Текст книги "Отдел странных явлений: Лесоморский детектив"

Автор книги: А. Котенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

– Что это, Милли? – удивился я, забирая из рук девочки странные вещи.

– Так это ты слова нехорошие писала! – взвыл Иван.

Раскрасневшаяся Янсен готова была расплакаться.

Она отвернулась от нас, параноиков, и бросилась прочь. Мы побежали следом, а Милли, не оборачиваясь, мчалась к дырке за туалетом.

Никто и не подумал, к чему приведет эта погоня. Но на оклики девочка не отзывалась. Добежав до сторожки Трофимыча, где дед играл в домино с двумя плечистыми великанами с подписью 'Охрана' на спине, девочка решительно вырвала из моих рук кисточку и ведерко, и через минуту на стене домика деда красовалось непечатное слово.

Я стоял как вкопанный, не успев и сообразить, что произошло на самом деле. Да и дед с охранниками вытянули лица от удивления и уставились прямиком на меня. А девочка подбежала, мазнула кистью по рукам, вручила ведерко и… растворилась в воздухе.

– Попала ты, Юлька, – вздохнул Иван, который первым избавился от морока. – Полный песец нам.

Мы втроем тут же кинулись к стене отчаянно закрашивать написанное девочкой-виденьем, но нам не суждено было закончить. Дед с охраной не мешали. Старик даже похвалил нас, мол, хотим ремонт забесплатно сделать, а двое его союзников по настольной игре, только одобрительно кивнули и погрузились в мир домино.

– Ребята, мы влипли, – шепнул Костик, оборачиваясь к штабу. – Милли Кощеенко ведет.

Мы с Иваном посмотрели, куда указывал парнишка и, действительно, различили на тропинке, ведущей к изолятору, весело прыгающую девочку-призрака в розовом платьице и директора, который шел за ней. Она тыкала пальцем туда, где располагалась сторожка, и что-то отчаянно плела Ипполиту.

– Сматываемся! – шепнул Иван, показывая на щель в заборе у сортира.

– Поздно, заметят… – обреченно вздохнул Костик.

Рисковать или пропадать! Я подтолкнул обоих парней к дырке, и мы прыгнули в близрастущий куст.

– Вот, смотрите, Ипполит Матвеевич, – девочка ткнула директору в наполовину замазанное нецензурное слово. – Мы в прятки играли, я тут сидела. Как вдруг вижу: вожатые мои, Юля и Ваня, пришли сюда с краской и начали рисовать граффити…

– Они стену мазали, – парировал Трофимыч.

– Угу-угу, – угрюмо отозвался один из охранников и шлепнул об стол доминошкой, радостно вскрикнув. – Рыба!

– Вот клевета, – покачал головой я, сидя в кустах тише воды ниже травы.

Парни в ответ кивнули, но ничего не сказали. Мы внимательно слушали всю ту ложь, что несла директору лагеря девочка. А она описывала начальнику нашу 'живопись' во всех подробностях. Он гневным взглядом окинул окрестности и, пригрозив пальцем якобы покрывавшим нас охранникам и сторожу, направился к медсестрам в изолятор.

– Мне кажется, – догадался Иван, – что кому-то очень надо спровадить нас из лагеря. И этот кто-то не вхож на территорию. Как одна наша старая знакомая, во дворец кое к кому через забор лазила…

Никто ничего ему не ответил. Костя – потому что считал все эти идеи полнейшим бредом, он только порекомендовал Дуракову обратиться за помощью к Марго, которая, очевидно, покрывала все промахи вожатых третьего отряда. Мы и без него знали, что только наша начальница способна стереть память Кощеенко при желании. Я не мог поверить, что кто-то заставил Милли пойти на столь гнусное предательство. Или то был ее призрак. Нас пытаются подставить, убрать из лагеря, значит, враг понял, что мы так просто его не оставим. И он пока прекратил похищать девушек, а принялся ликвидировать преследователей. Что ж, похвала в его адрес. Если это, действительно, моя сестра – меня не может не радовать ее сообразительность. Только я не позволю ей обыграть нас с Иваном, и последнее слово останется за нами и нашим отделом, да хранят его боги.

