Текст книги "Без чувств (СИ)"

Автор книги: Zzika Nata

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Спасибо, очень выручил, – от себя герцог накинул еще пол монеты. – Держи, заработал!

Ребенок просиял.

– Если еще будете в Астерии, сразу спрашивайте Денита, это я!

– Непременно! – ответил герцог и пришпорил несчастное животное – приходилось очень спешить, время работало против них.

Вернувшись, он, к своему облегчению, нашел кибитки там же, где и оставил.

Быстро переоделись, превратившись в бродячих комедиантов. Он – в зеленых штанах, желтой рубахе и синей безрукавке. На голове малиновая шапочка. Аэлина – в причудливом и очень пестром наряде – платье, облегающее вверху, с длинными рукавами и пышными юбками, которые при повороте разлетались полукружиями. К платью прилагалась большая шаль, в которую можно было целиком завернуться.

– Не высовывайся, – напомнил Стефан девушке. – Надень шаль и одним концом закрой лицо, чтобы снаружи были видны только глаза. Дай-ка, я помогу.

Прикасаться к жене было приятно, герцог едва не увлекся, но наткнулся на сердитый взгляд и поспешно отступил.

– Да, вот так и держи, конец подверни, тогда шаль не слетит. И голову не поднимай, глаза у тебя очень красивые, если кто-то увидит, может пожелать себе на ночь.

– Актёрку?

– С такими глазами? Да, может. Пусть, на одну ночь, но ты понимаешь, что я этого не смогу допустить и наша маскировка полетит к граху?

Аэлина кивнула.

– Хорошо. Помни об этом, не высовывайся и не поднимай головы ни при каких случаях! Руку давай, надо браслет застегнуть.

Но браслет застегиваться не спешил.

– Что за…? Ну-ка, попробуй мой, – герцог протянул свою руку.

Лина надела ему браслет, попробовала сжать, но замок не срабатывал.

– Скверно, – покачал головой магистр. – Видимо, надо это в храме делать, а не просто так. Поехали, заглянем в первый же храм.

– Но нас там раскроют! – испугалась Аэлина. – Сам же говорил – не привлекать внимания!

– Мы просто зайдем в храм, жрецов звать не будем. В общем, посмотрим по ходу дела. Лезь в кибитку, закутайся.

Повозки артистов покатились прочь от Астерии, взяв курс на Андастан.

Когда они отъехали от города на два алпеля, герцог свернул в лес и вместе с Риасом принялся распрягать и растирать коней. Бедные были настолько измотаны, что шатались, того и гляди – попадают.

– Загнали, – печально констатировал бродячий артист.

– Ничего, к утру оклемаются. Накормим, день отдохнут, и поедем дальше, – ответил магистр.

– Что ж, вы не разморозите моих товарищей?

– Им не больно, не холодно. Спят и спят, а нам мороки меньше, – ответил герцог. – Сниму заклинание, когда лошади отдохнут.

Да, время поджимало, но пришлось задержаться, пока кони полностью не пришли в себя.

Поддерживать их магией герцог больше не решался, боясь привлечь магический патруль, пришлось ждать, когда силы животных восстановятся естественным образом.

Риаса Стефан тоже усыпил – на всякий случай.

Лина крутила в руках браслеты, пытаясь понять, почему они не защелкиваются. Замочки же – вот они!

Несколько раз примеряла себе на руку то один, то второй, но – никак.

– Всё гадаешь? – подошел муж. – Кони хорошо едят и смотрятся отдохнувшими. Думаю, с рассветом нам надо двигаться дальше. Заклинание сна берет совсем немного сил, но я опасаюсь, что и эти крупицы могут навести на нас патруль – после тех фейерверков, которые я рассыпал по пути к Астерии.

– Может быть, браслеты не застегиваются, потому что они – брачные? – подняла на мужа голову Аэлина. – Может быть, нужен свадебный обряд? Или – клятвы, какие дают друг другу жених и невеста?

– Может быть, – мужчина взял один браслет в руку, посмотрел и задумался. – Время есть, мы можем попробовать.

