Текст книги "Книги и короли (СИ)"

Автор книги: яблочный принц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Юдж, ты как там?! – крикнул он, торопливо ища глазами фигуру мага. – Сколько продержишься?

– Недолго. Но лучников на мне столько, сколько нужно!

Мигель кивнул, понимая, что друг в любом случае ответил бы так же. Он оглянулся на монаха как раз тогда, когда тот пошатнулся и с трудом уклонился от удара. Былая плавность ушла из его движений, Эверард устал. Стоило поторапливаться.

Вваливаясь спиной вперед в свою облюбованную нишу в стене, Хьюго почувствовал укол беспокойства, но было уже поздно. Вор знал, что чутье его никогда не подводило, и когда ему в плечо уперся арбалет, он уже был готов. В ту же секунду нырнув вниз, он попытался выбить оружие из рук стражника, и, рванув из ножен кинжал, ударил наугад. Арбалет громыхнул о камни мостовой и разрядился, выплюнув срикошетивший от стены болт. Воришка и стрелок повалились следом. Драться на равных, как надеялся Хьюго, не вышло – незнакомец был крупнее лиса и быстро подмял его под себя, сыпя проклятиями пополам с приглушенным смехом.

Наконец, когда вор потерял последнюю способность сопротивляться и распластался на земле, замерев в железной хватке стрелка, Хьюго взглянул ему в лицо.

– Лу?!

– Ну, а я чем, ты, Рыжик, рыжий бес! Нехорошо так забывать старых друзей! Вот, чуть руку мне не сломал, – прибавил обиженно парень с арбалетом, выпуская вора, и протянул ему здоровую руку, помогая подняться.

– Вот тебя я ожидал увидеть меньше всего, – извиняюще улыбнулся Хьюго. Первое изумление прошло, и «рыжий бес» принялся внимательно рассматривать старого знакомого, к немалому его удовольствию изрядно помятого. – Какими путями, Лу?

Разбойник деловито поднял арбалет и ловким движением зарядил его новым болтом, пристроив на колене. Между делом он объяснял, лукаво поглядывая на растерявшегося лиса.

– Да вот свистнул нам кто-то, что, мол, большой отряд солдат устраивает облаву на каких-то безголовых приключенцев без чувства самосохранения, – он глянул на вора и усмехнулся, – вроде бы на тех, которые Тео на площади снесли средь бела дня. Я сразу тебя вспомнил, но скорее уж в шутку. Знаю же, какие у тебя отношения с…

– Ты давай о деле лучше, – быстро перебил его Хьюго, не дав произнести заветное имя, – что ты тут делаешь вообще?

– А я все о деле и говорю. Мы помянули вас добрым словом да решили сегодня держаться подальше от этих кварталов, – стрелок прицелился и, не прерывая рассказа и не меняясь в лице, выстрелил в спину одному из солдат, – и тут же прибегает к нам чуть ли не сама Миерис, поднимает всех на уши, да еще как!.. Всех подняла, велела срочно бежать сюда, страховать вас. Первые четверть часа просто проследить, а если за это время не справитесь, то расчистить вам дорогу как можно скорее, – Лу выстрелил снова, буднично перезарядился и, поймав недоуменный взгляд вора, криво ухмыльнулся. – Что, не ожидал такого, блудный сын? Тебе просили…

Хьюго замахал руками, призывая не договаривать, но стрелок был непреклонен – если рыжему бесу простят что угодно, то он, подневольный, головой отвечает за выполнение поручений свыше.

– Тебе, старина, просили передать привет и официальное приглашение, – Лу развернулся к нему всем телом и произнес это раздельно, как малому неразумному ребенку, похлопал по плечу тяжелой рукой.

– Приглашение? – Рыжик, хотя и слыл бесстрашным (безбашенным в другом варианте), сбледнул с лица, и его задорный взгляд сделался глубоко опечаленным. – Может быть, к Феррану или Гори?

Лу помрачнел.

– Гори продался, гад, с потрохами.

– Да кому?..

– А это, старина, нам не ведомо. Знаю только, что за ним теперь наперегонки гоняются наши лучшие ловцы и королевский розыск. А кому продаваться, чтобы устроить такое веселье – шут разберет!

