Текст книги "Иллюзорна мгла. Часть вторая. Игра даэдра (СИ)"

Автор книги: Zarylene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)

Юная орчанка Урог вскоре принесла в хижину охапку сена для подстилок, завернутого в две серых оленьих шкуры, резко пахнущих дубильным веществом. Оглядела нас придирчиво и отрывисто сказала:

– Если мой брат будет рассказывать вам про теток и моего отца, не верьте. Он сумасшедший.

– А кто твои тети? – осмелилась спросить я, расстилая спальник на кучу сена.

– Болар и Йатул. Они сестры отца. Йатул учит меня охотиться, а Болар… она старшая, – Урог по-орочьи добродушно улыбнулась. Кажется, ей было любопытно с нами разговаривать: не каждый день в Нарзулбур забредают имперки и данмеры.

– А что может сказать о них твой брат? – мягко поинтересовался жрец.

Урог присела к костру, не распознав хитрости Эрандура.

– Он… – к несчастью, девушка ничего рассказать не успела. Дверь распахнулась, на пороге выросла Болар, недовольно покачав головой.

– Иди к своему отцу, – холодно сказала шаманка, и юная орчанка, тихо рыкнув, поплелась в длинный дом. – Мне нужен жир тролля для ритуала, – Болар, захлопнув дверь, села с нами и протянула руки к крошечному костру, который едва мог прогреть хижину.

– Хочешь нам сразу все рассказать? – недовольно глядя на нее, проговорила я.

– Горат уже пятая, – начала шаманка. – Первые две жены подарили Махулаку детей и умерли в родах. Когда умерла первая – мы не придали этому значения. Такое порой происходит. Но после второй задумались… Урог родилась пятнадцать зим назад. И с тех пор мой брат стал одержим детьми. Правда, долгое время женщины не приходили. Он мечтал, что у него будет две жены, как подобает вождю, и что всё его племя станет большим и сильным. Да вот только третья жена не прожила и двух недель. Это было в позапрошлом году. В этом году было две девушки.

– А зачем они приходят? – поинтересовалась я. – Знают ведь, что помрут…

– Уверены, что нет, – вздохнула Болар. – Считают это испытанием Малаката. С тех пор, как нам пришлось нанимать шахтеров и воинов в других крепостях из-за нехватки рук, слухи разлетелись. Самые сильные женщины приходят испытать себя. К тому же… для многих большая честь быть женой вождя.

– Так вот почему Горат сказала, что недостойна! – воскликнула я, слишком обрадовавшись догадке, но сразу притихла.

– Но зачем в таком случае кому-то из ваших травить жен? У вас же тут… – Эрандур тактично кашлянул. – Нет других женщин, кроме вас с сестрой и дочери Махулака.

На лицо Болар легла тень.

– Есть женщины, работающие в шахте. Но они просто наёмницы, и живут у нас не так давно. Йатул часто неодобрительно высказывалась о тяге Махулака к женщинам. Но я не верю, что она бы стала убивать их. Она не смогла бы изготовить такой яд, если вы подозреваете отравление…

– Это не отравление, – отрезал Эрандур. – Проклятье сжигает изнутри. Исцеление бессильно. Надо искать корень зла.

– А… – начала я, пытаясь подобрать правильные слова и вспоминая о синяках и ссадинах на теле Горат. – Не Махулак ли их всех? Он не бывал жесток с прежними женами?

– Не замечала, – покачала головой Болар. – Но мы орки, у нас вся жизнь, и даже любовь, проходит в сражениях.

– В смысле?! Вы дерётесь? – воображение нарисовало красочную картину мордобоя, происходящего каждую ночь между парой безумно влюбленных друг в друга орков.

– Иногда. Когда мужчины хотят показать свое превосходство.

– А женщины, что?

– Колотят в ответ, – буднично отозвалась шаманка. – Но я не слышала ничего в последние ночи.

– Ты подслушивала? – мои брови взлетели на лоб.

– Пришлось. Я хотела узнать истину и проводила все ночи в молитвах Малакату. Из дома никто не выходил. Спальня была заперта. Если это не проклятье, тогда что? – шаманка поднялась и открыла дверь, впуская в хижину холод и грубый крик:

– Стоять! Кто ты?

