Текст книги "Наши ножи (СИ)"

Автор книги: witchdoctor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

– Ты слишком высокого о себе мнения, – Санса, едва улыбнувшись, прищурилась на его игривый тон.

Милорд потрепал свою супружницу по щеке, поцеловал, и девушка, отходя от лошади, развернувшись, встретилась с ним глазами.

– Протопи спальню получше, – крикнул, пришпорив коня бастард.

За ним послушно выдвинулись солдаты. Собаки виляли хвостами, подкусывая друг друга за уши. Им, казалось, тоже не терпелось оставить псарню, несмотря на приближавшуюся грозу. Раздался звук рожка – ответный прозвучал со стены. Все как обычно, но Санса вновь с тревогой посмотрела на тучи, сизые как откормленные голуби.

– Худшие всегда возвращаются, – успокоила она себя.

– Миледи, ваш младший сын спит. – Наматывая нить на палец, леди Болтон улыбнулась. – Что-нибудь еще?

– Нет. Ты свободна, Мэри. Отдохни. Ты с ног валишься.

– Ваш старший сын сегодня весь замок поднял с утра пораньше.

– В этом весь Бальтазар. – Будто услышав свое имя, мальчик появился в дверях, и Мэри, вновь поклонившись, удалилась.

Леди Болтон сидела на тюфяке, лежавшем на широком подоконнике. Постелила его Санса неспроста – у большого окна ей было удобно и светло вышивать. Как только зима отступила, по ее приказу по стенам Дредфорта был пущен плющ, и тот уже дополз до заветного окна, овивая его изумрудным ореолом зелени. Со своего поста Черная леди довольно поглядывала на вид главных ворот, коротая свободные минуты за любимым увлечением.

Бальтазар подошел ближе. Он смотрел на распускавшиеся на ткани цветы. Взгляд зацепился за серебряный крест, висевший на шее матери, а потом мальчик долго смотрел на ее лицо, о чем-то раздумывая.

– Мам, а ты у меня красивая.

– Спасибо. – Бальтазар почему-то нахмурился.

– Папа сказал, что у него самая красивая жена. – Игла на секунду замерла в руках леди Болтон. Бровь ее поднялась в подозрении. – А если у меня жена будет страшной, как повариха Бетси?

– Плохо так говорить.

– Но она страшная, и у нее на лице волосатая бородавка!

– Бальтазар… Нельзя высмеивать людей. Это может их обидеть.

– Папа говорит иначе, – взял небольшой лоскуток ткани ребенок, и Санса сжалась.

Долгое время своим детям она была единственным родителем, а теперь они, вдохновленные ее рассказами да и самим героем-отцом, авторитетом матери стали пренебрегать. Ее это обижало.

– Думаю, мы найдем тебе самую хорошенькую невесту, – поймала она своего первенца и усадила себе на колени. – Такую, которую ты полюбишь всем сердцем.

– Так, как папа любит тебя?

– Да, – не сразу и неуверенно ответила Санса, понимая, что так ей должно ответить.

– А она тоже будет меня любить? Как ты папу?

– Ну… конечно, – прятала леди Болтон за улыбкой маленькую ложь. – Мне казалось, ты должен был быть с мейстером Норманом? – сменила она тему.

– Я был. Он теперь занимается с Рогаром.

Мать, приглаживая его темные волосы, заметила остатки свекольных полос и стала оттирать их. Каким же хорошим казался ей ее ребенок. Он еще был мал. От него пахло молоком и невинностью, и волчица со всем материнским усердием вылизывала своего щенка. Бальтазар взбунтовался.

– Мама, я уже мужчина. – Мать пока была сильнее и крепко держала его. – Мне не нужны телячьи нежности.

– Для меня ты всегда будешь ребенком, – сказала Санса, и ребенок недовольно прижался к матери. – Даже, когда станешь большим.

– Когда я стану большим, – нахмурился мальчик. – Я уже научусь сдирать кожу. Мне папа обещал. Я сдеру кожу с дяди Брандона, и больше он обижать тебя не будет.

– С чего ты решил, что меня кто-то обижает?

– Дядя Робин говорил. И я видел, как ты плакала.

– Но я ведь больше не плачу. К тому же… Дядя Брандон – мой брат.

– Он – нам враг.

