Текст книги "Ключ от Реальности (СИ)"

Автор книги: А-К. Никитина

Соавторы: Драндина Юлия
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Воительница опустила голову и хрипло проговорила:

– Трон Энферии проклят. Возможно, генерал Брейон и Лунносветная пытаются обмануть судьбу. А может, проклятие – это только легенда, которой не стоит придавать избыточного значения… Но мы помним жестокий урок Иддрайга.

– Нам удавалось отвоёвывать целые города, останавливать сотни казней. Мы по праву стали Чёрным достойным противником, внушающим страх. Но новая династия в Энферии так и не воцарилась, – печально согласился Гвинбир. – У нас говорят, что только Избранник Энферии, неподвластный ни магии наших земель, ни проклятиям нашим, ни нашей скверне, сумеет удержаться на троне.

– Я уже не знаю, чему верить, – горячо сказала Иргейл. – Как и все здесь, я по-прежнему готова последовать за Брейоном и Лунносветной хоть в бесово пламя. Но доверить наш народ Энсору?!

Да лучше уж вырвать себе горло, чем славить его!

От Линдара не укрылось, как вздрогнула Айлонви. Сам он только кивнул, не споря.

Лунносветная говорила о мертвеце, безучастном к судьбе что своей, что чужой. Ну а энферийские легенды рисовали Совершенного Владыку, единого и неразделимого со своей землёй. Боль Энферии была его мукой, а радость её – его ликованием. Древние сказания, дававшие надежду повстанцам, воспевали защитника, хранителя народа, могущего объединить людей даже сквозь власть скверны, ибо длань Богини не будет простираться над ним. Но легендам было свойственно приукрашивать действительность.

«Какой же ты на самом деле, Энсору? – подумал Линдар. – Действительно ли ты наделён исключительными талантами и необыкновенной силой духа, достойной пробуждения Рагнатерана? Или ты – тиран… а то и вовсе жалкое подобие того, что о тебе говорят?»

Ответом на этот вопрос могла стать только грядущая встреча. И потому Линдар задал другой заботивший его вопрос:

– Откуда вообще повелось, что именно Энсору стал считаться этим вашим Избранником Энферии?

Гвинбир тихо рассмеялся.

– Оо, это было чудом, достойным ушедшей эпохи Золотого Века. Дело в том, что около пяти лет произошло одно занимательное событие. Оно-то и стало живым подтверждением обещаний Лунносветной и давно почивших пророков.

«Пять лет! – эта мысль буквально обожгла оборотня. – Да ведь мы с Айлонви примерно пять лет назад и встретились… а всё в памяти перед этим как-то смутно…»

– Как это маги красиво называют, «пространство будто раскололось», – продолжал дварф. – А в Пиках Демонов – это скалы такие в окрестностях столицы – вырос огромный замок. Ни тебе взрыва магии, ни масштабного зарева портала. Он как будто всегда там стоял – раз! и всё.

– Да уж, замки просто так не вырастают… – с сомнением согласился Линдар.

Он вообще не слишком верил в такой фантастический поворот событий, но спорить с дварфом не стал.

– Вот и я о чём. И ладно б просто возник. Так окрестности этого самого замка, как потом оказалось, были настолько же недосягаемы для чужой магии, как сам Айриас. Там обитает какое-то своё самобытное волшебство. Ну а дальше уж и нам, и Чёрным пришлось как следует постараться, чтобы узнать, кто в этом замке обитает. Тот, кто назвал себя Энсору, видишь ли, и правда неподвластен чарам – ни чарам жрецов, ни чарам самой Лунносветной.

– Я и сама тогда уверовала в то, что уж теперь-то наша жизнь станет иной, – с горечью проговорила Иргейл.

Гвинбир с досадой махнул рукой.

– Чего уж, все мы уверовали. Верховная Жрица ведь приходила к нему, сама. Ну и Чёрные не отставали, своих послов направили. А результаты вы видите сами.

