Текст книги "Иллюзорна мгла. Часть вторая. Игра даэдра (СИ)"

Автор книги: Zarylene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

Что-то внутри оттаяло, перестало тревожиться о метке Обливиона. Всё плохое, что касалось меня, осталось за дверью таверны. Здесь и сейчас во всем мире существовали только я и Алисан. Ведь Боэтия права: пока остаются следы наших деяний, мы живём. Но деяния эти не обязательно должны быть тёмными.

***

Всю дорогу до Винтерхолда из головы не выходило последнее утро в «Пике Ветров». Алисан робко постучал в дверь, принес кадку тёплой воды и, преданно глядя мне в глаза, спросил:

– Джулия, а ты ещё приедешь сюда?

У меня чуть сердце не разорвалось, поэтому я, конечно, пообещала Алисану вернуться в Данстар, оставив ему немного септимов на сладости.

И всю дорогу Эрандур странно на меня косился. На подступах к Винтерхолду, когда Коллегия серой тенью выплыла из-за снежной завесы, жрец всё же решился поинтересоваться:

– Почему ты помогла тому сироте?

Я вздрогнула – вопрос стал неожиданностью. Думала, что данмер уже забыл об этом или не придал значения.

– Знаешь, когда я росла в Бруме, там было много сирот, – с горечью вспомнила я. – У меня-то были мама и дед, и я знала, что меня любят, хоть и постоянно спорят, как правильно воспитывать. А у них… У них вообще никого не было. Храм тогда закрыли, и дети в обносках почти постоянно бродили по улицам и попрошайничали. Другие их били, а те в отместку воровали, сбивались в своры, как дикие псы. Особенно, когда выросли, – воспоминания захватили меня, и даже Леон, продолживший путь вместе с нами, заслушался, полуобернувшись. – По улицам иногда было страшно ходить. Даже несмотря на то, что стражники постоянно отлавливали юных преступников. Когда их выпускали из тюрьмы, всё начиналось сначала. И когда я увидела Алисана, то сразу вспомнила тех детей. Стоящих босыми в мороз возле храма с протянутой ладошкой. В них разве что не плевали. Честно сказать, я испугалась, что мальчик пропадет так же, как те дети.

Леон, выслушав, глубоко вздохнул и хмуро заговорил:

– В Скайриме таких много. Во всех городах. Раньше не было столько брошенных детей.

– Мне кажется, несправедливо, что дети собственной судьбой платят за войны родителей, – я всхлипнула носом, отгоняя грусть. Эрандур тепло посмотрел на меня и поплотнее закутался в плащ.

– Я тоже рано остался без родителей, – изрёк он.

– И вот что вышло, – кисло улыбнулась ему, намекая на служение Вермине.

Эрандур понял мои слова без лишних объяснений.

– Думаю, ты поступила правильно. Данстар – опасное место для ребенка. Так у него хотя бы будет тёплый уголок, где переночевать.

«Одно доброе дело на краю пропасти!» – иронично подумала я. До Коллегии оставалось ехать совсем недолго.

С Леоном мы распрощались на дружеской ноте, заплатили ему бриллиантом, но книгу про Боэтию забрали себе. Решила, что это может заинтересовать Урага гро-Шуба. Интересно, как поживает старый смотритель Арканеума?

Я шла к Коллегии стремительным шагом, по единственной улице Винтерхолда, по тропе, выкопанной между огромными сугробами. Вывеску таверны «Замерзший очаг» всю залепило снегом, а на крыльце, к моему немалому удивлению, куталась в плащ подозрительно знакомая женщина. Приглядевшись, узнала Лидию, напряженно всматривающуюся в сторону Коллегии. Неужели и довакин с молодой женой здесь?!

– Лидия? – с сомнением спросила я, подходя к крыльцу. – Что ты здесь делаешь?

– Джулия? – тонкие брови нордки взлетели на лоб, когда она увидела нас с данмером. – Какая встреча… Я тут жду Эдриана.

Эрандур учтиво кивнул ей, остановившись по правую руку от меня.

– А почему на улице, а не…

– Устала сидеть в таверне, – призналась она, опережая мой вопрос.

– Погоди-ка, – я нахмурилась, глядя в сторону Коллегии. – Довакин там?!

Лидия бойко кивнула.

«Даэдра! – мысленно выругалась я. – Значит, и Брелина там!»

