Текст книги "Спрятанная принцесса (СИ)"

Автор книги: А. Котенко

– Ты мог остаться со мной! Вместо того чтобы отказываться от меня. Унижать! Кого? Меня!

– Я никогда бы не смог от тебя отказаться. Мне приказал милорд.

– Приказал? Но твое письмо… ты сказал, чтобы я на тебя не рассчитывала.

– Ах, письмо. Я был в ярости. Ты знаешь, я совсем не это имел в виду.

– Тэдор, – вздохнула она, – ты имел в виду именно то, что и написал.

– Это я одурачен, Мадлен! Я был настолько глуп, что влюбился в сельскую девочку, а в ней, оказывается, течет королевская кровь де Милагро! Это я не смогу купить ее руку за все золото, которое сумел бы выслужить или взять в долг за всю свою ничтожную жизнь. Это мне приказали жениться на женщине почти вдвое старше, визгливой, как хоро-хоро в брачный период, и сделать это перед Праздником Солнцестояния!

– О чем ты говоришь? – прошептала Мадлен. – Ты, не в своем уме, вестимо!

– Может, и так, – процедил он. – Когда милорд сказал мне, кто ты на самом деле.

– Кто я? – повторила она.

– Теперь уже не стоит это отрицать. Я все знаю. Я попросил у него разрешения на свадьбу, назвал его жрецу твое имя, стал ждать его благословения, чтобы потом отправиться к госпоже Меринде. Думаю, ты сочла это хорошей шуткой, предоставив мне узнать правду таким образом. Я чуть не умер от стыда, Мадлен, когда стоял перед лордом Улем и слушал, что не достоин тебя из-за своего низкого происхождения. Он был весьма добр, благослови его Единый, но сказанное не оставляло сомнений. Он твой опекун, хотя имеет на тебя другие виды.

– Опекун? Ну и бред! – воскликнула Мадлен. – Обо мне заботится бабушка!

– И я так думал. Но жрец мне все прочитал. Принцесса Мадлен де Милагро – это же ты? Дочка лекарши…

– Да, это мое имя, – смиренно ответила она

– Значит, ты в списке вдов и сирот, которые находятся под защитой короля, и он назвал Уля твоим опекуном.

– Не может быть. Я ничего об этом не знаю.

Когда их с Ирэн мать погибла от руки пирата Роджера в Монтэрре, а отец – принц Лео, не выдержал утраты, бабушка Меринда сделала всё возможное и невозможное, чтобы стать опекуном для еще совсем маленькой Мадлен. Хотя, и пятнадцатилетней Ирэн она до замужества последней заменила мать. И только пять лет назад, когда бабушка второй раз вышла замуж, она стала реже встречаться со своими любимыми внучками.

– Но так оно и есть, – возразил Тэдор.

– Меринда – моя бабушка. Я всегда считала… Тэдор!

 
Он пожал плечами.
 

– Это ничего уже не меняет. Ты – принцесса. Я ниже тебя.

– Принцесса! Ты что, с ума сошел?

– Принцесса де Милагро. Полагаю, там есть местный принц, за которого лорд собирается выдать тебя замуж.

– Нет, – в замешательстве пробормотала Мадлен.

Еще вчера, глядя на звезды, она мечтала стать принцессой, подыскать себе мужа под стать. А сегодня судьба сама даровала столь высокий титул.

– А ты не знала? Правда?

– Я не верю. Здесь какая-то ошибка.

– Уже приятно, – слабо улыбнулся Тэдор. – Я думал, ты хотела посмеяться надо мной.

 
Мадлен опустилась на каменную ступеньку.
 

– Я не верю! – в ее висках больно стучали невидимые молоточки, что девушке пришлось схватиться руками за голову.

– Спроси бабушку. Она должна знать. Она неспроста отправила тебя к королевскому двору в Монтэрру. Она ничего не делала просто так.

Ну да, особенно, когда присылала книги на разных языках, когда позвала в Бэлатэрру колдунью Эдэль.

– Я все равно не верю. Тэдор, этого не может произойти, это ошибка. Мы должны что-то сделать.

 
Он сурово посмотрел ей в глаза.
 

– Мы не сможем изменить наше происхождение. Ни ты, ни я.

– Ты должен жениться на ней?

