Текст книги "Иллюзорна мгла. Часть вторая. Игра даэдра (СИ)"

Автор книги: Zarylene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

– Ошибки быть не может! Вас видели вчера у заброшенного дома вместе с Толфгаром. А до этого вместе с дозорным Стендарра! – отчеканил стоящий перед нами стражник, указывая на меня мечом. – Вам двоим наверняка известно, почему Толфгар ночью не вернулся в казармы?

– Что?.. Нет… Кто такой Толфгар? – я отступила назад, но подбежавший сзади стражник сдернул с меня капюшон.

– Это точно она! – воскликнул Брат Бури. – Именно её я вчера видел!

– В шахту их! – распорядился привратник. – Пусть расплачиваются за своё предательство! До конца своих дней…

Сердце сжалось от ужаса. Это что, конец? Стоящий позади стражник взял меня за шиворот, приставил меч к спине и грубо приказал:

– Шевелись! И чтобы без глупостей!

Я отпустила руку Эрандура и, развернувшись, послушно пошла по улице, ведомая Братом Бури. Меч ощутимо упирался острием между лопаток, и дышать стало тяжело.

Данмер поднял руки и сказал:

– Я безоружен. Я сдаюсь.

– Да у него вся ряса в крови! – послышалось сзади. – Хватайте его!

Хотелось обернуться, но крепкая хватка стражника и страх смерти не давали шевельнуться. Раздался глухой звук удара, и я шагнула вбок, надеясь все же узнать, что происходит с Эрандуром, да только Брат Бури вцепился в меня ещё сильнее и прошипел:

– Ещё раз дернешься и ты покойница! Ясно?

– Да, – тихо просипела я, слабо кивнув.

– Вот и славно.

Меня провели мимо «Серебряной крови», вдоль стелющейся вниз улицы, к деревянным мосткам над протекающим через город каналом, на берегу которого находилась плавильня. Печь извергала снопы ярко-оранжевых искр, а вокруг уже усердно трудились рабочие с лопатами. Выплавка слитков начиналась ранним утром.

Все вокруг видели, как нас ведут в шахту Сидна. Стражник подтолкнул меня, и я ступила на скрипучую лестницу, глазами ища возможность сбежать. Но никакой возможности не было. Здоровенный, стоящий в стороне, орк оскалился, глядя на меня, и насмешливо проворчал:

– Свежее мясо…

Сверху за происходящим наблюдали стражники. Я буквально кожей чувствовала, как презрительные и злорадные взгляды из-под глухих шлемов так и липнут ко мне. Впереди разверзся черный зев шахты, похожей на пасть огромного каменного дракона, жаждущего нас проглотить, и я, отшатнувшись, едва не напоролась на меч своего конвоира. Стражник грубо встряхнул меня.

– Иди ровнее! – рявкнул он, подталкивая меня вперед.

Дорога по мосткам потянулась вверх, плавильни с тяжелыми запахами раскаленного металла и угля остались позади. Возле входа в тоннель стояли тележки, нагруженные кусками руды. До сих пор в голове не укладывалось, что прямо сейчас я войду в шахту Сидна, как преступница. Не хотелось верить, что стану каторжницей, подобно Нелмару Освобожденному. Ну, и чем я, в таком случае, лучше него? Чем теперь отличаюсь от чудовищ, которым решила жестоко отомстить?

Меня завели в шахту и затолкали в одну из камер, выдолбленных в стенах и забранных решетками. Я видела вокруг только огни слабо горящих факелов, полумрак, в котором перемещались Братья Бури и надзиратели. Видела столы, заваленные инструментами. Гнетущая тишина шахты давила на уши, спертый воздух был удушливо неподвижен.

Эрандура втолкнули в камеру напротив. Я вцепилась в решетку захлопнувшейся двери и уставилась на друга, с ужасом заметив кровь на его губе. В беззвучной мольбе я вглядывалась в его лицо и не знала, что делать дальше. Данмер, несмотря на разбитую губу, выглядел меланхолично-спокойным, словно смирился с собственной участью и готов нести наказание до конца своих дней. До конца своих дней… Меня такая судьба пугала хуже смерти. Казалось, будто я уже на полпути в собственную могилу.

