Текст книги "Спрятанная принцесса (СИ)"

Автор книги: А. Котенко

Их шаги гулко отдавались в тоннеле, который постепенно сужался и петлял. В некоторых местах он разветвлялся, от него отходили другие проходы, тоже освещенные голубыми шарами. Крылатых котов и след простыл. Уж кто-кто, а они, должно быть, прекрасно знали в этом хитросплетении ходов каждый поворот.

Туннель внезапно свернул и закончился лестницей. Мадлен поднималась за эльфом вверх по ступеням, которые становились все более гладкими и ровными, пока наконец не уперлись в бронзовую дверь.

– Смотрите внимательно, – сказал Рэй, подняв шар.

На одной панели был изображен пастух с овечьим стадом, на другой – битва крылатых котов с медведем. Дверной проем выглядел сплошной стеной: ни ручки, ни петель, только в углублении посередине вырезаны те же слова, что и на ее кольце – "Любимой навеки".

Рэй коснулся первой буквы, затем пастушьего посоха. Рука двинулась по узору от букв к сцене битвы и обратно. В абсолютной тишине подземелья Мадлен услышала слабый щелчок. Рэй провел ладонью по битве, животные разошлись, по небу пролетел центральский крылолёт, и стал виден засов.

– Вы можете это сделать? – Он закрыл панель взмахом кулака.

Мадлен шагнула к двери, прикоснулась к букве "Л", и та легко поддалась. Она старалась повторить его движения, но, когда провела рукой по крылатым котам, ничего не произошло.

– Не так. – Рэй положил ладонь на ее руку и нажал. – Мягко. Нежно.

Мадлен чувствовала легкое движение под рукой, чувствовала его ладонь, теплую по сравнению с холодом пещеры и ее влажной рубашкой. На миг ей показалось, что он сейчас обнимет ее, на миг представила его постель и сплетенные тела. Как хорошо было бы согреться… С ним вместе? Рэй отодвинул задвижку, дверь открылась.

– Вы должны это запомнить.

Мадлен вошла. За, дверью оказалась маленькая комната, вырубленная в скале, где стояли походная кровать, несколько прочных табуреток, а вдоль стен выстроились ящики и дорожные сундуки всевозможных размеров. Здесь было теплее, чем в тоннеле, каменные пол и стены покрывали шамсмаденские ковры. Дверь сама тихо закрылась.

– Вот моя самая любимая комната.

Рэй произнес это с насмешкой, хотя вокруг в беспорядке были разбросаны вещи необыкновенной ценности: золотые кубки, оружие, украшенное драгоценными камнями, переполненные жемчугом корзины, миниатюрное устройство из серебряных колесиков, напоминающее памятники в Централи. На полу возле кровати лежала стопка книг, увенчанная обгоревшей свечой.

Мадлен молчала. Комната казалась слишком маленькой, переполненной вещами, тут негде было уединиться, чтобы снять мокрую одежду.

Рэй протиснулся, задев ее, к одному из ящиков, достал кучу льняных полотенец и бросил на кровать.

Он промок не меньше Мадлен. Стоя к ней спиной, он расстегнул пояс, аккуратно разложил его на сундуке, осмотрел кинжалы, вложил их в ножны рукоятками к себе. Потом стянул мокрую рубашку, откинул назад и отжал волосы.

Мадлен схватила полотенце и быстро обмотала им голову. Другое полотенце она прижала к рубашке, пытаясь хоть немного впитать в него воду. Она отвернулась, чтобы не вдеть его мускулистого торса без единого шрама, что для пирата, надо сказать, совсем необычно. Она не хотела смотреть на его сводящее с ума складное тело.

– Лучше раздеться, – сказал Рэй.

Она спиной чувствовала, что он стоял буквально в шаге от нее, промокшей и озябшей.

– У меня нет ничего сухого, – буркнула Мадлен.

– А что вам требуется в постели? – спросил он, наклоняясь к ящикам.

– Ничего. – У нее перехватило дыхание от того, как легко это слово сорвалось с ее губ. Без единой запинки.

– Совсем не тот ответ, какой я хотел бы услышать. Это ответ испуганной девицы.

 
Мадлен набросила полотенце на плечи.
 

– И вы браните меня как девицу, хотя сами же положили конец моему девичеству.

– Неужто? – он явно был удивлен.

