Текст книги "Книги и короли (СИ)"

Мигель передал фляжку Алу и вытянул ноги к огню. Они сидели так уже несколько часов, пили слабенький сидр и говорили как будто бы ни о чем – обычные разговоры вокруг костра. Было тепло, спокойно и даже, пожалуй, хорошо – несмотря на чужую неприветливую страну, горький привкус на языке и этих странных людей, едущих вдоль странной дороги целыми днями. Было хорошо только так, как могут это почувствовать старые путешественники, привыкшие не обращать внимание на вездесущую пыль с тракта и видеть чужие звезды.

Клирик раскрыл драгоценную книгу на развороте с картами и подозвал файтера. Тому важно было взглянуть на более точные карты Империи и прикинуть, что да как – и наемник пробормотал что-то благодарное, переворачивая страницу.

– Хорошо бы у Юджа все наладилось, – подал голос Хьюго. – Сам не свой без магии, а.

Мигель согласно кивнул:

– Теперь это от него самого и от того призрака зависит. Но он справится, думаю.

– Ага. Только это не призрак, – Эв сделал глоток и сунул сидр рыжему.

Тот живо крутанулся к нему.

– Не призрак? А кто тогда?!

– Шут его разберет… Но на неупокоенного уж очень он не похож, ненормальный какой-то. Что он вообще в схороне делал?

До этого Ал просто молча смотрел на товарищей, исправно передавал по кругу фляжку и млел в тепле костра, но сейчас хрустнул шеей, уставшей от одного положения, и сел ровнее.

– А я вам скажу, что он такое. Это вовсе не призрак, а… – он замялся, подбирая слово, щелкнул пальцами, – слепок оставленной души.

– Это как?

– Такие, как он, получаются, когда кто-нибудь меняет свою душу на что-нибудь и, несомненно, очень изменяется, когда это сделал, – Ал старательно подбирал слова, стараясь объяснить без ошибок. – И вот такие существа остаются в нашем мире, потому что им больше некуда пойти и хозяину они не нужны.

Друзья помолчали, обдумывая услышанное.

– То есть, там кто-то из человека превратился в… не человека? – мякнул вор.

– И это тоже, можно сказать.

Хьюго откинул со лба волосы и уставился в огонь. В его свете сам всегда становился словно бы чистым пламенем, и даже голубизну глаз было не различить за отблесками пламени. Воришка зевнул.

– Ну и дурак, – буркнул он. Потом завозился, устраиваясь на земле ко сну, укутался в плащ и притянул ноги к груди. – Чур первый караул не мой! И второй тоже, пожалуй.

– Спи уже. Когда Юдж закончит, я подежурю, потом Эверард и Ал – а до тебя вряд ли очередь и дойдет, если маг вообще ляжет когда-нибудь, – махнул рукой наемник, не менее усталый, но расслабившийся и раздобревший этим тихим вечером.

– Он там только начал, – миролюбиво отозвался монах. – А ты лучше сказал бы, откуда столько знаешь о призраках и слепках душ.

– Я читал труды ученых, изучал пометки на полях… Но ты, я смотрю, не очень-то веришь тому, что я рассказал, а?

Эв пожал плечами.

– Может быть и не верю. Мне самому что-то тут покоя не дает, но чтобы это было так, отречение от души… Странно.

Хьюго издал вопросительный звук из-под своего плаща – все еще слушал, пройдоха, хотя в разговоре и не участвовал, и его любопытство снова не давало ему покоя. Клирик оглянулся на него и ехидно приподнял бровь. Однако ответил.

– Ритуал это древний, подразумевающий союз с демоном, как бы не превращение в него, пусть и не полностью… Считается, что это забытое темное искусство, и о его существовании помнят только экзорцисты, и то не все. А вот применение на практике недоступно уже никому несколько столетий.

