Текст книги "Викинги – люди саги. Жизнь и нравы"
Автор книги: Ада Сванидзе
Жанры:
Культурология
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 71 страниц)
Через тексты саг проходит подражание как мудрости, героизму, умениям и изворотливости богов, так и их атрибутике. Например, в них неоднократно подчеркивается ценность «золотых» волос девушки, особое, высокое положение скальдов. Говорится о получении в дар или иным путем волшебных, заговоренных предметов – меча, копья, плаща, делающего своего владельца невидимым, и др. В «Саге о Ньяле»[778] 778
ИС I. С. 491 и сл. См. также в других сагах.
[Закрыть], в мифологической «Саге о Хервёр» говорится о сверкающем в лучах солнца чудодейственном мече Тюрфинг, наносившим раны, после которых не могли выжить ни звери, ни люди[779] 779
IMS. P. 23, 28.
[Закрыть]. Об этом мече говорится и в других сагах. В «Саге о Стурлауге Трудолюбивом Эйстейнссоне» герой получает в дар волшебную алебарду, которая «все перерубает» и может стать маленькой, как булавка[780] 780
СОДВ. С. 146–147.
[Закрыть].
Очевидно, что магия и пророчества занимали в мире викингов значительное место. В «Саге о людях из Лососьей Долины» рассказывается, что у могучего и умелого Торгильса был синий плащ, обычно висевший на стене его палатки во время тинга. Однажды люди услышали, как «плащ сказал следующее:
«Он висит и сохнет Замысел коварный, –
На стене. Он знает Не один, а два их.
Всем это показалось большим чудом».
Но на следующий день владелец плаща был предательски убит[781] 781
ИС I. С. 413.
[Закрыть]. В той же саге появление во´рона – священной птицы Одина толкуется как благоприятное предзнаменование для воина. Персонаж саги может находиться одновременно в нескольких местах, люди меняются обличьями, действуют оборотни (люди-волки) и колдуны, перед героями предстают полные глубокого смысла видения. Ниже мы еще столкнемся с предметами, ритуалами и мотивами поведения, ориентированными в сагах на иной мир, на непосредственную связь с богами и мертвецами, на страх перед чудовищами и странными знаками, навеянными мифами, с мистическим толкованием природных явлений, снов и т. п.
Языческие ритуалы поклонения богам и жертвоприношения им осуществлялись публично или частным образом и в любых местах, в том числе в пиршественных залах, при накрытых столах, либо в горах. Однако наиболее действенными считались священные ритуалы, которые проводились в особо отведенных местах. Это мог быть просто алтарь, т. е. культовое место без крыши, но особенно почиталось святилище, нередко в виде роскошного здания, «дворца»[782] 782
СОДВ. Прим. 96.
[Закрыть].
Главными центрами языческих обрядов были именно святилища, где проводились религиозные праздничные церемонии и приносились особенно крупные жертвы богам[783] 783
ИС I. С. 136, 146.
[Закрыть] в сопровождении соответствующих обрядов. В «Саге об Инглингах», в которой Снорри Стурлусон посвятил первые два с лишним десятка глав мифологическим обоснованиям божественного происхождения этого рода, он описывает большое святилище в Асгарде (?!), где «по древнему обычаю» служили двенадцать «верховных жрецов, которые совершали жертвоприношения и судили народ… Все люди должны были им служить и их почитать». Он пишет далее, что центральное капище свеев располагалось в центре их племенного союза, старинной Упсале. По приводимой им легенде, это святилище воздвиг Фрейр, а тамошние курганы были связаны с Тором, Одином и самим богом-основателем. В этом святилище и других местах Фрейру приносили жертвы в благодарность за урожайные годы. В его главное капище шла дань со всех земель свеев, откуда и пошло выражение «Упсальское богатство» (или «удел»: Uppsala öð)[784] 784
КЗ. С. 16–17.
[Закрыть]. Отметим, что Упсальский удел послужил впоследствии основой домена свейских, а затем и шведских королей. Интересно, что Снорри ничего не сообщает о таких жертвах богам, в числе которых наряду с животными были бы и люди. Видно, при всем своем уважении к родной старине, он не считал возможным упоминать об этом крайне нечестивом и жестоком обряде.
