Текст книги "Отдел странных явлений: Лесоморский детектив"

Автор книги: А. Котенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

– Ты доносишь о моей жизни в другое государство?

– Светские вести! – улыбнулась я. – Люди должны знать о происходящем в мире.

И я еще раз щелкнула фотоаппаратом, встала на ноги и молча прошла мимо обескураженного правителя.

– Так, – вступился за владыку господин, похожий на Куценко, – откуда ты взялось и что ты такое?

– О! – радостно вскрикнула я, ища в сумочке от фотоаппарата что-нибудь бумажное. К счастью, там валялся какой-то пестрый флаер из московского центра развлечений с рекламой занятной эстафеты 'Гонки на унитазах'.

В той же сумочке у меня всегда лежала и розовая ручка со Шреком в качестве навершия.

– Гоша Куценко! Можно ваш автограф?

Мужчина, вытаращив глаза, отшатнулся, не ожидая от меня подобного предложения. Я слишком увлеклась общением с фараоном и приближенными и опомнилась только когда два стражника ухватили меня за плечи. Попалась, блин!

Обернувшись, я увидела, что и рядом с госпожой Анхесенпаамон стоят двое ее же бывших подчиненных и держат царицу за локти. Это ж недопустимо! Одна мысль меня успокаивала: прямо в этом зале ни ее, ни меня уничтожать не станут. Кровь во дворце ни к чему. Либо устроят публичную казнь, либо посадят в темницу и пришлют отравленный обед. Вот и выход! Мы с Анхесенпаамон должны попасть в плен!

– Народ Кемета должен знать, что недостойная госпожа их поплатилась кровью за предательство мужа, – толковал Эйе, – чудаковатая иноземка, разведывающая для своего господина, поплатится кровью за свое любопытство. Ее правитель не должен узнать подробности казни моей супруги. Бросить их в темницу, а на закате скормить крокодилам. Да заберет их обеих Апоп со своими слугами.

Я сглотнула от ужаса. Мне всего двенадцать! Я могла запросто избежать смерти, если бы не лезла на рожон. Царицу всяко бы заключили под стражу, а до вечера я бы нашла Неба, и мы вдвоем придумали бы, как ее спасти. А теперь… в этом мире даже смс-ку не отправить! О чем я думаю? Мобила у меня в 'Березке' осталась.

– Нет! – вскрикнула я, вырываясь из последних сил. – Не убивайте! Боги видят, я не желала вам зла!

Но ответом мне были колкие взгляды стражников.

– Увести их! – прищелкнул пальцами фараон. – До встречи на закате!

Сжав губы от досады, я чуть не расплакалась. Это Анхесенпаамон не теряла достоинства и шла с гордо поднятой головой.

И вдруг стража остановилась как вкопанная.

Я в ужасе подняла глаза и увидела, что, облокотившись на золотой дверной косяк, там стоял спаситель, вожатый Юля, то есть агент Неб, весь в муке, следовательно, очень похожий на привидение в своей белой юбке и светлом платке на голове. Он широко улыбался и крутил в руках длинный меч. Охрана выпустила нас с царицей и попятилась к фараону, который, свалившись на кресло и открыв рот, издавал невнятные звуки.

– В…в…в…вы? Г…г…г…г…гос. с…с…сподин…н…н…н… Т…Т…Т…Тут. т…танхамон…н…н..н. н… – еле выдавил из себя владыка.

– Кто ж еще, – ухмыльнулся Неб, заходя в комнату, – ночь, Ка на прогулке, вот удалось раз за два года выбраться, чтобы посмотреть, как вы тут поживаете…

Он подмигнул мне и ничуть не удивленной царице. Все же хорошо, что я успела ей показать фотки, она не испугалась явления якобы мертвеца, в отличие от остальной публики, которая чуть в штаны не наделала.

– Х…х…хор…р…р…рош…ш…шо! – заикаясь, продолжал Эйе.

Он что-то лепетал об экономике страны и завоеваниях, однако Неб, зевая, не слушал его и не спускал с меня и царицы взгляда. Интересно, что он задумал. Но, кажется, мы спасены!!! Дело за малым, подыграть Небу и освободиться из плена.