Ал покивал на это. Он и сам не знал большего, чем сказал, а знания господина старшего изгнателя демонов многого стоят. «Время покажет, – сказал он, прежде чем вслед за Хьюго улечься спать, – надеюсь, что ты был прав, светлый воин».

Эверард и Мигель остались сидеть у костра вдвоем. Рядом опять гомонил призрак студентика, Юджин то и дело фыркал и ровным голосом задавал вопросы дальше. Кто-то пронесся по дороге вскачь, подгоняя лошадь и понося кого-то, на чем свет стоит. Хьюго во сне дернулся, начал было говорить что-то нечленораздельное, но через полслова стих и снова спокойно заснул.

На самой окраине огромной Железной Империи было пусто и тихо. Невысокие деревца, дорога да трава, в траве – пятеро путников и пять лошадей. Засыпающий костер.

– Что-то мне подсказывает, что и мы еще наскачемся по этим дорогам галопом, – сказал Мигель вполголоса, не поворачивая головы к другу и не отводя взгляда от костерка.

– Будь добр, прекрати каркать, – проворчал клирик, на что файтер добродушно хмыкнул и потянулся.

А монах сидел, опершись на руки и запрокинув голову вверх. Смотрел на чужие звезды и заново тихо удивлялся, хотя ему бы и не привыкать из-за бесконечных странствий. Обычные вроде бы созвездия складывались лукаво и прихотливо, словно боги перемешали искорки звезд в беззаботной игре. Боги, боги!..

Эв вздохнул и сел нормально, разминая затекшие запястья.

========== Глава 20. «Мало ли кто…» ==========

Следующий восход тусклого солнца они встретили уже в седлах. Юджин задремал лишь незадолго до подъема, и теперь постоянно зевал, но выглядел довольным. Орси много часов отвечал на вопросы, то уходил, то приходил, даже на несколько минут попытался обрести сущность полтергейста – правда, ничего не вышло; и теперь исследования можно было заканчивать. Огненный маг был почти уверен, что теперь снова может колдовать. По крайней мере, хоть как-то, а в случае чего – силу и из призрака можно вытянуть.

Орси выболтал, что очень крупно просчитался с новыми библиотечными книгами – а, насколько Юдж помнил, последний раз содержимое книгохранилища обновляли немногим меньше сотни лет назад. С тех пор многое изменилось, но тогда на полки просто ставились свежие тома собраний или дописывались начатые фолианты. А вот чтобы переписывать старые книги – этого с тех лет не случалось.

Значит, его призрак никак не моложе сотни лет. Старый рыбачий выговор говорит о том же… Пока все неплохо складывалось, очень неплохо. Маг ехал и сонно улыбался, когда его не разбирала зевота. Остальные поглядывали на него с двоякой смесью сочувствия и зависти (причем преобладала последняя).

В менее радужном настроении пребывал Мигель. Наемнику не нравились ночные всадники – а теперь вдоль дороги тянулись цепочки диковинных следов, оставленных в примятой траве вроде бы лошадьми, а вроде бы и нет… Два разоренных кострища на обочине заставили его и вовсе окончательно проснуться.

– Сколько еще будут тянуться эти равнины? – спросил он у Ала, на ходу догрызая своя завтрак. Пока все ели, он бегал по кустам и по обочине, рассматривал следы и вслушивался в безголосые просторы – но ничего не услышал.

– Это Империя, – только ответил проводник.

Впрочем, скоро от него добились и других слов. Подумав, поглядев на небо и на горизонт («И что он там увидит? Все же одинаковое», – протянул вор), Ал помахал товарищам рукой, чтобы они следовали за ним, и свернул на неприметную тропинку среди трав.

Направляя коня в сторону от этой скучной и прямой, как стрела, дороги, Хьюго весело насвистывал и покачивался в такт. Эв, пусть и не без насмешливого взгляда в адрес весельчака, тоже что-то мурлыкал себе под нос.

Ал оглянулся на них.

