Текст книги "Без чувств (СИ)"
Автор книги: Zzika Nata
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)
Глава 13
Рамика оказалась невысокой пухленькой девушкой, высокомерной и капризной.
Повозка, в которой она ехала, была полностью закрыта с трёх сторон полотняными стенами без малейшего намёка на окошки. Крыша, тоже полотняная, держалась на дугообразных подпорках.
Няня сидела внутри, возле самого входа, придерживая занавесь, работники примостились снаружи, по очереди управляя лошадьми.
Рамика и носа не казала, но её недовольный голос почти не замолкал.
То ей было жарко. Это можно было понять – в наглухо закрытой повозке в разгар летнего дня!
То – холодно. В Тропиндаре в разгар лета – холодно…
Едут слишком медленно, её укачивает.
Едут очень быстро – её трясёт.
Лошади плохо пахнут.
Рабыня наемника дерзко посмотрела в сторону повозки, в которой едет Рамика, наверное, замышляет недоброе. Наглую надо наказать.
Герцог наказывать отказался категорически, и девчонка затаила обиду.
Лина про себя удивлялась – она бы с ума сошла, целыми днями сидеть без движения в тесном пространстве повозки. Впрочем, избыток движения – тоже не подарок. К вечеру её ноги ломило так, что половину ночного времени она ворочалась, не зная, как уменьшить боль, а утром вставала разбитая и не отдохнувшая. Умываться магией она боялась, поскольку сила не очень её слушалась, а магистр предупредил, что им нельзя показывать, что они – одарённые. Ночевать ей приходилось прямо под повозкой, куда она стелила старое одеяло. Герцог выглядел виноватым, но спутники брезгливо следили за рабыней и вслух подмечали каждое послабление.
– Гляди-ка, – ворчала няня. – Рабыня в лаликах! Могла бы и в чеканах походить, а нет, так и босиком сошло бы – невелика птица.
– Целое одеяло ей одной! – громко удивлялся работник, толкая коллегу в бок. – Смотри – а мы вдвоём под таким же ютимся!
Магистр скрипел зубами, но молчал, понимая, что разговоры эти с целью или его из себя вывести, или Аэлину заставить заговорить.
Почему-то спутников очень задевало молчание рабыни.
Няня чего только не говорила, втихаря, чтоб наемник не услышал, какие гадости не лила, но девушка держалась, лишь голову ниже опускала, не желая, чтобы настырная женщина рассмотрела злость в её глазах.
– Прекратите разговаривать с моей рабыней! – не выдержал Стефан. – Беседуйте между собой, мою собственность оставьте в покое.
– Честным женщинам оскорбительно находиться рядом с ней, – высокомерно заявила няня. – Её надо срочно продать в первом же городке. В дома увеселений всегда требуются новые девушки.
Наёмник возмутился:
– С какой стати я буду продавать ее за бесценок здесь, если в Андастане мне дадут втрое больше? Потом, с чего вы решили, что она недостойна находиться рядом? Ну и в вдогонку – вас никто не заставляет подходить к моей повозке и разговаривать с Улиной, если вас это оскорбляет.
– Да разве хорошая девушка в рабство попадёт? – всплеснула руками няня. – Она лучше руки на себя наложит, чем будет служить утехой! Вот, где вы её взяли, скажите!
– Что это изменит? Улина – плата за мой последний контракт.
– То есть, араз Теофан, ты даже не знаешь, сколько через нее до тебя прошло мужчин? Как я могу уберечь мою невинную птичку, если рядом с ней едет такая? – няня сердито притопнула ногой. – Да если кто-то узнает, с кем прибыла Рамика, не видать ей нормальной партии!
– Что за чушь вы несете, ари Цецилия? Я везу Улину для продажи в гарем! Именно поэтому я ее взял в качестве платы за работу.
Няня хмыкнула и покачала головой:
– Ни в жисть не поверю, что наёмник, здоровый мужик, столько дней наедине с девушкой, и до сих пор её не попробовал. Всем видно, как вы за ней следите, как бережете, стараетесь кусок получше ей в чашку кинуть, лалики опять же, одеяло… Нет, араз Теофан, она не девственница, и ни в какой гарем её не купят!