– Что именно?

– Брачные клятвы.

– В каком смысле? – Аэлина отступила на шаг и забавно наклонила голову набок, будто котенок, который услышал что-то интересное.

– В прямом. Иди сюда, – герцог потянул жену за руку и поставил её перед собой. – Встань напротив.

– Если не поможет?

– Придумаем что-нибудь другое, но попытаться надо.

Магистр выпрямился, взял Аэлину за руку и набрал воздух, собираясь говорить, как девушка его перебила, вспомнив кое-что из прочитанного.

– Постой! Мне кажется, первой клятву должна давать невеста.

– А… да? Хорошо, – согласился муж.

– Но я не знаю слов, – смущенно добавила Аэлина.

– Не думаю, что здесь важны заученные слова, говори то, что лежит у тебя на сердце, что приходит в голову, – посоветовал Стефан.

Лина с сомнением посмотрела на мужа – нет, то, что ей приходит в голову озвучивать нельзя, на сердце тоже отнюдь не брачные клятвы. Ладно, она постарается выкинуть из головы всё лишнее, все обиды и поступки герцога и представить, что ничего этого не было. Что этот несносный самовлюбленный эгоист влюбился в нее и целый год водил вокруг хороводы, приручая, очаровывая и доказывая – он достоин ее внимания. Водил-водил, и она пала жертвой его обаяния. Кругом родные, гости, она – в пышном свадебном наряде… Нет, что-то в ее воображении наряд больно смахивает на тот, что на ней сейчас, только цветом отличается. Пусть будет вот такое платье – облегающий лиф, рукава три четверти, вырез украшен тонким кружевом, по краю рукава и подолу – вышивка в виде воздушных вихрей, чем-то напоминающие морозные узоры. Юбка слегка расширяется книзу, мягко облегая бедра. Платье цвета сливок, а вышивка и кружево – белоснежные. Да, так будет идеально.

Девушка счастливо вздохнула, представив все это великолепие.

Стефан терпеливо ждал, гадая, о чем думает его жена? У нее лицо стало такое… мечтательно-счастливое. Глядя на неё, почему-то хочется взять на руки и унести. Целовать, ласкать, заставить её тело петь и выгибаться под его губами, пить её стоны и взять себе всю, без остатка. Взять только затем, чтобы тут же отдать ей себя. Не потому, что ели амиоки, не потому, что так надо, а потому, что иначе невозможно. Потому что жизнь без неё пуста, одинока и не имеет смысла.

Герцог потряс головой, отгоняя странные мысли и расширил глаза – на секунду ему показалось, что Аэлина стоит перед ним в умопомрачительном платье сливочного цвета с ослепительно-снежной вышивкой по подолу. Такая тоненькая, такая красивая, что он зажмурился. А когда открыл глаза, то видение пропало.

– Я выбрала этого мужчину своим мужем, – начала говорить девушка, глядя Стефану прямо в глаза. – Хочу стать ему хорошей женой, родить детей, помогать во всем, находиться рядом в богатстве и бедности, болезни и здравии, трудах и на отдыхе. Обещаю никогда не вредить ему ни словом, ни делом, ни бездействием, хранить верность, заботиться о доме и домочадцах. Не обманывать ни в большом, ни в малом. Постараюсь забыть прошлые обиды и научиться доверять.

Лина сглотнула и подняла руку с браслетом. Стефан, немного придавленный силой только что прозвучавших слов, с готовностью протянул ей свою. Браслет мягко обернулся вокруг запястья, девушка сжала его, соединяя концы, раздался мелодичный звон и… браслет стал единым целым.

– Получилось! – пораженно пробормотала Аэлина. – Теперь – твоя очередь.

Несколько раз сморгнув, унимая волнение и набираясь духу, герцог на секунду прикрыл глаза, а когда открыл – видение вернулось: перед ним стояла ослепительно красивая невеста в простом, но необыкновенно элегантном платье. Невеста, смотрящая на него нежно, с любовью и доверием.

