Текст книги "Книги и короли (СИ)"

Автор книги: яблочный принц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Схорон Древних! – выдохнул наемник, подрываясь с места.

Эверард кивнул одобрительно.

– Действительно, не храм же всех богов! – монах вслед за файтером поднялся и сделал шаг навстречу материализующемуся чертогу. – Но можно было обойтись без этой вони – не таким я представлял себе вход в наследие Древних, ох, не таким!..

Вор и маг только восторженно рассматривали проступающие все яснее старые-старые, затаив дыхание и не отвлекаясь на разговоры. Эву с Мигелем пришлось подталкивать их в спины, чтобы те не застряли на границе между двумя пространствами. Вот они преодолели несколько шагов зыбкого перехода. Шаг, другой – и не успели друзья опомниться, как их длинные тени легли на каменный пол старинного необъятного чертога. Каменные своды уводили взгляд далеко вверх, теряясь в полутьме и так и не заканчиваясь там, наверху. Где-то гулял бессовестный ветер, не ощутимый, но слышимый отсюда, и плющ, некогда оплетавший стены, так высох, что превратился в тончайшую бумагу. Тронешь – рассыпется в пыль. Старинный разрушенный замок, такой древний, что само время не вспомнит его последнего владельца – а память о строителе давно уже канула в небытие.

Монах цокнул языком и положил руку на рукоять меча. Мигелю уже давно не нужно было хвататься за оружие, чтобы немедленно приготовиться к бою, но сейчас он застыл, как громом пораженный. Этих стен он никогда не видел – но они были знакомы ему по гобеленам в родном замке, которые в детстве так захватывали его воображение. Таинственные легенды о храбрые воинах, мудрых королях, их дочерях – прекрасных принцессах, о бессмертных драконах прочно врезались в детскую память на всю жизнь. И теперь этот чертог, тронутый смертельным временем, один в один повторял контуры гобелена, вытканного давным-давно точно со слов деда. Сомнений быть не могло. Но как, откуда?..

– Надо же, так похоже на мамины сказки! – а Хьюго уже не робел и, игнорируя чувство самосохранения, шагнул к центру зала. – Она рассказывала, что тут потолок, как небо, а под ним летают птицы. В окна видны цветочные поля и две реки, а по ночам звездный свет проникает сквозь купол и достает до пола!

Восторженные слова сами вспоминались воришке, и он пошел вдоль стен, уже подняв руку, но все еще не решаясь коснуться древних плит. Друзья провожали его взглядами, полными всеми эмоциями от неподдельного испуга до мрачного предчувствия беды, и он обернулся, сияя отстраненной улыбкой.

– Мигель, ты же тоже его узнал?

Все повернулись к наемнику, и он кивнул, начиная улыбаться так же по-нездешнему.

Монах подал голос:

– Так что это за место, в конце концов?

Повисла угрюмая пауза, и вдруг была нарушена Юджином, за время пребывания в чертоге не проронившего еще ни слова:

– Это Замок Королей и Королев, привратный чертог. Его построили задолго до того, как на материк пришли люди, и он существует вне его измерения – а как отдельный, неизменный мир рядом. В него множество входов и выходов… – голос молодого мага прервался. – И во времена…

– И во времена, когда Грань начинает истончаться, любая из дверей может открыться в самый чудных и неожиданных уголках Обитаемых Земель, – подхватил Эв, кивая ему, друзьям и своим собственным мыслям (наверное, им – в большей степени, как и обычно).

Хьюго коснулся наконец стены, и на свое удивление почувствовал, как на его касание камень отозвался теплом. Нечто глубоко внутри шевельнулось, застонало, и по залу, как легкое дыхание спящего, пробежал ветерок, поднявший в воздух пылинки.

– Он живой? – спросил файтер у Эверарда серьезно.

Клирик помедлил, прежде чем покачать головой.

– Это камни. Даже если в них и вдохнули силу, это только камни. А вот сила…

– Что с ней?

– Она спит. И скорее мертва, чем жива, но мы не можем ничего знать наверняка.