Ветер принёс тихий, едва различимый ответ:

– Барга гра-Марук! Я пришла стать женой Махулака!

У меня непроизвольно приоткрылся рот. Болар процедила сквозь зубы:

– Малакат, зачем ты так наказываешь нас?

– Откройте ворота! – донеслось с улицы.

– Шестая, – выдохнула я.

– Я должна идти, – шаманка захлопнула дверь, оставив нас с Эрандуром вдвоем у костерка.

– Начинаю бояться, – призналась я, закутываясь в оленью шкуру поверх плаща.

– Что, тоже решила попробовать себя в роли жены вождя? – в голосе данмера прозвучала несвойственная ему насмешка.

– Нет, но вдруг это заразно…

– Иначе, тут бы не было женщин совсем, – успокоил меня жрец, придвигаясь ближе к костру и подкладывая хворостинку в огонь.

– Как думаешь, нам потом расскажут где Волендранг?

– Не вздумай даже ляпнуть о молоте, – Эрандур пронзил меня строгим взглядом. – Иначе нас примут за воров и тут же убьют.

– Да поняла я, – шутливо обиделась на него. – Ну что ж, поживем немного с орками и увидим, если вождь позволит. Главное, чтобы клыки не отросли…

========== Глава двадцать четвертая. Дорога во мглу ==========

Утром третьего числа Руки Дождя я проснулась от холода. Костерок, согревавший нас со жрецом всю ночь, потух, а последние хворостинки догорели и испускали тонкие струйки дыма. Я поскорее схватила несколько веточек из-под стола и подожгла их магией, положив на золу сверху. Теплее не становилось, а Эрандур даже не шевельнулся – продолжал спать как убитый. Я уже заволновалось, не замерз ли он ночью, и полезла проверять, вглядываясь в лицо и пытаясь определить, дышит или нет.

Данмер приоткрыл глаза и подозрительно прищурился, ловя на себе мой пристальный взгляд.

– Что-то случилось?

– Слава богам, нет, – я вернулась обратно на спальник и протянула руки к огню. – Надеюсь, мы здесь не задержимся. С тем же успехом можно было ночевать на улице.

– Интересно, как проходят орочьи похороны и свадьбы… – проговорил Эрандур, сел и размял плечи.

Меня больше интересовало, будут ли нас сегодня кормить или, как вчера, предложат самим сходить поохотиться. К счастью, добывать себе пищу не пришлось, потому что с собой мы прихватили небольшой запас вяленого мяса.

Оставалось только ждать Болар и её предложений насчёт нашего ближайшего «досуга» в попытке снять с племени проклятье Малаката. А для этого надо было выяснить, чем же провинился перед Принцем Отверженных вождь Махулак. И заодно постараться спасти новенькую невесту – Баргу гра-Марук.

Судя по внешнему виду, в спасении Барга нуждалась меньше всего. Ростом она была с вождя и шириной плеч почти не уступала Махулаку. Наголо обритая голова, клыки с мой мизинец длиной, суровый взгляд, приковывающий к месту. Иными словами, завидная партия для вождя. Уж кому бы пройти испытание, так это ей – страннице из Орсиниума, до которой долетели любопытные слухи о проклятом вожде, чьей женой может стать только достойнейшая и благословленная самим Малакатом.

И несмотря на физическую силу и внушительную фигуру, уверенности в том, что Барга выживет у меня не появилось. Проклятьям без разницы, на кого накладываться, а отговаривать орчанку от поспешного замужества, я не рискнула. Уж больно у неё кулаки большие.

О том, что похороны Горат начались, нам с Эрандуром возвестил шум снаружи. Гул грубых орочьих голосов заполнил двор крепости, и мы вышли наружу, чтобы увидеть всё своими глазами.

С неба сыпался мелкий снежок. Порывистый ветер, реющий в горах, выл заунывное подобие траурной песни. Шахтеры и стражники крепости собрались перед длинным домом. Все, как один, серьёзные и хмурые – не подступишься. В Нарзулбуре насчитывалось не больше трёх десятков жителей, но из-за широких спин всё равно не было видно дверей длинного дома, откуда уже выносили тело покойной жены Махулака. Никто не плакал, как часто это бывает на погребальных обрядах у людей. Орки просто молчали.