– А что, если с гномом еще кто-то подрабатывает? – высказал предположение Костя.

– Например!? – хором спросили его мы с Иваном.

– Ну… – протянул он, – мало ли сказок ходит. Кукла заколдованная, девочка загипнотизированная…

От последнего мы вздрогнули, припоминая приключение в Кемете. Одна зачарованная девушка чуть не заслала нас на тот свет без права возврата домой.

– Значит так, Костя, – решительно сказал я, усадив парня на пень, когда мы дошли до полянки, откуда я принес замшелый баян, – все, что мы тебе сейчас скажем, ты знать не должен. Поэтому, если не умеешь держать язык за зубами, мы тебя сдадим на длительное хранение в не очень приятное место.

Где находился 'сейф', я еще не успел придумать, но запугать саранского педагога получилось. Особенно он присмирел после того, как я во всех подробностях поведал ему о некой личности, которой из-за шаловливости рук и использования приворотов пришлось стать прабабушкой фараона Рамсеса. Я тогда еще не знал, что на самом деле произошло с Юлей, поэтому просто допридумывал ее историю чисто из логических соображений и информации из московских книг. Как это было возможно, у Костика в голове не укладывалось. Парень сидел весь во внимании и, активно кивая, подтверждал, что ради Анечки он ничего не скажет даже самому лучшему другу. Лишь бы любимую спасти.

– Отлично, – полный решимости, я начал рассказ, – слушай. В прошлой смене из 'Березки' пропало пятеро вожатых. Кощеенко сказал в уголовном розыске, что они сбежали, не согласившись с условиями контракта. Но ни одна из девушек не вернулась домой.

– Аня, – прошептал парень.

– Да, с ней случилось то же самое. Возможно, пропала бы еще и Наташа из второго отряда, если бы мы с Иваном не изловили черную простыню. Звучит как сумасшествие и пересказ анекдотов, но так все и произошло. Над лагерем летала настоящая черная простыня. Если интересно, вернемся в корпус, и я тебе ее достану из своего чемодана. После того, как я ее порезал…порезала, она потеряла всяческую силу.

Дураков стоял и кивал в знак подтверждения.

– Короче, я и Ваня – не те, за кого себя выдаем. Мы магистранты из Москвы. Это правда. Но мы приехали сюда вовсе не вожатыми. Мы агенты. Нас наняли, чтобы найти всех, кто пропал, и остановить безобразие.

Студент рот открыл от удивления и, заикаясь, нес что-то про шпионские фильмы, детективы и всяческие приключения.

– Добро пожаловать в дурдом, Костлявый, – хихикнул Иван, – и учти, в наших шкафах слишком много скелетов, которые тебе трогать не положено. Так что, если заметишь, будто мы ведем себя как-то странно, считай, что все в норме вещей. И не обращай на это ничьего внимания.

Парень уверенно кивнул, ему больше ничего не оставалось.

– Знаете, мальчики, – я стрельнул глазами сначала в сторону напарника, а потом и Костика одарил взглядом кокетливой девушки, – у меня одно предположение появилось. Вы не заметили закономерности? Ну, в том, кто, когда и как пропадает.

– Одни девушки, – буркнул Иван, – больше никакой последовательности не вижу. Если не считать того, что и меня кто-то подставляет.

– Постой… – я настороженно повернул голову в сторону ближайших кустов.

Костя с Иваном переглянулись, а я уже очутился там, засунул руку в заросли и вытащил оттуда Милли в синих шортах и яркой футболке, на которой была нарисована златовласая грудастая блондинка в обнимку с белой пушистой собачкой. Кто из них двоих Барби, я так и не понял.

– Предательница! – хором крикнули вожатые.

Я схватил девочку за талию и поднял. Да, среднестатистическая девушка не способна поднять тридцать килограмм живого веса и долго удерживать на уровне плеч. Но кто сказал, что я девушка и в детстве не натренировал руки, натягивая лук. Ноги Янсен не касались земли, и она пыталась вырваться.

– Еще и переоделась, – заметил Костя. – Скорость, которой пожарники позавидуют.