Вскоре ко мне подошла надзирательница, облаченная в стальную броню – огромная темноволосая орчанка с обритыми висками. Она бегло осмотрела меня, что-то рыкнула себе под нос и удалилась к камере Эрандура. Братья Бури покинули шахту сразу, после того как привели нас. Мне хотелось что-то сказать жрецу, и я не сдержалась.

– Эрандур… – позвала я, и тут же напротив камеры выросла надзирательница. Орчанка погремела ключами, нашла нужный и открыла дверь, сделав решительный шаг ко мне.

В следующий же миг я ненадолго лишилась чувств от боли. Её крепкий кулак ударил меня в живот с такой силой, что дыхание перехватило, а в глазах потемнело.

– Ещё слово вякнешь – убью, – услышала я грубый голос сквозь звон в ушах.

Свернувшись на полу калачиком, я держалась за живот и не могла встать. Из глаз лились слезы, дыхание стало прерывистым. Я урывала каждый глоток воздуха с таким отчаянием, словно он последний в моей жизни. Когда боль немного отступила, удалось взглянуть на Эрандура. Данмер приложил указательный палец к губам, недвусмысленно намекая на то, что нужно помолчать.

Не знаю, сколько времени я пролежала на холодном полу, прежде чем услышала хрипловатый крик:

– Нет! Это ошибка! Бхусари ничего не крала!

– А ну заткнись, шкура! – прокричал в ответ мужчина.

Мимо моей камеры Брат Бури протащил серую каджитку в кожаной броне, потом скрипнула решетка и стражник ушел. Я осторожно подползла к прутьям и увидела, что орчанка подошла и к камере каджитки, тоже что-то проворчала и вновь ушла.

Вскоре надзирательница вернулась в компании двух громил нордов, закованных в стальные пластинчатые доспехи. Она остановилась перед моей решеткой и кинула сквозь прутья сверток ткани.

– Переодевайся, – коротко приказала орчанка. – Все свои вещи положишь у двери.

Я подобрала сверток, с трудом встала, ссутулившись, и обвела взглядом живописные, изуродованные шрамами лица мужчин. Видимо, переодеваться придется под их пристальным наблюдением. Задавать вопросы я не решилась, избавилась от плаща, показав всем перепачканную кровью одежду ученицы Коллегии, и через голову стащила верхнюю рубаху. Раздевшись до исподнего, подняла вопросительный взор на надзирательницу. Снимать нужно все или что-то можно оставить?

– Полностью, – орчанка поняла меня без слов.

Я, сглотнув вставший в горле ком, разделась донага и развернула сверток, содержащий грубо сшитое льняное белье, домотканую безрукавку и просторные штаны. Всю мою одежду забрал стоящий слева норд, положил на стол, а, когда вернулся, просунул сквозь прутья старые ножные обмотки. Похоже, обуви каторжникам не полагалось.

– Имя? – потребовала надзирательница, когда я начала торопливо одеваться, чувствуя неприятный холод, щекочущий кожу.

Запоздало подумав, что надо соврать, ляпнула:

– Джулия Октавия.

– Возраст?

– Двадцать семь… нет, двадцать восемь, – замямлила, забыв, сколько мне лет.

– Хорошо… – орчанка оскалилась. – Еще поработаешь. Откуда ты?

– Сиродил. Брума.

Надзирательница покивала в такт моим словам и бросила одному из громил через плечо:

– Выводи, – в её руках загремела связка ключей, потом громко щелкнул замок решетки.

Орчанка вместе со стражниками отошла к камере каджитки. Я наспех намотала на ноги обмотки, а дверь камеры с пронзительным тонким скрипом открылась. Ко мне вошел норд, и лишь встретившись с ним взглядом, я поняла – сопротивляться и пытаться бежать бесполезно.

Пока каджитка переодевалась, надзирательница начала допрос.

– Имя?

– Бхусари.

– Возраст?

– Тридцать лет.

– Откуда?

– Эльсвейр.

– Сплошь чужеземцы сегодня, – пробасила надзирательница. – Не удивлюсь, если серокожий прямиком из Морровинда.

