Текст книги "Ключ от Реальности (СИ)"

Автор книги: А-К. Никитина

Соавторы: Драндина Юлия
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 11 – Нити

Сейчас ему казалось странным и диким, что он мог забыть её, даже из-за меж-пространственной магии. Забыть её, прекрасную и ужасающую, было невозможно. Она могла вызывать обожание, восхищение, ненависть, но никогда – безразличие. Нет, его разум мог забыть, но сердце, изводившееся смутным зовом памяти, помнило всё, и прежде всего – её.

Когда-то они решили идти на Север. Теперь он понимал, почему.

Эта тайна была надёжно скрыта от всех, даже от Артайра и Арданнора тогда, на Илтриксаре. Эту тайну он с радостью скрыл бы и от себя самого, но только всё напоминало о ней, начиная с его собственного тела. Когда-то Линдар сам пожелал изломать и изменить его, только чтобы сделать себя ещё более опасным оружием, чтобы стать ещё более полезным своим людям... и ей. Всё, что он делал, он делал не только для интересов государства.

Для неё.

И он продолжал делать всё, что мог, и даже больше, когда принцесса Норвьеру стала Правящей Леди своего клана. Амбиции рода Эстор, надежды, которые на него возлагал отец-политик, были забыты – он возглавил тайную полицию. Он остался рядом с Эри.

Её сила и ослепительное внутреннее пламя отпугивали многих мужчин, но только не его. Раз за разом он доказывал – даже не ей, ведь она полностью принимала его, а себе самому – что достоин благосклонности, которую она дарила, достоин той упоительной нежности и сладостно-обжигающей страсти. Тогда ему казалось, что он может всё, что даже сравнительная – для тэйриэ – краткость человеческой жизни не станет ему помехой. Страсть породила истовую преданность, которая сохранилась, даже когда она пала жертвой уже собственной одержимости. И эта преданность жила в нём по сию пору, выдержав все обрушившиеся на них события.

Линдар прижался лбом к холодному стеклу, ощутив вдруг груз обеих жизней сразу.

«Ты предал меня, Ли…»

Проведя Арданнора в закрытую резиденцию, командор Эстор нарушил приказ, пренебрёг просьбами. В итоге погиб Артайр.

И сама Эри…

Непростительная ошибка. Он, умевший просчитывать всё на несколько ходов, просчитался. А знай он, чем всё обернётся – поступил бы иначе?.. Для запуска Валруса нужен был Арданнор.

Круг замыкался, и его мысли заходили в тупик.

«Всё это время… Ну конечно же…»

У них не было времени объясниться, но он понял всё, что стояло в тот миг за её словами, за её взглядом.

«Эри-Эри… Моя несравненная Эри… Ты решила, что моё «предательство» было обусловлено местью тебе…»

Любить не означает оправдывать всегда и во всём. Он не искал ей оправданий. Он просто знал её, понимал её, и знал, как сильно она мучилась. Именно это понимание когда-то заставило его совершить то, что казалось единственно верным на тот момент. Когда безумие, предметом которого был Арданнор Энсору, пленило её, Линдар отказался от давнего предложения Эриадэль стать её консортом, и освободил её от всех прежних обещаний.

А теперь он не мог больше притворяться перед собой, будто не мечтал увидеть её снова. Желание это было таким сильным, что он удивлялся сам себе.

И он был рад, что не видел, как она погибла – издох раньше… Увидеть её смерть было ему не по силам.

– Как же тебе было тяжело здесь, милая… – беззвучно прошептал оборотень. – Совсем одна, наедине с памятью…

Почему-то он не сомневался, что, как и Арданнор, Эриадэль сохранила память. И рядом не было никого, кто мог бы помочь ей, поддержать её.

Как никто другой, Линдар знал, что его королеве, при всей её силе, была нужна защита. Волевая и жёсткая, она была ранимой, а ещё в ней скрывалась удивительная чувственность и нежность. Из двух сестёр Норвьеру, похожих друг на друга внешне, и так разительно отличавшихся внутренне, умы и сердца обычно пленяла мягкая дипломатичная Раэнэль. Эриадэль, как правило, боялись даже те, кто обожал её. Говорили, что её сердце было из стали, а водоворот силы мог уничтожить любого. Но именно Эриадэль покорила его сразу и безвозвратно, и в глазах Эстора с ней не мог сравниться никто. И кто бы ни был рядом с ней, Линдар знал: он всегда был и оставался единственным мужчиной из всех, кто принимал её целиком и полностью. И никогда он не испытывал ни тени страха перед ней.