– За что? – ревела девочка. – Почему вы убежали? Прихожу на полянку, а Юля тут такое вау рассказывает… Почему бы нам всем не…

– Слушай, двойной агент, – подхватил девочку Иван и посадил напротив себя, – зачем ты слово на букву 'Хэ' на доме Трофимыча нарисовала, нам ведро с краской подсунула, а сама Кощеенко доложила, будто это Юля постаралась…

Я чувствовал, что Милли на самом деле не виновата, на ее ауре не было видно ни следов вины, ни злобы. Теперь нам необходимо найти железное алиби для Янсен.

Девочка моргала заплаканными глазами. На ее лице отчетливо читалось, что она впервые слышит о собственном хулиганстве.

– А ты классный агент, – усмехнулся ей Костя, – ревешь и представляешь все так, будто это не ты.

– Не я, да убьют меня злобные телепузики, если я вру! Мы с Джованниевичем слова репетировали в корпусе после линейки, никуда не ходили. И Паршивич с нами был, он свой новый стих нам читал. Про некроманта и черного дракона!

– Так, – я окинул друзей серьезным взглядом, – у меня есть идея. Пошли-ка в лагерь.

Стараясь не попасться никому на глаза, мы помогли девочке перелезть через забор прямо у корпуса третьего отряда, и сами потом одолели мелкую сетку с колючей проволокой-опушкой наверху. Мы протащили девочку в здание и заперли в комнате вожатых, а сами отправились допрашивать Пупырышкина и Паршивича. Ребята подтвердили: Милли не врала. Девочки, с которыми она жила в одной комнате, достали ее сумку и показали вожатым, что у Янсен нет с собой ни кружевного розового платья, в котором Милли ходила по лагерю с ведром краски, ни ажурных гольфиков, ни белых лаковых туфелек.

– Она не гламурная овца! – надув губы, выдала толстушка Женя, обитавшая на соседней с Милли койке.

– Купились как лохи, – сделал вывод Костик, когда мы расположились в комнате вожатых, словно в штабе военного совета.

– Хуже, – вздохнул Иван, – но у меня есть идея: давайте устроим ловлю на живца.

– Да мы и рот открыть не успеем, как гном-матершинник под личиной любого ребенка настучит Кощеенко, – вожатый пятого отряда отказывался идти ва-банк.

– Кто не рискует, тот зануда! – Иван поднял указательный палец.

Костя и в занудстве подписаться был готов, лишь бы не лезть в самое пекло. Это нам не привыкать рисковать всем, что у нас есть. А он-то обыкновенный студент, приехавший в лагерь, чтобы отдохнуть с подругой.

Но идти ловить нечисть на живца мы все же решили. Пока Дураков препирался с вожатым пятого отряда, я уныло смотрел в окно, и не смог не заметить девочку в розовом платьице, которая увлеченно занималась росписью скамейки у корпуса. У нее за спиной стояла Наташа и пыталась что-то сказать, но девочка не обращала на нее ни малейшего внимания. Прекрасно! Нечисть и жертва в сборе, осталось только сестре-вампирше появиться и похитить, наконец, Наталью.

Мы живо сбежали вниз по лестнице и остановились у двери. Ничего за эти считанные секунды пока не произошло, но стоило совершить одно неверное движение, и провал был бы обеспечен.

Копия Милли, закончив творение, довольная, обернулась к Наташе.

– Как ты можешь? – вскрикнула та.

– А это меня Юленька попросила скамеечку изукрасить.

Девочка один к одному копировала манеры Милли. Так что перепутать подделку с настоящей Янсен не составляло особого труда. Только мы знали, что оригинал сидит под замком в нашей комнате и наблюдает за всем через окно.

– Я тебе ничего не заказывала, гномик-матершинник! – разгневавшись, я выскочил из корпуса и заключил копию Милли в объятья.

Девочка, будто чемпионка по самообороне, ловко вывернула мне обе руки и избавилась от моей железной, казалось бы, хватки, оставив на запястьях следы белой эмали. Неслабо! Чтобы суметь так мастерски вырваться у кеметского воина. Да-да, пускай я и Владыка Обеих Земель, но в детстве меня обучили военному делу. Вдруг бы в бой пришлось идти. Девочке-копии не удалось сбежать. Вывернувшись от меня, она сразу же попала в руки к Ивану. Я ловко выхватил ребенка у напарника, когда она снова попыталась бежать, и девочка ничего сообразить не успела, как кеметский кинжал очутился у ее горла.