Санса молчала. Мальчик смотрел на нее ярко-голубыми глазами, теми самыми бастардскими глазами, и девушка чувствовала всю серьезность детского решения. Перечить ему она не хотела. Нет. Ей льстило, что ее ребенок уже, пусть еще на словах, но хотел защитить ее, и она решила пока оставить все как есть.

– Когда ты подрастешь, то поймешь многие вещи, – проговорила леди Болтон. – Пойдем.

– Куда?

– Возьмем Рогара и поиграем.

Предложение матери пришлось маленькому лорду по вкусу. Может когда-нибудь он и будет сдирать кожу, а сейчас он может и поиграть. Пока папа не видит.

Сандор Клиган, покорный пес своей леди, только что пообедав, вышел во двор.

С приходом лета здесь взросла трава, и хозяйка приказала посадить яблоню. Недавно осыпались лепестки цветов, устлав землю словно снегом, а небольшая крона, набравшая соки, дала пока скромную, но уютную тень.

Разрумянившись, по дворику за своими детьми бегала леди Болтон, пытаясь поймать тех в серебристую шаль. Раздавался заливистый смех мальчуганов, и угрюмый Пес тяжело вздохнул – его пташка была все той же хрупкой девчушкой, которую он знал.

Он так и остался в Дредфорте. Из-за нее. Из-за нее он поехал в Винтерфелл, из-за нее поехал в Орлиное гнездо. Куда бы она ни шла, он следовал за ней. Работа у псов такая – следовать за хозяевами, а ведь миледи слепо ему доверяла, будто вовсе позабыв, что он – мужчина и желания у него могут быть свои собственные, в том числе, и на нее. Каждый раз рыжеволосая девчушка простодушно улыбалась, обращаясь с ним, словно Пес был ей другом, и он им был.

Лето Сандора отчасти раздражало. Все, от маленьких цыплят до старых деревьев, дышало жизнью. Проклятый говнюк, приходившийся пташке мужем, его выводил из себя. Уж кому-кому, а ему бы он с радостью размозжил черепушку, но нет. Пташка теперь пеклась о птахе, словно тот был племенным жеребцом. Она чинила ему одежду, вела хозяйство, расхаживала перед ним, как кошка перед котом, и рожала ему детей, похожих как один на него. Иногда он слышал ее стоны, и думал, что ему ничто не мешало взять свое. Ничто не мешало ему сделать это в Королевской Гавани. Ничто не мешало ему сделать это, когда они пребывали у Арренов, но… То были лишь угрюмые мысли заядлого бирюка.

Санса была уверена, что вреда он ей не причинит, а Рамси просто смеялся ему в лицо, видя какими глазами тот смотрит на леди Болтон. Он сам знал о том, что так и ничего не сделает. Думать-то ему ничто не мешало – ухмылялся про себя Сандор Клиган.

– Сандор! Иди к нам.

– На кой-черт я вам сдался, – пробубнил он, но послушно пошел на зов миледи. Санса уселась на скамью, и к ней тут же подсели сыновья. Сандор сел на пень, стоявший напротив. – Кто из вас, чертята, дудел сегодня мне на уши? А?

– Бальтазар, Рогар… Вы ничего не хотите сказать?

– Прости, Сандор. У нас была осада.

– Что еще?

– Мы больше не будем называть тебя Псом, – добавил Рогар.

– Идите проверьте, готов ли ужин.

Маленькие лорды побежали наперегонки. Как только пацанята скрылись, Санса посмотрела на свою верную собаку. Рамси его терпеть не мог, в разговоре всячески высмеивая и оскорбляя Клигана, но все же от личного телохранителя жены отказаться не решился. Хоть какая-то польза была от обожженного увальня, говаривал он.

– Он еще не вернулся?

– В пекло его, – чертыхнулся Сандор.

– Сандор… Твой костюм износился.

– Пошей мне новый и вышей трех псов на груди. Хм… – ухмыльнулся он своей идее. – Все солдаты изведутся, да и твой муженек в придачу. Леди вышила Псу псов на грудь. Хех.

– Это будет не так сложно.

– Уж полегче, чем переносить твоего благоверного. Что, пташка? – прикусил язык Сандор. – Твои волчата не дали сегодня выспаться не только мне?