Он не представлял, что скажет ей, когда увидит, если увидит вообще. Как бы то ни было, пока время ещё не пришло.

Пока он должен был определиться со своей собственной жизнью. Ард был прав – исправить то, что произошло на Илтриксаре, было не под силу никому из них. А здесь – кем он был, кем мог стать здесь? Путь, намеченный тем, другим Линдаром, привёл в никуда. Энсору не был обещанным Избранником, просто не мог им быть. Его разум пошатнулся ещё на Илтриксаре, и нежелание брать на себя ответственность за другой непонятный народ было вполне… благоразумным.

Теперь, когда Линдар смотрел на пророчества Лунносветной сквозь призму своей настоящей жизни, он не мог не думать ещё кое-о-чём: что если энферийские легенды говорили не о лорде-властителе, а о леди? Энферией правили и мужчины, и женщины – здесь, как и на Илтриксаре, не делалось различий. Так что если Рагнатеран, этот их Меч-Читающий-Сердца, должен был принадлежать не королю, а королеве? Леди Норвьеру была прекрасной правительницей, происходила из другого Мира, и заботилась о своих людях. Северный Альянс, насколько Линдар успел услышать в Айриасе, уже помогал восстанию – пока в рамках торговых соглашений.

Да, уж кто-кто, а Эри могла бы принести в эти истерзанные земли мир. Она была блестящим политиком и дипломатом. И она была тэйриэ, которая никогда не забывала о своём Призвании.

Рано или поздно – Линдар был уверен – Норвьеру сделает свой ход и вмешается в энферийскую политику гораздо более открыто. Но если она и Арданнор останутся врагами и здесь – на чьей стороне будет он сам?..

Линдар уповал на то, что выбирать ему не придётся. Он должен был успеть сделать что-то, что не допустит такого поворота событий в принципе.

Оборотень прошёл по комнате, разобрал свои вещи и извлёк предмет, которого избегал касаться все эти дни – с момента возвращения памяти. Артефакт относился к его этенровской жизни, с которой он пока не знал, как быть.

К его изумлению, великолепный Кир’артру отозвался ему, сладко завибрировал под его ладонями – точно истосковавшийся по хозяину зверь. Разве что не замурлыкал. От мурлыкающего арбалета он бы точно свихнулся. Но дерево арбалетного ложа, казалось, потеплело под его ладонью и резонировало в такт его сердцебиению.

Это заставило Линдара по-новому взглянуть на нынешнее положение вещей. Тот, кого в Айриасе называли Ночным Охотником, ведь не был кем-то отдельным от него самого.

Задумчиво поглаживая арбалет, он вспоминал Иргейл и мастера Гвинбира.

«В общем, приглянулся ты ему, Ночной Охотник…»

«Этот арбалет – последняя работа Джаральта. Они с Гвинбиром зачаровывали его. И выбрал он не меня, а тебя…»

«Ты, стало быть, на нашей стороне сражаться собираешься?..»

По сути, командор тайной полиции Норвьеру был мёртв – прикрыл собой Правящую Леди во время взрыва, успел выстрелить в своего друга, и издох под одним из обелисков Валруса. Незавершённых дел у Эстора не осталось – только фатальные ошибки. В своей этенровской жизни оборотень Линдар хотел присоединиться к восстанию, хотел, чтобы его жизнь получила смысл.

Дела Айриаса были ему по-прежнему странным образом небезразличны. Глупо было полагать, что Иргейл, Гвинбир и Симрэль имели отношение только к Ночному Охотнику, и их заботы никоим образом не касались командора Эстора. Линдар Эстор и был Ночным Охотником, а значит, должен был продолжать начатое. Цель в новой жизни явилась ему своего рода подарком из тех, пренебрегать которыми было бы преступно. И возможно, в новой жизни ошибки прежней могли быть каким-то образом – не исправлены, нет… искуплены.

Решительно кивнув своим мыслям, Линдар направился к двери, по-прежнему сжимая в руке арбалет. Его ждал нелёгкий разговор с Кайрой Энсору – женщиной, разделявшей его нынешние стремления.