Только теперь, когда Линдар узнал больше о повстанцах, тёмная интрига жрецов вдруг предстала перед ним со всей ясностью: прикрывая свои действия именем Энсору, именем долгожданного спасителя, Единый Орден медленно, но верно убивал последнюю и единственную надежду на освобождение. Каков бы ни был «Избранник» на самом деле, он являлся своего рода символов, воплощением чаяний очень многих людей. Так и Рагнатеран, бывший всего лишь изваянием, всё равно оставался символом волшебства минувшей эпохи и непременным атрибутом властителей.

И именно теперь, а не после рассказа Амилы, Линдар начинал понимать всю важность миссии, которую возложила на них Верховная Жрица. Они должны были вернуть повстанцам украденную надежду.

– Мы попробуем изменить это, Иргейл, – Линдар протянул руку и коснулся её плеча. – Не знаю, удастся ли… но мы попробуем.

Воительница чуть улыбнулась ему.

– А Джаральт верил, знаешь… верил до последнего… Я тоже попытаюсь верить, Ночной Охотник…

Большего он от неё не мог и просить...

Некоторое время они молчали. Оборотень думал об Эйладе Иддрайге, Райдане Брейоне и проклятии энферийского трона. А ещё он хотел увидеть Рагнатеран, Меч-Читающий-Сердца, и узнать, с чем же столкнулся генерал повстанцев, что решил не претендовать на трон. Впрочем, Линдар понимал, что его вряд ли допустят в святилище. Ну а уж держать разговор с самим Брейоном ему и подавно вряд ли предстоит в ближайшее время.

Линдар сожалел только о том, что Айлонви по-прежнему никак не выразила своего отношения к происходящему. Она избегала говорить об этом даже с ним, и в итоге оборотень оставил попытки и просто ждал.

* * *

Подготовка к празднику в Айриасе шла полным ходом. Урожай в этом году был богатый, как и почти всегда в земле волшебства. Говорили, что сказывалось обилие Мест Силы. Да и как иначе объяснить, что местный люд привык к щедротам природы? Впрочем, у них и кроме голода бед хватало. Айлонви думала, что если б ей был предоставлен выбор, вряд ли она бы выбрала родиться в Энферии. Очень уж всё здесь было неясное, противоречивое – чудесное и вместе с тем пугающее.

Праздник Урожая общей традицией тех королевств, где ей доводилось бывать, и Айриас не стал исключением. Улицы украшались плетёными из соломы и сезонных овощей и фруктов гирляндами и фигурами. В воздухе витал запах свежего хлеба и пирогов, ведь в неделю Праздника каждая хозяйка стремилась перещеголять остальных в кулинарном искусстве.

В каждом городе по случаю торжеств устраивалась ярмарка, а уж в Айриасе она готовилась со всем размахом. Айлонви не сомневалась, что уж где-где, а в Энферии перед людьми будут выступать не только артисты и фокусники, но и самые настоящие маги. Вот на чьё искусство хотелось бы посмотреть особенно! О чудесах, доступных энферийским чародеям, ходили легенды. Айлонви, конечно же, понимала, что вряд ли они умели вызывать драконов или заставлять небеса пылать, но вдруг хоть часть историй была правдой?

С Линдаром они почти не виделись. Оборотень пропадал где-то со своими новыми друзьями – капитаном Иргейл Дайр и мастером-оружейником Гвинбиром. Айлонви чувствовала себя очень одинокой и чужой. Конечно же, причиной было не отношение к ней других, а то, что она сама постаралась возвести барьеры покрепче, убедить себя, что здешние проблемы не должны её заботить сверх меры. Она не хотела подпадать под очарование Энферии, не хотела связывать свою судьбу с этой землёй, и с каждым днём делать это становилось всё сложнее.