– Боюсь, моя мечта – вырастить лордов, уже неосуществима.

– Даже если твой муж бастард, твои дети уже лорды. Какая разница, знают они или нет, как облизывать высокородные задницы в обществе. Видел я одного принца. Тот еще… – не решился выругаться он при ней. Санса вздохнула.

Во дворе появился старый ключник.

– Кроу… Милорд еще не вернулся?

– Нет, миледи. Но вы не волнуйтесь. Дело-то не быстрое, – прокряхтел старик. – Милорд не любит действовать быстро. Думаю, они появятся завтра.

– Если только нашего милорда дождь не подмочит, – пробубнил Сандор, а Санса недовольно посмотрела в небо, кутаясь в шаль.

Поднялся ветер. Наползшие друг на друга тучи стали пунцовыми. Если Рамси останется в Хорнвуде, было бы неплохо предупредить Бриенну.

Дети заканчивали ужинать. Райнара унесли спать. Санса Болтон прохаживалась по залу. Перепачканный сажей мальчонка растапливал камин. Зарядил дождь. Он убаюкивал шелестящими каплями, и не выспавшаяся прислуга тушила свечи, мечтая о сне.

Прихватив огарок, леди Болтон пошла наверх. Она обошла кровати детей. Поправила одеяло старшим сыновьям, погладила своего маленького лягушонка, сосавшего кулак, а потом вернулась к окну. Миледи вглядывалась вдаль, во тьму, и вдыхала аромат орошенной дождем земли. Природа неистовствовала, и даже во мраке ночи, Санса видела, как гнет ветер кроны деревьев.

– Всадник! – прокричали на воротах, и леди Болтон нахмурилась.

Она поставила свечу, и ветер тут же задул ее. Подхватив подол платья, девушка побежала вниз. Предчувствуя, что всадник никаких хороших вестей не принесет, она в ужасе надеялась на обычное сообщение о том, что отряд, застигнутый дождем, застрял на какой-нибудь ночлежке.

Санса накинула какое-то покрывало на голову, чтобы не промокнуть. Когда она выбежала на улицу, всадника уже встречали во дворе. Это был их солдат. Лошадь его, хрипя, давилась пеной. Сам он выглядел загнанным, но, заметив госпожу, тут же пошел в сторону леди Болтон. Санса замерла.

– Миледи, – от холодной воды губы его посинели. Зуб на зуб не попадал. – Дрю приказал скакать до вас, – говорил что-то он, доставая из-за пазухи крупный пергамент с отметкой черного сургуча.

– Схватили. Мы ничего не могли сделать. Убили трех… – говорил мужчина, но девушка его уже не слушала.

Она быстрее шла к огню. Печать пергамента была сломана, но Санса отчетливо видела трехглавого дракона, отдавленного на сургуче. Дрожащими руками девушка развернула письмо. Медные волосы намокли, и она остервенело убрала их со лба. Читала, но слова плыли перед глазами. Перечитывала строки заново, возвращаясь к началу вновь и вновь.

«Обвиняется… До выяснения причин… Арестован».

– Что-то случилось, миледи? – прибежал старый ключник, но Санса молчала, вновь пытаясь понять написанный текст, словно разучилась говорить или читать. Громыхнула гроза, напугав лошадей на конюшне, и молния осветила мрачный Дредфорт.

Медленно подняла Черная леди свою несчастную рыжую голову. Ни слов у нее не было, ни мыслей.

====== Призрак прошлого ======

Начинало светать. Тусклая пасмурность нового дня застигла мрачный Дредфорт в безмолвном, бесшумном оцепенении. Проспали свой час петухи. Молчали оставшиеся в замке собаки. Дождь давно утихомирился, и с улицы в недра замков неслась прохлада, насыщенная влагой. Одинокая свеча издохла белым дымом, заляпав салом подсвечник. Угли в каминах и светильниках уже остыли и чернели подобно черному сургучу, блестевшему на развернутом пергаменте.

Санса сидела во главе обеденного стола. Была она одна, и ее одинокая фигура в зале терялась в тени возникших проблем. Упершись локтями в подлокотники, одной рукой она подпирала голову, тяжелую от тяжелых мыслей. Стеклянный взгляд ее устремлен был в одну точку, и лишь изредка леди Болтон меняла позу – будто проверяла, что еще не окаменела, а значит жива.