– Наверное, это не наше дело, – заговорил Эрандур. – Но что он там делает?

– Боюсь, не могу вам рассказать. Мой тан не велел.

«Вот как! – мой внутренний монолог продолжался. – Значит, теперь «мой тан»… Хорошо он её выдрессировал!»

– Что ж, тогда… – жрец направился к Коллегии, утягивая меня за собой, осторожно взяв за рукав. – Да хранит тебя Мара!

– И вас! – немного растерянно обронила Лидия нам вслед.

Я пошагала за Эрандуром, недоумевая и теряясь в догадках, что же Эдриан мог забыть в Коллегии. Понятно, почему Лидию не впустили, но не верилось, что довакин находится там на правах мужа Брелины.

– Надеюсь, за мной ещё сохраняется статус гостя? – с сомнением спросил жрец, ступая на подъём, ведущий к арке и мосту. Я пожала плечами и осторожно поднялась к первой жаровне, глубоко вдохнув морозный воздух.

Вот оно! Наконец-то! Коллегия Винтерхолда! Сколько времени я пыталась вернуться, и сколько же за это время изменилось!

Налюбовавшись на величественное здание, квадратные башни и вид бескрайнего Моря Призраков, призвала огонёк и активировала жаровню, ответившую мне ярким голубым свечением. Довольно улыбнувшись, пошла по мосту, стараясь не смотреть под ноги и опираясь на Ваббаджек. Наледь блестела на камнях, и путь выглядел небезопасным. Даже Эрандур оступился, тихонько помянув далеко не богов, а саму даэдрову мать.

Когда я оказалась перед коваными вратами, то почувствовала себя спокойнее. Правда, спокойствие исчезло также быстро, как и появилось. Навстречу, из врат Коллегии выплыла семейная чета Довакинов! Разодетая в дорогие меха Брелина шла по левую руку от муженька. А тот резко контрастировал с заснеженными стенами эбонитовыми доспехами. И когда только успели приодеться?!

Эдриан вышагивал гордо, шлем держал под мышкой. Снег оседал на светлых волосах норда и бороде. Только румянец быстро сполз со щёк, когда драконорожденный увидел нас с Эрандуром. Брелина и вовсе – скривилась и отвернулась, будто ей навстречу шёл кусок тролльего дерьма. И я могла их понять. Норд знал, что мы видели, как он убивал невинного, хотя не мне теперь за такое осуждать, а данмерка в прошлом сильно оскорбилась нашим неприятным расставанием.

– О! – Эдриан вдруг расплылся в добродушной улыбке. Мог бы не притворяться – его жуткое лицо в кургане я запомнила на всю жизнь. – Колдуны из Айварстеда! – довакин протянул Эрандуру широченную ладонь.

– День добрый, – протянула я, скептически глядя, как драконорождённый искренне трясет руку данмера. Видно же, что чересчур старается. Жрец, к счастью, произнёс благословение достаточно быстро, чтобы Эдриан мог разжать хватку.

Брелина прожгла меня взглядом.

– Поздравляю со свадьбой, – я наигранно улыбнулась ей, но она только хмыкнула.

– Тебя тоже.

– Ладно, потом поболтаем, колдуны. Нам пора на особое дело… Мир спасать от Алдуина, знаете, да? – Эдриан обошёл нас и поманил Брелину за собой. Данмерка наградила меня ещё одним уничижающим взглядом и поплыла за мужем. А я только сейчас заметила небольшой шрам на её верхней губе, которого раньше не было.

Нервно усмехнувшись довакину, быстро пошагала к сразу к Залу Стихий, надеясь найти наставников там или в Арканеуме. Но когда молодожёны отошли на мост, не удалось сдержать возмущения.

– Твою ж…

– Что? Хотела бы стать женой довакина? – поддел меня Эрандур.

– Чтобы он и меня избивал? Нет уж, в Обливион таких мужей, – фыркнула я вполголоса.

– Избивал? – жрец с тревогой обернулся на уходящих.

– На губе у Брелины не было шрама. Поверь мне.

– Ты уверена, что это именно след удара? Мало ли что произошло…

– Ты и сам тогда в Айварстеде видел, на что способен довакин, – вздохнула я. – Но хочется надеяться, что ты прав, и он тут не при чём.

