Текст книги "Наши ножи (СИ)"

Автор книги: witchdoctor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– Я сдеру с него шкуру и велю пошить тебе платье, – намотав рыжие волосы на кулак, притянул он ее к себе, очень неласково целуя в лоб. – И поверь, носить ты его будешь, не снимая. На этом мои подарки для тебя не закончатся, милая.

Едва побелев, Санса отвечала ему спокойно, не повышая голоса. Пространно и холодно, словно ей было все равно. Это были не ревнивые претензии Миранды или какой-нибудь другой шалашовки, ошивавшейся когда-то подле него. Она будто действительно собиралась закутить с каким-нибудь напыщенным своим благородством лордом, наплевав на детей, на понятия чести, и он поддался на ее провокацию.

– Не обманывай себя. После того, что я с тобой сделал, другой член в себе ты не потерпишь. Я – часть тебя, – пытался поставить ее на место бастард, но осмелевшая Санса решилась играть до конца. Выдержав паузу, девушка довольно хмыкнула.

– Я… тебе сообщу, из кого будет платье.

Как же он тогда взбесился, тихо улыбнувшись, как обычно. Ухватив ее за предплечье, подняв ее со стула, бастард швырнул ее в сторону кровати. Изощренный ум уже подкидывал ему нужные идеи, и Санса впервые за долгое время испугалась.

Она переиграла. Ей крепко связывали руки обычным ремнем, и она неуверенно сопротивлялась, понимая, что виновата сама, глупостью перечеркнув созданный покой. Давно переставший прислушиваться к господской спальне Пес ее бы не услышал, и Санса безмолвно роняла слезы, чувствуя как сдирают с нее дорогое платье.

Вбежал Рогар. Обхватывая отца за ноги, он вопил изо всех сил, умоляя не обижать мать, и спохватившейся Сансе не сразу удалось его успокоить. Боясь, что Рамси разозлится и на ребенка, она спешно говорила, прикрывая его собой и уверяла в том, что взрослые порой играют в свои взрослые игры, и ничего страшного не произошло. Бастард, молчаливый и сердитый, ошарашенный вмешательством извне, лишь кивал на ее пояснения. Он хотел выпихнуть Рогара за шкирок, а то и выпороть как следует, свершив свое правосудие над Сансой на глазах ребенка, если понадобится, но… Что-то его остановило. Голос крови, видимо. И он до белых костяшек сжимал кулаки, стоя в стороне.

В тот вечер свое он все же получил, осознав, как ловко обвели его вокруг пальца. Отдав на руки сиделкам ребенка, Санса попросила его помочь ей раздеться до конца, намекая на примерное поведение впредь. Рыжая плутовка могла быть хорошей, когда хотела. Она ластилась кошкой, вытворяя руками то, чего никогда не делала, но вдруг отстранилась, вскользь сказав про то, что та самая прачка и вправду неплоха.

Поимел он женушку тогда хорошенько, искренне восхитившись ее маневром и отчасти порадовавшись ее, пускай, и маловозможной, но ревности. С такой женой о других женщинах думать не приходилось. Доносчицу он приказал выслать из замка, чтобы глаза ее не видели, и Санса была очень рада кинуть своему бешеному псу кость в знак утешения, избавившись к тому же от потенциальной соперницы. Девушку она выслала из замка с приличной суммой и большим узлом, пожелав всего самого наилучшего.

Жаль, что дальше ближайшего леса симпатичная прачка не уехала. Там с ней славно повеселились под чутким руководством Черного лорда. Рамси смотрел и увлеченно руководил процессом, ведь сам он теперь ни-ни! Наигравшись, девушку оставили привязанной к дереву, и тело ее охотившийся лорд нашел спустя несколько дней, как и ожидал, обглоданным.

Гостей с тех пор Рамси недолюбливал. Подруг у Сансы не было, а вот материала на кожаное платье – пруд пруди, и бастард, дабы не показаться в глазах жены безмозглым ревнивцем, прилагал недюжие усилия при необходимости принять гостя.

– Бальтазар прав. Пора сажать их на лошадь.

– Но они еще мале…

– Не делай из них сосунков, милая. Иначе мне и вправду придется пороть их на конюшне.

Сидевший на коленях отца Райнар вдруг воткнул обслюнявленное яблоко в рот отцу и громко засмеялся, широко раскрыв беззубый рот.

– Что за?! – плевался бастард, едва не чертыхнувшись, а мальчик смеялся еще громче, тыкая яблоком ему в лицо. – Фу. Никогда не любил лягушек. Забери!

– Он – твой сын.