– Ты что? – закрыла рот Наташа.

Но копия Милли, воспользовавшись моим замешательством после этих слов, присела, выскользнула и тут же очутилась за спиной у защитницы.

– Садистка! – ненависти девушки не было конца. – Да как ты можешь с оружием на ребенка.

Девочка, почувствовав в защиту в лице Натальи, принялась кивать, поддакивая.

– Шаулина, – раздался голос у меня за спиной.

Ничего не оставалось, только обернуться. Откуда ни возьмись, на месте потасовки возник Кощеенко, словно он поджидал неподалеку, скрывшись под шапкой-невидимкой. Я тут же спрятал кинжал за пояс под юбку и ткнул в сторону Наташи, из-за спины которой выглядывало невинное создание в розовом платьице.

– Я поймала гномика-матершинника.

– Полно врать, – отмахнулся начальник лагеря, – уже третий раз я застаю вас, Шаулина в очень интересных ситуациях. После вашей встречи с курильщиками я еще готов был поверить, что вы разучивали с ними песню про лопушок. Я не воспринял всерьез донос уважаемой Янсен Милагрес, потому что не застал вас. Но когда вы с холодным оружием кидаетесь на ребенка, называя его матершинником, это весьма недвусмысленно дает мне понять…

– Это подстава, – вскрикнул Иван.

Но начальник ничего не хотел слушать. Возможно, мне бы сделали выговор, и прогнали с позором с этой работы, если бы вдруг копия Милли не решила увести Наташу за корпус.

– Вот, вы видите, Ипполит Матвеевич! – ткнул пальцем в их сторону Костя. – Сначала Анна, а потом будет Наталья. Это не девочка, а дьявол!

– Дети – невинные соз…

Кощеенко не договорил, из-за корпуса раздался дикий крик вожатой, и все кинулись туда. Но когда мы все забежали за угол, на траве валялась потрепанная фарфоровая кукла в розовом платье, как две капли воды похожая на Милли, только полметра ростом. Больше ничего и никого там не было, если не считать матершинного слова, написанного мелом на фундаменте корпуса.

– Это тоже я сделала? – поинтересовался я, с насмешкой в глазах посмотрев на Кощеенко.

– А ты точно клонироваться не умеешь? – начальник лагеря не мог повесить на меня пропажу девушки и ребенка. – Проверю, проверю…

Ничего не комментируя, он оставил всех за корпусом, а сам решительно пошел в сторону штаба. Опять вызовет народ из уголовного розыска, но они следов Наташи не найдут.

– Одна девочка попросила купить у мамы куклу, – услышали агенты и Костик тонкий детский голосок. – Кукла была красивая, и с ней продавалось розовое кружевное платье. Мама сказала девочке, что кукла эта волшебная и приносит несчастье. Но девочка упросила купить игрушку. На следующий день мама уезжала в командировку и строго-настрого наказала дочери: 'Не надевай на куклу розовое платье!

– Паршивич, и без твоих баек тошно, – зевнул Иван, глядя в сторону окна, откуда свесились три лохматых мальчишки.

– Неужели не хотите узнать, что было дальше? – Паршивич удобно устроился на подоконнике в компании двоих друзей.

– Нет! – хором рявкнули мы.

– Ну, как хотите…

Мальчик выпрыгнул из окна и поднял куклу, а потом протянул ее мне с вопросом: 'Откуда она? Я прижал игрушку к себе. Злоба, жестокость и прочие негативные эмоции сжали мою грудь, мне даже стало тяжело дышать. Я только и смог, что отбросить фарфоровую куклу под березу. Придя в себя, я буркнул парням:

– Кто-то достал ее из мусорки.

– Кровь, молодая кровь! – улыбнулась Любава, выпивая коктейль через трубочку.

– И как ты можешь дуть эту гадость литрами? – брюзгливым тоном бросил ей Кощей.