Пыл драки пошел на убыль. Стражники потеряли львиную долю своего энтузиазма и сил, да и их ряды значительно поредели. Гибкими тенями ребята из ночной армии по одному растворялись в полутени домов, исчезая так же незаметно, как и появились здесь. Теперь это место напоминал преисподнюю, но зато – хвала небесам! – четверо друзей вырвались из западни и были все еще живы. Разбойник выстрелил последний раз и покачал головой.

– Так что к Миерис, к ней самой. Ну, бывай, гуляй да не спейся! Фортуна с тобой, прохвост.

Лу запахнулся в плащ и выскользнул из ниши. Проходя мимо последнего подстреленного солдата, хорошенько пнул обмякшее тело напоследок, хмыкнул и ушел, так и не обернувшись. Сегодня он справился со своей работой, сегодня есть повод для веселья.

– О, Фортуна! – только и простонал Хьюго, сползая по стене на залитые кровью и грязью камни. Перед глазами воришки снова замелькали проведенные в ночной армии годы, блеск удачи и пьянящий азарт, замелькали, то и дело смешиваясь с обрывочными, но неизменно яркими-яркими детскими воспоминаниями. Он смотрел прямо перед собой, все еще положив руку на рукоять кинжала.

Вернул к реальности его монах: отвесил хороший подзатыльник и, подхватив за локоть, немилосердно поставил на ноги. Наемник бросил мечи в ножны и, подталкивая уставшего мага в спину, побежал к открывшемуся проходу между домами.

– Бегом отсюда, а то в соседнем переулке устроят нам то же самое!

И друзья кинулись за ним. Петляя по узким улицам, они углублялись в самые трущобы, подальше от широких мостовых и пристального надсмотра стражников. Они легко отделались и вышли из этой передряги без серьезных потерь и ран, но раньше времени не радовались возможной удаче – не спугнуть бы! Должно быть, это вера Хьюго в сою странную богиню каким-то чудесным образом передалась и им.

– Что это вообще было?! Какого черта эти типы стали нам помогать? – крикнул Юджин, когда смог хоть как-то выровнять дыхание.

– Это ночная армия, – Хьюго, привычный к вечным погоням, отвечал, даже не задыхаясь, – гильдия разбойников, если хочешь.

– А кое у кого там есть связи, и связи очень даже неплохие, – вставил Мигель.

Вор покаянно развел руками, мол, всякое бывает. А монах буркнул:

– Что-то не похоже, чтобы твои друзья часто к тебе наведывались, а сейчас что это вдруг?

– Время всем поломает планы, не переживай.

Они позволили себе перейти на шаг только тогда, когда улочка стала такой узкой, что Мигель задевал две стены рукоятями убранных в ножны мечей.

– Мне не нравится, что в мой законный день отдыха я столько шляюсь по вонючим подворотням и мараюсь о всякий сброд, – процедил файтер, перешагивая то ли свежий труп, то ли несвежего пьяного. Он даже пинать его не стал: пожалел недавно чищенные сапоги.

– Может, это… – начал было Эв.

– Только заикнись мне тут про судьбу! – рыкнул на него наемник, не оборачиваясь, и клирик сокрушенно вздохнул в ответ.

Друзья прекрасно понимали, что даже здесь, в трущобах, стоило бояться их самих, а не местный народ, но от кирпича на голову сталь не спасет, да и магия – не гарантировано… Юджин приготовил и подвесил пару заклинаний, но решил про себя использовать их только в крайнем случае. Из этого хаоса переходов и нор стоило выбираться как можно скорее, и хорошо бы не в лапы оставшейся страже.

– Хью?

Вор покачал рыжей головой.

– Даже не спрашивайте. Был тут всего пару раз, да и то с провожатым. И зарекся тут появляться! А вот на тебе…

Углубляться в лабиринт друзья не стали, и, соблюдая осторожность, постепенно пробирались к просто небогатым кварталам.

Пока их путь удачно продолжался без происшествий. Время было обеденное, самое жаркое. И хотя солнце стояло прочти в зените, во многих переулках, по которым пробирались путники, его лучи вовсе не касались земли, и там царила вечная тень.

