Текст книги "Книги и короли (СИ)"

А в сером доме на улице, параллельно набережной вросшей в городскую плоть, дверь на этот раз была не заперта. Друзья заметили издалека, как она покачивалась на одной петле, а на ступеньках блестела на солнце россыпь стеклянных осколков. Мигель, а за ним и остальные, сорвались с места и добежали до крыльца за несколько мгновений – но все равно слишком поздно.

Славного ученого не было дома – если то, что путники увидели, еще можно было назвать чьи-то домом. Стеллажи и полки обрушены, все книги, любовно собранные добрым хозяином, в одной куче в середине комнаты. Модели разнесены в щепочки и осколки. От чертежей остался сероватый пепел.

– Боги, что здесь… – простонал маг, затравленно озираясь.

– Это не боги, – хмуро поправил его клирик, – это седьмое пекло.

Друзья не взяли ничего из разрушенного дома ученого, да там и нечего было брать. Они поспешили на улицу – до того тяжело было видеть, во что неизвестные люди превратили уютное пристанище науки.

Квартет догадывался в глубине души, из-за кого так обошлись с Марко, но они до последнего отчаянно отказывались в это верить.

– Он нас приютил, – дрогнувшим голосом произнес вор, едва сдерживая подступившие к глазам слезы, – а за это его…

Мигель скрипнул сломанной дверью, стараясь ее закрыть.

– Внутри нет следов крови. Но мы точно знаем, что из дома он вышел еще своими ногами. И – что самое главное – не знаем, когда точно. Может, еще до того, как они сюда нагрянули, а?

– Надежда так себе, – монах пожал плечами, – но все равно лучше, чем ничего.

Раздираемые чувствами, а особенно – ощущением собственной вины за произошедшее – друзья спустились на мостовую. Сомнений нет, это были те неизвестные, что нападали на квартет предыдущие три дня. Кто-то жаждал их смерти, и, кажется, уже перешел черту, отделяющую желание от фанатизма. Теперь в столице им нельзя было оставаться. А исчезновение Марко еще и означало, что чудесный механизм, который должен был закрыть Грань раз и навсегда, совершенно точно потерян для друзей. Им оставалось одно – срочно уезжать из города.

Солнечная погода теперь казалась путникам жестокой насмешкой над их невезением. Они забрали лошадей и молча ехали к северным воротам. Клирик, время от времени задумчиво проводя пальцами по линиям божественных печатей на щеках и шее, щурился на свету и старательно привыкал не прятаться под низко надвинутым капюшоном. Наконец он поднял голову и оглядел своих товарищей – понурых, тоскливо ссутулившихся в седлах. Монах едва сдержался, чтобы не вздохнуть.

– Кхм…

Файтер, вор и маг нехотя подняли взгляды с мостовой.

– Отец Юбиус сказал мне о том, что детские сказки несут в себе крупицу истины, а самые любимые, возможно, и больше, – начал Эв, пристально следя за реакцией друзей: те смотрели уныло и без капли интереса в глазах. Про себя выругавшись, монах продолжил, – он знал, о чем говорил. Моей любимой историей в детстве была легенда о Золотой Башне, и святому отцу об этом прекрасно известно.

Хьюго чуть приободрился и даже подровнялся в седле.

– Золотой Башне? Это про библиотеку на краю света, где собраны все великие труды нашего мира, в том числе и те, которые уже утрачены с течением времени в некоторых королевствах?

Наемник тоже словно бы проснулся. По многолетней профессиональной привычке он отмечал незначительные мелочи, и сейчас готов был поклясться, что в глазах вора зажегся, пусть пока едва-едва, азартный огонек.

Тем временем Эверард кивком подтвердил слова рыжего и неспеша продолжал:

– Отец не дает никакой информации просто так. Думаю, он хотел, чтобы мы направились сначала в ту библиотеку, а только потом – в Железную империю, по нашему основному пути.

Маг провел рукой по глазам.

– Наверное, чтобы мы собрали там знания о том, что нас там ждет, – вставил он.

– Логично. А может, и еще о чем-то полезном нам узнаем, с помощью великих богов и их благословения.