– У меня есть еще двое, – снова тыкнул в него яблоком ребенок, и подошедшая Санса засмеялась, усаживаясь на корточки перед мужем.

Рамси успокоился, держа на руках свое неугомонное чадо. Жена его, смеявшаяся редко, а из-за него и того реже, смотрела на своего сына и улыбалась, и бастард поджимал губы от того, что обращено все это вот было не к нему. Ребенок, пососав яблоко, вновь тянул дольку Рамси.

– Он пытается тебя покормить, – светилась от своего материнства Санса.

– О да! – пучил глаза бастард, подыгрывая отпрыску. – Слюнявое яблоко. Какая вкуснотища!!!

Райнар внимательно смотрел на отца. Как только бастард откусил заветное яблоко, малыш прыснул со смеху, и Санса наконец-то забрала его с рук мужа.

– Я поел на век вперед! – вытирал рот лорд Болтон. – Лягушонок срет, пьет, ест, ссыт. Мне будет, что ему припомнить, когда он вырастет.

– Тебя не было рядом, когда Бальтазар и Рогар были такими, – словно хотела пристыдить его леди Болтон. – Не так много людей, которые тебя и вправду любят, Рамси. Их нужно ценить.

– Правильное соотношение количества и качества, – задумчиво пробурчал бастард, хотя жизнь сытого лорда, особенно ценная после битвы с ходоками, ему нравилась. – Только представлю, что все меня пытаются покормить!

– Ты неисправим.

– Тебе это даже нравится, Санса.

– В некоторой степени, – увлекшись ребенком, выдала девушка свои мысли и разозлилась на саму себя.

Удивленный бастард скалился от ее ответа, будучи более чем довольным случайному признанию, и леди Болтон срочно сменила тему.

Подобное порой случалось. Она словно забывала о том, чего забывать не должна была, одурманенная спокойной семейной жизнью. У нее была неплохая семья, чудесные дети, большой замок, обустроенный и уютный, и во всей этой кутерьме даже Рамси Болтон со своими ужасными повадками казался ей… сносным мужем. Правда вот, он даже знать этого не заслуживал.

Кто-то чихнул. Нет. Это была не очередная слежка Бальтазара. Кто-то сидел в библиотеке, и открыв дверь бастард увидел своего среднего сына.

– Вот ты где!

В библиотеке, разложив на полу карту, лежал Рогар. Подложив руку под подбородок, он разглядывал многочисленные вены рек, пальчиком проводя по буквам, пронизывающим огромные просторы нарисованных земель. Увидев отца, мальчик встал. В отличии от Бальтазара с Рамси он вел себя немного скованно, особенно после того случая, боясь разозлить или чем-то досадить отцу.

– Я смотрел карту.

– Не скучно?

– Нет. Мне нравится.

– Что ты смотрел?

– Карту Севера.

Рамси резко поднял с пола пергамент и, укладывая его на стол, усадил кудрявого крепыша рядом.

– Знаешь, где мы находимся?

– Дредфорт, – тыкнул пальцем мальчик. – А еще нам принадлежат Хорнвуд и Последний очаг.

Земли Хорнвудов согласно задумке Сансы и вправду отдали им, предварительно отпилив кусочек Старкам. Часть Болтоны преподнесли в подарок Мандерли, однако выстроенный некогда Хорнвудами замок, ввиду необходимого фортпоста в случае проблем с одичалыми, остался при них. Претендентов на выжженные амберовские просторы было немного, и Последний очаг, спаленный и полуразрушенный, так же находился под черным стягом Болтонов.

– Что ты еще знаешь?

– Это Винтерфелл. Это Кархолд. Темнолесье. Стена. Еще… Белая гавань, – летал от одного края до другого указательный палец Рогара.

– Молодец.

– Я сам прочитал. Мама говорит, я быстро читаю, – похвастался маленький лорд, видя улыбку отца. – Наши ножи остры. Наш лозунг я тоже сам прочитал. – Папочка молчаливо потрепал его кудрявую шевелюру. – А еще дядя Робин подарил мне книгу.

– Книгу?

– Да. Он сказал, что он не такой как дядя Брандон и всегда будет нам помогать, потому что мы его семья. И даже тебе.

– Хм. Какая щедрость!

– Мне нравится одна сказка. Там маленький мальчик потерялся, и чтобы его нашли, он выщипывал ниточки из кофточки и вешал их на ветки! – разразился речью мальчик. Лорд Болтон внимательно смотрел на него. Уже года два как он был полноценным отцом своим детям, и до сих пор не привык к этим пацанятам, что-то рассказывающим и спрашивающим у него. – Пап… А ты нас… не обидишь?

