Текст книги "Спрятанная принцесса (СИ)"

Автор книги: А. Котенко

– Вы не умеете лгать, моя дорогая. Что произошло на самом деле?

– Жеребец понес меня. Вы помчались следом и упали, когда хотели нас остановить. – Она решила соврать, ведь эльф все равно, ничего не помнит.

– Правда? – недоверчиво спросил он.

Мадлен съела кусок черствого хлеба, остальное предложила ему. Сидя так близко к ней, Рэй вовсе не казался посланцем Злого Бога, каким он, по ее мнению, являлся. Он выглядел совершенно обычным жителем Эстэрры, грязным, в синяках, с затуманенными глазами, евшим вместе с ней простой хлеб. Он прикоснулся к лицу и, слегка хмурясь от боли, ощупал синяк под глазом и опухший висок. Она почувствовала, что ее душа снова попала в его сети.

– Мы должны вернуться в Илону, – констатировал он.

– Не получится, вас оттуда выслали. – Мадлен вдруг испугалась, что по глупости, дерзости и безрассудству он вполне может это сделать.

– Правда? Как это меня могли выслать из Илоны?

– На тридцать дней.

– Проклятье! Неужто Злой Бог постарался? – Прошипел он. – Что я натворил?

– Убили двух человек. Или трех.

 
Подумав, он кивнул.
 

– А, гули де Фрога, я полагаю. Должно быть, я хорошо себя проявил. Значит, всего на тридцать дней? Какой позор. Жаль, что не повесили.

– Да уж, – горько ответила Мадлен, бросив на него гневный взгляд. Он перестал жевать.

– А вы были бы рады?

– Не знаю. – Промямлили она, а потом, немного погодя, добавила. – Я уже не знаю, кто я.

Ветряная мельница заскрипела, крылья повернулись от порыва ветра. Даже сквозь одежду Мадлен чувствовала тепло его тела.

– Это не лошадь понесла, верно? – тихо спросил эльф, хитро посмотрев на нее. – Вы просто хотели сбежать от меня.

– А что мне оставалось делать? – обратилась Мадлен к небу и утренним облакам. – Я не могу оставаться с вами.

– И куда же вы собрались? К жрецу? Или, может, обезумели до того, чтобы отправиться прямиком к дознавателям? – Он встал, отошел, шатаясь, в сторону и повернулся к ней спиной. – Почему вы не обратились к Шухо?

К этому мерзкому продажному орку? К другу Кобэррэ? Он в своем уме? Да и тогда она была слишком занята их откровенной игрой, тем, как он смотрел на нее, представляла их вдвоем в темноте подземелья.

– Мэд, – прервал он затянувшееся молчание. – Я не могу быть другим. Я не хотел бы увидеть обитель Злого Бога раньше, чем мне положено.

– Как вы можете столь беспечно говорить про его обитель?

– Потому что боюсь этого места, боюсь всего, что находится за Краем. – Эльф стоял, широко расставив ноги, чтобы не упасть. – Я знаю, это моя судьба. Во всем Инселерде не хватит ни золота, ни милосердия, чтобы заплатить за то, что я сделал и еще сделаю в этой жизни. Но если я смогу найти место в этом мире, если сделаю его своим домом, если смогу защитить от всех опасностей и врагов, если оставлю после себя дитя собственной крови… Даже оказавшись в обители Злого Бога, я буду знать, что это у меня есть. – Рэй пожал плечами. – Возможно, он бы не стал таким, как я. Он мог вырасти хорошим человеком. А после смерти мог бы даже попасть в более приятное место, нежели данная обитель.

 
Тень горькой улыбки скользнула по его разбитому лицу и тут же исчезла.
 

– Разве жрецы не говорят, что в священные поля может попасть любой, кто раскается и понесет наказание? – спросила Мадлен.

 
Он снова пожал плечами, рассматривая соляные пруды.
 

– Несомненно. – Рэй потянулся за седлом. – Я не придаю значения их словам. В эту минуту они говорят одно, а спустя час – другое. Они говорят то, что им выгодно. Надо ехать, мне не нравится это место.

Он хотел поднять седло, но покачнулся. Тогда Мадлен взялась за другую сторону, и они вместе донесли его до башни. Рэй остановился на пороге, прислонившись к дверному косяку.

