Текст книги "Иллюзорна мгла. Часть вторая. Игра даэдра (СИ)"

Автор книги: Zarylene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)

– Мара милосердная, сохрани во тьме! – зашептал Эрандур, а я подхватилась и бросилась за Джиллиан. Думала, заброшу кинжал внутрь и сбегу обратно, но оказалось, что за черной дверью простирается узкий, подсвеченный факелами коридор, а издали рвется оглушительный звериный рёв.

Один из агентов отлетел в стену прямо перед нами и больше не шевельнулся. Его голова болталась на сломанной шее и не спасли даже шлем и добротная сталь. Джиллиан кинулась вниз по лестнице, а я рывком выдернула из-за пояса Клинок Горя, не решаясь сразу его выкинуть. Эрандур спустился ко мне и, оттеснив чуть в сторону, посмотрел вглубь убежища.

– Оборотень… – выдохнул он, призывая на ладони огонь. Я высунула из-за угла любопытный нос и поняла, что пламя Эрандура уже мало чем поможет.

Раньше доводилось видеть оборотней, но этот охваченный огнём чёрный зверь казался истинным порождением Обливиона. Он ревел так, что закладывало уши. Он горел, но продолжал сражаться, отбрасывая в стороны лучших агентов Пенитус Окулатус. Но их было больше.

Зачарованные клинки вспарывали толстую мохнатую шкуру, наносили рану за раной и даже оглушительный, пробирающий до самого низа живота рёв, не мог напугать обученных воинов. Они взяли его в кольцо, как муравьи, терзающие огромного жука. Он был крупнее и сильнее них, но агенты кусали чаще и больнее, а огонь с каждой секундой ослаблял верфольфа.

Сжав рукоять кинжала в кулаке, я со смешанным чувством ужаса и восхищения смотрела на смерть оборотня, на тёмную кровь, хлещущую из его ран, и на последний, отчаянный до дрожи взгляд, когда он вдруг повернулся ко мне и заметил Клинок Горя.

Один из агентов пронзил горло вервольфа эбонитовым мечом, и взгляд зверя остекленел, застыв на проклятом кинжале.

Остальные побежали дальше, вглубь уходящих вниз коридоров. Вспышки заклятий и крики раздались снизу, запахло жженой шерстью.

– Давай, – сказал вдруг Эрандур. – Положи здесь кинжал и уходим.

Я неуверенно оглядела обгоревшее тело оборотня и спустилась по лестнице в первый тесный зал. Вервольф продолжал тлеть, и к вони от шерсти приплелся запах горелого мяса.

Подойдя к столу, увидела разложенную карту, а слева открывался вход в комнату с двуспальной кроватью и камином. Если бы не черепа на полке, то можно было бы принять это место за уютное семейное гнездышко.

– А тебе не интересно, что находится там? – я кивнула на коридор, откуда грохотали заклятия.

– Я знаю, что там. Смерть и тьма, в которую не стоит лезть. Это место пропитано кровью, – поделился ощущениями Эрандур, отступая назад. – Клади кинжал и… – он не договорил, сдавленно закричав.

Не сразу удалось понять, что на данмера кто-то набросился сзади. Маленькая, рычащая девочка выпрыгнула словно из пустоты и впилась в шею жреца. Её короткие светло-русые волосы закрывали бледное лицо, а из-под них на доспех Эрандура брызнула кровь. Данмер пытался извернуться и ударить пламенем, но она вцепилась так, что достать её было почти нереально.

Я кинулась к другу, замахнувшись кинжалом. Кем бы ни был этот бешеный ребенок, надо оторвать девочку от шеи жреца, пока он не истёк кровью. Она же ему артерии перегрызёт! Клинок Горя несколько раз вошел в спину маленького чудовища. Девочка изогнулась, запрокинув голову, и открыла перепачканное кровью лицо, острые клыки и красные, пылающие глазища. Она взвыла от боли, а я снова погрузила в её тощее тельце лезвие кинжала по самую рукоять.

«Ребенок-вампир?!» – в ужасе думала я, поворачивая оружие вбок. Хватка девочки ослабла, она свалилась с Эрандура, но жрец, держась за прокусанную шею, упал на каменный пол рядом с оборотнем и захрипел.