Плющ под рукой вора осыпался вниз, и тот с сожалением проводил его взглядом. Что-то блеснуло в мусоре и пыли – и у Хьюго зажегся профессиональный азарт, он ухмыльнулся и поспешно разворошил кучку носком сапога, вглядываясь в остатки мертвого растения. Из-под него выглянул обломок золотого канделябра, сиротливо забившийся к самой стене. Вор нагнулся за ним.

– Эй, ребят, я тут подсвечник наше…

Закончить он не успел. Что-то ледяное ударило его в руку, воришка вскрикнул и отскочил – а по полу заструился голубоватый призрачный дымок, собравшийся в облако и все никак не торопящийся обретать видимую форму…

Трое остальных все как один обернулись к нему, и чуть меньше двух мгновений ушло на осознание и теории. Еще доля секунды – на взлет бровей к линии волос. И, наконец, появились какие-то определенные слова.

Маг мяукнул что-то на колдовском наречии. Мигель чертыхнулся.

– Рыжий!!! Если ты сейчас попался в ловушку на жадность, то я дам тебе в глаз, – пообещал он, не сводя глаз с клубящегося марева.

Дымок еще повисел над полом, неуверенно бледнея. Друзья не обладали благословением наивности и повидали уже достаточно, чтобы не начать надеяться, что все пройдет само, но все-таки понемногу уверились и даже обрадовались, что эта дрянь не рванет прямо с ходу – до этого же момента не рванула!

– А что если попробовать его оттолкнуть? – подал голос клирик, насмотревшись вдоволь.

– Может, не надо? Вдруг еще…

И тут с противоположной стороны этого огромного бесконечного зала раздалось шипение. Было похоже, что воздух со свистом втягивается через узкую щель с невероятной силой – а затем что-то заскрежетало, заскрипело и заворочалось за пределами зрения. И стихло.

Порыв ветра, не имеющего ни запаха, ни температуры, донесся до друзей несколькими мгновениями позже.

«Что это, черт возьми?!..» – про себя заикнулся было вор, чувствуя, как все обмирает внутри в необъяснимом страхе. Ничто из человеческого мира просто не могло издавать такие звуки в таком месте. Рыжего затрясло бы, не будь он таким стреляным воробьем после беспокойных лет жизни в столице. Он сделал медленных вдох и остался стоять нормально.

Остальные тоже притихли, пропустив несколько ударов сердца. Но ничего не произошло – и пауза так и осталась едва обозначившейся.

– Толкни, да и все.

– Я бы оттолкнул. Юдж?

Маг встряхнул кисти и улыбнулся, кивнул Хьюго, чтобы тот отошел в сторону. Заклинание подобралось быстро: несложное, совсем уж безыскусное, но зато неожиданно эффективное плетение, призванное оттолкнуть энергию, как вещь, со своей пути, подобно морской волне. Оно обрушилось на призрачную субстанцию и смело ее в сторону, словно он был тополиным пухом во время бури. Отлетая, дымок неожиданно оформился в силует немного сутулого, занудного вида паренька, еще почти мальчишки, и тот, не замечая виновников своего пробуждения, скользил в полутьму между колонн. В сторону того.

Юджин не знал, что руководило им в этот момент, но только вдруг понял: этот призрак – их проклятая разгадка, какой-то важный кусочек мозаики, пока скрытой изобретательным художником время. То же, пусть и по-другому, понял и Мигель – и мгновением раньше, чем маг хотел произнести это, крикнул ему, что паренька надо вернуть.

И маг даже знал, как.

– Хьюго, подсвечник!

Воришка стоял вполоборота к другу, все еще держа кусок золотого подсвечника. Он кинул его Юджину, не тратя времени на разворот, и увесистая для своего размера вещица приземлилась точно в протянутую жилистую руку (жизнерадостное «Есть, подсвечник!») – а в другой уже натягивалось и разворачивалось выплетаемое заклинание. Не в пример сложнее предыдущего, но тоже из тех, в которых маг был уверен почти полностью (никогда ведь нельзя абсолютно быть уверенным в колдовстве). Призрачная цепь метнулась к пареньку, срослась с ним быстрее, чем мог бы заметить самый зоркий глаз, и тут же натянулась, когда приведение дернулось прочь.