– Скоро вы будете не рады, что мы оставили тот путь, помяните мое слово.

– А ты? – Мигель перетягивал шнуровку наручей, не глядя на них. – Ты будешь рад?

Имперец покачал головой.

– Мне все равно. Я служу Его Величеству и просто выполняю свой долг.

Солнце стояло в зените, но пекло вовсе не так, как в Обитаемых Землях. Бледно-голубое небо по краям обрамляли грязно-белые клочья облаков, и здесь, в дали от оживленной дороги, царила настоящая тишина. В траве запищало какое-то животное, прошуршало в сторону от тропы – и на этом все. Таинственный человек, которого послал квартету король, своими неприметными блеклыми глазками смотрел на это небо, дышал глубоко горьким воздухом и, казалось, даже понемногу выпрямлялся в седле, чем дальше они отъезжали от пограничной переправы.

– А эти места я люблю, – признался он, помолчав. – Такая тишь здесь!..

Отряд ехал еще день или два, и понемногу деревья перестали попадаться ему на пути. Вскоре и кусты, и высокая трава отступили назад. Ветер стал суше, горечи в нем прибавилось – и знакомые с картами Эв и Мигель поняли: они приближаются к пустошам.

Там, за бесконечными равнинами, начались еще более скудные земли. Квартет поглядывал на Ала вопросительно, пока он не разъяснил, для чего они оставили дорогу. «Из этого края ни один проложенный путь не ведет напрямую в столицу: в торговые города, это верно, и только оттуда есть дорога ко двору императора. Нам придется сделать огромный крюк, если всегда следовать так, как следуют торговцы и их товар. Срежем через пустоши и прибудем раньше почти на месяц, чем могли бы», – рассказывал имперец, показывая рукой на горизонт и очерчивая какие-то одному ему известные линии. На том и порешили, тем более, что провести лишние два месяца на этих нагоняющих тоску дорогах не улыбалось никому.

И они двигались по пустошам, так же ночуя у костра и выставляя часовых, хотя ни разу не встречали ни одной живой души в этих безграничных просторах, ни днем, ни ночью. Казалось, этот край вымер, если и был когда-нибудь обитаем. Тишина царила на пустошах безраздельно.

Однако Ал предостерегал спутников против обманчивой умиротворенности. Мало ли кто бродит в такой глуши. Они разжигали огонь, видимый на много лиг вокруг, но никто, на удивление, не проявлял к ним интереса – и это выглядело затишьем перед бурей.

Все дни были похожи один на другой – разве что кроме того раза, когда проводник не проспорил хитрющему Хьюго древнее сказание, которое пел потом дважды, на двух языках: сперва так, как привык с детства, а после уже для заинтригованных спутников.

Там рассказывалось о великом воине, совершившим сотню подвигов ради своей любви, но заблудившимся в звездах и так и не вернувшемся к ней.

– Красиво, – вздохнул воришка и растянулся на разостланном на земле плаще.

А Мигель запоминал, что при правителе существуют две явные и две тайные стражи, что у императорской династии последние две сотни лет есть младшая побочная ветвь, не имеющая прав претендовать на трон, что у южных ворот во дворец с тех пор в память о том воине стоит двойная железная решетка, въезд в город разрешен даже ночью, а под императорским дворцом, предположительно, раскинулся подземный лабиринт, отдаленные ходы которого тянулся под всем городом и заканчиваются одни только боги знают где.

Эв, если и слушал сказание, то тоже думал не о звездах и романтике. Его занимала книга – как мага занимали его записи и призрак Орси.

Теперь у Юджина вошло в привычку дернуть к себе сущность студента, снять отпечаток его состояния мысленным колдовским взглядом, а после создавать заклинание, уже зная, сколько сил и куда придется вложить. Бессонные ночи аукнулись ему темными провалами под глазами (или глазами над провалами, тут ведь уже и не разберешь), настроение у него тоже бывало не лучшим все чаще, но зато – тремр гхар’т! – магия оставалась с ним, несмотря ни на какие капризы окружающего мира. Не догадайся он применять силу призрака, мог бы колдовать от силы раз в несколько дней: чем дальше, тем сильнее шел разброс в энергетическом фоне, словно дюнами песка – впадина, гребень, гребень, впадина, еще и прихотливо пляшущие словно на ветру.