Неб

Не обнаружив Милли у себя дома, я не на шутку встревожился: не слишком ли много времени она проводит во дворце? Если я отправил ее туда вечером, а сейчас утро, получается, она там ночевала. Кто знает, что могло произойти с девушкой, за которую я отвечаю чуть ли не головой. В двенадцать лет человек в Кемете считается уже достаточно зрелым, чтобы принимать свои решения. Некоторых девушек в этом возрасте уже выдают замуж. В России человек считается взрослым только после восемнадцати: что мужчина, что женщина, и двенадцатилетние ребята еще очень неопытны и не всегда самостоятельны. Судя по поведению Милли, она пока не наигралась, и запросто могла попасть в какую-нибудь не очень приятную переделку. Моя ошибка, что я забыл об инфантильности подростков будущего и слушал рассказы Юли о перспективах Кемета в области экономики. Это не магия и не пророчества, а чистой воды статистика, какой училась Шаулина, когда жила в Москве. Но сколь правдоподобными выглядели ее прогнозы, написанные на огромных свитках папирусов. Эйе слишком недальновиден, что не прислушивается к советам девушки из будущего. У нее нет компьютера и прикладных программ, считает она долго, вручную, но от этого ее результаты не теряют в ценности. Жалко, что я больше не владыка этих земель, а то бы поменял себе советника. Странно выглядит женщина на этом месте, в Кемете власть – мужское дело. Но я бы что-нибудь придумал.

Ладно, экономика и статистика – это здорово, если не приходится искать потерявшихся девочек из 'Березки'.

Высыпав на себя мешок с мукой, я посмотрелся в зеркало: настоящий призрак, явившийся с камышовых полей, проверить, как идут дела в мире живых. Лишь бы меня никто теперь в бассейн не сбросил или водой не полил бы. Не то призрак превратится в живого человека. А чем закончится история с таким разоблачением, мне было не очень приятно думать.

Закрыв глаза, я нащупал следы ауры Милли Янсен и отправился за ней. На мое удивление девочка оказалась достаточно решительной, шла быстро и почти нигде не останавливалась, только плутала в подвалах много, отчего и пришлось ей ночевать в опустевшей после смерти одной из кухарок келье. Эта женщина скончалась еще при мне, но за два года так и не нашли нового обитателя ее жилища.

Что Милли проникла в комнату к любимой сестре, меня умилило, а когда я обнаружил, что след девочки ведет к тронному залу, несколько озадачился. Подходя ближе к этому помещению, я все отчетливее чувствовал нависшее там напряжение. Ауры находящихся за дверью натянуты словно струны арфы. А опасность витает всюду. Оружие обнажено, намерения недобрые… неужели девочку с коробкой для сбора картинок поймали и теперь приговаривают к смерти. И тут я почувствовал, что и над аурой любимой сестры сгустилась не самая лучшая энергия. Значит, Анхесенпаамон тоже в опасности! А вот этого я уже не прощу вам, почтенный господин Эйе.

И я решил начать представление. Зайдя в зал, я подтвердил все свои опасения: мои верные приближенные собирались осудить на смерть и сестру, и гостью из будущего. Но в том-то и дело, что только собирались, пока не увидели меня. Воспользовавшись трепетным отношением к явившимся с того света, я получил именно ту реакцию на свое появление, на которую и рассчитывал. Все, кроме Милли и, к моему искреннему удивлению, Анхесенпаамон, не попадали в обморок только благодаря счастливому случаю. Эйе, воцарившийся после моей гипотетической смерти на троне, сел на стул, разинув рот. А его приближенные с нескрываемой дрожью стояли рядом.

– И что я вижу? – окинув презрительным взглядом всех присутствующих, поинтересовался я. – Почтенные господа собираются придать смерти прекрасных женщин?

Ответом мне было невнятное мычание, бормотание и сбивчивая речь. Никогда не думал, что Эйе станет заикой.

– Я приказываю отпустить их! – ткнув в сторону Анхесенпаамон и Милли, резко заявил я, а потом добавил. – Этот приказ исходит от Озаряющего Пути, и я прибыл сюда по его наставлению.