Так и сегодня, в День Силы, как его называли здесь, она пообещала себе, что не присоединится к народным гуляниям, а только посмотрит на чародейское искусство на ярмарке. Праздники всегда сближали людей, а ей не хотелось испытать эту общность, с которой, как она знала, бороться потом будет невыносимо. Вместе с тем, Айлонви ловила себя на том, что ей было бы приятно, если бы друг всё же вспомнил о ней и позвал с собой в этот день. В компании Линдара она чувствовала себя увереннее – всё-таки они не один месяц путешествовали вместе. Вот только здесь его будто подменили. Не иначе местная магия ударила ему в голову! Всем им ударила… Он уже всем сердцем готов был поддержать повстанцев, уверовать в их легенды, даже помочь эти легенды воплотить. А она что? Она уже не находила в себе сил даже пытаться остановить его. Ей пришлось примириться с мыслью, что поход к Энсору был действительно для них необходим. Но внутренне она по-прежнему боролась с тем, чтобы склониться к какой-либо из сторон восстания. Это не казалось ей правильным. Должен был быть какой-то иной способ существования…

Айлонви расчесалась и заплела свои золотисто-рыжие волосы в тугую косу вокруг головы. Она уже забыла о том, когда ей хотелось выглядеть красиво и привлечь к себе внимание – слишком долгим был путь, слишком далёкими были цели. Удобные тканые штаны и рубаха, высокие сапоги и плотная куртка из тёмной кожи – вся её одежда была добротной, подаренной повстанцами вместо её старой, поношенной. Но изысканным можно было назвать разве что узорный ремень с ножнами для новенькой сабли. Девушка провела по нему ладонью, а потом застегнула на груди, крепя ножны за спиной.

Во время праздника все, особенно женщины, надевали лучшее, что у них было, вне зависимости от того, были они крестьянками или аристократками. Ну а она… она как будто просто была готова к новому походу. У неё даже украшений никаких не было, кроме единственного кольца, которое она никогда не снимала, сколько себя помнила – с голубым топазом, едва выступавшим из серебристого металла. Это кольцо уже настолько было частью её, что она забыла про него и не задавалась вопросом, откуда оно взялось.

В дверь постучали. Айлонви с интересом обернулась, потом прошла и открыла.

– Мог бы не стучать, – заметила она с улыбкой, радуясь, что Линдар всё же пришёл за ней, а не просто отправился праздновать со своими новыми друзьями.

– Ну, вдруг ты переодевалась? Ты мне пока ещё не подала знак, что не против снова принять мои ухаживания, – усмехнулся оборотень.

Девушка с облегчением рассмеялась этой старой шутке, изрядно надоевшей ей за время их совместного путешествия. Она была так рада, что новые идеи всё же не отдалили друга от неё. Вот он был здесь, рядом, почти что прежний, без этого пугающего огня в кошачьих глазах, без той странной алчбы, которая просыпалась в его взгляде, когда он слушал рассказы Гвинбира и Иргейл Дайр.

– Хорошо выглядишь, должна заметить.

По случаю праздника он тщательно вычесал свои непослушные уже порядком отросшие волосы и даже побрился, почти гладко. Новый кожаный дублет без рукавов, кое-где украшенный серебристыми заклёпками, можно было с натяжкой назвать нарядным. Всё-таки здешние мастера умели сочетать красоту и удобство. Его пояс украшал узорный ремень с ножнами для его длинных кинжалов, похожий на тот, который подарили девушке. Льняная рубаха из-под дублета разве что не сияла непривычной белизной, но пара недель нового путешествия это быстро поправят.

Линдар давно приглядывался к такому наряду, но всё деньги жалел, а тут ему повезло с тем, как хотели им угодить хозяева. Как помнила Айлонви, отдельную его радость – да и её тоже – составляли новые сапоги, слаженные по мерке, на заказ. В таких сапогах уже и новый холодный сезон было встретить не страшно.

В целом оборотень выглядел непривычно аккуратно и даже благородно. Айлонви никогда не видела его «при параде» раньше, а теперь снова задумалась, откуда же он был родом изначально.

– Так-так, это считать зна́ком? – Линдар хитро прищурился.

– А что, доверчивые местные селянки уже кончились? – парировала она, а потом искренне призналась: – Я рада, что ты зашёл за мной.

– С тебя сталось бы пропустить всё веселье.

Он с улыбкой протянул ей руку, и она шутливо взяла его под локоть.