Эрандур больше ни слова не проронил, а мне стало до тошноты грустно. Уверенность в том, что шрам данмерки дело рук Эдриана не покидала меня, даже несмотря на слова жреца. И вместе с тем я до дрожи боялась, что это может оказаться правдой. Хоть мы с Брелиной и разошлись плохо, она не заслужила, чтобы какой-то мужик колотил её! Конечно, он терял контроль из-за драконьих душ и сам это понимал, но разве Брелина в этом виновата?

В Зал Стихий, полностью восстановленный после событий с Оком Магнуса, я вошла без ожидаемой радости. С гнетущим чувством, от которого хотелось покричать на всю Коллегию о мировой несправедливости. Никому не нужные сироты, бьющие жён мужики, наёмные убийцы… Не говоря уже о насильниках.

Сияние огромной жаровни в центре просторного Зала Стихий озаряло мастера Толфдира и незнакомого мне неофита, совсем юного норда. Старый маг рассказывал новичку об оберегах, тот понимающе кивал, а с противоположной стороны Зала раздавались хлопки летящих и разбивающихся о колонну огненных стрел. По пушистому серому хвосту, торчащему из-под ученических одеяний, поняла, что это Дж’зарго упражняется в магии разрушения.

– Джулия Октавия! – заметив меня, мастер Толфдир прервал лекцию, а его густые брови приподнялись от радости. – Как хорошо, что ты вернулась! Я уж боялся, что ты погибла!

А у меня впервые за долгое время возникло неожиданное ощущение: «Наконец-то, я дома!»

========== Глава двадцать первая. Клятва ==========

Утром двадцать второго числа месяца Первого Зерна я проснулась в отличном настроении. Расчесала волосы гребнем, забрала их в куцый коротенький хвост на затылке и облачилась в отстиранные и почти высушенные одеяния ученицы. Я предвкушала невероятно насыщенный день в Арканеуме за составлением отчёта о поездке в Рифтен и поиском информации о Боэтии. Эрандур вчера так и заявил, мол, врага надо знать в лицо, поэтому пока не разберемся, что представляет собой Принцесса Интриг, с места не сдвинемся.

Я обулась, взяла свой полевой дневник и книгу даэдропоклонника, чтобы подарить её Урагу, и вздрогнула от внезапного стука в дверь.

Метнувшись к выходу с широченной улыбкой, я ожидала увидеть на пороге не менее воодушевленного Эрандура, который почему-то перестал тактично отстукивать трижды и спрашивать, можно ли войти. Но обнаружила за дверью мрачного довакина, глядящего на меня исподлобья.

– Эдриан… – от испуга я попятилась назад к кровати. Он мой страх заметил и отвёл взгляд.

– Можно войти? – убито спросил норд.

– Заходи, – продолжая пятиться, уперлась в изножье кровати и только теперь додумалась, что надо было сослаться на какие-нибудь неотложные дела.

Эдриан вошёл в комнату, быстро осмотрелся и прикрыл дверь. Я жалела, что Ваббаджек стоит слишком далеко и до него не удастся дотянуться в случае бесконтрольной вспышки гнева гостя. В руке довакин держал небольшой угловатый тёмный предмет.

– Это из-за случая в Айварстеде? – вздохнул он, пронзая в меня взглядом голубых глаз. – Так я ничего не помню, ясно?

– Ясно… – сглотнув вставший в горле ком, проронила я.

– Седобородые показали мне, как контролировать драконьи души, чтобы они не брали надо мной верх. Правда, получается не всегда. Но тебе не надо меня бояться. Достаточно и того, что я уже внушаю ужас всем, кого встречу. И как же это… бесит.

– Ты пришел сюда… – я присела на кровать, удивлённо уставившись на Эдриана снизу вверх, – выговориться?

Он поскреб бороду пальцами и сложил руки на груди.

– И да, и нет. Хотел попросить помощи, да вижу, что ты, как и все, тихо меня ненавидишь.

– Ты ударил Брелину, – само вырвалось у меня. Слова как пощечина обожгли Эдриана и заставили отшатнулся к двери. Судя по неоднозначной реакции норда, я попала в точку.