– А ты уверен, – подал голос Мигель, – что не какая-нибудь подстава? Уж слишком гладко все складывается.

Эв посмотрел на друга со смесью укоризны и негодования.

– Уверен, – отрезал он.

На том и порешили. Никто из квартета не горел желанием поскорее отправиться в гиблую Железную империю, куда люди в здравом уме, вообще-то, не суются, так что отсрочка путешествия пришлась всем по душе. До южных ворот из города оставалось еще пол часа спокойного конного ходу, и путники, петляя по улочкам, принялись обсуждать дорогу.

Никому на самом деле не известно, где именно стоит Золотая Башня библиотеки. Говорят, что на краю света, что туда может добраться только самый отважный и честный, что храбрость, ум и доброе сердце будут и компасом, и ключом, что пути обратно нет, а край света может и затянуть путника в свою бездонную глубь… Друзья останавливались на точно известных или хотя бы логичных вещах. Кое в чем помогли и карты из тайника на площади – они захватывали часть земель, по которым будет пролегать их путь.

Впереди замаячили украшенные яркими флагами башенки ворот. Путники почувствовали пока слабые дуновения ветра, и нестерпимая прежде жара чуть отступила, стало легче дышать. Пришло время покинуть столицу. Кивок стражникам, пара команд, и перед квартетом зазеленел душистый летний луг, а в лицо ударил порыв пробудившегося ветра. Впереди золотой лентой их манила дорога.

========== Глава 7. В путь ==========

Кони мерно выбивали копытами дробь об желтую полосу дороги, а всадники переглядывались, ловя ветер на ожившие лица. Им предстоял путь на самый край света, туда, где заканчиваются Обитаемые Земли и расстилаются бесконечные просторы. А пока голубое небо, чистое и прозрачное, без единого облачка, заполненное только солнечным светом, на далеком горизонте сливалось с зеленой кромкой земли.

Друзья скакали на север, чтобы потом, когда тракт плавно повернет вглубь страны, отправиться дальше в поисках легендарной земли. Постепенно усталость, сковывавшая их в столице, исчезла, и в сердце каждого ожило сладкое предвкушение и азарт неизведанных приключений.

Следующим пунктом назначения был спокойный город, через который как раз проходил выбранный ими тракт. Оттуда путники собирались направиться в Фаскан и Виннет приграничный город. Дальше заканчивались земли Эрионов и начиналось соседнее королевство, в котором друзья должны были найти город Чиирен, последнее крупное пристанище перед расстилавшимися за ним пустошами. Вскоре после него им предстояло покинуть тракт и самим выбирать себе путь, направляясь к утесу, море за которым, как утверждают мудрые, касается края света.

Юджин нетерпеливо предвкушал увидеть, что сулило им это путешествие. И не потому, что был самым младшим в отряде, а потому что за свою жизнь побывал не так уж и во многих уголках королевств и теперь жаждал увидеть новое и незабываемое. За прошедший год маг изменился: утратил большую часть своей снисходительной отстраненности и сменил равнодушную маску на легкую полуулыбку и чуткий прищур живых темных глаз. У него никогда не было настоящих друзей, подобно этим.

Мигель и Эв порядком попутешествовали по Обитаемым землям, и их было не удивить пустошами или горными княжествами, но и им выбранный путь был в радость. Хьюго же и вовсе был очарован всей этой жизнью, и, где бы он ни был, его взгляд светился счастливой улыбкой.

Они провели в седлах весь остаток дня, и скакали без остановок, пока мимо мелькали процветающие деревни и ухоженные поля. До намеченного городка хотели добраться как раз к темноте, чтобы уже там отдохнуть и заночевать.

– Кто бы ни устроил на нас эту облаву, – Мигель открыл флягу и сделал пару хороших глотков, – он скорее всего последует за нами.

– Если сможет выследить и догнать, – добавил маг.

– Но те четыре раза же как-то смог. Ума не приложу, кто такой сильный пришел по наши души!

Эв пожал плечами.