– Не все рабыни идут для услады господина, кому-то надо там прислуживать, да и другой женской работы полно, – герцог не сдавался. – Кому я решил продать свою рабыню, касается только меня. Ваше дело – молодая госпожа, вот ею и занимайтесь!
Интерес к его собственности удалось погасить, но Стефан понимал – это временно. От безделья женщины примутся за старое очень скоро. По крайней мере – няня точно.
Рамика напрямую его, пока, не доставала.
Аэлина держалась достойно, на выпады не отвечала, головы не поднимала.
Герцог понимал – ей удается выдерживать переходы только потому, что старый мул не мог двигаться быстрее.
Рамика через няню передавала, что готова ссудить денег на покупку молодой лошади.
– Не нужно, – отказался магистр.
– За рабыню переживаете? – не преминула съехидничать ари Цецилия. – Посадите на повозку, мы сделаем вид, что не видим, лишь бы ехать скорее.
– Причем тут рабыня? – поднял брови наёмник. – Я получаю одну монету за каждый день пути. Чем дольше едем, тем больше получу.
Женщина фыркнула и вернулась к подопечной, а Стефан перевёл дух.
Нет, грах трехногий, почему их так волнует наличие рабыни? Вообще, отношение в Тропиндаре к рабам какое-то предвзятое. Он считал, что они здесь – обычное явление. Ладно, пусть, не совсем обычное, но не редкое. Герцог оказался не готов, что от Аэлины все будут шарахаться, как от заразной, и настолько презрительно к ней относиться. Цепляются и цепляются. И да, хорошая лошадь не помешала бы, тем более, если спутники готовы закрыть глаза на нарушение обычая – жена сможет ехать, а не идти. У него и так уже сердце кровью обливается. А если она уже беременна? Ведь, бывает и с первого раза женщина умудряется понести.
Мужчина еще больше помрачнел.
Тракт, по которому они двигались, кипел жизнью. Путников то и дело обгоняли другие повозки и экипажи, иногда пролетал верховой. Встречались и пешеходы. Через равные промежутки в половину одного дневного перехода, возле дороги вырастали постоялые дворы, но герцог предпочитал ночевать в повозках.
На вопросы няни он ответил, что не желает разыскивать свою собственность, если ночью кто-нибудь решит, что повозка и мул ему нужнее. На самом деле на постоялых дворах была велика вероятность встретить одаренного. Любой маг с уровнем дара выше среднего без труда опознает в наемнике собрата. Но маги ни в одном государстве наемниками не работают, поэтому возникнет закономерный вопрос – что тут забыл одаренный? А когда рассмотрят Аэлину и узнают, что оба – подданные империи… Нет, допускать такое было нельзя.
Герцог уже сто раз пожалел, что согласился сопровождать дочь торговца, однако, магический договор, который они заключили с её отцом, не позволял ему ни передать свой контракт кому-нибудь другому, ни отказаться выполнять свои обязанности. Единственный плюс из всего – замаскировались они отлично.
Через пять дней пути, обе повозки въехали в небольшой городок – Таун, и Рамика запросила день отдыха.
– Это вы можете не мыться неделями, спать под открытым небом и есть всухомятку, а моя птичка привыкла ванну два раза в день принимать! Мы останавливаемся на один день!
Конечно, Стефан собирался отказаться – в дороге он решает, где стоянки, да насколько долгие, тем более что до вожделенной Астерии, где он, наконец, сбудет Рамику с рук, оставалось полтора дня пути. Но взгляд, брошенный на Аэлину, поведал ему куда больше слов – его жена измучена и остро нуждается в отдыхе.
– Хорошо, – буркнул он. – Но постоялый двор я сам выберу.
Остановились в небольшой гостинице, неподалеку от выезда из городка. Конюшня всего на пять лошадей, комнат только пять. Зато в гостинице, кроме них, больше не было ни одного постояльца.
Дочь торговца потребовала лучшую комнату, но тут воспротивился герцог – лучшая комната располагалась на первом этаже.
Караулить сутки под окном не было никакого желания, поэтому Стефан велел вселяться в одну из трех комнат на втором этаже – среднюю. Ближайшую к выходу занял сам, в комнату справа отправил сопровождавших их работников.