– Да. У меня уже нет выбора!

– Я этого не вынесу, – всхлипнула она. – Просто не вынесу.

Зачем она это сказала. Сила всепрощения? Или просто оказалось достаточно короткого объяснения, чтобы забыть унижения Тэдора, написанные несколько месяцев назад. Нет, надо научиться понимать друг друга. Вроде бы, так говорила бабушка Меринда. Если хочешь выйти замуж, в первую очередь научись прощать глупых мужчин, рубящих с плеча, не разобравшись.

– Будем молиться, чтобы боги нам помогли… – сухо сказал он, опустив девушку из мечты на землю. – Вот и все… Мадлен… прощай.

 
И это всё. А она размечталась…
 

– Тэдор! Подожди!

Она вскочила, протянула к нему руки, но он уже скрылся за поворотом лестницы. Конец. Занавес. И где вожделенный поцелуй?

– Я не скрывала Мадлен от его величества, – спокойным тоном произнесла бабушка Меринда, выпрямившись в кресле напротив мужа. Стол между ними был уставлен вином и сладостями. – Она не подлежит опеке короля Кларка ни по крови, ни по происхождению. Следовательно, не может быть включена в его список вдов и сирот.

 
Лорд бросил взгляд на Мадлен, съежившуюся на табурете.
 

– Она удивительно похожа на тебя, дорогая. Просто удивительно.

 
Бабушка Меринда кивнула.
 

– Так мне говорили, милорд.

Герцог чуть заметно улыбнулся. Он был весьма привлекательным эльфом, с характерной серебристой сединой на висках, широкими плечами и вытянутыми ладонями с длинными пальцами. Ближайшие сто лет бабушку ждала молодость и безграничное счастье с этим мужчиной. Лорд Уль указал на свернутый документ с множеством печатей.

– Я до сих пор храню ваш отказ от принцессы де Милагро. Уже столько лет.

– Оно принадлежит вам, лорд, – ответила бабушка Меринда.

– Мне? – Он поднял брови. – Но я не имею ни дохода с него, ни власти в этом отдаленном княжестве. – Лорд насмешливо фыркнул. – Увы, я не могу даже получить ссуду из его знаменитой казны.

– Я сделала все, что могла, чтобы помочь вам. Сожалею, что это не принесло выгоды вашей светлости.

– Итак, можно считать, что вы до сих пор у меня в долгу.

– И что я вам должна, лорд? – быстро спросила Меринда.

– Дорогая… – Он произнес это как ласковый упрек.

 
Она улыбнулась:
 

– Ваша светлость, я достаточно стара и тщеславна, чтобы было понятно мое желание услышать, что вы так заботитесь обо мне.

– Не так уж и стары, госпожа. – Лорд учть заметно улыбнулся, и его лицо вдруг приобрело мальчишеское выражение. – Вы каждый день делаете из меня влюбленного тельца, несмотря на то, что мы вместе уже столько времени. И мои чувства к вам еще долго не угаснут.

Мадлен с удивлением поняла, что их связь приятна обоим, но она почувствовала обиду за лорда Эрлиха, с которым бабушка любезничала незадолго до знакомства с Улем.

– Вместе мы свернем горы, госпожа. Правда, я иногда сожалею, что ты рассталась с лордом Эрлихом, как бы странно это не звучало. С ним вы бы и Централь в порошок растёрли б.

– Напрасно, лорд. При помощи Кларис, благослови ее Единый, Эрлих стал королем на Джомджоме, несмотря что остров этот ему ни к божку не сдался. А что могла бы дать ему я, женись он на мне? Бэллатэррское пастбище?

– Ха. Теперь вы смеетесь над ним как над последним неудачником, – ответил герцог. – У него больше нет владений на Джомджоме, как, впрочем, и у вас на юге. У вас осталась одна Бэлатэрра, которую не успел протранжирить ваш старший сын, пока его не убили а постоялом дворе где-то на архипелаге Буи. Но вы и я… наши земли, объединенные здесь… – Он пожал плечами. – Вы действительно мне обязаны, госпожа. За свой брак по любви с моей прекрасной Мериндой.

– Я так не считаю. Вы освободили лорда Эрлиха от службы и отправили на все четыре стороны, чтобы я стала свободной для вас. Никто бы не смог предположить, что он так низко падёт.