Израненная вампирша соскочила с кинжала, развернулась, но ноги уже с трудом её удерживали. Бордовое платьице почернело от крови, а спина была разодрана глубокими уколами от Клинка Горя.

Я сделала выпад, и в вывихнутой руке что-то хрустнуло, когда острие кинжала вошло в глазницу чудища. Перед тем как погибнуть, девочка странно улыбалась мне. Выдернув из её головы Клинок Горя, я отшатнулась назад.

Одна мысль судорожно сменяла другую. Я наклонилась к потерявшему сознание жрецу, отбросила в сторону проклятое оружие и принялась за исцеление. За спиной прогрохотал огненный шар, меня обдало жаром. Кто-то вылетел из коридора и ударился о полку, сбив черепа и посуду.

Я не оборачивалась, пока не убедилась, что остановила кровь. Даже боль в руке не помешала мне исполнить то, что должно.

А на полу за спиной распростерлась обгоревшая Джиллиан. Покрасневшее молодое лицо бретонки украшали вздувшиеся волдыри, а один глаз побелел. Она смотрела на меня единственным оставшимся, уже мёртвым глазом, и я отвернулась, продолжая пытаться привести Эрандура в чувство.

Только лезвие Клинка Горя вдруг пощекотало мою шею, и нежный шипящий голос произнес:

– Рада встретить тебя вновь, Джулия Октавия.

Я, вытянув шею, медленно повернула голову, увидев зеленую аргонианскую морду, выглядывающую из-под глубокого черного капюшона. Дыхание аргонианки путалось в моих волосах. И сердце почему-то заколотилось от волнения и радости:

– Бегущая… – в смятении выдохнула я.

– И да, и нет, – ответила аргонианка, держа мою жизнь на кромке лезвия Клинка Горя. Одно лёгкое скользящее движение, и я могла стать трупом вместе с оборотнем и Джиллиан. – Жизнь за жизнь, Джулия. Выведи меня отсюда, и мы в расчёте. Если закричишь, вы с данмером умрете.

– Ты не скорняк, – прошептала, прикрывая глаза и думая, что делать. – Я чувствовала, что ты не обычная аргонианка.

– И предчувствие тебя не подвело, – прошипела Бегущая-по-Траве. – Выведи меня отсюда. Немедленно.

Лезвие кинжала плавно отодвинулось от моей шеи, я встала и не увидела позади себя никого. Чутьё подсказало, что аргонианка применила невидимость и стоит прямо за моей спиной, готовая ударить в случае неповиновения.

– Я выведу, – согласилась я, и направилась к выходу. – Позову на помощь, чтобы… вынести Эрандура… Не… не бойся. Я думала, что ты моя подруга…

В ответ на признание не раздалось ни звука. Наверное, она не могла разговаривать или делать что-либо, будучи невидимой.

– Там ещё остались агенты, – предупредила аргонианку, а в голове пульсировало бешеное желание исчезнуть. Каждый шаг по лестнице воспринимался как восхождение на эшафот. Я, переступила тело убитого оборотнем человека, медленно добралась до прикрытой чёрной двери и потянула её на себя, снова оказавшись в лесу.

На меня недоуменно смотрели воины, держащие стальные арбалеты наизготовку.

– Там, – сказала я, ловя ртом морозный воздух. – Эрандур ранен, надо его вынести. И Джиллиан. Мертва.

Арбалетчик кивнул напарнику и тот, обнажив стеклянный меч, отправился в убежище.

За моей спиной раздался тихий шепот. То ли Бегущая решилась заговорить, то ли сквозняк, вырвавшийся из убежища, насмехался надо мной, то ли это была моя собственная мысль, когда я осознала, что аргонианка забрала Клинок Горя.

«Тёмное братство вечно!»

Комментарий к Глава семнадцатая. Тёмное Братство вечно!

Карантин сильно влияет на продуктивность :)

========== Глава восемнадцатая. Сложности ==========

Среди агентов раненых оказалось только трое. Пятеро погибли, а оставшиеся семеро подготовили убежище к взрыву, затащив бочки внутрь.

Меня волновал только укушенный вампиршей Эрандур, поэтому, вылечив раненых, я не обращала особого внимания на действия агентов. Только случайно зацепилась взглядом за мешок с головами убийц, снизу почерневший от крови, и содрогнулась.