Магистр задохнулся – нет чужой страны, нет кибиток, дороги, погони. Нет ряженых лже-артистов, рабских ошейников и похищения. Не было его подлости с амиоки, его злости и стремления унизить и сломать. Есть только она – его жизнь, его счастье, его женщина.

– Я выбрал эту женщину своей женой, – заговорил Стефан, невольно повторяя схему, предложенную Аэлиной. Слова сами рвались с языка, он не думал, не подбирал их, они рождались сами по себе. – Обещаю, что стану ей самым лучшим мужем. Буду всегда беречь, защищать, ценить и уважать. Постараюсь заслужить ее доверие и прощение. Хочу родить общих детей, хочу, чтобы эта женщина была полноправной хозяйкой в моем доме. Обещаю, что никогда ничем не наврежу ей – ни словом, ни делом, ни бездействием. Обещаю хранить верность, быть поддержкой и опорой, не обманывать ни в большом, ни в малом.

Магистр поднял руку с зажатым в пальцах браслетом, девушка протянула свою. Миг, и браслет сомкнулся на тонком запястье, став единым целым.

Наваждение прошло – перед мужчиной стояла Аэлина в том же пестром наряде.

– Кажется, мы еще раз поженились, – пробормотала девушка.

– Тогда надо скрепить союз поцелуем, – ответил герцог и бережно притянул жену к себе. – Ты удивительная! – выдохнул ей в губы, прежде чем накрыть их поцелуем.

Лина не успела воспротивиться, не успела испугаться – герцог оказался проворен. Проворен, и нежен.

После поцелуя возмущаться не хотелось, Лина с трудом собрала мысли в кучу и отошла от искусителя на пару шагов.

– Думаю, это было излишним, – посмотрела на мужа с укоризной.

– Вовсе, нет! Мы провели ритуал, он должен быть завершен, иначе, кто знает? Вдруг, браслеты слетели бы в самый неподходящий момент?

– Ладно, но больше так не делай, – строго заметила девушка и перевела разговор на другую тему. – Давно хотела спросить, но столько всего, что я забывала – почему я понимаю речь местных жителей? Почему они понимают меня? Я не знаю других языков, кроме имперского.

– Магия, – герцог коснулся волос девушки, заправляя прядку за ухо, пальцем обвел ушную раковину. – Знание языка ты получила в момент перехода в Тропиндар, это происходит еще в портале. А андастанский ты не знаешь, но поскольку сидишь взаперти, и ни с кем, кроме меня и наших бродяг, говорящих между собой на тропиндарском, не видишься, то еще этого не поняла.

– Понятно. А ты?

– А я на обоих этих языках разговариваю свободно. На них и еще добром десятке.

– Понятно. Тебе по должности положено, да?

– И по должности тоже, – улыбнулся магистр и опять потянулся к волосам жены.

– Переживаю – такой долгий сон не навредит артистам? – перевела разговор девушка, снова мягко отстраняясь.

– Нет, конечно, это же магический сон, – снисходительно объяснил герцог. – Для них пройдет один миг, проснутся отдохнувшими и голодными.

Перед рассветом, когда небо ощутимо посветлело, Стефан снял заклинание с артистов, потом объяснил задачу и что будет, если кто-то попытается отойти на шаг или навредить ему или его жене.

– В ваших интересах вести себя естественно, тогда при расставании вы получите на каждого по пятьсот серебряных монет, – добавил он пряников к уже обещанному кнуту.

Артисты ахнули и переглянулись.

– Простите, араз, но вы не производите впечатления состоятельного человека, – озвучил общие сомнения Риас. – Мы не отказываемся помочь, не против, что вы едете с нами в Андастан, тем более что можете помочь с куклами, только не надо нас обманывать, обещая невозможное.

– Прощу эту дерзость только потому, что в данный момент ничем не могу подтвердить свою платежеспособность, – буркнул Стефан. – Надеюсь, вы понимаете, что вам придется дать мне магическую клятву?

Артисты обреченно кивнули.