– Да, я уволил его, – рассмеялся Уль, словно игра чужими жизнями давно доставляла ему удовольствие. – Дела на Джомджоме пошли совсем плохо, будь проклята эта Централь со своими крылолётами и кучками хулиганов, странствующих по миру ради развлечений. Особенно меня добил этот дурацкий страусиный гольф. Когда били застывшей от страха птицей по мячику. Нужно было снова призвать Эрлиха на службу, чтобы он возместил наши потери после этого гландиозного опустошительного действа Цетральцев.

 
Бабушка Меринда не ответила, и герцог долго смотрел на нее.
 

– Вас обрадует, миледи, если я отправлюсь в Шамсмадену?

– Но как же Его величество, – удивилась Меринда, твердо встретив его взгляд.

– Всё нормально. Вы можете спорить, что девушка не наша подданная. Но вы сами, если помните, теперь одна из них.

– Конечно, – спокойно произнесла она.

 
Лорд вдруг перевел взгляд на затаившуюся в углу смущённую Мадлен.
 

– Берите сладости, девочка.

Он подвинул в ее сторону тарелку с засахаренными орехами и кексами. Она посмотрела на бабушку, та кивнула. Взяв пригоршню орехов, Мадлен безразлично сжала их в руке.

– Не думаю, чтобы они были отравлены, – сухо заметил Уль.

Девушка с трудом съела несколько штук. Лорд тем временем потянулся за пергаментом, лежавшим на столе, и держал его на расстоянии вытянутой руки, чтобы прочесть.

– Значит, вы утверждаете, что король не имеет права на ее опекунство?

– Это право у нас. Меня назначил ее опекуном мой покойный сын принц Лео де Милагро, когда лежал больной у Монтэррского лекаря.

– Увы, его величество не согласен. Он утверждает, что ей было предоставлено безопасное убежище в Эстэрре, которым она пользовалась много лет после побега из раздираемого междоусобицей Милагро. Поэтому он имеет на нее право, как на свою подданную. Его величество по здравом размышлении передал мне ответственность за нее лично и ее земли до тех пор, пока она не будет выдана замуж.

 
Мадлен закусила губу, но бабушка не отступила.
 

– Возможно, его величеству интересно узнать, что у леди Мадлен нет ни земель, ни доходов, кроме тех, что мы пожалуем ей в назначенное мной время, – сказала Меринда. – Будет ли он упорствовать в своем мнении, когда узнает об этом?

– Будет, – ответил Уль, при этом кивнув. – Он испытывает громадную любовь к принцессе де Милагро и теперь, раз она его подданная, желает лично заботиться о ней.

– Сколько вы заплатили своему отпрыску? – ледяным тоном спросила Меринда.

 
Лорд сложил пергамент и любовно погладил печати.
 

– Его величество не доверил бы мне благополучие юной леди менее чем за полный мешок золотых. Разумеется, ее заслуги превышают столь ничтожную сумму. Теперь устройство ее брака и возвращение на трон должны быть в надежных руках. – Он с улыбкой кивнул Мадлен. – Мы вас не обидим, девочка, обещаю.

Ох уж этот хитрый эльф, подумалось в этот момент девушке. Он не отвяжется, пока не разыграет свой матримониальный гамбит и не пристроит падчерицу-человечку в хорошие руки. Хорошие ли? Брак по расчету не всегда хорош. Это королеве Анне повезло, когда ее выдали за Кларка. А Тэдор? Ему придется каждодневно жить и ждать смерти постылой жены. Кого же выбрали тогда про ее, Мадлен, душу? Эльфийского б лорда, а…

Из гостиной бабушки Меринды на верхнем этаже замка Мадлен наблюдала за девушками, которые возвращались с охапками цветов и гирляндами зелени. Каждый майский праздник она, сколько себя помнит, всегда просыпалась с рассветом и будила маленькую племянницу Алину. Они надевали свои новые полотняные рубашки, красивые летние платья, присоединялись к сэру Пунту с Ирэн, потом вместе с нарядно одетыми обитателями Бэлатэрры шли в луга и зеленые леса собирать на рассвете цветы, а вечером, собираясь за большим столом, пили свежевыжатый томатный сок.