– Вы заявили об этом всем на свете! Госпоже Кларис в частности!

– Иногда подобные хитрости необходимы. Требовалось убедить её.

– Вы хотите сказать, что не спали со мной? – прошипела Мадлен, резко обернувшись, чтобы посмотреть в его наглое лицо.

– Для вас было бы разочарованием, если нет? – сказал он.

Он… такой желанный, красивый, притягательный, в одних кожаных штанах, облегающих сильные ноги.

– Вы – порождение Злого Бога! – Она швырнула полотенце на пол и отвернулась.

– Могу им быть, когда сочту нужным. Радуйтесь, что не видели меня таким. Что касается вашего девичества, то я решил дождаться, пока вы проснетесь и будете готовы. Девичества лишаются раз в жизни, и было бы ужасным хамством с моей стороны сделать это, когда вы спали. Но это недоразумение можно безотлагательно исправить, если хотите. В любом случае это произойдет до того, как вы покинете комнату, – он ласково улыбнулся и шагнул ей навстречу.

 
Мадлен отступила, упершись спиной в штабель ящиков. Он покачал головой:
 

– Не хотите? Интересно, как бы вы повели себя с Фрэнком де Фрогом. Он деликатностью не отличается. Знаете, он владеет искусством связывания женщин, распространенным в Хигаши. Представьте себе, что вы не в состоянии ничего поделать, вы в ужасе от происходящего, вас могут бить, могут рвать вам волосы, но вы будете без ума от происходящего, бы будете трястись от удовольствия и просить еще… еще… и перестанете думать о чем бы то ни было, кроме страсти!

Мадлен кисло скривилась, стоило ей предстваить всё, о чем живописал Рэй. Женщина должна подчиняться мужчине, но во всем должен быть предел, она не должна становиться орудием для его удовлетворения.

– А вы? – почему-то девушке казалось, что и сам Рэй не сильно отличается от де Фрога, коли столь красочно описывает происходящее, наверняка и у него в сундуке запрятаны и ремни, и плётки, и веревки, чтобы привязать строптивую Мадлен к кровати и наслаждаться ее безвыходным положением.

– Я постараюсь вам понравиться. – Он слегка пожал плечами. – Хотя не имею большого опыта.

 
Мадлен уже не чувствовала холода, но все равно дрожала.
 

– Думаю, вам не требуется особых усилий, чтобы расположить к себе дам. А потом связать и изнасиловать.

– Только по обоюдному желанию. Терпеть не могу безответных отношений.

– И… мужчина с такой внешностью…не имеет большого опыта?

– А, мое прекрасное эльфийское лицо. От него без ума большая часть жительниц Централи как минимум.

– Конечно.

– Да, некоторых располагает и в Эстэрре, – признался Рэй. – Больше чем некоторых, возможно. Но я – убийца, а не любовник. Не знаю, пожелаете ли вы когда-нибудь сочинить мне любовные стихи как своему распрекрасному Тэдору. Кроме того, все эти страстные леди вскоре теряют расположение и бегут. Кому хочется жить на маленьком островке и не посещать балы? Мало кого привлекают мои книги и лаборатория.

Мадлен хмуро взглянула на ящики перед собой. Ей тоже не хотелось жить на маленьком островке. Но ей и бежать некуда. Он считал ее подарком, неким военным трофеем, попавшим ему в руки. Если Тэдор неделями ухаживал за ней, прежде чем поцеловать, то пират считал большой любезностью со своей стороны, что не изнасиловал ее, пока она пребывала в магическом сне. Тэдор называл ее бриллиантом, необыкновенной женщиной, а этот убийца просто сказал, что постарается ей понравиться. И не оставил выбора.

Должно быть, Ирэн не зря обвиняла ее в распутстве. Находиться с этим пиратом в маленькой комнате – все равно что быть запертой в одной клетке с ленивым черным леопардом. И в то же время ей сейчас так хотелось прикоснуться к нему. Обнять. Это казалось таким же соблазнительным и опасным, как и погладить дикого зверя, обнаруженного спящим в лесу. Даже зная, кто он такой, Мадлен чувствовала, что его красота притягивает ее.

– Вы меня боитесь? – неожиданно спросил он.

– А это имеет значение?

 
Рэй презрительно хмыкнул.
 