На возмущение няни коротко отрезал:
– Не нравится – собираемся и выезжаем.
Ари Цецилия прикусила язык.
Дождавшись, когда подопечные водворились в выделенное им помещение, герцог смог позаботиться о Аэлине.
Девушка всё это время так и стояла во дворе. Чувствуя, как холодеют руки, мужчина прикинул расстояние, на которое отдалялся от жены – если и превысил тридцать метров, то ненамного. Всмотрелся в бледное лицо девушки – грах, похоже, ей прилетело-таки.
– Ты почему тут торчишь? – от волнения он не сдержался и произнес это гораздо жестче, чем хотел. – Я же велел дожидаться внизу. Там хоть посидеть есть на чем, и ты не оказалась бы от меня дальше, чем позволяет ошейник.
– Мне запретили туда входить, – ответила Аэлина и посмотрела прямо в глаза мужу. – Ничего, продолжайте осматривать комнаты, мне почти не больно.
– Запретили? Кто? – магистр почувствовал, что начинает закипать. – Кто посмел отменить моё распоряжение?
Аэлина округлила глаза, и маг сам себя одернул – он не советник императора, а обычный наёмник. Не по чину такие фразы и амбиции.
– Хозяин запретил, – робко отозвался молоденький конюх. – Велел не пускать рабыню.
– Почему? – изумился герцог. – Кому она может помешать, ведь здесь только мы?
– Хозяин велел.
– Иди за мной, – приказал жене Стефан, решив больше не спорить с конюхом.
Но войти в гостиницу не получилось – в дверях стоял хмурый владелец.
– Прошу прощения, араз, но в мою гостиницу рабыня не войдет.
– Почему? Она будет в моей комнате и шагу одна за ее пределы не ступит.
– Если кто-то узнает, что я пустил внутрь рабыню, у меня больше никто не станет останавливаться. Простите, араз, я очень уважаю своих постояльцев, но рабыня в дом не войдет. Она может переночевать на конюшне.
– В том-то и дело, что не может! – рассердился герцог, который решился на остановку только ради того, чтобы в нормальных условиях отдохнула Аэлина. – У неё предел ошейника всего тридцать метров!
– Если вы позволите, то всего в трех алпелях отсюда дом почтенного Аронима, мага. Вы сможете приобрести у него новый ошейник, с более длинным порогом, – хозяин посмотрел на небо. – Только вам надо поспешить, он вот-вот закроет лавку.
– Я не могу оставить без охраны госпожу, – рявкнул герцог.
Говорить, что показаться в лавке мага ни он, ни Аэлина не рискнут, он не стал, благо, нашелся другой повод.
– Можно послать Тимо, он шустрый, сбегает мигом! – предложил хозяин. – Дайте ему три монеты, и он купит новый ошейник. Я разрешу вашей рабыне спать в пустом стойле, ей будет там тепло и удобно.
РЕМАРКА
Дорогие мои, любимые читатели!
Чтобы по несколько раз не повторять одно и то же, решила написать здесь.
В тексте это было, но продублирую, раз прошло незаметно или забылось.
Выдать себя за торговца, крестьянина и т. д. герцог не мог – выправка его выдавала с головой. Он привык приказывать, а не подчиняться, это скрыть сложно, наблюдательный человек заметит несоответствие формы и содержания – странный торговец или крестьянин, который головы ни перед кем не гнет и т. п. Лина это первая поняла, когда они обсуждали план действий. Единственный, кто ведет себя также – наемник. Стефану пришлось выдавать себя за него. Изображать местного аристократа он не может: во-первых, у них нет денег, подходящей одежды и сопровождения. Во-вторых, он не местный, его раскололи бы на раз-два – аристократов там не тысячи, все роды известны и на слуху.
Далее – наемники не путешествуют в компании жен, сестер, матерей. Совсем. Никогда. Поэтому единственный способ провезти Аэлину – выдать её за рабыню. Это тоже было в тексте.
Герцог не знал, что отношение простых людей к рабам – презрительное, что тех не пускают в дома. Не жил он в Тропиндаре среди обычных людей, которые рабов не держат, а у аристократов отношение другое. Нет, они не особенно миндальничают с рабами, но те вхожи в их дома, прислуживают и т. д. Невозможно знать нюансы о всех странах, особенно, если эта страна за тридевять земель от твоей и ты там был всего пару раз с официальным визитом, а не как турист.