За окном шёл дождь, уже который день. Оставалось только радоваться, что сейчас не приходилось ночевать в лесу.

Они сидели в уютной гостиной, в больших креслах из тех, в которых уютно, но не слишком учтиво, расположиться прямо с ногами и пить глинтвейн или грог. Глинтвейн Кайра устроила. Влезать в кресло с ногами Линдар не стал, а арбалет пристроил на столике рядом.

На каминной полке тикали часы. Тёмный циферблат обнимали бронзовыми лапами два охотничьих пса, похожих на тотемного зверя клана Энсору.

Линдар подумал о том, что никогда не видел, как Кайра обращалась в пса. Может быть, она и не умела. Клановый Дар Энсору – эмпатия и невосприимчивость к магии – к ней от матери не перешла, как раз потому, что к ней перешёл дар отца, магия. Лицом она была похожа на других Энсору – те же резкие точёные черты; разве что глаза у неё были обычными, человеческими – тёмно-карими, как кусочки тёплого агата. Её мать, Вельджиру, Линдар хорошо помнил – она жила в землях Норвьеру, укрывалась там в своё время от своего брата, державшего в страхе все кланы, да так после и осела. На свою мать, пожалуй, самую мягкую из Энсору, Кайра и походила – и красотой, и грацией, и интонациями голоса.

Чародейка казалась усталой. Её мысли явно были далеки отсюда, а Линдар не знал, с чего начать. Илтриксарские события они уже давно обсудили. Кайра была первой, с кем оборотень счёл необходимым поговорить. Встретиться с Айлонви – супругой близкого друга, причиной гибели которого Линдар невольно оказался – он пока не решился.

Кажется, Кайра искренне полагала, что кроме Илтриксара им говорить не о чем. А сколько в самом деле раз можно обсуждать детали «вторжения» Норвьеру в земли клана Энсору? «Вторжения», которое вёл Артайр, и в которое даже Кайра поначалу поверила, когда её «забрали в плен», а после объяснили настоящую причину – запуск «Валруса» с целью если не спасения Илтриксара, то хотя бы отсрочки гибели всего, что они знали.

Чародейка понимала Эстора, как никто. Она ведь тоже стала участницей общей «игры» – заманить Арданнора в запуск Валруса, инициированный Норвьеру, потому как даже её аргументов Ард давно уже не слушал, поглощённый своей охотой за братом.

Но сегодня оборотень пришёл к ней совсем за другим.

– Всё казалось таким простым, когда мы только осознали себя здесь, – Линдар вздохнул. – Ничто, кроме Зова, не говорило о том, будто мы чего-то лишены. Свобода странствий, зависимость только от собственных умений, простые радости…

Кайра понимающе кивнула.

– Иногда мне тоже кажется, что было бы лучше никогда не просить Арданнора открыть чертог памяти, а просто вести́ подаренные нам новым Миром жизни.

– Не такие уж плохие были жизни, – Линдар усмехнулся. – Вот взять, к примеру, мою. Оборотень из лесов королевства Граддны в компании с хорошенькой беглой дворянкой, тоже оборотнем, путешествует по миру в поисках ключа к их общей Тайне. По дороге он, весь из себя эдакий борец за справедливость, сталкивается со злом, воплощённым в Тёмном Ордене жрецов и жестоком короле не менее жестокой, хоть и по-своему прекрасной страны. Потом он знакомится с эльфийской девой – причём королевских кровей – и попадает в плен к этому самому королю. Ну чем не сюжет для саги, а? И концовка у сказочки прорисовывается вполне положительная, а главное понятная: хорошие ребята свергают плохих, и в землях воцаряется мир.

– Ты ещё забыл добавить, что прекрасная дева дарит оборотню своё сердце, – рассмеялась Кайра.

– Точно. Это было бы как раз в сказочном духе. А на поверку оказалось, что в нашей сказке нет хороших и плохих ребят, а вместо чёрного и белого – ещё целая бесова бездна оттенков, – Линдар смерил её насмешливо оценивающим взглядом. – Пожалуй, из всех нас разве что ты тянешь на сказочную волшебницу.

