Текст книги "Без чувств (СИ)"
Автор книги: Zzika Nata
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
– Ты не мог бы идти немного потише? Мои туфли мало приспособлены к хождению по земле и камням, – не выдержала Лина.
– Нам надо дойти до ближайшего города, где мы смешаемся с жителями. По моим подсчетам, шагать еще часа три-четыре, так что, придется потерпеть.
Через некоторое время они вышли на дорогу, идти стало легче. Нет, дорога не была ровной и гладкой, на ней попадались камни, бугры, выбоины, но хоть ветки за подол не цеплялись.
Взошло Ночное Око, залило расплавленным серебром лес, дорогу, путников, создав картину иного мира.
Герцог шёл без устали, а Лина все больше и больше отставала. Натертая нога при каждом шаге отдавала жжением и острой болью, да и ходить столько девушке раньше не приходилось.
Когда она в очередной раз споткнулась, муж пробормотал что-то сквозь зубы и приказал:
– Разувайся!
– Что?
– Туфлю сними, посмотрю, что там у тебя.
– В темноте?
– Я – маг, хоть и отполовиненый, но на светлячок моей силы хватит.
Лина облегченно опустилась прямо на землю и, морщась, стянула туфлю. Муж присел рядом, зажег небольшой огонек, который не был виден из-за их спин, но позволял рассмотреть повреждения.
– Грах, ты почему молчала? – выругался супруг, рассмотрев один большой водяной волдырь и два уже лопнувших и кровивших.
– Я говорила, – возразила Аэлина. – Но вы меня никогда не слушаете, делаете по-своему, а потом меня же и обвиняете.
– Мы опять на «вы»?
Девушка засопела, отвернувшись, и решила не отвечать.
Между тем маг что-то делал с её ногой – ту окутало тепло, натёртости перестали жечь и дергать, хотя полностью боль не прошла.
– Задери подол, – приказал муж.
– Что? – опешила Лина.
– Подол платья задери и оторви полоску от сорочки, – объяснил Стефан. – Надо перевязать, иначе ты никуда не дойдешь. Полностью залечить я не смог, только убрал острую боль.
Оторвать полоску от сорочки не получалось – ткань хорошая, а сил у Лины почти не осталось.
– Единый, давай сюда! Что же ты такая неумеха? – герцогу надоело смотреть на ее попытки, он ухватился за подол и одним резким движением надорвал его. А затем потянул, отделяя неширокую полосу.
Лина замерла, чувствуя, что руки мужа время от времени задевают кожу на её бедрах.
– Повернись, – скомандовал герцог. – Ещё. Всё, садись назад и давай ногу. Жаль, нет мази, присохнет, потом на живую отдирать придется.
Он осторожно перебинтовал пострадавшее место и протянул туфлю.
– Надевай. Посмотрим, сможешь ли ты идти.
Дальнейшая дорога у Аэлины слилась в череду мучительных переходов и коротких привалов. Под конец герцог её почти нёс, поскольку она еле передвигала ноги.
Небо посветлело, запели птицы, готовясь встречать новый день.
– Надо спрятать тебя, – решил Стефан. – Полежишь в укрытии, а я схожу в город, продам пуговицы и кружево, куплю нам одежду, еду и повозку.
– Я боюсь оставаться одна, – прошептала Лина, понимая, что муж прав – она ему будет обузой, привлекающей всеобщее внимание.
– Не бойся, я быстро. Вот смотри – хорошее укрытие – овражек, поросший орешником, – магистр поднял жену на руки и прошел вперед, потом спустился вниз и, в конце концов, посадил свою ношу на покрытую мелкими ветками и трухой землю.
– Сиди тихо, сюда никто не сунется. Лучше всего, заползи под ветки, – магистр показал – куда, – и засни. Я постараюсь вернуться скорее. Не высовывайся, что бы ты ни услышала, поняла?
Лина, не в силах произнести ни слова, только кивнула.