И вот на окраине трущоб, в безлюдном тупичке, ответвлявшимся от улицы никому не нужным и неизвестно как появившемся аппендиксом, друзья увидели первого живого человека в этом каменном лабиринте. Они прошли бы мимо, даже не свернув в тупик, если бы серый, затасканный и изорванный плащ не шевельнулся бы, открывая яркое, пошитое из дорогих и абсурдно-чужих здесь тканей, а капюшон не соскользнул с головы человека, открывая лицо.

– Инарис?!

Мигель узнал её тут же, и друзья не успели опомниться, как он был уже возле девушки. Это была та самая миледи, которую повстречал квартет немногим больше года назад в забегаловке для служак и наемников, и, после немного необычного знакомства, срочно передал с рук на руки кое-кому из старых друзей и подчиненных файтера, которые учтиво и, главное, надежно охраняли принцессу до ее выезда из столицы. Да уж, что ни говори, а встреча не из тех, что легко забываются.

Сейчас девушка, услышав смутно знакомый голос, вздрогнула и вскинула голову. Мигель торопливо накинул капюшон обратно на ее голову и, долго не раздумывая, галантно предложил ей руку.

Её высочество недостойно особы королевской крови всхлипнуло и схватилось за ладонь наемника, как утопающий хватается за деревянный обломок судна.

– Уж не знаю, миледи, какими причудливыми капризами госпожи Судьбы мы снова встретились, но, полагаю, наша встреча, как и в прошлый раз, пришлась очень кстати.

Эв кашлянул, скрывая неподходящий ситуации смешок, и почтительно опустил голову. То же сделали и маг с вором. Друзья хорошо знали эту манеру Мигеля говорить, от следов которой он не избавится, должно быть никогда, и которая в полную силу проявляется, когда того требуют обстоятельства. Лорда Витта не переделать.

– Здесь не место и не время, – продолжал он, ненавязчиво озираясь по сторонам: не заметил ли кто так несоответствующий трущобам наряд и благородное лицо девушки, не направлен ли на них лук или арбалет. – Пообедайте с нами в тихом спокойном местечке и придите в себя, миледи… И далее будем действовать по обстоятельствам.

Нельзя сказать, что неожиданная встреча – и такая очевидная проблема – обрадовали путников, но они не располагали богатством свободного выбора. Бросить принцессу легендарного острова Таара в грязной подворотне уж точно нельзя, а не узнать, каким ветром её высочество туда занесло не позволяет любопытство. Так что друзья, смирившись с еще одной неизбежной трудностью, по умолчанию решили извлечь из нее все хорошее, что получится.

Так и получилось, что спустя четверть часа Инарис Светозвездная из рода Риона, принцесса второго из Великих Островов, наконец успокоившись и вытерев слезы, сидела за грубо, но добротно сколоченным столом в каком-то тратире и, стараясь не обнаруживать свой голод, как можно более благовоспитанно уплетала теплую ватрушку.

Юджин, Хьюго и даже Эв притихли, вслушиваясь в успокоительные аргументы наемника. По всему выходило, что темная полоса закончилась, и теперь начинается светлая, вот только чтобы она началась, необходимо выдохнуть, восстановиться и с новыми силами двигаться вперед. Принцесса доверчиво кивала и постепенно действительно приходила в себя. Наконец она отряхнула руки, сложила их на коленях и подняла глаза на своих спасителей.

– Что привело миледи в такую сомнительную часть нашего города? – осторожно спросил Мигель, решив, что девушка уже в состоянии об этом говорить.

– Я сбежала из своих покоев, где меня гостеприимно разместил Его Величество Кристиан. Мы приехали в Альрин с предложением, которое мой отец делает вашему королю… Это предложение о новых условиях союза, и это, безусловно, выгодно обоим государствам, но… – голос Инарис дрогнул, – у нас творится что-то ужасное! У отца теперь новые советники, они скрывают лица и пахнут болотами после захода солнца, у них страшные голоса и какая-то кошмарная, звериная тень. Отец перестал хорошо спать и улыбаться, но он твердит, что наши дела теперь пойдут в гору, хотя и маги, и служители богов почти все покинули наш остров! Я совсем не понимаю, что происходит, а недавно снова почувствовала тот запах… Я бежала как можно дальше от него, и оказалась в нижнем городе, но моих спутников, – принцесса сглотнула, прежде чем продолжать, – всех моих спутников несколько часов назад убили какие-то оборванцы.

