Текст книги "Послушание змеи"

Автор книги: Xxcoy Silentsigh

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

                          Азаран Жестокий

– Но если это правда, где же тогда книга? – спросила Дана.

– Мы внимательно наблюдали за Азараном. Ничто не намекало на то, что она была у него. И после смерти мы не обнаружили ничего похожего в его башне. – ответил ей Артемус.

– Представим, что она все же ее нашел. Кто был заинтересован в том, чтобы книга так и оставалась мифом? – спросила девушка задумчиво.

– Кто угодно с каплей здравого рассудка, – отвечал Артемус. – Книга стала бы страшным оружием. Подобные знания опасны не только для ее владельца, но и для всего человечества.

В воцарившейся тишине прозвучал голос Гарретта:

– Возможно ли, что Первый Маг знает всю правду о происходящем?

– То есть может ли он знать, почему умерли эти четверо мужчин и что еще нам предстоит? – лицо Езекила было озабоченным и несчастным. Немного подумав, он добавил, запинаясь:

– Очень странно, что нет никаких намеков на созвездие и его значение. И в то же время наш Орден по сути основан на этом. Невозможно, чтобы Абсалом не знал про это... и я не понимаю, зачем ему скрывать эти знания. А если исходить из того, что они всегда скрывались от обычных членов Ордена, то возможно это длилось многие века...

– И Книга Праха – часть всего этого, не так ли?

– Если она существует – да...

– Значит, Первый Маг был заинтересован в ее исчезновении, верно?

Езекил медленно кивнул, Дана с недоверием смотрела на Гарретта. Подумав секунду, он снова спросил:

– Если бы она сейчас попала в руки Магов, то они бы уничтожили ее?

– Ни в коем случае, – со значением в голосе ответил Езекил. – В подобных книгах скрыта невероятная мощь. Уничтожать их значит вызывать неспредсказуемые последствия. Их создатели еще тогда, во времена седой древности, зачастую защищали свои творения могучими защитными заклятьями, которые могли снять лишь они сами.

– Хорошо, где Абсалом мог спрятать такую книгу, если он не в состоянии ее уничтожить?

Езекил обескуражено поглядел на вора, качая головой. Гарретт тихо вздохнул, спросив:

– Возможно ли, что Азаран не совсем добровольно совершил самоубийство?

– Абсалом никогда не стал бы никого убивать или нанимать кого-то для этой цели...

Дана казалась обеспокоенной и Езекил вопросительно посмотрел на нее.

– В летописи я прочла отрывок про красную ленту... – сказала она.

– Этот способ не применяли уже долгое время и я не могу себе представить... – вздохнул Езекил.

– Что еще за красная лента? – нетерпеливо оборвал его Гарретт. * оборзел, ворюга! Ну понятно, что в законе, но же зачем грубить ученым людям?

– В старые времена Магам, ставшим из-за своих необдуманных действий непереносимым позором для Ордена, посылали красную ленту. То есть получивший подобную посылку должен был свести счеты с жизнью. * а это уже древнеримские правила, нероновщина Если виновный не подчинялся, то считался лишенным чести – на него указывали пальцем как на обычного преступника. Но все это было так давно, что даже я слышал лишь рассказы старейших Мастеров-Магов во времена моего ученичества.

– Чрезвычайно эффективный метод давления. – заметил Гарретт.

– Но при всем желании я не могу себе представить...

– Возможно, мы никогда не узнаем всех подробностей этой истории. Что выяснилось про Мага из склепа Св. Квинтуса?

– Аристайдес? Я поручил Дане собрать о нем информацию.

Сидя на стуле и мгновенно выпрямившись при этих словах, Дана поглядела на Гарретта.

– Я не слишком многое про него узнала. Аристайдес был очень сильным Огненным Магом пользовался доверием тогдашнего главы Ордена. Очевидно, он принимал участие в уничтожении колдуна. Эта битва очень кратко описана в летописи. Сформировалась некая коалиция из Магов, хаммеритов и дворян, восставших против владычества Заклинателя мертвых и эта попытка в конце концов увенчалась успехом. Он погиб, а тело было сожжено. Однако все знали о его мощи и боялись возвращения, несмотря на уничтоженный труп. Прах погребли в склепе, наложив сильные чары, а Аристайдес получил задание – охранять его в течение всей своей жизни и после нее. И если вдруг колдун на самом деле осуществит свою угрозу и возвратится в наш мир, то Аристайдес тоже восстанет и положит конец ужасам.