Я привстала на цыпочки и вытянула шею, но разглядеть что-либо не получалось. И вдруг орочья процессия зашевелилась и также молча последовала вдоль дома, обогнула его, и пошагала вверх по холму, где располагалось кладбище.

Болар громко заголосила молитву Малакату.

– Взываем к тебе, владыка! Прими душу твоей дочери!

Ветер уносил слова шаманки, размазывал их по горам, и молитва таяла, оставаясь не услышанной принцем даэдра. Вряд ли он бы принял проклятую Горат, если она не прошла испытание.

Мы с Эрандуром стояли внизу. Жрец тихонько бормотал молитву Маре, а у меня вдруг родилась странная, но обнадеживающая мысль. Может быть, спасти Баргу получится, если получив проклятье, она обратится к Восьми?

– Эрандур, – шепотом проронила я. – А орки могут становиться служителями Восьми? Бывают же жрецы-орки…

Данмер не прервал молитву. Лишь завершив её, он с удивлением посмотрел на меня.

– Если орк примет свет Восьми, то почему бы и нет.

Его брови вдруг взлетели на лоб. Жрец понял то же, что и я, и с трудом сдержал неуместную улыбку. Если проклятье реально, у нас появится шанс спасти Баргу. Если она захочет. Но на похороны орчанка не осталась. По крайней мере, среди шахтеров и воинов, я не разглядела её выдающейся фигуры.

Когда Горат похоронили, орки молча разошлись. Охрана – на посты, рабочие – в шахты, охотники – за территорию крепости. У могилы остались только Болар и Махулак. Вождь заметил нас внизу и отвернулся, опустив взгляд на холмик у могильного камня. Шаманка положила ладонь на плечо брата, а сама кивком показала нам вернуться в хижину.

– Пошли, – сказал мне Эрандур. – И пока не говори о том, что есть возможность снять проклятье с помощью богов.

– А кому я тут могу сказать? Барге? – возмутилась я и перешла на нервный шепот. – Ты её хорошо разглядел или принял за часть горы? Предложи ей молиться Маре вместо Малаката, она же тебя по хижине размажет! Думаешь, она просто так отречётся?

– Если жизнь будет висеть на волоске, то возможно. До той поры, конечно нет.

В хижину я вернулась в скверном настроении. После похорон всегда возникало тягостное чувство, при котором почему-то особенно остро осознавалась собственная жизнь. Иными словами, помимо душевной пустоты, родились ощущения голода, жажды и желание заняться любовью.

Я встряхнулась и полезла в рюкзак за едой, не надеясь сегодня получить от орков угощения. Чуть подогрела полоску мяса над костром, держа её кончиками пальцев за край, и по хижине разнесся опьяняющий аромат, перебивающий запахи всевозможных трав.

Правда, Болар не оставила нас без внимания. Вскоре шаманка пришла с солидной порцией жареной оленины и дала нам бутылку крепкого вина, чтобы не мёрзли.

– Свадьбу сегодня нельзя играть, – сказала она. – Неправильно. Нужно почтить память Горат. Завтра я подготовлю ритуал, и вечером состоится праздник.

– Так быстро? – удивилась я.

– Не удивляйся. Горат почти никто не успел узнать. Она не стала для нас своей. Никто не станет о ней долго горевать.

– А нам что делать?

– Ждать.

Я обвела хижину недовольным взглядом.

– А можно ждать в таверне, в Роще Кин? Если нас не будет, Махулак будет меньше переживать… А если мы ошибаемся насчет проклятья, то убийца, наверняка, не проявит себя, если по крепости будут шататься двое чужаков, сующих нос куда не следует.

Болар выслушала меня и покивала:

– Ты верно говоришь. Если вдруг это кто-то из наших, он затаится. А если это проклятье – вам нет нужды сидеть здесь. Давайте решим так: вы уходите, и я говорю всем и Махулаку, что чужаки вернулись в Коллегию и ничем не могут помочь. Но вы вернетесь завтра. После заката. Я встречу вас и проведу в крепость. Будете наблюдать за свадьбой отсюда.

– А если нас заметят? – взволнованно спросил Эрандур.

– Все наши завтра будут пить и веселиться. Вряд ли кто-то вспомнит о вас.

– Прятаться в сборище пьяных орков… – язвительно протянула я. – Да, это определённо будет безопасно.

Болар помрачнела.