– Ну, память вернулась ко мне слишком быстро, чтоб пожить в сказке, – Кайра развеларуками. – Так что пришлось мне сказочной волшебницей… стать. Самой. Уже здесь.

– Это меня в тебе и восхищает, – проговорил Линдар уже серьёзно. – Почему тебе не было безразлично? Дела повстанцев и Единого Ордена, по сути, никак не связаны с нашими жизнями. А ты, вместо того, чтоб стенать на обломках памяти, так резво погрузилась в новую жизнь, что остаётся только брать с тебя пример.

– Благодарю. Моя логика проста, Ли. Илтриксар, скорее всего, мёртв, а наши прежние жизни, так или иначе, прожиты, – её взгляд потемнел. – Я могла бы раз за разом проживать мысли о том, как подвела Арда, как сперва поразилась предательству Тайри и его с Норвьеру вторжению, а потом примкнула к проекту «Валрус». Как в итоге… всё оказалось бессмысленно… Но быть пленником прошлого, в котором ничего не можешь изменить, не мудро. И губительно. Судя по всему, ты моё мнение разделяешь, – Кайра чуть улыбнулась. – Я хочу строить своё настоящее и будущее, тем более что я уже нашла здесь своё место.

– Хотел бы и я похвастаться тем же, – вздохнул оборотень.

Чародейка подалась вперёд и коснулась его руки.

– В легендах Айриаса ведь и тебе отведена особая роль.

– Вправить мозги нашему незадачливому лорду-властителю что ли? Это даже тебе не удалось, а уж к тебе он всегда прислушивался, – Линдар покачал головой. – Ума не приложу, почему Арданнору отведено такое большое значение в энферийских легендах, но пока это играет против людей.

– Я немало времени провела, изучая не только местную магию, но и историю… Единый Орден уже не в первый раз вот так свергает идолов и лишает идеалы ореолов.

– Ну, если каким-то образом возможно вернуть «ореол» нашему «идеалу», – Линдар фыркнул, – то глядишь, и выйдет у нашей сказочки хороший конец…

Тёмные глаза Кайры лукаво блеснули.

– Знаешь, Ли… Командор Эстор Айриасу куда как более полезный союзник, чем лишённый памяти герой-оборотень.

– Будем надеяться, – усмехнулся Линдар. – Есть у меня пара идеек…

– Жаль, что я встретила тебя так поздно, – Кайра расстроено прищёлкнула языком. – Когда развивала агентурную сеть здесь, мне бы очень пригодился твой опыт.

– Агентурную сеть, в совершенно новых для нас обстоятельствах? Браво, леди Энсору, – Линдар покачал головой с искренним восхищением. – Времени даром ты явно не теряла, в отличие от нас… А они знают, кто ты? В Айриасе.

– Лунносветная и генерал Брейон знают. Остальным илтриксарская полу тэйриэ Кайра Энсору не знакома. Я не хотела становиться причиной пересудов и не открывала свою связь с Арданнором. В Айриасе меня знают, как чародейку Агнес Даннавит… Послушай, я непременно должна тебя представить Райдану Брейону, как подобает! Но сперва нужно дождаться итогов сражения.

– Какого сражения?

– Когда я в последний раз была на Совете, Айриас готовился к освобождению – или, с точки зрения жрецов, захвату – портового города Мидерран. Это чрезвычайно важная веха для повстанцев. На днях я собиралась отлучиться в Айриас, получить последние новости – для меня и для Лунносветной.

– И как ты попадаешь в Храм отсюда?

Кайра усмехнулась и продемонстрировала ему ничем не примечательное кольцо, одно из многих, украшавших её изящные пальцы.

– Портальный амулет, конечно же. Знак высочайшего доверия Лунносветной и генерала Брейона.

Линдар присвистнул.

– Ну что ж… дождёмся вестей.

Под конец разговора оборотень не мог не спросить:

– Скажи, а что тебе известно о Правящей Леди Норвьеру? Арданнор готов сидеть тут и ждать, пока она нанесёт ему дружественный визит сама? Учитывая, как закончилась их последняя встреча…

– Арданнор об этом попросту не думает, – спокойно ответила чародейка, и почему-то её ответ оборотня совершенно не удивил. – И ещё меньше он думает о судьбах людей – в отличие, кстати, от твоей Правящей Леди, которая за время своего недолгого правления уже изменила многое. Я пыталась помочь ему увидеть, понять здешние события… пыталась заставить его жить. Люди, которых я приводила к нему для работы с Валрусом, были повстанцами, все до единого. Я так надеялась, что, соприкоснувшись с их сознанием во время работы, он увидит хоть что-то, кроме призраков своего прошлого… – она вздохнула и отвела взгляд.