Маг едва не упал на пол, такой сильный был толчок.

– Юдж! – наемник сцапал его за руку в последний момент и получил благодарный кивок.

А паренек начал шипеть и извиваться, пытаясь ухватиться за цепь. Рвался и рвался дальше от квартета, в сторону жуткого звука и неразличимого продолжения зала, скалясь в оскале, близком к безумному. (Тогда Мигель и стал предполагать, что у их пленника и при жизни не все было в порядке с головой – а уж теперь, в бестелесной форме, это еще сильнее усугубилось).

А Эв вдруг понял, что так действует на него вовсе не цепь – а то, что недавно шевелилось и издавало ужасный скрежет где-то вдалеке. «Оно притягивает, – вдруг понял монах, – манит сильнее, чем демонов – их любимая пища». И вдруг какой-то голосок, сохранившийся с детства и с годами все реже и реже напоминавший о себе в сознании Эверарда, пробудился в предпоследний раз. Кто-то назвал бы его интуицией, кто-то – волей богов, но у клирика не было для него названия, однако он неизменно прислушивался к нему, безоговорочно принимая на веру. И все еще был жив. «У призраков нет страсти. Они готовы мстить, но рваться куда-то – никогда. Настоящий призрак бесстрастен…» Голосок сошел на нег. И вроде бы ничего нового он не сказал, но… То, как он подчеркнул «настоящий призрак» тревожно царапнуло мысли монаха. Он не стал развивать эту мысль сейчас, ибо она требовала куда более пристального внимания, но зарубку в памяти сделал. Настоящий призрак. «А ведь интересно…»

Маг наконец намотал на руку цепь, над другой у него парил обломок подсвечника, и теперь осталось только прикрепить новоприобретенную сущность («проблему», – припечатал клирик) к вещи. Получится артефакт – а что получится уже из использования самого артефакта… Даром пророчества никто из друзей не обладал.

Призрак так и не перестал негодовать, когда Юджин щелкнул пальцами, замыкая его в предмет. Отныне он был пленным – но едва ли обладал достаточно самостоятельным разумом, чтобы это понять… Так или иначе, теперь у квартета было нечто, напоминающее остатки души человека – и с этой мыслью, не без гордости за удачно проведенный эксперимент, огненный маг отправил подсвечник во внутренний карман жилета.

Хьюго как раз уже собирался спросить, как им теперь выбираться из этого жуткого места, как в дальнем конце зала опять громыхнуло. Словно по чьей-то злой воле стало темнее, как в сумерках, переходящих в ночь; стены, казалось, еще больше вытянулись вверх. Пол начал слабо вибрировать, как от движения чего-то огромного – но ничего не было видно.

– Отсюда пора сваливать! – мяукнул рыжий нервно, озираясь вокруг.

Мигель смотрел мрачно.

– А ты знаешь, как? Я вот пока в замешательстве, хотя испытываю еще меньше симпатии к той дряни, что явно приближается сюда.

Маг и монах покачали головами в знак того, что и сами бессильны что-либо предпринять. И вдруг дрожь каменных плит переросла в дробь галопа гигантских копыт, за несколько мгновений сгустился сумеречный свет, отчего зарябило в глазах, и видимость упала почти до нуля. (Квартет успел только послать короткую, исполненную пессимизма молитву богам, и три непечатных ругательства). Нечто ворвалось в видимую часть залы. По злому ли умыслу или случайности оно приняло обличье демона-всадника, подозрительно смахивающего даже на всадницу. Все – узловатые когтистые руки, плечи с наростами крыльев, даже дьявольский образ коня с пустотой вместо глаз – вполне соответствовало представлению людей Обитаемых Земель о древнем зле… Вот только лицо у нее было человеческое. А улыбка светилась безумием демона, каким бы оно было на лице человека.