– Тогда вот что я вам скажу. Да, я боюсь. Но еще больше я зла на вас. Я зла на вас за то, что вы обманом навязали мне свою волю, когда я думала, что вы можете стать мне другом. За то, что вы оказались не моим защитником, не оруженосцем агнела-хранителя, а просто опустившимся изгнанным из общества эльфом, лживым, с кровью на руках. И все же вы пришли, чтобы спасти меня, когда я в этом нуждалась. Мне отвратительно, что вы пробудили в моем сердце то же чувство, что и Тэдор, хотя вы не стоите земли под его ногами. Я должна вас ненавидеть, а я не могу. Это невыносимо!

– Может, вы запишете эти строки в дневник как свою любовную поэму обо мне. Только прорифмуйте для красоты.

– Мой дневник! – воскликнула она, вспомнив, что забыла его на скале.

– Я нашел его у каменной головы, когда искал вас.

 
Мадлен с надеждой подняла голову.
 

– И вы принесли его?

– Нет, швырнул со скалы, – ответил Рэй, скрестив руки. – Мне не понравилось содержание. Я дам вам другой, и вы сможете записать туда свою поэму. И воспоминания о своей новой жизни.

– Я ошиблась. Я ненавижу вас!

– Нет, те строки мне понравились больше. Вы не можете ошибаться.

Шагнув к ней, он погладил ее по голове и, когда полотенце упало, запустил пальцы в ее волосы. Мокрые пряди выскользнули из-под обрывков сетки и рассыпались по плечам. Мадлен задрожала от возбуждения. Он так близко!

– В том дневнике было все, что мне дорого.

– Его уже нет. Как и вашего прошлого. Как и бэллатэррской крестьянки Мадлен. – Холодно бросил он, продолжая гладить ее волосы. – Теперь есть спрятанная в лесах принцесса Мадлен де Милагро…

 
Она закрыла глаза.
 

– Как я вас ненавижу!

Он погладил ее плечи, схватил ворот рубашки и резко дернул. У нее мелькнуло воспоминание о лихорадочном объятии Тэдора, там, на мельнице. Она замерла, решив не сдаваться, если он попытается сделать то же самое. Но он просто дразнил ее, осторожно прикасаясь кончиками пальцев. Когда Мадлен открыла глаза, пират наблюдал за ней из-под опущенных черных ресниц.

– Если бы у вас было отравленное кольцо, вы могли бы сейчас убить меня одной царапиной.

– Отравленное кольцо?

– Ну да, вы ж ведьма, хоть и не опытная. Опасно любить ведьму, потому что она отравит любого, кто слишком настойчив и не нравится ей. Видите ли, я не силен в любовной болтовне, – улыбнулся он. – Думаю, этот Тэдор не говорил вам ничего подобного.

– Конечно, нет.

 
Хотя, и намекал, что Мадлен надо бросить все эти знахарские учения.
 

– Он не доверял вам свою жизнь, как я сейчас?

– У меня нет возможности навредить вам.

 
Он завел ее руки себе за спину.
 

– Я все равно не смогу уберечься. И не хочу.

Одно движение, и Мадлен оказалась в его объятиях, как будто сама прижала его к себе. Мокрая рубашка, сдернутая с плеч, держалась на ней лишь потому, что прилипла к телу.

– Мне это совершенно чуждо. Я имею в виду столь тесные объятия. Я страшусь беззащитности.

Как ни странно, Мадлен поняла его. Другой мог бы сказать, что она прекрасна, или отдать дань ее розовым губам. А изгнанный эльф заперся с ней в пещере, за дверью с невидимым замком, оставил свои кинжалы рядом, веря, что она не убьет его.

– Не могу представить, как вы жили до сих пор, – тихо сказала она.

– Вы пахнете дождем, – он предпочел сменить тему.

– Не розами? – спросила Мадлен с нервным смешком.

– Нет. Штормом. Безумным. Буйным. Свободным.

Она с удивлением осознала, что не только не отпрянула от него, а позволила своим пальцам лечь на его бедра. Она чувствовала, что уже не принадлежит себе. Бежать было некуда: сзади и по бокам стояли один на другом тяжелые ящики, обитые блестящими металлическими полосами. Он легко держал ее руки, водя губами по ее виску и щеке.

– Фрукты, – прошептал он. – Спелые сливы.

– Я украла их у вас.

– Хорошо. Вы опытная грешница.