– Сомневаюсь, что он в состоянии это сделать, – Гарретт не скрывал своего нетерпения. – Есть точные данные про склеп?

– Только то, что он находится в месте великой силы.

– В месте великой силы?

Езекил вклинился в ращговор с пояснением:

– Есть места, наполненные магической энергией. Их используют со всевозможными целями. Например, Крепость построена именно на таком месте.

– На месте захоронения Аристайдеса долгое время находился монастырь хаммеритов. Какое отношение имеет он к этой истории?

После короткой паузы Езекил ответил:

– Возможно, наши победоносные союзники взяли на себя охрану склепа с прахом колдуна... Он должен быть там.

– Я тоже это предполагаю. Надо ли опасаться этих защитных чар?

– Думаю, они должны препятствовать тому, чтобы колдун вышел из склепа, но не тому, чтобы кто-нибудь туда вошел. Тем не менее следует соблюдать осторожность. Обычно осквернителей могил никто не жалует, в том числе и мой Орден.

– А теперь по поводу медальона, – перебил Мага Артемус. Я выяснил примерное содержание выгравированной на нем надписи. Оно гласит: „Путь откроется лишь тому, кто сумеет соединить огонь и воду“. * момент торжественный, но не могу удержаться – т.е. любому самогонщику или работнику ликеро-водочного завода?

Голова моя гудела, желудок бешено урчал от голода и к тому же я устал как собака. Скорей бы уж они заканчивали свои обсуждения!

– Маги и Хранители. Всегда одно и то же – никаких точных ответов. – Гарретт, видимо, тоже наслушался вволю. Он подошел к стулу Артемуса.

– Буду благодарен, если вы выясните, существует ли вообще Книга Праха и где она сейчас. А мы завтра поглядим, действительно ли урна колдуна находится в Св. Квинтусе и хорошо ли закрыт вход в склеп. Может, его сторожа ради разнообразия оставили нам парочку внятных указаний.

– Будь осторожен, Гарретт, – поднялся со своего места Хранитель, бросив на меня  серьезный взгляд. Езекил и Дана тоже встали.

С одной стороны я радовался, что это собрание наконей-то разошлось – измотанность после сегодняшнего похода давала о себе знать, а с другой хотел побыть еще немножко рядом с Даной. С несколько несчастным видом я смотрел, как она надевает свой плащ и набрасывает капюшон. Маленькая группа гостей, распрощавшись с нами, быстро покинула комнату. Уже выйдя в коридор, Дана бросила на меня через плечо быстрый взгляд. Я успел различить на губах девушки легкую улыбка, а затем дверь за ней закрылась.

26

Посреди ночи сон покинул меня. Что-то было не так. Огонь в камине превратился в мягкое мерцание, отбрасывающее слабый красноватый отсвет. Сев на лежанке, я прислушался и поглядел на изголовье гарреттовой кровати. Его там не было – в темноте вор стоял у окна и тихо наблюдал за происходящим снаружи. Во тьме я сумел различить мерцающий неровный свет, словно от множества зажженых факелов. Доносились приглушенные голоса и крики.

Гарретт заметил, что я проснулся и тихо сказал:

– Выглядит так, словно все обитатели кладбища решили совершить прогулку по Городу.

Я поднялся и, дрожа от холода, встал рядом. Вся городская стража была на ногах, сопровождаемая моими братьями и отдельными вооруженными горожанами. Люди казались жутко обеспокоенными и с оружием наизготовку передвигались по улицам. На площади перед нашим домом толпа взяла в кольцо двух зомби и совместными усилиями долбила мертвяков до тех пор, пока от них не осталось ничего кроме кучки костей и кожи. Люди с отвращением подожгли эти останки и  отправились дальше на поиски открыто шатающейся по Городу нежити. А ее набежало немало, это мне стало ясно с первого взгляда. Ведь зомби снова выползли со всех сторон, лишь только защитники освободили от них площадь. Небо над крышами стало багровым от бесчисленных пожаров.