– Не бойся. Я смогу вас укрыть. Если вы будете меня слушаться.

«Как будто может быть иначе», – пролетела мысль в голове, но я согласно кивнула шаманке.

Болар поднялась и покинула хижину, а мы, подкрепившись, начали спешно собираться в Рощу Кин. Я готова была буквально бежать туда, осознавая всю безграничную радость от ночёвки в тёплой таверне. Эрандур тоже торопливо облачился в доспех, не затянув половину ремешков на наплечниках, подхватил рюкзак, и мы покинули Нарзулбур, чтобы вернуться вечером следующего дня.

В пути нас настигла сильная метель с сырым липким снегом, поэтому вечером в Рощу Кин я пришла продрогшая до костей и промокшая до нитки.

В «Деревянном кружеве» сегодня было почти безлюдно. Толпа паломников схлынула к своему святилищу, и таверна пустовала. Только за одним столом сидели двое невероятно пьяных мужиков, в одном из которых смутно узнавался конюх Эндор Быстрый. Прежде чем пойти к трактирщице, я уселась возле очага, протягивая к огню одеревеневшие пальцы. Эрандур отстегнул плащ и стряхнул капли воды на пороге.

– Какая непогода, – заохала Иддра, облокотившись на стойку. – Проходите, выпейте чего-нибудь.

Я в надежде подняла глаза.

– А у вас есть брага?

На уставшем лице женщины родилась хитрющая улыбка.

– Есть. Согревающая настойка. Приготовлена по старому семейному рецепту.

– Ну, в таком случае, – Эрандур положил на стойку несколько монет. – Нам бутылку настойки и две комнаты.

– Бутылку? – округлившиеся глаза Иддры я заметила даже издали. – Да разве ж вы осилите такую? Эндор засыпает с одной кружки!

После такого заявления во мне взыграло любопытство. Это было, пожалуй, даже интереснее, чем снятие орочьих проклятий. Я подошла ближе к стойке и с улыбкой повторила то, что сказал Эрандур.

– Бутылку!

Иддра пожала плечами и отправилась на кухню. Оттуда трактирщица вынесла почти полную огромную бутыль, раз эдак в пять больше, чем обычная бутылка мёда, придерживая ёмкость обеими руками.

– Вы точно хотите всю?

Улыбка осыпалась с моего лица, и я уже чуть тише попросила наполнить кружку.

Мы заказали еды и сложили вещи в комнатах. Я переоделась в сухое сменное платье и вышла в зал, чтобы согреться невероятно вонючей настойкой. Усевшись за ближайший к комнате свободный стол справа от стойки, я дождалась Эрандура, не решаясь вкусить напиток, от одного резкого запаха которого из глаз текли слёзы и становилось жарко.

Иддра подала нам жареный лук порей и фазанью грудку, пожелала приятного аппетита, и мы выпили обжигающую горло настойку.

Очнулась я уже в своей комнате, под медвежьей шкурой, в одежде и даже в сапогах. Все события вечера будто вырезали из головы.

«О Мара, надеюсь, я снова не устроила пьяный дебош!» – осторожно приподнявшись на локте, я осознала, что всё ещё пьяна. Очертания комнаты поплыли, но голова при этом была на удивление ясной. Видела перед собой тумбочку и уставившийся на меня, хохочущий Ваббаджек, а вокруг сомкнулась странная гулкая тишина. Захотелось пить.

Сделав вторую попытку встать, я упала с кровати и с трудом заползла обратно, решив, что надо ещё поспать.

И когда в небольшие квадратные оконца под крышей забил яркий солнечный свет, опьянение меня, наконец, отпустило. Я вышла из комнаты и поймала на себе смеющийся взгляд хозяйки.

– Ну что, выспалась? – ухмыльнулась она. – А ещё бутылку просила!

– Я… – робко начала, боясь, что сейчас придётся возмещать убытки. – Ничего не сломала?

– Сломала? – тонкие брови Иддры синхронно поднялись на лоб. – Да вы с данмером только поужинали и уснули прямо за столом. Пришлось звать мужиков, чтобы вас по комнатам растащили! Всю ночь храпели так, что я уж сама начала подумывать выпить пару глотков!

– А Эрандур уже проснулся?