Имя каджитки показалось знакомым. Где же я его слышала раньше? Хоть убей, сейчас не вспомнить. И странно было, что к камере Эрандура не подошли. Интересно, почему? Он же попал сюда раньше этой Бхусари. Может, жреца отпустят? А если убьют?

Я потрясла головой, чтобы отогнать дурные мысли. Думала, хуже уже не бывает, но вообразила казнь друга и чуть земля из-под ног не ушла.

Каджитку вывел из клетки второй норд, и конвой медленно последовал за надзирательницей.

– А как же… данмер? – рискнула спросить я, решив не называть друга по имени. – Он не пойдет с нами?

Орчанка полуобернулась, остановилась. Конвой тоже замер, а пальцы ведущего меня громилы с силой впились в плечо. Я ожидала удара, но надзирательница только оскалилась.

– Девка, ты что, все еще думаешь, что попала в общественную баню Имперского Города?

Норды загоготали, и стало обидно. Лучше бы она ещё раз меня ударила. Громила подтолкнул меня вперед и негромко добавил:

– Мужики и бабы раздельно работают. Неужто в Сиродиле все такие тупые, как ты?

Я проглотила язык. Информации хватило с излишком. И сколько же лет я теперь не увижу Эрандура? Десять? Двадцать? Или поездка в Маркарт стала нашим последним приключением?

Орчанка дошла до очередной решетки, позвенела ключами, и конвой ввел нас с каджиткой внутрь, оставив наедине с надзирательницей. Я обернулась, обняв себя за плечи, и увидела, что норды отправились обратно, к выходу, выглядящему издалека ослепительно белым. Свет солнца вдали, такого недосягаемого во мраке подземелья, затмевал тусклые огоньки факелов. Орчанка, ещё раз громыхнув ключами, заговорила:

– Здесь вам не таверна. Здесь добывают руду круглые сутки. Работайте, если хотите жить, если не хотите – это вам там быстро устроят, – она открыла очередную решетку, находящуюся за её спиной и скрестила руки на груди. – Добро пожаловать в шахту Сидна! Там вам объяснят, что делать.

Быстро взглянув на опустившую уши каджитку, я пошла первой. Чего уж теперь бояться. Раньше сяду, раньше выйду. Пройдя через решетку, ступила на деревянные мостки, наподобие тех, что были возле плавильни, и увидела внизу вырытый котлован, в котором работали несколько женщин. Сверху за ними наблюдала коротко подстриженная стражница с луком в руках. И взгляд у этой рослой плечистой нордки намекал, что с ней шутки плохи.

Стражница повернулась к нам, брезгливо оглядев с головы до ног.

– Говорю один раз, – отрывисто произнесла она. – Для глухих повторять не стану. Спускаетесь вниз, берете на столе кирки и ящики, подходите к жиле и долбите руду, пока она у вас горлом не полезет. Все добытое складываете в личный ящик. Не плакать, не болтать. Нет руды – нет еды. Затеете драку – угадайте, что будет? – нордка не нуждалась в ответе и продолжила, ухмыльнувшись. – Правильно. Не получите еды. Себя не калечить – никто вас лечить не станет. На хвори не жаловаться. Заноете – получите двойную нагрузку и останетесь без еды. Увижу хоть проблеск магии – пристрелю на месте. Ясно?

Я нервно сглотнула подступивший к горлу ком.

– Да.

– Ясно, – убито прошептала Бхусари.

– Вот и умницы. А теперь за дело.

Мы с каджиткой обошли стражницу и побрели вниз по мосткам. Чем ниже мы спускались в котлован, тем отчетливее доносились мерные звуки ударов кирки о камень и частый кашель женщин. Здесь тоже царил полумрак. Редкие развешанные на стенах факелы едва освещали шахту, от которой в сторону отходили два темных коридора.

Я первой подошла к длинному деревянному столу, взяла в руки кирку и положила в ящик. Опыта работы в шахте у меня не было – я не имела ни малейшего понятия, как и с какой силой нужно бить камень, чтобы отковырять от него хоть кусок! Кажется, нужно было учиться этому, а не придумывать изощренные способы убийства Брата Бури… Пусть я поступила жестоко, пусть начала уподобляться им, но, как и прежде, считала, что лишь восстановила справедливость и не более того.