Они – на недружественной территории, им нельзя раскрыться, нельзя, чтобы в них опознали магов или узнали советника. Последствия для них самих и империи могут быть плачевными.
Двигаемся дальше: герцог выдает себя за наемника. Отказаться взять попутную "доставку" он не может, это вызовет подозрение. Он и так уже прокололся, показав, что относится к рабыне, как к человеку, старается облегчить ей жизнь, ведет за собой в дом, будто у него так заведено и т. д. Да и денег у них почти нет, надо на что-то ехать, питаться, так что, монета в день совсем не лишняя.
Про ошейник – он взял самый простой, без наворотов, посчитав, что 30 метров им достаточно. Без ошейника рабыне нельзя, а что она не везде сможет за ним следовать, Стефан не знал (см выше). Да, прокололся, но он не мог предвидеть, что его наймут в сопровождающие, и их финансы немного пополнятся.
Посадить в повозку рабыню нельзя, это как для мусульманина в дом собаку пустить и на кровать положить (образно говоря). Рабы идут пешком. Заболели – их лечат или перепродают. Наши молодожены не могут нарушать обычаи страны, повторюсь – им нельзя привлекать к себе внимание, нельзя выделяться.
Магистр делает, что может, пытаясь облегчить для Аэлины дорогу, няня и К не зря шипят – они заметили, что отношение наемника к рабыне отличается от общепринятого.
В догонку:
Мир – патриархальный, напоминаю это. Мужчины там не привыкли ставить мнение, желания и комфорт женщин выше своих. Это женщина должна ублажать и лелеять мужчину, тогда он, может быть, отсыпет ей плюшек, а герцог, вообще, до встречи с Аэлиной, был уверен, что все женщины алчны, глупы, капризны и никчемны. Тем не менее, специально вредить или причинять боль он не хотел, всеми силами старается этого избегать.
Герои попали в сложную ситуацию, они во враждебном месте и могут полагаться только на себя. Их отношение друг к другу меняется. Медленно, не вдруг, но меняется, потому что дорога, опасность быть раскрытыми, тяготы пути заставляют их открывать то, чем они являются на самом деле, снимая шелуху обычаев, воспитания и вдолбленных стереотипов.
Наберемся терпения?
Стефан лихорадочно прикидывал, как выпутаться.
Нет, мальчишку к магу за новым ошейником послать можно, деньги, спасибо отцу Рамики, есть. Но с новым ошейником проблема ночевки в конюшне не решится. Знал бы, что так обернется – не стал бы делать дневку.
– Ладно, если вы, ар, поручаетесь за парнишку, что он денег не потеряет и мигом обернется, пусть сбегает. Но сначала давайте решим одну маленькую проблему!
– Какую проблему?
– Видите ли, уважаемый ар…
– Арелий.
– Видите ли, уважаемый ар Арелий, эта рабыня – единственное ценное, что есть у меня. Я рассчитываю выручить за нее тысячу двести монет в Андастане, но для этого она должна быть безупречна. То есть – не иметь повреждений кожи, оставаться невинной и хорошо себя чувствовать.
– Мне-то, какое до этого дело? – насупился хозяин. – Я гостиницу держу, а не рабами торгую.
– Вам дело – самое прямое. Допустим, я доверю гостинице самое дорогое, что у меня есть. Девушка отправится в конюшню, а там на нее лошадь наступит. Или она простынет. Или, хуже того – её попробуют украсть и убьют этим. Или, самое ужасное – лишат невинности? Вам придется возместить мне убытки – полную стоимость девушки и упущенную выгоду.
– Что? – выпучил глаза владелец постоялого двора. – С какой стати?
– С той стати, что гостинице было доверено на хранение ценное имущество, но его не уберегли. Что это за постоялый двор, где портят имущество постояльцев? Нет, я, конечно, мог бы забрать рабыню с собой в комнату и сам её караулить. В таком случае, тебе не пришлось бы оплачивать порчу моего имущества, если бы она произошла. Но рабыне нельзя входить в твою гостиницу, такие здесь правила. Я подчиняюсь. Давай заключим магический договор, и пусть Тимо мчится за новым ошейником.