– Где там! Даже носа не показывал из комнаты! А уж скоро полдень…

– Как полдень?! – меня будто молнией ударило.

– Да, почти…

– Проклятье! – я рванула с места к комнате Эрандура. К счастью, дверь оказалась не заперта. И причиной тому, видимо, были мужики, что растаскивали нас по комнатам. Надо бы ещё кошели проверить, а то вдруг нас обчистили, воспользовавшись состоянием?

Мы опаздывали, а друг всё ещё спал беспробудным сном пьяного младенца.

Я в панике призвала огонек и начала тормошить жреца за плечо. Данмер вяло отмахнулся от меня и пробубнил:

– Совы не то, чем кажутся, – а затем перевернулся на другой бок.

– Просыпайся! – завопила я. – Мы опаздываем на встречу с Болар!

Эрандур накрылся шкурой с головой. Нужно было срочно придумать более действенный метод пробуждения. Водой его облить? Снега набрать и кинуть под одеяло? Нет, всё не то.

Я присела на край кровати, осторожно приподняла шкуру и прижалась к другу.

– Просыпайся, дорогой! – ласково сказала ему, дотронувшись до кончика уха. После отношений с Брелиной я знала, насколько у эльфов чувствительные уши. И данмер, конечно же, сразу очнулся. Он открыл глаза и некоторое время молча смотрел на меня, пытаясь осознать, что происходит. Я продолжила игру.

– Ты был так хорош… Никак не могу забыть прошлую ночь… Давай повторим, – томно проговорила я.

– Что? – испуганно просипел он. Узкие глаза Эрандура округлились, а я не выдержала и расхохоталась, выбираясь из-под одеяла.

– Видел бы ты своё лицо!

– Обхохочешься, – кисло протянул друг. – Что случилось?

– Уже почти полдень, мы опаздываем! Если не выйдем из Рощи Кин в ближайшее время, не успеем к закату вернуться в Нарзулбур! – сообщив жизненно-важную информацию, я вскочила с кровати Эрандура и помчалась к себе в комнату переодеваться и собирать вещи.

– Ну! Разбегалась тут! – заворчала Иддра. Но я, не обращая на неё внимания, уже залетела в комнату и на ходу стаскивала платье через голову. Хорошо хоть рубахи, штаны и плащ высохли за ночь.

Одевшись, быстро проверила кошели и отметила, что народ в Роще Кин на удивление честный.

Перед выходом мы даже успели перекусить пирогами и запить их вкусным козьим молоком, и только потом направились в горы. Подъём наверх после мясных пирогов давался тяжелее, чем в прошлый раз, но Эрандур сказал, что торопиться не обязательно. Надо дождаться темноты, но прийти к крепости лучше заранее, чтобы не нарваться в лесу на хищников.

И как раз на закате я увидела впереди скалу и редкий подлесок, в котором с эхом раздавались грубые орочьи песни.

Даже досюда вместе с дымом долетал аромат жареной дичи. Я боялась высовываться из укрытия за разлапистой елью, но была уверена, что черные столбы тянутся до самых горных вершин. Эрандур стоял рядом со мной и прислушивался.

Орки во все голоса тянули песню:

– Орк взял одно пиво

В таверне любимой

И занял свой столик в углу.

В тепле у камина дремал он лениво,

Когда вдруг подсел к нему плут.

Орк выпил два пива

И слушал уныло,

Что вор предлагает ему.

Не верил ни слову, ведь это не ново,

Другого запрятать в тюрьму…

Орк выпил три пива,

Рыгнул некрасиво

И вымолвил эльфу: «Прощай!»

И было все тихо, ни звука, ни крика

И чей-то закончился рай.*

Когда стемнело, ворота крепости приоткрылись и из-за частокола выскользнула тень.

– Болар? – я всмотрелась во мрак.

– Да, это она, – сверкнул глазами Эрандур. – Идём!

Мы побежали к шаманке и, только выйдя из подлеска, я увидела зарево костров над Нарзулбуром.

– Скорее, за мной! – орчанка поманила нас за собой.

Во дворе крепости были расставлены столы, на которых лежали зажаренные оленьи туши и стояли пивные бочонки. Орки продолжали горланить песни, и об охране никто не помышлял. От песен и костров, наверное, даже свирепые саблезубы попрятались в чащобу.