Воздух звенел народными песнями и смехом. На губах застыл приятный кисловатый привкус пенного сидра из мелких терпких яблок, который предприимчивые торговцы подавали прямо на улицах. Линдар рядом с ней мурлыкал какой-то прилипчивый мотив, с аппетитом вгрызаясь в ещё горячий пирог с яблоками и душистой корицей. Этот яблочный вкус и запах царил сейчас повсюду, как и бесшабашное веселье, и сердечная благодарность людей их земле за её щедрые дары. Айлонви, как ни боролась, не могла не поддаться общему настроению и в итоге забыла про данное себе утром обещание. Ей было хорошо и свободно, а ноги сами отбивали нехитрый ритм песен, пока они с другом шли по улицам за черту города, где должно было состояться основное празднование. Казалось, в этом ритме плясала вся толпа – и опьянённые вседозволенностью в честь Дня Силы дети, и торговцы с лотками, полными сладостей, напитков и ярких безделушек, и нарядно одетые как никогда приветливые друг с другом горожане, и даже стражники.

Они спустились с холмов, на которых раскинулся город, к воротам – не тем, что были обращены к лесу и горной гряде за ним, а к тем, за которыми раскинулись поля. Урожай был убран недавно. Высокие расставленные на большом расстоянии друг от друга фигурные снопы обозначали границы огромного круга. В центре жрицы в нарядных светлых одеяниях и несколько мужчин и женщин в расшитых мантиях – видимо, местные маги – готовили какой-то ритуал.

Айлонви постаралась не замечать, что их с Линдаром, похоже, узнавали, и не вслушиваться в шёпотки за спиной. Но в целом внимание окружающих было ей неприятно, потому что напоминало об ожиданиях, которые здесь на них возлагали. Хорошо хоть никто не пытался затеять разговор. Зато их охотно пропустили вперёд.

– Мастер Гвинбир говорил, что это не единственный такой круг, – как ни в чём ни бывало объяснил Линдар, игнорируя взгляды любопытных. Айлонви даже позавидовала его выдержке. – Они к сегодняшним торжествам по всему Айриасу выложены, чтобы у всех жителей была возможность приобщиться к священнодействию.

– А почему мы именно здесь? – с интересом уточнила девушка.

– Потому что здесь ритуал будет вести сама Амила Лунносветная, а мы вроде как её почётные гости. Зато будет шанс поглазеть на местную элиту – они празднуют наравне с простым людом, – Линдар усмехнулся, а потом понизил голос и толкнул её локтем. – Посмотри во-он туда, напротив.

Айлонви подчинилась. Оборотень указывал на мужчину, которого можно было бы назвать красивым, если бы не хищная суровость его черт. Взгляд его льдистых голубых глаз скользил по собравшимся, точно в поисках возможной угрозы. Девушке немедленно захотелось слиться с толпой, а то и вовсе исчезнуть. Но когда мужчина посмотрел на неё в упор, то сдержанно кивнул ей в знак приветствия, явно узнав её. От этого стало ещё больше не по себе.

– Это – лорд Аэртан Лииайт, очень уважаемый человек в Совете Айриаса. Вроде бы отвечает за безопасность, – шепнул оборотень.

– Ага, по нему видно, – чуть слышно отозвалась девушка, стараясь не рассматривать Лииайта слишком пристально.

– Должно быть, те, кто рядом с ним – другие члены Совета. Они там не то на гильдии разбиваются, не то ещё как… Погоди-ка… а что там, рядом с Лииайтом, делает мастер Гвинбир?

– О, и правда он! – с удивлением протянула Айлонви, глядя, как лорд Лииайт пропускает вперёд низкорослого чернобородого оружейника, прекрасно им знакомого.

Мастер Гвинбир оделся сегодня не сильно наряднее, чем когда был у себя в мастерской. Разве что рубаха его с привычно закатанными по локоть рукавами, должно быть, была почище, и кожаный передник он снял. На шее у него красовалась толстая цепь с каким-то символом, а борода была заплетена чуть причудливее, чем помнила Айлонви.

Дварф бросил Лииайту пару каких-то фраз и рассмеялся. Лорд сдержанно улыбнулся. А потом оружейник посмотрел на Айлонви и Линдара и приветственно помахал им, но протискиваться к ним через толпу, а тем более пересекать ритуальный круг, не стал.