Хотелось есть, пить, спать, помыться…
Муж потоптался немного, потом кивнул и стал подниматься. Девушка отрешенно следила, как под его ногами осыпается земля, приминается трава, остаются отпечатки.
Отпечатки! Вдруг, кто-нибудь их увидит и решит проверить, зачем спускались в овраг?
Лина привстала на колени и попробовала вызвать стихию, а когда она немедленно отозвалась – направила поток на следы, оставленные супругом, разравнивая и сглаживая.
Конечно, на верху, куда она не достает, они останутся, но и так хорошо – следов, ведущих к её убежищу, больше нет.
После трудов, в сон потянуло со страшной силой, Лина едва успела заползти под ветки, как отключилась.
Когда она проснулась, то, судя по Дневному Оку, день перевалил за половину.
Нога почти не болела, синяки от впившихся в бока веточек, можно было не считать. Но есть и пить хотелось еще сильнее, чем утром.
Где же герцог?
В волнении, Лина собралась выползти наружу, посмотреть, но тут её слух привлёк стук копыт и скрип.
Девушка замерла.
Зашуршали кусты, посыпалась земля.
– Эй, жена, ты где?
От облегчения Аэлина едва не заплакала: подумать только – она до смерти рада видеть виновника всех неприятностей! До такой степени рада, что готова его расцеловать.
Последнюю мысль она затолкала поглубже, дав себе мысленный подзатыльник.
– Здесь я! – голос звучал хрипло.
– Выбирайся, – приказал супруг. – Дальше я не полезу, не хочу испачкать одежду.
Когда девушка выбралась, то увидела, что герцог преобразился – перед ней стоял одетый в плотные черные штаны, коричневую рубашку и темно-коричневую накидку, молодой мужчина, ничем не напоминающий герцога. Одежда чистая, но видно, что уже ношеная. Волосы заплетены в косу, по вороту рубашки вышиты защитные руны. Через плечо висит сумка. По виду – обычный наёмник. Только у наёмника должно быть оружие.
– Что? – насторожился герцог, заметив, как расширились глаза девушки.
– Оружие! Тебе надо купить оружие, никто не поверит, что ты – наёмник, если у тебя не будет даже ножа.
– Надо же, соображаешь, – хмыкнул мужчина и показал два клинга и катар, прикрепленные к поясу и прикрытые накидкой. – А в повозке еще хопеш лежит. Вставай, тут неподалёку есть ручей, умоешься, поедим и отправимся дальше.
Еда! Вода! – Лина забыла об больной ноге и усталости – птичкой вспорхнула из оврага.
К дереву был привязан хорошо поживший мул, запряженный в видавшую виды повозку.
Герцог, молча, подхватил девушку и посадил в повозку, ткнув пальцем в холщовую сумку:
– Там юбка, кофта и лалики, местная обувь. Переодевайся, пока едем к ручью.
– Пока не помоюсь, чистое надевать не стану, – заупрямилась Лина.
– Как знаешь, – не стал спорить супруг.
К ручью доехали минут через десять.
Лина добралась до воды и пила, пока в животе не начало булькать. Потом долго оттирала лицо и руки, осторожно, стараясь не намочить повязку, сполоснула натруженные ноги. Целиком бы искупаться, но вода холодная, да и раздеваться перед мужем не хотелось. Может быть, когда стемнеет?
Освеженная, она подошла к повозке, возле которой герцог разложил немудрёную снедь: большой хлеб, несколько вареных яиц, кусок ноздреватого, со слезой, сыра, круг колбасы. Лина проглотила слюну.
– Что стоишь? Присаживайся и налетай, – буркнул магистр, нарезая колбасу и хлеб. – Пока едим, я расскажу, что мы будем делать дальше, и как тебе надо теперь себя вести. Кстати, чуть не забыл.
Мужчина встал, покопался в сумке и вынул бледно-желтый ошейник.
Лина похолодела.