Инарис смотрела на квартет с надеждой, но они опустили глаза.

– Мне жаль, – только и сказал маг, загораживаясь кружкой ягодного морса от Её Высочества.

– Нам всем очень жаль, – бесцветным голосом подтвердил монах. – Я не должен это говорить, но вы поступили правильно, сбежав от тех монстров. Я не знаю, что это за существа, но точно сказать могу только одно: они хуже любого ночного кошмара.

Не только принцесса содрогнулась от этих слов.

– Неужели все настолько плохо?

Файтер задумчиво кивнул.

– Хуже и не придумаешь, судя по всему. Вам есть куда пойти, миледи?

Девушка надменно поджала губы, и ее лицо приняло то выражение, с каким она, должно быть, обычно отклоняла подарки от надоевших воздыхателей у себя дома, при дворе на Тааре. Ничего не осталось от до смерти испуганно девочки, и наемник порадовался про себя, что принцесса владеет собой, как и раньше.

– Я знаю тех, кто верен старому королевству и не встанет на сторону пришельцев, – она поднялась из-за стола, кутаясь в плащ. – Мне есть, куда пойти. Благодарю за спасение и заботу, друзья.

И Инарис из рода Риона, напоследок долгим, запоминающим взглядом обведя лица четверых путников, отвернулась и пошла к двери. Мигель, Эв, Юджин и Хьюго молча смотрели ей вслед.

– И что нам теперь делать? – сказал после затянувшейся паузы воришка. – Знаете, как-то не хочется мне сегодня больше гулять, мало ли, какие еще новости нас найдут.

Маг поежился и снова спрятался за кружкой.

– Мне недоступно мастерство предсказателей…

– Зато мне доступен здравый смысл, – ворчливо перебил его Эв, – и он, как ни странно, согласен с Хьюго. В людных местах я бы сегодня предпочел не появляться – ну мало ли…

Мигель повертел свою пустую кружку в руках, потом задумчиво заглянул в стоящую перед монахом.

– Могу предложить кое-что, – сказал он и продолжил, выдержав театральную паузу, чтобы полностью завладеть вниманием товарищей, – я как раз собирался навестить одного своего знакомого, посоветоваться… Он и с демонами может нам помочь, если сумеем договориться.

Эверард отставил свой недопитый морс подальше от наемника:

– Всяко лучше, чем шляться не пойми где. Что это за друг у тебя такой, спец по Бездне, а?

– Такие друзья на вес золота, – тот рассмеялся. – Думаю, вы с ним поладите.

Клирик вскинул бровь с еще большим сомнением, чем прежде, снова вызвав улыбки и смех. Квартет наконец пришел в себя.

На веселый смех обернулись несколько человек, обедавших здесь же, и кто-то даже поднялся со своих мест, чтобы пересесть к ним поближе. Файтер узнал их – это были его знакомые, некогда подчинявшиеся ему наемники, с которыми он полюбовно, хотя и очень внезапно, попрощался год назад.

– Мигель! – воскликнули сразу несколько голосов.

– Парни! Рад вас видеть!

Стали двигать столы, принесли новые лавки. Дюжие парни, пропыленные сражениями и дорогами, надышавшиеся этим запахом сполна, теперь отдыхали и веселились здесь, покуда могли.

Трактирщик летал, как угорелый, сам помогая девицам-разносчицам разносить сыпавшиеся с разных сторон заказы. Эти наемники были из тех, кого почитают за славных гостей – ели они много, а платили по чести, а если уж и драка, то на потеху народу. Да и всякий сброд держался подальше от трактира в такие вечера – в эти славные вечера, для дорожных людей беззаботные, словно праздники.