При посещении Дании в последней трети XI в. Адам Бременский, миссионер и каноник Гамбург-Бременского архиепископства, в свою очередь слышал рассказы о великолепном капище в центре языческого культа и главном городе свеев Упсале. Напомним, что это происходило через десятки лет после официального введения в Швеции христианства (Олавом Шётконунгом, первые десятилетия XI в.). И вот что узнал миссионер «о верованиях свеонов»[785] 785
Скорее всего, Адам передает рассказы датского короля Свейна Эстридсена (1047–1074), гостем которого он был: Свейн в молодости немало лет провел на военной службе в Швеции.
[Закрыть].
«У этого племени есть знаменитое святилище, которое называется Убсола (город У´псала. – А.С.) и расположено недалеко от города Сиктоны (город Си´гтуна. – А.С.). Храм сей весь украшен золотом, а в нем находятся статуи трех почитаемых народом богов. Самый могущественный из их богов – Тор – восседает на престоле в середине парадного зала, с одной стороны от него – Водан (Один. – А.С.), с другой – Фри´ккон (Фрей. – А.С.). Вот как распределяются их полномочия: “Тор, – говорят свеоны, – царит в эфире, он управляет громами и реками, ветрами и дождями, ясной погодой и урожаями”. Водан, что означает “ярость”, – бог войны, он возбуждает мужество в воинах, сражающихся с неприятелем. Третий бог – Фриккон – дарует смертным мир и наслаждение. Последнего они изображают с огромным фаллосом. Водана же свеоны представляют вооруженным, как у нас обычно Марса. А Тор напоминает своим скипетром Юпитера. Они также почитают обожествленных людей, даря им бессмертие за славные деяния…» (гл. 26)[786] 786
М.И. Стеблин-Каменский перевел это место несколько иначе: «Они также иногда возвышают людей в богов и поклоняются им за их подвиги, приписывая им бессмертие, подобно тому как они сделали с королем Эриком, о чем сказано в житии святого Ансгария» // Стеблин-Каменский, 1979. С. 25 и сл.
[Закрыть].
Святилище со всех сторон окружено холмами, наподобие амфитеатра. Рядом с ним растет вечнозеленое дерево неизвестной породы. Поблизости расположен источник, где язычники приносят в жертву живых людей, и, если человек не всплывет, это значит, что жертва принята и желаемое будет исполнено. Храм опоясан золотой цепью (схолии 134 и 135). «Ко всем их богам приставлены жрецы, ведающие племенными жертвоприношениями. Если грозит голод или мор, они приносят жертву идолам Тора, если война – Водану, если предстоит справлять свадьбы – Фриккону». Каждые девять лет свеи собираются на торжество в Упсалу, от участия в котором никто не освобожден. «Цари и народы» (видимо, не участвующие в нем лично. – А.С.) отсылают туда дары, и «откупаться от участия» в нем вынуждены также христиане. Это празднество заключается прежде всего в жертвоприношении девяти голов «из всей живности мужского пола», чтобы их кровью умилостивить богов. Тела затем развешиваются в ближайшей роще, благодаря этому священной для свеонов. «Один христианин рассказывал мне, – продолжает Адам, – что видел в этой роще висевшие вперемежку тела собак, лошадей и людей, общим числом 72. А о многочисленных нечестивых магических песнопениях, которые они обычно исполняют, совершая обряд жертвоприношения, лучше будет вообще умолчать» (гл. 27)[787] 787
М.И. Стеблин-Каменский перевел это место еще выразительнее: «Что же касается песней, которые принято петь во время такого рода жертвоприношений, то они так многообразны и непристойны, что лучше о них умолчать» (Стеблин-Каменский М.И. Указ. соч. С. 210–211).
[Закрыть]. Миссионер рассказывает также о том, что конунга-христианина Анунда-Якоба, отказавшегося приносить жертвы языческим богам, свеоны изгнали. Подобные жертвоприношения были приурочены к весеннему равноденствию и сопровождались пирами, которые собирались и в храме, около жертвенника; они происходили в течение девяти дней, каждый день вместе с животными в жертву приносили человека (схолии 136 и 137)[788] 788
Адам. С. 97–98.
[Закрыть].
Хотя в сведениях Адама наблюдается некоторая путаница, что, скорее всего, объясняется тем, что он сам не видел это капище, а пользовался рассказами очевидцев и, судя по всему, какими-то литературными источниками, однако в общем его описание дает яркое и в целом, видимо, достаточно достоверное представление о главных языческих обрядах и их культовом центре у свеев. Снорри Стурлусон также пишет о весенних жертвоприношениях в Упсале, которые приносились во имя мира. Одновременно с жертвоприношениями делались предсказания[789] 789
КЗ. С. 32.