– Ничего не поделаешь, придется надеть, иначе за рабыню ты не сойдешь, и наша легенда продержится до первой деревни, – поморщился, заметив её реакцию, супруг. – Мне самому это не нравится, но другого выхода нет. Не дергайся.
Полоска из неизвестного Лине материала обернулась вокруг её шеи. Стефан уколол себе палец, капнул на ошейник, предварительно проверив, чтобы тот сидел не слишком туго, и тот стал целым.
Лина судорожно вздохнула и попыталась потереть шею, нечаянно дернув за ошейник. И тут же вскрикнула, ощутив боль – проклятая магическая вещь наказала, приняв её действия за попытку избавиться.
– Тише! – подскочил герцог. – Элина, грах, не трогай его! Магия, находящаяся в нем, не позволит тебе ни снять, ни разрезать ошейник. Также тебе нельзя отдаляться от меня больше, чем на тридцать метров. Прости, я смог только такой найти, поэтому придется приспосабливаться.
– А ты можешь его снять?
– Да, конечно, в любое время.
– Сними, пожалуйста!
– Нет, это неразумно. Мы возле тракта, в любой момент могут встретиться люди. Придется потерпеть. На ночь буду снимать, когда наступит темнота.
Аппетит пропал, как и настроение.
Получается, она самая настоящая рабыня, как ей герцог и обещал в первую встречу. Какая ирония! Еще и магический ошейник, хлещущий болью, стоит ей нарушить правила.
Единый, помоги вынести всё достойно!
Стефан наблюдал за сменой настроения жены и хмурился. Специально доставлять ей боль он не хотел, ей и так досталось. Но если они хотели добраться живыми и здоровыми, придётся придерживаться принятых в стране правил. На рабе должен быть ошейник.
– Ешь, до ночи нам надо доехать до следующего городка, – приказал он девушке. – Через десять минут я все уберу, неважно, успеешь ты поесть или нет. До ночи привала не будет.
Лина вздохнула и взяла сыр с хлебом – силы ей еще понадобятся.
Пожилой мул еле тянул повозку и дополнительную ношу мог не осилить, поэтому герцогу пришлось идти пешком. Он бы и Аэлину ссадил, но последствия от натертой ноги могли оказаться непредсказуемыми, даже послужить причиной задержки, а этого допускать было нельзя.
Конечно, ушлый торговец сразу смекнул, что наёмник не желает себя афишировать, поэтому пуговицы принял за минимальную цену, а за транспортное средство взял тройную стоимость.
Наёмник скрипнул зубами, но спорить не стал.
И ушел покупать одежду и припасы к другим продавцам. Остатков магии хватило наложить на торговца заклинание забывчивости, стерев у него из памяти последний час, но на этом сила себя исчерпала. Дальше пришлось действовать без помощи магии.
В одной лавке Стефан приобрел полный комплект одежды наёмника для себя, в другой – простую одежду, какую носили бедняки – для Аэлины. Оружие выбирал придирчиво и долго торговался, жалея каждый медяк, а на ошейнике сэкономил. Купил самый дешевый, хоть продавец и предупредил, что эта модель небезопасна для раба.
Вредить жене магистр не хотел, но выкидывать на ветер и так немногочисленные монеты – тоже. Аэлина же не собирается убегать? Нет, конечно. Поэтому поводок в тридцать метров вполне достаточный. Что ещё: не трогать ошейник, не тянуть, не дергать – это он ей объяснит. Потерпит, не навсегда же. Да, вещь грубая, станет натирать кожу, но он застегнет его так, чтобы ошейник висел свободно.
Наверняка жена возмутится, но тут он бессилен – им через Андастан ехать, татуировки они не могут показать, имперцев там не слишком жалуют, особенно, если имперцы беспомощны, как он сейчас. Ну, положим, он сгущает краски – не настолько он и беспомощен, но рисковать нельзя. Стоит кому-то его узнать – пиши пропало.
При виде ошейника, девушка ожидаемо напряглась, но надеть позволила. И почти тут же – он не успел предупредить – получила удар болью.