Как же она сейчас жалела свою жизнь. Не детей, не схваченного Рамси Болтона, а свою жизнь, частью которой были и они, и Дредфорт, и его обитатели.

С того момента, как Санса Старк покинула родной дом, ее жизнь была уж слишком сложной. Ее путь из Королевской Гавани до Дредфорта, от невесты Джоффри Баратеона до жены Рамси Болтона, был уж слишком тернист, и она, поющая весенняя пташка, каждый раз полагавшая, что вылетела из ужасного терновника, опять встречала на своем пути очередной острый шип, способный закончить все ее мучения и радости.

Почему? Почему она? Почему многие глупые девочки становятся такими же глупыми женами совершенно обычных мужей, может грубых, но не жестоких, рожают им детей и ни о чем не думают, проживая самую обычную жизнь? Почему она не могла жить такой простой жизнью? Почему на ее долю выпало столько испытаний?

Сама виновата. Выбор этот был сделан ею. Может ей и стоило умереть давным давно, чтобы не мучиться, но нет. Санса Старк вместо этого решила, что выживет любой ценой, посмеявшись в лицо своим врагам, и боги за ее наглость покарали ее, вновь и вновь испытывая на прочность.

Она сдалась? Так просто? Не выдержала очередного удара, после нескольких лет сытой пухлой жизни? Да и так это тяжело, в конце концов?

Девушка вновь взяла пергамент. Санса разгладила его, словно прикосновения ее тонкой руки могли изменить написанный текст, но буквы упорно пребывали на своем месте, едва расплывшись от попавших на бумагу капель дождя.

Арестован… Взят под стражу… Проследует… В связи с обвинениями… До выяснения… Разбирательства… Суд…

Выхватывали фразы ее глаза, но бумага будто была в сговоре с обвинителями и больше никакой информации не выдавала. Кто-то разлил воды, играя словами, и терзаемая жаждой Санса, никак не могущая напиться, проклинала подписавшего злую грамоту, рушившую ее жизнь. Что теперь было делать?

Рамси схватили. Теперь везли в столицу. Ничего страшного пока не произошло, пыталась она успокоить себя, чтобы перевести дух. Санса знала, что многих лордов, особенно тех, которые выступили на стороне Ланнистеров, судили, но причем тут Болтоны? Болтоны, которые собрали достаточно большую армию для битвы с белыми ходоками. Болтоны, которые вслед за Старками склонились перед Таргариенами. Болтоны, которые исправно платили подать в столицу, когда этого не выполняли другие земли, другие лорды.

Леди Болтон зажмурилась, понимая, что прегрешений у Рамси, за которые он должен был быть арестован и казнен, было предостаточно, но почему сейчас? Почему этого не произошло, когда он насиловал ее каждую ночь в Винтерфелле, когда выжег клеймо у ней на коже? Почему все происходило столь несвоевременно? А ведь она знала! Это то, чего она боялась – наверняка, это происки Брандона, пообещавшего ей справедливый суд над убийцей Рикона, а может…

Джон ведь не мог так поступить? С ней. С племянниками. Только не добрый Джон, который единственный-то у нее и остался. Такого она бы не выдержала. Он бы не стал так поступать с ней. Ведь так?

Санса почувствовала, как защипало глаза, и девушка едва совладала с накатившей тряской, пригладив распустившиеся волосы.

После того, как они вернулись в Дредфорт, Рамси ничего страшного не сотворил, чтобы его забирали в столицу под конвоем как самого последнего преступника.

Мизинец – прошипел ей ее внутренний голос, но девушка помотала головой… О жестоком убийстве лорда Бейлиша никто не знал, а даже если и знал, доказательств тому не было. Она сама оберегала этот секрет, бессовестно двулично воспевая потерю бывшего лорда-Протектора как великую утрату Севера и Долины.

Санса долго думала о причине возможного ареста, не веря, что это мог быть Брандон или Джон, но вдруг опомнилась.

С чего она, она – Санса Старк, оправдывает бастарда, словно… словно они и вправду были самыми обычными супругами?!