Данмер ни на секунду не прекращал молитвы, но понимал, что без зелья или божественного благословения исцелиться не сможет, сколько ни проси Мару. А у нас не было ни того, ни другого.

– В Фолкрите исцелишься, – мои попытки успокоить друга действовали не слишком хорошо. Ещё бы! Если жрец кого-то ненавидел в своей жизни, то это вампиров, и мои воспоминания раз за разом возвращались в Морфал, где я едва не стала кровожадной нежитью.

Здесь, неподалёку от Фолкрита почему-то было спокойнее. Наверное, потому что знала – неподалеку есть храм, и жрец в любом случае успеет исцелиться. Сангвинаре Вампирис развивается в течение трех дней, и Эрандур тоже об этом прекрасно знал. И становилось неясно, зачем так переживать, если мы всего в паре часов ходьбы от города?

О Бегущей-по-Траве и том, что Тёмное Братство выжило, я старалась не думать. Надеялась, что за спасение аргонианки ассасины меня, если что, помилуют.

– Ну-ка, отойдите подальше, к дороге, – к нам с Эрандуром, замершим возле жуткого незамерзающего водоема, обратился агент в эбонитовой броне. Шлем он так и не снял. – Сейчас здесь будет горячо и пыльно.

Я бросила прощальный взгляд на зависшую над прудом дымку, и мы отошли по тропке к тракту, как было велено. Спустя несколько мгновений всё вокруг сотряс грохот. С деревьев сорвались и разлетелись в стороны распуганные вороны и дятлы. С ветвей близстоящих сосен осыпался снег. Воздух над разрушенным убежищем заполнился мелкой серо-чёрной пылью, несколько камней разлетелось по низине и попадало в воду. Волна жара ударила, как порывистый южный ветер, и сорвала капюшон плаща с моей головы.

Агент удовлетворенно кивнул. На лицах людей императора нарисовались вполне искренние улыбки. Странно, что они не стали вытаскивать из убежища погибших. Только забрали с тел кое-какое оружие и ценности.

– Ты! – главарь указал на арбалетчика, который помогал вытаскивать Эрандура. – Бери амулет возврата и лети в Рорикстед. Доложишь об успехе операции. А мы пока доставим головы к ближайшему частоколу, – он повернулся к нам с серьёзным видом. – А что до вас… Империя не забудет. Но не болтайте особо.

– В храм бы побыстрее, – я умоляюще взглянула на агента.

– Не стоит волноваться, – тот передал амулет напарнику и обратил внимание на взволнованного своим состоянием Эрандура. – Рунил быстро поставит тебя на ноги, целитель.

– Хотелось бы надеяться, – устало вздохнул данмер.

За завесой оседающей пыли больше не скалился белый нарисованный череп – черная дверь пропала под осколками каменных глыб.

Пара часов ходьбы до Фолкрита меня окончательно измотали. Даже голод перестал ощущаться, уступив тяжёлому непреодолимому желанию сомкнуть веки и погрузиться в забвение. Пару раз я была готова свалиться прямо в сугроб, а снег казался мягким и пушистым как перина, набитая гусиным пухом.

Но оставалось только плестись за неутомимыми агентами императора и мысленно ругать себя. Чего я добилась своим поступком? Ничего. Клинок Горя не был погребен под завалами убежища и продолжит лить кровь в руках Тёмных Братьев. Теперь я нагло врала в глаза людям из Пенитус Окулатус, за что меня можно смело записывать не то что в дезертиры, а в самые настоящие предатели Империи. А такой список у агентов, наверняка, имелся. И да поможет мне Шеогорат, если они когда-нибудь узнают, что среди ассасинов была моя подруга аргонианка, которая в прошлом году спасла наши с Эрандуром жизни.

Пошёл снег. Медленный, тихий и редкий. Весна в этих краях наступила разве что календарная. Двенадцатое число месяца Первого Зерна, а в лесу всё ещё лежали сугробы по колено. И пролежат почти до моего дня рождения на исходе месяца Руки Дождя.

– Вы пойдёте к ярлу Сиддгейру? – полюбопытствовала я у главного.

– Да, прямиком к нему, – коротко отозвался тот.

– И вам дадут награду?

– Возможно.

– Джулия, – зашипел Эрандур за моей спиной. – Мы уже получили свою награду…

Я шумно вздохнула, прощаясь с замаячившими в мечтах септимами.