Что за манера сначала хватать, потом спрашивать – можно ли было?
Магистр рассердился, но больше на себя. Знал же, что вещь небезопасна, надо было сначала объяснить правила, потом надевать.
Память услужливо подкинула воспоминания о гладкой коже ног жены, которой он касался, когда отрывал полосу от сорочки. Тело недвусмысленно отреагировало, и герцог тихо выругался – только этого ему не хватало!
Герцог поджал губы, покосившись на повозку, и прибавил шагу, подстегнув несчастного мула.
К вечеру въехали в небольшое поселение.
– Эй, наёмник! – окликнул его мужчина, стоявший у ворот богатой усадьбы, мимо которой еле тащилось их транспортное средство. – Куда путь держишь? Уже нанят или ищешь?
– Ищу, – отозвался Стефан. – Есть, что предложить?
– Может, и есть, – мужчина ощупал цепким взглядом мула и повозку. – Но ты, смотрю, с барахлом. Хорошо заработал на прежнем месте?
– Что заработал – всё моё, – насторожённо ответил магистр и чуть сдвинул накидку, как бы, ненароком, демонстрируя катар. – Какая работа?
Наниматься в его планы не входило, но если наёмник не заинтересуется предложением – будет подозрительно.
– Заводи мула во двор, – посторонился мужик, чуть сдвинувшись и давая проход. – Ты же ночью не поедешь дальше? Животина у тебя не слишком молода, того и гляди, копыта отбросит.
– Я не один, со мной рабыня. Что возьмёшь за постой, еда у нас своя есть, – поинтересовался Стефан, остановив повозку, но, не сворачивая в распахнутые ворота.
– Рабыня? – заинтересованно вытянул шею мужчина. – Что ж, найдем и ей место. Алим! Мула в конюшню, – крикнул он работнику.
Стефан покосился на выглянувшую из-под тента Аэлину и бросил:
– Улина, вылезай!
– Смотрю, балуешь ты девку, в повозке возишь, сам пешком идёшь, – не преминул высказаться хозяин.
Герцог развернулся к нему:
– Тебе, какое дело? Моя рабыня. Хочу – берегу, хочу – бью.
– Мне – никакого, – хозяин демонстративно отвернулся от девушки. – Мула обиходят, накормят, девка твоя на конюшне поспит, а ты, ступай за мной в дом.
– Рабыня со мной, – возразил Стефан.
– Да что с ней сделается? В конюшне сена полно. Выспится, как у Единого за пазухой, – всплеснул руками хозяин. – В дом не возьму, не обессудь. Жена у меня невольников на порог не пускает. Иногда останавливаются проезжающие с рабами, так дальше конюшни им ходу нет.
– Ладно, твой дом – твои правила. Только я тогда тоже на конюшне переночую. Что ты насчет работы говорил?
– Не на дворе же серьезные дела вести? Сначала поужинаем, потом поговорим. За рабыню не бойся, у меня никто не тронет. Бережешь её – планы, какие имеешь?
– Может, имею, – магистр смотрел недоверчиво, прикидывая, не уйти ли от навязчивого и любопытного мужика. Но глаз зацепился за Аэлину, тихо стоящую возле повозки, пока распрягали мула.
Вид у девушки был, мягко говоря, не очень. Видно, что измучилась, ещё, наверное, нога болит.
Сердце царапнула жалость и вина – из-за него страдает, но мужчина задавил непрошенные мысли в зародыше.
На кухне работала? Работала и не жаловалась. Потерпит пару недель в роли рабыни.
– Показывай, куда идти, – Стефан прикинул расстояние от конюшни до дома и добавил. – Улина, ступай за мной.
Хозяин открыл рот, чтобы возразить, но наемник опередил:
– На пороге посидит, в комнаты не пойдет.
На это хозяин, поколебавшись, кивнул.