Но молодая жена, сидя на троне и используя тело вожатой Наташи в качестве подушки под ногами, ничего ему не ответила. Перед ней стоял маленький, в метр ростом гномик и отчитывался госпоже. Через каждое слово существо вставляло непечатные выражения, что Любава морщилась от стыда, ведь именно она притащила мужу этого невоспитанного хама.

– Я сразу приметила это тело, – ухмыльнулась супруга Кощея, – да вот один отчаянный богатырь, Иваном Дураковым его кличут, не дал мне откушать ее кровушки три дня назад. Но видишь же, дорогой, я добиваюсь своего. Сил этой Наташи мне на неделю с лихвой хватит.

Кощея передернуло, когда он услышал до боли знакомое имя легендарного героя.

– Иван-дурак, – сквозь зубы процедил Бессмертный.

– В чем дело? Он живет в том мире и не знает дороги в Лесоморье, – пожала плечами Любава, глотая горячую кровь вожатой.

Кощей преданно посмотрел ей в глаза, а она ласково погладила его седые жирные волосы на затылке.

– Его нужно уничтожить! – побледнев, продолжал Бессмертный. – Коли появился на твоем пути Иван-дурак, быть беде.

Почти неделю лагерь 'Березка' не знавал бед. Нам уже начало казаться, что после инцидента с Наташей странные события исчерпали себя. Настороженность постепенно отошла на второй план, а расследование похищений оказалось загнанным в тупик. Преступник затаился. Возможно, он выбирал следующую жертву. Или, наоборот, уже наперед знал, кто ею станет и ждал подходящего случая. В лагерь приехала мать Натальи и требовала срочно найти дочь, но дело не двигалось с мертвой точки, ровно как и розыск Ани и пятерых девушек, исчезнувших в прошлую смену. На территории все чисто, в частности, и в магическом плане. Преступник не оставлял следов. А рассказывать немолодой уже женщине о вампире, которого приводили в наш мир персонажи анекдотов, не стоило: или нас сочтет за ненормальных, или серьезно заболеет.

Детей все держали в неведении, и приходилось натягивать на лица счастливые улыбки, выдумывать новые развлечения, словно ничего ужасного и не произошло. Школьники вернутся домой, родители их, возможно, спросят о похищениях, а они только и смогут, что разуверить перепуганных предков, что, мол, все это сплетни, 'похищенные' сами уехали в город. По вечерам все девушки и я собирались в одной комнате и думали, как защититься от нападения таинственной нечисти. Самая догадливая из них, Катька, в качестве руководства к действию предложила использовать книгу Стивена Кинга, что взяла почитать на досуге. Но все планы выживших остались неосуществленными.

Я все чаще подумывал о встрече с перетащившей меня в этот мир нетеру. Если вампирша и есть моя родная сестра, Бастет обязательно подскажет, что мне с ней делать. Вряд ли она направится выслеживать преступницу, пусть хотя б советом поможет.

Иван все чаще говорил о фрактальных подпространствах и просил забыть мою безумную идею о сестре. Но я его легко разуверил в теории: зачем какому-то вампиру из неизвестного нам параллельного мира являться именно в наш лагерь и подставлять именно меня.

– Неб, зазнаешься, – откинувшись на шаткую спинку стула, развел руками Дураков, – девушки начали пропадать задолго до твоего явления в Москву. Так что, смею тебя разочаровать, эта девица с пятном на шее всего лишь вампир из другого мира. Не знаю, что ей мешает пить кровь у девиц ее реальности. Возможно, там все женщины закончились, и она явилась сюда, совершенно случайно попала в Потьму, как могла очутиться, скажем, в Новосибирской области.

В его словах присутствовало рациональное зерно. Однако все же меня не отпускала мысль: вампиры – они не живые, их души не упокоены и существуют за счет крови других. И не может девушка, так похожая на повзрослевшую Мекетатон, оказаться обычным совпадением. Я ее обязательно поймаю и отдам нетеру, чтобы устроили ее душу в царстве Осириса. Да, мой отец отверг богов, и теперь беспокойные души моих родственников не могут найти себе последнего пристанища. Это проклятье. К счастью, оно не касается нас с Анхесенпаамон. Но старшие сестры, отец, его первая жена… пожалуй, я начинаю понимать, зачем высшие силы перенесли меня в будущее, подальше от распрей, творившихся в Кемете. Мне предстоит найти Ка родственников и проводить их к богам. Если это так, я рад подобному предназначению.