[Закрыть]. В «Саге об Олаве Святом» (гл. LXXVIII) сообщается, что весенние жертвоприношения в Упсале приносились в месяц «гои» (между серединой февраля и серединой марта[790] 790
Там же. С. 649, прим. 55.
[Закрыть]), «чтобы был мир и конунг всегда одерживал победы». Одновременно в Упсале, точнее недалеко от Упсалы, на лугу Мура происходили общий тинг[791] 791
Тинг на лугу Мура около Упсалы, знаменитый тем, что там по древней традиции избирали королей Швеции. И там же до конца Средневековья проводились ярмарки.
[Закрыть] и ярмарка. Упсальский храм, с его священными рощей и источником, славился, судя по сагам, на всю Скандинавию. Этот огромный храм, роскошно изукрашенный, со статуями богов и сосудом для крови жертв перед ними, с особой частью строения, отведенной для жертвенной трапезы, был, согласно легенде, основан богом Ингви-Фреем, основателем династии Инглингов.
Подобные или меньшие капища свеев были в соседнем городке Сигтуна («Старые Сигтуны» саг, находившийся к западу от современного города с таким же названием), который, согласно легенде, был основан Одином, а также разбросаны по всем населенным частям северных стран.
Что касается принесения в жертву людей, обычно рабов-военнопленных, и их «развешивания» на деревьях, то это, видимо, было характерно для эпохи викингов, поскольку такой обычай отражен даже на рунических камнях, в частности из Готланда, от VIII–IX вв. Из описаний капищ и жертвоприношений неясно, принимали ли участие в них рабы наряду со свободными людьми и, с другой стороны, приносили ли домашних рабов в жертву богам – или только пленников. Трупы некогда повешенных людей иногда находят в бывших болотах, с веревками на шеях, но это могут быть останки казненных преступников. Впрочем, так или иначе очевидно, что во время языческих обрядов жертвы не только умерщвляли на жертвенниках, но и вешали живыми.
В числе возлияний богам наряду с живой кровью в сагах часто упоминаются брага и, особенно, так любимое скандинавами пиво.
В своем сочинении Адам попутно сообщает об обычаях идолопоклонства у куров (куршей), которые во времена св. Ансгария (IX в.) платили дань свеонам. У куров усилиями миссионеров и «стараниями одного торговца» была построена первая церковь. До этого же земля куров, где «много золота и превосходные кони», кишела «прорицателями, авгурами и черноризцами» и «туда со всего света» съезжались [люди]» за пророчествами, «даже из Испании и Греции»[792] 792
Адам. С. 89 и др.
[Закрыть].
В «Саге о Стурлауге Трудолюбивом Ингольвссоне» описывается скандинавский «большой храм» в Бьярмаланде[793] 793
Проблема локализации часто упоминаемого в сагах Бьярмаланд (Bjarmaland) дискуссионна. В общем, «Земля бьярмов» саг определенно находилась на северо-западе восточноевропейской части России и, скорее всего, была населена угро-финскими племенами.
[Закрыть]. «Посвященный Тору и Одину, Фригг и Фрейе, он искусно сделан из дорогого дерева. [Одни] двери храма смотрят на северо-запад, другие – на юго-запад. Там внутри Тор и Один…» Идя далее по Бьярмаланду, путешественники увидели на равнине другой храм, «так сиявший, что его блеск, казалось, озарял всю равнину, так как он был украшен золотом и драгоценными камнями». Кроме изображения Тора, который сидел на возвышении, там было много драгоценных предметов, в том числе сделанные из золота шахматы на такой же доске, а также украшения и богатые одеяния. Служили в храме жрицы[794] 794
СОДВ. С. 152–153.
[Закрыть]. Правдивость сведений о викингских храмах в Бьярмаланде сомнительна, но описание этих храмов в саге также дает представление о капищах, характерных для региона в ту эпоху.
В Дании славилось капище на острове Фюн, в городе О´денсе, причем само название города, как очевидно, связано с именем Одина. В Норвегии богатое капище находилось в Тра´ндхейме, в месте по имени Мэр, где «сидел Тор, самый почитаемый из богов, разукрашенный золотом и серебром», а также имелись изображения (статуи. – А.С.) других богов. Там совершались жертвоприношения и собирались «все вожди и могущественные бонды, как это было в обычае…» («Сага об Олаве сыне Трюггви», гл. LXVI и LXIX). В «Саге об Эгиле» упоминается «прославленное капище в Гаударе» (?), где летом совершалось большое жертвоприношение и собирался пир. Туда съезжалась масса народу, в их числе король Эйрик[795] 795
ИС I. С. 149–150.