В общем гомоне к Мигелю подсел парень, примерно его ровесник. Он еще не раскраснелся от выпитого, не развеселился и смотрел по-деловому серьезно.

– Командир, у меня… – он назвал файтера командиром, хотя тот уже не руководил их отрядом, – говорят, на вас с друзьями напали…

Мечник круто развернулся и схватил парня за воротник. На пол полетели пустые и полные кружки, ближайшие соседи недовольно загомонили.

– Так вы все знали, гады! Знали и ничем не помогли! Уж не вы ли это устроили, а?! Кто из вас, предателей?!.. – зарычал Мигель, оскалившись. Да, уж что-то, а орать на подчиненных, пусть и бывших, он умел.

Тот вскинул руки в жесте мирных намерений.

– До нас дошли слухи их трущоб, совсем недавно кто-то сказал. Это точно не наши, командир, вы же знаете, они никогда не…

Файтер деловито кивнул и отпустил парня, с ободряющей улыбкой еще и стряхнув невидимую пыль с его воротника. Проверка закончилась, честность все еще безукоризненна, и Мигель остался доволен.

– Молодец, горжусь, – ухмыльнулся он и похлопал немного дерганного наемника по плечу, другой рукой берясь за новую кружку. – Что ж, дружище, не хворай…

Парень поспешил ретироваться, а мечник повернулся к столу.

Пиво лилось рекой. Был шумно и весело, так, как всегда бывает, когда дорога ненадолго отпускает своих детей. Вокруг пели, смеялись, танцевали, как умели, рассказывали истории и звонко чокались кружками, поднимая их уже в который раз и за удачу, и за хозяина, и за этот славный момент. Давай, путник, поднимай тост, чтобы не жалеть потом, что не допил и не дожил! Так, словно в последний раз – потому что боги не знают, а пекло расчетливо молчит о будущем.

Через несколько часов квартет вышел на улицу, стремительно трезвея на теплом свежем воздухе. Мигель повел друзей в сторону реки, потом свернул на улицу, уводящую от квартала храмов. Путники спускались примерно вдоль набережной добрую четверть часа, пока наемник не подошел к обыкновенному каменному дому, вросшему в массив таких же домов. Он уверенно поднялся на пару узких ступенек и забарабанил в дверь, и друзья, теряясь в догадках, замерли за его спиной.

Несколько мгновений ничего не происходило. Дом отвечал тишиной на бесцеремонных гостей, но файтер только ухмылялся и продолжал стучаться, если это можно было так назвать.

– Только один человек на этом свете может так колотить в мою несчастную дверь! – крикнули из дома, и наконец раздался щелчок открываемого замка. Мигель тут же прекратил шуметь и отошел в сторону.

Дверь бесшумно отворилась. Маг, монах и вор ожидали увидеть личность, по колоритности не уступающую мечнику, и при виде хозяина слегка оторопели. На свет выглянул человек без возраста и не принадлежащий, очевидно, ни к одному из печально известных уличных ремесел. Несмотря на поношенную (но безукоризненно чистую!) одежду, он выглядел на удивление благообразно и смотрел с каким-то удивительным достоинством, которое отличает людей науки. Сверкнув широкой улыбкой, он торопливо вытер руки о домотканый фартук, мельком оглядел путников и крепко обнялся с Мигелем, которому приходился только немного выше плеча.

– Марко!

– Добро пожаловать, дружище, как раньше, теперь и на тысячу лет вперед – добро пожаловать, Мигель Витт! А это, видится мне…

– Юджин, Эверард и Хьюго. Уверен, вы другу понравитесь.

Марко охотно кивнул и распахнул дверь в свой дом. Там, в прохладном окружении каменных стен, приятно пахло пчелиным воском, свежим пергаментом и еще чем-то, что никак не удавалось уловить и узнать. По стенам были расставлены деревянные шкафы для книг, на некоторых полках покоились какие-то неизвестные механизмы и модели невиданных никогда вещей. Пространство, не занятое полками и развешанными предметами, занимали пожелтевшие от времени и совсем новые, с блестящими четкими чернильными линиями, выведенными твердой рукой.