– Да, знаю… Мы идём в храм. Не к ярлу, – вторила себе, чтобы не сбиться с пути, но чувствовала, что с верной дороги богобоязненной целительницы меня всё дальше относит тьмой даэдра. Как лодку без парусов на штормовых волнах Моря Призраков.

Агенты на мои слова никак не отреагировали, а я решила, что будет правильным больше не высовываться и не хвастаться уничтожением Тёмного Братства, которого так и не случилось. И Эрандур в очередной раз оказывался прав, намекая, что мы уже получили свои деньги. В мешочке, что дал нам Дагар, определенно лежали драгоценные камни, но у меня даже не было времени, чтобы посмотреть какие.

В Фолкрите было чуть живее, чем в заснеженном лесу. Слышался стук топоров и скрежет пил с лесопилки, а вокруг восстановленной после нападения дракона таверны раскинулся небольшой рынок, где продавалась всякая снедь и инструменты. Я с жадностью разглядывала яблоки в меду, орехи и тянучки, но не останавливалась – здоровье Эрандура важнее. Не хотелось бы снова проснуться со следами укусов на шее. И дело не только в вампиризме. Мьол заревнует.

С агентами мы разминулись, почти не прощаясь. Они направились по главной улице к дому ярла, а мы свернули к кладбищу, в сторону Зала мёртвых и храма Аркея. Тишина над кладбищем навевала чувство печали. Большинство холмиков могил скрылось под сугробами, тропки замело, поэтому никто, кроме жреца не следил за погостами.

Жрец, старый седовласый альтмер нашёлся в Зале мёртвых, возле алтаря Аркея. Он возносил беззвучную молитву, сидя на коленях и глубокомысленно глядя на святилище. Даже громкий стук закрывшейся за мной двери не прервал его.

Эрандур, присев на лавку, терпеливо дожидался окончания молитвы, а я в недоумении замерла, обводя глазами скромный дом со старыми шкафами и очагом в центре. Всегда казалось, что Зал мёртвых должен выглядеть более зловещим, как в Маркарте например. Но здесь у правой стены стояли укрытые шкурами кровати, а слева большой и явно не обеденный стол, испачканный засохшими пятнами крови. На нём были разложены крючья, щипцы, ножи и металлические трубки для бальзамирования. Насколько я знала, бальзамированию подвергаются далеко не все. Только ярлы, их таны и иногда хускарлы. Простолюдинов обычно хоронили в деревянных гробах или сжигали, если так велела традиция.

Когда жрец Аркея, наконец, завершил молитву, он повернулся, рассмотрев нас подслеповатыми блеклыми глазами, и прокашлялся.

– Чем могу помочь, дети мои? – Рунил был так стар, что, наверное, помнил ещё кризис Обливиона. Высохший старик со впалыми глазницами, острым морщинистым лицом и длинными седыми волосами.

Естественно он не понял, что воитель в эбонитовой броне тоже жрец культа Восьми, а скромный слуга Мары не соизволил об этом сказать, сразу перейдя к делу.

– Если ты чист душой, свет Аркея исцелит от любого недуга, – Рунил подозвал Эрандура к алтарю и велел сесть на колени, возложив руки на его голову.

Не часто доводилось видеть жреческое исцеление со стороны, и я заинтересованно засмотрелась, как ладони альтмера светятся, но лицо его мрачнеет.

Свет Аркея резко и внезапно погас. Я вздрогнула – что-то пошло не так и исцеление прекратилось. Благословение бога мёртвых не коснулось данмера, и он встревожено поднял голову на Рунила. Старик опечалено отошёл в сторону, убрав руки, словно почувствовал, что перед ним вовсе не чистый душой прихожанин.

– Ты… ничем не болен. Тебе повезло, – хрипло произнёс альтмер. – Но прошу вас обоих уйти отсюда.

Мне стало не по себе. Стало быть, больше ни один бог, кроме Мары, не принял раскаяния Эрандура? Значит, только она отвечает на его молитвы?

– Да хранит вас Мара, – Эрандур поднялся и виновато взглянул на меня, только теперь я решительно не понимала, в чём он провинился. Неужели в том, что путешествует по Скайриму вместе с даэдропоклонницей?

Мы вышли из Зала мёртвых на кладбище и переглянулись.