– Сюда! – Болар вдоль забора провела нас в хижину и, не объяснив, что делать дальше, закрыла дверь.

Я затаилась, пытаясь сквозь щели высмотреть, что происходит во дворе, но длинный дом загораживал обзор. Было видно только часть крайнего стола и отсветы костров.

– Если придется бежать, оставь тут Ваббаджек, – зашептал данмер. – Возьми только клинок.

Я переглянулась с испуганным посохом. Похоже, Эрандур прав. Прислонив Ваббаджек к стене, я продолжила пытаться подглядывать за орочьей свадьбой. Судя по всему, она заключалась в основном в пьянке и песнях. Свадебный ритуал Болар мы, скорее всего, уже пропустили.

– Ничего не видно, – сокрушалась я и разглядела, как к нашей хижине кто-то приближается. Это была не Болар. Впереди шаталась тень огромного пьяного орка.

– Эрандур, – испуганно пискнула я. – Сюда кто-то идет!

– Под стол! Быстро! – рыкнул данмер, и я, резко нагнувшись, встретилась лбом со столешницей. В голове загудел нестройный орочий хор, усиленный горным эхом.

– Сука, – прошипела я, забираясь под стол и пытаясь вжаться в стену.

Орк остановился возле хижины, подергал ручку, приоткрыл дверь. Я закрыла рот ладонями, чтобы не закричать. Живот скрутило от ужаса.

– Душнамуб, зачем ты туда полез?! Нужник в другой стороне! – грозный оклик шаманки остановил орка.

Душнамуб глухо выругался и, пошатываясь, направился обратно, а Эрандур выполз из-под стола и осторожно прикрыл за ним дверь.

Я не удержалась и шумно выдохнула.

Так мы прождали до глубокой ночи. Я радовалась только тому, что настойка Иддры позволила мне хорошенько выспаться, а волнение не давало слишком замерзнуть. Впрочем, Эрандур решил, что за отблесками огромных костров никто из орков не заметит маленького огня, возле которого мы по очереди грелись.

Крики и песни стихли только ясной и морозной ночью. Болар пришла к нам и, открыв дверь, быстро заговорила:

– Почти все спят, а Махулак должен быть в спальне. Но мне кажется, что его там нет. И Барги тоже нет. Вы должны проверить…

– Мы, что?! – возмутилась я. – Вломиться в спальню к пьяным оркам в разгар первой брачной ночи?! Да ты в своем уме?!

– Тише, Джулия, – остудил меня Эрандур и повернулся к Болар. – Как ты поняла, что он исчез из комнаты? Они точно никуда не ушли из крепости?

– Я следила. Видела, как они вошли в спальню на исходе праздника. Из дома они не выходили, а ещё… – Болар отвела взгляд. – Знаю, в этом нет чести, но я подглядывала в замочную скважину. Спальня пуста.

– А прежде ты никогда не подглядывала? – напрямик спросила я и тут же встретилась с гневным взором шаманки.

– Думаешь, я хотела опускаться до такого?! За последними двумя женами я не следила, но проводила ночи в молитвах в нашем доме. Не знаю, что сегодня подтолкнуло меня на такую низость! Да простит меня Малакат!

– Хоть бы он был причиной твоей идеи и помог нам во всем разобраться! – вздохнул Эрандур. – Что будем делать?

– Для начала, вы вскроете замок спальни, а я пойду отыщу Йатул. Она должна помочь нам!

– Погоди! Мы маги, а не воры! – моё возмущение снова вырвалось из груди шепотом с придыханием. – Я не умею взламывать замки!

– Можете выбить или сжечь замок, мне всё равно, – бросила Болар. – Вы не понесёте наказания. Все наши уже спят, а Йатул должна патрулировать территорию… Мне нужно найти её.

– Мы теряем время, – Эрандур мягко подтолкнул меня к выходу.

– Верно. Да хранит вас Малакат! – Болар побежала в сторону ворот, а мы вышли из хижины и направились к входу в длинный дом.

Дверь была не заперта, кухня пустовала. Слева, из общих спален доносился раскатистый храп и стойкий запах перегара. А у меня никак не получалось отделаться от мысли, что сейчас мы вломимся в спальню к дерущимся влюблённым оркам. Вот будет эпическая песнь!