– Мастер Гвинбир – глава всех кузнецов Айриаса, – пояснила неизвестно откуда возникшая рядом Иргейл. – Он – член Совета.

Айлонви вздрогнула от неожиданности. Линдар удивлённо покачал головой.

– Вот так-так, – хмыкнул он, – а говорил ведь, что «один из основных поставщиков оружия айриасской армии».

– Ну, по сути, так и есть, – согласилась воительница, как всегда без улыбки. – Он не очень любит говорить о своём статусе, предпочитает просто делать своё дело. Хорошего дня вам обоим, кстати.

– С праздником, Иргейл, – оборотень тепло улыбнулся ей.

Айлонви ограничилась приветственным кивком. «Что ж, по крайней мере, теперь понятно, почему Гвинбир пытался подружиться со мной и с Линдаром, – подумала она. – Дело вовсе не в симпатии. Ему просто хочется повлиять на наше решение…»

Эта мысль расстроила её больше, чем она ожидала. Наверное, ей просто слишком хотелось верить в искренность отношения к ним.

Между тем весёлые песни и даже приглушённые разговоры смолкли, когда в круг вошла Амила Лунносветная. Её сопровождал мужчина в тёмных доспехах, но без шлема. Все присутствующие, как один, кланялись им, а воины – Иргейл в их числе – отдавали честь. Даже Линдар счёл уместным поклониться. И только Айлонви всё никак не могла отвести взгляд от рыцаря, забыв об элементарной вежливости.

Его лицо, изуродованное множеством шрамов до такой степени, что с трудом можно было представить, как оно выглядело раньше, было и пугающим, и притягательным в этом уродстве. Его взгляд казался жутким, нечеловеческим, потому что один глаз был нормальным, а второй, перечёркнутый ещё одним шрамом, походил на причудливый кристалл из живой ткани, смеси белого, голубоватого и алого. Но когда он заговорил, глядя на собравшихся, его улыбка была такой тёплой и открытой, что изменила первое жуткое впечатление.

– Мы рады вам – тем, кто празднует у ритуальных кругов сегодня, кто благодарит и чествует свободное течение крови земной вместе с нами. Поблагодарим же тех, кто много месяцев трудился, чтобы у всех нас был хлеб, чтобы у меня и моих воинов были силы поднять меч и щит на вашу защиту. Да будут они благословенны, и да будет благословенна наша чудесная щедрая земля.

Айлонви удивилась тому, насколько искренне говорил рыцарь – не просто отдавая дань неким правилам, а действительно вкладывая себя в свои слова. Она уже поняла, что это был не кто иной, как генерал Райдан Брейон, некоронованный правитель Айриаса, лидер восстания, с которым им не довелось встретиться прежде. О нём говорили с уважением и почти благоговением, как и об Амиле Лунносветной. Девушка уже привыкла воспринимать его как некий символ, о котором все говорили, и странно было увидеть перед собой живого человека. Его шрамы… они не были получены в боях. По слухам, когда-то давно он был пленником жрецов Единого Ордена, как и Лунносветная, наказанный за измену. Но сейчас, когда Айлонви смотрела на этих величественных мужчину и женщину, облечённых почти абсолютной властью здесь, давших своим людям цель и надежду, она не могла думать о них, как о мятежниках, посягнувших на покой энферийского народа. Она чувствовала в них спокойную уверенность и любовь защитников, а не надменность фанатиков. Ни ненависти, ни упоения властью… Почти против воли Айлонви прониклась симпатией к генералу. Лунносветная была слишком непостижима для понимания, и к ней девушка испытывала скорее уважение, граничащее с благоговением.

Райдан Брейон обошёл круг. Проходя мимо Айлонви и Линдара, он остановился. Девушка, опомнившись, чуть поклонилась, не зная, что сказать этому человеку, если он спросит, что же она решила, что выбрала. Ей вдруг стало стыдно за свою неуверенность, за желание оставаться в стороне, хотя ещё утром эта мысль казалась такой разумной и взвешенной. Но Брейон посмотрел на них, приветственно кивнул и просто сказал:

– Хорошо, что вы здесь.

