Текст книги "Отдел странных явлений: Лесоморский детектив"

Автор книги: А. Котенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Дальше 'молодожены' вклеили яркие цифровые фото, как узнала я места своего отдыха, из Турции, Египта и Сингапура.

– Занятненько, – протянула я, закрывая альбом и пряча его в сундук. – Вот что значит, долгая жизнь!

Мне о таком можно и не мечтать. Я обычная девочка. Во время следующей свадьбы Яги Бессмертной я буду дряхлой старухой, а у них от каждого брака рождается, наверное, по несколько детей, волшебников, как и родители. Прикусив губу, я положила альбом в сундук. Завидно, что перед чьими-то глазами проходит история Руси во всех деталях, а на век остальных достается каких-то шестьдесят-семьдесят лет не самых интересных событий.

Порывшись среди многочисленных накрахмаленных расшитых рушников и молодецких рубашек, я нашла еще одно сокровище – розовую брошюру со странным названием: 'Лесоморье или фрактальная аномалия на основе русского народного фольклора. Авторы – ОСЯ и Ki.Sa'.

– Вау, – протянула я, переворачивая обложку, предвосхищая нечто чрезвычайно интересное, ведь книгу написали известные по 'Двенадцати стульям' Киса и Ося, правда, исказившие имена.

'Уважаемый читатель, вы держите в руках единственный экземпляр гениального творения великих ученых ОСЯ и Ki.Sa. Прежде, чем вы приступите к изучению данного издания, соберитесь с мыслями и будьте готовы услышать то, о чем вы раньше не подозревали…

Я насупилась, но чтение не бросила. Да, будет скучно, но все равно, любопытно узнать, о чем думали великий комбинатор и его соратник.

'Начнем с того, милый мой читатель, что есть фрактал. Мандельброт Бенуа говорил, что это нерегулярное самоподобное множество. И он был прав. Стал ли он тем первым магом, что совершил путешествие во фрактальную аномалию – нам не ясно. Но в 1977 году от основного летоисчисления человечество открыло для себя подпространства не только в алгебраическом смысле этого слова.

Итак, начнем с самоподобия. В четырехмерном мире существуют маленькие образования, в которых, как в зеркале, отражается культура того или иного народа. Назовем их подпространствами. По площади они не больше двух-трех сотен квадратных километров и располагаются в безлюдных уголках: в океане, непроходимом лесу, бескрайних морях, на вершинах гор…

В настоящее время помимо большого мира известны такие фрактальные подпространства, как Атлантида, Лесоморье, Лапландия, Черный лес, Эльдорадо, Ниххония, Поднебесная аномалия, а также сотни крошечных мирков в джунглях Индии, Африки и Южной Америки и прочие образования, являющиеся плодами коллективного разума. Полный список открытых подпространств приведен в секретных документах ОСЯ. Большой мир и подпространства связанны т. н. Лесом Судеб, пространством неизвестного количества измерений, не имеющего времени.

Каждое подпространство имеет дробную размерность, в отличие от его четырехмерного образа – большого мира. Люди же – создания трехмерные, и не умеют проецироваться по оси времени, поэтому они считают мир сообразным своему существу.

О четвертом измерении авторам книги поведал некто, именующий себя Хитрецом. Говорят, будто он один из высочайших, которых трехмерные зовут богами. Им некогда поклонялись в многочисленных храмах. Но нас не волнуют биографические данные исследователей.

Вернемся к тому, что же есть пространство дробной размерности или как мы назвали его – фрактальная аномалия.

Подпространства, выходит, имеют неполноценное четвертое измерение, и проекция, о которой писал Хитрец, не всегда возможна. Иногда обитатели подпространств, кстати говоря, рожденные фантазией народа, на чьей территории существует аномалия, способны перемещаться по оси времени, но для этого им нужны значительные силы…

– Так вот почему баба Яга и Кощей сфоткались в 1380 году! – шепнула я себе под нос и продолжила читать книжку, в которой пока понимала не очень много.

'Но зато за счет дробного измерения жители подпространств умеют пользоваться магией. Благодаря своим способностям они могут без значительных проблем проникать в большой мир, жить там годами, и даже вступать в брак с его обитателями.