– Боги всемилостивые! – выдохнул монах, шарахнувшись в сторону. Существо перевело жуткий взгляд на квартет – и пришпорило коня.

Это был страж, приставленный Древними к своему тайнику. Они в совершенстве овладели искусством сохранения отпечатка живой души, превращая его в оружие, в пленника, во что угодно – знание, ныне безвозвратно утерянное. И, наверное, к лучшему…

Что сквозь зубы шипел Мигель, отчаянно хватаясь за мечи, огненному магу разобрать не удалось, но выглядел наемник так, как будто сам вызвал чудовище на бой. Демон на разгоряченном исчадии ада несся прямо на него.

– Бесполезно! Это призрак, ты не сможешь дотронуться! – успел только крикнуть Юджин, прежде чем фигура файтера исчезла в мешанине призрачных ног и лап – и, слава богам и стали! – целой и невредимой возникла по ту сторону этого существа. Оно прошло насквозь, не в силах прервать границу реальностей – и наемник издал торжествующий вопль. Мечи наголо, хищный оскал… «А он ведь всерьез собирался драться!» – с запоздалым удивлением понял маг, испытывая что-то вроде опасения.

Демон принялся разворачивать коня, распаленный неудачей еще больше, и от этого более жуткий в своем гневе. Теперь его лицо перестало походить на человеческое – до такой степень его затопило бешенство.

Друзьям почему-то показалось, что второй проваленной атаки он не допустит. Путники как один рванули к стене, но призрачное существо снова неслось на них с оглушительным грохотом и рычанием, и на этот раз проскакало по ним по всем, и, гарцуя по мрамору пола, залилось диким сардоническим хохотом.

Хьюго устоял на ногах, одной рукой держась за наручи Мигеля, другой – за стену. В камни спиной уперся и Эв, не перестававший ни на секунду взывать к богам… А Юджин едва не рухнул на пол, словно что-то осязаемое толкнуло его. Бок нестерпимо жгло жаром настоящего дьявольского пекла, и любой другой катался бы уже по земле, заходясь паническим воем – но парень был огненным магом, начавшим выращивать в своей душе холод мести. Он держался.

Да что же это?!..

– Наш призрак! – выкрикнул вдруг Юджин, хватаясь за карман, куда убрал подсвечник, и торопливо активируя заклятье призыва.

Остальные смотрели на него, как на повредившегося рассудком, вор пытался поднять его с пола.

А мага уже осенило. Дело в пареньке-призраке. Он принадлежит квартету, но не их миру, и как раз только до него и может добраться здешний демон! Чем, собственно, он сейчас и занимается…

Древний отъехал назад для разгона, зарычал и собрался кинуться вперед – но сначала Мигель швырнул мечи в ножны и заорал:

– Эв! Дай что-то, что принадлежит богам!

Тот хмыкнул и, не дожидаясь конца фразы, молниеносно чиркнул носком сапога по полу. Голубая линия мигнула в полумраке, но тут же погасла.

– Быстрее!

Клирик только бросил взгляд на Хьюго и вскинул руку – в то же мгновение в нее прилетел кулон их холодного как лед серебра. Эв подкинул ее в воздух, послал мысленный вызов к одному из безымянных богов былых времен…

Пространство словно щелкнуло, переключилось, свернувшись. В лица путникам бросился ветер, яркий дневной свет ударил по отвыкшим глазам, и даже земля на одну кроткую секунду едва не ушла из-под ног. Вокруг снова расстилались холмы, поля отливали голубым – а солнце только всходило, и это был черт знает какой день жаркого, туманного дорожного лета.

Кажется, они вышли из схорона Древних даже раньше, чем вошли в него – но какая, ко всем богам, разница?!

Развеялись последние нотки нестерпимого запаха горелой синей травы.

Воришка упал коленями в траву, вдохнул полной грудью, и его глаза вдруг отразили сразу все эмоции, которые были вынуждены быть замороженными страхом до этого момента. И Хьюго засмеялся, звонко, как смеются дети.