– Вы правы, – вздохнул он. – Я не готов ехать.

– Отдохните здесь, – сказала Мадлен, кладя седло так, чтобы оно служило ему подушкой. – Я сейчас принесу второе и привяжу лошадей.

 
Когда она хотела пройти мимо, Рэй прикоснулся к ее плечу.
 

– Ведьма, – сказал он с полусонной, рассеянной улыбкой. – Вы правда останетесь со мной?

Мадлен вздохнула, глядя в его черные глаза. Они были почти скрыты ресницами, красивые губы вспухли с одной стороны, ободранная щека покраснела. Теперь уже не его красота пронзила ее желанием и болью.

– Да, – не дрогнув, солгала она, – останусь.

Жеребец не ушел далеко. Она взнуздала его и повела назад, оглядываясь через плечо на мельницу. Денег в кошельке должно хватить, чтобы купить еды, если она не сразу найдет храм. Эльфу она не оставит ничего, кроме хлеба и разбавленного вина.

Оседлав жеребца, Мадлен затянула подпругу и неожиданно подумала, допустят ли убийцу, вора и лжеца на благодатные поля. Она бросила последний взгляд на пустой дверной проем и вскочила в седло.

Когда она взяла поводья, то вспомнила клочок белой шерсти, оставленный на память. Мадлен аккуратно стянула перчатку, убедилась, что он там, переложила его в седельную сумку и глубоко вздохнула. Она не будет думать о крылатом котёнке, Изис, Ричи и других. Не сможет.

Она стала натягивать перчатку и замерла. В утреннем свете блеснуло кольцо. Остановившись, Мадлен попыталась снять его. Она плюнула на руку, дергала и крутила его, всхлипывая от расстройства. Но она хотела оставить кольцо Рэю. Оно ей не принадлежало. Но оно вросло в палец. Как и говорил паршивый падший эльф – его можно снять, только обрубив палец. А этого девушке вовсе не хотелось. Придется пока жить с кольцом.

Возвращаться в хижину она не собиралась. Она бережно провела пальцем по гравировке на кольце, и надпись вдруг засияла и… потухнув, изменилась. Задумчиво повернув его вокруг пальца, Мадлен увидела, что выгравированные буквы на древнеэльфийском говорили ей "Это моё сердце. Береги и храни его пуще своего, любимая навеки".

Закрыв глаза, она крепко сжала пальцами кольцо и с возгласом отчаяния уронила голову на руки.

Целый день он проспал мертвым сном, положив голову на седло. Когда Мадлен вернулась в хижину, когда втащила туда упряжь жеребца, когда с грохотом перевернула тяжелую бадью, чтобы сесть, он даже не шевельнулся. Странно. Пугюще. Его раньше всегда настораживал малейший звук.

Вечером она разволновалась не на шутку и принялась тормошить его, прикладывала к ушибленной щеке компрессы, замоченные в волшебных зельях, что она приготовила несмотря на скептическое отношение эльфа к травоведению. Пока он спит, он не противится. Пока он спит, волшебные травы медленно, но верно восстанавливают плоть. Когда он в очередной раз отказался просыпаться, она произнесла вдохновенную речь о том, как чувствует себя женщина, похищенная насильником и убийцей. Она пролила слезы досады и боли, когда снова пыталась снять кольцо, – оно было слишком маленькое, а сустав ее безымянного пальца распух. Она в недвусмысленных выражениях сообщила ему, что это его вина, если палец посинеет, и его придется отрубить. Эльф спокойно дышал, будто она, как Кир или Зиг, охраняла его сон. Будто он ей доверял. Мадлен подремала несколько часов днем, пока лошади паслись. Гули-убийцы, нанятые де Фрогом, не явились про их душу. Вообще никто не пришел. Лишь водяные птицы медленно шествовали среди тростников да пятнистая жаба прискакала к хижине. Она долго сидела в раздумье у двери, уставившись на Мадлен круглыми желтыми глазами, а потом лениво ускакала прочь.

Девушка вынула из седельных сумок все бумаги, но это оказались короткие рекомендательные письма людям, о которых она никогда не слышала, и целая груда слов, не имеющих смысла. Единственное, что представляло для Мадлен ценность, был брачный договор с Фрэнком де Фрогом. Она мельком взглянула на него, когда подписывала, но теперь читала с особым вниманием.