Дети пришельцев зачастую также оказываются магами.

Женщина-маг, взрастив однажды ребенка, передает со своим молоком всю волшебную силу плоду. Поэтому есть немало колдуний и ведьм, которые подкидывают родных детей в приюты или усыновителям. Кто-то из отказников позже находит в себе способности и беспрепятственно ими пользуется, но эта сила не сравнима по мощи с родительской.

Дар мужчины-мага передается по наследству его детям через доминантные гены. Плата мужчины за использование магии высока. Он расплачивается силой и здоровьем.

Однако, несмотря на то, что житель подпространства может спокойно уйти и обосноваться в большом мире, рожденный вне фрактальной аномалии, однажды очутившись на ее территории не способен вернуться обратно без помощи заклинаний или изначального мага. Объясняет это явление следующая теорема…

Далее следовало какое-то жуткое по написанию утверждение с доказательством на двадцать страниц, которое я совершенно не поняла при всей любви к математике. Ни одного икса и игрека, что показалось подозрительным, зато буквой 'i' пестрели все строчки рукописи, ровно как и незнакомыми мне пока интегралами. Тяжело вздохнув, я захлопнула книжку.

Сперва я решила спрятать подозрительное научное произведение туда, где ему и место – под бабкины рушники, но вдруг в моей гениальной головке проскочила мысль: а что, если эту 'конституцию мира сего' показать Ивану? Судя по последним прочитанным мной словам, чтобы найти путь из этого мира, нам необходимо сыскать изначального мага. А такие люди, подозреваю, просто так на дороге не встречаются.

Лесоморье – мир фантазий русского народа, воплощение сказки в реальности! Зная об этом, будет намного легче разобраться, найти и обезвредить покушавшегося на мою кровь вампира.

Я быстро скидала полотенца в ящик, а книжку завернула в черную простыню и сунула под лавку, надеясь беспрепятственно выкрасть ее из дома Яги.

Думаю, бабка накурилась, и можно вернуться в комнату.

Бесшумно отворив дверь, я протиснулась в просторную избу, где за столом заседали взрослые. Неб, стоя ко мне спиной, четко и ясно объяснял старухе о том, что я… внучка Кощея. Не может этого быть! Моя мать – русская, отец – немец. Будь я потомком лесоморского персонажа, мама бы рассказала о столь занятном факте в моей биографии. Это ж означает… что я не Янсен, а… Бессмертная. То есть, я смогу прожить несколько сотен лет, как и Яга… Оказалось достаточно одной мечты, и в моей биографии откуда ни возьмись появились столь занятные подробности. Не могу поверить!

– Это бред! – я прошествовала к столу и уселась между вожатыми, закутавшимися в простыни.

А что им еще оставалось: один в черных трусах, другой – в девчачьей юбке, иной одежды им не дано.

– Милли, что ты можешь сказать против? – тут же поинтересовался Неб.

А, правда, что?

Неб

Уверенность – не аргумент. Как говорит Иван: 'На священном неприкосновенном ИМХО[10]10
  Имею Мнение, Хрен Оспоришь!


[Закрыть] далеко не уедешь! Девочку понять можно. Ей страшно. Но факт остается фактом: ее предок – Кощей Бессмертный. А кто родители, остается выяснить. Мать, судя по рассказу Янсен, русская женщина по имени Елизавета Иванова, зеленоглазая рыжая красавица, которая лет за двадцать до рождения девочки, поступила в университет города Цюриха. Иван что-то пробурчал, мол, сказки все это, невозможно было простой русской женщине при советской власти поступить в европейский университет. Однако ж, это случилось. За границей Лизхен повстречала толстяка-немца, который и женился на ней спустя лет пять. Они поселились в крошечном городке Стансе у подножья горы в две с лишним тысячи метров высотой. Так и жили Лизхен со своим Яном в Альпах. Но счастье вскоре стало угасать: Иванова не могла родить ребенка. О том, какое чудо сделали с Лизхен доктора в конце лета 1994 года, Милли не знала. Но в результате лечения женщина забеременела, и на свет появилась девочка. Никакой магии, да и мать колдовство не практиковала.