В этот весенний праздник она тоже слышала пение птиц, вдыхала запах свежесрезанных гирлянд, видела прояснявшееся небо, обещавшее солнечный день.

 
Но еще ни разу Мадлен не чувствовала себя такой расстроенной.
 

– Я не в состоянии удержать это в голове, – сказала она, выпуская конец свитка. Генеалогическое древо рода де Милагро с треском свернулось.

 
Бабушка отложила перо и взглянула на нее.
 

– Ты должна.

Мадлен подошла к окну. Сегодня, прежде чем в полдень зазвонят колокола, Тэдор и его опостылевшая невеста будут стоять в церкви перед жрецом, проводящим обряд.

– Хочешь пойти на праздник? – спросила бабушка Меринда. – Отдохни несколько часов и повеселись.

– Благодарю, но как-то не хочется.

Мадлен чувствовала на себе изучающий взгляд бабушки. Она не сказала ей, что должно произойти в этот день, ни разу не упомянула имя Тэдора, но Меринда наверняка сама обо всем догадалась. Или прекрасно знала.

– Честно говоря, ты должна поскорее все это выучить. У нас мало времени.

– Я выучу. Но здесь столько имен на южом наречье.

– Мадлен, твоя жизнь будет зависеть от того, что ты знаешь и понимаешь.

Девушке не понравилась зародившаяся в ее душе тревога, и она упрямо вскинула подбородок. – Я не боюсь тех людей. Ирэн боится. Я – нет.

Сестра приехала в имение бабушки, просила, вставала на колени перед Мериндой, плакала, умоляя, чтобы Мадлен не возвращали в проклятые земли Милагро.

Южная граница Эстэрры. Мадлен смутно помнила лишь красные черепичные крыши, узкие улицы, высокие башни, горы, мутную воду в реках и лазурное озеро, на берегу которого и находился город с чудесным названием. Хотя у нее почти не сохранилось воспоминаний, но в самом молчании, окружавшем место их с Ирэн рождения, таилась опасность. Мадлен не была ни робкой, ни застенчивой, не боялась каждой тени, как ее сестра, прожившая там намного дольше, однако и слишком беспечной она тоже не была.

Но бабушка Меринда бросила на ее сестру ледяной взгляд и сказала, что ничего сделать не может. Ирэн плакала, грозила, что скорее покончит с собой, чем позволит Мадлен уехать. Наконец, только всхлипнула, крепко обняла ее и резко отвернулась, словно Мадлен уже была мертва, как и убитая пиратами в столице мать-лекарша, и сгинувший после долгой болезни отец, легендарный принц Лео. Странная пара. При дворе, говрили, одобрили этот брак только потому, что Лео был младшим в семье. Кто ж знал, что всё так обернется.

– Страх тебе не поможет, – сказала бабушка Меринда. – Помогут лишь острый ум и знания. Боги хотели, чтобы у твоего отца не осталось наседников. Королем в этих землях стал бы твой отец, будь он жив. Помни, ты осталась последней в роду.

– Почему Ирэн не говорила мне об этом?

 
Леди Меринда вздохнула.
 

– Мы надеялись, что сможем вырастить тебя здесь в покое и безопасности, на родине твоей матери, уберечь от возвращения в этот жуткий город Милагро. Наверное, было ошибкой скрывать от тебя правду твоего происхождения. У нас имелись на то причины. У обеих. Знай, смерть твоих родителей – не случайность. Роджеру хорошо заплатили и за г голову матери, и за вас с Ирэн, а отравитель много лет прикармливал твоего отца ядами. Вы чудом спаслись, но охотники за головами на первых порах пытались тебя найти, Мадлен. Искали несколько лет. Но мы пустили слух, что ты умерла от лихорадки, и в конце концов они прекратили свои поиски.

Ирэн никогда не говорила о жизни в Милагро, и почему Лео выбрал в жены простолюдинку. Никто не сказал, что обнаружил личный жрец лорда Уля, когда Тэдор подал свое прошение. Она – прямая наследница правящего дома падшего княжества де Милагро. Из рода древних королей. Если бы Мадлен родилась мальчиком, трон перешел бы к ней, несмотря на то, что эльфийская натура в ней совсем не выражена. Она последняя незамужняя принцесса крови де Милагро.