– Ты не был у меня… Дай-ка припомню, кажется, с позапрошлой осени! Тогда еще снега все никак не могли дождаться, а ты смеялся и говорил, что я не бегаю по крышам, раз скучаю по этой белой заразе! – Марко рассмеялся тихим прерывистым смехом, отвязывая фартук и кидая его куда-то под стол. Он болтал, не давая гостям вставить и слова: вспоминал прошлые года, пересказывал последние новости, хвастался какими-то книгами и прочитанными трудами… Друзья не успели оглянуться, как их усадили за второпях одним размашистым движением освобожденный от разложенных свитков стол, как на чистое душистое дерево с радующим душу стуком поставили пять деревянных бокалов тонкой работы, с резьбой и инициалами мастера – добротная, недешевая посуда, не в пример трактирной – и в них с приятным звуком и блеском полилось ароматное вино. Путники с веселым недоумением смотрели на гостеприимного ученого, а тот только с заговорщическим видом подмигивал им да посмеивался, все не переставая болтать.

Наконец хозяин сделал паузу, чтобы отдышаться, и Мигель, усмехнувшись, воспользовался моментом.

– Марко, старый друг мой, помнишь тот трактат о сравнении «принципа твёрдости» с экспериментами господина Эралла, который я одалживал у тебя в прошлый раз?

Лицо ученого на мгновение приняло отрешенное выражение лица, и тут же осветилось восторгом понимания.

– О, та замечательная работа о свойстве металлов и твердости соли! Ты тогда сказал, что я слишком увлекся пространными размышлениями о сути явления и никак не переходил к натуральной его составляющей, и внес свои правки. Я разобрал их на досуге – между прочим, очень дельные замечания, (за них я должен тебя поблагодарить, так как почти все уже включил в свою работу), но я добавил и еще кто-что, что ты даже и не предполагал! Сейчас, взгляни, и ты будешь поражен тем, что открывается людям в этих формулах! – Марко вскочил, ногой пододвинул свой стул к одной из полок и, проворно забравшись на него, вытащил откуда-то сверху аккуратно переплетенные листы бумаги. При этом в воздухе не закружилось ни пылинки.

Мигель составил бокалы и тарелки на край стола, потер руки и развязал веревочку на срезе томика. Его друг, влюбленный в науку ученый, романтик исследований и знаний, тут же присел рядом, повернул работу к свету и уже приготовил чистые листы для правок и замечаний.

– Марко, тут вот… Ты мог сократить четыре строки в три, просто убрав…

– Да нет, посмотри: если вычеркнуть это здесь, то дальше, когда переходишь к другим последовательностям, приходится снова все раскладывать, но на этот раз в две строчки, а не одну, как было!

– Верно, ты прав, а я поторопился. Мне нравится, как ты размышляешь!.. Как ловко! Вот тут, черт возьми, мне это нравится. Осверин нашел кое-что для тебя в нашей библиотеке и передал с Реино, вместе с документами. Вот, гляди.

Марко был счастлив.

А Эв наклонился к застывшему в удивлении Хьюго и шепотом, чтобы не помешать научным рассуждениям, проговорил ему на ухо, еще и ткнув рыжего локтем.

– Какими могут быть простые наемники, если присмотреться поближе.

Вор потянулся к графину и помотал головой.

– Совсем не простые, совсем! Раз уж на то пошло, в обычаях ли благородных лордов бродить по дорогам с мечами за спиной?..

Юджин протянул другу свой бокал, и тот налил и ему тоже. Маг, монах и воришка оказались там, куда не захаживали в обыкновенные дни – среди причудливых моделей, двигавшихся без остановки целыми неделями, среди исследований мира, не покидая комнаты, среди понятий и формул, созданных ради самих теоретических понятий. Они не могли бы дополнять чужие научные трактаты или написать свои, но нашли многое и для себя в этом мире ненастоящих слов.

Юджин, спросив позволения у хозяина молчаливым поворотом головы, с искренним удовольствием набрал с десяток фолиантов, которые не смог бы унести без магии, и, улыбаясь своей спокойной улыбкой, применил заклинание левитации предметов и перенес их поближе к огромному креслу, в котором внезапно страшно захотел провести остаток дня.