В этой фразе было заключено больше, чем праздничное приветствие.

Затем, к облегчению Айлонви, генерал направился по ту сторону круга – туда, где стояли Аэртан Лииайт и мастер Гвинбир. Ей даже не пришлось лепетать что-то, подобающее случаю, о том, какая честь была познакомиться с тем, о ком они столько слышали, и прочее-прочее. Но она справедливо предполагала, что такого рода разговоры им ещё предстоят.

Тем временем Амила подала знак магам и жрицам. В подступающих сумерках они разожгли высокий костёр в центре круга. Без волшебства дело явно не обошлось, потому что пламя давало больше света, чем жара. В воздухе зазвучала тихая музыка, и неясно было, что являлось её источником. Айлонви огляделась в поисках музыкантов, но видела только жриц и магов в круге, начавших ритуальный танец.

А потом зазвучал голос, изгнавший все мысли. Такого невозможного голоса не могло быть у живых, однако же он срывался с губ Верховной Жрицы. Казалось, в самом пространстве что-то изменилось, открылось, когда воздух зазвенел её ирреальной колдовской музыкой.

Не словами, но образами песня повествовала о пробуждении земли от зимнего сна, и о семенах, прораставших из её благодатной защищающей темноты, о трудолюбивых руках, заботившихся о посевах, и о силе солнечного света и крови земной, вливавшейся в каждый росток, в каждый плод. Айлонви увидела золотые пшеничные поля и фруктовые сады – увидела как будто изнутри, почти физически чувствуя, как наливался силой каждый колосок, как тяготились приятным бременем деревья, как природа пела на пике своего торжества, и как после наступала приятная нега и усталость, когда цикл близился к завершению. Теперь урожай был убран, и люди возносили уставшей земле свои благодарности. В какой-то миг Айлонви показалось, что она видела, слышала ещё десятки, сотни других голосов у других костров, словно невидимые нити протянулись между всеми ритуальными кругами. Слой за слоем перед ней открывались другие костры, другие зрители, другие жрицы, танцевавшие древний танец для самой природы. Она чувствовала тончайшие связи, соединившие людей между собой, чувствовала биение ритма, некоего пульса под своими ногами – того самого ритма, которому вторил танец жриц и песня, выплетаемая могучим нездешним голосом. Восхитительное, ни с чем не сравнимое ощущение причастности и единения наполнило её. Впервые настолько отчётливо Айлонви чувствовала себя частью вечного цикла, частью неизбежного умирания и возрождения, и кровь в её жилах текла в едином ритме с кровью земной. Это было так просто и естественно… и так волшебно. Ей хотелось и петь, и плакать, и обнимать тех, кто танцевал с ней вместе у ритуального костра, и протягиваться мыслью по струнам нитей-связей к другим праздновавшим, с которыми сейчас она была едина.

Голос Амилы был воплощением ничем не скованного волшебства. Он зачаровывал, но иначе, чем молитвы энферийских жрецов. Он не лгал, но обращался к самому сердцу, вёл за собой. И Айлонви позволила себе открыться.

Именно в эти мгновения девушка осознала вдруг, за что сражались повстанцы. Никто не был вправе сковать само дыхание земли, однако именно это попытался сделать Единый Орден. И если существовал способ сбросить оковы, позволить крови земной течь в упоительном свободном ритме, она хотела быть к этому причастной.

Как в прекрасном чарующем сне, Айлонви видела, как маги вошли в круг. С их рук сорвались ослепительные огни и расцветили тёмное небо над ними узорами. Были здесь и дивные звери, и птицы, и причудливые растения, оживавшие в ночи. Были и драконы. Небеса пылали и переливались, совсем как в рассказах менестрелей.

Голос Амилы растворился в уже вполне земной музыке – в реальных инструментах и нестройном хоре. Народ в круге и за его пределами пел и танцевал, вне зависимости от своего статуса – аристократы и воины, купцы и ремесленники.