В путь тронулись с первыми лучами Дневного Ока.

Аэлина сидела в одной кибитке вместе с мужем и одним из бродяг. Трое остальных ехали следом.

Дорога до границы сюрпризов не принесла, в Андастан их пропустили, не глядя.

– А, Риас, Арим! – приветствовали артистов стражники. – Все не сидится вам на месте!

– Волка ноги кормят, уважаемый! – улыбнулся Риас. – Даром никто и куска лепешки не даст, поэтому приходится переезжать из города в город, да новые спектакли придумывать.

– Ты прав, даром ничего не дается. Проезжайте, не стойте на дороге!

Только очутившись на территории Андастана, герцог выдохнул – он до последнего переживал, что следы магии приведут к ним патруль.

Уже отъезжая от пограничной заставы, магистр наблюдал, как тщательно досматривают стражники следующего въезжающего, перетряхивая его повозку и дотошно выспрашивая имена и цель поездки. Впору Рамику не наказывать, а поощрять, ведь, если бы не она, он бы не встретил бродяг и, кто знает? – возможно, им не удалось бы попасть в Андастан. Нет, не так – не удалось попасть неузнанными.

Артисты тоже расслабились, повеселели – в Андастане публика была более щедрая, и можно было применять магию, не скрываясь.

Первое представление они дали в приграничном городке. Лина украдкой смотрела в щелку, поражаясь, что среди зрителей не видно ни одной женщины, только мужчины и мальчики. А, нет, есть и девочки, но не старше семи лет.

На ночлег остановились в небольшом караван-сарае.

– Выручка, – Риас принес деньги Стефану сразу после того, как собрал все пожертвования в один мешочек.

– Почему – мне? – удивился наемник. – Вы работали, выручка вся ваша.

– Но вы помогли с куклами, они никогда еще не двигались так убедительно. Потом, сейчас вы – наш старший.

– Хорошо, – не стал больше спорить магистр. – Сколько хозяин запросил за постой, ужин, присмотр за лошадьми?

– Два диара.

– Сколько мы насобирали?

– Пять диаров и восемь суми.

– Прекрасно. Значит, вот два диара, отдай хозяину караван-сарая, а остальные отложи.

Стало ли Лине легче, после смены статуса с рабыни на жену бродячего артиста?

Ошейника больше не было, но в остальном проще не стало. Особенно тяжело оказалось целый день сидеть в наглухо закрытой повозке.

Муж виновато смотрел, вздыхал, объясняя, что такие здесь обычаи – женщины не гуляют пешком, если есть необходимость куда-то добраться, то везут их в повозках или паланкинах. В одном платье и с непокрытой головой женщина может находиться только в своем доме и только тогда, когда в гостях нет посторонних мужчин. Когда возникала необходимость дойти из дома до паланкина, поверх платья женщины надевали еще одно – бесформенно-мешкообразное, а голову заматывали специальной тканью, сквозь которую даже глаз не было видно. Как женщины при этом умудрялись ходить, не спотыкаясь, Лина не понимала. Все эти правила касались жён, дочерей, сестёр уважаемых горожан. Крестьянкам, актёркам, служанкам позволялось чуть больше, но и они не могли показываться на улицах без сопровождения мужчины. И были обязаны укрывать голову и платье куском ткани или большой шалью таким образом, чтобы нельзя было рассмотреть фигуры и лица.

Это было неудобно, особенно для девушки, привыкшей к свежему воздуху и относительной свободе.

Лина уговаривала себя, что надо потерпеть, осталось совсем чуть-чуть – вечером муж отправит письмо другу. Наконец-то, они смогут попросить помощи!

Перед отправлением вестника Стефан волновался так, будто сдавал экзамен.

Он по-прежнему мог пользоваться общей силой, но все время ожидал подвоха. Всё-таки, это были необычные ощущения – берешь магию извне, будто черпаешь из полноводной реки горстью, зная, что в любой момент вода сквозь пальцы может проскользнуть назад в реку.

Подумав, как составить послание, чтобы не выдать ничего лишнего, если вестник попадет не в те руки, магистр набросал записку.