========== Глава 17. Идти на рассвет ==========

Утомленные путники вынырнули из серо-белого тумана. Пылал золотом рассвет, посветлел край неба, и на его фоне пока неясными чертами проступали спины далеких холмов. Хьюго вскрикнул, тыча в них дрожащим пальцем, и Эверард одернул его было, мол, тебе показалось сдуру, но увидел их сам – и только махнул рукой. Притупленное, какое-то унылое изумление уступило ощущению, что все происходит по единственно возможному сценарию, а другого никогда и быть не могло; и друзья просто приняли это, как данность. Стало проще.

Они развернули лошадей и неспешно поехали прочь от этого места, где древние когда-то побывали и оставили такой неистребимый, своей жизнью заживший след. После долины и призрачного замка каждому было, о чем подумать. Маг зачем-то обернулся, чтобы еще раз напоследок посмотреть на очертания легендарной земли, и вдруг прямо на его глазах далекий холм сдвинулся и плавно, словно облако, пополз в сторону, замыкая круг.

– Смотрите, там!..

Мигель, Эв и Хьюго обернулись и замерли. Они стояли так, пока из-за встающего солнца не начали слезиться глаза, а смотреть стало совсем невозможно, и потом двинулись в путь, больше не оглядываясь.

По дороге, не покидая седел, поели – с особенным наслаждением чувствуя вкус незамысловатой еды.

В единственный раз, когда они обсуждали то утро, много позже, наемник предположил, что это долина синих трав навсегда закрывала пройденную людьми дорогу, чтобы больше нельзя было проникнуть в нее этим путем, и все согласились.

– Теперь я могу перепродать карту, – посмеиваясь, заявил вор, – и пусть хоть кто-то попробует уличить меня в том, что я не ходил по ней.

Мигель ухмыльнулся и кивнул.

– С выручки проставляешься. И не где-нибудь, а в…

– В «Бараде», – хихикнул рыжий, – чтобы уж наверняка.

По старой памяти клирик поднял глаза к небу, уже представляя, и не без повода, как их четверка снова бегает от стражи по столичным переулкам. На удивление картина предстала ему совсем не раздражающей и мрачной, и он не заметил, как наемник и воришка перемигнулись за его спиной…

А пока квартет ехал в сторону Железной Империи, на встречу с обещанным проводником, день ото дня все увеличивая темп. Несмотря на отсутствие плана и более чем скромные познания о той части материка, в которую им предстояло попасть, друзья в нетерпении подгоняли лошадей. После унылых пейзажей и монотонной каждодневной езды любые перемены казались им добрым знаком – и потому когда на горизонта замаячила серая лента тракта, они с улюлюканьем и смехом поспешили туда.

Тот, с кем друзья должны были встретиться, ждал их на россыпи камней даже немногим раньше условленного времени. Мало чем примечательный, средних лет, даже какой-то серенькой внешности, он сидел в седле, ссутулившись и лениво оглядывая горизонт. В таком пустынном месте некого больше было встретить, да еще и подходящего под описание, данное Рогаром.

Он помахал приближающемуся квартету рукой.

– Хей! – крикнул Хьюго издали. – Мудрость с края света тебе знакома?

Человек, кажется, рассмеялся, затем кивнул.

– Но не выше восьмидесятого сектора, разумеется!

Так он был принят в компанию без дальнейших расспросов. Правда, негласно объяснений все же потребовали – нужно же знать, с кем тебе предстоит путешествовать и кому, в случае чего, доверить свою спину. За последний год друзья убедились, что иногда тот, кого судьбой (и без твоего ведома) назначают тебе в напарники, вовсе не заслуживает клинка в живот – а иногда даже оказывается действительно верным и незаменимым товарищем… со временем.*

Его звали Ал – и он говорил на языке Обитаемых Земель с легким, едва заметным островным акцентом, хотя на выходца с Великих Островов был не очень-то похож.