Понаблюдав за мрачной сценой, я спросил:

– Почему же Маги им не помогают? Там внизу нет ни одного...

Гарретт в ответ только устало передернул плечами. Я кипел от злости, наблюдая за моими братьями, бок о бок со стражниками и горожанами противостоящих надвигавшейся угрозе. Если наши домыслы верны, то Маги вместе со своими обрядами, тайными или явными, оказались отчасти замешаны в том, что появилось такое множество зомби и потому были просто обязаны помочь в беде жителям города. Но где же они?

Шум в прихожей нашего дома оборвал мои мысли. Мы обернулись, прислушиваясь. Кто-то испуганно вскрикнул и чья-то дверь с грохотом закрылась на замок, а снаружи донеслось протяжное бешеное урчание.

– Как ему удалось сюда пройти? – испуганно прошептал я.

Гарретт знаком велел мне замолчать, сделав пару быстрых бесшумных шагов к двери. Как можно тише я направился следом. На ходу вор схватил свой лук, вешая на плечо колчан, а на тетиве уже покоилась огненная стрела. Я взял с полки возле двери оставшиеся после путешествия в Катакомбы флаконы со святой водой, встав рядом.

Очевидно мертвяк пытался открыть дверь, отделявшую его от обладателя перепуганного голоса. Это ему не удалось и ходячий труп снова и снова колотил по ней своими скрюченными руками-клешнями. Стук звучал словно удары рока и все никак не прекращался, так что рано или поздно задвижка сломалась бы.

Гарретт приоткрыл дверь, выглядывая в щель. Я со своего места не мог видеть, что там происходило, да и по правде говоря мне этого не особенно хотелось. Вор медленно распахнул дверь, мне теперь были отчетливо слышны удары и царапанье костяных пальцев по дереву  и приглушенный шум нескольких голосов. Гарретт прицелился и выстрелил.

Взрыв в коридоре сотряс все здание, послышался бешеный вой зомби – значит, он не был уничтожен. Я знал, что вор превосходный лучник, посланные им стрелы очень точно поражали цель. Поэтому казалось странным, что мертвяк выдержал огненную атаку. Зажав в кулаке бутылочки, я твердо решил окатить святой водой любого, кто осмелится  переступить порог комнаты.

Гарретт открыто стоял в дверном проеме (между тем отвратительные шаркающие шаги быстро приближались) и отскочил лишь в тот момент, когда тварь почти настигла его. Когда мертвяк вознамерился войти в комнату, я швырнул в него оба флакона, угодившие в грудь и в плечо, и он опять громко взвыл. К моему ужасу этого снова оказалось недостаточно и пришлось спешно отпрыгнуть от обернувшегося ко мне ходячего трупа, который уже замахнулся рукой для удара чудовищной силы. Краем глаза я заметил что-то полыхающее и тут вторая оненная стрела ударила в грудь зомби, наконец-то разнеся его на куски. С секунду я пялился на то место, где отвратительное создание обратилось в прах, потом обеспокоенно посмотрел на Гарретта. Он опустил лук, ответив мне серьезным взглядом и, подойдя к двери, запер ее. Во всем доме стало абсолютно тихо и поскольку шум борьбы не привлек других нежеланных визитеров, можно было надеяться, что мы снова находились только среди живых.

Гарретт опять подскочил к окну, не выпуская лука из рука, и поглядел наружу. Он выглядел задумчивым и в таком состоянии лучше было его не беспокоить. Однако я все же спросил:

– Этот, кажется, был посильнее прочих, правда?

В ответ последовал только слабый кивок. У меня в голове вертелась целая куча вопросов, но, судя по выражению его лица, не время было сейчас их задавать. Поэтому я молча выглянул из окна. Очень медленно горожане брали верх над отвратительными пришельцами, спустя некоторое время поток мертвяков совсем иссяк. Я лег досыпать, лишь когда всполохи на ночном небе угасли и на улицах вновь воцарился покой.