– Но если моя Доромея рассердится…
– Уйдем вместе с рабыней на конюшню, – герцог не собирался сдаваться. – Из-за привередливой бабы портить свою собственность её не хочу. У ошейника предел – тридцать метров.
– А. так бы сразу и сказал, – хозяин заметно потерял интерес – оказалось, нет никакой неестественной привязанности к рабыне, просто ошейник с коротким пределом.
Мужчины пошли в дом, Аэлина на некотором отдалении – за ними.
Вошли, герцог указал ей на дерюжку недалеко от двери, а сам отправился в комнаты.
Девушка так устала, и физически, и морально, что ей было все равно, где сидеть – опустилась на указанное место, прислонилась к стене и сразу задремала.
– Так, что за работа у тебя для наёмника? – не стал тянуть Стефан, когда последний кусок был проглочен. – Послушаю.
– Дочь мне надо сопроводить к тетке. Сам поехать не могу, дела. Работника с таким делом не отправишь.
– И где у нас живет тетка?
– В Астерии.
Стефан мысленно вызвал карту страны – Астерия почти на границе с Андастаном. Им по пути.
– И?
– Плачу монету за каждый день пути, и получишь еще столько же, когда Рамика окажется у тетки. Ты куда путь держишь – в Андастан?
– Да.
– Вот! Довезешь девочку, заработаешь. И планы менять не надо.
Стефан задумался – отказаться нельзя, подозрительно. Соглашаться – возни много, еще что там за дочь, может, с доплатой не надо. Аэлине придется в ошейнике и по ночам находиться, есть отдельно. Не поговоришь при чужом человеке.
– Одна дочка поедет?
– Что ты, как можно! – всполошился хозяин. – С няней, и двух работников еще посылаю.
Вот, еще три пары чужих глаз…
– Тетка богатая, да бездетная. Рамику к себе зовет, приданое ей хочет справить, да жениха ей подобрать. В нашем углу, какие женихи? Я дочке хорошей судьбы хочу.
– Мой мул не довезет.
– Единый с тобой, у Рамики и ее сопровождения своя повозка будет! Так как – берешься или тебе деньги не нужны?
Деньги были нужны. С другой стороны, путешествуя в такой компании, они ничьего внимания не привлекут. Только Аэлину жалко – придется ей все время быть в роли рабыни, ни на миг не расслабишься.
– Сколько дочери?
– Семнадцать, уже невестится. Да ты не сомневайся, няня и работники присмотрят, твоё дело, чтоб лихие люди девочке не навредили. На дорогах сейчас, слава Единому, тихо, но поберечься не помешает. Возьмёшься?
– Договорились, – решился герцог. – Мою рабыню накормили? Мы весь день в пути, я не хочу, чтобы она заболела или потеряла товарный вид.
– В Андастане хочешь продать?
– Да, девчонка смазливая, ее обязательно купят в гарем к какому-нибудь бешику или даже халиту. Не переживай, я приказал – ей давно отнесли еду и питьё. Спать она может в комнате, где ты ляжешь – на полу толстый ковер, ей в самый раз будет.
– А жена?
– С Доромеей я поговорю. Раз ты будешь охранять нашу дочь, то можно один раз отступить от правил.
После беседы Стефана проводили в комнату, где он нашел кровать с чистым постельным бельём, купель с горячей водой и измученную жену на полу у входной двери.
– Араз Теофан, – обратился работник хозяина. – Купайтесь, потом постучите в дверь, мы вынесем воду и бадью. Если пожелаете, придет девушка, поможет с омовением.
– Не нужно, у меня есть, кому помочь – герцог выразительно показал на рабыню.
Работник коротко поклонился и вышел, плотно прикрыв дверь.
Собрав силы, магистр поставил полог. На всю комнату не хватило, Если кто-то попытается подслушать под дверью, он ничего не услышит, а потайные ходы в доме обычного торговца, вряд ли, есть.
– Как ты? – закончив с пологом, обратился мужчина к Аэлине. Подошел, присел на корточки, поднял за подбородок её голову, заглянул в усталые глаза.