Эрандур подошел к двери спальни Махулака и подёргал за ручку. Я присела к замочной скважине и с трудом разглядела в полутьме, что кровать действительно пустует. Храп за спиной невероятно мешал уловить другие звуки, но то, что в спальне молодоженов нет, было и так понятно.

– Дверь закрыта на засов. Смотри, – прошипел Эрандур, указывая на тонкую щель между дверью и косяком.

– И как мы должны взламывать засов?! – вскипела я, резко встав и уперев руки в бока.

– Можно попробовать сдвинуть его. Ты ещё помнишь телекинез?

– Помню, но… – я задохнулась словами. Мне же удалось когда-то активировать кнопку этими чарами. Почему бы не попробовать с засовом?

– Отойди, – согласившись на авантюру, почувствовала, как страх уступает место азарту. Я плавным движением бедра оттеснила Эрандура от двери и присела, положив ладони на косяк. Сквозь щель с трудом увидела, как деревянный засов сдвинулся и со стуком упал обратно в скобу.

Мы замерли у двери. Я готовилась рвануть с места.

Когда входная дверь внезапно скрипнула, у меня едва получилось сдержать крик ужаса. Болар ворвалась в дом.

– Йатул нигде нет! – выпалила она.

– Как нет?! – зашипела я. – И её тоже?!

– Открывай дверь, не отвлекайся! – торопил меня жрец.

– Эрандур, не нервируй меня!

Болар обернулась на дверь общих спален и произнесла:

– Продолжайте попытки. Я ещё проверю в погребе. Может, сестра решила взять себе вина?

Напряженная ситуация складывалась, и я также напряженно сидела, уставившись в дверную щель. После второй попытки засов снова с грохотом вернулся в скобу, а с третьей получилось лучше. Он вылетел из скобы, а Эрандур рывком открыл дверь комнаты. Я, встряхнувшись после сотворения чар, вошла вслед за ним и огляделась. Данмер осматривал стоящие на тумбочке кружки, а я обратила внимание на лежащие возле огромного кованого сундука доспехи и оружие, среди которых особенно выделялся массивный эбонитовый молот.

И ни намека на то, куда могли бы отправиться молодожены…

Обнаглев окончательно, я закрыла дверь спальни, призвала огонек и открыла сундук. Не найдем вождя, так хоть возместим убытки. Но вместо сокровищ из сундука на меня смотрел прямоугольник черноты.

– Эрандур… – в ужасе позвала друга. – Смотри…

– Что там? – данмер подошел и обомлел. – Мара сохрани! Что это?

– Это спуск, наверное. Может, в погреб? – я сглотнула вставший в горле ком, сомневаясь, что стоит спускаться.

Огонек высветил в темноте очертания грубо сколоченной лестницы. Кажется, Махулак уже давно пользуется этой дорогой…

– Идём?

Мы с Эрандуром встревожено переглянулись, и он, перекинув ногу, полез первым.

– Тут невысоко, – подытожил жрец, спустившись.

– Кто здесь? – раздался откуда-то глухой голос Болар.

Я слезла с лестницы, осветив шариком небольшой коридор, заканчивающийся деревянной стеной. К выходу из лаза был плотно придвинут шкаф. Эрандур навалился на него и с усилием сдвинул в сторону. Чтобы выбраться мне снова пришлось помогать телекинезом.

И вылезли мы в погреб, встретившись с недоумевающей Болар. Судя по удивленному лицу орчанки, она не подозревала о том, что у вождя есть прямой доступ к закромам племени. А в кладовой хранилось немало. Вся левая половина была заставлена бочками с припасами, под потолком висели просоленные туши, копченая дичь и связки чеснока. Запах стоял умопомрачительный, даже в животе заурчало.

– И? – протянула я, не веря, что все закончилось вот так, а вождь с молодой женой просто исчез. Болар опустила руки, а Эрандур, быстро осмотревшись, отошел вправо, к стене, возле которой стоял неплотно придвинутый стеллаж с полками.

Я не сразу почувствовала сквозняк.

Данмер ухватился за угол и потянул мебель на себя. Из открывшегося овального прохода, похожего на нору, повеяло промозглым холодом. Плотная бархатная тьма осталась неподвижна. Огонек над моей головой погас, а гулкое эхо принесло из мглы неразборчивые голоса.