– Если будете плохо себя вести, может, сдеру кожу. Мне как раз нужны новые сапоги, – отшутился Рамси, скатывая карту.

– Даже с мамы?

– О нет! Ее я просто выпорю, – продолжал бастард, но ребенок шутки не понял, и нахмурился.

– Эй, здоровяк. Я пошутил. Мы все Болтоны. Вы мои дети. Ваша мама моя жена, – взлохматил он кудрявые волосы сына.

– Ты нас любишь?

– Разумеется, – ответил идеальный папочка.

– Всех?

– Да. Даже слюнявого лягушонка, – добавил лорд Болтон чуть тише, говоря это больше потому, что должен сказать.

– Я тоже тебя люблю. И маму, и Бальтазара, и Райнара, – сказал Рогар, наконец-то улыбнувшись. Он довольно смотрел на отца, и Рамси вновь задумался о словах своей жены. Дети его любили инстинктивно, создавая иллюзию того, что он кому-то на этом белом свете нужен не за что-то, а просто так. Он сам всегда тянулся к отцу, но… для отца он был бастардом. Со своими детьми, хоть порой они его и раздражали, Рамси хотел быть другим. Утомительно, но порой забавно. К тому же, с детьми лорду можно было подурачиться, что ему особенно нравилось.

– Бальтазар! – Оттолкнув через силу дверь, в комнату вошел старший сын лорда Болтона. Он всегда знал, где искать своего брата. На его лице бастард увидел красные полосы, местами уже смазанные.

– Что у тебя с лицом?

– Я нарисовал свеклой шрамы. Как у тебя! Вонючка уснул, – доложил он Рогару.

– У! – втянулся в игру детей бастард. – И кто же это?

– Вонючка?

– Да?

– Райнар. Он как навалит кучу, так беги все живое! – начал шпион свой доклад, вытирая нос рукавом.

– Вам придется придумать брату другое прозвище.

– Почему?

– Оно уже занято. Хм-хм, – вспомнил о чем-то лорд Болтон. Рассматривая своих сыновей, довольный мужчина видел свое продолжение. Не во всем пока, но он же умеет воспитывать Болтонов. – Хотите услышать историю о настоящем Вонючке? – спросил он, и мальчики закивали, часто задышав. – Идем. Нужно взять один ключик у старика Кроу.

Позже в поисках своих старших детей Санса блуждала по коридорам замка. Проходя мимо пыточной, она увидела приоткрытую дверь, выпускавшую мягкий лучик света, и там обнаружила свое счастливое семейство.

На кушетке сидел Рамси, по бокам от него – дети. Под присмотром отца компания пустилась в разгул и веселилась напропалую. Тяжелая металлическая подставка с огнем была поставлена прямо перед ними, и до Сансы доносился дух коптившегося мяса. Держа длинные жгуты, ее мальчики под чутким руководством отца жарили над огнем нанизанные колбаски. Воспитание леди Болтон взбунтовалось мгновенно. Ей хотелось вмешаться, чтобы пресечь дурную манеру тотчас же, ведь лорд не должен жарить мясо над светильником, но…

Рамси о чем-то рассказывал своим детям, поворачиваясь то к одному, то к другому сыну, и те периодически заливались смехом или же просто слушали его так, словно лорд Болтон вдруг оказался потрясающим оратором.

Материнское сердце тлело внутри, словно излучавший тепло уголек, и при взгляде на Рамси Болтона ничто не изменилось. Он становился порой сам как большой ребенок, и только она знала, насколько ужасный монстр прячется за его беспечностью и ребячеством.

Санса ничего не сказала, снова посмотрев на тени, отбрасываемые огнем на болтоновское распятие, покрывшееся пылью. А если он рассказывает им о пытках? Они же еще мале… Так нужно – успокоила себя она, и все же ей было очень неспокойно. Они Болтоны, и волчьей крови в них мало. Вечно невинными детьми они не будут, а как защитить себя должны будут научиться, утешил ее внутренний голос, и она, еще немного постояв на пороге, ушла, радуясь что ее дети счастливы.

====== Гром ======

Когда Рамси вернулся в спальню, Санса стояла у камина и, сложив перед собой руки, внимательно смотрела на плясавшие языки огня. На столе лежали многочисленные письма, на днях принесенные воронами. В комнате пахло сожженной бумагой, и бастард, принюхавшись, догадался о послании, связанном либо с Джоном, либо с Винтерфеллом. Его женушка взяла дурацкую привычку сжигать то, что он, согласно ей, не должен был прочитать, но его ведь просто так не проведешь.

– И что нам пишут?