Но с добычей руды теперь будут сложности. Я обхватила ящик руками, отошла от стола и добрела до дальнего края котлована. Поместила ношу под ногами и уставилась на стену. Так. Все же хорошо, правда? Ну, я хотя бы жива.

Бхусари встала рядом со мной, с точностью повторив мои движения, и неуверенно ударила по стене. Я тоже один раз ударила и по рукам прошла волна неприятной дрожи. Поморщившись от ощущения, вновь посмотрела на стену и не увидела даже трещины от своего удара. Оказывается добыча руды нелегкое дело, а наколотить много в первые дни у меня явно не получится. Настроив себя, что придется терпеть голод, поняла, что уже хочу есть и пить.

Чтобы отвлечься, начала потихоньку бить стену и считать удары. На ударе эдак пятидесятом от стены отвалился небольшой кусок, размером с палец, но я тут же с гордостью поместила его в ящик. Лучше, чем ничего.

– Почему ты здесь? – вдруг спросила Бхусари вполголоса.

– Убийство. А ты? – прошептала я, опасаясь, что нордка даже сверху может нас услышать.

– Кража. Попытка кражи.

И вдруг меня озарило. Бхусари – имя той самой каджитки-наложницы, обокравшей главаря бандитов в форте Дунстад. Именно её искала Акари, с которой мне как-то довелось путешествовать!

– Акари нашла тебя? – тихонько поинтересовалась я.

Каджитка удивленно повернулась ко мне, сверкнув в полумраке зелеными глазищами.

– Меня нашла Гильдия воров, – подмигнула она.

Я нервно усмехнулась, продолжая колотить стену киркой. Ну вот, завела первое полезное знакомство в тюрьме. Глядишь, и приспособлюсь. Может, и протяну здесь несколько лет… Кстати, а надолго я тут? Стражник у ворот сказал, что до самой смерти. Надеюсь, он пошутил. Только совсем не смешно. Но это же не может быть правдой!

Отовсюду раздавался почти непрерывный кашель, перекрывающий порой даже звонкий стук кирки. Мы с Бхусари пару раз пытались поговорить, но не могли расслышать слов друг друга и бросили эту затею. Если повысить голос, не ровен час нас услышат и пристрелят. А несмотря на все случившееся, жить мне до сих пор хотелось.

Правда, ладони от непривычной работы быстро покраснели и кожу начало щипать. Подлечиться не было возможности, и я пыталась перехватить кирку поудобнее, но в результате она только выскользнула из онемевших ноющих пальцев и с грохотом упала.

Показалось, что на мгновение мир вокруг меня замер. Прервалась добыча руды, кашель затих, я услышала своё дыхание и медленно, не оборачиваясь, наклонилась за киркой. Подобрав инструмент, продолжила работать, терзаясь множеством вопросов. Когда же будут кормить и поить? Будет ли перерыв на сон? Где здесь туалет?

Начала наблюдать за другими заключенными, осторожно поворачивая голову и косясь по сторонам. Никто не отходил со своих мест. Я увидела только спины тощих грязных женщин, непрестанно машущих кирками и кашляющих. Заметила, что они бьют не часто, но довольно сильно и решила сменить тактику добычи руды.

Время словно остановилось. Голод и жажда накатывали все сильнее, в животе довольно громко заурчало. И что от меня останется здесь? Как выбраться? Я хочу немедленно выбраться!

По щекам потекли слезы обиды. С дозорным Тураном все вышло случайно, а Толфгар сам виноват! Я не должна из-за этого быть здесь! Я потеряла Мьол, а теперь нас разлучили с Эрандуром, и скоро мы с ним потеряем себя в этой проклятой шахте! Но что я могу сделать, находясь здесь? Беспомощная и жалкая… Как Толфгар в клетке!

– Эй, не плачь! – шепнула мне Бхусари. – Ты же слышала эту нордку…

– Но это несправедливо… Так не должно быть… – шмыгнула носом я. – Это же он меня изнасиловал!

Каджитка не ответила. Прижав уши к голове, она грустно взглянула на меня и продолжила пытаться добыть хоть немного руды.

Для меня прошла целая вечность, прежде чем стражница крикнула:

– Отбой!