Друзья готовы были поверить, несмотря на все предостережения Ала и настороженность Мигеля, что путешествие по Железной Империи пройдет ровно и гладко, словно они пробрались в закрытые земли втихомолку, на цыпочках, и, ничего не трогая и никого не тревожа, так же бесшумно и неприметно ее покинут.

Едва они начали допускать эту мысль себе в головы – о чем только не думаешь, покачиваясь в такт шагу коня и глядя на одинаково-идеальный горизонт большую часть дня, и так – день за днем, как вдруг от этой тонкой линии, отделяющей небо от земли, словно бы оторвались черные точки и по серо-зеленой равнине медленно, едва различимо из-за расстояния двинулись квартету навстречу.

На самом деле, скакали они, должно быть, во весь опор.

– Кто это может быть? Впервые кого-то встречаем! – Хьюго уже вскочил в седле, щурясь и силясь что-нибудь разглядеть.

– Мало ли кто бродит в такой глуши, – ответил ему наемник словами Ала, осаживая встрепенувшегося вора и успокаивая беспокоящегося коня одновременно. – Лошади чуют что-то. Хорошо бы и нам догадаться.

Их проводник сидел неподвижно, словно гипнотизируя взглядом россыпь конных фигурок вдали. Пока еще они были очень далеко, но надолго ли?.. Было очевидно, что пятерых путников они заметили раньше, чем путники – их.

По лицу Эв ясно читалось его радость от того, что связь с богами не так капризна и изменчива, как магия, и молитвы монаха не останутся неуслышанными с просторов Железной Империи, так же как и из центрального храма всех богов в Альрине или на Великих Островах.

Старший экзорцист с праведным видом положил руку на эфес своего вороного меча. Схватка с проклятым врагом сродни молитве, нередко говорил он. Боги откликаются на зов и дают тебе силу, ты же уменьшаешь количество зла в мире и искореняешь то, которое встречаешь на своем пути. Это даже не справедливая сделка, а неписанная скрижаль – для всех, кто молится богам.

Мигель сложил руки на груди и расслабленно сидел в седле, поскольку ему не требовалось времени на подготовку для встречи с кем бы то ни было. Мало кто мог уследить за тем, как прекрасные парные клинки из заплечных ножен окажутся в его руках. А до всадников, отделившихся от горизонта, оставалось все меньше расстояния – теперь уже не больше двух лучин пути.

Курса пятеро путников не сменили, как и не изменили скорость, с которой их лошади переступали по траве, разменивая лигу за лигой. Что это за люди? Встретимся и поговорим. А кто окажется сильнее, случись что – еще ведь вопрос…

Файтер глянул на мага, копавшегося в седельной сумке со своими заметками.

– Юджин, ты как?

– Полный порядок. Здесь особенно много энергии, готовой по одному слову стать огнем – удачное место выбрали эти люди, чтобы завести знакомство.

Наемник ухмыльнулся, показав клыки.

Неизвестные были уже различимы – дюжина человек, не меньше, в схожих легких доспехах и на хороших конях. На хороших свежих конях: значит, недалеко можно искать их пристанище. На тех, кого называют «мало ли кто бродит», эти воины совсем не походили, но оно, конечно, и к лучшему. И вообще, бродит тут квартет с проводником – но это уже мелочи.

Лучников среди незнакомцев не было.

– Ал, если предположения, какого черта им нужно?

Тот посмотрел как-то болезненно, переводя взгляд с наемника на воинов и обратно.