– Успехом твой план, я так понимаю, не увенчался.

Кайра только молча развела руками.

– А что стало с теми людьми?

– Они не помнят о Валрусе. Я по возможности оградила их от этого. Эликсиры. Но соглашались прийти сюда они добровольно.

Оборотень нахмурился.

– Ну, а казни он видел?

– Нет. Замок стал ему надёжным убежищем… и гробницей… По крайней мере, теперь, когда вернулась Айлонви, и они собираются возобновить эксперименты, я надеюсь, что-то поменяется.

Линдар задумчиво постукивал пальцами по подлокотнику кресла, оценивая возможные вероятности.

– Скажу честно, пока я даже не представляю, как можно повлиять на Арда. Любые попытки убедить его снова принять власть, ответственность за других обречены на провал – так было ещё на Илтриксаре. Раз уж даже тебе не удалось… А мой дар убеждения едва ли сравнится с твоим.

– Но ты лучше всех можешь обернуть оружие Единого Ордена против жрецов.

– Какое из всех их орудий? – невесело усмехнулся оборотень.

– Слово.

Линдар задумался… и понимающе кивнул, ощутив знакомый привкус азарта.

– Я ведь как раз хотел предложить тебе кое-что.

– На тебя и на Айлонви повстанцы возлагают определённые надежды, – начала Кайра.

– Я мог бы принести им весть, которую они так ждут от нашего с Айлонви прихода сюда… – подхватил оборотень. – Весть о том, что их лорд-властитель всё же возглавит сопротивление, – он улыбнулся. – Что ж, эта белая ложь продержится некоторое время, определённо.

– Время, достаточное для того, чтобы Арданнор и Айлонви завершили проект «Валрус». Прежде я на такое бы и не решилась… Но теперь у нас есть надежда!

Кайра не скрывала своей радости. Линдар эту радость вполне разделял, тем более что теперь цель обретала очертания.

– Скажи мне только одну вещи, леди Энсору.

Чародейка мгновенно посерьёзнела, точно предчувствуя вопрос.

– Почему всё это время, – продолжал оборотень, – ты не правила от его имени?.. Ты вовлечена в дела повстанцев достаточно. И ты живёшь в Замке, знаешь обо всём, что происходит здесь. Я уверен, что Ард дал бы тебе любую свободу действий – слишком уж ему всё безразлично.

– Я пыталась, – ответила Кайра спокойно. – И я не раз предлагала Лунносветной именно это – открыться для Совета, стать вестником лорда-властителя, говорить от его имени, как сейчас говорит Орден. Генерал Брейон был готов к такому шагу, Амила – нет. Она сказала, что пока «все нити не сойдутся в его руке» – пока вы не придёте к нему – это не имело смысла.

– Я никогда не пойму этой энферийской любви к пророчествам, – покачал головой оборотень. –Столько всего возлагать на несколько живых существ! Мы с Айлонви ведь и вовсе могли не дойти – могли сдохнуть где-нибудь по дороге, и что тогда?

Кайра грустно усмехнулась.

– Тогда всё это и вовсе не имело бы смысла… Так говорила Лунносветная. Ли, энферийцы другие… я успела пожить среди них достаточно, чтобы понять. Их пророчества, их легенды действительно обретали своё воплощение. Это не пустые видения, не красивые слова для управления толпой.

– Ну тогда ты знаешь, что и у жрецов Единого Ордена есть пророчество об Избраннике, своё, –заметил Линдар. – Какое из них должно сбыться?

Чародейка подлила им обоим ещё глинтвейна из остывающего котелка, пригубила из своей кружки, потом сказала:

– Хочешь знать моё мнение, Ли?.. Оба. Тот, кого они зовут «Избранником Энферии», должен воплотить оба этих пророчества.