Она ведь сама чуть не скормила его собакам. Она сама, позволяя целовать и владеть собою, помнила, сколько натерпелась от этого монстра. Она ведь никогда не забывала того, что было в Винтерфелле, осознавая, что Рамси заслуживал наказания более тяжелого. Он – убийца. Чтобы с ним ни произошло, он это заслужил.

Может стоило все оставить так как есть? Ничего страшного? Видимо, над ее мужем пройдет какой-то суд. Она может написать в столицу какое-нибудь никчемное письмо для выяснения причин; может написать Джону на всякий случай. А потом… Как порядочная жена она будет ждать королевского решения в Дредфорте. Ее бездействия никто не осудит. Она – слабая женщина, мать трех детей, подчиняющаяся воле короны. Если Рамси вернется – ну что ж, она встретит его дома, и все будет как прежде. Не вернется, и, может, со временем она сможет примириться с братом и сестрой, и ее, опальную болтоновскую вдову, вновь примут под сенью Винтерфелла?

А что будет с ее детьми? Что было с детьми ее матери, когда Неду Старку отрубили голову? Неужели она, пережившая сама все эти страдания, обречет Бальтазара, Рогара и Райнара на подобное? Кому они будут нужны без отца? Если кто-то посягнет на владения беззащитной вдовы, кто защитит ее и ее детей? Дредфорт, Хорнвуд, Последний очаг отойдут каким-то прислужникам королевы или Брандона, а ее выкинут вместе с ее щенятами побираться. Конечно, ее всегда ждут в Риверране и в Орлином гнезде, да и Джон наверняка заботливо предложит остаться подле него, но кем она будет? Кем будут ее дети? Безродными приживалами?

Санса вскочила на ноги и спешно прошла вдоль стола, будто пыталась убежать от своих же вопросов. Она вновь вспомнила беззаботство мужа, усаживавшегося в седло. Ах почему она его не удержала!

Почему сейчас…

Лорды Болтоны неплохо зажили, играясь в любящих родителей, жену и мужа, и сейчас ей было жаль терять эту жизнь, полную уюта и спокойствия. Уж слишком много было положено на этот алтарь. Она столько всего перетерпела, и получила почти то, чего хотела. Ей нравилось править в своем черном королевстве, выхаживая своих маленьких черных лордов. Нравилось и то, что ей удалось усмирить Рамси по отношению к ней, а их совместное беспокойство о делах привело к результатам, которых она и сама не ожидала. Готова она была все это потерять?

Если она останется в Дредфорте, ничего хорошего точно не произойдет. Схваченный Рамси Болтон был никому не нужен, кроме нее и детей. Просто так его никогда не помилуют без ее вмешательства, и ей стало вдруг жаль участи мужа – глупое женское всепрощающее сердце. Как поступила бы ее мать на ее месте?

Нет. У нее своя голова, и думать ей нужно за себя… за детей и за супруга, каким бы он ни был. Она – леди, а леди должна помнить о своей семье. Ведь так было последние годы, даже когда они не были вместе?

Почти… Стыдливо вспомнился ей один случай.

В Орлином гнезде был лорд, приближенный Робина Аррена, оставшийся для охраны «Сокола Долины». С самой первой встречи он смотрел на нее влюбленными глазами, оказываясь каждый раз где-нибудь поблизости, чтобы помочь с детьми, поддержать беседу или же составить компанию на прогулке. Холодная обходительность Сансы его не смущала, словно тот понимал – все это напускное. Как-то хотелось пробиться сквозь ледяную завесу, и с одного прекрасного дня леди Болтон стала получать прекрасные эдельвейсы, сорванные им же.

– Опасно срывать цветы, растущие на вершинах, – завела она разговор, чтобы прекратить подобные поползновения.

– От некоторых удовольствий трудно отказаться.

– Вам нравится рисковать своей жизнью?

– Мне нравится радовать женщину, столь же прекрасную и недоступную, как эти цветы, – целуя руку, отвечал ей миловидный лорд немногим старший ее.

Всегда обходительный, вежливый, добрый. Воплощение сказочного рыцаря следовало за ней тенью, и Санса, изначально даже не видевшая в нем мужчину, оттаивая от постоянных комплиментов, стала смотреть на него иными глазами.