– Лизхен, – протянула Яга, сощурившись, – Иванова дочь, отправившаяся в большой мир познавать экономику, да так там и оставшаяся… И сестрица ее, Ритка беспутная. Внучки мои ненаглядные…

– Значит… моя мама, – чуть шевеля губами, побледнев, прошептала Милли, – она… из Лесоморья.

– Возможно, просто совпадение, – отвернулась старуха, – но были у меня две внучки в тридевятом царстве, на воспитание отцу Гороха отданные. Дочери одного из многочисленных княжичей. Головастые девки, толковые. Ритка-ведьма, моей ученицей была, пока за Лизкой бездарной в большой мир не попросилась, да там и сгинула среди люда бесталанного. Хотя, вру, Ритка сейчас на хорошей должности служит, но на родину вернуться ей не дозволено. Моя в том вина, с документами ей накосячила. Ритка теперь жертва русской бюрократии… Но речь и о ней. Лиза… только и умела, что искрами из пальцев кидаться. Но умна была… ни чета премудрой Василисе, супруге царя Гороха. Но не знали девки, что бабка я им родная, а Кощей – дед. Ибо кормила их обычная женщина, не могла ж ведьма силой с детьми поделиться. Вот и подбросила бездетной Степаниде Митрофановне. Как рада была красавица, сердце от счастья переворачивалось. Слышь, Милли, есть ли у тебя портрет матери, а?

– А то как же! – воскликнула девочка, вытаскивая сборщик картинок. – А у вас комп найдется?

– ООООО! – протянула Яга. – Конечно, на чердаке пылится. Отдел московский мне как стражу границы все прислал, даже провода обеспечил и електростанцию межпространственную. Ой, умоляет Ритка уже лет пятнадцать ен-тыр-нет провести. Но я не пользуюсь. Не люблю я технику московскую. Добра в ней нет.

– А фотку моей мамы посмотреть хочется, – лукаво подмигнула Милли.

Эх, знакомая улыбка, научилась девчонка за неделю в лагере копировать у нашей Марго… Той самой Ритки, внучки Яги… И бабка сдалась. Она приказала коту черному сбросить с чердака ящик с новым компьютером. Иван, узнав о таком обращении с техникой, встрепенулся и бросился наперегонки с любимцем старухи наверх и притащил запыленную коробку с 'Самим-сунгом' быстрее, чем кот успел скинуть ее с двухметровой высоты.

– Древний ноут, – хмыкнул программист, загружая технику, которой обеспечили Ягу в далеком (судя по документам к чудо-сундучку, компутером именуемому) 2002 году. – Тормозная винда. Нашлись бы дровишки, чтоб фотик подключить.

Услышав знакомое слово, мы с Ягой и Водяным кинулись к печке, и уже спустя пару мгновений, перед Иваном лежало три ровных бревна. Однако ж, под словом 'дрова' программист понимал нечто иное. Оно, к всеобщему счастью, имелось внутри волшебного компутерного сундука. Подключив коробочку с картинками через шнур, Дураков открыл просмотрщик, и нашим взорам предстало очаровательное лицо моей любимой сестры. Вот какой она была, пока не скушала волшебную таблетку. Водяной оценил все прелести царевны, представшей перед ним на картинке в полупрозрачном платье с разрезом до середины бедра. Щеки лесоморского духа налились румянцем, а Яга с толком заявила: 'Красавица шемаханская! Кто б сомневался в прелести дочери самой Нефертити!

Милли тем временем промотала кеметские картинки, заострив внимание на портретных снимках Хоремхеба и похваставшись, что засняла для родителей Гошукуценко крупным планом. Не думал, что военачальник войдет в историю под столь странным именем. Иван улыбнулся, увидев старого знакомого. И вот девочка открыла горный пейзаж, затем красный кирпичный домик, у которого паслись две пятнистые коровы, а со следующей картинки на нас смотрела полноватая не очень молодая рыжая женщина и не менее плотный блондин в черном плаще и коричневой шляпе с закругленными полями.

– Это мои папа и мама, – улыбнулась Милли.

– Лизхен… – прошептала Яга. – Это она. Моя внучка. Похорошела в Европе.