Стража, пленившая девушек, покорно развязала им руки и отошла в стороны. Но пока Милли и сестра не успели убежать без меня, я продолжил свою заготовленную за время поисков девочки речь:

– А еще Тот открыл мне пророчество о жизни в Кемете и просил передать вам свиток с мудростью.

Я вынул из-под плаща левую руку и показал дар богов, что написал вовсе не нетеру, а Юля Шаулина, долгими кеметскими ночами скучающая по Москве и тем, кто в ней остался.

– Опять?! – Эйе уже смирился с появлением меня из мира мертвых, и общался со мной словно с живым, причем намного ниже его стоящим.

Да, в детстве я притащил ему из сна запись о моем незавидном будущем, начертанную на рулоне туалетной (как я недавно понял) бумаги, выдав это за мудрость богов. Если бы советник знал, для чего предназначен этот тончайший папирус, да он бы меня с этой мудростью совсем не принял, выпорол бы и оказался б прав. И теперь я снова перед Эйе, он владыка Двух Земель, а я артист, изображающий вернувшегося из царства Осириса предшественника. И опять у меня в руке некий манускрипт с мудростью. К счастью, на этот раз написан он на дорогом кеметском папирусе. Формулы и всяческие модели, названные латинскими буквами будут не понятны правителю и его приближенным, поэтому их Юля оставила при себе, ровно как и графики с диаграммами. Воспользовавшись ими, люди из будущего смогли бы с легкостью отрегулировать жизнь. В древности ж, где о статистике никто не знал, приходилось все выводы представлять текстом, якобы написанным богами.

Фараон все-таки взял у меня свиток. Оно и к лучшему. Юля знала, что делает. Ей доведется стать владычицей вместе с Менпехтира, и она уже сейчас готовила страну к предстоящим большим реформам. Кто бы знал, что слава ее внука, Рамсеса Второго, просчитала настолько заранее, и успех великого завоевателя заключается не только в его личных качествах и развитом интеллекте, но и в знаниях, которые на три с половиной тысячи лет младше этого города!

Так, миссия моя во дворце практически окончена. Осталось только красиво удалиться, забрав девушек. Не то придут в себя ошарашенные великие мужи, и снова вздумают расквитаться с моей любимой сестрой.

– Я забираю их с собой! – безапелляционно заявил я, беря девушек за руки.

Пусть думают, будто сошел из царства мертвых некто и увел пленниц. Необъяснимо и странно, не скрою. Но действенно! Эйе и Хоремхеб охотно кивали, поддерживал их и Менпехтира со стражниками. Расскажет великий муж о произошедшем своей супруге, нелегко придется Юле скрывать улыбку на лице, чтобы не выдать меня.

Но мой спектакль сорвался на самом неподходящем месте.

– Теплый… как… живой! – прошептала Анхесенпаамон, чуть ее пальцы коснулись моей ладони.

– Самозванец! – тут же среагировал кто-то из стражников.

Но я, не обращая ни на кого внимания, рванул из зала, таща за собой сестру. Милли, поняв, что это единственный способ сбежать от опасности, припустила следом. Тайный лаз слишком далеко, но если хочется жить, придется забыть о заканчивающихся силах и бежать, не оглядываясь.

– Анх, я жив! – бросил сестре я.

– Но как, тело же…

– Поддельное, – хихикнул я, забирая направо.

Чуть не выпустив руку Анхесенпаамон, я на мгновение остановился, чтобы посмотреть в глаза сестре. Плюнув на руку, я провел ей по лицу, показывая, что белая пыль – всего лишь грим.

– Как… почему…

– Потому что потому окончается на 'У'! – крикнула Милли, пробегая мимо нас.

Нет, от стражников просто так не уйти. Приложив руку к стене, я создал крепкую Цепь Справедливости и натянул ее будто веревку поперек коридора. Небольшая фора, но ее должно хватить, чтобы мы скрылись в погребе и ушли по тайному ходу незамеченными.

Мой расчет оказался верным, и только когда я, выдохшийся, прислонился к холодной стене лаза, я позволил себе отдышаться. Сестра крепко держала меня за плечо обеими руками, а Милли стояла рядом.