Однако одна мысль не давала уснуть – как мерзкая тварь сумела зайти в наш дом, когда внизу буквально кишели стражники, взбешенные хаммериты и до зубов вооруженные граждане? Почему она так стойко сопротивлялась нашему оружию? Или этот зомби совсем не случайно оказался здесь?

Беспокойно перевернувшись с боку на бок, я посмотрел на лежащего без сна Гарретта. За окном опять повисла обычная тьма и тишина. Закрыв глаза, я надеялся не увидеть никаких снов, но не тут-то было.

Дикие картина сражений людей и мертвяков проплывали перед глазами. Среди прочих защитников бились рука об руку Торбен с Дэниелем. Сам я стоял на улице перед домом, пытаясь отбить атаки монстров с помощью святой воды, но с ней что-то было не в порядке. Мне стало ясно уже после броска первой бутылочки, что содержимое сосудов абсолютно бесполезно. „Ты не можешь сам благословить воду“, мелькнула мысль, „ты же не священник...“ Внезапно я оказался в склепе Св.Квинтуса и передо мной зиял неприятной темнотой тайный проход в стене. Взгляд мой искал Гарретта, но тщетно – его не оказалось рядом и мне приходилось в одиночку противостоять этому мраку. Я упирался, пытаясь сделать шаг назад – проход казался бездонной дырой, жаждущей навеки проглотить меня. Мне почти удалось отойти оттуда, как вдруг что-то с силой ударило меня по спине между лопаток и я с криком рухнул куда-то в глубину. На какое-то время спутанные картины пропали, но вот опять передо мной предстал открытый саркофаг, а кругом расстилалась нероглядная тьма. Кто-то сбил с него резьбу и я почувствовал босыми ногами боль от валявшихся на полу осколков, когда с неуверенностью приблизился и осторожно заглянул внутрь. Темное, безжизненное тело в саркофаге пока еще не начало разлагаться. Лица я не разглядел – голова покойного была повернута в сторону. Палец правой руки, лежащей на груди поверх левой, украшало кольцо с двумя обтекающими друг друга символами. Перегнувшись через край, я осторожно ухватился за кисть, пытаясь снять его с покойника. Рука была очень бледной и такой же холодной, как пол под ногами. Я вздрогнул. В этот самый момент труп повернул голову и уставился на меня раскрытыми мертвыми глазами. О ужас – из саркофага на меня смотрело мое собственное лицо! Заорав, я отшатнулся и упал. От этого падения беспокойный сон мгновенно сменился  явью.

Утреннее солнце посылало в комнату несколько лучей, заставлявших сверкать морозные узоры на окне. Одевавшийся возле своей кровати Гарретт в замешательстве смотрел на меня.

– Ты опять кричал.

Ничего не ответив, я просто закрыл глаза, чувствуя себя глубоко несчастным. Лишь спустя время я сел на лежанке, подперев руками голову. Гарретт закончил с гардеробом и тоже сел на кровать – не задавая вопросов, он молча ждал.

– Должно быть... я и есть тот самый пятый... – слова застревали у меня в горле.

Вор посмотрел на меня серьезно и внимательно, но опять ничего не сказал.

– Я видел самого себя... в саркофаге... мертвого.

Его взгляд сделался задумчивым, а вместо ответа снова последовала тишина. Я был благодарен ему за это. Несколько долгих минут спустя он спросил с расстановкой:

– Хочешь сказать, что этот сон точно такой же как и два предыдущих?

Я с удивлением поднял голову.

– Нет. В этом все было по-другому.

– Так почему же ты думаешь, что он означает то же самое?

– Но что тогда он означает?.. – беспомощно потряс я головой.

– Может быть, совсем ничего, – пожал плечами Гарретт. – Или это предостережение. Но что от этого меняется?

Поразмышляв таким образом, я почувствовал себя легче. Он прав – у меня предостаточно причин для того, чтобы видеть кошмары и необязательно все они должны быть вещими снами. Пока я не знаю точно, что то или иное видение имеет смысл, не стоит впадать в панику. Возможно, всего лишь страх и события прошлой ночи вызвали эту сумятицу у меня в голове.