– Значит… – девочка не могла осознать случившегося, – я правнучка бабы Яги и Кощея Бессмертного?! Вау! Круто! Прикольно! Клёво! А тётя Рита – колдунья! Я и не знала!

Вот-те-на, мы с Иваном ошарашено смотрели друг на друга. Не ожидали, что придется нянчиться с племянницей Марго, а теперь еще защищать девочку от лангсуяр, жуждущей крови. Осталось выяснить совсем немногое – почему вампиру выгодно испить жизнь именно из правнучки Кощея. О чем и поспешила нам доложить Яга:

– Все дело в том, – собравшись с мыслями, заявила она. – Что для обретения бессмертия нужно выпить кровь не просто наследницы Кощея, а волшебницы. Лизхен – не маг, значит, и Милли…

Девочка, закрыла глаза и покраснела. Казалось, она хотела о чем-то рассказать, но не решалась. Сжав подол рубашки в кулаках, она чуть не заплакала. Но никто не стал вынуждать Янсен на разговор.

Получается, Милли – не колдунья. Некому было ей передать магический дар. Вряд ли лангсуяр заинтересовала бы девочка, способная в лучшем случае бросаться слабенькими искорками. Нет, малазийской кровопийце обязательно нужна та из наследниц Кощея, которая способна обрести дедово бессмертие.

– Вампиры не ошибаются, – констатировал Иван Дураков, выслушав мои доводы, – в материалах отдела сказано, что обладающие волшебной силой с легкостью находят собрата. Лангсуяр опознала в Милли свою цель. Значит, эта девочка – маг, а сила к колдовству передалась ей с рецессивными генами.

Не понял последней фразы. Скорее всего, Дураков хотел пояснить, что дар способен передаваться не от матери к дочери, а от бабки или прабабки к внучке.

– Нет-нет, – покачала головой Яга. – Ваша теория не верна. Я поняла, в чем дело, но пока не время Милли знать истинную причину. В ней есть магический потенциал, и если она встретит достойного наставника, то сможет научиться проявлять себя.

Янсен ёрзала на стуле. Понятно, заинтриговали девочку ее происхождением, объяснили, что она маг, а мать ее – выходец из сказочного мира. Я не меньше удивлялся в свои десять лет, когда передо мной предстала одна из нетеру и предрекла невероятную судьбу. Не сунься я в ту ночь в храм, не узнал бы ни Ивана, ни Маш-шу, не увидел бы столько дивных миров и не познакомился бы с той, что даровала мне изначальную силу. Стал бы я музейным экспонатом, на который глазеют толпы туристов. Да, что-то хорошее в моем спасении все же есть. Пускай любопытные путешественники взирают на поддельную мумию и потом рассказывают своим родичам, что повидали настоящего фараона.

– Хорошо! – Яга вдруг поднялась из-за стола. – Уже смеркается за окном. Как говорится, утро вечера мудреней, отдохнуть вам надобно, касатики. Снаряжу-подготовлю вас в путь, объясню, как сориентироваться в Лесоморье. А теперь ступайте отдыхать, родные мои.

Интересно, раззадорила, столько нового и познавательного поведала, а теперь спать гонит и не дает во всем разобраться. А вампир малазийский тем временем сидит в избушке и пьет кровь какой-нибудь девы из тридесятого царства. Не дело спать! Но с Ягой не поспоришь. Говорит, отдыхать, значит, так тому и быть.

Водяной откланялся и поспешил прочь, чтобы в темноте добраться до созданного им посреди Лесоморья дайвинг-клуба 'Тихий омут'. Пожелав нам удачи, он вытек в сени, и вскоре вовсе исчез из дома Яги. Мы стояли, не зная, куда и податься, пока добрая хозяйка не открыла дверь в тесную комнату, где располагалась двухъярусная дубовая кровать с мягкими перинами.