– А ты думаешь, я этого хотел? Я даже не помню, как это произошло. Пытался помочь ей с заданием от Коллегии. Какие-то белые огоньки появились недалеко от Вайтрана. И вдруг… всё, как в тумане. Единственное, что помню после этого: её окровавленное лицо и странные чары, которые привели меня в чувство, – он прислонился к двери, повернув голову к заваленному книгами столу и избегая встречи с моим сочувствующим взглядом. Эдриан вовсе не жестокий деспот. Он – жертва собственных сил.

– Так, зачем ты пришёл? – я повторила вопрос в надежде на вразумительный ответ. – Если выговориться, то у тебя есть жена, Лидия и ещё друзья, наверное… Почему ты мне всё это рассказываешь?

– Оправдываюсь, но не знаю зачем, – Эдриан пожал плечами. – Я никогда не хотел обладать такой силой. И поэтому не всегда знаю, как правильно поступить. И Брелина послала меня… к тебе, – он натянуто улыбнулся. – Сказала, что ты много знаешь про даэдра.

У меня сердце оборвалось от последней фразы. Интересно, что Брелина имела в виду, рассказывая мужу об этом? Хотела, чтобы он меня придушил как даэдропоклонницу?

В замешательстве взглянув на довакина, я невнятно произнесла:

– Не то чтобы много… Но кое-чем интересовалась.

– Мы скоро уезжаем, и я хотел бы получить ответ: что это такое? – он подошёл к столу и положил на бумаги небольшой, размером с яблоко, металлический куб, явно двемерской работы. Во-первых, я заметила характерный для двемеров угловатый орнамент. А во-вторых, эта слабо светящаяся штуковина с синими прожилками, выглядела так непонятно, что пользоваться ею могли только двемеры.

– М-м, двемерский куб? – встала с кровати и наклонилась над столом, разглядывая изрезанные узорами грани. – И где ты это нашёл? Если правильно помню, даэдра и двемеры никак связаны не были… Вторые, наоборот, никому не хотели поклоняться. Насчёт древностей тебе больше посоветует Арнел Гейн. Он уже давно изучает всякую старину, от нордских руин до двемерских городов.

Эдриан хмуро выслушал меня, с пониманием покивал, но мне показалось, что воспринял далеко не всё.

– Я ищу Древний Свиток, – вдруг высказал он. Я выпрямилась и одарила его скептическим взглядом.

– А я хочу стать императрицей, – съязвила в ответ, не удержавшись. Эдриан коротко усмехнулся в бороду.

– Тоже мне, королева Потема! – буркнул он. – Дело в том, что Ураг гро-Шуб рассказал мне об одном человеке по имени Септимий Сегоний. И тот знает, где находится Древний Свиток. Скоро я отправлюсь за ним, но… тот учёный в пещере…

Потеряв нить рассказа, я потрясла головой.

– За учёным или за Свитком?

– Да, он живет в пещере. В смысле ученый… Тьфу! – довакин засмеялся. – У учёного мы вчера были вместе с Брелиной и Лидией. На острове. И Септимий немного не в себе. Он уже много лет пытается открыть какой-то огромный куб, похожий на… – Эдриан, не найдя подходящего сравнения, ткнул пальцем на куб, что мерцал на столе, – на этот! А учёный не ест и не спит, и им управляет какая-то многоглазая хрень со щупальцами! – голос довакина стал звучать немного истерично. – Она разговаривала со мной!

– Подожди-ка, – я снова оборвала невнятное повествование. – Ты сам-то хорошо спишь?

– Не знаю! – выкрикнул норд, и я на всякий случай перелезла через кровать на другую сторону комнаты. – Ничего уже не знаю! Это существо назвало себя Хермеус Мора. И оно велело мне исполнить просьбу Септимия и заполнить этот куб кровью меров: фалмера, данмера, орка, альтмера и босмера…

– Похоже, ты прекрасно знаешь, что это такое, – нервно усмехнулась я, а мысли в голове в ужасе метались. Неужели ещё один даэдрический лорд делает свой ход и таким образом пытается завлечь меня в игру? Они разве могут одновременно призывать меня на испытания? Или это испытание вовсе не для меня?

– Ты знаешь, кто такой Хермеус Мора? Это ведь даэдра? Оно злое? И как я должен заполнить эту штуку кровью?! – с криком Эдриан схватил со стола куб и протянул мне.

Я вжалась спиной в шкаф, и снова раздался стук в дверь. На сей раз негромкий и тактичный. Эрандур осторожно заглянул в комнату и, увидев немую сцену с кубом, замешкался на пороге, не зная, уйти или выяснить, что происходит.