Ирэн всегда так говорила, а теперь Мадлен и сама это знала. Она не сопротивлялась. Не пыталась отстраниться, как тогда с Тэдором. Даже слегка наклонилась к эльфу, к этому проклятому изгою… Он почувствовал это и еще ближе притянул к себе, лаская ее тело под влажным шелком рубашки.

– Теперь я узнаю ваш запах. – Взяв пригоршню ее волос, он глубоко вдохнул. – Если вы поблизости, я буду это знать.

Эльф не льстил ей, он как бы поставил на ней клеймо. Потом запустил пальцы в растрепанные волосы и резко потянул.

– Он заставлял вас почувствовать жар в груди?

– Да, – вызывающе ответила Мадлен.

Рассудок еще предостерегал ее, но тело покорилось, когда Рэй нежно целовал ее.

– Я найду этого Тэдора и убью. – Он наклонил голову, провел губами по изгибу ее шеи и сжал зубами кожу.

Мадлен почувствовала боль, но он сразу поцеловал это место. Краем глаза она видела серебряную серьгу, гладкое мускулистое плечо. Ее возмущало собственное желание. Как одна его красота могла привлекать ее к нему? Это не любовь, которую она чувствовала к Тэдору, не супружеская обязанность, которую она должна выполнить по отношению к настоящему мужу. Это непристойное вожделение.

Наконец она поняла себя. Все, что говорили ей Ирэн и леди Кларис, – правда. Она распутное существо, лишенное всяческого постоянства. Она могла сопротивляться. Из верности Тэдору, из чувства собственного достоинства, из гордости, в конце концов. Но вместо этого прикоснулась к нему губами. И хотела, чтобы происходящее сейчас длилось вечно. Он крепко поцеловал ее шею, сжал зубами мочку уха, и она яростно ответила ему. Словно кошка, укусила его за плечо.

Звук, который он издал, походил на шипение дикой Ню в чаще леса. Он без видимых усилий отстранил ее от себя, держа на расстоянии вытянутой руки. Оба тяжело дышали.

– Так вот что вам нравится? – с опасной улыбкой спросил он. – Какое оружие имею, тем и пользуюсь.

– Для чего?

Мадлен не знала. Ее переполнял гнев, а он был прекрасен, безупречен, возбужден и заявлял права на ее тело. Обычная угроза превратилась в нечто большее, когда он сжал пальцами ей грудь и обвел ее круговым движением, спуская рубашку. Потом улыбнулся, больно уколол ногтем и снова нежно погладил кожу. Мадлен отпрянула, но он последовал за ней, медленно подталкивая ее, пока она не вжалась спиной в стоящие у стены ящики. Теперь она испугалась по-настоящему. Она в ловушке, нескромно обнаженная, рубашка спущена до талии, связывая руки в локтях. Он ее предупреждал, угрожал ей, говорил, что ее ждет, а она этому не верила. Она как-нибудь спасется, ведь ангел-хранитель всегда приходил ей на помощь… Но край ящика больно впился в бедро, спущенная рубашка мешала двигаться. Опершись на руки, пират держал ее в заключении, словно хотел доказать ей, насколько она беспомощна. Мадлен не могла дотянуться до него, чтобы укусить или поцарапать.

Она только могла чувствовать. Чувствовать его горячие губы, страстно ласкающие ее щеки, шею, груди. Она вздрогнула, но огонь желания распространялся уже по всему ее телу, затмевая разум. Мадлен попыталась отстраниться. Тщетно. Эльф лишь сильнее прижал ее к сундуку, а потом… Мадлен неистово заметалась и прильнула к его горячему обнаженному телу. Нет, это был не деликатный Тэдор, а столь жеанный и в то же время омерзительный Рэй.

– Соглашайтесь! Вы моя жена, – процедил он сквозь зубы и сделал резкий толчок, вжимая девушку спиной в ящик.

Толкнуть. Вырваться. Убежать. Он же показал ей, как просто открыть потайной замок. Она вскрикнула. Хотела было пихнуть его коленкой. Он не отпускал. Наоборот, он еще сильнее прижал ее к себе. Пронзительная боль заставила Мадлен вцепиться в меховую полость на сундуке. Затем в яростной попытке отбросить его она приподнялась на локтях, а поскольку он прижимал ее лицо к своей груди, она вонзила зубы в его мускулистое предплечье.