Слушая разговор, Лина умирала от желания посмотреть на хозяина гостиницы, но боялась, что этим доставит мужу новые неприятности – рабам положено смотреть в землю, пока господин его не позовет. Спасибо няне Рамики – теперь она твердо знала правила поведения и обязанности рабов. Ещё бы не запомнить, если их ей раз сто повторили…
Когда пауза затянулась, она, всё-таки, не выдержала, чуть приподняла голову и стрельнула в сторону Арелия. Увиденное превзошло её ожидания: почтенный господин стоял, красный, как вареный рак, выпучив глаза и хлопая губами. При этом из недр мужчины вместо членораздельной речи доносился какой-то сип и скрип.
– Что? Я не расслышал, – флегматично произнес Стефан. – Повторите – мы заключаем магический договор, согласно которому, вы принимаете на себя охрану моего ценного имущества и обязуетесь утром вернуть мне его в том же виде, в каком получили. А если собственности будет причинен какой-либо урон, то полностью возместите и его стоимость, и упущенную выгоду.
– К-к-какую еще выгоду? – обрел дар речи Арелий.
– Обыкновенную. Смотрите – рабыня мне досталась вместо восьмисот монет. Я её кормлю, пою, одежду, вон, пришлось купить. Обувь хорошую. То есть, несу дополнительные расходы. Но рассчитываю не только вернуть потраченное, но и заработать сверх. Иными словами, вернуть восемьсот монет плюс потраченные на неё десять монет и получить чистую прибыль от продажи в сумме двести девяносто монет. Вот эти двести девяносто монет и есть моя упущенная выгода, которую вы мне заплатите сверх восьмисот десяти, если девушка умрет или потеряет товарный вид.
– Но постойте! – возмутился ар Арелий. – Как вы можете заранее знать, сколько вам за нее дадут? Может быть, она и пятисот монет не стоит!
– Я продаю её за тысячу двести и ни монеткой меньше. Итак, время идет, лавка мага скоро закроется. Заключаем магический договор?
Владелец гостиницы вытер пот и проблеял:
– Но у меня нет таких денег!
– Сторожите мою собственность лучше, тогда вам не придется платить. Или нам переехать вон на тот постоялый двор? – магистр показал на улицу, где маячил владелец соседней гостиницы. – Я уверен, его хозяин понимает, что такое упущенная выгода, и с радостью пойдет навстречу. Тем более что наплыва постояльцев я не наблюдаю.
– Хорошо, – решился работник сферы услуг. – Ваша взяла! Но у меня два условия – вы занимаете вот эту комнату на первом этаже, что сразу справа от входной двери. И ваша рабыня тихо сидит на полу, не маяча в окне. Сами придумайте, как ее завести внутрь, чтобы Хорхе, – но кивнул в сторону конкурента, – ничего не заметил.
– Так, мне бежать в лавку или нет? – подал голос Тимо. – А то у меня еще лошади господ не чищены.
Ар Арелий посмотрел на почти севшее солнце и ответил:
– Поздно, лавка уже закрыта. Если араз пожелает, сбегаешь утром.
Тимо поклонился и отправился в сторону конюшни.
Аэлина тихо выдохнула – с ума сойти, у герцога получилось!
Стефан скривился:
– Первый этаж? Наверное, шумно и жарко?
– Нет, нет, – спешно заверил его владелец постоялого двора. – У нас тихое место, редко какой всадник проедет или повозка, тракт-то немного в стороне, видите? Но если вы хотите, я прикажу, служанка принесет и повесит на окно занавеску. Задерните – и никакой пыли и шума.
– Уговорили, – герцог сделал вид, что согласился с трудом. – Пусть ваши слуги перенесут мои вещи и поставят большую купель с горячей водой. Я хочу искупаться перед едой. Да, на ужин мне всего и побольше.
– Что именно желаете? Мяса? Птицу? Вина?
– Мясо, но не слишком перченное, птицу, рыбу, овощи, пирог. Вина не надо, подайте молоко, сладкий взвар и что-нибудь к ним – булочек, печений.