– Эрандур! – обречённо пискнула я, сделав жалобное лицо. Он понял, что надо остаться и прошёл. Эдриан опустил руку с кубом и отпрянул к столу.

– Я ничего не сделал, – проговорил он.

Данмер обвёл комнату тяжёлым взглядом, подошёл, закрыв меня собой от довакина. Пусть он был безоружен и в рясе, но это бы не остановило самоотверженного жреца, даже в случае неравной схватки с драконорожденным.

– Что ты здесь делаешь? – прямо спросил он у Эдриана. Норд провёл пальцами по глазам и присел, обречённо глядя на куб, лежащий в ладони.

– Мало мне драконов, теперь ещё многоглазая сущность заговорила, – произнёс довакин. – Я всего лишь пришёл просить помощи, потому что не знаю, кто ещё мог бы объяснить мне, что делать? – он пересказал Эрандуру ту же историю о Септимии Сегонии, что и мне.

В присутствии друга я уже чувствовала себя в безопасности, но понимала – утро не задалось. Теперь на весь день настроение насмарку.

– Если даэдрическая сущность вдруг обратилась к тебе, то это ещё не повод отвечать на её призыв, – заметил жрец.

– Ну да, конечно, не повод, – фыркнула я. – Ничто у них там, – указала пальцем вверх, – не происходит без причины. Эдриан не может просто проигнорировать Хермеуса Мору.

Я чуть не выпалила «как и мы Боэтию», но решила при довакине не делать столь неоднозначных заявлений.

– Вот и я подумал, – вздохнул норд. – Что ему от меня надо?

– Того, что ты довакин, может быть достаточно? – я спросила у Эдриана, но посмотрела на Эрандура.

– Хермеус Мора, Принц Запретных Знаний. Может, он просто хочет тебя изучить? – жрец пожал плечами. – А для этого тебе придётся решить головоломку.

– Септимий сказал, что нужна кровь ныне живущих меров, но куб не реагирует на кровь Брелины… – Эдриан вдруг покраснел. – Мы попробовали ей уколоть палец. Этого мало? – норд с надеждой взглянул на данмера.

– Не в прямом смысле, – со знанием дела заявил Эрандур. – Оно жаждет не крови, а большего. Смертей.

– Почему? – нахмурилась я, опускаясь на кровать. Эдриан и вовсе лицо потерял. Побледнел как полотно, глаза вытаращил, рот приоткрыл, словно хотел что-то сказать, но забыл все слова в одно мгновение.

– Смерть это очень сильная вещь. Мощнейшая чёрная магия всегда завязана на причинении вреда, боли или убийстве… – жрец осёкся. – Я не должен этого рассказывать. Эти знания не несут ничего кроме тьмы.

– Но как знание может быть светом или тьмой? – возразила я, косясь на двемерский куб в руке Эдриана, не сводящего заинтересованного взгляда с данмера. – Лишь тот, кто владеет им, решает в какую сторону повернуться.

– Нет, Джулия, это не совсем так. Когда ты получаешь некое знание, тёмное, запретное, оно начинает овладевать тобой. Жажда познания иссушает не хуже голодного вампира. И даже благие цели могут погубить множество жизней. Вместе с тем появится соблазн применить это знание. Уж поверь мне, – печально поведал Эрандур.

– Но почему надо именно убивать? – подал голос Эдриан. – Что произойдёт при смерти эльфов? Я должен понимать это!

– Энергия. Смерть это всплеск энергии. Последний, мощный. Кровь, пролитая в момент смерти, может оживить этот треклятый ключ! Это некромантия, – нехотя пояснил жрец, не вдаваясь в лишние подробности. – Но прошу тебя, Эдриан, не делай этого. Не знаю, что прятали двемеры за печатями, зачарованными на смерть. Но это, наверняка, нечто непостижимое и ужасное, раз сам Хермеус Мора заинтересован.

– Смертельная печать, – повторил довакин. – И как-то связано с запретными знаниями… Понятно, зачем именно я понадобился Хермеусу Море. Я вполне способен убить пять разных эльфов.