"Да будет известно, что, когда я дам согласие взять в мужья влиятельного и благородного лорда Фрэнка де Фрога и Милагро…"

Когда она даст согласие. Там не говорилось, что она уже дала его. Она не клялась Фрэнку де Фрогу, следовательно… Из всего прочитанного ей раньше о брачных контрактах и судебных исках в документах, занудных документах, выдуманных в Централи, которые присылала для ее образования леди Меринда, следовало, что она вообще не обручена.

Мадлен вспомнила, как бабушка беспощадно торговалась с Улем. Долгие часы споров о приданом, золоте, об этом документе, а она тем временем безучастно глядела в окно, думая о Тэдоре. Вспомнила она и как эльф смотрел на графиню Кларис и улыбался при упоминании о контракте.

– Фортунато, – повторила Мадлен.

Когда она назвала его по имени, ресницы у него слегка дрогнули, он повернул голову и вздохнул. Так странно было произносить его имя, она не хотела к нему привыкать. Она пыталась думать о Тэдоре снова и снова. Она любила Тэдора. А к этому падшему эльфу, к этому темному существу испытывала только греховное вожделение, а не любовь или что-нибудь подобное.

– Форту! – резко сказала она. Эльф улыбнулся и тихо застонал. – Просыпайтесь, скоро ночь.

Он вздрогнул, сжал кулак и поднял руку, снова разжал пальцы, сжал второй кулак и внезапно сел.

– Боже Единый, я почти не могу двигаться.

– Завтра будет еще хуже, – предупредила Мадлен. – Если я не перестану прикладывать целебные компрессы.

Посмотрев на нее одним глазом, поскольку другой совершенно заплыл, он невнятно пробормотал:

– Обнадеживающие новости. Всё-таки обложили меня своими мерзкими травами.

Когда она протянула ему флягу с вином, он с болезненным усилием приподнялся, глотнул и потом долго смотрел в пол.

– Сколько прошло времени, – неожиданно спросил он, – с тех пор как мы покинули Илону?

– Неполная ночь и день, – ответила Мадлен.

– А галера… когда отплыла?

– Они подняли якорь сразу после нашей высадки.

 
Он попробовал встать, и с третьей попытки ему это удалось.
 

– Нам пора ехать. Без встречи. Нужно подумать и догадаться, о чем был уговор. Но мы обязаны добраться до Сидэ прежде, чем они туда попадут.

 
Мадлен поднялась.
 

– Сидэ? Где это?

 
Рей бросил на нее странный взгляд и коротко засмеялся:
 

– Вы не знаете? Черт побери, они вам хоть что-то рассказывали о Граничных горах?

– Это там?

– Ага. Высоко над долиной, у гномьих южных рудников. – Он снова поднял флягу, отпил вина. – Зиг с Изис направляются туда под видом Кобэррэ и его невесты, красивой неизвестной леди с рекомендательными письмами Шухо. – Он вытер рот. – И Френк де Фрог идет по их следу.

– Френк де Фрог! Нет! Я думала, мы направляемся в какой-то северный замок!

– Нет, принцесса. Мы направляемся в Милагро, – улыбнулся Рэй. – И можете быть уверены, я не собираюсь заключать вашего жениха в объятия.

Мадлен не представляла, что они так близко к границе Милагро. Теперь, вместо того чтобы надеяться на убежище, она со страхом глядела на чернеющие под лунным светом деревни. Болота, каналы и вода не были под властью де Фрога, но они неизбежно вели к рекам и городам, богатым полям и виноградникам, к лающим собакам и дорогам с нагруженными мулами и ранними путешественниками.

Кони ритмично шагали, без устали отсчитывая расстояние и время. Земля была ровной, дорога сухой. За целый день они только раз остановились, чтобы напоить лошадей на рыночной площади обнесенного крепостной стеной невзрачного городка и, не спешиваясь, поесть хлеба с сыром, взятых у лоточника.

Хотя Рэй надвинул пониже испачканную шляпу, люди замечали его разбитое лицо и заплывший глаз, ему выражали соболезнования, давали советы избегать уличных драк. Эльф лишь злобно улыбался в ответ и пожимал плечами.