– Все немного сложнее, правда? – Эрандур задал странный вопрос, на который я не нашла ответа и промолчала. Не хотелось размышлять и философствовать. Только есть и спать. А ещё не знала, хватит ли у меня сил добраться до нашего земельного удела или проще снять комнату в таверне, отоспаться, а уже потом возвращаться в ставший родным охотничий лагерь Райи.

– Мы пойдем в таверну или доберёмся до лагеря? – жалобно спросила я, глядя, как на пепельные волосы друга оседают крошечные снежинки.

Данмер призрачно улыбнулся, мягко посмотрел на моё серое от усталости лицо и ответил вопросом на вопрос:

– На что тебе хватит сил?

– Лагерь! – злобно пропыхтела я, направляясь в сторону фолкритских ворот, по дороге, ведущей к нашей земле.

***

Лагерь встречал нас относительно дружелюбно – никто, похоже, не ждал, что мы вернёмся. Мьол ходила по периметру вдоль частокола, Эйрин задумчиво тыкал палкой в костер, а Райя разделывала тушку белого зайца.

В котелке над огнём парила вода, а весь вид своего земельного удела казался невероятно уютным и домашним. Пока я не встретилась с требовательным и ревнивым взглядом жены.

Мьол, скрестив руки на груди, замерла между бревен частокола и ждала ответов на интересующее её, но безмолвное: «Где ты была?» и «Почему так долго?». Я ограничилась сухим и коротким:

– Привет… Я с ног валюсь. Потом расскажу.

Эйрин, увидев нас, поднял дымящуюся обугленную палку и помахал ей в воздухе:

– Джулия, Эрандур! Привет!

Данмер даже не разменивался на приветствия. Добрёл до своей палатки, залез в неё и загремел доспехами, избавляясь от громоздких частей брони. А меня Мьол в палатку не пустила. Обогнала, встала поперек входа и заявила:

– Ты не ляжешь спать, пока всё не расскажешь!

В семейную сцену несвоевременно вмешалась Райя, отложив в сторону тушку зайца:

– Да чего там рассказывать! Ясное дело, что трупы выкапывали для своего некромантского логова! – грубый смех редгардки заполнил тишину леса.

– Мы не некроманты! – прокричал из палатки Эрандур.

– Тёмное Братство, – протянула я, давя огромный зевок.

– Вы некроманты в Тёмном Братстве? – Эйрин заинтересованно уставился на меня, Мьол слегка перекосилась, опешив от такого предположения. Из-за мехового полога высунулась лохматая голова смертельно уставшего данмера.

– Нет, и нет! – рыкнул он. – И да простит меня Мара, но не могли бы вы все усмирить своё любопытство и дать нам отдохнуть?!

Тут даже я язык проглотила. Райя, громко хохоча, отвернулась и продолжила заниматься кроликом, Эйрин нервно тыкать остатками ветки в костер, а Мьол отошла в сторону, пропуская меня к спальнику и верно ждущему Ваббаджеку. Странно, но за всё время я соскучилась по посоху. С ним всегда было гораздо спокойнее.

Сон не отпускал меня несколько часов, пока до ноздрей не долетел запах мясной похлебки, а до ушей – негромкие голоса.

– …да где бы ни были! Без вещей не сбегают! – негромко возмущалась Райя. Я поняла, что редгардка говорит о нас с Эрандуром и стало неудобно «просыпаться» в такой момент.

– Могли же предупредить или попросить помощи! – возражала Мьол.

– А вдруг не было такой возможности? – подал голос Эйрин. – Джулия оставила своё оружие, а Эрандур забыл шлем. Это более чем странно.

– И кровь на одежде… – поддакнула Райя. – Ты заметила?

– Заметила, – недовольно отозвалась моя жена.

«Не верит», – огорчённо подумала я и нарочно перевернулась, недвусмысленно кашлянув, чтобы сменили тему. Пусть думают, что скоро проснусь. Эйрин сразу замурлыкал под нос мотив «Века Произвола».

Кряхтя и охая как восьмидесятилетняя старуха, я выползла из палатки и присела к костру возле Мьол. Эйрин перестал напевать и с любопытством начал меня разглядывать.