– Поднимайся. Сегодня нам предстоит долгий путь.

Из Города мы шли на север уже знакомым мне путем. Улица была еще не разъезжена и там лежал толстый слой снега. Кое-где он совсем исчезал, чтобы опять возвыситься сугробами под ногами. От этого экстремального марша по глубокому снега я весь вспотел несмотря на трескучий мороз, пока мы добрались до церкви Св. Квинтуса.

Старое здание, освещенное зимним солнцем, сегодня выглядело немного приветливее, чем в наш прошлый визит. Могилы превратились в белые холмики нетронутого снега и даже сами руины прикрыло толстое белое одеяло. Обвалившаяся местами крыша поскрипывала от непомерной тяжести и, казалось, готова была рухнуть в любой момент.

Когда мы приблизились к церкви, стая черных птиц слетела с ее балок, немножко напугав меня. Трепет множества легких крыльев был единственным звуком, нарушившим абсолютную тишину Св. Квинтуса. Замерзшее озеро матово мерцало, а лежащая на протвоположной стороне застыла, словно ландшафт на гравюре. Лишь подымавшиеся кое-где из труб дымки разрушали эту иллюзию. Между тем Гарретт находился уже внутри церкви.

Сквозь дырявую крышу и выбитые рамы нанесло уйму снега, так что сугробы громоздились не только перед входной дверью, но и далеко в нефе. Дыра в полу являла собой резкий контраст с искрящейся белизной и напомнила мне сцену из недавнего сна, отчего в животе неприятно заурчало. Вор пустил стрелу в низко нависавшую балку и по лиане спускался в склеп. Отбросив все мысли, я просто скользнул следом за ним.

Сегодня здесь все выглядело намного более мрачным, чем в прошлый раз – снег залепил все большие и маленькие отверстия в крыше и теперь сюда не проникало ни лучика света. Но мой спутник, будто предвидев подобную возможность, прихватил с собой факел. Постепенно робкое мерцание превратилось в яркий потрескивающий источник света,  полностью осветив маленькое помещение.

Мы с Гарреттом сразу направились к той самой нише с обсидианом. Вытащив из кармана медальон, он изучающе разглядывал его, а затем вложил в замок. Странные камешки на древнем ключе беспрепятственно скользнули в свои углубления. Поначалу  было тихо, но затем раздался отдаленный грохот и стена перед нами как будто задрожала. Я испуганно отступил назад. Шум мало-помалу стих, но ничего не произошло. В удивлении я смотрел на стену, которая сейчас совсем не тряслась и казалась несокрушимой. Гарретт подождал пару секунд, ответил на мой ошарашенный взгляд легким покачиванием головы и потянул ключ назад. Но стоило ему коснуться медальона, как вся стена вместе с замком почти беззвучно ушла в пол, открыв широкий проем.

Я оторопел; если что-то подобное и происходило с моим спутником, то внешне он никак это не показал. Спрятав артефакт, вор пытался осветить темное пространство, лежащее за входом. Понадобилось достаточно много времени, чтобы убедиться – никакая ловушка не подстерегала незваных гостей за порогом. После этого Гарретт отважился сделать шаг внутрь. Факел осветил широкий проход – без каких-либо украшений, но его черные каменные стены были гладкими как стекло. Переступив порог, я увидел символы, которые неведомая сила словно вплавила в камень, в любом случае их не написали и не сделали инкрустацию. Когда свет падал на стену, буквы коротко вспыхивали, чтобы затем снова исчезнуть. Я узнал письмена Предков, выполненные в своеобразной манере (прежде всего потому, что не понял ни слова). Гарретт тоже остановился, сосредоточенно разглядывая их. Лицо его омрачилось.

– Что тут написано? – озабоченно спросил я.

– Не имею ни малейшего понятия. Это таэлин.

Вор очень внимательно осматривал проход, пока мы по нему продвигались. Я как мог старался не мешать. Через пятьдесят метров покатый пол закончился лестницей, ведущей во тьме в неведомые глубины. Мне почудился чей-то шепот и я в испуге заозирался по сторонам, но кроме нас тут никого не было. Гарретт бросил на меня быстрый вопросительный взгляд:

– Тут что-то есть?