Увидев ложе с чистыми простынями, я осознал, что уже несколько суток практически не смыкал глаз. И стоило моей рогатой голове коснуться пышной подушки, глаза сомкнулись, и я провалился в сон, где гулял с Маш-шу по берегу Хапри под знойным кеметским солнцем. Мы лежали на горячем песке и смотрели на легкие белые облака, плывущие по лазурному небу, и я крепко обнимал ее… принцессу Кемета в элегантном желтом платье. Вдруг урей на ее тиаре отразил ослепительную вспышку, что я зажмурился, а когда открыл глаза, то обнаружил себя вовсе не на берегу реки, а в избушке бабы Яги. Ладно еще банально проснуться, но не прижимая ж к груди спящего напарника!!! Прикусив губу, я аккуратно разжал руки и попятился. И тут я понял, откуда взялась вспышка в моем сне. Милли, будь она неладна, свесилась со второго яруса кровати и занималась коллекционированием занятных картинок в коробочке.

Иван говорил как-то, что эти снимки можно куда-то выбросить. И теперь я мучался от стойкого желания избавиться от картинок, на которых я нежно обнимал напарника. Надеюсь, не целовал.

Туго завернувшись в простыню, я вышел на порог избушки. Прохладный свежий воздух отлично пробудил меня. Холод российского (то есть лесоморского) утра пробирал до костей. Освежающая роса омыла мои ступни, когда я спустился на траву. Еще бы мозги остудить, а то после произошедшего не пылают огнем на голове только рога.

Долго ли, коротко ли я морозил свое драгоценное тело на утренней прохладе, но меня позвала в дом баба Яга. Потупив взгляд, я уселся за стол, скрестив руки на груди, чтобы единственная одежда, простыня, не свалилась на пол.

– Касатик, ты сам не свой, – прокомментировала бабка, отвлекаясь от беседы с Иваном.

О чем они судачили, не доложили, но явно не о картинках, которые успела запечатлеть Милли. Кроме того, Дураков, к счастью, не заметил произошедшего постыдного для нас двоих происшествия. Теперь мне следовало научиться удалять картинки незаметно для хозяйки коробочки. Тяжко! Эти штуковины с кнопочками для меня – непостижимая тайна. Что сборщик картинок, что глас бога. Магические предметы!

Тем временем гостеприимная Яга закурила и дыхнула в сторону напарника. Зачем? Скорее всего, случайно, ведь бабка вечно дымила словно печь. Только вчера мы сидели на скамье, достаточно далеко от эпицентра вони и отравы, а сегодня дым ударил Ивану прямо в нос, и тот, скрестив руки на груди, согнулся пополам. Он кашлял и чуть ли не бился головой об стол, а глаза его слезились.

– Слушай, колдунья, – вскочив, я одной рукой придерживал простыню, а второй ударил по дубовой крышке стола, – ладно еще в козлов превращать, но когда вы специально дышите в лицо гостям своим перегаром…

– А что тебе перегар, шемахан?

Невинным взглядом бабка уставилась в потолок. Она докурила сигарету до самого конца, словно специально издеваясь над задыхающимся Дураковым.

– Не видите, аллергия у него на никотин! – фыркнул я, пытаясь придать вертикальное положение потерявшему сознание другу. – И на котов, кстати, тоже!

– Фи, астматики, язвенники, трезвенники, – кривляясь, заявила бабка. – Тащи его в спальню, лечить будем, пока копыта не отбросил.

До полудня сидела Яга у постели больного. Нелегко ей пришлось без современного медицинского оборудования. Но бросить курить старушка после случившегося не решила. Она извела не одну пачку 'Беломора', пока не вылечила несчастного гостя.

– Что, добро пожаловать с того света? – ехидно спросил программист. – Курить меньше надо, бабуля! Вот сидите в своем Лесоморье, а в нашем мире не то, что 'Беломорчик' сняли с производства, так и вообще, запрещают дымить в общественных местах.

– Так! – разъярилась Яга. – С каких это пор мой дом стал общественным местом?

Вот этого Иван и не учел. Милли, было поддержавшая программиста, прикусила язык, хотя и пыталась добавить что-то к речи вожатого.

– Ладно, касатик, – старушка швырнула пачку в печь, – я тебя от аллергий всяческих вылечила! Теперь ты и от курева не будешь задыхаться, а на котов чихать не станешь и даже, съев клубнику, не покроешься красными пятнами…

Бабка словно знала обо всех анализах из медицинской книжки программиста и перечисляла все его аллергии. Я не раз мечтательно пытался замолвить слово за Маш-шу, которая страдала от страшной астмы, но Яга так и не согласилась поделиться хотя бы капелькой зелья, использованного для Дуракова.