Мадлен понимала его состояние. Даже она после месяцев переезда с места на место начала испытывать боль от долгих часов, проведенных в седле. Но у лошади эльфа был спокойный аллюр, она прекрасно ему подходила, всю ночь и утро до полудня шла ровным шагом, только шея и бока слегка потемнели от пота. Жеребец охотно следовал за ней. Мадлен уже собиралась попросить, чтобы они дали животным отдых, когда эльф вдруг натянул поводья и остановился посреди открытой дороги.

Горы были уже совсем близко: серые отвесные скалы, покрытые темно-зеленым кустарником. Теперь они больше походили на холмы, ибо за ними поднимались остроконечные вершины, а громадные склоны терялись в облаках и туманной дали.

Эльф внимательно поглядел вперед, потом обернулся, скользнул взглядом по дороге. Аккуратные виноградники были заброшены, поросли кустарником и подлеском. В бесхозных полях, где раньше косили сено, цвела сорная трава. Эльф был неприятно удивлен царящим здесь запустением. Он медленно ехал по краю дороги, глядя на землю.

– Сюда.

 
Он направил безропотное животное в брешь прогнившей изгороди.
 

– Давайте остановимся, – сказала Мадлен. – Лошадям нужен отдых.

Рэй кивнул. У подножия холма стояла деревянная хижина с тростниковой крышей, настолько покосившаяся, как будто в любую секунду готова была рухнуть. Женщина у двери, прикрыв лицо до глаз черной накидкой, молча следила за их приближением. Глаза у нее вдруг расширились от удивления, она бросила накидку и вышла на тропинку.

– Да благословит тебя богиня гор, – сказал Рэй.

– Господин! – прошептала она, затем, казалось, оправившись от неожиданности, поклонилась. – Хвала вам за ее доброту!

– Значит, меня тут не ждали, – тихо сказал Рэй. – Сообщения вы не получили.

– Нет, господин. Ничего! – Женщина смотрела на Мадлен так, словно она была призраком. Он кивнул в сторону холмов. – Передай Диало, чтобы навестил меня там.

– Да, господин. Но храни вас Единый! Вы ранены.

– Пройдет, – отмахнулся Рэй. – Давай быстрее.

Торопливо поклонившись, женщина убежала по невидимой среди деревьев тропе.

Когда они поднялись на вершину холма, перед ними вдруг открылся потрясающий вид: озеро с ослепительно блестевшей на солнце поверхностью, такое огромное, что дальний берег едва вырисовывался. Лошади спотыкались, их копыта вязли в покрытом галькой песке. Маленькие волны омывали берег, вода была чистой и прозрачной, как в Западном море, темнея к середине до синего и пурпурного цвета.

Берег полуостровом вдавался в озеро, и на самом его краю, словно корона над водой, стоял замок с четырьмя высокими башнями. А пятая, самая мощная и красивая, парила в воздухе на фоне гор и неба.

Но замок, увы, оказался разрушен, в зубчатых стенах были пробиты бреши, внутренний двор пуст, от башен, хоть и неповрежденных, остался только каменный остов. Необитаемое место, полностью отданное птицам и эху. Оставив стреноженных лошадей на берегу, они босиком, по колено в воде, прошли через подтопленную арку в замок. Проломленные железные ворота лежали на дне прозрачного озера, покрытые длинными лентами ярко-зеленого мха.

Мадлен вытерла ноги о траву, которая пробилась сквозь нагретые солнцем плитки. Фрески на стенах внутреннего двора были испорчены молотками, лица изящных дам и гордо сидящих верхом эльфийских лордов почти стерты. Эльф с непроницаемым выражением, минуя главный зал и башни, повел ее по каменной лестнице вниз, к другому затвору шлюза, забитому перистым камышом и травой.

Он дотронулся до большой свинцовой головы льва, выступающей из камня, ухватил пальцами зубы, уперся ногой в стену и с огромным усилием, так что напряглись мышцы, потянул. Львиная голова чуть отошла от стены. Эльф отпустил ее, глубоко вздохнул и повернулся к воде.

Сначала Мадлен не заметила никаких изменений, но потом увидела, что уровень воды стал понижаться, открыв стену, которая служила преградой между озером и бассейном под арочными воротами.