– Мало ли кто. Мы много наворотили за этот год, у нас, определенно, есть к этому способности…

– А не получится, что мы приведем этого неизвестного, но очень злого и решительного типа прямо к Золотой Башне? – воришка не был бы собой, если бы не задумался об этом. Вообще, файтер частенько замечал, что склад ума Хьюго отлично соответствовал работе – или это как раз она повлияла на него?..

– Не получится, – Мигель потянулся в седле, – если бы было так просто прийти и захватить эту библиотеку, то какой-нибудь дурак бы и раньше догадался. Или не дурак. В любом случае, кто-нибудь да нашелся бы. А раз все попытки проваливались, то есть какая-то система, обеспечивающая ей безопасность.

Монах протянул руку и наемник, направив лошадь чуть в сторону, передал другу флягу. Клирик сказал с благодарным кивком:

– Звучит логично, но мы пока еще ничего не знаем. Нам пока некуда выводить преследователя, самим бы найти эту башню.

Мигель, Хьюго и Юджин хором заговорили что-то одобрительное.

Так, разговаривая и рассматривая открывающиеся пейзажи, квартет преодолевал лигу за лигой в тишине и спокойствии. Вокруг царило благословенное умиротворение, в противоположность людному городу, на дороге не было ни души, только изредка проезжал одинокий путник или крестьянин. Друзьям начинало казаться, что опасность преследовала их только в пределах столицы и, выехав их нее, они распрощались с таинственным врагом. Наученный горьким опытом наемник не доверял этому ощущению и не позволял себе забыть о нависшей над ними угрозой, но и он, глядя на засеянные плодородные поля, со щебетом носящихся в светлом небе птиц и расслабившиеся лица друзей, внутренне радовался покою.

К темноте они и правда увидели на горизонте городскую стену. Ворота были уже закрыты. Стражники, чьи силуэты мелькали в освещенных окнах, видимо, готовились ужинать.

От вида мисок с едой живот воришки не выдержал и громко проурчал о том, о чем остальные думали, но пока не произнесли вслух. Горячий ужин им всем бы не помешал.

Путники подъехали к закрытым воротам. На настойчивый стук в калитку сперва никто не отреагировал, но когда Мигель прошипел сквозь зубы непотребное ругательство и несколько раз ударил в дверцу каблуком тяжелого сапога, в башне привратников раздались недоуменные возгласы и торопливые шаги. Зазвенел металл, кто-то отодвинул в сторону начавший ржаветь засов, и калитка открылась, чуть скрипнув несмазанными петлями. Наружу высунулась вихрастая голова стражника.

– О, путники… – только и сказал он, на несколько секунд тупо замолчав и глядя на четверых приключенцев. Они не были уверены, смотрит ли он внимательно, оценивая, можно ли пустить их в город и сколько монет с этого получить, или просто пялится, ничего не соображая. Наконец файтер не выдержал, рыкнул «бестолочь!» и попросту распахнул калитку. Стражник дернулся, на лице его отобразилась оторопь пополам с изумлением, но в следующую секунду он уже кривовато ухмылялся.

– Нет причин не пускать добрых путников в город, если это им нужно, если путники не обременены жадностью!

Мигель обернулся и кивнул вору. Тут же в руку привратнику прилетела звонкая монетка, а другая, звякнув о доспех, упала ему под ноги. Стражник заулыбался шире.

На лестнице, ведущей во внутренние помещения башни, раздались шаги и громыхание оружия. Видимо, это спускались другие караульные. Впрочем, квартету это ничем не грозило: сторожа в таких городишках – народ ушлый, но не привыкший к большим деньгам, а оттого просто идеальный тип городских стражников.

Клирик кашлянул, поторапливая. За его спиной возник из сгустившихся сумерек маг.

На лестнице показались форменный сапоги, средней свежести штаны и край казенного доспеха. Слышались непринужденно болтающие и ржущие над чем-то голоса.

– Этот хрен мне теперь должен, – с удовольствием заявил кто-то, спускаясь ниже, – еще четверть, когда игра… – он замолк на полуслове, только увидев, кто стоит на пороге башни.