Комментарий к Глава двадцать четвертая. Дорога во мглу

* – частичная отсебятина :)

========== Глава двадцать пятая. Цена крови ==========

На лице шаманки отразилось изумление, когда она увидела открывшийся ход. Я стояла и прислушивалась, но эхо, которое мы слышали, скорее всего, породили наши собственные голоса. Безмолвие затаилось в темноте, и тяжелый страх приковывал к месту.

– Пошли, – сказал вдруг Эрандур и, сняв со стены факел, подпалил его магией.

– Туда? – я боязливо вгляделась во мрак, потом обернулась на Болар. – Ты знаешь, что там?

Она покачала головой.

– Моя наставница никогда не упоминала об этом…

Данмер шагнул во тьму первым, и я осторожно, крадучись, последовала за ним. Колеблющийся свет факела робко рассеивал темноту, а мои губы беззвучно проговаривали защитные чары. Призывать магический свет я не решалась. Неровный пол пещеры внезапно сменился каменными плитами, а коридор расширился.

Эрандур поднес факел к стене, и я увидела, что это не просто выдолбленный в породе лаз – это катакомбы.

– Тут что, раньше был форт? – шёпотом спросила я, но приглядевшись к темно-багровым узорчатым стенам, поняла, что это не развалины имперского форта. Это что-то иное. Испещренное даэдрическими рунами, древнее и наполненное силой Обливиона.

Болар дотронулась ладонью до камня, разглядывая очертания рун.

– Неужели это храм?

– Храм? – недоумённо переспросила я.

– Даэдрический храм, – пояснил вместо шаманки Эрандур. – Я читал о таких местах. Их было особенно много в Морровинде, но не думаю, что там что-то уцелело после Красного Года.

– Видимо, не только в Морровинде, – процедила я сквозь зубы.

– Мы в паре дней пути от границы. Возможно, в этих горах раньше было больше таких построек. Но землетрясения начала четвертой эры уничтожили их все.

По коридору прокатился гулкий отзвук крика. Данмер резко замолк, бросил факел на пол и сбил пламя ногой. Теперь я заметила, что промозглую тьму вокруг нас рассеивает тусклый тёплый свет далеких огней. Путь начал плавно течь вниз, когда моя нога опустилась на ступеньку широкой лестницы.

Впереди слышался шорох шагов Эрандура, а позади бесшумно кралась Болар.

– Нужно вернуться, – шептала она. – Это место проклято… Я чувствую.

Становилось светлее. Лестница привела нас к развилке, которой оканчивался коридор. Но похоже, оба пути вели в один зал, залитый ярким светом.

Жрец остановился, прижался спиной к стене и жестом показывая мне делать то же самое. Я встала возле него и, чуть наклонившись, высунулась из-за поворота, чтобы посмотреть, что происходит.

В центре огромного прямоугольного зала стояла высоченная, потемневшая от времени и сырости подземелья статуя орка, застывшего в вечном замахе двуручным мечом. Руки каменного изваяния доставали до самого потолка.

«Малакат!» – догадалась я, увидев пьедестал святилища и какое-то движение у ног даэдрического принца.

Вокруг святилища пылали круглые жаровни, и в свете их костров я различила фигуру Йатул, недовольно наблюдающую за происходящим со стороны.

– Малакат, благослови эту женщину! – хриплый голос Махулака я узнала сразу. Но Принц Отверженных оставался безмолвным, не спеша отвечать на призыв.

Мне хотелось увидеть, что же всё-таки творится у святилища Малаката. Резко выпрямившись, сразу разглядела на алтаре обнаженную Баргу и раздетого до пояса вождя, тянущего к ней руки.

Его новая жена не сопротивлялась и даже не шевелилась – кажется, её чем-то опоили. Я отшатнулась назад, думая, что делать. Захотелось кинуться туда и остановить кощунственный ритуал, но ноги словно приросли к полу. Я в смятении перевела взгляд на Болар, которая отошла к другой стене, чтобы наблюдать за происходящим оттуда.

Шаманка отвернулась и закрыла лицо ладонями. И увидев её отчаяние, я поняла, что необходимо действовать – срочно!

Потянувшись за мечом, выхватила его из ножен, сделала решительный шаг вправо, но Эрандур перехватил меня за плечи и отвел руку с оружием в сторону.