Эльф только зашипел. Глаза у него были закрыты, голова откинута, тело напряглось. Всё. Он добился своего.

– Расслабься, – прошептал он.

Неистовые ощущения, неведомые ей ранее, переполняли тело Мадлен. На секунду он замер, и девушка снова укусила его, ощутив на языке кровь. Он выгнулся, по телу прошла судорога.

– Ужас, – прорычал он. – Пощадите меня, дорогая.

– Пощадить? – крикнула Мадлен. – Да будьте вы прокляты!

Он освободил ее и так быстро отпрянул назад, что она не успела пнуть его ногой. Мадлен натянула на грудь рубашку, села и, одергивая подол, увидела кровь на бедрах… теперь ее собственную, настоящую.

– Боги вас покарают.

Внезапно Мадлен вскочила и схватила его кинжал. Но эльф сжал ей запястье, прежде чем она успела прикоснуться к нему.

– Не надо, – тихо сказал он, по его лицу стекали тонкий струйки пота. – Давайте жить, не опасаясь друг друга.

 
Мадлен хрипло засмеялась:
 

– О да! Чего теперь нам бояться?

 
Он ласково погладил тыльную сторону ее запястья большим пальцем.
 

– Вам незачем бояться меня. С этой ночи ваша защита – дело моей чести. Теперь мы женаты, независимо от того, давали клятву в церкви или нет.

 
Мадлен опустилась на свою брачную постель – кованый сундук.
 

– Мне больно, – процедила она, словно это было худшее, что с ней произошло.

– Это вам не нравится?

– Абсолютно!

 
Эльф дотронулся до плеча, и она увидела на его пальцах кровь.
 

– Понимаю. Вам нравится делать больно только мне.

Удивительно было смотреть на него, зная, что это след от ее зубов. Она поставила на нем свой знак. Собственное клеймо. Мадлен почувствовала мрачное удовлетворение. Она слышала, как он медленно вздохнул. Она встретила его взгляд. Черный хищник наблюдал за нею из чащи ночного леса.

– Можете делать мне больно, если это доставляет вам удовольствие, – сказал он. – Но лишь наедине и только собственным телом.

 
Мадлен облизнула губы и отдела взгляд.
 

– Значит, любите…

– А?!

– Облизнули, а не утёрли, – чуть заметная улыбка появилась на его красивом лице.

– Бред новобрчного, – горько сказала она, тут же вспомнив, как промокнула пальцами с губ слюну Тэдора, когда они встречались на мельнице.

– Скоро вы поймете, что я прав.

Рэй обнял ее, прижал к груди. Мадлен по-прежнему ощущала вкус его крови на языке, вдыхала его запах, смешавшийся с ароматом ее собственной, пахнущей дождем кожи. В этом не было ни изысканности, ни учтивости, ни возвышенности духа. Все земное, как сама пещера. Что-то глубокое, потаенное, о чем не говорят при свете. С того места, где они стояли, Мадлен видела блеск камней на рукоятках кинжалов. Она больше не попытается их схватить, приступ ярости уже позади. Но даже при всем желании она не смогла бы до них дотянуться. Значит, и сейчас, держа ее в объятиях, эльф ничего не упускал из виду.

Когда она шевельнулась, чтобы освободиться, Рэй сразу отпустил ее. Мадлен медленно скользила взглядом от его сапог к черным штанам, его полускрытому мужскому достоинству, которое заставило ее покраснеть, к его широкой груди, плечам, к лицу.

Эльф знал, что она его разглядывает, и выпрямился, предоставив ей такую возможность.

– Говорят, Фрэнк де Фрог напоминает отвратительную жабу, – небрежно произнес он.

– Отвратительные жабы мерещатся тем, кто сам похож на них, – вернула Мадлен.

– Вы так думаете? И кто вас этому научил?

– Эдель.

– Ваша знахарка? – Мадлен кивнула. – И все же мне кажется, что из нас двоих вы предпочтете меня.

 
Она пожала плечами.
 

– В любом случае он вряд ли позволит безнаказанно укусить себя, – мрачно сказал Рэй.

– Ну да, свяжет руки и ноги, а потом еще и губы дёгтем с мёдом, – ехидно продолжила Мадлен.