Айлонви быстро потеряла из виду Линдара и Иргейл – толпа несла её куда-то в своём ритме, которому она вынуждена была подчиниться. Но в эту ночь лица вокруг больше не казались ей чужими. Она пела и радовалась вместе со всеми, опьянённая праздником. И вдруг впереди, среди танцующих, она увидела того, кого никак не ожидала здесь увидеть – молодого черноволосого мужчину из её снов. Девушка пригляделась и даже потёрла глаза, но наваждение не исчезло. Мужчина напевал что-то, с кем-то переговаривался, а потом обернулся к ней, встречаясь с ней взглядом. Глаза у него были странные, тёмные, без белка, с серебристо-голубой радужкой – ровно такие, как она помнила. Доли мгновения – и он уже растворился в толпе…

– Подожди! – воскликнула Айлонви и устремилась за ним, но его уже и след простыл.

Толпа несла её дальше, а она всё озиралась в поисках гостя своих снов, с которым у неё вдруг выдался шанс поговорить. Ещё несколько раз она подмечала его в калейдоскопе лиц среди праздновавших, но никогда не успевала догнать. Ей показалось, что он тоже узнал её, но почему-то не пытался приблизиться. В последний раз она заметила его на подступах к лесу, где он обернулся через плечо и – девушка была готова поклясться! – кивнул ей, а потом начал удаляться куда-то под сень деревьев. Айлонви, уже не заботясь о вежливости, протолкнулась через очередную группу танцующих, вбежала в лес… и остановилась в одиночестве. Она беспомощно озиралась, вглядываясь в длинные тени. Костры праздника остались позади, и лес сомкнулся вокруг неё, тихий и величественный, как древний храм. Даже здесь, на опушке, Айлонви чувствовала его живую древнюю мощь, пробудившуюся не то из-за ритуалов, не то из-за того, что нынче был День Силы.

Девушка не решилась нарушить тишину и позвать того, кого искала. Она прислушалась к своим ощущениям, но не услышала ни одного постороннего звука, не уловила ни одного людского запаха.

– Ищешь кого-то, Соколиная Леди? – прозвучал мелодичный голос слева.

Айлонви резко обернулась. Она не услышала приближение незнакомца, и это было странно. В темноте девушка видела достаточно неплохо, в силу своей нелюдской природы. В нескольких шагах от неё стоял высокий мужчина в лёгком кожаном доспехе с красивым растительным узором. Грудь пересекали ремни, крепившие на его спине колчан со стрелами и изящный лук. Передние пряди его длинных волос были собраны назад – совсем как у незнакомца из её сна – только сами волосы были светлыми. Лицо у него было необычно утончённым, с высокими скулами и тонким носом, и удивительными миндалевидными глазами с большой – больше чем у людей – изумрудной радужкой. А когда он сделал пару шагов к девушке, она поняла, что совсем не слышит его поступь. В другое время она быстро бы достала саблю из ножен, просто на всякий случай, но сейчас её что-то остановило. От незнакомца не исходило угрозы – по крайней мере, ей хотелось так думать.

– Мне… показалось… – неуверенно ответила она, не желая рассказывать про сны. – Ты тут никого не видел?

– Не видел, – мужчина покачал головой. – Ты первая сюда вошла. Здешние люди любят лес, но в Дни Силы не решаются приходить сюда.

– А ты?...

– Я просто люблю вспоминать, – он неопределённо пожал плечами и чуть улыбнулся, рассматривая её. – Не бойся, здесь тебе никто не причинит вреда. Не скрою, интересно увидеть обещанную нам легенду во плоти.

Девушка нахмурилась.

– Я не думаю о себе так. Да и тебе бы не советовала.

– Уважаю твоё право, Соколиная Леди.

– Моё имя – Айлонви, если угодно. «Соколиная Леди» это уж как-то… слишком по-пророчески.

Мужчина грациозно поклонился ей.

– Странник. Рад знакомству.