Хьюго игрался с моделями вечного движения, которые двигались никакую не вечность, а несколько недель, если повезет, и ходил вдоль стен, восторженно рассматривая коллекцию гостеприимного Марко.

Эверард же занялся тем, что должно было ему непременно пригодиться: подсел к окну и развернул украденную из тайника карту…

Обойдя собрание ученого несколько раз, вор почувствовал, как в спину ему ткнулся легкий импульс от мага. Юдж поманил его рукой и кивнул в одну из разложенных на коленях раскрытых книг – и Хьюго следом за ним окунулся в мир пергамента, чернил и книжной пыли.

На столе у Мигеля и Марко один свиток сменял другой. Старые друзья спорили, брались что-то друг другу доказывать, потом радостно чиркали по бумаге, записывая результат. Это был один из самых тихих вечеров, которые проводил квартет, и, пожалуй, так им необходимый. Иногда блаженством бывает смена шума и суеты на тишину в неприметном домике гениального ученого.

Они сидели так до темноты, а потом зажгли свечи. Книги отложили в стороны, снова сели вокруг стола – и смеялись до слез, а потом чуть не плакали, и Марко недоумевал, когда квартет начинал говорить о чем-то своем, ими одними пережитом, и смущенно просил объяснить и ему. Тогда друзья рассказывали, и смеялись уже все вместе. Несколько раз со стола убирали и возвращали обратно посуду, чтобы раскатать огромную карту или чертеж машины, призванной нести человека в небо. В неровном свете свечей плясали оранжевые тени, и тогда со всех сторон слышалось «маг, дружище, посвети!», и, когда становилось светло, как днем, все в один голос испускали восторженный вздох. «Я тоже постиг немного магии! Постой, у меня тут налажено кое-что…» – и камин зажигался сам собой, стоило хитроумному ученому повести рукой: никакого колдовства, только тонкие ниточки и рычажки.

Он пообещал закончить для друзей схему, которую задумал много лет назад – удивительную конструкцию, способную закрыть Грань раз и навсегда при объединенных усилиях колдовства и благословения богов – через несколько суток. Он собирался работать дни и ночи подряд. Он загорелся этой идеей, загорелся желанием сделать что-то, что стало бы настоящим, а не уснуло в стопке таких же безмолвных листов на деревянных полках вдоль стен. И квартет поверил, что решение будет найдено. Грань замкнется, демоны обессилят, и в Обитаемых землях и на Островах снова станет тихо и спокойно.

Один за другим путники отходили ко сну. Хотя Марко и предложил каждому комнату, Юджин заснул прямо в полюбившемся ему кресле, облокотившись на сваленные тут же дорожные плащи. Хьюго сложил голову на руки и так и прикорнул прямо за столом, а монах, файтер и гостеприимный хозяин беззлобно посмеялись и приглушили голоса.

Марко оставил гостей и поднялся в свою спальню глубоко за полночь, и, когда он уходил, Мигель и Эв сидели с бокалами вина и вполголоса говорили о чем-то. Тут клирик фыркнул, поставил свой бокал на стол и, посмеиваясь, что-то сказал другу – а тот хмыкнул и закивал. Ученый с улыбкой вздохнул и закрыл за собой дверь: он был спокоен за путников.

Им не приходилось говорить об этом, но славный собеседник, лорд Витт, появлялся у Марко нечасто. Всегда, когда он наведывался в каменный домик недалеко от набережной, ему грозила какая-то опасность, и благообразный человек без возраста охотно давал ему время для «вдоха, выдоха и, иногда, еще одного вдоха между этим безумием», как он сам любил говорить.

И на этот раз Мигель заглянул сюда неспроста – но Марко почему-то был твердо уверен, что для друга все кончится хорошо.

Занималась ласковая ясная заря. Не успев уснуть, уже просыпался и оживал огромный город.

========== Глава 5. Третий выходной. Вор ==========

Друзья отсыпались до того самого часа, когда все приличные люди уже позавтракали и даже успели проголодаться, но пока стесняются садиться обедать. По одному, с промежутком примерно в лучину, они выходили к столу, и, совершенно одинаково зевая и потягиваясь, справлялись на счет завтрака. Заспанный хозяин, посмеиваясь, отправил их в трактир недалеко от его дома.