Большего от неё Линдар добиться не сумел. Не всеми своими мыслями Кайра хотела делиться с ним, и особенно избегала темы «править вместо Арданнора», по каким-то своим внутренним причинам. Возможно, дело было в её неизменной «собачьей» верности… или в том застарелом чувстве вины, которое она всё-таки пронесла в новую жизнь. А может, он просто действительно зря подходил с илтриксарским мерилом к тому, что происходило в Энферии…

Когда Линдар вернулся в свои покои, он застал там Симрэль. Эльфея сидела у окна, подобрав под себя ноги, и что-то читала. После их первого разговора, об Илтриксаре, она не появлялась день, но после стала наведываться, спрашивать что-то ещё о его родном мире. Как прошла их встреча с Энсору, княжна не рассказала, но после явно не хотела проводить время в Замке одна. И из всех доверяла больше почему-то именно ему. Так что разговоры о родном мире Линдара были скорее только поводом.

Симрэль обернулась к нему и приветственно кивнула. Её взгляд был испытующим, проницательным.

– Похоже, ты определился, какой поворот пути выбрать, Эставарру, – проговорила эльфея.

«Похоже, Дар клана Энсору – чувствовать других – не настолько уникален, как мы думали», – с усмешкой подумал оборотень, но вслух спросил только:

– С чего ты взяла?

– Твоё свечение стало более ровным, – она пожала плечами.

– Хм… ну, наверное, – он прошёл к креслу рядом с окном и сел. – Симрэль, я собираюсь вернуться в Айриас.

Он понимал, что едва ли она захочет остаться в Замке. Но он помнил и то, что она не хотела возвращаться к своим соплеменникам.

– Думаешь, Энсору не станет препятствовать тебе?

– У него нет причин.

– Ну что ж… Когда мы отправляемся? И как именно доберёмся? – она чуть улыбнулась замешательству оборотня. – Ты такой смешной, когда удивляешься, Эставарру. Да, я отправляюсь с тобой. Я подозревала, что ты захочешь вернуться к повстанцам. Ну а для меня… теперь так будет правильнее. Здесь для меня нет ответов.

– Ты вроде бы говорила, что не хочешь возвращаться к своим?

– Мне совершенно необязательно заявлять о своём прибытии во всеуслышание, – возразила она. – Но, как и тебе совсем недавно… мне нужна цель. Мне нужно понять себя заново…

Это Линдар как раз понимал.

Чего ожидать от Симрэль, он по-прежнему не знал – не успел изучить её достаточно. Но на его план она никак не могла повлиять. Да и оборотень расценил, что лучше уж согласится сам, чем она последует за ним тайно, раз уж решила.

– Дождёмся вестей от генерала Брейона, и отправляемся. Лунносветная поможет нам добраться – так же, как помогла добраться до окрестностей Замка Энсору.

В какой-то мере он был рад, что вернётся не один. Он привык странствовать с Айлонви, но она останется в Замке – в этом Линдар ни на миг не сомневался. Здесь был её дом. Здесь их с Арданнором объединяли общие дела. Клан Энсору был её семьёй.

Однако прежде, чем он отправится, Линдару предстояло завершить кое-что ещё, обрезать одну из последних нитей, соединявших его с прежней жизнью. Оставлять за собой груз недосказанности было ни к чему. Да и сколько уже можно было бегать от разговора?..

***

Линдар постучал в дверь покоев, находившихся в том же коридоре, что и его собственные, но ему ни открыла ни Айлонви, ни Лунносветная, делившая с девушкой смежную гостиную.

– Ну что ж, чем бесы ни шутят… – пробормотал оборотень и поднял голову, глядя в потолок – просто потому, что не знал, куда лучше смотреть. – Выведи меня к леди Айлонви Энсору-Фэллконнер, пожалуйста.

Замок милостиво прислушался, и в конце коридора возник новый поворот, которого там только что не было. Оборотень надеялся, что и правда окажется рядом с Айлонви, а не, к примеру, в наскоро оборудованной темнице. У родовой обители Энсору, как он помнил, было своё специфическое чувство юмора, а здесь давно было не с кем поразвлечься.

Он нашёл Айлонви на большом балконе, выходившем на другую сторону, нежели окна покоев. Отсюда открывался вид на лесной массив, окрашенный в золото и багрянец, а вдалеке можно было различить шпили города.

Чарльтвуин, столица Энферии. Туда и был устремлён взгляд девушки.