«Гас, мы в пути, представления удаются, выручка превзошла наши ожидания. Было бы неплохо встретить казначея и передать ему часть заработанного».

Отправил и замер, ожидая ответа.

Огаст не подвел

«Казначей выезжает, напиши, где ему лучше вас ждать».

«Я обещал невесте в разгар зимы показать лето. Обещание сдержал».

«!!!! Жди».

Счастливо выдохнув, Стефан вернулся в комнату, осторожно лег на кровать возле сопевшей жены и подгреб ее к себе поближе. За эти дни он привык спать с ней в обнимку, а те две ночи, которые они провели порознь, он проворочался, и утром был злой и не выспавшийся.

Огаст все понял, он сможет их вытащить! Может быть, если им особенно повезет, случившееся можно будет даже утаить от дяди.

Сейчас главное для Огаста – получить разрешение на портал в Андастан, повод он придумает, герцог даже не сомневается. Как только друг окажется в стране, он их вытащит.

***

Повозка давно скрылась из вида, а ар Терим и ар Вортум продолжали задумчиво смотреть на дорогу.

– Ты думаешь о том же, что и я? – спросил Терим.

– Полагаю, да, – кивнул коллега. – Девочка – лакомый кусочек, и совсем одна, без отца или брата.

– А мне как раз Главный Евнух сатика намекнул, что тот хочет что-то новенькое. Просил подобрать красивую девочку.

– Если не понравится? Девчонка хороша, но не похожа на андастанских женщин, еще и своенравна, как видно.

– Сатику приелись смуглые, тихие и покорные андастанки, иначе, зачем бы Хартуб меня нашел? Думаю, такая газель сатику очень даже понравится. Пока укротит, пока приручит… В конце концов, нам заплатят, а станет она четвертой женой или останется наложницей – нам-то, какое дело? – Терим поставил на стол бокал и прихлопнул руками. – Ты в доле?

– Погоди, не спеши. Не хотелось бы попасть в неприятности. С какой это стати наемник показал нам девчонку?

– Да, ты, что? Он мимо ехал, заплутал. Откуда ему знать, чем мы зарабатываем? Нет, я, конечно, присмотрю, останется ли он в городе, но я уверен, что здесь все чисто.

– Ладно, допустим, наемник случаен. А Евнух? Уверен, что Евнух был искренен? У сатика такие возможности, странно, что ему наложниц через работорговцев ищут.

– Я уже поставлял в его гарем наложниц, Хартуб меня знает, поэтому и обратился. Возможности, говоришь? Скажи, ты отдашь свою дочь или сестру в гарем?

Вортум возмущенно вскинулся.

– Вот! И я о том же – как бы ни был богат и влиятелен сатик, ни один отец из соседней страны свою родственницу ему не отдаст. Вот и остается ему жен выбирать из своих, а в гарем собирать приглянувшихся женщин, украденных из других государств. Тут мы и нужны, не будет же сам сатик или его Главный Евнух по дорогам пыль глотать, присматривать, да выбирать цыпочек? Добровольно в гарем только андастанки рвутся, остальные женщины в обморок от одного названия падают.

– Убедил, – кивнул Вортум. – И как мы ее выкрадем?

– Дом знаем, кто в доме живет – узнаем. Несколько дней понаблюдаем, подумаем, – ответил Терим. – Когда все уточним, наймем бродяг, своих людей светить вообще не будем, чтобы нас никто с пропажей не мог связать. Отребья в городе хватает, которые за восьмушку медной монеты мать продадут, а за целую – Ночное Око с небесного свода достанут.

– Тогда, надо не местных бродяг нанимать, а пришлых. Местные поделятся с кем-нибудь, слово за слово и молва к нам приведет. По-хорошему, надо будет исполнителей убрать, с чужими это проще. Пришли-ушли, кто за ними смотрит, кто о них помнит? У меня есть пара мастеров – сделают чисто и тела нигде не всплывут.