– Я не склонен предполагать, особенно когда от моих гаданий ничего, конечно, не поменяется, – сдержано ответил он. – Но я знаю, зачем они едут сюда.

– И?

– Этим людям нужны все те, кто угоден императору и имеет при себе что-то ценное. Не обязательно на продажу – подойдет что угодно. Они принадлежат к числу прислужников императорского двоюродного кузена, объявленного вне закона четырнадцать лет назад, если мне не изменяет память… Раньше они никогда не промышляли в этих местах.

Мигель хмыкнул, обмениваясь с вором азартными взглядами.

– Вроде ночной армии, как я понял. Родственники правителя ушли в подполье… У нас есть специалист по таким делам.

«Специалист по таким делам» облизнул губы и прикрыл плащом единственный свой кинжал, который носил на виду.

Что делать вооруженному – а они были, без сомнения, вооружены – отряду в глухой тиши безлюдных пустошей?.. Чтобы оказаться в таком нужном месте и в нужное время, одной случайности мало. Значит, их привела сюда чья-то злая воля, а не удача. За квартетом следили. Откуда, от переправы? Или после расставания с работорговцем?.. Поздно и бессмысленно было гадать.

– Похожи на тех, которые доставали нас в Альрине, – обронил вор, приглядевшись. – То есть, не внешне, а как-то вот…

– И верно, очень похожи, – Эв смотрел на приближающихся людей и кусал кожу на губах. – Значит, их один и тот же тип послал?

Хьюго округлил глаза:

– Хочешь сказать, что империя связана с Землями?!

Обсудить это друзья не успели. Всадники наконец доскакали до путников, но до разговора не снизошли. Тот, что несся первым, вскинул над головой клинок… Вместо прямых благородных мечей у них были кривые ятаганы, как у островитян.

Словно спустилась какая-то пружина, молниеносно. Мечи файтера были уже у него в руках. И с одного он уже стряхивал алую кровь, а не рассчитавший силы и скорость боец рухнул с коня в нескольких метрах позади.

Наемник выругался и спрыгнул на землю. За спиной остались вор и маг, не ввязывающиеся, как всегда, в ближний бой. С другой стороны – Эв. Ал тоже вытащил из ножен меч, хотя никто и не знал, как будет сражаться их неприметный проводник.

Мигель понял вдруг, как соскучился по этому водовороту чистого фехтования, когда мечи становятся продолжением рук, и мир сужается до нескольких шагов и звона стали.

Скупой удар в корпус спешивающегося воина, и тут же – уклониться от меча его товарища, выждать мгновение, другое… Правый клинок скрестился с чужим, и, не успел звон утихнуть, левый уже закончил свой смертоносный взмах. Противник осел в траву.

Наемник легко перепрыгнул тело и, в нехитром взмахе занеся меч, ринулся на другого.

– Какого черта вам надо? – рявкнул он. – Что вы хотите?

Ответа не было. И если противник его успел обрадоваться и решить, что успеет ударить в открывшуюся грудь – ошибался… Страшный удар сверху вниз раскроил ему череп раньше, чем он сделал хоть что-нибудь. Не успел.

Хлестким ударом стряхнув кровь с клинков, Мигель парировал удар, рассчитанный догнать его сзади, а спереди на него бежал другой воин. Двое на одного?

Такому финту мастер-оружейник Лукас научил его в неполные десять. Быстрым выпадом, словно росчерком серебра в воздухе, файтер рубанул наискось, и, не пытаясь парировать удар, второго достал с разворота, вложив ускорение корпуса в удар. Оба нападавших рухнули одновременно.

Двое на одного… Нечестно, когда силы неравны! Но разве кто-то обещал, что все будет честно?

Ни на какие вопросы они не отвечали, словно и не могли говорить.

Со следующим противником он дрался куда дольше. Парировал, играл, то отступая и уходя в глухую оборону, то увеличивая темп почти до предела и заставляя его отступать, осыпая градом ударов. Легкие горели, но, черт побери, это была бешеная окрыленность боем! Файтер никогда не чувствовал себя настолько собой, как в такие минуты.