Напрасно старалась она отгораживаться от него детьми, напоминать о муже, скрываться от него в самых дальних покоях. Он вновь появлялся рядом, волнуя сердце мягкой улыбкой, зелеными глазами и вкрадчивыми речами, услаждавшими ее слух.

Впервые тогда, не получая посланий с Севера, она подумала, что ее бешеный пес никогда не вернется, а ведь она все еще была молода, красива и, как ей казалось, достаточно умна. Вновь девичье естество наполнили грезы о настоящей любви, и однажды Санса Болтон крепко задумалась о понятиях чести настоящей леди.

Смятенную он нашел ее. Никого не было рядом. Девушка была напугана, смущена, а он еще больше втолкнул ее в ту самую пропасть, кинувшись на колени, признаваясь, что не может спать спокойно без того, чтобы не повторить ее имя бессчетное количество раз. Она была как в бреду, и лишь тем себя и оправдывала. Санса Болтон гладила его темную голову, уткнувшуюся в колени, понимая, что находится в крошечном шаге от безумства.

Девушка уже представляла, как ее ласкают чужие руки, как в ее лоно проникает чужой мужчина, более нежный, чувственный, любящий. А лорд, видя ее промедление, продолжал покрывать поцелуями ее руки, прикасаясь к объекту вожделения бережно и нежно, будто боялся помять лепестки своего недоступного цветка… Слишком нежно.

Она не поняла, что с ней тогда произошло. Санса отчетливо увидела перед собой Джоффри и Мизинца, скрытых масками мягкости и обходительности. Один душился воздухом, а другой чернел от запекшейся крови. Девушка одернула руку. Санса пыталась избавиться от странного наваждения, припомнившего ей мужчин, говоривших ей о любви, но в итоге перед ней предстал бастард, дикий и криво улыбавшийся. Рамси смотрел на нее нагло и жадно, безмолвно насмехаясь над червяком, ползавшим перед ней на коленях.

Он бы ее не спрашивал, да и целовал бы нетерпеливо и страстно. Улучив момент, спешно рвал бы на ней одежду, раздвигая ноги. Брал бы ее грубо, заламывая руки, а она… Чувствуя его волю, она послушно бы ему отдалась, испытывая при этом… желание, словно иначе быть не могло и не должно было. Его странная власть над нею, от которой она не могла избавиться.

– Я сделаю все, что вы пожелаете, милая Санса, – услышала она из того водопада речей влюбленного лорда.

Голос его вдруг зазвучал с каким-то странным противным придыханием, и нежности его показались девушке вдруг приторными и тупыми. Чувствуя, как горит выжженное на бедре клеймо, она похолодела, окончательно протрезвев.

– Все, что я пожелаю? – улыбка ее вышла кривой и жестокой по воле случая. – Уходите… Уходите. И больше… не приходите сюда. Никогда. Вы меня слышали?

Впредь находилась она в обществе Робина или Сандора, но никогда в одиночестве, и по ночам, когда засыпала, видя довольно смеющегося мужа, раздевавшего ее глазами, она горделиво смотрела в лицо мужчины, отравившего ее этим ядом отвращения ко всем остальным представителям сильного пола.

В любовь она больше не верила, а вот в холодный расчет – да. Без него, как и тогда, она опять станет беззащитной. Без мужа ее дети будут все равно что бастардами. Другого мужчину рядом с собой она все равно не потерпит. Довольно она наслушалась лжи от них. Всем им от нее нужно было лишь одно. Уж лучше терпеть подле себя циничного, невоспитанного, грубого, изощренно-жестокого Рамси – в этом, в конце концов, тоже есть свои преимущества, которыми она научилась пользоваться и от которых не хотела просто так отказываться.

Санса вновь вздохнула, не узнавая себя. Что за странная жизнь, странный плен, из которого ей второй раз предлагают выбраться, а она вновь добровольно надевает на себя кандалы, отдаваясь на волю Рамси Болтона, словно агнец на заклание.

– Миледи… – старик Кроу, подкравшийся к госпоже незаметно.

Был ключник мрачнее тучи, и голос его дрожал, по-старчески меняя интонацию. Он молчал, не зная, что сказать, не зная, что делать, и умоляюще смотрел на леди Болтон, однажды уже воскресившую почти что уничтоженный дом, которому он служил верой и правдой.