Что касается основного подозреваемого по лагерному делу, Кощеенко, то он быстро отправил родителей похищенных девушек в Саранск, разбираться со следователем. Судя по его выражению лица, он очень надеялся, что эти люди не вернутся до конца смены, а вместо Ани и Наташи взяли двух доярок из деревни, пусть заработают. Очевидно, что на этих девушек не падет страшное проклятье лагерной нечисти. Если, конечно, во всей творящейся катавасии Кощеенко – главный персонаж.

Детские праздники проводились чуть ли не каждый день, все были несказанно счастливы, погода баловала жарким солнышком и теплой водой в реке. Это я не мог купаться. Там очень холодная вода по сравнению с Хапри. Поэтому я и придумал отговорку – что я мерзляка и купаюсь только в горячей ванне. Однако самой главной причиной была невозможность предстать перед детишками в так называемом купальнике. Анатомия, знаете ли, не та. Грудь еще худо-бедно можно имитировать, а если я полезу в воду в юбке – будет выглядеть странно. А еще и парик, который с легкостью бы слетел у меня, захоти я нырнуть поглубже. Вот и стал я героем шуток-прибауток, основной из которых была: 'Юля такая взрослая, а плавать не умеет и стыдится'. Да я бы всех этих пересмешников обогнал в заплыве.

Но, как выяснилось, терять бдительность было рано.

– Юля, Юля! – Милли с большой охапкой луговых цветов вбежала в корпус. – Заплети мне ромашки, я хочу быть самой лучшей из русалочек на Дне Нептуна.

– Я не умею плести косички, – покраснев, прошептал и отправил девочку к подружкам.

Вот еще, вздумала меня превратить в служанку и заставить копаться в ее волосах! Понимаю, ей не известно о моем происхождении, оттуда и подобные просьбы. Но я не позволю, чтобы какая-то девочка заставляла Владыку Обеих Земель заплетать ей цветы в волосы.

– Нептун… – протянул Иван, подпирая косяк двери в свою комнату. – Припоминаю, это одно из имен Посейдона. Когда мне было десять лет… я ехал с богом на катере, а он объяснял нам с Юлей, что работает на днях Нептуна в лагерях. Неужели его в командировку вызывают? Не поверю!

– Не вызывают! – разуверил я друга. – Потому что Нептуном будет Димон из первого отряда: высокий, жирный как боров. Он на ладье с педальками к детям приплывет. Так сказано в сценарии. Да не разгневаются на него боги. Кстати, тебе тоже нарядиться не мешает, Предводитель чертей!

– Да, помню, – буркнул Дураков. – Ушел переодеваться в чумазого черта. Как считаешь, мантия из черной простыни будет эффектно смотреться?

Не понимаю я этих чертей. Какие-то мелкие магические существа. Пакостные как бэсы, злобные как слуги Апопа, и к тому же рогатые. Мало было людям нетеру, так еще напридумывали и оживили своих фантазий.

А странный (на мой взгляд) праздник между тем неумолимо приближался. После обеда все собирались на речке веселиться на воде. Прознав о том, что купаться в этот день будут все, я предусмотрительно забил самую безопасную роль – диджея. Музыка нужна на продолжении всего праздника, это значит, что человека, за нее отвечающего, в воду макать не станут. В противном случае пришлось бы рядиться мумией, пряча все анатомические особенности, и намертво привязывая парик к голове. В таком наряде уплыть можно весьма недалеко – до дна. И обратного пути оттуда не будет. Эх, если б я не скрывался под личиной девушки, как Иван с Костей разукрасил бы ребра черной краской, нацепил бы на голову картонные рожки, а на бедра – юбку из папоротников. И были бы мы троицей чертей. Шутки и обряды, вряд ли боги оказались бы против подобных веселых игрищ.