Противник пропустил скользящий удар, и бедро его окрасилось кровью за несколько мгновений. Он пошатнулся, но – продолжал.

Мигель хищно ухмылялся ему, давая обманчиво милосердную паузу, время для отдыха, но сам уже снова заносил клинки. По движениям бойца наемник увидел: раненый понял, что его смерть просто оттягивают еще на считанные минуты.

Оба они устали, но на недельной щетине файтера была чужая кровь, а его противник слабел с каждым ударом. Наконец он допустил ошибку, стоившую ему жизни, и Мигель почти не изменился в лице, вытаскивая из его груди вошедший в нее по самую гарду меч.

За мгновение до падения в небытие встретившись со взглядом серо-голубых глаз, воин увидел, как мало в них человеческого и как много – торжества битвы.

Потом наемник не мог вспомнить, как сражались остальные. Да и за собой тоже счета не вел, но, как ему сказали, половина убитых принадлежала ему.

А по велению жеста пироманта огненный шар сбил с ног одного из нападавших, а после взорвался, погребя человека под пламенем. Стена живого огня окружила еще одного, давая Хьюго возможность метнуть кинжал без промаха, и тут же опала, едва у убитого подкосились ноги.

– Как насчет заняться лошадьми? – крикнул, перекрывая звон стали и шум, рыжий.

Маг коротко кивнул, уже сплетая заклинание, которое должно было их удержать, пока он не поймает их за поводья.

Эверард сперва думал, что ему придется приглядеть за Алом, да и Хьюго с Юджином были готовы прикрыть, если что, но одноручный меч на удивление проворно плясал в руках проводника. Он сражался легко, однако больше защищался, чем нападал – и без усилий не пропускал ни одного удара.

Сумке с его драгоценной книгой кто-то все-таки перерезал ремень и сдернул ее с хозяина, но тот ругнулся и утроил усилия.

Эв расправился сразу с двумя противниками, молясь своим богам и в особо трудные моменты закусывая тонкую губу. Следующий, с которым ему помог Хьюго, был последним.

Звуки драки утихли так же резко, как и начались. Ржал чей-то конь, упираясь в руках чужого человека, и – тишина.

Мигель, тяжело дыша, даже не трудясь вытереть со лба пот и чью-то кровь, тщательно вытирал свои мечи о плащ убитого. Взгляд светлых глаз мертвого упирался в летнее небо. Хьюго искал свой второй кинжал в траве, Эверард говорил с богами, отсутствующим взглядом обводя трупы и кровь, смотревшиеся так дико в этом спокойном тихом краю.

– Вот и все, – обронил маг устало.

А Ал постоял над воином, накрывшим собой его сумку, с печальной растерянностью перевернул его на спину.

– Их не должно было здесь быть, – вздохнул проводник, наклоняясь к сумке.

Вдруг тот, кого он принял было за убитого, глухо застонал, даже не пытаясь открыть глаз. Хьюго хотел было окрикнуть Ала, предостеречь, но раненый совсем на чуть-чуть опередил его своим самым последним движением.

В грудь их проводнику вонзился короткий кинжал.

Тот мгновение непонимающе смотрел на торчащую рукоять, потом лицо его посерело, и изо рта потекла струйка крови.

– Черт возьми!!! – Мигель сорвался с места, бросившись к товарищу.

Ал начал медленно оседать на траву. Наемник успел подхватить его, остальные кинулись к ним – но их неприметный имперец только жалобно смотрел, силясь что-то сказать.

Пока Эверард откупоривал пузырек с каким-то средством, глаза умирающего начали закрываться, и никаких сил в этом мире уже не хватило бы их открыть. Целитель понимал, как бесполезны сейчас его усилия – но, может быть…

– Я вез… предло…жение мира, – прохрипел Ал, с трудом шевеля губами, – Рогар велел. Передайте…

Друзья опустили взгляд.