Когда вода с булькающим звуком сошла, обнаружились ступени лестницы и еще одна арка. В ней была дверь. Хотя металл почернел от времени, Мадлен тотчас узнала ее. Рельеф, знакомый ей по убежищу на острове, запомнился хорошо, как и слова, выгравированные в центре. Эльф ждал, пока она спустится на дно бассейна.

– Помните? – спросил он.

Мадлен надавила первую букву. Это она не могла забыть. Теперь пастуший посох, затем последняя буква. Она потянулась к медведю. Но что следовало за этим, она могла только догадаться. Когда она тронула овцу, потемневшая бронза вроде бы двинулась под ее пальцами. Но крылолет остался неподвижным.

– Нет, – нежно сказал эльф, удержав ее руку. – Смотрите еще раз.

Мадлен слегка покраснела от стыда, что не смогла правильно запомнить. Она внимательно наблюдала за его отлаженными действиями, повторяя про себя каждое движение. Замок щелкнул, панели разошлись, только не до конца, Рэю понадобились усилия, чтобы раздвинуть их полностью. Он сморщился от боли.

Перед ними предстала каменная лестница в стене квадратной башни, сухая и пустая, ведущая наверх. Их шаги эхом отдавались в этом каменном полутемном колодце, свет проникал сквозь щели-бойницы на каждой лестничной площадке. Ворковали голуби, но, как ни странно, пол и ступени были чистыми. Ни одной пылинки!

Мадлен пришлось остановиться, чтобы передохнуть. Заглянув в бойницу, расположенную на высоте человеческого роста, она увидела только часть озера внизу.

Она не могла ошибиться. Это была крепость Найтона. Должна ею быть с таким девизом на потайной двери. Хотя стены проломлены, ворота сорваны, она не была уничтожена, просто непригодна для защиты. Мадлен читала о подобных случаях в копиях королевских распоряжений. Поступить с вражеским замком столь пренебрежительно считалось оскорблением, знаком нарочитого презрения.

Она заставляла себя подниматься по лестнице, и, пока добралась до последнего этажа, ноги у нее дрожали. Мадлен думала, что попадет в комнату стражников или выйдет наружу, а вместо этого вдруг оказалась на маленькой неогороженной площадке, на головокружительной высоте, но с такой же бронзовой дверью: пастух, собаки, медведь, крылолет.

Эльф выжидающе смотрел на нее. Опершись рукой о стену и тяжело дыша после крутого подъема, Мадлен стала повторять тайный узор. На этот раз она справилась. Замок издал знакомый щелчок, панели легко раздвинулись, и дверь бесшумно открылась.

Мадлен поразил сказочный интерьер комнаты, в которой они с эльфом очутились. Громадная кровать с шелковым красно-золотым пологом величественно стояла напротив окна. Большой сундук, инкрустированный золотом служил, пожалуй, какой-то тумбой, на которую предполагалось взобраься, чтобы посмотреть наружу. В дальнем углу таилось прекрасное похожее на трон кресло, а рядом с ним стоял старый полуразваленный табурет. Он не вписывался в величественный интерьер комнаты, как не вписались бы жители Централи в размеренную жизнь Бэллатэрры. Там же в глубине располагатся и стенной шкаф. А прямо напротив кровати, у самого окна висело небольшое зеркало размером с женское лицо, оправленное в золотую раму. Мягкий ковер с бахромой манил к себе босые ноги Мадлен.

– Погодите, – схватил ее эльф за руку. – Дайте мне сначала кое-что проверить.

В воздухе просвистел один из его кинжалов, воткнулся в ставень и отщепил кусок дерева. Рэй вошел, посмотрел вверх, обвел рукой дверную раму. Затем медленно двинулся вокруг комнаты, держа наготове второй кинжал, будто нападающий мог выскочить из стены. Подойдя к окну, эльф вытащил из дерева кинжал.

– Вы совершенно уверены, что галера отплыла, когда мы покинули Илону? Минуло уже полтора дня. – Мадлен кивнула. – Теперь входите. Здесь мы в безопасности. Можете пользоваться кроватью, но больше не трогайте ничего. Я вернусь, как только повидаю Джуно. Тут безопасно.

Мадлен направилась прямо к кровати, со вздохом облегчения упала на подушки и заснула, едва успев закрыть глаза.