– Потерпи, – почему-то он чувствовал себя отвратительно. – Тебя никто не обидел? Давай я сниму ошейник.
Капля крови, магический сторож разомкнулся, и герцог отбросил его на стол.
– Нет, – тихо ответила Лина, потирая шею. – Пытались расспросить, откуда ты, где купил меня, куда едем, и что ты любишь. Но я на все вопросы молчала. Притворяться немой у меня хорошо получается.
– Ладно, это не навсегда. Раздевайся и мойся, я подожду.
– Сил нет, – прохрипела девушка, с вожделением поглядывая на купель.
– Сил у тебя полным-полно, – возразил муж. – Попробуй посмотреть внутрь себя. Увидишь лепестки – потяни за один, ощути магию и умойся ею. Зачерпни руками и окати себя с головы до пят. Это должно снять большую часть усталости.
Лина попробовала и с четвертой попытки зачерпнула полные руки магии. После процедуры, как и обещал мужчина, ей стало намного легче.
– Вот, порозовела, а то сидела пособием для некромантов, – пошутил герцог. – Быстро мойся и спать!
Два раза просить не пришлось – Лина скользнула к купели, покосилась на магистра, который демонстративно отвернулся к окну, и принялась быстро раздеваться.
О, теплая вода! Наконец-то смыть песок и пыль!
Лина остервенело терла себя жесткой тряпкой, заменявшей мочалку, щедро поливая себя из горшочка с мылом. Волосы разбираться не хотели, как она ни дергала – пропитавшиеся потом и пылью пряди не просто перепутались, но заскорузли и присохли.
– Давай, я, – Лина тихо ахнула и погрузилась в купель по подбородок, когда теплые ладони мужа коснулись её головы. – Сама ты повыдергиваешь половину.
Герцог смочил ком, в который превратились волосы жены, потом полил жидким мылом и мягкими движениями втер его, добиваясь, чтобы каждый локон намок и стал скользким.
Затем, стал разбирать пряди, осторожно распутывая их, время от времени добавляя еще мыла и поливая водой.
Через полчаса локоны скрипели от чистоты и спускались ровным, чуть вьющимся полотном.
– Где ты научился так обращаться с волосами? – поинтересовалась Лина, ощупывая рукой полученный результат. Герцог промолчал – наверное, неправильно рассказывать жене, как он любил мыть и расчесывать волосы своей первой любовнице? Он тогда влюбился, как мальчишка. Собственно, почему – как? Он и был мальчишка, едва перешагнувший порог совершеннолетия. С Галорией он встретился в коридоре и удивился, что на мужской половине дома делает такая хорошенькая служаночка? Оказалось, она заблудилась. Конечно же, он проникся и помог ей скорее покинуть запретную для женской прислуги часть дома. А в благодарность она научила его…
Грах, да он неделю штанов почти не надевал, принимая её благодарность.
Галория была такая маленькая, чистенькая, мягкая и нежная. Так радовалась его приходам, с такой готовностью отзывалась и мягко учила, как ей более приятно, что надо сделать, чтобы и ему было еще приятнее – он потерял голову. А после первого в своей жизни минета, когда от переполнявших его чувств чуть не лишился сознания, решил, что должен оставить эту девушку себе навсегда.
Целый месяц он витал в облаках, сначала, наслаждаясь ласками Галории, потом, подбирая доводы, которыми собирался убедить отца, что она ему необходима.
Действительность грубо опустила на землю.
Когда он, трепеща и сжимая от волнения кулаки, вошел в кабинет отца, тот отложил бумаги и посмотрел на сына.
– Что-то произошло? Ты ведешь себя необдуманно.
– Да, – Стефан выдохнул и решился. – Я знаю, что не могу жениться на неодаренной, но есть девушка, которая мне дорога, которой и я дорог. Я хочу оставить её себе.