[Закрыть]. Что касается наименования Гаудар, то, скорее всего, речь идет об известной в Норвегии местности Холар.
В «Саге о фарерцах» (гл. XXIII) рассказывается о капище и гаданиях на этих островах. Одним из ее героев является предводитель викингов норвежец Сигмунд сын Брестира, который хотел осесть на Фарерах. Сигмунд верил только в «свою силу и мощь», однако по совету ярла Хакона решил «искать защиты» в святилище, у «Торгерд невесты Хёрда» (она же – «Невеста Хельги»)[796] 796
Речь идет о языческом божестве, почитаемом в Норвегии. Возможно, что его культ был связан с человеческими жертвоприношениями.
[Закрыть]. Дело происходило в 80-х гг. X в. (сага записана в первой половине XIII в.). Капище, куда они отправились, находилось далеко от жилья, на лесной поляне, так что собеседники и сопровождавшие их люди добирались туда сначала проезжей дорогой, а потом боковой тропинкой. Там стоял «дом, обнесенный тыном, дом этот был очень красив, с резьбой, украшенной золотом и серебром… Там стояло множество идолов. В капище было много окон, так что ничто не отбрасывало тень. У торцовой стены стояла женщина (статуя богини. – А.С.) в богатом убранстве. Ярл распростерся перед ней ниц и долго лежал». Наконец он встал и сказал, что нужно «принести ей жертву и положить серебро перед ней на сиденье». Если она «отпустит запястье», которое у нее на руке, значит, жертва принята. После неоднократных слезных молений ярла богиня «отпустила» запястье. Хакон, сняв браслет с руки статуи, передал его Сигмунду, предупредив, чтобы тот никому его не отдавал, так как «в этом запястье удача»[797] 797
ИС II:2. С. 167–168.
[Закрыть].
Чтобы узнать чей-то жребий или судьбу задуманного предприятия, как личного, так и общественного, жрецы гадали на внутренностях жертв, предпочитая из птиц – соколов, а из животных – белых коней.
Свой жребий пытались не только узнать, но и облегчить или хотя бы не утяжелить. Для этого, собственно, и приносились жертвы богам. При ритуальных действиях долго употреблялись кремневые ножи. Известно, что проверку того, принята ли жертва, производили, погружая в колодец или в свободную воду человека. Если он не выплывал, жертва была принята и можно было рассчитывать на милость богов. Упоминается и принесение в жертву животных похожим способом, когда их топили в воде.
Из саг известно о нескольких святилищах в Исландии. Одно из них располагалось на Поле Тинга в Широком Фьорде. Там был устроен «круг, где людей приносили в жертву богам. В этом круге стоит камень Тора, о который жертве разбивали голову»[798] 798
Там же. С. 30. Круглый камень для жертвоприношений, о которых говорится в сагах, археологами пока не обнаружен.
[Закрыть]. Жертвоприношения совершались трижды в год и сопровождались большими пирами. Происходили они осенью (на пороге зимы), затем в середине зимы – на йоль, т. е. Новый год – праздник, который был связан с культом плодородия[799] 799
См.: Сага о Гуннаре Змеином Языке // ИС II:1. С. 40; Сага об Эгиле // ИС I. С. 64.
[Закрыть], и, наконец, летом. Судя по «Саге о Магнусе Слепом и Харальде Гилли», святость йоля, когда никто не работал, соблюдалась минимум 3 дня, а в «Саге об Олаве Святом» сказано, что на йоль пировали 7–8 дней, а то и больше (гл. CLXII). По этому случаю украшали помещения, развешивая по стенам ковры, красивые ткани, кожи и оружие. Праздник обязательно сопровождался жертвами дисам, как богиням плодородия[800] 800
ИС I. С. 137.
[Закрыть]. На это же время назначались обычно большие (общие) тинги и торжища[801] 801
Не случайно в гл. 1 «Саги о гутах» (примерно 20-е гг. XIII в.) говорится о жертвоприношениях на тинге.
[Закрыть].