Она проснулась оттого, что громко чихнула, и не сразу поняла, где находится. За полуоткрытыми ставнями было видно ярко-голубое небо, на подоконнике шуршали и ворковали голуби.

Какое-то движение рядом с ней испугало Мадлен. Повернувшись, она увидела, как эльф тянется за кинжалом. Секунду он пристально глядел на нее, потом с тяжелым вздохом снова уткнулся в подушку.

Хотя лицо у Рэя было уже не таким опухшим благодаря компрессам, выброшеным прочь сразу, как эльф пришел в себя, его сине-фиолетово-зеленой раскраске отдал бы должное самый взыскательный художник. На скуле и носу виднелись следы засохшей крови.

– Ненавижу лошадей, – глухо сказал он, поняв, что именно разглядывала Мадлен.

 
Сев, девушка криво улыбнулась. У нее тоже все болело.
 

– Они хорошо нам послужили. Надеюсь, ваш человек позаботится о них.

– Да, я сказал ему, что делать. – Рэй перевернулся на спину с несвойственной ему неловкостью. – С моими слугами обращаются хуже.

– Эта верховая лошадь превосходна. Я никогда еще не видела такого замечательного иноходца.

– Можете взять ее себе, и не стоит благодарить. Я ни за что больше не сяду на это мерзкое животное.

От его взгляда Мадлен покраснела и быстро одернула юбку, чтобы прикрыть голые ноги.

– Мы что, дальше не поедем? Это и есть Сидэ?

– Нет, он еще далеко. Но когда Джуно все устроит, мы поплывем дальше по озеру. А пока обождем тут. Если я сказал Зигу то, что хотел сказать, у нас есть два дня передышки.

– Память до сих пор не вернулась?

Прищурившись, Рэй уставился на полог кровати, будто смотрел вдаль, затем покачал головой.

– Это сводит меня с ума! Я помню только вино с Шухо… и все. Ничего, что было потом. Я знаю, я собирался… Теперь можно лишь молиться, что это именно то, что было устроено. Но я думал, они ждут нас здесь, а их нет.

Мадлен соскользнула на мягкий ковер, подошла к окну и раскрыла ставни. Над вершинами гор сверкало заходящее солнце. Воздух был настолько прозрачен, что она могла различить долины и глубокие ущелья на противоположной стороне озера. Косые лучи золотого света разрезали облака.

– Что это за место? – удивленно спросила Мадлен. – Оно ваше?

– Задайте свой вопрос де Фрогу, – горько засмеялся эльф.

Он сидел, откинувшись на подушки, в великолепно обставленной комнате. Такой же великолепный, как и эти апартаменты. Они явно находились в спальне богатого человека, хотя здесь во всем чувствовалась строгая, изящная простота, без намека на роскошь.

– А это место не осквернили, – заметила Мадлен.

– Да. Похоже, мы умеем хранить секреты. – Рэй обвел комнату равнодушным взглядом. – Никогда еще тут не был. Это одна из комнат моего отца.

Мадлен вспомнила, что эльф-полукровка – незаконнорожденный сын, вспомнила, как он называл Диало Найтону воплощением Злого Бога на земле. Говорил, что отец пытался утопить его за ослушание. Она уже по-новому оглядела спальню и обстановку, но все здесь свидетельствовало только об утонченном вкусе, а не о грехе и зле.

– Такого я не ожидала, – призналась Мадлен.

– А вы представляли себе камеру пыток? Он не любил кровь на собственных руках. – Эльф неожиданно встал, подошел к зеркалу. – Вы только посмотрите на меня! – воскликнул он с хриплым смехом. – Он бы почувствовал отвращение. Я не могу вспомнить даже обычную встречу. Простите меня, господин! Имейте сострадание. Не убивайте меня во сне.

Рэй с минуту смотрел на себя. Вечерние тени ложились на его лицо, искаженное в зеркале.

– Не убивайте меня, – прошептал он.

– Ваш отец мертв, – твердо произнесла Мадлен.

– Да. – Эльф глубоко вздохнул. – Да, я привез его и похоронил в одном из храмов де Милагро. Возможно, я отведу вас туда когда-нибудь, ведьма. И вы зажжете свечу, чтобы он не проснулся.

– Боитесь воспоминаний о мертвом человеке? Вы говорили мне, что не теряете самообладания в любых обстоятельствах.