В голове у Мадлен гудело от запутанной истории, которой с ней делилась крестная. Ее отца убили, когда ей было не так-то много лет, – ужасная потеря единственного наследника по мужской линии. После смерти принца Лео пирата Роджера послали по следу сбежавшей Ирэн с корзиной, в которой в тряпках была спрятала она, маленькая принцесса. Некто Эрлих захватил власть в Милагро, и даже некоторое время был женат на бабушке Меринде. Слава лорду Улю, который раз и навсегда разобрался с ситуацией, разведя бабушку и Эрлиха и женив последнего на Кларис с Джомджомы и, тем самым, интеллигентно выгнав его подальше от Бэлатэрры и Милагро. Это сейчас лорд Уль с должной ему долей учтивости с улыбкой говорит про Эрлиха как о лучшем друге. Несмотря на то, что именно Эрлих попортил много крови принцу Лео. И теперь права на наследование, принадлежавшие бабушке Меринде, после ее брака с эльфом перешли к лорду Улю. Он имел права, Мадлен имела права. Казна Милагро была невообразимо богатой, к тому же пополнялась серебром из подземных рудников, имевшихся в собственности у бабушки Меринды, а еще и налогами от торговли с Шамсмаденой.

– Почему они ищут меня? – уныло спросила Мадлен. – Если с Эрлихом все так прекрасно разрешилось?

– Потому что должна править ты, – ответила графиня. – И люди это знают.

– Я не хочу. К тому же, они молчали столько лет.

– Это не имеет значения, Мадлен. Мы с тобой заложники нашего собственного происхождения. Эрлих держался на своем месте лишь потому, что не осталось ни одного кровного наследника. Он достаточно постарался, чтобы сделать для этого все возможное. Теперь там заправляет некто Фрэнк де Фрог, отпрыск Эрлиха. Неплохой некромант. Существо, которое если и относится к эльфам, так по крови. Внешне я б его троллем назвал.

– Но теперь я должна выйти за Фрэнка, сына этого лорда Эрлиха. Несмотря на то, что он такой.

Мадлен казалось, что все происходящее – сон, обманчивый, зловещий, без надежды проснуться или спастись. Ее ангел-хранитель, не раз избавлявший Мадлен от мелких неприятностей в Бэлатэрре, покинул ее, когда она больше всего нуждалась в нем.

– Как лорд сумел это устроить? Зачем? Если они не хотят оставить в живых никого из рода Милагро.

– Нет, теперь они предпочитают видеть тебя живой, моя дорогая. Живой и благополучно вышедшей замуж за их наследника. Сейчас для них угроза лишь ты и отказ от прав, которые пока в руках Уля. Если ты выйдешь за Фрэнка, то дашь им, а также их наследникам законное право на трон, схваченный когда-то силой.

– Но какое до этого дело лорду Улю? Его-то что интересует?

О, да девочка еще не поняла, что эльфы чистокровные глядят на несколько столетий вперед и просчитывают все ходы. В том числе, и матримониальные планы на ближайшие несколько поколений. Леди Меринда улыбнулась и покачала головой:

– Золото, Мадлен. Золото и власть. Я читала брачное соглашение. Он готов отдать свой отказ на право и твое приданое, чтобы в обмен получать налог с моих рудников, что я отписывала после свадьбы твоей матери. Твой брак позволит ему заключить союз с одним из богатейших княжеств. Он приобретает влияние в южных территориях, надеясь, что это поможет ему вернуть пару деревень рядом с Милагро. Разумеется, пока ты к нему благоволишь. Но ты можешь стать больше, чем пешкой в чужой игре. Главное, чтобы он не отравил тебя после того, как ты родишь ему наследника.

– Как? Я не представляю даже.

– Учись. У тебя острый ум, прекрасная интуиция, насколько я знаю, – так пользуйся ими. Слушай, что я тебе говорю. Будь осторожна с теми, кто похваляется, словно имеет власть. Ищи тех, у кого она есть на самом деле.

– Постараюсь, – чуть слышно буркнула Мадлен.

На самом деле, она не готова была справляться с обрушившимся на нее предназначением.