– Ну, если по порядку, меня похитили, – начала я, не гнушаясь ярко приукрашивать некоторые детали рассказа и благополучно позабыв о предупреждении агента. Например, по моей версии, про убийство Грелод не было и речи. Просто ассасины знали, что я могущественный маг, поэтому и решили рискнуть своей безопасностью, да не тут-то было. В красках расписала, как повергла Астрид, как она ранила меня настоящим артефактом Тёмного Братства. Не забыла упомянуть и о том, что спасла аж троих пленников, а потом подняла на уши солитьюдскую стражу, отряды агентов императора и с ними-то и вернулась в Фолкрит, предварительно зачистив убежище ассасинов. С сожалением рассказала, что пятеро погибли, но зато долг свой исполнили посмертно и уничтожили опасных убийц!

Что до Эрандура – жрец-то меня спас, конечно, с этим никто и не спорил, но в рассказе я выступала в главной роли, и его заслуги самую малость померкли.

После захватывающей истории, под гнетущее молчание, налила себе похлебки в чашку и принялась с жадностью поглощать горячий мясной бульон с овощами. Он был сварен из зайца, по вкусу похож на куриный и несоленый. Готовил определенно Эйрин, но после пережитых приключений я не обратила на такую мелочь внимания.

– Если это всё правда, – удивлённо прошептала Мьол, – то это восхитительно… Мы с Эйрином почти полгода выходили на след Гильдии Воров, но не получили почти никаких результатов, а ты за три дня уничтожила Тёмное Братство!

– Чистая правда. Насчет уничтожения не знаю, время покажет, – скромно призналась я, не поднимая глаз от тарелки. – Но мне срочно нужно ехать в Винтерхолд. В Коллегии меня заждались, а ещё… – перевела радостный взгляд на жующую мясо Райю. – Нас же наградили! И часть этих денег я оставлю на строительство. Как думаешь, к весне можно организовать доставку древесины и камней?

– Ого! – оживилась редгардка. – Можно попробовать…

– Чтобы ты сбежала с этими деньгами в Хаммерфелл? – Мьол набычилась, сверля наёмницу взглядом. – Ну уж нет! Я лично прослежу за тобой!

– Что?! – я таращилась то на жену, то на редгардку.

Райя отрывисто рассмеялась и поперхнулась мясом. Эйрин принялся заботливо хлопать ей по спине.

– Я не доверяю тебе, ясно? – продолжала Мьол, не сводя глаз с редгардки. – И мне плевать, что о тебе думает Джулия!

Тут и я поперхнулась – похлебка ударила в нос, и горло защипало. Эйрин, поняв, что Райе ничего не угрожает, начал хлопать по спине меня.

– Но… – задыхалась я. – Но Эрандур хотел… заняться…

– Помолчи, – осадила меня Мьол. – Тебе нужно в Коллегию.

Сквозь выступившие слёзы, костер превратился в ярко рыжее пятно. Редгардка на пне напротив ещё раз кашлянула в кулак и с вызовом сказала Львице:

– Если я захочу убежать в Хаммерфелл, тебе меня не достать. Ты просто ревнуешь и усложняешь. А сложностей и так хватает. Но если хочешь остаться – оставайся. Последишь за землей, пока я буду охотиться, – сверкающая улыбка Райи озарила лагерь. – Некроманты пусть едут в свою Коллегию и раздобудут денег. У них это хорошо получается.

Эйрин перестал хлопать меня между лопаток, вернулся на свой пень и о чём-то глубоко задумался. Я не понимала, когда всё успело так резко поменяться, и с кем же мне теперь ехать в Коллегию, если все останутся следить за строительством дома и друг за другом?

Эрандур в жреческой рясе с капюшоном выбрался из палатки и подсел к огню.

– Я что-то пропустил? – поинтересовался он, обведя всех взглядом. Я загадочно улыбнулась.

========== Глава девятнадцатая. Метка Обливиона ==========

«We build cathedrals to our pain

Establish monuments to attain

Freedom from all of the scars and the sins

Lest we drown in the darkness within»*

Machine Head

Мягкие губы Мьол касались моей груди, жаркие ладони властно оглаживали ягодицы и бедра и доводили до сладостного томления. Я сдерживала стоны, стиснув зубы и зажмурив глаза. Чувствовала, как её пальцы нежно касаются лона, заставляя прерывисто дышать, практически сводя на «нет» все мои попытки не издавать ни звука. От костра и дежурящей этой ночью Райи нас отделяла только висящая волчья шкура.