Вот что рассказывает Снорри Стурлусон об одном жертвенном пире в Норвегии, при короле Хаконе Добром (ум. ок. 960). В Трёндалеге жил Сигурд, ярл Хладира, который был ревностным язычником. «По древнему обычаю, когда предстоял жертвенный пир, все бонды должны были собраться туда, где стояло капище, и принести припасы, которые нужны для жертвенного пира». Они же доставляли пиво. Для пира закалывали скот, включая лошадей. Кровь от этих животных называлась жертвенной кровью, ее собирали в особые чаши, «а жертвенные веники были наподобие кропил», – замечает христианин Снорри. С их помощью окропляли кровью все жертвенники, стены капища внутри и снаружи и людей. Мясо затем ели во время пира, сварив его в котлах, висящих над кострами в пиршественной палате. «Тот, кто давал пир и был вождем, должен был освящать полные кубки и жертвенные яства. Первым был кубок Одина – его пили за победу и владычество своего конунга, потом шли кубок Ньёрда и кубок Фрейра – их пили за урожайный год и мир. У многих было в обычае пить после этого кубок Браги. Пили также кубок за своих родичей, которые уже были погребены. Этот кубок назывался поминальным». Ярл Сигурд оказался щедрым человеком: устроив большой жертвенный пир в Хладире, он взял на себя все затраты. Это «доставило ему большую славу», которую воспели в стихах[802] 802
Сага о Хаконе Добром. Гл. XIV // КЗ. С. 74–75.
[Закрыть].
Собственные святилища были и у знатных людей. Так, в «Саге о Ньяле» рассказывается о ярле, у которого сожгли принадлежавшее ему святилище, а сокровища, там собранные, похитили. За убийство в священном месте убийцу объявляли вне закона (о том же идет речь и в «Саге об Эгиле»)[803] 803
ИС I. С. 588 и др.
[Закрыть].
По обычаю, вероятно очень древнему, если кто-либо сам приносил себя в жертву Одину, за ним на смерть должна была идти его жена[804] 804
Сага об Ингваре. С. 275, прим. 3.
[Закрыть]. Один арабский путешественник рассказывает об обряде сожжения наложницы вместе с умершим хозяином[805] 805
Сага о Хальвдане Эйстенссоне // СОДВ. С. 91, прим. 6.
[Закрыть]. В сагах я не встречала описания или упоминания о таких обрядах, возможно, они уже отошли или отходили в прошлое. Но человеческие (и не только человеческие) жертвоприношения, путем пронзания копьем, утопления и повешения на дереве, засвидетельствованы современниками описываемых событий.
«Сага о людях с Песчаного Берега» дает полное описание капища, где во время жертвоприношений желающие узнавали свой жребий. Люди должны были совместно содержать это святилище вместе с его смотрителем-годи. В данном случае им был могущественный норвежец Хрольв Бородач сын Арнольва Рыбогона с острова Мостр (конец IX – первая треть X в.), который «жил на широкую ногу». Он следил за капищем Тора на острове и «был его [Тора] большим другом», так что его прозвали Торольв.
Не желая подчиняться конунгу, годи Торольв принес Тору жертву и просил его ответить: «мириться ли ему с конунгом или уезжать из страны». Жребий велел ему плыть в Исландию. Он добыл большое судно, погрузил на него домочадцев и скот (?), кроме того, «разобрал капище и взял большую часть бревен с собой вместе с землей из-под жертвенника, на котором сидел Тор». Пристав к берегу в фьорде, которому дал название Широкий Фьорд, он занял там большую территорию, поставил хутор и возвел капище. «Это был большой дом. В боковых стенах, ближе к углам, были прорезаны двери. Внутри стояли столбы почетной скамьи; они были закреплены гвоздями, гвозди эти звались боговыми». Внутри капища было особое святилище и постройки, которые автор известного ныне текста caги сравнил с «постройками вроде хора в нынешних церквях[806] 806
А.В. Циммерлинг, опубликовавший эту сагу в ИС 11:2, полагает возможным датировать ее примерно второй третью XIII в. (ИС 11:2. С. 297).
[Закрыть]. Посередине на полу стоял жертвенник, «как и алтарь в церкви». Поверх него лежало тяжелое драгоценное кольцо, «на нем следовало приносить клятвы». Во время праздников годи капища должен был надевать кольцо на руку. На жертвеннике стояли чаша и прут «наподобие кропила»[807] 807
Следует иметь в виду, что подобные сравнения с церковной утварью принадлежат автору текста – христианину XIII в.