– Эй, ты че, – его легонько ткнули носком сапога сверху, а потом говоривший наклонился, желая тоже разглядеть, что творится в караульной. – Маааатерь наша! – только и выговорил стражник.

Квартет недоуменно переглянулся. У каждого из них был повод получить такое приветствие, но это было давно, в прошлой жизни, а теперь, когда они тихо-мирно и почти законно постучались в караулку, это оказалось внезапно и сильно их озадачило.

– Берт, ты что, не видел? – стражник, спускавшийся первым, перепрыгнул оставшиеся ступеньки и подскочил к приоткрывшему рот товарищу. Пошарив по карманам, он вытащил какую-то измятую казенную бумагу и сунул ее под нос незадачливому воину.

Эв разглядел только четыре детально прорисованных портрета, немногочисленные строчки текста да выделенную красным цифру в самом низу. Должно быть, это была цена за услугу.

– Там… – монах показал глазами в сторону бумаги, и Мигель чертыхнулся сквозь зубы. Наемник много таких повидал на своем веку и доподлинно знал, где начинаются и заканчиваются разумные пределы вежливости, когда видишь ордер на арест. Он обернулся к магу и вору, цыкнул и только повел плечом в сторону лошадей. Друзья поняли его и подчинились беспрекословно.

Пока стражники в ярко освещенной башне поминали кого-то матом, квартет неслышно отступил в сгущавшуюся темноту. Осталось всего несколько мгновений до того, как старший в караульный обернулся бы к путникам, а они уже взлетели в седла. Раздались грубые окрики и звон стали, но четверо всадников уже неслись во весь опор по тракту, подгоняя лошадей.

Когда свет в караулке затерялся в уже почти ночной темноте, файтер вдруг громко расхохотался, одной рукой держась за живот и согнувшись в седле. Вор, разок обернувшись, не выдержал и присоединился к нему. Маг рассмеялся мгновением позже, а клирик только поглядывал на них со снисходительной улыбкой, но даже его мрачная ворчливая душа не выдержала, и он фыркал, сдерживая рвущийся наружу легкомысленный смех.

Они, конечно, понимали, что это означало только, что в крупные города путь им заказан, а неведомый враг не только идет по пятам, в чем они даже сомневались, но опережает на много шагов. От этой мысли становилось не по себе, но путники только подгоняли коней, стремясь уехать подальше от города и стараясь не испортить себе вечер.

Мигель придержал коня и свернул на душистое поле. Остальные последовали за ним. Друзья ехали по траве в тишине, которая требовалась им всем. На небе одна за другой зажигались первые звезды, и здесь, в дали от никогда не спящего города они были особенно яркими и близкими. Квартет неспеша углублялись в притихшие в бархатной темноте поля, и Хьюго эта ночная прохлада неожиданно показалась даже лучше приличного ночлега, которого они лишились, ускакав от ворот города. Увиденный впервые за долгое время, а блеск далеких малюсеньких звезд, которых не разглядишь в городе, казался по-домашнему родным, а шевелящаяся на ветру трава – теплым ласковым морем.

Они спешились и привязали лошадей к раскидистому дереву, которое отыскалось в нескольких лучинах езды от дороги. На вытоптанном пяточке земли Юджин и Эв развели небольшой костер, больше для уюта, чем для тепла, потому как летние ночи были на удивление теплыми. Пламя сперва поднималось неохотно, но маг наклонился к нему с улыбкой, голыми руками поводил прямо по огню, словно гладил домашнего зверя, и костерок с радостным потрескиванием вырос почти вдвое за несколько мгновений.

Они сидели в освещенном алым пламенем кругу, щурясь и вполголоса переговариваясь. По рукам пошла початая фляга, заговорили обо всем сразу и вместе с тем ни о чем. Мигель задумчиво напевал старую песню, сочинителя которой так и не восстановил в памяти. Он и слов-то знал немного, только те странные, непривычные образы, что сохранились в его размытых детских воспоминаниях, да неторопливый мотив.

Вырос город из тумана, небо царапает в хмурые дни.