Милли, поняв, к чему мы клоним, тоже принялась заниматься вымогательством, придумав себе целый букет болезней. Уверен, будь у нее медицинская энциклопедия, она бы зачитала ее оглавление, вдруг да разжалобит Ягу одним из недугов и получит заветное зелье.

– Если вы такие жадные до моих зелий, – не по-доброму улыбнулась бабка, – могу накормить вас отварчиком из лягушачьих лапок, – а потом скороговоркой добавила, – сырье ваше.

Я в ужасе посмотрел на сестру-лягушку, сидевшую на столе рядом с Милли, и понял намек бабки. Нет, спасибо, царевну переводить на отвары мы не собираемся.

– Да сожрет вас Амт на страшном суде, – полным злобы взглядом окинув бабку, прошипел я, – если Анхи станет ингредиентом вашего зелья.

– Пошутила, – отмахнулась Яга, – ненавижу французскую кухню!

– За такие шуточки к Сету в пустыню!

– Хватит, шемахан, грязно ругаться, не то отправлю тебя в путешествие по лесу в одной простыне, люду русскому на посмешище!

Она в своем доме хозяйка, царь и бог, это верно. И я не имею никакого права высказывать претензии даже по поводу ее жестоких шуточек.

– Значит, у нас три дела, – тоном предводителя заявил Иван, прекращая пустую болтовню о зельях, наказаниях и прочей чепухе, – первое – найти похищенных девиц и развоплотить лангсуяр, второе – избавить Неба от рогов, и третье – выдать Аню замуж. Предлагаю начать со всех трех одновременно! И сперва хотел бы попросить уважаемую Ягу закрыть все входы и выходы из Лесоморья, чтобы наша Любава оказалась в ловушке.

– И она всех девиц в тридесятом царстве извела? – взбеленилась Яга.

– Чтобы она не сбежала в другой мир, а девиц мы, думается, живой водицей отпоим, вернем с того света, – подмигнул Дураков.

Весьма разумное предложение. Хотя неизвестно, куда каждое из дел может завести. И насколько кровожадным окажется загнанный вампир. Хорошо, если Любавушка решит как можно скорее отыскать Милли и попадет к нам в лапы. А если она затаится и, чего опасается Яга, примется пить кровь невинных лесоморских дев? Остается надеяться на лучшее.

Поняв, что нас не сбить с выбранного пути, Яга поспешила помочь и попросила черного кота притащить с чердака карту. Это был запыленный свиток весь в паутине. Аккуратно развернув свое сокровище, баба ткнула в правый верхний угол, где картограф весьма крупно изобразил избушку на курьих ножках и козлиное озерцо.

– Километровка! – пробубнил для себя Иван, измерив указательным пальцем расстояние от водоема до движимого имущества Яги.

Коли так, получается, что от избушки на курьих ножках до замка Кощея, где, скорее всего, и оставляла своих первых жертв лангсуяр, три дня пути. По какой причине вампирше требовались бескровные тела, зачем она приносила их Кощею – еще предстояло выяснить. Но и Водяной вчера, и Яга сегодня уверяли, будто видели однажды кощееву молодку с потерявшей сознание девушкой из другого мира. Получается, что лангсуяр нужна кровь, а тело для чего-то требуется Кощею. Не частички ли это одного заговора?

Дорога к замку пролегала через все Лесоморье, в том числе и мимо Лихого озера, на котором основался дайвинг-клуб 'Тихий омут'. Туда вчерашним вечером и направил свои стопы Водяной. Далее тропа резко сворачивала на восток и шла мимо горы имени Добрыни Никитича, где, если верить рассказам старушки, уже без малого сто лет обитал Змей Горыныч. Он также был известен на все Лесоморье и народные русские сказки как похититель знатных невест. К юго-востоку, совсем не по пути, лежала большая крепостная стена, за которой – стольный град Тридесятого царства. Там обитал царь Горох с супругой Василисой Премудрой и три их холостых царевича. Я сделал себе заметку на память – обязательно нужно проникнуть в царство и попытаться выдать за одного из царевичей мою сестрицу-лягушку. Конечно, если женихи достойные. Но Яга уже рассказывала дальше и обводила красной ручкой дерево, рядом с которым кто-то уже успел написать 'Халявные яблоки'. По ее словам там жила Жар Птица.