Световой магический шар вдруг начал меркнуть. Но прежде чем комната погрузилась в непроглядную темноту, эльф снова высек волшебный огонь. Розовое на этот раз пламя вырвалось из кучки обугленного холста в медной чаше, и на миг его лицо приобрело красный оттенок, словно у молодого демона, склонившегося над огнем в очаге у Злого Бога.

Рэй быстро накрыл дымящую чашу металлической крышкой. Затем, привычным движением надев пояс, он протянул Мадлен полотенце.

– Завяжи волосы.

Хотя на ней была рубашка, она чувствовала себя непристойно выставленной напоказ. Впрочем, они в его тайной комнате. Тут он сделал ее своей женой. Без свидетелей, без оглашения, без клятв. Просто заявил это и взял ее силой. Как и бывает у пиратов да разбойников. Теперь она ничем не лучше нордэрдской Анжелики. Но, в отличие от северной принцессы, Мадлен не ждал в ее замке верный как пёс рассудительный король Ричард. Ей суждено выйти замуж за отвратительного де Фрога. И одним богам известно, придется ли ему по душе факт отсутствия девственности у будущей жены. Фрэнк, судя по рассказам Рэя – тот еще извращенец. Но о таких людях Эдель говорила однозначно: что они не требуют от любовниц, втрое сильнее требуют от жены.

Она проклинала Рэя, презирала, но безнравственно думала, что это ей подходит. Где-то в сундуках лежал документ с печатями, утверждающий ее обручение с Фрэнком де Фрогом. Тогда, в Монтэрре, после весеннего праздника, под бдительным оком лорда Уля, при ледяном молчании бабушки Меринды, она в беспросветном отчаянии подписала контракт.

Теперь она с презрением разорвала его. Никто не пытался избавить ее от беды. Ни бабушка, ни сестра, ни даже преданный как пес Тэдор. Все они подчинились решению лорда Уля, бросили на произвол судьбы, пока ее не захватил этот пиратствующий эльф.

 
"С этой ночи ваша защита – дело моей чести", – сказал он.
Мадлен тоже позволила ему рассматривать ее, пока вытирала голову полотенцем и завязывала волосы. Если она распутная, свободная, недобрая шлюха, слишком ученая, чтобы быть скромной, если она никогда уже не получит любимого человека… ну что ж, тогда вместо него она возьмет себе этого прекрасного, жестокого темного эльфа, будет читать его книги, учиться его хитростям и жить с ним как на душу придется.
Рэй открыл сундук, достал сложенную одежду, встряхнул ее.
 

– Наденьте.

Мадлен взяла длинное алое домашнее платье, расшитое по подолу и у ворота синими звёздными знаками. Рукава ей были слишком длинны, подол лежал на полу возле ее ног. Видимо, это его одежда. Но зато сухая. Повернувшись к нему спиной, Мадлен с некоторыми усилиями освободилась под просторным платьем от влажной рубашки, отшвырнула ее ногой и посмотрела на Рэя. Он прикладывал кусок холста к плечу и сердито разглядывал следы ее зубов. Можно подумать, он никогда не был ранен.

– Думаете, останется шрам? – спросила она с легким злорадством.

– На мне шрамов не остается. – Рэй улыбнулся, как бы извиняясь. Действительно, тело его было безупречно. Кожа на груди, лице и руках не имела ни одного изъяна. Только на плече образовался черно-синий кровоподтек. Рэй снова промокнул ранку и зашипел.

– Оставьте, – сказала Мадлен.

– Жжет.

– Конечно, раз вы ее постоянно трогаете, как дитя малое. Давайте наложим травяной компресс, чтобы избавиться от синяка, – предложила она.

– Травяной компресс, – насмешливо повторил он.

– Никогда о таком не слышали? Полагаю, среди ваших научных трактатов нет книг о лекарственных травах.

– Нет. Предпочитаю обременять свой ум лишь тайной мудростью, а не ведьмиными заморочками. Но довольно скорбеть о моих боевых ранах. Не желаете получить более приятное удовольствие? – Рэй открыл серебряную шкатулку, инкрустированную эмалью и сверкающими синими камнями.

Мадлен заглянула внутрь, ожидая увидеть драгоценности или что-нибудь в этом роде, но там лежали разноцветные прозрачные шарики. Поскольку она колебалась, он взял целую горсть и положил несколько штук в рот.