Это не дом наш, дружок, не ветер дурмана,

а дорог бесконечные ленты – нам крыша, подобие храма,

что обнимет и будет для нас до утра разводить огни.

Не бойся и мечу не давай зарыться в подножий прах,

ты меня вспоминай попозже, а пока – забывай свой страх.

И иди, пока можешь идти, а потом отдохни от зари до зари,

я тебе подарю свою песню, верни же мне память,

а пока набирайся сил, мирно спи, крепко спи…

Больше наемнику не удавалось вспомнить ни строчки. Во время своих странствий он много спрашивал у бродячих менестрелей, но те все одинаково качали головами, а если и припоминали мелодию, то знали и то меньше самого Мигеля. В конце концов он смирился и согласился радоваться, что есть хотя бы это – и вспоминал их тихими теплыми ночами, в узком кругу своих друзей.

Вынырнув из своих мыслей, файтер увидел, как легко и беззаботно смеется над какой-то шуткой вор, как отвешивает ему подзатыльник – давно уже шутливый – скрывающий улыбку монах, как по-восточному складывает ноги и таинственно, как всегда, улыбается прислонившийся к стволу огненный маг. Он смотрел на них и удивлялся, как изменилась его жизнь за прошедший год – по ничтожной крупице, но так, оказывается, намного. Ему и в голову не пришло, что он сейчас точно так же выглядит в свете костра, а в головах у друзей, быть может, такие же мысли.

– Завтра мы поскачем в сторону Фаскана. Если поторопимся, то будем там в середине третьего дня пути, и к вечеру уже покинем Альрин, – наемник принял переданный ему ломоть хлеба с треугольничком сыра и благодарно кивнул.

– Интересно, у соседей нас так же тепло примут? – сказал Юджин, сдерживая зевок и тактично прикрывая рот рукой. Парня разморило у теплого и такого родного, безопасного пламени костра, и теперь его неумолимо клонило в сон.

Мигель пожал плечами, а Хьюго ответил вместо него, что нет, вряд ли, ведь в другом королевстве свои законы и силы, было бы очень сложно подчинить их все себе, кто бы за этим не стоял.

Эверард хмыкнул, но промолчал.

Вскоре задремавшего мага прикрыли плащом и, посмеиваясь, заговорили еще тише. Было что-то особенное в этих затягивающихся на многие часы разговорах, когда смотришь в огонь, поминаешь прошлое и немного загадываешь на будущее, когда никуда нельзя торопиться, потому что кроме этого момента ничего и нет больше: опасность, конечно, идет следом, но сейчас она где-то рядом, не с нами, в круге света тепло и весело, а вино приятно согревает душу и тело. И нет времени прекрасней и лучше, даже неприятности и те только добавляют того пьянящего так, что ни с каким вином не сравнится, чувством – чувством того, что ты, о боги, по-настоящему жив.

========== Глава 8. В сердце ливня ==========

Следующий день был для квартета бесконечной дорогой. Друзья тряслись в седлах с раннего утра, покрывая лигу за лигой. Несмотря на хорошее настроение, они не питали иллюзий относительно собственной безопасности в этих краях. Но, как они успели убедиться, враг нападал только старательно продумав прикрытие и замаскировавшись под каких-то других людей. Сейчас же вокруг не было практически никого, кроме крестьян, занятых работой, и любое нарушение покоя было бы слишком вызывающим и дерзким даже для того неизвестного.

Как-то незаметно подобралась духота. Стало нестерпимо душно, но не так, как бывает жарким летним днем под палящим солнцем, раскалившим воздух и все вокруг, а как-то по особенному мрачно, выжидающе. Духота пришла, испугав лошадей, напитав волосы электричеством и не давая вдохнуть полной грудью. Затишье перед бурей.

Мигель потянул носом воздух и просто сказал:

– Будет гроза. Нужно где-то укрыться, чтобы не попасть в беду.

Он был прав. С востока горизонт уже потемнел, и потому ясное голубое небо над путешественниками казалось какой-то природной насмешкой. Птицы исчезли, а еще раньше – друзья поняли это только сейчас – полностью замер, выдохшись, ветер.