– Я везу одну только книгу – но она будет поценнее всего, что ежедневно переправляют через границу с таким трудом, – рассказывал Ал, трясясь в седле и морщась, когда скотина под ним решала, что энергии у нее слишком много, и скакнуть стоит подальше, – не знаю, нужно ли говорить это вам, но книга редчайшая – ее было всего два экземпляра, и один из них уже безвозвратно потерян в войне, пожарах и грабежах. Остался только этот, – он вынул из простой седельной сумки сверток грубой ткани, откинул уголок… Под сомнительного вида тряпицей лежала роскошная, безумно дорогая рукопись, которая выглядела старше чем все, которые клирику когда-нибудь приходилось видеть. Она выглядела по-настоящему древней: в обложке, обитой алым шелком и кожей, уже заметно истертым и тронутым тлением, но еще достаточно крепким, за что стоило на коленях благодарить мастера, переплетавшего ее и заключившего под эту обложку. Гравировку на диковинном, странном языке было не прочесть, и даже маг и монах, знавшие колдовской язык, не могли узнать ни буквы. Заметив их взгляды, изучающие надпись, Ал усмехнулся: – она написана на ныне мертвом языке, на котором когда-то говорили в Железной Империи. По крайней мере, половина книги. Остальное – на привычном вам наречии, впрочем, все равно весьма старым слогом… Но люди смогли бы это прочесть. Первую же часть не прочитать никому – этот язык давным давно забыт в ваших землях, и в этих красивых странах нет ни одного человека, который знал бы на нем хоть слово. Я везу это сокровище в Империю, потому что там есть еще те, кто знаком с этим умирающим языком. Они прочтут то, что на первых страницах – и переведут, разумеется.

Мигель слушал Ала внимательно, но стараясь не упускать детали. Он сказал «ваших землях» – значит, ни один из Островов ему не родина. Да и то, как он говорит… Акцент теперь вовсе не казался файтеру похожим на птичий выговор тех островитян, для которых общий язык не был и вовсе родным – какой-то он…

– А разве это не просто книга на двух языках? – вставил Хьюго звонко, с удовольствием щурясь на солнце, под поцелуями которого на его лице появлялись все новые и новые веснушки. С этого веснушчатого лица вор не мог согнать беззаботную улыбку.

– Мысль хорошая, – кивнул клирик благодушно.

– Но неверная. Вот так люди и думали несколько сотен лет, просто считая непонятный текст тем же, что и во второй половине, только на другом наречии. Но это не так. И из-за этого, из-за того, что магия умерших слов им недоступна, очень многое случилось здесь горького, темного… Ее непременно нужно перевести, поверьте мне.

Наемник видел, как взгляд Хьюго из довольного и сытого становится азартным, и только усмехнулся себе под нос.

– Что такого там написано, что это изменило бы печальные события в прошлом и предотвратило бы грядущие?

– Это летопись, мой рыжий друг, – Ал спрятал книгу обратно в сумку и снова стал просто неприметным путником с пыльной поклажей, которого и грабить-то на дороге неохота – себе дороже, чего доброго как бы не разжалобиться бы и не накормить своими харчами. – Летопись о первой династии королей – и императоров.

Даже маг не остался в стороне.

– Хочешь сказать, что Железная Империя была основана вместе с Обитаемыми Землями?

Ал фыркнул, заулыбался, показывая не слишком ровные зубы.

– Нет, нет, Юджин, вовсе нет! Империя старше всех здешних королевств, и во времена вашего первого короля империя была уже давно не юной – но в этом-то все и дело!

Хьюго потянул Эва за рукав, и тот немного наклонился к нему, чтобы услышать беззлобное:

– А он слишком говорлив для простого посыльного, ты заметил?

– И чересчур осведомлен, – буркнул Эверард в ответ.

Они переглянулись с Мигелем, и тот, не меняясь в лице, просигналил им красноречивое «и я тут с глазами и ушами, между прочим» с помощью движений бровей и выразительного взгляда.