– Ты должна сделать больше, чем попытаться. Не упускай из виду любую мелочь. Неосторожно брошенные слова. Странные угощения. Интриги. Отличай льстецов от врагов, которые улыбаются и хвалят тебя, готовясь уничтожить. Там сотни опасностей! – Бабушка Меринда закрыла глаза. – Да простят нас боги, теперь я понимаю, что укрывать тебя здесь было серьезной ошибкой. Уже нет времени научиться всему, что ты должна знать, Мадлен. Не всегда происходит то, чего ожидаешь. Будь готова ко всему. Будь умна, отважна, если необходимо, действуй по обстоятельствам. Благоприятный случай найдется. Будь мудра и хладнокровна.

– О! – Мадлен отвернулась, испуганная. – Делать все, за что Ирэн всегда меня бранила! Какая прелесть!

 
Бабушка холодно засмеялась:
 

– Ирэн уже не годится тебе в учителя. В Милагро она всегда была овцой среди волков. Но ты… у меня есть кое-какая надежда.

– Конечно, я ведь не такая как все, правда? – обиделась Мадлен. – Необыкновенная женщина! Бриллиант! Хотелось бы мне оказаться столь необыкновенной, чтобы сбежать.

Она думала, что бабушка Меринда сделает ей выговор за дерзкие слова. Вместо этого та лишь произнесла:

– Такого я для тебя не хотела, дорогая. Но это случилось.

 
В деревне слышались праздничные песни.
 

– Будь осторожна, – тихо сказала леди Меринда, встав рядом. – Не говори никому, что у тебя на душе. Никогда. Не верь никому, Мадлен. Ни-ко-му!

– Часть 2. Таинственный остров Кобэррэ

Мадлен покинула родные края в столичном порту под звуки фанфар, на собственном корабле под командованием наемников с Джомджомы и в сопровождении конвоя из тридцати шхун. До портового города они с леди Кларис добирались поездом из десятка карет, заполненных свадебными нарядами, приданым и ящиками с печатями лорда Уля. Подобная процессия, продвигайся она дальше вдоль берега до Милагро, несомненно, вызвала бы интерес у лесных разбойников. Но самой главной причиной отказа от сухопутного путешествия стал непредсказуемый холмистый рельев побережья. Карета запросто могла наехать на скальный выступ, перевернуться и свалиться с утёса в море. А пробираться из Бэлатэрры на юг через сосновые чащобы пришлось бы месяцами. На самом же деле, потребовалось решить еще некоторые вопросы при королевском дворе, и бабушка решила не тратить драгоценное время на взвращение в укутанную чащобами Бэлатэрру, а сразу оплатить наемников и суда и отправить любимую внучку на родину.

Куда легче оказалось сгрузить весь багаж в трюм и за дюжину дней доплыть до самого восточного города Эстэрры. Благодаря лорду Улю и бабушке Меринде путешествие напоминало пафосную поцессию. Впереди развевались флаги с белой руной бога ветра и красной – бога солнца, на мачте реял двадцатифутовый зеленый с серебром вымпел принцессы де Милагро. Но все это не производило никакого впечатления ни на Мадлен, ни на ее спутницу, госпожу Кларис и ее раздражительную вечно пищащую Ню. Сколько ни говорили женщине, что это создание должно расти в восточных землях, в каменных пустынях, и на западе оно быстро захиреет, но леди Кларис позарез хотелось обрести пушистое зеленое создание в своих роскошных апартаментах. Пришлось покупать. Доставлять. Обустраивать комнату, в которую завезли потом и целый каменный сад из Хигаши, и приземистые коренастые деревца, и воздух поддерживали с должной влажностью и температурой. Маги старались изо всех сил, лишь бы Ню было комфортно. Но все равно, воздух чужих земель не шел на пользу кошачьему здоровью. Что и сказалось на характере иноземного животного.

Итак, леди Кларис. Ей захотелось отвезти, наконец, Ню на родину. И она охотно согласилась сопровождать Мадлен – это придавало ей значительности и, кроме того, позволяло принцессе достичь Милагро быстрее и без лишних расходов. А дальше Кларис наймет проводника через южную пустыню и привезет любимицу на родину. Однако госпожа, казалось, выглядела менее довольной, чем сама Мадлен, оттого, что они неожиданно поменялись ролями. Хотя старая леди была набожна, но явно почитала неблагодарность за достоинство.