Айлонви не стала обижаться на то, что он, по сути, не назвал ей своего имени. А, возможно, это и было его имя, просто в переводе на людское наречие. Она слышала об эльфах прежде, но никогда не видела их воочию, за всё время своих путешествий. Они предпочитали селиться вдали от людей и почти никак не поддерживать с ними контактов. Тем удивительнее было вдруг встретить одного из них – ну а в том, что перед ней был именно эльф, она не сомневалась. Именно такими их и описывали – изящество, бесшумные движения, характерные черты. Даже запах, исходивший от него, был не людским. Так мог пахнуть лесной ветер – разнотравьем и свежей листвой. Пристально рассматривать его уши на предмет их остроты девушка не стала, чтоб ненароком не обидеть. Ещё об эльфах говорили, что они могли пустить стрелу тебе в глаз быстрее, чем ты успевал моргнуть. Айлонви предпочитала думать, что Странник и правда не желает ей вреда. Было бы грустно закончить свой путь, едва только успев принять если не правильное, то хоть какое-то окончательное решение.

– Ты выглядишь растерянной, – мягко проговорил эльф. – Я могу чем-то помочь тебе, Айлонви?

Под его доброжелательным, но всё-таки очень пристальным взглядом девушка несколько смутилась.

– Мне показалось, что у костров я встретила старого знакомого, – призналась она, наконец. – Я никак не могла догнать его в толпе. Готова поспорить, он вошёл в лес именно здесь.

Странник прищурился, глядя куда-то ей за плечо. Она невольно обернулась, но за спиной никого не было. Издалека, от костров, доносилась музыка и голоса, но вокруг них царила тишина.

– В такие ночи, когда истончаются границы запретов, духи свободно бродят среди нас, – сказал эльф. – Да и песни Иннуараэ привлекают их. Духи могут принимать любой облик, как правило – ровно тот, который нам по каким-то причинам нужно увидеть. Может быть, ты держала внутри какой-то вопрос? Вспомни. Этот дух мог быть тебе ответом.

– Дух… – с сомнением повторила Айлонви. – Он был таким реальным, ничуть не отличался от тех, кто был вокруг…

А потом смысл слов Странника дошёл до неё. Держала ли она внутри какой-то вопрос? Конечно же! Она ведь хотела узнать, почему Зов привёл их именно сюда, и что мог открыть ей Энсору.

– Ты, наверное, прав, Странник, – проговорила она, встречая его взгляд. – Спасибо тебе. Я, кажется, понимаю.

– Всегда пожалуйста, Айлонви. Надеюсь, ты получила необходимый тебе ответ.

Она улыбнулась, вдруг почувствовав внутри удивительную лёгкость от принятого, наконец, решения. Неопределённость больше не тяготила её. Она сделает то, что сможет, и будь, что будет.

Чуть подавшись вперёд, она доверительно сообщила эльфу:

– Да. Я пойду к Энсору. Кажется, именно этого все здесь от меня ждут.

Странник усмехнулся, по-прежнему доброжелательно.

– Кто бы чего ни ждал – решать, кем тебе стать, будешь ты сама. В Энферии слагается немало легенд, но не все они предопределяют наше бытие ровно так, как написано.

– А ты веришь в это? – спросила Айлонви, не успев даже испугаться своей смелости. – Веришь в пророчества об Избраннике и о том, что мы как-то сможем повлиять на него?

– Я не верю, я вижу, что это будет так.

– Так ты, стало быть, тоже провидец?

Эльф рассмеялся. Это был необычный, в чём-то ирреальный звук. Айлонви готова была поспорить, что тихому смеху Странника ответил ветер в ветвях. Ей даже самой стало легче на душе и захотелось рассмеяться в ответ.

– Нет, я – тот, кем решил стать сам.

– И кем же?

– Капитаном лучников Айриаса, если тебе это интересно, любопытная леди.

Айлонви отпрянула в изумлении. Странник же, как ни в чём ни бывало, протянул ей открытую ладонь.

– Пойдём, я проведу тебя обратно к Храму потайными тропами, а то чего доброго, духи вовлекут тебя в свою игру, и ты из леса до рассвета не выберешься.

Девушка предпочла довериться ему и взяла его за руку. Его ладонь с длинными изящными пальцами была тёплой, как у человека, и вполне осязаемой, даром что двигался он бесшумно, точно какой-нибудь дух. Эльф повёл её глубже в лес, но, насколько она могла судить, шли они всё же вдоль границы.