– Правда? Значит, я упустил из виду своего отца. – Эльф снова оглядел спальню. – Мы должны быть крайне осторожными. Тут может случиться такое, о чем даже я не знаю.

– Утешили! Что, например?

Он провел рукой по освещенной солнцем раме зеркала, трогая каждую завитушку.

– Вот. – Его указательный палец остановился за рамой, и он кивнул в сторону кровати. – Смотрите.

Мадлен услышала резкий звук и мимолетное движение из-под балдахина. Игла длиной с ее ладонь вонзилась в то место, где должен был лежать эльф. Секунду повибрировав, она упала.

– Конечно, яд потерял свое действие, – сказал Рэй. – Но это было бы весьма болезненно.

 
Мадлен закрыла лицо руками.
 

– Знаете, что хуже всего? – спросила она, глядя на него из-под ладоней.

– Моя жестокая семья? – догадался эльф. – Или моя собственная жестокость?

– Что меня это больше не расстраивает.

 
Он улыбнулся, как будто услышал нечто приятное.
 

– Я все тут обезврежу. Я довольно хорошо знал отца, чтобы найти все, что здесь установлено.

– Конечно, – ответила Мадлен.

– Теперь закроем ставни. Мы не хотим, чтобы какой-нибудь остроглазый рыбак заметил перемены. – Он кивнул в сторону большого мешка, лежавшего на сундуке. – Там мясо, если вы голодны. А после идем купаться. Я уже не могу себя выносить. Я пропах лошадьми.

– Здесь безопасно? – спросила Мадлен, глядя на маленькую отмель внизу.

Под стенами замка росли не только розмариновые и лимонные деревья, но даже пальмы, что выглядело особенно странно на фоне темных гор с заснеженными вершинами. Эльф остановился, держа в руках два халата, которые взял из отцовского шкафа.

– Вы учитесь спрашивать, – одобрительно произнес он. И, не ответив, пошел дальше по тропе вдоль берега. На ходу он сорвал три желтых лимона с нависающей ветки.

Хотя воздух был теплым, но вода в озере казалась ледяной. Мадлен несла в полотняной сумке травы и мыло из оливкового масла, чувствуя слабый аромат, смешанный с запахом розмарина, такой же знакомый, как и сундук Ирэн, где та хранила свои сокровища из Милагро.

Эльф вел ее мимо древних колонн, тянувшихся вдоль берега, и теперь, когда они были на дальнем краю полуострова, озеро, казалось, окружало их со всех сторон. Древние колонны и мраморная плитка образовывали просторный сводчатый бассейн, мерцающая голубая вода отбрасывала блики на светлый камень. Громадное оливковое дерево нависло над входом, искривленные ветки и серебристая листва закрывали грот со стороны озера, в скале были вырублены ступени.

Бросив вещи на упавшую колонну, Рэй без промедления отстегнул пояс с кинжалами, положил его на плоский выступ рукоятками к воде и стянул камзол. Под ним обнаружились щитки из кожаных и металлических полос, закрепленные на предплечьях, а также еще один кинжал в ножнах с внутренней стороны.

Пока Мадлен, стоя на последней ступеньке, с изумлением наблюдала за ним, эльф сбросил остатки одежды и, помедлив какое-то мгновение, нырнул в пурпурную глубину. Через минуту он снова появился, словно водяной бог, на поверхности, откинув голову, чтобы вытереть руками лицо и волосы. Девушка стояла, открыв рот, не спуская глаз с этого прекрасного мужского тела.

Потом он ухватился за каменную ступеньку и повернулся к Мадлен. Синяк под глазом придавал его лицу странную асимметрию, словно на виске была нарисована маска для ритуалов.

– Замечательно, – с удовольствием произнес он, и его голос эхом отдавался под каменным сводом. – Присоединяйтесь ко мне.

Мадлен замерла на ступеньке, вцепившись в полотняную сумку. Ее удерживал не страх и даже не стыд. Не робость или скромность. Если бы у нее осталась хоть капля стыда, она бы ни за что не пошла с ним в такое уединенное место.

Мадлен отвернулась, чтобы скрыть лицо и успокоиться. От необузданного желания слиться с ним, снова вступить с ним в тайное единоборство, у нее перехватило дыхание, как будто невидимый дух ударил ее в грудь и выбил весь воздух.