Еще до столицы графиня прогнала всех слуг, настояв, чтобы на корабле ей прислуживала исключительно Мадлен. Та не возражала против работы, даже радовалась, что нашла себе занятие вместо скучнейших прогулок по палубе и созерцания тошнотворных бирюзовых волн. Но леди Кларис оказалась недовольна абсолютно всем. Лампа ночью горела слишком ярко. Днем Мадлен не делала ничего, чтобы ослабить жару. И опахалом она работала вяло и неуверенно. Это Мадлен устраивала качку. Из-за нее Ню блевала за борт и капризничала. То она ходила слишком быстро, то голос у нее был слишком громким. Но когда Мадлен ходила медленнее и говорила тихо, графиня обвиняла ее в том, что она ползает как полудохлая джомджомская змея.

К тому же титул принцессы вынуждал Мадлен, несмотря на жару, носить тяжелые королевские одежды из темной ткани, обитые мехом. Все, за исключением несносной Кларис и ее Ню, обращались к девушке почтительно, осыпали пустыми похвалами и комплиментами, кланялись, когда та входила в каюту или появлялась на палубе. Однако при такой качке девушка не могла ни читать, ни писать. Она втихую часто бегала в то самое место, где плевалась кошка леди Кларис и оставляла большую часть еды за бортом. Морская болезнь. Будь она неладна! И без того худенькая девушка боялась превратиться в обтянутого кожей скелета по прибытии в Милагро, потому что в скором времени любой съеденный кусок тут же просился наружу. Утешение Мадлен находила в молитвах своему ангелу-хранителю и Единому, прося снова превратить ее в обычную знахарку из Бэллатэрры.

Правда, не только Мадлен вызывала раздражение госпожи Кларис. Джомджомские наемники, пираты до мозга костей, оказались для женщины далеко не самыми достойными попутчиками. Если эти ребята вели корабль ради безопасности в середине конвоя, графиня желала идти с краю, чтобы поймать ветер. Она стремилась блистать своей эрудицией и знанием мореходного дела всезде, где ни попадя. Если кто-либо предлагал для отдыха древний храм на крошечном островке, графиня заявляла, что не выносит зажравшийся орден (коему принадлежал храм) и не желает отдыхать среди унылых жриц. Но самые тяжелые ссоры вызывало то обстоятельство, что в знаменитом ордене говорили на семи языках, поскольку его члены были выходцами из всех частей Инселерда. Два моряка, назначенные командовать эскортом, имели наглость родиться на Джомджоме, и никакие грубость или презрение не могли превратить их в утонченных жителей Монтэрры или чопорных нордэрдцев. Они с рождения слышли только пиратские песни и пьяные перебранки.

Большую часть дня Мадлен ухаживала в каюте за леди Кларис, поэтому так и не увидела, когда корабль проплывал мимо принадлежащих Централи островов Круг, Треугольник и Квадрат, абсолютно ровные берега которых можно было оценить даже глядя со стороны, а шум, доносящийся от отдыхающих цетральцев, слышался чуть ли не в каюте.

После того как берег Эстэрры скрылся за горизонтом, как и земли геометрических островов, Мадлен сняла надоевшую ей королевскую одежду. Боле ее не видел ни одн чопорный тип, помешанный на этикете и приличиях. Теперь она носила простое серое платье, которое могла расстегнуть на груди, и белый льняной шарф, прикрывавший волосы и обнаженные плечи. Мадлен даже сняла кольца, а волосы заплела в две толстые косы и уложила на голове.

Собрав остатки завтрака графини, она готовилась к выходу. Морская болезнь, державшая леди Кларис в постели, не помешала знатнй даме допить португальское вино и ругать моряков-наемников за нерасторопность. Похоже, постоянные ворчания и недовольства были постоянными спутниками немолодой леди. Мореходы терпеливо сносили ее гневные тирады, бормоча извинения, когда удавалось их вставить, а, выходя на палубу, перемывали кости капризной особе. И было за что: с рассвета корабль плыл в одиночестве по пустынному морю, без всяких признаков конвоя.