Все утро Паршивич и его друг с неприметной фамилией Андреев разукрашивали тело моего друга краской под названием гуашь. Ребята с удовольствием наносили на мускулы Ивана кривые татуировки: ребра, за которыми таился красноглазый монстр, похожий на ктулху (пошутил Дураков), швы на руках и ногах, боевую раскраску на лице.

Девочки из третьего отряда, завидев, в какое страшилище превратил их вожатого творческий мальчик Паршивич, стояли и хихикали над изукрашенным парнем в черной мантии. А неаккуратно зашитые белой ниткой дыры на простыне только придавали колориту.

'Ничего, милые, вы еще не видели истинного лица Юльки при исполнении', – думал при этом я, когда выкрашенный с головы до пят в черные узоры Андреев под аплодисменты надевал большую корону из папоротника на Предводителя чертей.

Следующим в очереди на грим был Костик, который тоже через полчаса стал похож на страшное создание иного мира, только без мантии, потому что Иван наотрез отказался разрезать ценную улику на две части.

У меня напрочь отсутствовал аппетит. Поковыряв вилкой в комке гречневой каши, политой сверху соусом с мелкими кусочками говядины, я поднялся и, без оглядки вышел из столовой. Взяв в музыкальной комнате сумку с пожирателем компакт-дисков и несколькими удлинителями, с которыми я вообще не представлял, что надо делать, отправился на берег настраивать музыку. Вдруг да разберусь. На самом деле, мне просто хотелось побыть наедине. Невыносимая тоска сковывала грудь. Милли пыталась было увязаться следом, но я попросил ее вплести в волосы побольше ромашек.

Миновав сторожку Трофимыча и махнув охранникам, я вышел на дорогу, ведущую к деревне. Пройдя метров сто, нужно было свернуть на узкую тропку к лагерному пляжу. Я быстро стянул с шеи надоевшее колье, позволяющее мне имитировать женский голос, и кинулся туда, где ярко блестела на солнце синяя вода тихой речушки. Димон из первого отряда, штатный Нептун лагеря, успел уже установить на пляже стол и подвести розетки, в которые и следовало воткнуть имевшиеся в сумке провода. Так что, мне оставалось только все подключить и проверить звучание. Чем громче, тем лучше, так посоветовал Кощеенко. Кивнув Димону, я молча извлек из сумки технику.

– Юль, ну я на обед, – махнул мне разодетый богом молодой человек.

– Угу, – сквозь зубы отозвался я, что парень не смог различить перемены в моем голосе.

Он улыбнулся мне в ответ, и вскоре скрылся под тенями высоких берез.

Наконец-то за последние две недели я остался наедине! Никого в округе не было! И в ближайшие полтора часа никто сюда и не явится. Я живо стянул с себя опостылевшую водолазку и лифчик с двумя силиконовыми протезами, которые по идее предназначались для женщин, страдающих тяжелым недугом. Сняв парик, я почувствовал прохладный ветер, пробравшийся под слежавшиеся короткие волосы. Как мне надоело играть эту роль. Еще целую неделю строить из себя женщину. Я не выдержу.

Избавившись от юбки и обуви, я вошел в воду и первым делом вымыл лицо. Нет, нет, нет, я не женщина и не хочу ей быть. Прохладная речная вода бережно ласкала мое тело, когда я нырял до самого дна, а потом лежал, покачиваясь на волнах, на спине, глядя на пушистые белые облака и жмурясь от ослепительно яркого сияния Ра.

Выбравшись на берег, я, не обтираясь, лег на траву. Приятно чувствовать себя собой, а не кем-то другим. Как жаль, что эта радость продлится совсем недолго. Чтобы не обнаружить себя, мне придется опять надевать опостылевшую женскую одежду и прятать волосы под париком.

– Призрак Неба, – ой, видение, этого не может быть, чтобы вот так, рядом со мной звонким колокольчиком звенел голос любимой Маш-шу. – Или не призрак…

Я развернулся и увидел, что она, бросив мешок с вещами, сидя на корточках, с удивлением рассматривает валявшийся в траве наряд Юли.

– Маш-шу, – прохрипел я, поднимаясь на локтях, чтобы посмотреть в ее очаровательные карие глаза.