А тем временем Ал рассказывал дальше: о том, что когда-то давно в Империи произошел заговор против правящей семьи – и император, чтобы спасти династию любой ценой, отправил одного из сыновей-близнецов в земли, что лежали за границами привычного им мира, туда, где царил хаос – в будущие Обитаемые Земли. Тот сын и стал их первым королем, а его дети, дети его детей и их дети – королями и королевами, соединяясь со знатью из местного народа. И так надежда императора все-таки сбылась – род был сохранен. И даже в самой империи заговор удалось предотвратить, все остались живы – но в двух разных частях континента теперь две династии набирали силу поколение от поколения. Их история была тщательно записана и сохранена, но годы шли, и в молодых королевствах больше не осталось ни одного человека, способного прочитать эту историю, а неприязнь все росла и росла, и отчуждение усиливалось, пока наконец не стало тем, чем было сегодня. Вот, собственно, и вся история, которую могла бы рассказать эта книга.

Эверард сухо попросил осмотреть ее – и, положившись на сознательность своего коня, так и уткнулся в нее, страницу за страницей поглощая редчайшую информацию. Монах имел все основания полагать, что любое знание, пусть случайное, однажды может спасти чью-то жизнь…

Река, служащая границей с Железной Империей, была уже совсем близко, и оставшиеся несколько часов пути путники проехали по хорошей дороге, то и дело обгоняя повозки торговцев. Раз даже попался караван связанных общей веревкой людей – и Мигель нехорошо нахмурился, прикидывая, из какой части Обитаемых Земель прибыли эти рабы.

Империя принимала только два товара – любую сталь и практически любых рабов. На вывоз же шло оружие всех видов и мастей, доспехи, разобранные по частям осадные машины, арбалетные болты, антимагические оковы. Лучшие клинки, расходившиеся по лучшим ценам без всякого исключения, ковались в Железной Империи. Знать могла позволить себе уникальное оружие от собственных мастеров, королевские дворы – легендарные Тааринские мечи и кинжалы, которые изготавливались по предварительному заказу и с невероятной тщательностью; но лучшим, чтобы вооружить целый отряд и победить с ним, было оружие из империи.

Это все квартет знал и так, но если бы король Рогар не согласился помочь им, то на этом познания о стране по ту сторону реки были бы исчерпаны. Его Величество же в свою очередь рассказал друзьям то, что в Обитаемых Землях знал, кажется, он один: что письма из имперских владений все-таки приходили – правда, значительные части отсутствовали, а все намеки на местоположение и внутренние дела страны беспощадно вырезались, и до адресаты получали одни лишь общие слова, но все же… Все сходятся в одном – Железная Империя не зря закрыла свои границы, а на пытки местные стражи очень и очень изобретательны…

Возле моста квартету пришлось посторониться и пропустить вереницу повозок, съезжающих с моста – хмурые, пропыленные дорогами люди даже не подняли голов, пока Хьюго глазел на них, жадно всматриваясь в детали.

Мигель тронул его локтем.

– Ну, углядел что-нибудь?

Рыжий вор только покачал головой, переводя задумчивый взгляд на неприветливо скалящийся мост. А наемник отметил, как буднично смотрит вокруг Ал – привычно, даже со скукой. Ох, не так прост он, этот посыльной…

На том берегу стражники вальяжно опирались на пики и о чем-то разговаривали. Но друзья знали, что лень на их лицах всего лишь маска, а на концах лезвий темнеет вовсе не бурая ржавчина.

Юджин не считал себя трусом, но ему вдруг отчаянно захотелось развернуть коня и ускакать отсюда подальше – куда угодно, может быть, поискать следы мастера по бескрайним землям, засесть в библиотеку или навестить замок лорда Витта, поболтать с седым менестрелем… Но маг откуда-то знал, что назад ему не повернуть. Клирик неожиданно легко прочитал все эти мысли на лице паренька, но в глубине души, умом отрицая все от и до, он был с ним солидарен – и уже одно это как-то неприятно царапнуло сознание Эва.

Мигель погладил по шее коня, вскинул голову и натянул поводья. Этот то не привык отступать. Лорд Витт, вольный наемник, файтер легендарных клинков.