– Думаю, все ясно как белый день, – Иван взял у бабки красный фломастер и нарисовал на плане мирка несколько стрелочек, словно готовил военную операцию.

А что, мы на войне! У нас есть враг, жертвы и задание. С нами внучка Кощея, приманка для вампирши. Как только Любава узнает, что мы с Милли путешествуем по миниатюрному Лесоморью, она сразу же отыщет нас и попадет в ловушку, которую, искренне надеюсь, мы успеем к тому времени поставить.

– Эх, исчеркали всю местность, козлы неблагодарные, – фыркнула Яга.

– Зато мы в два счета со всеми проблемами справимся! – Иван вскочил на стол, завернувшись в простыню, словно в тогу.

– Но без штанов, касатики, вы далеко не уйдете! – усмехнулась старушка, ясно дав понять об отсутствии одежды. Это Милли хорошо в ее белой рубахе. А мы с Дураковым словно античные персонажи из исторической энциклопедии. Миром только ошиблись.

Бабка-дарительница, страж Лесоморья, что может быть лучше? В ее бездонных сундуках нашлось много полезных вещей. Она нам столько добра сделала, что до смерти ее благодарить-не-отблагодарить.

Явилась она в комнату с кучей барахла. И принесла его, естественно, с чердака. Следом за бабкой гордо шествовал черный кот, неся в зубах маленькие лапти, судя по всему, для Милли: явно не мой размер, и точно не Ивана.

– Вот и ваши костюмчики, касатики. Девочке-то я нормальный сарафан нашла. Ритка в детстве в нем бегала…

Представив утонченную Марго в русском-народном одеянии, я улыбнулся, ровно как и Иван, который заметил, что такое не способен вообразить без фотошопа.

Яга встряхнула длинный до пола сарафан, вышитый нитками всех цветов радуги.

– Как раз под твою красивую белую рубаху.

– А почему не джинсы? – скривилась девочка. – Терпеть не могу длинные юбки.

– Не модно тута в одежде янки ходить, – недовольно фыркнула Яга, – я так наряжаюсь только дома, чтоб зелья варить, да сарафан свой не забрызгать кровью ящериц да слюной летучих мышей. Так что, давай, примерь, Мила.

– Милли, – поправила девочка.

– Мила-Людмила, Янсен-Иванова, – бухтела доброжелательная бабка, расправляя помятые белые тряпки.

Когда девочка облачилась в роскошное одеяние, Яга попросила ее устроиться на скамью и замотала ей ноги в портянки, а затем надела принесенные котом лапти.

– Верните тапки! Дайте мне кроссовки! Я ноги до крови стопчу! – ревела швейцарская подданная.

– Тьфу на тебя, любительница покемонов ниххонских, – выругалась бабка, – никто еще в жизни ноги в лаптях не стоптал. Молчи, родственница.

Милли хотела было ответить, но только вздохнула. Вестимо, Яга наложила на строптивую девочку заклятье повиновения. Так что Янсен спокойно сидела на скамье, держа на коленях царевну-лягушку.

Яга протянула девочке атласную ленту. Не знала же бабка, что это создание и косу сплести не в состоянии. Пришлось ей самой заняться прической девочки, махнув нам с Иваном на кучу барахла – мол, идите в другую комнату, переодевайтесь.

Когда она закончила с длинной до пояса косой Милли и завязала белую ленту вокруг головы девочке, бабка, наконец, обратила внимание на наш с Иваном дурацкий видок.

– Ваня! – развела руками Яга. – Тебе идет, только пробор зачеши. Копия младшего сына нашего Гороха получится.

Парень, одетый в длинную белую рубаху на красном кушаке, за который был засунут найденный в куче добра кинжал, синие шаровары и алые сапоги, посмотрел на меня, а потом на бабку: объясняй, старая, ты издеваешься или как? Он попробовал раскинуть челку на пробор, но та предательски упала на левый глаз, и Дураков небрежно отмахнулся.