Я без слов качнул головой и он снова направился к лестнице. Гарретт явно ей не доверял. Ступени были сделаны из того же гладкого камня, что и стены прохода и в них тоже появлялись буквы, стоило лишь поднести туда факел. Я ощущал, что Гарретт недоволен увиденным. Это означало: он не замечал ничего, что намекало бы на западню, однако его инстинкт говорил об обратном.

В конце концов он снял с плеча лук и послал вниз огненную стрелу. Она прянула во тьму, оставляя за собой светящийся след. Довольно долгая тишина вызвала беспокойство, но вот наконец прогремел взрыв. Вспышка слабо озарила стены вокруг лестницы, и в этом свете мы различили, что они не имеют ни швов, ни выступов, ни каких-нибудь других неровностей. Вор нахмурился еще сильнее, но, вздохнув, начал осторожно спускаться. Его нервозность передалась и мне – я физически ощущал ее, поскольку устремился за ним следом.

Медленно, очень медленно мы уходили все ниже и хотя пока ничего не произошло, недоверие моего спутника никуда не делось. Его движения были выверены и контролируемы, а чувства невероятно обострены. Я старался как можно тише и медленнее передвигаться следом, чтобы не отвлекать Гарретта.

Могу поклясться, что в этот момент опять услыхал о чем-то шепчущие голоса, но стоило прислушаться или повернуть голову, как они пропадали словно фантомы. Может, просто нервы расшалились. Я выяснил, что буквы в стенах вспыхивали не только от света – касание рукой вызывало тот же эффект. Очень хотелось знать, что же они все-таки означают.

– Мне это не нравится... – пробормотал тихо Гарретт.

Мы преодолели почти половину лестницы, оставшийся позади участок скрылся во тьме, а впереди тоже было ни зги не видно. Я радовался тому, что примерно знал, как далеко тянется этот проход  * откуда он знал? Помножил скорость стрелы на время с момента пуска до взрыва? А он это умел?  и подбадривал  себя мыслью о том, что неприятный спуск скоро закончится. Меньше всего мне хотелось остаться здесь заживо погребенным.

Возле моего правого уха раздался отчетливый шепот. Я резко обернулся, и воцарилась тишина. Там не было ничего, однако краем глаза мне удалось различить гаснущие символы. Сейчас глянцевую черноту стены ничто не нарушало. Я протянул руку – скрытые письмена снова отчетливо проявились, однако оставались для меня полной бессмыслицей.

Остановившийся Гарретт наблюдал за моими махинациями.

– Что такое?

– Вы ничего сейчас не слышали?

– Что именно?

– Шепот.

Он покачал головой, пристально глядя на меня.

– Это был человеческий голос?

Я обдумывал этот вопрос. Да, шепот явно принадлежал человеческому существу, хотя невозможно было точно определить, кому именно – мужчине или женщине. Я кивнул.

– И о чем он шептал? * «Освети статую и войдешь». Эх и помучился я в первый раз с этим шепотом!

Снова я задумался. Слова звучали отчетливо, но смысл мне был непонятен.

– Думаю, это какой-то чужой язык...

Вздохнув, Гарретт продолжил путь вниз. Пока мы спускались все глубже и глубже, я обеспокоенно прислушивался к звукам позади. Но единственными звуками между черных стен были наши собственные шаги и потрескивание факела. Озабоченно я приглядывался к нему – не стал ли его свет слабее? Не собирался ли он погаснуть?