Последним пришел Хьюго. Накануне, поздно ночью, когда остальные уже спали, вор все ворочался, перебирая в памяти обрывочные воспоминания из детства о времени, проведенном в месте, которое он называл своим домом, о годах в ночном народе, события прошедшего дня… Все никак не мог решиться на встречу с матерью, не мог представить ее себе, думал, что скажет, если…

– Утра! – отсалютовал Юджин другу надкусанным пирожком, кажется, яблочным.

Вор задорно кивнул, так, что волосы по обыкновению попали на веснушчатое лицо, и вдруг почувствовал, что забыл сделать кое-что важное. От заплетенной еще позавчера косы осталось одно название, и теперь парень был еще более растрепанный, чем обычно. От тут же сдернул кожаный ремешок, которым завязывал волосы, и сунул его себе в зубы, принявшись двумя руками по мере сил переделывать прическу.

Мигель воскликнул что-то с набитым ртом, взмахнул полупустой кружкой и, отодвинувшись к своему краю лавки, коротко кивнул на освободившееся место за столом. Лис, помахав разносчице, тут же плюхнулся рядом с файтером.

– Ну что, куда сегодня двинем?

Маг пожал плечами и протянул другу новый, ненадкусанный пирожок, а наемник и монах переглянулись, видимо, вспомнив о чем-то, сказанном до прихода Хьюго.

– В принципе, – Эв сегодня, кажется, пребывал в приподнятом расположении духа: не хмурился и не зыркал исподлобья, как делал обычно, – в принципе, можно понадеяться на удачу и продолжить отдыхать. И надеяться, что на этот раз все пройдет спокойно. Тебе есть, что посоветовать или показать такого особенного?

Тут подошла разносчица, и вопрос Эверарда ненадолго остался без ответа. Но, судя по просиявшему лицу вора, тому было, что сказать. Наперебой забросав девушку повторными (и, Хьюго подозревал, не только) заказами, квартет снова был готов продолжать разговор.

– Это город моего детства, – улыбаясь, объявил воришка, – я хочу, чтобы вы увидели, что в нем так люблю! Идёт? Столько всего!..

– Не вижу причин отказываться. Мигель?

Наемник одобрительно кивнул и подмигнул Хьюго с видом человека, ничего другого и не ожидавшего услышать.

Четверть часа спустя друзья, щурясь на ярком солнце после более чем умеренного освящения в трактире, спустились по трем деревянным ступенькам на мощеную улицу. Было решено сначала сходить к какому-то пекарю, «лучшему в Обитаемых Землях» по, вполне возможно, объективному заявлению Хьюго. Сказано – сделано. Друзья решили не обижать доброго мастера, и, когда вышли из его нарядной чистенькой лавочки с теплыми пряными свежеиспеченными крендельками, оставили на прилавке лишнюю звонкую монетку.

Был жаркий летний полдень. Солнце плясало на всем вокруг, стекла и сталь блестели так, что было больно смотреть, а воздух уже почти прогрелся до полуденного жара. Запах пряностей и сдобного теста смешивался с ароматом свежего дерева, яблок в сладком сиропе и подплавившейся краски, а в воздухе и на зубах, к удивлению квартета, пропал уже привычный и притерпевшийся им привкус дорожной пыли. Где-то во внутренних двориках, отгороженных от улицы каменными стенами, звонко хохотали и кричали, поглощенные игрой, дети. Второй и третий этажи дома, мимо которого проходили путники, выступали над первым и нависали над улицей, создавая дополнительную тень. Там, возле стены, мальчишка постарше сидел на каком-то ящике и дразнил толстого кота привязанным на веревочку обрывком ткани. Кот довольно мяукал, лениво бил в вечно отпрыгивающую игрушку лапой и снисходительно посматривал на мальчишку своими зрачками, ставшими узкими щелочками на слепящем дневном свете. Из открытого окна верхнего этажа раздавалось мелодичное насвистывание одной старой песни, из тех, что поют, услышав когда-то от старших.