Брови ара Арелия поднялись до границы роста волос.
– Что не так? – рассердился Стефан. – Я не пью вино на работе, а мне еще ночью караулить. – На завтрак я люблю творог с кусочками фруктов, вареные яйца и какую-нибудь молочную кашу. А еще хорошую ветчину, но можно и жареного каплуна.
– Будет сделано, – хозяин поспешил оставить слишком придирчивого постояльца, переложив заботу о нем на слуг.
Стефан еле заметно перевел дух – Единый, получилось! Аэлина сможет нормально отдохнуть – искупаться, поесть и выспаться на кровати.
Переезд произошел в один заход – вещей у наемника была одна сумка, и та висела у него через плечо. Из повозки он приказал принести одеяло и бросить его у двери.
– Рабыне, – коротко объяснил герцог и кивнул девушке, приглашая идти за собой.
В комнате уже повесили занавеску и поставили большую лохань, в которую слуги таскали горячую воду.
Лина, следуя своей роли, смиренно присела на одеяло и замерла.
Наконец, лохань была наполнена, стол уставлен блюдами и кувшинами, занавеска задернута, а дверь плотно закрыта.
Герцог набросил полог на дверь с окном и выдохнул.
– Зачем столько еды? – поинтересовалась девушка, созерцая батарею мисок и тарелок.
– Я не знаю, что ты предпочитаешь, поэтому набрал всего и то, что, обычно, едят женщины.
– Молочную кашу, творог на завтрак? Ты их тоже любишь?
– Кашу терпеть не могу, но ты её ела, когда жила в замке, поэтому и здесь заказал, ответил герцог. – Кушанья остынут, жалко, но магии мало, не хочу тратить ее на купол.
– Объясни, как подогреть, я попробую.
– Ой, нет! Когда я учился подогревать и нагревать, то немало хороших продуктов и вещей сжёг до углей. Мы останемся без ужина, окончательно добьём хозяина и выдадим себя. Лучше, давай попробуем поставить тепловой барьер.
– Как это? – Лина встала и, блестя глазами, приблизилась к столу.
– Зовешь стихию. Помнишь, я учил тебя умываться магией, чтобы снять усталость?
– Да.
– Вот, набираешь полные руки. Неси аккуратно, так. Теперь цепляй сюда. Хорошо. Не спеши. Веди руками, будто накрываешь сферой. Крышкой, то есть, – тут же поправился герцог.
– Я знаю, что такое сфера, – буркнула Аэлина. – Так?
– Да. Растягивай. Теперь вплети немного силы, только очень немного! И отпусти! Прекрасно!
Лина с гордостью посмотрела на дело своих рук – над столом еле заметно мерцала пленка в виде гигантской сферы, укрывающей все блюда разом.
– Теперь не остынет, – удовлетворенно заключил герцог. – Купайся скорее, есть очень хочется. Дай, я сниму ошейник.
Лина подошла, дождалась, когда ненавистная полоска разомкнулась, и вернулась к купели. Муж без дополнительной просьбы отвернулся к окну.
С удовольствием вымывшись, Аэлина сразу очистила воду и постаралась нагреть её так, чтобы она не плескалась и не закипела.
– Все? Ты быстро, – похвалил муж. – Можешь начинать, не жди меня.
И тут волнами пошел полог возле входа – кто-то ломился в дверь.
Тихо выругавшись, герцог одним движением убрал со стола удерживающую тепло сферу и полог тишины с двери, указал Лине на одеяло и сдернул с себя все до нитки.
Лина зажмурилась, пытаясь унять пылающие щеки.
– Чего надо? – грубо крикнул герцог. – Я собираюсь купаться.
– Араз, впустите, мне надо вам что-то сказать, – грахова няня!
Мужчина показал девушке жестом, что ей лучше согнуться сильнее и накинуть на голову край юбки – спрятать еще мокрые волосы.
Надо будет научить ее сушить их – отметил он про себя.
– Я раздет, если вас это не смущает – входите, – крикнул он.
Дверь приоткрылась, и внутрь скользнула ари Цецилия.
Сходу она отметила сжавшуюся фигурку рабыни на полу, накрытый стол и уткнулась в спокойно стоящего у купели обнажённого мужчину.