Я запустила руку под рубаху Мьол и дотянулась до торчащих возбужденных сосков. Львица не сдержала тихого рыка, отпустила мою грудь и принялась покрывать обжигающими поцелуями шею, слегка прикусывая. Её пальцы уже властвовали надо мной, ритмичными движениями заставляя изгибаться и дрожать от растекающихся по телу пульсирующих волн, а губы поигрывали с мочкой уха.

Пытаясь дотянуться до её разгоряченного близостью лона, я вдруг услышала прерывистый шёпот:

– Ты же не занимаешься некромантией?

Она, что, решила таким образом, выбить из меня признание? Во имя Восьми богов! Ещё бы надумала поговорить об Эйрине!

– Нет… – ответила я одними губами. Мьол было достаточно этого ответа, и она накрыла мой рот поцелуем. Язык ворвался внутрь, заставляя молчать и постанывать, позабыв, что мы в лагере. Хорошо хоть в палатке одни, а парня отправили ночевать в «Мертвецкий мёд».

Мои пальцы коснулись её терпкой влаги и погрузились внутрь. Мьол шумно выдохнула и откинула голову, позволяя мне владеть ею. Быстро двигая пальцами, я почувствовала, как Мьол поддаётся ласкам, приближаясь к оргазму, услышала, как с каждой секундой учащается её дыхание. И вдруг Львица вздрогнула в моих руках, откинула голову и громко застонала.

– Эй, потише там! – голос Райи не смог сбить моего настроя. Я слишком долго ждала этого. Нашего с Львицей уединения, вне дороги, вне дома, без её надоедливого, вездесущего, слишком заботливого друга. Я заслужила это удовольствие.

Свободной рукой притянула голову Мьол к себе, впилась в её губы, жадно ища горячий язык, и почувствовала, что она расслабилась, получив своё удовольствие и пылко отвечая на поцелуй. Во внезапно затихшую темноту палатки ворвалось потрескивание костра, пожирающего дрова.

Рука Львицы выскользнула из-за моего пояса, и она откинулась на спальнике.

– Когда-нибудь здесь будет дом, – шептала Мьол.

– И кровать вместо спальника… – вторила я, глядя в потолок.

– И мы отправимся в путешествие, – улыбнулась воительница.

– Вместе, – моя рука нашла её ладонь и крепко сжала. – Когда я вернусь к тебе…

***

Шестнадцатого числа месяца Первого Зерна повозка с двумя торговками, их телохранителем, жрецом Мары и ученицей из Коллегии Винтерхолда отчалила от Вайтрана в сторону Белого Берега. К счастью, денек выдался погожим, ясным, а от мерцающего снега рябило в глазах.

Я уселась поближе к извозчику, напротив Эрандура, и вытянула ноги к противоположному сиденью. В дороге пыталась составить отчёт для Совета магов, а заодно высчитать пропорции для зелья лечения из голубого горноцвета и крыльев монарха. На будущее.

Ещё пара месяцев и всё зацветёт. И бабочки-монархи начнут порхать над лиловыми соцветиями лаванды. К этому благостному периоду в жизни каждого алхимика надо хорошенько подготовиться!

«Видимо бабочки, опыляя цветы и поглощая нектар, перенимают часть их лечебных или ядовитых свойств, – размышляла я. – Вроде фразы – ты то, что ты ешь…»

Отложив пергамент с отчётом, решила записать наблюдения в полевой дневник.

– Кажется, нам пора переходить к следующему уроку, – Эрандур недовольно покосился на меня. Я с любопытством подняла глаза.

– Нельзя заниматься двумя вещами одновременно, иначе ничего хорошего не получится! – выдал жрец.

– Спорно, – не согласилась я и по привычке погрызла уголёк.

Эрандур устало закатил глаза и полез в рюкзак за чистым платком.

– О чём я и говорю. Ты в последнее время очень невнимательная… Касаемо, магии и алхимии, – он протянул мне сложенный вчетверо клочок ткани.

– Ну, я теперь человек семейный, – я приняла платок и принялась вытирать губы. – Сам понимаешь… Что-то приходит, а что-то уходит на второй план.