Его тело сожгли и развеяли по ветру среди бесконечных пустошей, и он остался лежать там, в тишине, которую так любил. Квартет его совсем не знал – но они вместе делили путь и хлеб и слушали его песни в свете костра.

Снова оказавшись в седле, клирик задумчиво поглядывал на файтера – очень уж тот его тревожил в последнее время своим отношением к драке и крови.

Хьюго перехватил этот взгляд.

– Ты тоже заметил, да? – одними губами, спокойно-спокойно спросил он.

Эверард кивнул, вор отвернулся и засвистел дурацкий мотивчик, и больше они об этом не заговаривали.

Причина всей этой заварушки – книга – лежала в седельной сумке Эва, и он то и дело сверялся с картами, чтобы не потерять направление. Путники теперь не просто искали дезертира, подавшегося к неизвестному темному мастеру; они везли императору мирный договор, тайно доверенный их королем, и многие лиги лежали между ними и столицей. Железная Империя расстилалась вокруг.

========== Глава 21. Еще одна столица ==========

Еще без малого пять дней квартет провел в пути. Они больше не встретили в пустошах ни доброго человека, ни злого, и сообщники прислужников императорского кузена тоже не появлялись. Пустоши снова объяла тишина. Казалось, она была здесь всегда – и так навсегда и останется, пока будет существовать это место.

За все дни произошла только одна вещь, действительно заслуживающая внимания. На третью ночь после той драки, где погиб Ал, уже под утро, Юджин перебудил всех своими криками и с легкой руки внезапно взметнувшимся в небо огромным столпом пламени.

Его друзья подорвались со своих мест.

– Что за черт тут происходит?

– Юдж, что ты творишь?!

Хьюго и вовсе был в карауле. Он единственный не голосил и не озирался по сторонам, зная, что никто не подкрадывался с дурными помыслами, чтобы потревожить их сон. И рыжий видел, как сам маг удивлен и растерян, а глаза у него вовсе не сонные, несмотря на самый муторный и глухой предрассветный час.

Ругаясь, перетряхнули вещи, отыскали посудину и сделали беспокойному чародею травяной успокаивающий чай. Оставив его наедине с горячим отваром, Мигель и Эв завернулись в плащи и вернулись к прерванному сну, уже даже не злясь и не удивляясь нечаянной побудке. Со сновидениями у парня всегда было неладно – но такой бардак он устраивал редко.

Хьюго, посмеиваясь, по-восточному сидел в коконе из плаща. Всюду вокруг крупными каплями лежала роса, и, как показывал опыт, и она тоже была горька на вкус, как и все здесь.

Маг медленными глотками пил чай и пустыми глазами смотрел в огонь. Когда он наконец оторвался от пламени, наткнулся на любопытный взгляд вора. Тот терпеливо ждал.

– Ну?

Юджин вздохнул.

– Я видел Ала. Не во сне, а призрачного, такого прозрачного насквозь, как и должны быть все призраки. Стоял, колыхался на ветру…

– А ветра-то нет.

– Верно, нет. Но он колыхался.

Хьюго как-то посерьезнел, подобрался и стряхнул одолевавший его было сон.

– Что-то сказал? Может, хотел от тебя что?

– Да нет, молча стоял. Смотрел, – маг поежился, вспоминая и что-то высматривая в скудном костерке, – а потом его проткнуло невидимым ножом, по нему потекла кровь, и он растаял.

– То есть, ты видел его смерть. Но зачем? Не просто же так он тебе явился, а?

Прежде чем ответить, Юджин сделал еще глоток.

– Я не знаю. Не могу понять, но что-то точно было, не могло не быть – чай, не привет передавал… Что-то важное, очень важное, и почему-то непременно мне.