Эти мысли на несколько секунд отвлекли меня, поэтому я перепугался до смерти, когда опять раздался этот шепот. Но в это раз уже не сделал прежней ошибки – не стал сразу оборачиваться, стараясь не расклеиваться и ни к чему не прислушиваться. Через секунду шепот стих, но тут же вернулся, но сейчас он звучал уже не за моей спиной. Мне сразу стало ясно, что странное явление никуда не исчезало, оно постоянно пребывало в этих стенах и каждый мог его услышать, если был способен на это. Со всех сторон наплывали диковинные слова неведомого мне языка и если совсем освободить голову от  мыслей, то казалось, будто звучат сразу несколько голосов. Я остановился. Хотя мои глаза не смотрели в ту сторону, я взмечал, как зажигались символы, складывались в слова и снова гасли. Стены вокруг словно пульсировали от этих вспышек. Теперь в этом не было ничего угрожающего, наоборот – казалось красивым. Я внезапно понял – ведь это те самые наложенные Магами чары, препятствующие выходу погребенного внизу Зла.

Гарретт успел порядком отдалиться, свет его факела уже едва достигал меня, когда вор заметил, что я замер на месте. А меня больше не страшил мрак – проход перестал быть темным. Сбитый с толку Гарретт смотрел снизу на мою блаженную улыбку. Это заставило меня вернуться к реальности и мерцающие вокруг огоньки исчезли. С виноватым видом я спустился к нему.

– Это защищающее волшебство. Символы в стенах вспыхивают и голоса шепчут слова.

– Голоса?

– Они вокруг нас.

Гарретт с сомнением оглянулся.

– Ты начинаешь меня беспокоить, Тим...

– Я не спятил! Это можно увидеть, если не присматриваться и услышать, не прислушиваясь... – уже произнося эти слова, я осознал, насколько безумно они звучат.

– Мы должны сделать все возможное, чтобы закончить здесь нашу работу, – вор с сочувствием посмотрел на меня.

Замолчав, я уставился в пол. Он поднял факел и скептически поглядел на символы в стенах, затем пошел дальше, все такой же сконцентрированный и осторожный как и в самом начале спуска.

Достигнув конца лестницы, мы оказались в тупике – монолитная стена преграждала путь. Но хотя она тоже была из темного  гладкого камня, однако на ней не вспыхивали никакие загадочные строки. В свете направленного на нее факела я различил на ней пять различных символов. Гарретт задумчиво рассматривал их.

– Эти слова мне знакомы... Хален, Терен, Фонор ... все они тут. – указательным пальцем он провел по контуру одного из символов. Тот вдруг ярко засверкал и вор резко отдернул руку.

– Могу себе представить, что произойдет, если мы опростоволосимся...

Я лишь беспомощно хлопал глазами, глядя на стену и силясь понять, о чем это он. Заметив мое состояние, Гарретт спокойно пояснил:

– Если мы правильно активируем символы, то стена откроется, могу спорить на что угодно. А вот если допустим ошибку, то...

Я счел за лучшее не думать о том, какой сюрприз приготовили маги для непрошенных гостей. Гарретт опять разглядывал вытащенный из кармана медальон.

– Огонь и вода... * ясно как день – без пол-литры здесь не разобраться

Здесь, внизу, ничто не указывало на эти два элемента. Я не нашел никакой связи, у Гарретта дела тоже шли не лучше. Он сосредоточенно смотрел на знаки.

Поскольку ничего, способное помочь в этом деле, не приходило в голову, то я решил думать о Дане. Во время нашей последней встречи она выглядела такой измученной... То ли она так сильно утомилась, выискивая для нас информацию, то ли обучение Магии давалось столь тяжело? Магия Воздуха... что бы это ни означало, для меня сие понятие по-прежнему оставалось тайной за семью печатями. Может, они умеют повисать в воздухе? Мне очень хотелось проникнуть в одну из Башен и поглядеть, чем они там занимаются. * ишь какой любопытный  Но лучше не в эту Башню Воды, тем более если слова Гарретта – правда... и не в Башню Огня. * самая красивая Башня у его подружки, ИМХО

Внезапно меня осенило.

– А ведь Езекил сказал, что очертания Крепости совпадают по форме со знаком Змеи, так ведь?

Гарретт сразу же уловил ход моих мыслей.

– Какая-никакая, а идея. Вот только мы не знаем, какой звезде соответствует каждый элемент, Хамаен в центре не берем в расчет. Таким образом, это слово уже исключается.

Я вспомнил точный перевод имен: Воин и Алхимик, Ученый и Священник, и попытался найти связь.