– Чтобы сымитировать одну смерть двемера? Получается, эта штуковина что-то вроде чёрного камня душ? – я удивленно захлопала глазами, уже не стремясь скрыть своих начальных некромантских познаний. Информация просто в голове не укладывалась, но Эдриана теперь было искренне жаль. Даэдра просачиваются в душу, как вода в сухую тряпку, стоит только на мгновение дать слабину. А довакину ещё предстоит мир спасать от драконов. Так он, не ровен час, и Тамриэль разрушит в поисках запретных знаний…

Эрандур кивнул, Эдриан поставил куб на стол и рывком встал.

– Там, в пещере стоит точно такой же здоровенный куб. Двемеры спрятали в нём нечто настолько страшное, что для открытия кто-то из них должен был пожертвовать собой?! – он в ужасе проговорил сделанный вывод. – Какое-то смертоносное оружие?!

– Эдриан, оставь куб здесь! – выпалила я. – Тебе нельзя служить даэдра!

У меня вдруг появились странная мысль, что попав под влияние Хермеуса Моры, довакин может навредить Брелине. Никак не получалось понять, почему я так о ней переживаю. Может, чувство вины за расставание начало вдруг преследовать меня?

– Ты права, – норд посмотрел на куб, а потом на нас. – Прошу, не говорите никому, что я приходил и что рассказал вам об этом. Мне не нужно больше неприятностей, чем уже есть. Хватит с меня драконов и талморцев.

– Иди и делай то, что должно, – спокойно сказал ему Эрандур. – Мы сохраним этот куб.

– Правда? – с сомнением спросил он. – Спасибо… Не знаю, как вас благодарить!

– Ничего ещё не сделано, – скромно заметил данмер.

– В благодарность можешь спасти мир от драконов! – предложила я с улыбкой, украдкой глядя на двемерский куб. Его грани притягательно поблескивали в свете свечей, а еще он вызывал у меня неописуемое любопытство. Но стоило признать: к сожалению, Эрандур прав. Если уж двемеры что-то запечатали на смерть одного из них, то открывать «ящик» Хермеуса Моры не нужно, как бы любопытно не было.

Довакин самодовольно ухмыльнулся, приосанился. Даже на мгновение снова превратился в того красавчика, который когда-то триумфально вошел в таверну «Вайлмир». С тех пор, казалось, прошло уже слишком много времени. Мы с Эрандуром словно вселили в Эдриана надежду, забрав на себя нелегкую даэдрическую ношу. Но мне, отмеченной Обливионом, не привыкать ко всяким странностям из других планов бытия, а вот падкому на неизведанное принцу даэдра придётся остаться без драконорожденного.

– Не волнуйтесь, уж я в долгу не останусь, – Эдриан широко лучезарно улыбнулся. – Если боги ещё не отвернулись от нас, то у меня всё получится!

– Да хранит тебя Мара! – даже жрец смог ответить с улыбкой, видя сияющие глаза довакина.

– Тогда, мне нужно спешить. Ещё Черный Предел искать… – норд потянул на себя дверь. – Надеюсь, ещё свидимся. И ещё раз спасибо!

– Береги себя и передавай привет Лидии с Брелиной! – я перелезла через кровать и махнула Эдриану рукой. Он кивнул напоследок и почти выбежал из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Загребущие руки схватились за куб, и ладони сразу ощутили тепло, исходящее из-под резной поверхности.

– Положи на стол, – процедил сквозь зубы данмер. – И больше никогда не трогай.

– Он просто тёплый, – возразила я. – Жизнь не высасывает, сам по себе запретных знаний не несёт.

– Зато несёт соблазн к этим знаниям притронуться, – Эрандур обошёл кровать и попытался отобрать у меня куб.

– И что в этом плохого? Как будто тебе не интересно, что спрятали двемеры! – я отстранилась, но жрец ловко ухватился за мою руку с кубом, привлекая меня к себе.

– Интересно, но это ничего не меняет! Отдай!

– А что если этот куб, – я крепче сжала пальцы, сопротивляясь данмеру, – был предназначен для нас? Что если Хермеус Мора всё просчитал, а довакин просто стал его гонцом?

– Даже не удивлюсь, – не оставляя попыток отобрать вещицу, произнёс Эрандур. Я продолжала борьбу, хоть и понимала, что его руки гораздо крепче моих и долго удерживать куб не получится.

– Не хочешь проверить свою некромансткую теорию?

Данмер всё же преуспел, выдернув куб из моих уставших пальцев.