Удары кирки резко прекратились, я положила инструмент возле ящика и повернулась к мосткам. Нордка, орчанка и те двое громил притащили деревянный ящик и бочонок и остановились неподалеку от стола. Я только теперь заметила подъемник, стоящий справа от него.

– Для новеньких! – гаркнула нордка. – Руду кладете на подъемник, получаете паёк, идете в загон.

– Загон? – я вопросительно посмотрела на Бхусари. Она пожала плечами, но мой вопрос услышала и другая женщина. Нордка, которая могла бы составить конкуренцию не только стражницам, но и самой Утгерд Несломленной из Вайтрана. Огромная, высокая, крепкая. С квадратным грубым лицом, делающим её немного похожей на мужчину, и спутанными светлыми патлами.

– Спать пойдем, – тихо проворчала каторжница. – Другая смена работать будет.

Я заняла очередь и, когда подошёл мой черед, сложила незначительную добычу на подъемник, получив за это горбушку черствого хлеба и жестяную кружку воды с металлическим привкусом. Воду я выпила одним огромным глотком, отдала кружку стражнице и впилась зубами в хлеб. Но каторжницы не спешили есть сразу. Все женщины двинулись в обратную сторону, к узкому темному коридору, откуда выходили заспанные грязные заключенные из второй смены.

Измученные, болезненного вида женщины: нордки, имперки и даже эльфийки в оборванной холщевой одежде. Пахло от них хуже, чем от нищих. Когда каторжницы вышли, «Утгерд», как я её про себя назвала, подтолкнула меня внутрь коридора.

– Это спальня, – буркнула она. – Сральник слева от двери, если тебе нужно.

По запаху я сразу поняла, где туалет. А еще из «загона» тащило прелым сеном и гнилью. Поморщившись, я вошла внутрь, на ходу глотая хлеб, и в темноте уселась на мягкое сено. Возле меня потоптались другие женщины, рядом разместилась Бхусари, активно грызущая хлеб. Ненадолго воцарилась тишина, а потом мерные звуки ударов множества кирок из котлована возобновились.

– Как вас звать, новенькие? – грубый голос той нордки я узнала даже в темноте.

– Бхусари, – грустно отозвалась каджитка.

– Джулия Октавия, – ответила я.

– А я Хель.

– Может, вы заткнетесь? – раздался тонкий недовольный возглас.

– А может, я тебе уши оторву? – рыкнула Хель. Кто-то тихо засмеялся.

Я тоже горько усмехнулась. Несмотря на усталость, уснуть оказалось сложно. Я свернулась калачиком рядом с Бхусари, ставшей моей подругой по несчастью, чувствуя, как под слоем сена что-то копошится. Насекомые или крысы, наверное. И неизвестно, что из этого хуже, и можно ли питаться крысами.

Но когда-нибудь это точно закончится. В момент моей смерти или чуть раньше. Всю ночь мне снились залитые солнечным светом заснеженные вершины Предела и березовая роща в предгорьях Брумы, где мы с дедом когда-то давно ловили бабочек.

========== Глава сорок первая. Жертва Эрандура ==========

Смены тянулись за сменами, удары кирки отмеряли секунды, а куски руды начали стойко ассоциироваться с едой. Голова превратилась в гнездо вечно голодных, кусачих вшей – стоило больших трудов не отвлекаться на них во время работы. Я стала частью шахты Сидна. Пахла отвратительно, ладони покрылись мозолями, сознание заполнилось отупляющим безразличием к действительности.

Иногда мы работали вместе с другой сменой, пока одна из заключённых не упадет без сил. Иногда по очереди. Порой казалось, что нам дают спать всего два-три часа, прежде чем вновь выгнать на работы.

В шахте было спокойно, но иногда у кого-нибудь не получалось добыть ни камня. Тогда каторжницу наказывали и не давали еды, только поили. Делиться хлебом было не принято. Хель объяснила, что если стражники узнают, что наказанных подкармливают, то голодать оставят всех. Она помнила – когда-то давно такое уже случалось.