Эверард, Ал, Хью, а за ними и Юджин молча, без единого слова взошли на мост. Самый первый шаг дался труднее всего – а где первый, там и второй…

Едва раздался первый гулкий звук лошадиного копыта по дощатому настилу, стражники вскинулись, подобрались. Необычные путники приближались к ним – не везут ни товара, ни на королевских посланников не похожи, а ведь вооружены, да и в общем видок у них не слишком мирный…

Под пристальными взглядами исподлобья пятеро путников начали переходить мост.

Пространство над водой не принадлежало никому, и там полновластно своевольничала таинственная сила природы, людям неподвластная и непостижимая. Что-то не то здесь было со звуками – в упавшей как снег на голову тишине слышался только шепот реки и гуляющий над ней ветер, а все остальное отмерло и потерялось, недоступное даже самому чуткому слуху. Друзьям не понадобилось переглядываться, чтобы понять, что это чувство охватило их всех. Никто не подал виду, но они понимали, каждый понимал, даже Ал – и внутри у каждого из них по-своему штормило.

Наемник не удивился, когда поймал себя на обыденно-серой мысли, что хочет драться. Просто отогнал ее прочь.

А мост постепенно оставался позади.

Наконец стражник, стоявший ближе всего, крикнул, вскидывая копье и неприятно, едва ли не гортанно выговаривая слова:

– Кто такие? Едете зачем, чай не с потрохами продаваться!.. – его голос звучал далеко, словно из-за стены.

– А ведь тот, рыжий, может, – бросил другой стражник потише. – Уж больно смазливый, а вкусы у господ…

Острый воровской слух, натренированный годами безнаказанных хождений по теням и чужим застенкам, уловил и это. Хьюго фыркнул, обиженно повел плечом, а стражника запомнил – мало ли, вдруг того давно не обчищали дочиста… Или кинжалами в потный бок не промахивались.

Эверард повел коня практически вплотную к коню пройдохи и прошипел тому на ухо, не меняясь в лице, строгое «даже не думай!».

– Не дело простым солдатам лезть в дипломатию и задавать лишние вопросы, – на удивление спокойно покачал головой Ал, глядя на стражников едва ли не с укоризной. – Разве вы меня не помните? – он сделал паузу. – Еще минута промедления, и я запомню вас.

Тем временем он был в самом конце моста и мог уже не кричать. Квартет не сводил с него глаз, заново осознавая, что за проводник им попался – и чем дальше, тем менее простым он им казался.

Несколько секунд прошли в молчаливом ожидании. Огонек надежды трепался в душах, словно на порывистом ветру, но вот второй стражник окинул их изучающим взглядом, кивнул и опустил пику. (Хьюго немного смягчил приговор для него).

Проход был открыт.

– Из города вглубь страны вам все равно вряд ли удастся выехать, – зевнул он с прежней ленью в голосе и глазах, – валяйте.

– Но с вас причитается! – вставил первый караульный, не зная, как мало удерживало «этого парня с мечами», который кинул ему серебряный, от демонстрации приема раскраивания черепа надвое одним ударом.

Компания спустилась с моста, чувствуя, как нормальные звуки возвращаются в мир. А Эв про себя уже поминал терпеливых и гневающихся богов, так не вовремя решивших дать его спутникам испытания на выдержку… И так увлекся внутренним монологом, что не заметил бы, как бледнеет огненный маг, не вскрикни Ал предостерегающе и не дернись его подхватывать.

Юджин начинал уже догадываться, что ужасно вляпался, пускаясь в эту поездку, и чем дальше они были от привычных ему мест, тем больше он полагался на магию – а земли вокруг негостеприимно ее подавляли. Парень насупился и вперил мрачный взгляд в холку коня. Он попросил бы богов побрать эту проклятую (теперь он в этом не сомневался) страну, но никогда не молился им прежде, а начинать свой духовный путь с обиженного шипения как-то не хотелось. Да и статус мага все же не позволяет. Пришлось просто отмалчиваться.