– Ах, простите, не хотела мешать! – няня отводить глаза не спешила, старательно оценивая, измеряя и взвешивая. – Моя Рамика, она очень измучена и подавлена. Надо чем-то развлечь девочку.
– В няньки не нанимался, – ответил, ничуть не смущенный осмотром, герцог и потрогал рукой воду в купели. – Если у вас все, то прошу плотнее закрыть дверь с той стороны. Не люблю сквозняки.
– Постойте! Мне сказали, что завтра на площади будут давать представление бродячие артисты. Вы должны сопроводить туда госпожу!
– С чего бы я должен? Мои обязанности – довезти девушку до тетки и сдать с рук на руки в целости и сохранности. Развлекать её и сопровождать на мероприятия, уговора не было. Тем более что в толпе с ней может произойти, что угодно. Я не разрешаю. Более того, завтра после обеда мы выезжаем, так что, никаких представлений!
– Как!? Но вы обещали день отдыха!
– Считайте – сегодня вечер и ночь, завтра – утро и день. К вечеру выезжаем. А послезавтра к вечеру прибудем в Астерию. Если вы закончили осмотр моей мужественности, то покиньте комнату. Да, спускаться вниз до утра не советую – на лестнице я поставлю ловушку. Весьма неприятную для того, кто в нее попадет. Предупредите Рамику и обоих слуг.
Няня вспыхнула и, бормоча что-то под нос, вымелась за дверь.
Стефан заново навесил полог неслышимости и полез в купель.
– Обязательно надо было щеголять перед ней в голом виде? – тихо спросила Аэлина. – Можно же было встать за стол или сразу залезть в лохань?
– Как приятно, что жена беспокоится обо мне, – улыбнулся герцог. – Пришлось побыть отвлекающим фактором, ведь ясно, что Цецилия явилась сюда с целью найти какие-нибудь нарушения. А я неосмотрительно на самом видном месте оставил это, – и Стефан показал себе за спину.
Лина перевела взгляд и охнула – на кровати лежал небрежно брошенный рабский ошейник.
– Все позади. Она от моего… гм… меня… глаз не могла отвести. Ешь! Завтра утром надо найти кого-нибудь и аккуратно расспросить. Сдается мне, с рабством здесь не всё так просто, информация не помешает.
– Стефан сделал паузу и неожиданно выдал. – Спасибо, что помогаешь и стараешься не осложнять нам задачу.
– Чтобы выбраться, нам надо забыть разногласия и держаться друг друга, – пожала плечами Аэлина. – Если каждый будет делать, что должен – мы справимся. Если кто-то начнет предъявлять претензии и вставлять палки в колёса – погибнем оба. Но это не значит, что я забыла или простила.
– Да и я не забыл, – герцог выразительно скривил губы, напоминая о своих проблемах с даром. – Но ты права – это может подождать. Сильно приложило?
– Что? А… нет. Терпимо. Сама виновата, надо было хоть к двери подойти, а я не сообразила.
– Я посмотрю ошейник, может быть, смогу увеличить предел. Если бы найти лаконит, я бы сделал пустышку, выглядящую, как настоящий рабский ошейник, даже маг не различит. Но где ж его найти?
После купания, обильного ужина, да на мягкой, чистой постели, Лина заснула мгновенно.
Снилось ей, что кто-то большой и теплый, прижимает к себе и перебирает её волосы. Осторожно массируя голову, поглаживая плечи и бормоча что-то приятное.
Лина счастливо вздохнула – только мама, пока она засыпала, гладила ее по голове и шептала на ухо, как любит свою дочку.
Когда Стефан подошел к кровати, Аэлина уже спала, такая маленькая, трогательная беззащитная.
Щеки девушки порозовели, и герцог неожиданно для себя заметил, что на них падает тень от пушистых ресниц. Правильный овал лица, красиво очерченные губы, даже после недели путешествия под открытым небом нежная кожа. Впрочем, Аэлина старательно куталась в кусок ткани, невесть где ею раздобытый, почти полностью закрывая лицо и скрывая волосы. Вспомнив об этом, магистр про себя удивился – надо же, сама догадалась! – и порадовался, что жена догадалась, раз он упустил этот момент.