– Конфеты Центральские, – сказал он, поднося руку к ее губам. Мадлен облизнула губы, ощутив вкус кориандра и специй, горький и сладкий одновременно. Особый товар, который везут по всей Эстэрре из Милагро, – объяснил эльф. – А там разгружают крылолёт.

– Да. Моя сестра очень скучала по ним.

– Бедняжка. Отсутствие сладостей разбивает ей сердце, не так ли?

– Она часто вспоминала про них. И никогда не вспоминала про вас, – ответила Мадлен с тем же намерением, с каким вонзала в него зубы.

 
Но эта стрела, похоже, не достигла цели.
 

– Конечно. Она была слишком рада от меня избавиться. Ревнуете, что я когда-то любил ее?

– Нет!

– Увы, – беспечно сказал он, – я никогда не смогу завоевать сердце дамы.

– Мое сердце вы едва ли сможете завоевать с вашими представлениями об учтивости.

– О, мой неизящный любовный разговор! – опечалился эльф. – Умоляю вас о прощении, глубокоуважаемая и послушная жена.

– Я не клялась повиноваться вам.

– Нет. Я не доверяю клятвам. Их легко дают и легко нарушают. Я не собираюсь ежеминутно повелевать вами. Но когда я потребую, чтобы вы мне подчинились, вы это сделаете.

Он говорил с такой беспощадной уверенностью, что Мадлен не могла возразить, не показавшись слабой или капризной. Она лишь оглядела маленькую комнату.

– Боги! – мрачно сказала она. – Должно быть, я уже на полпути к обталищу Злого Бога.

– Скучно, там пустынное место, – ответил Рсйвен, пропуская оскорбление мимо ушей. – Я сам так же себя чувствовал, когда меня изгнали сюда. Но мы не задержимся на этом острове.

 
Мадлен резко обернулась и с удивлением уставилась на него.
 

– Вас приговорили жить здесь?

– А вы считали, что я сам такой извращенец, что приехал жить на маленьком острове? Где невозможно вырастить еду и достать пресную воду? Вы назвали меня изгоем, и это отвратительная правда. Меня объявили преступником.

– Но если вы занялись пиратством, как еще вас назвать?

– Меня изгнали за то, кем являюсь, а не за то, что я сделал. И если я граблю торговые корабли де Фрога, это не разбой, а правосудие.

– Все это, – Мадлен обвела рукой лежавшее вокруг богатство, – только с кораблей де Фрога?

– Ваша провинция достигла больших успехов в торговле, принцесса.

 
Она искоса посмотрела на эльфа.
 

– Этот замок построили вы?

– Стены и башни. Разрушенный фундамент уже был здесь. Остался, видимо, от предыдущего изгоя.

– А странный черный камень, восхитительные портики, шамсмаденская плитка, фрески в ваших комнатах?

– Я заказал камень с Граничных гор. Портики, комнаты, моя лаборатория, кабинет и… и некоторые другие вещи… построены мной.

– И мосты?

 
Эльф улыбнулся:
 

– Нет, мосты древние, как и огромная скульптура на утесе.

– Любопытное изгнание! Не верю, что вы грабили только де Фрога.

– Представьте, у меня есть друзья. Иногда они делают мне подарки в ответ на… скажем, избавление от грабежей в море.

– Прекрасное соглашение! От ваших грабежей, я полагаю?

– Как вам нравится меня оскорблять! – Брови у него обиженно поднялись. – Не можете поверить, что я оказываю своим друзьям честные услуги и защищаю от Алой, например, Короны? Кстати, не пойму, куда он запропастился. Уже полгода как о нем ни слуху, ни духу. Так дело пойдёт, мне и зарабатывать не на ком будет. Есть еще многим известный Сорро, но говаривают, и эта тварь отправилась за Край в поисках смысла жизни. Скучные настают времена.

– Не сомневаюсь, что вы служите друзьям так же честно, как служили мне, – процедила Мадлен.

 
Он пожал плечами.
 

– Всё изменится, когда мы вернемся в Милагро.

– Не упаси Единый, я предпочту и дальше жить в изгнании.

– На этом пустынном острове?

– Здесь не так уж неуютно. Ваш замок, открытое море. – К своему удивлению, Мадлен поняла, что действительно так считает. – Правда, жарковато.

– Нет, вы забыли свежий воздух родного дома. Перевалы Милагро защищены, но ветер приносит с севера прохладу. Горы закрывают озеро, поэтому вода зимой теплая, а летом освежающая. Лучший климат в Инселерде.