– Какую, сохрани Мара, теорию? – возмутился жрец. – Убивать меров? Или ты решила меня убить?

– Нет. Фалмера, – с вызовом ответила я и внутренне вздрогнула, не веря в то, что задумала совершить.

– Какого ещё фалмера? Где ты собралась его искать? – Эрандур рассмотрел куб, вертя его в руках.

– В пещере. Ты знаешь в какой… – и вдруг у меня замерло сердце от воспоминаний. Ночь, крики чудовищ, запах крови, гнилостное дыхание смерти и жгучая боль, разъедающая лицо. Я вздрогнула. Неужели этот куб так затуманил мой разум, стоило только к нему прикоснуться, или это нечто другое, нечто темное взывает из глубин души? Вопреки всему тянется к непознанному?

Но не это ли лучший шанс хотя бы частично отомстить за ту ночь? Раз и навсегда победить страх, который прячется лишь на короткое время. А стоит закрыть глаза, уснуть, поверив в покой и безопасность, как во сны возвращается ужас, и вновь в памяти возрождается всё, что тогда случилось. И в то же время я понимала, что до безликих Братьев Бури мне никогда не добраться…

– Джулия, ты говоришь серьёзно? Это на тебя не похоже. Ты хочешь вернуться в ту пещеру? – обеспокоенный Эрандур осторожно потрогал мой лоб. – Эта идея похожа на лихорадочный бред, но, кажется, ты здорова.

Ощущение горячей ладони смутило меня, но я всё равно сказала, что думаю:

– Мы проиграли. Там. Я проиграла. Иногда думаю, окажись я там снова, всё было бы иначе.

Данмер присел на колено передо мной, положил куб на стол и нахмурился.

– Часто вспоминаешь ту ночь?

– Уже реже. Не каждый день. И ничего не могу с собой поделать. Я просто устала бояться, а страх всё никак не проходит, – поделилась я, опустив взгляд. Эрандур осторожно взял меня за руку.

– Ты всё помнишь?

– Всё. До последней секунды. До последнего прикосновения. Как назло, порой я не могу вспомнить лицо деда или матери, но воспоминания о той пещере такие яркие, будто я до сих пор там, – говорить стало тяжело, но я чувствовала, что надо высказаться. Слишком долго носила эти переживания в себе. – И я мечтаю, что когда-нибудь мы будем там, что всё произойдет точно так же, как той ночью, но ты встанешь и спасёшь меня… Или что я начну бить Братьев Бури и фалмеров молниями, – от слёз защипало глаза, но плакать я не стала. Из-за вставшего в горле кома, слова обратились в судорожное дыхание. – И я мечтаю победить свои страхи, потому что если не смогу, тогда мне нечего делать в этом мире! Оно так и будет меня тяготить всю оставшуюся жизнь. А я видела «сломанных» женщин, видела такую тьму, от которой другая на моем месте уже давно бы с моста спрыгнула. Но если мне снова придется вырывать победу из холодных пальцев смерти, если второй раз передо мной поставят дилемму – умереть в бою или сдаться и сломаться, я уже не стану раздумывать. Я буду убивать. За нас обоих. Тебе, конечно, не понять. Но я для себя сделала выбор.

– Прости меня за это, Джулия! – Эрандур вдруг подался вперёд и заключил в меня объятия.

Я зарылась носом в его сухие волосы, пропахшие жжёной травой, и почему-то подумала о весне, которая ещё не скоро наступит над Винтерхолдом.

– Я чувствую, – зашептал данмер, – что в том, что случилось, я виноват не меньше, чем они. И если ты видишь спасение в мести, то так тому и быть. Если нам когда-нибудь доведётся отыскать тех выродков, что посмели коснуться тебя против твоей воли, то, да простит меня Мара, клянусь – милосердия от меня они не дождутся.

========== Глава двадцать вторая. Наследие Малаката ==========

Эрандур отличался особенной склонностью к тщательной подготовке всякого задуманного дела. Поэтому мы не бросились очертя голову бить фалмеров и искать святилище Боэтии. Ведь пока мои планы содержали лишь: «а что если мы…», он уже знал, почему это невозможно, или что для этого понадобится. И прежде чем отправиться в путь, пришлось провести немало времени то в Арканеуме, обложившись фолиантами о даэдрических культах, то в Зале Стихий, совершенствуя магическое искусство.