Рамси ее не заслуживал. Не заслуживал – повторял ей ее рассудок, и она от бессилия сжимала кулаки. Ей, возможно, придется пойти против братьев. Готова ли она? Она ведь слаба и глупа… Только бы увидеть Джона. Она что-нибудь придумает. Обязана что-нибудь придумать. Выхода другого нет.

– Прикажите… Прикажите снаряжать лошадей, – уверенно проговорила Санса. От долгого молчания голос ее послушался не сразу и прозвучал уж слишком громко.

– Вы желаете проехаться?

– Будите Мэри. Скажите собирать лордов. – Вновь пауза, сопряженная с раздумьями. Ей нужно было продумать все до мелочей, а голова была туга словно тетива лука. – В том числе младшего, – задрала она голову. – Найдите Сандора. Он поедет с нами. Мне нужно собираться. – Вздохнув, Санса Болтон медленно пошла из зала, сворачивая проклятую грамоту. Остановилась. – Мне понадобится отряд в сопровождение, Кроу. Если Эндрю не убили, он должен быть с милордом. Забота о замке ляжет на ваши плечи.

– Но…

– Никого не впускать, пока не получите ворона лично от меня. Однажды вы уже удержали замок, и в этот раз сделаете тоже самое.

– Миледи, куда… Куда вы собираетесь? В Винтерфелл?

Туда, куда она уж точно надеялась никогда не вернуться.

– В Королевскую гавань. Лорда Болтона везут туда.

– Миледи, боюсь нам придется остановиться. Туман с болот.

Подосадовав на промедление, Санса слезла с лошади. Ослепших коней повязывали к деревьям. Какой-то мальчишка начал собирать хворост на костер. Сандор грузно соскочил на землю, из седла прихватив с собой Бальтазара. Рогар ехал с кузнецом Билом.

Молчун, услышав о дурных вестях, сам напросился за госпожой, и леди Болтон, помня о его преданности, ему не перечила. В столице ей как никогда понадобятся люди, преданные ей, а мрачный замок мог обойтись без главного кузнеца на какое-то время.

Райнара они оставили в Хорнвуде. Малыша передали на руки Бриенне Тарт, приказав через пару дней направляться с ним в Риверран. Памятуя опыт матери, оставившей Брана и Рикона в Винтерфелле, оставлять младшего сына в Дредфорте одного Санса не решилась, а вести всех с собой побоялась. Риверран ближе к столице, а Эдмар, растивший ребенка от Фреев, за что тоже сыскал негодование Арьи и Брана, ребенка Болтонов не обидит.

Снова в Дредфорте не осталось ни одного Болтона. Не по ее воле, видят боги.

– Набери воды, – эхом отозвался голос в белых клубах тумана.

Молочное полотно застилало все перед глазами, покрывая кожу прохладной влагой. На траве выступила роса. Небо было таким же белесым, и лишь стволы деревьев, черные да украшенные зеленой шапкой, выделялись в этом белом молоке.

Санса поправляла мех плаща, выдыхая облако пара – от влаги было зябко. Девушка была собой довольна – совесть ее была чиста, но она чувствовала, что простого решения выдвинуться за Рамси Болтоном следом мало. Ей было неведомо, что ожидало ее по прибытию в Королевскую гавань. Решение королевы от ее решимости не зависело, но как только ей станет известно больше, чем написано в бумаге, она уже выйдет из «тумана» неведения, понимала миледи. Защищаться ей станет легче, а она больше никому не позволит обижать себя и свою семью.

Хрустнула ветка. Леди Болтон оглянулась, заметив, что за раздумьями отошла слишком далеко от отряда. Наверное, это был Сандор, решившийся в очередной раз ее отговорить. Пса перед собой она не увидела. Из-за могучего дуба мимо нее пробежал зверь, умело скрывшийся в тумане, но это точно было что-то крупнее обычной лисицы.

Санса подошла к звериной тропе. Увидела отпечаток когтистой лапы. Бывшая хозяйка Леди сказала бы, что это был лютоволк, но след у ее волчицы никогда не был столь крупным. Раздвинув кусты, она увидела еще следы и молча пошла за дорожкой волчьих лап, предчувствуя, что подобная встреча случилась неспроста. Куст боярышника окарябал ее щеку, оставив несколько зацепок на плаще. Ее обувь вдруг увязла в размокшей от дождя земле, но Санса все равно пошла дальше, не думая о том, сможет ли вернуться в тумане назад.