Каждый отбой мне снились солнце и свобода. Порой я заново переживала кровавую расправу над Толфгаром, однажды во сне надо мной снова насмехался Белранд. Радовался, что я наказана за то, что совершила с ним. Но чаще во снах являлись мои друзья. В видениях Мьол снова была жива, и мы сидели с ней у костра, рассказывая друг другу смешные истории. Вспоминали, как я победила двемерское чудище. Иная, счастливая жизнь во снах стала желаннее, чем рутина удушливого подземелья, в котором все болели, кашляли и работали не покладая рук.

С другими женщинами, кроме Хель и Бхусари, я не знакомилась, да и все были неразговорчивы. Сбивались в пары или держались особняком, чтобы не наказали за болтовню.

– Сколько дней прошло? – шепотом спрашивала я у Бхусари, когда мы начинали работать.

Каджитка вздыхала, пожимая плечами, и бралась за кирку. И так раз за разом, смена за сменой, удар за ударом.

Потом я приноровилась незаметно подлечивать покрытые лопающимися мозолями руки, когда отправлялась на отбой, иначе невозможно было держать инструмент. Рукоять меча теперь вспоминалась, как приятный сон. Где теперь моё Сияние Рассвета? Как же удобно оружие лежало в ладони!

Полумрак, в котором слабо потрескивали тусклые факелы, давил на глаза. Лишь понимание, что выхода из шахты Сидна нет, удерживало меня от глупостей. Любая попытка сбежать бессмысленна и приведет только к моей смерти.

В очередной раз сжимая кирку в руках, я била ею о стену и мечтала о том, что в шахту ворвется довакин верхом на драконе или за мной придут наставники из Коллегии. И мы бы вместе освободили Эрандура… Интересно, как он там? И жив ли?

Старалась поменьше о нем думать. Каждая промелькнувшая мысль отражалась тупой болью в груди, отчего дышать становилось ещё тяжелее. Пыльный воздух забивал горло и вырывался наружу сухим кашлем. Я не переставала прокручивать в голове мысли, что все могло бы быть иначе, и мучить сознание фантазиями о событиях, которые никогда не произойдут.

То и дело перед глазами вставала лишь неровная каменная стена. На ней появлялись трещины, когда кирка единственным зубом вгрызалась в твердую породу, а после нужный кусок руды отправлялся в мой ящик.

Голова вновь закружилась от духоты. Я вытерла пот со лба, откинула спутавшиеся сальные волосы назад и, не удержавшись, почесала голову. Мелкие твари ненадолго перестали кусаться и копошиться в волосах. Испугались, наверное.

И вдруг я заметила, что Бхусари рядом со мной перестала работать и присела возле ящика, отбросив кирку.

– Эй! Ты чего? Тебе плохо? – позабыв про работу, наклонилась к каджитке, опасливо обернувшись. Заключенные, прекратив работать, одна за другой опускались на пол. Я подняла глаза, но не увидела наверху привычно маячившего силуэта стражницы.

– Бхусари! – я потрясла подругу за плечи, но та не отреагировала. Только завалилась на спину, откинув голову назад, и засопела.

«Она что, уснула?» – недоуменно подумала я, встряхнув каджитку на грудки безрукавки. Бхусари только простонала что-то неразборчивое, а от моих последующих попыток разбудить её не было никакого толка. Родилась мысль, что мы докопались до залежей того самого газа из двемерских труб, что поддерживает горение светильников. Но разве он усыпляет? Даже если так, тогда почему на меня этот газ не действует? Может, это неизвестная мне магия?

Сердце часто забилось в груди в слепой надежде на шанс побега. Я взволнованно побродила среди каторжниц – все действительно крепко спали, время от времени подергиваясь и вымученно постанывая. Потом где-то наверху раздался звон ключей.

На всякий случай я решила вернуться на своё место и взять кирку. А еще лучше было бы притвориться спящей вместе со всеми!

Присев возле ящика, уставилась наверх, готовясь играть жертву неизвестного заклинания, но когда увидела, что сверху спускается не стражник, а Эрандур в холщовой одежде заключенного, взвилась с места и сломя голову кинулась к нему.

Данмер сразу заметил меня, несущуюся к нему с безумной улыбкой, и с удивлением повернулся. Хотелось орать от счастья, но боялась, что оглушительные вопли привлекут внимание стражников, поэтому только тихонько пищала, чтобы хоть немного выплеснуть переливающиеся через край эмоции. Что бы жрец ни сделал, это сработало!