– Неб, я царица, наследница престола, я не могу вот так взять и сбежать! Как ты! Предатель!

– У меня не было выбора, – не глядя ей в глаза, буркнул я.

Янсен затаилась, словно мышка, и не лезла в наш разговор.

– Выбор есть всегда, – заявила Анхесенпаамон, но не выпускала из своих объятий брата-предателя.

– И я его сделал. Я люблю Маш-шу, и хотел ее спасти. Я не знал, что из-за этого окажусь в ее мире и не смогу надолго вернуться на родину.

Мы повязаны с Юлей Шаулиной. Оказывается, нас с ней перепутали в Лесу Судеб и направили не в те временные плоскости. Получается, чтобы жить долго и счастливо мне суждено было родиться в 1987 году по летоисчислению, принятому в Москве, а Юле, соответственно, предстояло появиться на свет в одной из богатых семей в третий год правления Эхнатона и позже стать супругой Менпехтира. Когда боги устранили ошибку, мне не дозволялось появляться в Кемете, а ей, соответственно в Москве. Девушка составила письмо для отца, которое я берег как зеницу ока. Ведь если мне не удастся отдать это послание Викторовичу, он поднимет на ноги лучших сыщиков города, и ему в результате откроется не самая приглядная истина. Юля в письме не говорила всей правды, однако из содержания было ясно – в Москву она уже не вернется, поэтому и желала всем счастья и удачи. Жаль, что в сборщик картинок девочки из лагеря не получилось сохранить изображение Шаулиной и ее сына. Отец был бы счастлив увидеть дочь и внука.

– Ясно, – прошептала Анхесенпаамон, выслушав все это.

И в ответ на пересказ недавних событий из моей жизни, она с грустью доложила о том, как ждала Его высочество Заннанзу из Хатти, что Эйе приказал уничтожить принца на кеметской границе и сам женился на молодой наследнице престола.

– А сегодня решил убить?

– Потому что перехватил мое следующее послание императору, – созналась сестра. – И теперь я не знаю, что и делать. Ясно, что мне не жить в этом городе. А в другом тоже не получится. Я не могу одна без слуг. Слишком заметно будет, если я уеду.

Все верно, Анхесенпаамон теперь со мной. Я-то сейчас отправлюсь в сказочное Лесоморье на поиски Ивана и неугомонной вампирши, а сестра… Она погибнет в Уасете, как только стража найдет ее. Оставалось одно – взять ее с собой в другой мир. Насколько комфортно будет себя чувствовать там избалованная дворцом женщина, я не представлял. Но единственная надежда на спасение – уговорить сестру пойти следом, куда бы то ни было.

– Брат, ты не оставил мне выбора, – буркнула она, выслушав мое предложение.

– Вау! – воскликнула Милли, да так громко, что, боюсь, ее звонкий голос был слышен и в подвале дворца. – Царица идет с нами.

– Ага, в сказочное государство, – я достал из кармана недавно обретенные на берегу русской речки капсулы 'Царевна Лягушка', – где наследники престола женятся на принявших это чудодейственное средство. Наверное, оно придает девушкам особую красоту.

– Это точно не яд? – засомневалась сестра.

– Кто его знает, – пожал я плечами.

А Милли успела каким-то неведомым образом забрать у меня баночку и извлечь из нее одну капсулу. Она крутила ее в пальцах, готовясь проглотить.

– Не смей! – нашипела на нее Анхесенпаамон, забирая чудодейственную пилюлю. – А если это яд?

Девочка и не прятала обиженный взгляд, когда, надув губки, выдала:

– Ты сама ее хочешь съесть, вот!

Из вредности сестра и проглотила капсулу, заявив, что намерена любыми средствами женить на себе какого-нибудь Лесоморского царевича. Упорству моих родственников можно только позавидовать!

– Они там!? – раздался громкий голос, доносившийся из начала тайного хода.

– Это все ты со своим 'Вау'! – шикнул я на Янсен, и та виновато потупилась. – Бежим, а я постараюсь поймать ауру Ивана и перенестись в тот мир.