[Закрыть], которым разбрызгивали жертвенную кровь из чаши. «В задней части капища вокруг жертвенника стояли боги. Все люди этого края должны были приносить подать на капище… а годи – содержать капище в порядке»[808] 808
ИС II:2. С. 25.
[Закрыть].
Интересный материал о капище и годи содержится в «Саге о Храфнкеле Годи Фрейра». Дело происходило во времена Харальда Прекрасноволосого, т. е. примерно в начале X в. Юноша по имени Храфнкель, потомок шведского короля Олава Дровосека, «красивый и многообещающий», в возрасте 15 лет прибыл с родителями в Исландию. Он довольно скоро отделился от отца, взял свою долю имущества и поставил свой хутор. Молодой хозяин стал совершать богатые жертвоприношения богам и велел построить большое капище. Особенно он чтил Фрейра и «уделял ему половину из всего, что было у него самого ценного». В конце концов он занял всю Ледниковую Долину, объявил себя годи и стал собирать с окружающих бондов средства, формально на содержание капища. Когда же его хутор и капище в ходе неких событий были разрушены, он разочаровался в вере: решил, что «это вздор – верить в богов», и с тех пор не совершал жертвоприношений. Со временем Храфнкель сумел вернуть себе свой хутор, а также выгодную и почетную власть годи. Его похоронили в кургане, куда положили много добра, а сыновья его унаследовали имущество отца и должность годи[809] 809
ИСИЭ. С. 38, 139, 156, 161–162.
[Закрыть].
Очевидно, что эта должность была материально выгодной и давала власть над населением округа данного капища, он же – округ власти данного годи, так называемый годорд. Годи совмещал жреческие, сакральные функции с некоторыми фискальными и судебными функциями, а в известной степени и административными. Очевидно также, что его власть и положение были тем значительнее, чем меньше были развиты центральная и местная администрация; а это как раз было характерно прежде всего для «безгосударственной» Исландии. Здесь, таким образом, демонстрируется как бы лабораторно чистый образец одной из форм власти, не связанной с развитием государства, или, точнее, пример одной из ведущих догосударственных властных форм. Данная форма, как явствует из саги, была основана на сакральных функциях. Этот феномен исландской истории, хронологически несравненно более близкий к современному исследователю, нежели любой из подобных феноменов организации власти в уже феодальной тогда Западной Европе, имеет особую значимость, так как приоткрывает завесу над механизмом саморегулирования догосударственных обществ.
Но вернемся к святилищу и жертвоприношениям.
При необходимости обойти капище полагалось идти совершенно определенным образом, в соответствии с древним ритуалом, дабы это движение не вызвало гнева богов. В «Саге о сыновьях Дроплауг» владелец капища Берси делал замечания тем, кто не выполнял этот ритуал.
Не только само капище, но и место, где оно размещалось, считалось священным. Когда в Гаударе (точнее, Холаре – см. вше), где было «прославленное капище», проводилось большое летнее жертвоприношение, оно по обычаю завершилось пиром, на котором случились драка и смертоубийство. Полагалось немедленно покарать убийцу, но сделать это оказалось невозможно, так как «ни у кого из них [присутствующих] не было при себе оружия, потому что здесь было священное место». Драку разняли, а преступник, который «убил человека в священном месте… стал вне закона»[810] 810
ИС I. С. 150.
[Закрыть]. Очевидно, что храм как священная территория был «местом мира», где нельзя причинять вред людям, а также, судя по сагам, предаваться любви с женщиной. Осквернитель храма считался «волком» (vargr)[811] 811
Сага о Фритьофе. Гл. Х.
[Закрыть].
Перед смертью люди иногда успевали сделать соответствующее завещание или совершить некие поступки для того, чтобы умилостивить богов. Например, Скаллагрим, позднее и сын его скальд Эгиль перед смертью бросили в болотистый овраг сундуки с серебром[812] 812
ИС I. С. 184 и др.
[Закрыть]. Я обнаружила в сагах только эти два указания на такой обычай. Но то, что сделали Эгиль и его отец, думается, было не их изобретением, а уже довольно известным ритуалом, так как археологи нередко находят в бывших болотах клады, содержащие серебряные (реже золотые) монеты, а иногда и драгоценности. Встречается и другой языческий обычай: в качестве жертвы Одину сбрасывать с обрыва в море особым образом подготовленную живую лошадь (с завернутой в мешок головой, связанными щиколотками и т. д.).