– Если бы я устанавливал порядок символов, то соотнес бы огонь с Воином... – произнес Гарретт скорее для себя, чем обращаясь ко мне. Он закрыл глаза и стало понятно, что он пытается сравнить созвездие с контурами Крепости, начиная с Башни Огня. Я попробовал сделать то же самое, но во-первым уже успел забыть, какая из звезд носила то или иное имя, а во-вторых мне не хватало воображения при попытке сравнить обе этих картины – не получалось мысленно вертеть их под разными углами. Для этого мне требовалось где-нибудь их нарисовать. А вот у Гарретта с этим, похоже, совсем не было проблем.

– Так, но тогда это означает, что Терен – Огонь, Воин и запад, Саэнар – Земля, Алхимик и юг, Фонор – Вода, Ученый, восток и Хален – Воздух, Священник, север...

Озадаченный сложностью таких комбинаций я вытаращился на него. Не замечая моего удивления, он положил правую руку на символ Терен, а левую – на символ Фонор. Оба тут же лучисто вспыхнули. Потом все символы на стене погасли и раздался тот же грохот, что и тогда в склепе. Я инстинктивно втянул голову в плечи – сейчас собственная идея уже не казалась мне блестящей. Но проход не обрушился – вместо этого шум понемногу смолк и стена беззвучно исчезла в полу.

Поток воздуха рванулся мне навстречу, словно открывшаяся комната глубоко вздохнула. Там не оказалось никакого убранства – просто круглое помещение с куполоподобной крышей, которая (так же как и пол со стенами) была глянцевито-черной. Повсюду пестрели письмена. В середине находился пьедестал, похожий на низкую черную колонну. На нем покоился плотно запечатанный сосуд из темного камня.

Я было вздохнул с облегчением, но Гарретт, похоже, остался недоволен увиденным. Подойдя поближе к урне, он подробно оглядел ее. Сначала я решил подождать его у входа, но любопытство, как обычно, взяло верх и вот я уже в комнате.

Теперь мне уже не нужно было напрягаться, чтобы различить шелест голосов и лучащиеся символы. Приблизившись вплотную, я вместе с Гарреттом разглядывал урну и медленно провел кончиком указательного пальца по гладкой холодной поверхности. Внезапно у меня закружилась голова и на секунду пол ушел из-под ног. Мгновенно среагировавший Гарретт успел подхватить меня. Медленно сползая на пол я смотрел на его озабоченное лицо. Потом все расплылось и перед глазами возникла другая картина.

Я знал, что все кончено. Слишком много врагов. Они сломали мою защиту и теперь с жуткой отрешенностью устремились ко мне. Ни одна из моих тварей не смогла бы теперь меня защитить. Я осознавал, что в одиночку не выстою против коалиции Магов Братства Руки и священников-хаммеритов. Одним из первых через ворота ворвался Аристайдес – с мечом в руке и с горящими гневом глазами. Я бросил навстречу его отряду целую толпу своих чудовищных защитников. Но силы мои иссякли – они были способны лишь чуть-чуть сдержать нападающих, но не остановить их. Может, это и к лучшему. Я уже давно перестал видеть во всем какой-то смысл. Книга... лучше бы я оставил ее там, где нашел. Он сожрала мой дух, именно об этом предупреждали старики. Тех людей, что были некогда мной любимы и безвозвратно утеряны, она не смогла вернуть. Мня себя богом, я сделался марионеткой Сил, безрассудно освобожденных мной. Я должен был ее уничтожить, пусть этот поступок будет последним в моей жизни. Лишь я один мог сделать это. Прижав к себе книгу, я пытался добраться до ревущего пламени огромного камина в моем кабинете.

Пробивший себе путь Аристайдес швырнул в меня пылающий шар чистой энергии. Будь у меня силы, я бы с легкостью отразил эту атаку, но не теперь – огонь ударил мне в грудь, свалив на пол. Книга выпала из рук. Я пытался снова встать на ноги, но было уже слишком поздно. Мой противник ожесточенно занес меч над головой, а я не мог избежать смертельного удара. Вспышка боли была короткой.