Видимо, в этом и крылся пристальный интерес, а также, неприязнь к рабыне – она поначалу шла простоволосая, с открытым лицом. Нет, дальше нельзя тыкаться вслепую, он должен узнать все нюансы, связанные с рабами!
Стефан скинул рубашку, взялся за штаны и замер – под штанами у него не было ничего, кроме его самого.
С сомнением посмотрел на безмятежно спящую жену – может быть, обойдется? Они же женаты, и брак консуммирован… Но тут же сам себя одернул – проснется Аэлина ненароком, увидит мужа в первозданном виде, испугается. Нет, как бы ни хотелось совсем раздеться, он ляжет в штанах, только переоденет другие – полотняные и свободные.
Под одеяло герцог скользнул рыбкой, боясь разбудить девушку, но Аэлина даже не шелохнулась.
Еще бы – столько прошагать пешком! Он намного более выносливый, чем она, и то вымотался.
Прядка волос упала на лицо и чуть шевелилась от дыхания спящей.
Стефан, как завороженный, не сводил с лица Аэлины глаз. Красивая. В Андастане придется что-то придумывать, чтобы никто её не рассмотрел и не захотел перекупить. Конечно, он продавать жену не собирается, но лишнее внимание им ни к чему. Наконец, не выдержал, придвинулся, осторожно прижавшись к спине жены, отвел непослушную прядку, пропустив локоны сквозь пальцы, и поразился их мягкости и шелковистости. Захотелось еще, и он, стараясь не делать резких движений, сначала невесомо погладил жену по голове, потом скользнул пальцами по прядкам и принялся осторожно их перебирать, наслаждаясь ощущениями.
– Когда ты спишь – такая нежная и покладистая, – пробормотал он. – Твои волосы текут сквозь мои пальцы, как река, представляешь? У тебя необыкновенные волосы, ни у одной женщины не встречал таких.
Герцог потянулся и зарылся в локоны носом.
– И пахнут они солнцем и цветущим лугом, – продолжал шептать мужчина. – Знаешь, я бы очень хотел вернуть время назад, в нашу первую встречу, и сделать все иначе, но, к сожалению, это невозможно. Спи, малышка, пусть приснится что-нибудь хорошее, что подарит тебе радость.
Жена завозилась, устраиваясь поудобнее, повернулась лицом к мужу, положила руку ему на грудь и уткнулась носом в шею, прошептав:
– Мамочка!
Герцог замер, боясь шевельнуться, но девушка снова глубоко и ровно задышала. Ему ничего другого не оставалось, как обнять девушку и постараться заснуть.
Проснулся он первый.
Его жена удобно расположилась головой на его плече и сладко сопела.
Полюбовавшись немного, Стефан осторожно высвободил руку и отодвинулся – не хотелось, чтобы Аэлина обнаружила себя в его объятиях. Не те у них отношения, чтобы он позволил себе так рисковать, кто знает, как она отреагирует?
Сначала надо добраться до дома, а потом он подумает, как ему вернуть доверие супруги. Сейчас же – никаких провокационных ситуаций!
Мужчина выскользнул из кровати, быстро оделся, поглядывая на спящую, и задумался, что ему дальше делать.
Надо бы выйти, проверить, как его подопечная, проведать мула в конюшне и кого-нибудь разговорить. Но вдруг кто-нибудь войдет в комнату и увидит, где спит его рабыня? С няни Рамики станется явиться ещё раз.
Поколебавшись, Стефан выглянул наружу и заметил, что на крыльце стоит сонный хозяин.
– О, – обрадовался он. – Ар Арелий, вас-то мне и надо!
Хозяин гостиницы напрягся.
– Я хотел бы выйти размяться, да наверх подняться, но не хочу оставлять рабыню без присмотра, а таскать её за собой, та ещё морока! Мне нужен замок.
– Замок?
– Да, замок, которым я запру дверь, чтобы моя собственность не могла выйти и принести мне новые неприятности.
– Сейчас принесу, – обреченно ответил Арелий.
– Когда будет готов завтрак? – крикнул вдогонку Стефан. – Пусть принесут через час! Вместе с замком принесите стило и дощечку.