Маг поднял руку и поводил ей, словно погладил воздух над головой.

– Очень сильная гроза.

Он поправил наемника своим обычным голосом, не выражающим никаких особенных эмоций, но от этого предостережение прозвучало еще более зловеще. Друзья поежились от его слов.

– Ты что, предсказываешь погоду? – кашлянул единственный скептик. Он сохранил свое едкое спокойствие, но сам теперь кривил тонкие губы, привычно отыскивая капюшон за спиной и не находя его.

Юджин мягко улыбнулся.

– Я просто чувствую огромную силу, какой бы она не была, – он запахнулся в жилетку поплотнее, и вор, по обыкновению ловивший каждое слово друзей, вдруг с удивлением заметил, что восемнадцатилетний огненный маг выглядел в ту секунду намного старше него самого.

– Надо поторопиться! Буря с моря идет быстро, – Хьюго рассеял иллюзию и, успокаивающе погладив свою насторожившуюся лошадь, чуть поторопил ее, сворачивая в противоположную от темных туч сторону, вглубь материка. Наемник и маг повернули следом за ним, а там и монах присоединился к остальным.

– Слушайте, – он окликнул их, когда друзья опередили его на полдюжины шагов. – Я ездил тут как-то, лет пять назад. Здесь в двух лучинах быстрой езды есть деревенька. Нам не по пути, да и народ там живет недалекий и скучный, но раз делать больше нечего…

– Выбора нет, – Мигель пожал плечами, соглашаясь, – лучше потерпеть их, чем бурю почти на самой границе с пустошами.

Остальные покивали и приняли этот вариант единогласно.

Клирик привел их в деревню, мало чем отличавшуюся от деревенек в центре страны. По двум сторонам вытоптанной полосы дороги – бревенчатые избы, какая получше, какая похуже. Резные, но уже тронутые временем наличники и фигурки на коньках крыш, плетеные заборы, покосившиеся лавочки возле калиток. Всадники ехали, буднично оглядываясь и делая вид, что не замечают любопытных лиц, словно по команде одинаково поворачивающихся к ним, едва лошади отходили дальше на пару шагов.

– Они что, никогда не видели путников? – без тени раздражения спросил Юджин так, как спрашивал бы дорогу к рынку.

– Видели, – Эв снова, по начавшей было забываться привычке натянул капюшон пониже на лицо, скрывая темные приметные полосы печатей экзорциста, – потому и только смотрят, а не хватаются за вилы.

Вор с боязливой усмешкой заозирался в поисках дерева и, не найдя его, с преувеличенно полным трагизма вздохом легонько постучал себя по лбу. Друзья больше не видели глаз монаха, но они легко представили едкий и насмешливый, полный золота взгляд.

В деревеньке даже нашелся трактир, когда-то явно наспех переделанный из обжитого дома, да так и брошенного почему-то в навечно временном виде. Четверо путников долго не могли дозваться хозяина, а когда тот вышел, то едва удержались от вздоха то ли разочарования, то ли уныния – сутулый лысенький мужичок с недалеким лицом и в целом вороватым видом. Деревенский трактирщик навевал на них печаль и боль в пояснице. Но двух мелких монет хватило уплатить и за ужин, и за комнаты на одну ночь, и вся неприязнь к хозяину если и не растаяла, то на время, конечно, смолкла. Лениво поданный ужин, впрочем, ситуацию нисколько не поправил, а только усугубил. Неприязнь снова начала пробуждаться, зашевелилась и заворочалась, набирая силу. Поданный добрым путникам начавший черстветь хлеб с непозволительно старым салом с прогорклым привкусом выдавал раздражающую скупость, но не было ни сил, ни желания ругаться сейчас с плешивеньким трактирщиком, и потому друзья только покачали головами и поднялись к себе в комнаты. Еще и закрывая замок, Хьюго со вздохом неодобрительно покачал головой, мол, куда это годится, даже самому стыдно. Так что, деревня деревней, а монах на всякий случай прочертил линию защиты благословением на сомнительной чистоты полу, прежде чем скинуть плащ и прислонить к стене ножны с вороным клинком.