Следы петляли, прячась в траве и деревьях. Наконец-то они оборвались, и девушка оказалась на берегу ручья. Он выходил притоком из ближайшей речушки и здесь превращался в старицу, илистую и неглубокую шириной в три шага. У поверхности воды туман рассеялся, и леди Болтон увидела фигуру, согнутую пополам.

– Хм. Я-то знала, что еще увижу тебя, – выпрямилась в полный рост женщина.

Это была та самая старая ведьма, у которой Санса оказалась по вине Петира Бейлиша. На сухой руке черными буграми вздулись пиявки, и легким движением ведьма согнала их в небольшую бутыль, висевшую на бедре.

– Ты?

Выдавила из себя Санса от неожиданности. Встречу такого зверя она никак не предвидела. Ведьма пристально смотрела на нее, оглядывая в меру дорогой наряд, а девушка так и молчала.

– Я же говорила. У тебя будет не один ребенок, волчица, а впрочем… – просипел старческий голос. – Волком от тебя больше не пахнет.

– Может, – вырвалось у Сансы, – ты снова скажешь мне, что меня ждет?

– Тебя? – всплеснулась вода – ведьма пошла в сторону девушки, вытирая руки вязанным из отребья передником. Ноги ее были все в противном зеленом илу, но ни это, ни холодная вода старуху, казалось, не смущали.

– Мою семью.

– С чего мне говорить просто так?

Сухая женщина протянула руку. Она скрючила жилистые пальцы в просящем жесте, и леди Болтон, ужаснувшись синим вздувшимся венам, опомнившись, сняла с ремня на животе небольшой мешочек. Там было несколько монет. Всего ничего, но если бы ей дали вернуться к отряду, она могла бы и хотела бы дать ведьме больше… лишь бы узнать.

– Ха, – искривились в улыбке многочисленные морщинки, и почти что индюшачий зоб, висевший на шее, подтянулся кверху.

Ведьма взяла мешок в ладонь. Попробовала его на вес, прищурив бесцветные глаза, а потом вновь протянула руку к миледи.

– Я должна вернуться.

– О нет. Одной тебе лучше не возвращаться. Ты сама об этом знаешь, – почернели глаза ведуньи расплывшимся зрачком. – Руку. Дай мне руку. Быстро, – нетерпеливо прикрикнула она на высокородную леди.

Санса сняла перчатку, выронив ее, и неуверенно протянула ладонь. Ведьма тут же вцепилась в белую благородную кожу. Старуха обнюхивала ее как собака, а потом притянула к себе многочисленные амулеты, висевшие на ярких нитях, подвязанных к поясу. Волчий клык, попавшийся ей сперва, она отбросила в сторону, взяв в итоге небольшой нож, изогнутый, словно коготь какого-то зверя. Был он не больше ладошки младенца, но лезвие его было остро заточено, и скоро ладонь леди Болтон прошила алая нить раны. Санса вскрикнула от боли.

– Кровь почернела, – прошипела ведьма, облизываясь.

Ладонь Сансы она перевернула, и капли благородной крови стали стекать в развязанный мешок с монетами, орошая не менее благородный металл. Прошептавшая какую-то тарабарщину ведьма высыпала содержимое в руку. Часть упала в ручей, но ни Санса, ни ведунья на них не смотрели.

Леди Болтон не понимала всего того, что перед ней происходило. Проводящая какой-то ритуал старуха стала выхватывать кругляки, вдруг почерневшие от крови, отделяя их от белого серебра, а после протянула черную пригоршню Сансе, остальное оставив себе.

Девушка смотрела на монеты – несколько абсолютно черных и одна лишь наполовину.

– Корона почернела, а почернеет еще больше, – отступала она от Сансы, гремя железом в руке. – Ты знаешь, черный не боится других цветов.

– Он вернется?

– Если ты захочешь, а ты хочешь даже больше, чем думаешь. Себя обманешь, других нет. – Очередные общие фразы.

– Что меня ждет? Ты не сказала.

– То, чего не ждешь, – засмеялась в голос старуха. – Ха. Друг станет твоим врагом, а твой страх твоей жизнью.