Нелегко мне далось это. Перемещаться в реальностях самопроизвольно куда проще. У этого только один недостаток: можно выпасть совсем в непонятный неживой мир, откуда не найдется путей в знакомые реальности. Я представлял Ивана на понтоне, когда он в костюме рогатого черта зачитывал глупые стишки для детей. Но что-то у меня не получалось установить с ним связь. Меня переполняли незнакомые ощущения, скорее всего, они и принадлежали другу, однако, уверенность не приходила, и поэтому я не в состоянии был совершить перемещение к найденному на мысленном уровне человеку.

Нас догоняли, надо действовать скорее, но нервная обстановка мешала сосредоточиться.

– Брат, ква! – вдруг сказала Анхесенпаамон, холодной влажной рукой прикоснувшись к моему плечу.

– Что? – я обернулся и встретился взглядом с Милли и не нашел сестры.

– Ква… ква-ква… – раздалось в ответ откуда-то с плеча девочки.

– Анх, ты где?

– Ква! – и тут я заметил, как на плече у Янсен подпрыгнула жаба размером с ладонь.

Огромная. Откуда она взялась? И где моя сестра? Час от часу не легче! Животное квакало в ответ на все мои реплики, а Милли недоуменно уставилась на жабу. Стража приближалась, нужно было срочно скрываться в другой мир, не то предстоящий вечер окажется последним в нашей жизни.

Лучше и не представлять, что Маш-шу не дождется меня. Она только-только поверила, что я не погиб… Иван пропадет навеки в плену у Водяного… а кровожадная лангсуяр продолжит пить жизнь у русских девушек, чтобы на очередные несколько суток продлить свое существование. И все это произойдет, если меня сейчас схватит кеметская стража.

– Бежим! – приказал я Милли, и она припустила вслед за мной, держа жабу в руках.

И тут мне дошло, что случилось с моей сестрой. Надо быть конченым идиотом, чтобы позволить ей проглотить сказочное зелье 'Царевна Лягушка'. Теперь ей вовек быть владычицей квакушек на русском болоте. Какой кошмар! Появилось еще одно дело в Лесоморье – найти противоядие для сестры и выдать ее замуж не за жаба, а за нормального человека.

Нас практически настигла погоня, когда я обхватил Милли обеими руками и провалился в открывшуюся, наконец, пространственную дыру. Летели мы долго. Я пытался представить Лесоморье. Мне почему-то казалось, что его ландшафты чем-то напоминают окрестности лагеря 'Березка'. Как вдруг в нашу дыру хлынула холодная вода.

Пришлось выпустить девочку, которая успела спрятать мою сестру-лягушку в сумку с коробочкой, и начала подниматься наверх. Но почему меня тянет ко дну, когда я прекрасно умею плавать. Я машу руками, пытаюсь грести, однако ноги словно приковало к дну, будто кто-то привязал к щиколоткам веревку с тяжеленным грузом. Пальцы немели и словно склеивались. Несмотря ни на что, я барахтался и медленно всплывал. Лишь бы не утонуть, я еще нужен живым целым четверым человекам, и одна кровопийца должна поплатиться за свои преступления от моей руки. Поэтому надо всплыть и жить, а не покоиться хладным трупом на дне этого ледяного водоема, в котором сводит ноги.

Стоя я четвереньках, я выбрался из озера на залитую солнцем поляну, усыпанную пестрыми цветами: фиолетовыми колокольчиками, голубыми незабудками, белыми ромашками, малиновыми чертополохами. Она очень напоминала берег реки неподалеку от лагеря. Белые полупрозрачные облака ласкали светило, и от этого становилось намного прохладнее. Вообще, я весь продрог в этом озере или речке или пруду.

Жадно глотая ртом воздух, я встретился взглядом с ошарашенной Милли, которая дико завизжала и бросилась прочь, пока ей не пришлось резко остановиться. Там перед ней стояли два козла. Один холеный белый, а второй какой-то ненормальный, синий.

Оказалось тяжело встать. Все же я наглотался воды. Но мне хватило сил проползти на четвереньках несколько метров.

Девочка смотрела то на меня, то на двух козлов и дико орала, а высунувшаяся из сумочки жаба спокойно созерцала все происходящее.