– Мог бы явиться Эву, у него ведь книга. Или Мигелю, они говорили чаще всего, – вор задумчиво прищурился, вглядываясь в застывшее лицо мага. – А тут – ты. Значит, что-то касалось именно тебя. Вы о чем-то таком особенном разговаривали? Разговоры на полуслове не бросали, а?

Маг вспоминал, прокручивая картинки в голове. Чаще всего Ал говорил что-нибудь нейтральное, просто чтобы поддержать беседу, или обращался сразу ко всем вместе… Это отвлекало и не давало сосредоточиться, а перед внутренним взглядом стояло пятно крови на одежде и алая струйка, побежавшая по подбородку. Разговоры, разговоры…

Юджин тряхнул головой.

– Он насчет Орси мне говорил. Что, мол, он на призрака-то и не похож. А потом сам явился призраком и…

Вор ахнул, дернулся, и на лицо ему с капюшона сорвался целый водопад капель. Рыжий зашипел, скорее принялся отряхиваться, а Юдж все говорил, уже не обращая на него внимания, поглощенный осенившей его идеей.

– Он был прав! Я тогда ему не поверил, и он явился призраком, чтобы показать, какова разница между настоящими образами умерших и сущностью Орси, которого я по ошибке тоже принял за призрака! Вот что он хотел сказать. Слова не были нужны – Алу стоило только появиться, и остальное оставалось на мою догадливость. А ведь это похоже на правду! Что думаешь, Хьюго?

Вместо ответа воришка энергично кивнул. А после спохватился:

– Эв говорил про ритуал, превращающий человека в подобие демона. Для этого ему нужно отказаться от души, и, кажется, одна такая перед тобой. Как думаешь – ты же немного узнал его – этот парень мог бы пойти на такое?

Юджин помедлил с ответом и, наконец, со вздохом обронил «да». Отставил ополовиненную посудину с чаем, только заметив, какой он горький.

Больше он Орси не вызывал, хотя тот то и дело норовил появиться, дергая мага тычками в его силу. Теперь Юджин хотел все обдумать – и остальные, обсудив, оставили спорным вопрос о сущности студента, но решили не обращаться к его способностям лишний раз.

А еще через два дня пустоши вдруг резко оборвались, и начались оживленные места. К вечеру же вдалеке россыпью огней показалась столица. Город, во много раз больше Альрина, располагался на двух холмах и плавно спускался вниз, расползаясь по подножию бесформенным нагромождением зданий, выходящим далеко за пределы крепостной стены. Считалось, однако, что снаружи нет ничего, что было бы жалко отдавать врагу в случае войны. А наверху, не правом холме, раскинулись прекрасные Верхние Сады. И в их сердце, охраняемый днем и ночью – императорский дворец. Ради красот столицы в былые времена в нее специально приезжали жители из других мест, пока она не снискала себе темную славу, но сады все-таки оставались прекраснейшим местом Империи, если верить путешественникам и ученым людям.

Квартет действительно пропустили в город, в свете факелов осмотрев их самих и их скромную поклажу. О цели приезда, однако, спрашивать не стали – кому какая разница, зачем ты едешь в великий город, если исправно платишь пошлину?

И все же друзья заметили, как косились им вслед стражники, с нехорошим интересом разглядывая удаляющиеся спины. Чужестранцы – сразу видно, но откуда?.. Все-таки хорошо, что вопросов здесь не задавали.

Теперь они все кутались в плащи, подобно Эверарду в день их первой встречи. Но прямые мечи наемника не сделаешь похожими на кривые лезвия ятаганов, как и не спрячешь любопытные взгляды, украдкой бросаемые на путников. На полуосвещенных улицах встречались им и рабы в серых простых одеждах – вот кто смотрел действительно равнодушно или и вовсе насквозь, и это было ничуть не лучше. А если и был кто, узнававший в квартете земляков и вскидывавший голову с притупленной надеждой, то руки или ноги у него были скованы железом, а рядом находился его хозяин.