– И? – отец откинулся на спинку кресла и бесстрастно смотрел на наследника. – Тебе что-то мешает наслаждаться ею?
– Да. Галории приходится работать, я хочу освободить её от контракта и поселить в своих покоях.
– Во-первых, на мужской половине нечего делать женщинам. Во-вторых, о каком контракте ты говоришь? У девчонки одна здесь работа – ублажать тебя.
– Что? – Стефан опешил. – Наверное, ты не знаешь, о ком я говорю. Она – служанка в замке.
– Отлично знаю, – отец встал и подошел к бюро. – Вот, посмотри – мой экземпляр контракта.
Буквы прыгали, но смысл он уловил – некая Галория Дентти обязуется научить наследника рода Д*Арси всем премудростям взрослой жизни. Она обязуется дарить ему ласки по первому требованию и до тех пор, пока нужна юноше. Жалованье за оказываемые услуги исчисляются в сумме…
Дальше он не стал читать, отбросил бумагу, будто она жгла ему руки.
Галория… Он думал, что… А она, оказывается, получала деньги за то, что с ним спала…
– Мой долг отца научить тебя всему, в том числе – помочь стать мужчиной. Когда-нибудь ты сделаешь то же самое для своего сына, – произнёс отец. – Испытывать чувства к первой женщине – естественно. Но теперь ты знаешь, что ты для неё – всего лишь работа, поэтому, надеюсь, розовый флер выветрится из твоей головы. Смотри на вещи просто и рационально. За деньги можно купить всё.
Родитель вернулся к креслу, опустился и придвинул к себе документы.
– Можешь быть свободен.
– Не всё продаётся и покупается! – выкрикнул Стефан, раздавленный и униженный. – Невозможно купить любовь!
– Как раз любовь покупается легче всего, – усмехнулся отец. – И в этом ты только что сам убедился. Оставь меня, я занят. Раз ты всё знаешь, то с этого момента плати девчонке из своих средств.
Да, он тогда еще был настолько юн и наивен, что верил в любовь. Жизнь быстро объяснила, что прав был отец, а не Стефан.
К его ужасу, Галория не стала отпираться.
– Это всего лишь работа, причем, приятная и не трудная. А мне нужно помогать семье, у меня еще две сестры и брат, а отец в прошлом году попал под обвал.
Стефан выгнал её. Выгнал, несмотря на слезы и недоумение – что она сделала, им же было хорошо вместе?
И пустился во все тяжкие. Женщин он менял, не успев запомнить ни имени, ни внешности. Прав был отец – стоило посулить монеты, как все они соглашались. Все различие было в количестве монет. Если одна девушка готова была на всё за золотой, то другая соглашалась только за три золотых.
До Аэлины он не знал отказа.
Аэлина…. Герцог вынырнул из воспоминаний и увидел, что жена растерянно хлопает глазами, ожидая ответа.
– Неважно, – наконец, ответил герцог. – Вылезай, вода остывает. Сможешь очистить ее для меня?
Лина кивнула, нерешительно глядя на мужа.
Стесняется.
Магистр усмехнулся – он уже все видел, смысл стесняться? Ладно, если она так хочет – он отошел к стене и опять уставился в окно.
Девушка вылезла и принялась спешно вытираться.
Глупая – в окне отражалось всё, как на ладони. Стоило стесняться и прятаться?
Одевшись, жена подошла к купели, протянула руки, шевеля пальцами и губами.
Очистка воды заняла у нее пару минут.
Единый, да она делает успехи! Еще бы воду греть научилась…
Додумать герцог не успел – Аэлина неуверенно посмотрела на мужа, потом сосредоточилась и опустила руку в купель, подняв небольшой водоворот. Через некоторое время над водой поднялся пар.
Стефан стоял, как громом пораженный – в его жене сюрпризов больше, чем книг в его библиотеке.
– Как ты это сделала? – поинтересовался он.