– ААААА! Козлыыыыыы! – заорала Янсен, опускаясь на землю. – Спасиииите!

Она что, меня не видит или… Я опустил глаза на свои ру…ки… или не руки… Проклятье! Куда на этот раз я попал? И кто я, Апоп подери!

Часть 3. Главная лесная феминистка

То ли ветер свищет,

То ли пурга,

Заболела что-то

баба Яга…

'Ариэль'

Милли Янсен

Приключения хороши, только когда о них читаешь в книжке или смотришь фильм. Оказавшись участницей самого настоящего остросюжетного боевика 'странный Неб против малазийского вампира', я почувствовала на себе все прелести, что могут достаться одной из главных героинь. Самое ужасное, о грозившей мне взаправдашней смерти во дворце у фараона Эйе, я поняла многим позже, когда длинными зимними вечерами рассматривала фотографии с летнего отдыха. А смерть-то преследовала меня и моего спутника прямо-таки по пятам. Сбежав из дворца, мы перенеслись, как я сперва думала, обратно в лагерь, то есть, его окрестности: березки растут, ивы у не очень большого озерца, не так жарко как в Кемете, и кукушка в глубине леса отсчитывает срок чьей-то жизни. Если моей – то можно не считать, захлебываясь многочисленными 'ку-ку', птичка и не собиралась умолкать. Какое счастье, смерть, кажется, на некоторое время отвернулась от нас с Небом.

Из-за того, что этот странный колдун, вообще, притворявшийся девчонкой, вытащил нас в этот мир посреди озера, я замерзла и больше всего на свете мечтала о мощном обогревателе или даже камине. Однако в лесу не то, что бытовой техники, розеток не имелось.

Оглядевшись, я погрустнела. Мало того, что местность хоть и напоминала окрестности лагеря, но ими не являлась: ну не озеро рядом с 'Березкой' располагалось, а текла река! Самым страшным оказалось исчезновение агента Неба. Я стояла на берегу одна. У меня в ногах валялась знакомая вещица – черная простыня со швом посередине. Интересно, откуда она здесь? Вроде бы последний раз я видела это покрывало на дне Нептуна, когда его использовал похищенный вожатый Ваня. Что-то тут нечисто, разобраться бы еще. Единственным живым существом была притаившаяся в сумке от фотоаппарата лягушка, заколдованная сестра и царица Кемета в одном, ква, лице.

Нет, вскоре я поняла, насколько ошибалась. Живых существ вокруг меня оказалось достаточно много, взять хотя бы двух козлов, пасущихся под березой: один нормальный, а второй какой-то анимешный, синий. Или на него пьяный пастух краску вылил? А потом у меня за спиной откуда-то нарисовался и третий, черный козлик. Он был меньше тех двоих, но куда более агрессивный. Создавалось впечатление, что кто-то бросил бедняжку в воду, желая утопить, но неугомонный рогатый скот выбрался на берег и, глядя на меня ошалевшими серыми глазищами, отплевывался, постоянно ме-кая. Знать бы козлиный, перевела б. Только очень мне не нравился этот черный. Глядя то на него, то на белого с синим козлов, я дико заорала и бросилась прочь от озера. В лес. В густой.

Если у водоема столько козлов, значит, поблизости деревня. Там найдется и пастух, что потерял часть своего стада. А коль сложится так, что побегу я не в ту сторону, то окажусь в другой деревне (они, вроде, не должны быть сильно разнесены), позвоню в лагерь или маме, заберут.

Надежды скоро выйти к шоссе или деревне умирали с каждой минутой. Лес не становился реже, вокруг кудрявых берез и стройных сосен все гуще рос колючий кустарник. Трепетные осины и невысокий орешник, непроходимые джунгли из папоротника и шипастые стволы чертополоха, – все это смешалось вокруг. Вот-вот оживут величавые дубы, схватят меня сучковатыми лапами-ветками и превратят в калиноый куст, например. Встречались по пути и огромные муравейники, выстроенные из прошлогодних еловых иголок под стволами сосен и пихт. Но, что самое ужасное, три козла, дико крича, не сбавляли ход и преследовали меня, ловко перепрыгивая замшелые зеленые пеньки и поваленные гнилушки. И в этой нетронутой цивилизацией глуши вовсе не встречались следы человека: не то, что деревни, не видать было даже крохотной покосившейся сторожки лесника. Казалось, заросли скучны и не отличаются многообразием, а я топчусь на одном месте, заблудившись, как в злой сказке о трех соснах, а Леший сидит на вершине одного из деревьев и посмеивается надо мной.