Ладно, он, нашел себе более-менее подходящую одежду, пускай и немного великоватую. Зато в таком наряде в Лесоморье его не отличить от местного жителя. Бабка пояснила, что шила рубахи да штаны на богатырей, два метра ростом, косая сажень в плечах. Думаю, ясно, что рубашки мне оказались почти до колена, рукава на три ладони длиннее, чем положено. Да, крошки со стола такими смахивать удобно. Но прибыл я в Лесоморье не пировать, а работать, и вовсе не безразмерным призраком. Что касалось штанов, то можно было и не примерять. В каждую штанину по два меня вошло бы. Иван, конечно, подобрал более-менее подходящее по росту, но в талии тоже оказался несколько худее бабкиных богатырей. Подвязать этот ужас тоже не получилось. Шаровары предательски вылезали из-под кушака. Я решил не думать о том, как лишусь штанов в самый ответственный и, конечно же, не подходящий момент.

Но тут мой взгляд упал на кожаные штаны и зеленый халат в красную полоску. Если выдохнуть, то штаны эти вполне получится натянуть. Если не дышать, в этом можно ходить. Жаль, что не длинные, а до колена. Но лучше так, чем расхаживать в безразмерных шароварах, того и гляди, за сук зацепишься.

Хорошо еще сапоги при мне хеттские остались. Не сильно обувь жителей Анатолии отличалась от богатырских коллекций Яги. Зато была по размеру. Рубаху, к слову сказать, я себе по размеру тоже не отыскал. Придется теперь в малом халате нараспашку идти. Это лучше, чем совсем без одежды, убедил я себя.

– Ну, извини, касатик, – развела руками старушка, – ко мне в гости обычно богатыри захаживают в три аршина ростом и в два – в талии. А тебе с шемаханского злодея-колдуна тряпки достались… Представляешь, чуть меня не отравил, недорослик заморский! Да я проворней оказалась, в козла его обратила, а барахлишко на всякий случай сберегла. Не думала, что пригодится.

– А что, – разглядывая мой наряд, оценил его Иван, – не 'Дольче и Габбана', но все равно стильненько.

Честно говоря, мне и самому нравилось. Думаю, и штаны растянутся со временем, и не будут так сдавливать… бедра.

– Спасибо и на этом, – буркнул я.

– Да ладно, – хлопнул меня по плечу Иван, – будешь шемаханским колдуном, от тебя, рогатого, вся нечисть по кустам разбежится, да нас с Милли не тронет.

– Не надо меня пугаться, я такой симпатичный, – я разглядывал себя в зеркало.

– Мордашка у тебя смазливая, шемахан, – отвесила комплимент Яга, и я зарделся.

Милли

Выходить решили наутро. Во время завтрака Яга попросила Ивана вновь достать карту и дала последнее напутствие:

– Пойдете прямо в лес, избу поворачивать не стану, на запад. Ежели не заблудитесь, через час вы окажетесь у молочной реки с кисельными берегами…

– Бесплатная столовая? – встряла я, за что получила подзатыльник от Ивана и просьбу помолчать, пока старшие рассказывают.

Нет, река эта – вовсе не столовая, а коварное место. Как переправиться через нее баба Яга не знала, потому что сама она летала на ступе. Оказывается, когда мы легли спать, бабка припрятала свое реактивное летательное средство и метлу, боясь за сохранность самых ценных артефактов. Но так она и не обратила внимания, что из сундука пропал единственный во всем мире экземпляр книги о фрактальных аномалиях.

Впадала молочная река в Лихое озеро, и поэтому, решись мы обойти ее, пришлось бы топать чуть ли не до тридесятого царства и дома Кощея, а потом возвращаться практически до избушки Яги.

– А почему бы и нет? – зевнув, поинтересовался Неб, подпирая кулаком один из своих крошечных рогов. – Завезем Анхи к царевичу, свадьбу сыграем, найдем волосы русалки, перья и похищенных девушек, а потом поднимемся на север к Горынычу и…