– Когда-то и тебя вела дорога магических исканий, а потом тебе прострелили колено? – иронично выдал жрец.

– Вроде того. Но я поэтому и поехала с тобой, чтобы наверстать, – призналась я.

– М-м, а я-то думал, тебе надоело соседствовать в палатке с Эйрином…

Не удержалась и кинула платком в жреца. Из-за ветра и движения повозки, платок вернулся обратно мне в лицо, и на некоторое время, пока ткань пачкала угольной пылью щеки и подбородок, я перестала что-либо видеть. Эрандур великодушно помог мне избавиться от грязной ткани и стряхнул чёрную пыль с платка за борт повозки. Чище платочек от этого не стал, только серее.

– Ну, точь-в-точь дремора, – оценил мой вид данмер. Торговки покосились на меня как на чокнутую. Их здоровенный охранник в стальной броне тихо хмыкнул в густые рыжие усы.

К нам обернулся извозчик, зрелый норд по имени Леон, правда лица мужчины я не увидела – ветер поднял его длинные волосы пшеничного цвета и бросил назад. Некоторое время кучер боролся с ветром и шевелюрой и, наконец, освободился от плена собственной гривы.

– Вы, госпожа, немного переборщили с боевой раскраской, – прищурившись, подметил он.

– Спасибо, что заметили, – сердечно поблагодарила я, размазывая угольную пыль по лицу рукавом.

– Я знаю, что может заинтересовать тебя, Джулия, – странная улыбка на лице Эрандура не сулила ничего хорошего. Я уже предвкушала проповедь или что-то в таком роде.

– Слушаю, – приосанившись, села напротив и положила руки на колени в ожидании рассказа.

– Помнишь, тот прекрасный день, когда ты неслась вслед за повозкой?

– Ну?

– В тот же самый день, довакин женился…

– Вы были на свадьбе довакина? – Леон снова заинтересовался нами и перестал смотреть на дорогу. Попутчики тоже заслушались, но делали вид, что смотрят по сторонам.

– Да, так случилось, я был в храме Мары в тот день и в ту самую минуту, но не рассказал самого важного… – вещал жрец с настолько загадочным видом, что становилось жутко.

– И чего же там было? Кто-то кому-то морду набил? – я не стала выказывать чрезмерного интереса и состроила скучающую мину.

– Нет. Знаешь, кто его избранница? – тон данмера сделался зловещим.

– Пф, и хоркеру понятно… Красавица Лидия… – отмахнулась я, но Эрандур сказал два слова, которые перевернули весь мой мир с ног на голову.

– Брелина Марион.

– Как?! – вытаращилась я. Жрец самодовольно ухмыльнулся, но радость на его лице не задержалась более чем на пару мгновений.

– Они в Вайтране познакомились, когда Эдриан ещё тренировался у Соратников. Её послали от Коллегии. Ну, сама знаешь зачем… – Эрандур быстро взглянул на слушателей. – И она умоляла меня не говорить тебе, что она в Рифтене.

– Что же ты не внял её мольбам? – скисла я. В голове до сих пор не укладывалось… Брелина и довакин?!

– Вообще-то внял. Подозреваю, теперь она очень далеко оттуда.

Пока я переваривала услышанное, повернулась к дороге и заметила впереди человека в начищенных стальных доспехах, ослепительно блестящих на солнце. В его руках был некрасивый ромбовидный щит зеленоватого оттенка, явно орочьей работы. Леон натянул вожжи и остановил повозку, обратившись к незнакомцу.

– А ты ещё кто? Подвезти?

– Я преследую иную цель, – ответил тот. Под шлемом я не могла рассмотреть лица, но по голосу это явно был мужчина.

– Разбойник, – злостно прошипел Эрандур и потянулся за покоящимся в ножнах мечом.

– Я ищу Джулию Октавию, – выдал незнакомец.

– Кого? – спросил кучер, пока я с трудом осознавала, что странный тип назвал моё имя. Особенно красноречиво пылал взгляд Эрандура, приковывающий меня к месту и намекающий, что ни в коем случае не нужно высовываться.

– Не притворяйтесь! Я знаю, что она здесь, в этой повозке!

Ну, и откуда интересно, он обо мне узнал? Я медленно поднялась с места, следом за мной подскочил Эрандур, словно из сидения под ним внезапно вырос гвоздь.