– И конечно, радуга каждый вечер, – насмешливо сказала она.

– Увы. Но если хотите, я закажу ее для вас у богов, – ответил Рэй.

– Конечно, раз вы там будете править. Пират.

 
Он наклонился к ней.
 

– Похоже, вам нравится считать меня пиратом. – Мадлен пыталась отвернуться, но он схватил ее за руки. – Думаю, вы сами маленькая разбойница в душе.

– С чего бы?

– Вы хотите сказать, что сестра превратила вас в такого же домашнего котёнка? Или она научила вас бояться только того места, где вы родились?

– Как будто там нечего бояться.

– Не больше, чем здесь или в вашей холодной грязной Бэллатэрре. Вообще в любом месте, где по воле Единого живет и умирает человек.

– Ложь! Вы сами говорите, что убийство – ваше ремесло.

– Да. – Рэй отпустил ее и шагнул назад.

– И после этого вы утверждаете, что я не должна бояться?

– Там нужно многого бояться. Везде, – тихо сказал он.

– Значит, вы тоже боитесь?

– Не боятся одни глупцы, но идти у страха на поводу – серьезная ошибка. Поэтому я научился в любых обстоятельствах сохранять разум и самообладание.

– И ваше оружие всегда под рукой. Мы не привыкли так жить в Бэллатэрре.

– Может, вы и нет, госпожа. Но кое-кто – да.

Мадлен собралась возразить и поняла, что ей нечего сказать. У ворот Бэллатэрры всегда стоял караульный орк, по ночам слышалась перекличка и топот меняющейся стражи. Даже оттуда был виден дым из поместья королевского сборщика налогов, когда восстали крестьяне. Господин Пунт ускакал с тяжеловооруженными всадниками, чтобы преградить восставшим дорогу к замку, а Ирэн двое суток непрерывно плакала и молилась. Даже в мирной Бэллатэрре.

Рэй, скрестив руки, наблюдал за ней. Словно ее беспощадный ангел спустился на землю, но, вместо того чтобы разогнать призраки, отрезал путь к отступлению.

– И все же из Милагро вас изгнали по закону? – с надеждой спросила она. – Вам нельзя там появляться?

– Меня ждет смерть, если я появлюсь там, а также в любых соседних землях, в большинстве провинций Арены. Я объявлен вне закона во всех прилежащих городах и деревнях, и даже в самой Монтэрре. Верховный жрец отлучил меня от храмов, язычники – тоже. Хотя это, видимо, единственный вопрос, по которому набожные шуты пришли к соглашению.

Несколько секунд Мадлен молчала, постигая смысл его слов. В приступе гнева она решила, что будет жить с ним вне брака, но только теперь ей стала ясна вся глубина ее падения.

– Когда они разберутся, какая религия является государственной в Эстэрре, – сказал Рэй, – я приду и на коленях попрошу отпущения грехов. Только не ждите от меня, что я сделаю это дважды.

– Вы имеете в виду попытку заявить свои права на де Милагро? – недоверчиво спросила Мадлен.

– Права для нас обоих.

– Избавьте меня от подобной доброты!

– Это сделало само провидение. Мой отец хотел объединить два наших рода. Принцесса Меринда отказала ему, но судьба опять преподнесла нам свой дар.

– Мерзкая злая судьба, – ответила Мадлен. – Насильно связавшая меня с человеком, отлученным от богов и дома.

– Это намного лучше, чем выйти за де Фрога, любимая. – Он улыбнулся ей, словно падший, затем нежно погладил по щеке. – Теперь я ваш меч и щит… а не ваш убийца.

В тишине глубоких тоннелей, в промежутке между невинностью и пороком, Мадлен почти забыла о шторме, бушевавшем наверху. Они шли при свете ламп по тайным проходам, куда-то сворачивали, затем поднялись по винтовой лестнице. Шум заметно усилился, превратившись в рев, когда они достигли площадки. Тусклый свет мерцающей магическим огоньком лампы отбрасывал тени на изнанку гобелен, и Рэй откинул его в сторону.

За ним бушевал шторм, струи дождя хлестали замок, ветер мчался сквозь открытые галереи, свистел за ставнями окон. Тяжелые сводчатые двери его спальни зловеще скрипели, вода просочилась через порог.