Я буквально взлетела вверх по мосткам и кинулась Эрандуру на шею.

– Почему ты не уснула? – поинтересовался он, осторожно смыкая объятия.

– Не знаю, а должна была? – прошептала я, нехотя отцепившись от него.

– Должна, – кивнул данмер. – Но теперь это не важно. Пошли.

– Куда? – опешила я, видя, как жрец решительно топает наверх по поскрипывающим доскам.

– На свободу. Надеюсь, – ворчливо отозвался он. – Ты же не хочешь остаться…

– Конечно нет! – я вприпрыжку помчалась за ним. – А как это вышло? – покосилась на оставшийся позади котлован со спящими заключенными. – Это ты сделал?

– Не совсем. Объясню по дороге.

Пришлось ненадолго замолчать, с усилием сдерживая довольную улыбку. Перешагнув спящую стражницу, я напоследок обернулась на шахту, подумав о Бхусари и Хель, но Эрандур так быстро вышел через решетку, что не успела ничего сказать. Поспешила за другом, отправившимся в противоположную часть шахты, где в таком же давящем полумраке спали мужчины-каторжники.

– Надо торопиться, не озирайся, – данмер, увидев, что я замерла и нерешительно осматриваюсь, схватил меня за руку и потащил за собой вниз по деревянной лестнице. А мужская часть шахты оказалась намного больше женской.

– Мы разве идем не к выходу? – поинтересовалась я, начав подозревать, что всеобщее усыпление связано с уже знакомой нам принцессой даэдра.

– Если отправимся к выходу, то окажемся в городе, полном Братьев Бури.

Мы спустились вниз и остановились у решетки, возле которой подергивался во сне огромный орк, явно каторжник. Он был бос и одет только в мешковатые коричневые штаны.

– Здесь жил король в лохмотьях… – сообщил данмер, открыл решетку и бросил связку ключей стражников орку. Ключи звякнули, упав на широкую, покрытую шрамами грудь громилы, а я взволнованно замялась перед входом в очередной коридор.

– Какой король?

– Маданах. Ты как-то упоминала, что при первом визите в Маркарт, видела, как на рыночной площади убили женщину. Это все из-за него, – Эрандур закрыл решетку, когда я всё же вошла, и продолжил говорить. – Он задумал побег из Сидны вместе со своими людьми. Намеревался поднять новое восстание, пока Скайрим ослаблен драконами и гражданской войной. Но для этого мало только заключенных, к нему должны были присоединиться люди Предела. Изгои. Они передавали ему сообщения, о которых не положено было знать продажным стражникам… Маданах, скорее всего, опасался их переменчивой верности. Жаль, не успел расспросить старика…

Мы остановились в коридоре, разветвляющемся на два хода, и жрец указал направо.

– Нам сюда. Впереди его камера… – он вдруг осекся. – Впрочем, стоит взять оттуда немного еды и что-нибудь из оружия. Путь предстоит неблизкий и наверняка опасный.

– Путь куда? – после слова «еда» я жадно сглотнула.

– К спасению. По крайней мере, мне очень хочется верить в это, после того что случилось с нами.

Войдя следом за данмером в просторную комнату, я не удержалась от восторженного выдоха. Я-то думала тут действительно камера, но это была именно комната, почти как в таверне. Стол, тумбочка, старая кровать, бочки. Под кроватью ящик с бутылками, на столе открытое вино и блестящая жестяная кружка.

Эрандур открыл одну из бочек, вытащив оттуда несколько яблок, пока я с интересом смотрела на спящего на кровати старика. Вернее, он только казался спящим. В его сердце торчала заточка.

– Это… – охнула, подходя ближе, но жрец, собирающий еду в небольшой мешок, не дал мне закончить мысль.

– Возьми вино и поищи оружие, времени мало. И да, я его убил, если тебе интересно.

Я схватила со стола вино, сделала несколько жадных глотков и закашлялась. Потом задумчиво осматриваясь в поисках оружия, почесала в затылке. Дело было не только во вшах, почему-то неподвластных магии даэдра. Меня не отпускала догадка, что Эрандур сильно изменился под влиянием Вермины. Не просто же так все вокруг спят беспробудным сном. Надо бы спросить друга, как теперь его называть, и не вернулся ли он к прежнему имени.