– Ты помог мне разобрать и промыть волосы, и пока мы возились – вода совсем остыла. Мне захотелось отблагодарить тебя, – прикусив губку, ответила девушка. – Я вызвала силу и опустила руку в воду. Воздух, уже горячим, стекал с моих пальцев и грел воду.
– Как ты заставила воздух нагреться?
– Читала в одной из книг. Ты будешь купаться? Уже довольно поздно.
Магистр отмер и принялся раздеваться, не замечая, что жена смотрит на него во все глаза.
Читала в одной из книг! Просто взяла, прочитала – и легко повторила в жизни. Нет, он, положительно, спит и видит сказки!
Мужчина взялся за штаны и сдернул их, не обратив внимания на покрасневшую Аэлину, которая резко отвернулась и принялась расправлять на кровати покрывало.
– Ложись, – приказал он ей. – Не стой босиком.
Девушка послушно забралась на постель, и до мужчины донесся тихий стон блаженства, когда она вытянулась на мягкой перине.
– Хозяин нанял меня для охраны и сопровождения его дочери. Нам это выгодно – по пути, денег подзаработаем, и вшестером путешествовать безопаснее, чем вдвоем, – одеваясь, Стефан принялся делиться новостями.
– Вшестером?
– Девочка, её няня, двое работников. Они поедут на своей повозке. Вспомни, ты, точно, никому ничего не говорила?
– Да.
– Хорошо. Продолжай изображать немую. Нет, немую не выход. Ты знаешь еще какие-нибудь языки, кроме имперского?
– Нет.
– Плохо. Ладно, тогда старайся рта не раскрывать. К сожалению, из-за спутников, я больше не смогу снимать с тебя ошейник и общаться с тобой, как с равной. Возможно, придется быть немного грубым.
– Не в первый раз, – вздохнула девушка. – Думаю, ты можешь быть доволен – твоя угроза превратить меня в рабыню, если я добровольно не соглашусь стать женой, осуществилась. Теперь у тебя надо мной абсолютная власть.
– Аэлина, – устало возразил магистр. – Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что я получаю удовольствие от твоих страданий. Кстати, ехать на повозке ты больше не сможешь, попутчики не поймут. Давай-ка свою ногу, я попробую ещё полечить. Вроде бы, резерв пополнился.
Не дожидаясь, когда девушка выполнит его просьбу, муж откинул одеяло, ухватил жену за ноги и потянул к себе.
Лина тихо пискнула и замерла, не зная, чего ожидать дальше.
Да, что ж, ты такая пугливая? – пробурчал герцог, наклоняясь над пострадавшей конечностью супруги. – Уже всё было, пора перестать шарахаться от меня. Я был осторожен и очень старался, чтобы тебе было приятно!
– Ты делал это против моей воли, – прошептала Лина, чувствуя, как от рук магистра по её коже распространяется тепло, а натёртые места начинают сильно чесаться.
Лежи, – прикрикнул супруг. – Чешется, значит, заживает. Я стараюсь, как могу. Насчет – против твоей воли – готов поспорить! Ты же выгибалась, как кошка, стонала и ни капли не сопротивлялась. Наоборот, мне казалось, что ты накинешься на меня сама, если я помедлю.
– Это была чужая воля, навязанная мне.
– Но хотела меня ты, а не кто-то другой. Ладно, для споров время и место неподходящее. Если тебя утешит, то признаю – я сглупил и жалею, что накормил тебя амиоки и напоил боритником. Я бы исправил, но это невозможно, время нельзя повернуть вспять, поэтому нам остаётся только примириться и жить дальше. Всё, я пуст. Закрывай глаза и спи! – мужчина вернул подол сорочки на место, поднял край одеяла и полез под него, устраиваясь рядом.
Лина дернулась, но крепкая рука мужа обхватила её поперек живота, притянула к груди, а нос герцога уткнулся ей в макушку.
– Спи! – приказал Его светлость, и Аэлина немедленно провалилась в сон, успев подумать, что кое-какие остатки силы у мужа еще остались….
