гёталанда Аксель Магнуссон (годы правления 1215–1227) известен, в частности, тем, что активно содействовал составлению древнейшей редакции Вестгёталага (20-е гг. XIII в.) и написал к нему «Предисловие»[1196] 1196
Это «Предисловие» является если не самым ранним, то одним из самых ранних памятников шведского языка.
[Закрыть]. Он принадлежал к очень знатной и известной шведской семье, был братом знаменитого ярла Биргера, а его племянник стал конунгом Швеции. Известна и роль лагмана Упланда (отца знаменитой св. Биргитты) в составлении Упландслага.
То, что при кодификации обычного права лагманы играли главную роль (как раньше – в формировании самого обычного права), не могло не определять их большой социотворящей роли в рассматриваемый период и что, как известно, будет иметь чрезвычайно важное значение в XIII–XIV вв., в период повсеместной записи обычного областного права, – процесса, закрепившего ранние средневеково-феодальные институты и порядки в регионе. Не случайно областные законы в большинстве случаев отличаются заметным сдерживающим, консервативным началом в социально-правовой сфере, носителями которого как раз и были лагманы, областная знать, выступающие против централизации, проводимой королем, за местную автономию. В хронике «Лагманы вестгётов» (Wæstræ Göta Laghmæn, приложение к Старшему Вестгёталагу) перечислено 19 лагманов западных гётов, начиная с язычников Лумба и Бьёрна и до середины XIII в., когда при лагмане Фольке «были отменены многие языческие обычаи в нашем законе».
В том же упландском Тиундаланде должность лагмана передавалась по наследству, а сами они были очень богаты; в их усадьбах проживало много народа, что поддерживало их влияние и власть («Сага об Олаве Святом», гл. LXXVIII–LXXIX). Упоминается в саге и особенно могущественный Эмунд, лагман Западного Гауталанда (Гёталанда), богатый и коварный. Под его руководством гёты на тинге в Скаре («Скараре»), взвесив все обстоятельства в связи с притязаниями на их ланд и Швеции, и Норвегии, решили, что шведы опаснее, потому что проживают ближе, чем норвежцы, которые к тому же отделены горами. Поэтому воевать с Олавом Шведским не стоит, но, поскольку он не выполняет свои обещания, его лучше убить. Так или иначе, но под председательством Эмунда гёты выбрали другого короля, из числа шведов (гл. XCIV).
В «Саге об Олаве Святом» подчеркивается, что в Тиундаланде (Упланд) знать была вообще особенно независимой, так что однажды при посещении тинга ланда королем, тем же Олавом Шётконунгом (ок. 999 – ок. 1022), некий лагман публично заявил, что быть бондом «не меньше чести [чем быть ярлом]» и можно «свободно говорить то, что захочется, даже при конунге». А другой лагман, Торгню, в речи, обращенной к королю, весьма выразительно назвал себя бондом и потребовал от конунга мира с Норвегией, иначе «мы все восстанем против тебя и убьем тебя»[1197] 1197
КЗ. Гл. LXXIX–LXXXIII.
[Закрыть]. Вообще характерно, что лагманы всячески демонстрируют свое единство с бондами, общность интересов с ними, что являлось приемом, укреплявшим их влияние и власть в областях.
Характерно, что согласно норвежскому Ландслову норвежские лагманы во второй половине XIII в. могли вершить суд не только на тинге, но и «на дому» (!)[1198] 1198
Имеется в виду – в своем доме.
[Закрыть], который использовался как здание суда, что подчеркивает их сохраняющееся влияние и обширность домовладения.
Свидетельства саг о роли лагманов, об их постоянных обращениях с просьбой о поддержке к бондам и, как правило, получении ее от последних, что уже подчеркивалось, подтверждаются шведскими областными законами и другими материалами, даже относящимися к следующим за эпохой викингов столетиям, когда укреплялась центральная власть.
Авторитет лагмана-законоговорителя был очень велик. Не случайно, когда законоговоритель Торкель Луна выразил надежду примирить врагов, один из бондов отреагировал на его слова так: «Твоя надежда стоит большего, чем твердое обещание других»[1199] 1199
ИСИЭ. С. 456.
[Закрыть]. Лагманы принимали важнейшие решения. Так, лагман Торгейр (985–1001), он же годи со Светлого Озера, сыграл главную роль в принятии христианства на исландском альтинге («Сага о Ньяле», гл. CV). Сведения о Торгейре интересны еще и тем, что о совмещении в руках хёвдинга должности лагмана и годи сага говорит без всякого удивления или оговорок.
Неудивительно, что такая концентрация важных постов делала хёвдинга вдвойне могущественным. При лагмане Скафти сыне Тородда (1004–1030) были отменены поединки и учрежден (с 1004 г.) так называемый «пятый суд» – своего рода верховный суд Исландии, стоящий над судами четвертей. Авторитет самого Скарти был так велик, что многие ненавистные народу хёвдинги были при нем изгнаны из страны[1200] 1200
ИСИЭ. С. 247. См. также: Сага о Ньяле. Гл. LVII.
[Закрыть]. В XIII в. лагманом альтинга одно время был один из составителей саг Стурла Тордарсон.
Поскольку лагманы стояли во главе тингов, а на тингах проходили процедуру избрания конунги, как большие, так и малые, то роль местной аристократии вообще и лагманов в частности была очень велика также в области отношений между бондами и правителями. Как мы помним, руководимые знатью исландские бонды вместе с датчанами выступили против короля-крестителя Олава Харальдссона, будущего Олава Святого, в битве при Стикластадире, которую он проиграл.
Характерной особенностью родовой знати, прежде всего местной, провинциальной, было ее частое противодействие верховному единовластию[1201] 1201
См., например: КЗ. С. 388.
[Закрыть] и то, что, имея большое влияние на бондов, она вела их за собой в междоусобицах[1202] 1202
Там же. С. 376 и мн. др.
[Закрыть]. Местная знать возглавляла бондов и при выступлении их против Олава Святого, и тогда, когда они, «с помощью влиятельных людей» старались, например, добиться перемирия с Русью или прекратить «войны и немирия внутри страны», которые им надоели[1203] 1203
Там же. С. 92, 405 и др.
[Закрыть]. В сагах много рассказов и о предательстве родовой знати в отношении интересов конунга[1204] 1204
См., например: Там же. С. 376. Смертельную рану Олаву Святому во время битвы при Стикластадире нанес знатный человек с острова Бьяркэй в Халогаланде Торир Собака.
[Закрыть]. Со своей стороны короли щедро награждали тех, кто их поддерживал, например, Олав Святой поддержавшему его в свое время могущественному Эрлингу пожаловал высокие должности и огромные земельные владения[1205] 1205
Там же. С. 135.
[Закрыть].