Заслышав звук шагов, она обернулась и неуверенно улыбнулась Линдару, скорее из учтивости, чем от радости встречи. Сейчас Айлонви не знала, чего ожидать от Линдара. Да и он не знал, как теперь говорить с ней.

Её золотисто-рыжие волосы были заплетены в косу и переброшены через плечо. Плотное платье, мятно-зелёное, затянутое шнуровкой на талии и рукавах, очень ей шло. Украшений она не носила, кроме единственного кольца, бывшего с ней на протяжении всего их путешествия.

Обручального кольца Артайра Энсору.

Они успели стать друзьями за эти пять лет. Их краткий роман в самом начале путешествия был не более чем попыткой найти убежище в объятиях друг друга – подсознательная тяга к тому, кого знал когда-то, и кто понимал тебя лучше, чем кто-либо…

Но Линдар был виноват в гибели Артайра. И это был не тот шаг, за который можно было бы просто извиниться.

– Я рада, что ты всё-таки пришёл, – тихо проговорила Айлонви, последняя леди своего клана.

В её серебряных глазах не было ни ярости, ни ненависти – только усталое понимание.

– Айлонви, я…

Она вскинула руку, останавливая его.

– Я знаю всё, что ты хочешь сказать мне, всё, для чего не найдёшь слов. Не надо, Линдар Эстор. Ноша и без того тяжела… ноша всех нас, – она вздохнула и жестом пригласила его приблизиться.

Линдар молча остановился рядом, глядя на лес впереди. Он почувствовал, как Айлонви нашла его руку, чуть сжала, и он переплёл свои пальцы с её. В этом коротком жесте было заключено так многое.

Сквозь всё, они оставались друзьями.

– Куда ты отправишься? – мягко спросила она. – Знаю, что с нами вряд ли захочешь остаться. Пойдёшь на Север?

Север.

Эри…

– В Айриас, – ответил оборотень и, не таясь, рассказал ей всё, что они обсуждали с Кайрой.

Айлонви выслушала, не перебивая, всё это время глядя на Чарльтвуин. Но между Чарльтвуином и Замком, осколком иного мира, лежал не только лес, а целая непроходимая бездна условностей.

– Моё место здесь, – сказала она, наконец.

– Знаю. И не стал бы даже просить тебя принять на себя ещё и это.

– Я немного помогу тебе, уговорю его. Впрочем, Арданнор и без того получил то, что хотел – Ключ Валруса, – она грустно улыбнулась. – Всё остальное не имеет значения.

– Что теперь будет с тобой? – спросил Линдар с тревогой, заглядывая ей в глаза, не рассчитывая, что она объяснит всё. – Я могу помочь тебе?

– Нет, Ли, – со вздохом покачала головой девушка. – Всё, что можно сделать – мы сделаем сами. Не беспокойся, беда мне не грозит. Охота Арданнора Энсору, начавшаяся ещё на Илтриксаре, окончена. Мы пришли к соглашению, которое устраивает нас обоих. А ты… Я очень хочу, чтобы у тебя была новая жизнь, взамен той, мой друг, – она обняла его за плечи, коротко, тепло, точно благословляя. – В отличие от нас, ты можешь её обрести. Пусть так и будет.

***

Через два дня Кайра вернулась с вестями из Айриаса. Кроме неё в гостиной были только Линдар и Лунносветная.

Всё так же потрескивал огонь в камине, и так же тикали часы с охотничьими псами. Но Кайра, обычно сдержанная, как и все Энсору, в волнении прохаживалась по комнате, точно не знала, как сообщить то, что узнала. Линдар воздержался от шуток.

Взгляд Амилы был прикован к чародейке.

– Леди Кайра, прошу. Что Вы узнали? – мелодичный голос Верховной Жрицы отрезвлял.

Чародейка беспомощно посмотрела на неё, и Линдар почувствовал, как подобрался его внутренний зверь, предчувствуя опасность, которой не мог противостоять.

– Бой при Мидерране был проигран, – отчеканила Кайра.

Лунносветная подалась вперёд. Впервые оборотень видел её такой растерянной – её, непостижимую, величественную.

– Но этого… не может быть, – потрясённо произнесла Амила. – Такая долгая, тщательная подготовка… тайная. Даже солдаты не знали всех деталей до последнего дня. Осведомлены были только избранные – те, чьё предварительное участие было необходимо.