 
По-видимому, никто не понимал, как могла случиться такая беда.
Еще до пробуждения леди Кларис два джомджомца уверяли Мадлен, возвращавшуюся с молитвы, что, должно быть, сделаны поправки в судовом компасе. Они рассчитывали, что до полудня конвой непременно вернется.
Наемники с Джомджомы всегда славились как прекрасные мореходы, поэтому Мадлен полагала, что они знают, о чем говорят. Но графиня была не столь оптимистична, по крайней мере не столь снисходительна, когда ей представлялась такая благоприятная возможность отчитать кого-нибудь.
 

– Нам осталось только молить Единого, чтобы вы оказались лучшими воинами, чем моряками, когда нападут пираты! – В гневе у леди Кларис подбородок дрожал от отвращения, словно у морщинистой лысой собачки, мутанта из Централи. – К счастью, принцесса одета, как жена мельника. Охотники до выкупа вряд ли обратят на нее внимание, они всегда похищают знатных барышень вроде меня! Вспомните хотя бы пропавшего недавно Роджера Алую Корону.

Моряки что-то пробормотали в ответ. Они поклонились Мадлен, когда она выходила из каюты с бельем и грязной посудой. Но, проходя мимо, она не заметила в их взглядах особого раскаяния. Возможно, наемников позабавила мысль, что какой-нибудь пират окажется столь неблагоразумным, чтобы похитить эту стерву, леди Кларис.

Мадлен сочувственно им кивнула, ее совсем не волновала пропажа конвоя. Если ее молитвы были услышаны, наемники должны были выкинуть компас за борт и навсегда забыть, куда направляются. Она задержалась на нижней палубе, чтобы помочь служанкам ополоснуть посуду в огромной бадье, которую матросы подвесили к мачте. Сначала они не обратили внимания на громкий крик, вполне обычный, когда члены команды занимались своей работой. Но крики повторились, наверху забегали, послышался топот ног.

Палуба вдруг накренилась. Корабль, сделав резкий поворот, уложил всех ничком на палубу. Служанки завизжали. Посуда громыхала в бадье, когда та, расплескивая воду, начала угрожающе раскачиваться взад-вперед.

Несколько секунд Мадлен лежала в оцепенении. Графиня выкрикивала из каюты какие-то несуразные приказы. Ню истошно мяукала, служанки замерли от ужаса. Мадлен вдруг поняла, что ее нога попала в капкан из пеньковой веревки, и прижалась к доскам, когда огромная бадья полетела в ее направлении, окатив водой.

Только этого не хватало, подумала девушка, но тут же забыла о мелких неприятностях, услышав крик:

– Пираты!

 
Кларис, получается, как в воду глядела. Или, наоборот, накликала беду.
Мадлен вспомнила Тэдора, словно он мог ее сейчас спасти, явившись на палубу из магического портала, прикусив стебель рами. Нет, этот человек больше никогда не придет. Он остался там, в Монтэрре со своей постылой женой. Этот человек никогда не станет жевать рами, чтобы открыть портал или поколдовать. Он, как центарльцы, верит в здравый смысл. Зато вместо него явился ангел-хранитель и простер над Мадлен свои крылья. Времени на раздумья или молитвы не было, она знала одно: если преодолеет страх, освободит ногу, то сумеет отползти назад, оказавшись вне досягаемости тяжелой бадьи.
Наконец Мадлен встала и перевела дух, успев прикрыть ладонью рот служанке.
 

– Молчи! – прошептала она. – Хочешь, чтобы нас обнаружили?

Корабль покачивался на волнах, паруса обвисли, но Мадлен не слышала ни шума битвы, ни абордажных криков. К счастью, никто из служанок не пострадал. Они лежали на нижней палубе, уставившись на Мадлен расширенными от ужаса глазами.

– Спрячьтесь!

Пока служанки торопливо искали укрытие среди тюков соломы и парусины, Мадлен вскарабкалась по трапу и осторожно выглянула из люка.

Графиня под нявканье Ню продолжала хрипло выкрикивать бестолковые приказы. Джомджомцев видно не было, но команда и воины стояли у бортов, держа наготове копья и арбалеты.

Сначала Мадлен не заметила другое судно, а потом, когда паруса корабля наполнились ветром, она увидела над высоким бушпритом голую мачту. До нее донеслось пение, низкий, глухой повторяющийся звук, похожий на уханье птицы-хищника, доносящееся из самой обители Злого Бога.