На пятый день практики с Фаральдой я перестала чувствовать головокружение после сотворения молнии, а на шестой день изучила заклинание Огненная Стрела.

Наставник из альтмерки, кстати, был весьма строгий. Даже Дж’зарго, уже превосходно освоивший несколько заклинаний Школы Разрушения, не всегда поспевал за ходом объяснений Фаральды. Она не любила повторять дважды, и если прохлопать ушами хоть одно слово, про успешное изучение заклятия можно забыть. А после её лекции об огненных шарах, изобилующей витиеватыми оборотами речи, вообще начало казаться, что я прежде ничего не слышала о магии.

– Ну, вроде всё понятно, – умозаключил Дж’зарго, деловито шевеля усами. – Как Огненная Стрела, но концентрируешь больше энергии.

Я встала посреди Зала Стихий. Прицелилась в колонну, призвала Пламя, но нарастить его больше никак не получалось.

Каджит чуть пригнулся, прижал уши к голове, фыркнул и метнул в стену заклятие. Огненный шар с рёвом вырвался с его ладоней, разбился о стену слепящей вспышкой, но Дж’зарго совсем не обрадовался. Внезапно зашипел и начал хлопать себя по бокам. Судя по резкому запаху жжёной шерсти, он вспыхнул от своего же пламени.

Я кинула в стену огненной стрелой и решила пока не рисковать ладонями. Пригодятся ещё.

– Будьте осторожнее с чарами, – пропела наблюдающая за нами Фаральда.

Дж’зарго успешно потушился, но продолжал тереть пострадавшие ладони друг о друга.

– Я, пожалуй, ещё почитаю о заклинании, прежде чем применять, – яркий пример подпалившегося каджита лишний раз уверил меня в том, что до огненных шаров, я пока не доросла.

Сидящий на лавке Эрандур, издали поглядывающий на тренировку, чаще смотрел в полевой дневник, чем на мои сомнительные успехи, и время от времени делал какие-то пометки.

Пока Дж’зарго рисковал своей шкурой во второй раз, я отошла к данмеру и бросила взгляд на страницы.

Эрандур вписывал даэдрические руны в многолучевую звезду, размещая их в центре и между пересечениями тонких линий.

– Красиво рисуешь, – заметила я под очередной вскрик неудачливого каджита.

– Разве это похоже на рисунок? – пепельные волосы не поднимающего головы жреца закрывали половину изображения, которое дополнилось ещё парой прямых линий и руной.

– Это похоже на… формулу? – с сомнением уточнила я, вспомнив вдруг обрывки Мистериума Заркса.

– Похоже, ты делаешь успехи в магии, – Эрандур оторвался от дневника, улыбнувшись уголком рта. После опять помрачнел и задумчиво всмотрелся в пересечение линий. Я подсела к нему и шепотом поинтересовалась:

– Какой-то злобный даэдрический символ?

– Не говори ерунды. Это формула Огненной Руны. Хотел сам вспомнить, как ими пользоваться, – он захлопнул дневник, в который упорно лез мой любопытный нос. – И это ещё далеко не всё, что требуется… Магия разрушения лишь один из аспектов, а помимо того, нам необходимо оружие.

– Эбонитового меча, Сияния Рассвета и Ваббаджека мало? – я заволновалась за успех нашего грядущего дела и бросила встревоженный взгляд в зал, где Фаральда негромко консультировала настырного каджита о правильном применении огненного шара. Похоже, наставницу ничуть не смутило, что я сдалась и не стала практиковаться.

– Ты знаешь, что я думаю о Ваббаджеке. – Данмер сделал ударение на слове «что». – Он непредсказуем и слишком опасен, чтобы считать его нашим основным оружием. Тогда в двемерских руинах нам невероятно повезло. Но кроме мечей и магии, нужно нечто особенное. Внушающее ужас, если так можно выразиться, – Эрандур открыл дневник, перевернул несколько страниц с расчётами для усиленных зелий магии и показал изображение необычного молота, аккуратно перерисованного чернилами. Он разительно отличался от стального вооружения Братьев Бури, которое я видела ранее. Прямоугольная, усеянная шипами голова молота в центре была инкрустирована сияющим камнем. Мне сразу представилось горящее внутри оружия пламя, и по телу пробежала дрожь волнения.