– Мне очень жаль, Верховная Жрица, – с горечью проговорила чародейка. – Нас предали. И предателем было кто-то из тех, кому мы доверяли. Они донесли Лорду-Командору. Кейерг явился на поле боя. Мы понесли много потерь… и…

С изумлением оборотень заметил, что в тёмных глазах Кайры блеснули слёзы.

Лунносветная, кажется, почувствовала. Её голос звучал очень спокойно, неестественно спокойно.

– Говорите, леди Кайра, прошу Вас.

Линдар мог не быть посвящён в дела Айриаса так глубоко, как Кайра, но он прекрасно представлял всю фатальность того, что сообщила чародейка в следующий миг.

– В битве при Мидерране пал генерал Райдан Брейон.

***

Тэсс никак не могла унять дрожь в руках, беспомощно теребивших медальон с портретом сына. Сердце металось в плену грудной клетки, точно раненая птица. Ей было так больно, что она с трудом могла сделать следующий вдох.

Она ждала вестей... и боялась их, боялась так сильно, что не смела даже прибегать к своей поисковой магии. Губы беззвучно шептали имя, на котором сейчас замкнулся весь её мир: «Дрэйт». Страх за сына смешивал мысли, парализовал восприятие, сводил с ума. Каждый раз, когда он уходил на битву, она узнавала об этом и не находила себе места, пока всё не завершалось. Но это сражение было особенным, и сердце Тэсс разрывалось от тревоги и отчаяния, когда она прокручивала про себя все возможные варианты... Впервые Дрэйту предстояло встретиться с элитными отрядами самого Райдана Брейона. Генерал-фанатик вёл отряды на захват Мидеррана сам. Против него Дрэйту было не выстоять... Против него вообще мало кто мог бы выстоять – Тэсс слишком хорошо понимала это, чтобы питать иллюзии.

Сквозь боль в ней вдруг вспыхнула глубоко спрятанная старая злость.

– Сандрид, отродье нежити, неужели ты зайдёшь так далеко! Неужели будешь продолжать облизывать латные сапоги этого безумца, – прошипела чародейка. – Неужели поведёшь своих против Дрэйта?.. Тогда я сама найду тебя и вырву тебе сердце…

Стук в дверь заставил её вскинуться, так велико было напряжение. Тэсс отперла. Ей показалось, что в миг, когда она натолкнулась на взгляд бирюзовых глаз, время остановилось. Чародейка склонила голову, чувствуя, как одеревенела спина. Эриадэль Норвьеру, облачённая в лёгкий кожаный доспех, шагнула в комнату. От неё ощутимо пахнуло холодом, да и застывшие в волосах снежинки ещё не успели растаять.

Женщина медленно закрыла дверь и выжидающе посмотрела на властительницу Верлиона.

– Он жив, Тэсс, – Норвьеру тепло улыбнулась ей. – Твой сын цел и невредим.

Чародейка не удержала возглас радости и заключила свою королеву в объятия.

– Да благословят тебя Боги за эти вести, Эриадэль, – горячо прошептала она. – Я думала, я потеряю разум...

Норвьеру обняла её в ответ.

– Всё хорошо, моя дорогая. Я сама направляла поисковые заклинания, чтобы узнать наверняка.

– Благодарю тебя... Я... Я не знаю, что бы стало со мной, если бы он... – Тэсс не нашла в себе силы закончить фразу.

От облегчения голова шла кругом, и пол уходил из-под ног. Всё внутри неё пело от ликования, хотя более всего сейчас она хотела бы оказаться рядом с Дрэйтом. Пусть она сделала свой выбор и покинула Энферию, пусть её сын думал, что она была мертва – её помыслы пребывали с ним всегда, несмотря на то, что по сути Тэсс предала его и понимала это. В конце концов, первым на предательство пошёл Сандрид с его проклятым сумасбродным желанием присоединиться к восстанию. Это его действия поставили под удар всю их семью! Хорошо ещё у него хватило чести и разума в итоге имитировать собственную смерть, как сделала раньше сама Тэсс! Но чародейка прекрасно знала, что её супруг, от которого она отреклась и о котором предпочитала думать как можно меньше, был, к её огромному сожалению, жив и здоров.