Непроходимая тайга, вот куда выкинул меня Неб из поросшего мхом лаза во дворец фараона. Однако ж, откуда тут взяться козлам? Эти животные – домашние, сами по себе они не бегают и не охотятся на девочек. В Стансе у многих фермеров имелось свое хозяйство, и я прекрасно видела, насколько спокойное животное – коза. А эти трое словно в хищников переделались и объелись белены, того и гляди, настигнут меня и забодают. Вроде я не в красном, а они – не быки.

Коли преследователи столь настырны, то мне от них не убежать. Чего там какие-то козлы? Я что, не смогу их остановить на скаку? Помнится, мы в Стансе иногда так баловались – ловили козлов за рога. Веселая забава, однако. Я резко остановилась, грозно глядя на троих мчавшихся ко мне животных, широко расставила ноги, чтобы крепче держаться, и схватила того, что несся прямо на меня – черного недоростка. Козел отчаянно заорал, но не сдался, и я свалилась спиной на муравейник.

Приятного мало, когда под тобой снуют тысячи мелких насекомых. Хорошо еще, что под ночнушку не лезут. Белый и синий козлики остановились, любопытно впялившись мне в глаза. Брр, мурашки не только в прямом, но и в переносном смысле по спине бегут, когда чувствуешь на себе взгляд шести глаз с продолговатыми горизонтальными значками.

Что-то не то в этих козлах – подумалось мне. Не такие они, как все остальные их собратья. Но я не смогла определить, что именно насторожило меня во внешности этих троих (не считая синюю шкуру одного из…)

Я уже было поднялась с муравейника, как вдруг справа раздался совсем недоброжелательный рев. Вскочив от ужаса, я глянула туда, где из-за молчаливого раскидистого клена, косолапя, прямо к нам брел огромный медведь. Закричать мне не дал страх. Грудь сдавило, и я стояла и не могла закрыть рот, руки и ноги окоченели и предательски не хотели двигаться. Зато три моих недавних преследователя, дико заблеяв, кинулись прочь.

Если я не последую за ними, то превращусь в блюдо на обеденном столе косолапого. И, обгоняя копытных, я мчалась вслед за ними, забыв об оцепенении. Медведь не отставал, наоборот, он прибавил ходу и вскоре собирался уже наброситься на нас.

Близость смерти – хороший катализатор при генерации идей. Я вытащила из сумки с фотоаппаратом лягушку и, посмотрев на мигом затормозивших козлов и грозного медведя, начала раскручивать несчастной царевной над головой. Вряд ли косолапому захочется полакомиться противной склизкой хладнокровной. И маленькая царевна могла бы спасти жизни человеку и троим представителям не крупного, но рогатого скота.

– То жабу какую-то королевной называют, то козлы назойливые, то превед-медвед за мной гонится, – я бросила лягушку и попала между глаз грозному преследователю.

И тут произошло нечто странное. Черный козел ошалело прыгнул на медведя, заехав ему в глаз одним из копыт, и, схватив лягушку за одну из лапок, очутился на земле. Он поднес царевну ко мне, умоляющим взглядом уставившись на меня.

– А? – не поняла я действий скотинки и выпалила в полном восторге. – Джеки Чан на выгуле, вау!

Травмированный медведь, рявкнув на всех нас, развернулся и побрел прочь, оря на весь лес. Жаль, что я не доктор Дулитл, не могу перевести его речь. Зато козлы несколько присмирели и оставили на время безумную мечту забодать меня. И прекрасно!

Теперь мы с ними вчетвером пробирались через лес. Царевна-лягушка отошла от моего ужасающего маневра, и сидела в сумке для фотоаппарата, высунув голову и наблюдая за дорогой.