Но кто я такая, чтобы его осуждать? Такая же даэдропоклонница, если вдуматься.

В ящике под кроватью нашлось несколько старых железных кинжалов, покрытых ржавчиной, и я выбрала два самых приличных на вид.

Данмер, закончив сбор еды, быстро направился обратно в коридор, свернул налево и остановился, дожидаясь меня.

– Быстрее! – торопил он.

Когда я вошла в узкий вырытый проход, он запер замок решетки и кинул ключ в сторону комнаты Маданаха.

– Вряд ли это нас спасёт, но может быть, задержит их.

– Кого их? – испугалась я.

– Возможную погоню. Братьев Бури, стражников или заключенных, жаждущих отомстить за смерть короля. Как видишь, у нас прибавилось врагов.

– И с каждым днем их все больше и больше, – протянула, решив перейти к насущным вопросам. – То, что все спят, как-то связано с Верминой?

– Напрямую, – в лоб ответил данмер, следуя по лазу в темноту. – Призови свет.

Я быстро сотворила заклинание, чувствуя, что с каждой минутой внутри все больше разрастается беспокойство. Эрандур подошел к покосившейся двемеритовой двери, отодвинул в сторону створку и пропустил меня вперед.

– Надеюсь, там безопасно, – слегка пригнувшись, я пролезла в следующий коридор, узнав наполовину обрушившиеся помещения двемерского города, постепенно превращающегося в пещеру.

– Если только не встретим изгоев или ещё кого-нибудь, – данмер нырнул в коридор следом за мной. – Вот теперь можно все объяснить…

– Да что тут объяснять, ты снова связался с Верминой. Оно и понятно, – идя вперед, не хотела оборачиваться на друга, хоть и не знала, куда ведет ход.

– Мне пришлось это сделать, чтобы освободить нас.

Я остановилась, крутанулась на пятке и столкнулась с Эрандуром.

– Сейчас не время выяснять отношения, – благоразумно напомнил он.

– Я и не собиралась выяснять отношения! – едва не воскликнула, возмутившись его отстраненно-холодной реакции. – Всего лишь хотела поблагодарить… И попросить прощения.

– Не стоит об этом. Не возвращайся к прошлому. Нам нужно поскорее выбраться и попасть в Картвастен!

– Ты действительно думаешь, что Ворстаг до сих пор ждет нас там?! – усмехнулась внезапной наивности данмера. – Не удивлюсь, если он нас и продал, как Боэтия предсказала! Что если из-за него мы попали в шахту Сидна?

– Я думал об этом, – признался Эрандур. – Но выдав нас, он выдал бы и себя. А поскольку его никто не притащил в шахту, значит, он не причем.

– А если Эйрин? – я зажмурилась, увидев впереди ярко-голубой мерцающий свет двемерской лампы. – Вдруг решил отомстить нам за Мьол?

– Джулия, это уже не столь важно…

– Важно то, что ты теперь жрец Вермины. Снова, – закончила за друга фразу с кислой улыбкой.

– Она пришла во сне, когда я только попал сюда, – мрачно произнес Эрандур. – Видение было не из приятных, но в нем она предложила мне вернуться. Стать проводником её силы, чтобы освободиться. Я отказался. Потом узнал от других каторжников, что есть возможность сбежать вместе с Маданахом. Примкнуть к изгоям. Рассказал всем, что я целитель и алхимик, и Маданах захотел встретиться…

– А у вас, в мужской половине, все не так строго было, – произнесла я с некоторой завистью.

– Стражники подкуплены. Они проносили скуму, вино и хорошую еду для Маданаха и его приближенных. Часть заключенных он держал именно на скумовом поводке, и уже собирался на волю. И за день до побега я невзначай поинтересовался, сбегут ли вместе с нами женщины, – Эрандур сделал тяжелую паузу. – Он сказал нет, и мы… слегка повздорили. Я не хотел уходить без тебя.

Остановившись на повороте коридора вправо, под двемерской лампой, ставшей для нас новым солнцем после заточения во тьме, я с тоской посмотрела на друга. Только теперь заметила темный синяк у него под глазом и ссадины на руках.