Откуда она тут взялась? Неужели боги услышали мои молитвы и сняли с нее заклинание, наложенное Ирой, и теперь она будет воспринимать меня как человека, а не бесплотное видение. Поймав на себе мой взгляд, девушка замерла, приоткрыв рот.

– Призрак… или нет… почему… – ее речь была бессвязна, словно она сама боролась с колдовством Семеновой.

Поставив себя на ее место, я понимал, какие терзания охватывают ее душу. Разум верит, что Неб жил задолго до ее рождения, и он никак не может оказаться вот тут, на берегу реки, и прикоснуться к ее дрожащим пальцам теплой рукой.

– Почему куда б я ни пошла, я встречаю призрак Неба? – прошептала, наконец, она.

– Маш-шу, я не призрак, я живой, – выпалили мои губы против воли.

Понимаю, она приехала сюда к брату, шла по дороге из деревни, и, скорее всего, она случайно увидела Юлю, то есть меня в ее одежде. Заклинание, наложенное Ирой, сработало безотказно: перед Маш-шу предстала не Шаулина, а мой призрак. Ясно, что раздираемая любопытством девушка решила проследить, куда отправится видение и чем займется. Так она и вышла к пляжу. Другой версии событий я придумать не мог.

– Жи-вой? – наклонив голову набок проговорила она и робко прикоснулась к моему еще мокрому плечу. – От-ку-да? Как? Не мо-жет быть!

– Может, но не знаю, как. Нетеру говорят, что так надо.

– Почему я вижу тебя белым призраком? – не унималась она, притягивая меня к себе.

Ее горячие губы оставили отпечаток на моей щеке.

– Я тебя чувствую. Ты живой. Но прозрачный. Как призрак! – прошептала она.

Если даже поцелуи не могут снять заклинание Ирины, что ж тогда способно развеять иллюзию? Время? Прошел уже почти месяц после моего появления в этом мире, а девушка все еще не воспринимает меня как живого. Не переборщила ли Семенова с магией. Моя волшебная сила подсказывала, что только я смогу снять колдовство, наложенное на несчастную девушку.

У нас чуть больше часа. Потом начнется праздник Нептуна. На радость детям. Сейчас все на обеде, никто не придет, поэтому можно попробовать заняться ликвидацией защитной магии.

Я крепко прижал к груди охнувшую от неожиданности девушку, задрав ей на талии тонкую белую кофточку. Маш-шу было отстранилась и покачала головой. Представляю, нечто бестелесное сковало вдруг ее движения. Она попала в плен к призраку. Но, спустя мгновение, она обхватила руками мою шею и припала к моим губам. Не знаю, что она ощущала, целуясь с призраком. Но Маш-шу вскоре повалила меня и легла сверху, прижимая мои плечи к траве. Она плакала, а я нежно гладил ее пальцами по щеке, размазывая слезы и краску для ресниц.

– Я живой человек, понимаешь? Живой! Не призрак и не видение!

– Я… – всхлипнула она, – верю, но вижу полупрозрачного призрака.

Мои руки легли ей на грудь, и я зажмурился из-за накативших слез, припоминая то утро, когда мы обнимались с ней на берегу Хапри. Ее круглые карие глаза, полные слез, смотрели на меня, а я ничего не смог придумать в ответ. Как замечательно, что она появилась здесь и сейчас. Пора распрощаться с ее заклинанием. Если не помогают поцелуи, надо идти дальше. Вдруг, ощутив близость живого тела, колдовство сдастся и даст разуму поверить, что я живой, а не бесплотный дух.

– Знаешь, – прошептала она, когда я, жадно целуя ее шею, расстегивал кофточку, – эта река, высокие камыши, яркое небо мне напоминает тот берег Нила… Хапри…

Нет, пейзаж отличался очень сильно: на другом берегу росли высокие изумрудные сосны непроходимого леса, неподалеку от того места, где мы сидели, в воде плавал полусгнивший понтон, и стояло две поблекших таблички 'Поведение на воде' и 'Не заплывай за буй'. И река была другой – лазурно-чистой, прозрачной, не то, что мутные от ила воды Хапри.