– Верно, так и поступим. Только, убивать не станем, а наденем ошейники. Сам же говоришь – чужие, кто их искать будет? Зачем уничтожать то, что можно продать?

Довольные друг другом, торговцы расстались до следующего дня.

Осторожное расследование принесло известие, что наемник отвез девчонку к тетке и практически сразу покинул город. Значит, с этой стороны опасаться было нечего.

Наблюдение за домом показало, что девушка на самом деле капризна и своенравна, но тетка ей потакает. Пригласили лучших портных, шьют новые, модные платья, тетушка рассчитывает через три недели представить племянницу на Большом летнем балу. А пока девица достает слуг и весь день, спасаясь от жары, проводит в тени сада.

Осталось найти исполнителей.

Риско считал, что им крупно повезло остаться в живых: странный маг-наёмник мог легко отправить их к предкам, но отпустил, только клятву взял – рассказать о нем они никому не могут. Даже между собой не могут о происшедшем говорить.

Третий день в Астерии мужчины решали, что им делать дальше. Коня и кибитку продали еще на въезде, за какие-то гроши, лишь бы руки развязать. Куда им кибитка с ярким тентом, если ни кукол нет, ни кукловодов? Только руки занимать. Избавились, и слава Единому.

Зерон предлагал вернуться в столицу, Анрис – в Андастан, Риско молчал, понимая, что после фиаско с наёмником его слово немного стоит.

Сидевшие за соседним столом двое торговцев с интересом прислушивались к перепалке.

– Простите, уважаемые, – решил вмешаться Вортум. – Вы не здешние? Работа не нужна?

Бывшие артисты насторожились.

– Смотря, какая работа, – проговорил Анрис. – Да, мы проездом. Завтра думали уезжать.

– Работа хорошая, денежная, – продолжил Вортум. – Подсаживайтесь за наш стол, поговорим! Эй, хозяин, неси нам еды, да чем ее запить.

Спустя час ударили по рукам.

– Хорошо, что один из вас – маг, это упростит дело, – довольно потирал руки Терим.

– Маг-то я, маг, да у меня бляхи нет! Боязно силу применять, привлечем патруль.

– Да, патруль, что-то, активизировался, подтвердил Вортум. – Вчера по делам ездил – видел целый отряд, искали что-то в лесу.

– Бляху я тебе выправлю, – отреагировал Терим. – Главное, не подведите. Вон тот дом, а девчонка… да вот же, она сама вышла!

Троица остолбенела, увидев, кого им предлагают похитить.

– Эту? – рассмеялся Анрис. – С превеликим удовольствием! Надо вечером посмотреть пути отступления, прикинуть, где поставить повозку…

– У меня артефакт есть, как схватим девочку, наденем, она сразу для всех будет мальчиком выглядеть. Только он слабый, всего на четверть оборота хватит. Успеешь донести, если повозку на соседней улице поставить?

– Успею.

На том и порешили.

Вечером, проверив все, что планировали, троица несостоявшихся артистов сидела в комнате постоялого двора и удивлялась превратностям судьбы.

– Видишь, как оно? Хотела чужую рабыню продать, а теперь сама в рабыни попадет!

– Поделом! Не будет яму другому рыть!

– Но, мы-то, тоже, как бы, роем?

– Мы? Не-е! Мы – работу выполняем, нас это не касается!

Тетка дочери брата обрадовалась, чуть ли не до слез.

– Рамика, ласточка! Как выросла! А похорошела как! – причитала тетушка, не зная, куда усадить, да чем лучшим накормить любимую племянницу. – Вовремя приехала, как раз успеем платьев нашить. Будешь у меня самая красивая на Балу! Уж такой раскрасавице мы лучшего жениха ухватим!

– А кто здесь лучший жених? – поинтересовалась девушка. – Няня, что глазами хлопаешь? Видишь, отвар у меня в чашке остыл, надо погорячее налить!

Ари Цецилия охнула и бросилась исправлять.

– Так, какие женихи-то? – напомнила Рамика. – Мне старых не надо!