Вскоре лес стал редеть, и мы очутились на тропе, где некоторое время назад проезжал кто-то на телеге. 'Озеро для реальных козлов' – прочитала я вслух указатель, стрелка которого предлагала зайти в лесную чащу. И спустя некоторое время незадачливый путник бы встретился с медведем, или очутился на берегу водоема, откуда вслед за мной убежали все реальные козлы. Животные, хочу заметить, оказались еще и грамотными. О-фи-геть! Прочитав надпись на указателе, они решили оставить на столбе свои пометки, словно были не копытными, а кобелями. Впрочем, я не увлекаюсь физиологией рогатого скота.

– Слушайте, бесплатное отделение зоопарка, – когда козлы покончили со своим мокрым делом, обратилась к ним я, – недопокемоны рогатые, чего вы ко мне пристали? Еще реальными козлами зоветесь…

Животные, склонив морды набок, внимали каждому моему слову.

– Благодарите царицу Анхе-как-там-ее. Это она спасла вас, не то стали б вы обедом медведя!

Эти слова задели черного, ох, и нервный же он. Козел, грозно ме-кнув, пошел на меня, выставив рога. Белый с синим, подхватив гнусное желание товарища, присоединились к его миссии.

– Эй, козлята, вы чего? – не поняла я, отступая в сторону погнувшегося толстого ствола березы.

Но животные не могли говорить по-человечески, они выражали свои мысли поступками, которые очень мне не нравились. Пришлось залезть на березу. На высоте метра с небольшим, рогатые явно до меня не достанут.

– Обалдели, что ли, бодаться?

Козлы, ходили вокруг дерева, на котором я сидела, и ме-кали, изредка глядя на меня полными презрения разноцветными глазами. Да, у белого – голубые, у черного я уже говорила – серые, а у синего – бирюзовые глаза, – у этих реальных козлов все не как у обыкновенных деревенских. Обхватив ствол, словно коала, я не собиралась сдаваться. Буду сидеть до последнего, пока либо мои преследователи не проголодаются, либо пока не спасет меня какой-нибудь Иван-царевич, пролетающий мимо на ковре-самолете.

Поняв, что я не собираюсь ни падать, ни спускаться, троица козлов, поджав ноги, уселась напротив дерева и уставилась на меня. Я любила играть в гляделки с кошкой Лаки, но чтобы делать это с рогатым скотом…

– И что эти посиделки значат? – поинтересовалась я. – Не дождетесь, уроды!

Но животные не отвечали, они терпеливо ждали, а лягушка восседала у меня на плече, словно дожидалась развязки всего происходящего.

Я себя переоценила, руки вскоре начали затекать, мне было неудобно сидеть в тонкой ночнушке на далеко не самой ровной поверхности. Но я терпела, потому что не желала сдаваться трем противным животным. А когда стало совсем невмоготу, я отодрала две веточки и поманила зверушек:

– Козя-козя-козя-козяяяя!

Помнится, козлики всегда любили щипать листву. Однако сейчас мне попались неправильные животные. Черный козлик подошел и взял у меня из руки обе ветки и, фыркнув, вернулся на свое место, выплюнув 'деликатес'.

– Козяяяяяя! – возмутилась я. – Это же вкусно!

А в его глазах прочитала: 'Вот и ешь сама эту дрянь! И съем! Березовый сок вкусен! Из принципа, чтобы позлить рогатых, я оторвала ветку и принялась обкусывать с нее листья. Какая пакость! Сок из ствола вкуснее. Но козлам-то нравится из листьев…

Настойчивости мне было не занимать, и я отодрала еще несколько веток и поманила зверье лаской. На этот раз подошел беленький, также забрал березовый веничек и хлестанул меня по кисти.

– Так! Мало того, что я одна в лесу осталась! – возмущение не находило предела. – Так ко мне привязались три совершенно нереальных козла и идиотская лягушка.

Животные фыркнули от обиды, а царевна спрыгнула с моего плеча и вскоре очутилась на спине черного козлика. Одним словом, зверье решило оставить меня в лесу в гордом одиночестве.