Когда девушка оглянулась, эльф лежал на воде, только плечи выступали над поверхностью. Слабая отметина на плече еще была видна. Иногда он прикасался к ней и понимающе улыбался, словно это их тайный знак.

Напоминание, что она поставила на нем свое клеймо, что он ей позволил лишить его защиты, полностью отдал себя на се милость.

– Ведьма, – с чуть заметной усмешкой сказал он.

У нее мелькнуло смутное воспоминание о Тэдоре. Но то уже далеко, в другой жизни. А в этой она представляла, как проведет руками по его влажным плечам. Облизнув губы, она снова повернулась к нему спиной.

– Если боитесь, тогда не входите, – поддразнил он.

 
Да, она боялась.
Встав на колени, Мадлен зачерпнула рукой воду. На удивление она была теплой, почти горячей, словно била ключом из подземных источников. Голубой, пурпурный, синий цвета переливались серебром под ее пальцами.
Он нырнул и поплыл под водой за камыши. Вынырнув, он сел на какой-то камень и смотрел на нее, теперь еле видимый в пару и темноте. Поскольку он был далеко, Мадлен дрожащими руками развязала тесемки рубашки. Она не понимала, страх это или желание. Не знала, что собирается делать, пока не спустила ноги в воду и не сняла рубашку.
После этого, прихватив с собой кусок мыла, быстро окунулась в озеро. Дно было неровное, хотя и гладкое, ноги чувствовали твердый камень, вода шелком скользила по обнаженному телу.
Мадлен мылась, живо ощущая каждое прикосновение мыла и воды, сознавая, что эльф наблюдает за ней.
 

– А волосы? – спросил он.

Они были еще завязаны, намокли всего несколько локонов, упавших на шею. Она слегка повернула голову, однако не увидела его, только почувствовала лёгкое движение за спиной.

– Тогда распустите их, – велела она, словно эльф стал ее слугой.

 
Собственная дерзость поразила Мадлен, и она затаила дыхание.
 

– Как пожелаете, госпожа, – угодливо прошептал он.

Вода тихо плеснула. Он коснулся ее волос, потом с уверенной ловкостью, как будто уже не раз делал это, распустил ленту и вынул шпильки, которые держали ее косу. Она тяжело упала девушке на шею. Бросив шпильки на сухой край бассейна, эльф начал расплетать волосы, и освобожденные пряди рассыпались по плечам.

Он глубоко вздохнул, почти касаясь губами ее шеи, затем оттолкнулся и поплыл.

– Нет, – приказала она. – Пока я этого не захочу.

 
Он замер на расстоянии вытянутой руки.
Мадлен сама не знала, чего хочет: чтобы он спорил или подчинился ей, кажется, и того и другого. Она стиснула зубы от гнева.
 

– Скажи, чего ты хочешь, – прошептал он.

– Ты знаешь, чего я хочу. Ведь знаешь?

– Скажи мне.

– Того же, что и в пещере на острове! – с ноткой паники воскликнула она. – Спаси меня, Единый.

– Тогда давай, начинай.

 
Мадлен отвернулась, чувствуя к себе отвращение.
 

– Нет.

– Я сам хочу. Я мечтал об этом с того дня, как мы отплыли с Кобэррэ.

– Форту, – прошептала она, закрывая глаза.

– Мне приятно слышать, как ты произносишь мое настоящее имя.

– Что это? Магия? – чуть не плача, спросила она. – Скажи правду хоть раз.

Эльф издал непонятный смешок, потом исчез, вынырнул у камышей и устроился там, словно одинокий дух в глубине пещеры.

– Мэд…

Под этим сводом она слышала его шепот так же отчетливо, как если бы он говорил ей на ухо. Мадлен нащупала ногой древнюю скамью, когда-то вырубленную для купальщиков, и присела на нее. Страсть в его голосе резала будто острым клинком. Он сдался на ее милость. Он этого хотел.

В сгущающейся темноте она видела, что он плывет к ней: мощное движение под водой, дикий хищник из страшного леса.

– Форту!

– Я здесь.

Он был рядом. Опустился перед ней на колени, вода доходила ему до груди. Мадлен наклонилась, погладила по лицу, задержавшись на раненом виске.