– Хорошие женихи! Сын торговца пряностями – молод, красив, богат. Еще сын городского головы. Но тот ходок, конечно… У кумы сын – суконную лавку держит. Очень приличный молодой человек. Да ты не спеши, я всех покажу, обо всех расскажу. А уж как мы тебя нарядим, да начнем по вечерам в экипаже кататься – женихи все пороги обобьют. Думаю, на Балу ты не меньше пяти предложений получишь.

Рамика счастливо вздохнула, представляя вереницу богатых красавцев, ищущих ее благосклонности.

– Вот, птичка моя, вот горячий отвар!

– В такую жару – горячий? Няня, ты, верно, решила меня уморить? В сад спущусь, там хоть ветерок, – девушка, досадуя, что няня грубо ворвалась в ее мечты, дернула плечиком и легко сбежала по ступенькам.

Верная Цецилия, поставив чашку на стол, поспешила следом.

Спустя несколько дней, ближе к закату, Рамика, по обыкновению, вышла в сад. Сегодня доставили первое готовое платье, сидело оно изумительно и очень ей шло. Девушка рассеянно бродила под фруктовыми деревьями, представляя, какое впечатление произведет, появившись на Балу в нежно-розовом. Нет, лучше – в лимонно-желтом. А, может быть, в красном? Сразу заявить о себе ярко? Нет, девушке положено носить нежные тона…

Внезапно из-за кустов ягодника появились мужчины, в одном из которых она узнала артиста.

– Ах! Как вы меня напугали! Что вы здесь делаете? Я сейчас закри…

Риско успел спеленать девушку, но возникло непредвиденное обстоятельство – няня. Женщина следовала за подопечной и чуть задержалась, отцепляя юбку от куста роз.

Пришлось срочно усыплять и её, иначе шума было бы не избежать.

Мужчины переглянулись, маг пожал плечами – мол, а другого выхода не было!

Неподвижные тела доставили к забору, на шею девушке надели артефакт, и Анрис понес ее на руках к стоящей на соседней улице повозке.

– Зачем старуху тащить? – ворчал Зерон. – Куда мы ее денем?

– Здесь оставить – быстро найдут и поднимут шум, – объяснял Риско. – Лучше взять с собой, а там или голову набок, или с камнем в омут.

– Как же мы её унесём? Артефакта нет, сама идти она не может. Ладно, ребенка на руках нести – если кто увидят, подумают, что заснул. А старуха на руках?

На глаза попалась садовая тележка, прислоненная к забору. Недолго думая, маг ухватил ее и перекинул через забор:

– Клади бабку.

– ???

– Клади, говорю!

– Ну, положил. И что даль… Ого!

Тележка со спящей женщиной превратилась в тележку с садовым мусором.

– Вези, – буркнул маг, вытирая пот. – Меня минут на десять только и хватит, за это время надо успеть довезти ее до повозки.

К счастью, улицы были пусты – наступило время ужина.

– Рамика! – донесся приглушенный зов. – Ари Цецилия! Идите ужинать, стол уже накрыт!

Тревожно переглянувшись, оба лиходея прибавили ходу.

Успели вовремя – только перенесли няню внутрь экипажа, как иллюзия с нее спала.

Работорговцы дополнительному довеску в виде пожилой женщины, не обрадовались, но решили не спорить. Действительно, непредвиденное обстоятельство, бросать было нельзя.

Спящим женщинам надели ошейники и перенесли в специальную комнату, где Темир держал новых, еще не смирившихся со своей участью, рабов.

– Мы все выполнили, наши деньги? – Зерон вопросительно глянул на работодателей.

– Конечно, все, как обещали – Темир протянул увесистые мешочки с деньгами. – Еще бляха, но её должны подвезти с минуты на минуту. Может быть, разделите с нами ужин? Обмоем удачную сделку.

Оживившиеся после получения гонорара разбойники, расслабились и охотно согласились.

Очнулись они в комнате без окон, с магическим светильником под потолком. На всех троих были рабские ошейники, на Риско еще и антимагические браслеты.