Девушка словно не сразу заметила возвращение мужа. Выглядела она очень потерянной и апатичной. Видимо, это как-то объясняло то, что некоторые письма с печатками других северных домов остались вовсе непрочитанными.

– Из… Винтерфелла, – тихо проговорила она, но от ее похоронного тона мужчина только развеселился.

– О-о. Зима опять близко? Хм-хм. Ну хоть ночи станут длиннее.

– В Винтерфелле устраивают праздник. Созывают всех лордов. Всех… – повторила она.

– Кроме нас, – продолжал язвить лорд Болтон, усаживаясь на кровать.

Письма из Винтерфелла он терпеть не мог. Санса после них становилась заторможенной как в первую ночь и не сразу приходила в себя. Еще мужчина не выносил писем с Таргариеновской меткой, благо приходили они редко.

– Моя милая женушка от этого стала кислей лимона?

Леди Болтон закрыла глаза. Письмо написала ей Арья, открыто признаваясь, что ее мнение о том, что она хотела бы видеть черных лордов среди приглашенных, по крайней мере сестру с племянниками, «упрямым бараном-Браном» не учлось. Среди неловких строк родной сестры леди Болтон видела, что между оставшимися в Винтерфелле Старками существовали размолвки, и об обитателях Дредфорта в Северной цитадели не забывали.

Как же тяжело ей было вспоминать о той встрече между братьями и сестрами. Битву с ходоками она хотела переждать в Винтерфелле, в родном доме, но «на ее руках была кровь Рикона», она была «предательницей», «болтоновской подстилкой». Ох… Как бы ей хотелось рассказать о том, что она тогда выслушала от родного брата, проклинавшего ее, называвшего самыми последними словами, а она стояла, краснела, видя упрек в каждой паре глаз, смотревшей на нее, и не знала, что ответить. Она чувствовала себя такой беззащитной тогда.

Рамси бы ее не понял. Рассказывать ему было бессмысленно. Бессмысленно было ожидать сочувствия от человека, послужившего причиной ее опалы, и все же… на какую-то поддержку она могла рассчитывать.

Девушка подняла руки, вытаскивая заколку, сдерживавшую рыжие волосы на затылке, и откинувший в сторону сапог Рамси, украдкой подглядывавший за женой, все понял. Санса Болтон развернулась, тихо подошла к мужу и, усаживаясь к нему на колени, провела рукой по темным волосам. Пахло от нее вкусно, да и выглядела она отменно, спрятавшись в многослойных кружевах. В этом Рамси всегда считал себя счастливцем – ему и вправду досталась красивая женщина, капризная и своевольная. Сорвав с мягких губ первые поцелуи, крепко ухватив ее за запястья, он отстранил девушку от себя.

– Смотри-ка. После писем из Винтерфелла между ног у тебя свербит с двойной силой. Нет-нет, – перехватил он ее замахнувшуюся для пощечины руку.

Санса попыталась встать с колен, но ее крепко держали. Леди Болтон вцепилась когтями в удерживавшую ее руку. Она отбивалась и злилась еще больше от смеха мужчины, издевавшегося над ней всю ее жизнь.

– Как знаешь, – выпустил ее наконец-то Рамси, оглядывая с ног до головы. Как же забавно она дышала от ярости, испепеляя его одним взглядом. – Уф. Прям убила бы… Хм-хм. У меня для тебя подарок, – встал он с кровати, приближаясь к пятившейся от него уязвленной леди. – Муж ведь должен делать подарки своей жене?

– Даже не хочу знать, какую гадость ты задумал.

– Хм. Повернись, – поводил он пальцем в воздухе, но Санса его не послушала, вглядываясь в голубые глаза, полные безумия. – Что? Боишься?

– Нет, – процедила леди Болтон, поворачиваясь спиной к мужу, чего очень не любила делать.

С ее спины откинули волосы, и она инстинктивно зажмурилась. Напрасно. Бастард, видимо, взмахнул руками, и на ее грудь легло что-то холодное и тяжелое. На шее Санса почувствовала тонкую холодную цепочку, и недоверчиво нащупала медальон. Это был черный обсидиан, ограненный ровной квадратной пластиной. Несчастный камень был крепко стиснут иксообразным крестом, висевшим на нескольких звеньях, отходивших от основной цепи, застегнутой на шее, а в самом кресте Санса увидела четыре маленьких кинжала, соединявшихся острием в середине. Чего еще можно было ожидать от Рамси Болтона, но все же, выделанное серебро, украшенное черным камнем, ей понравилось.

– Так и думал, – остался довольным реакцией жены черный лорд. Ухватив за нужную ленту, бастард потянул завязку ночной рубашки, и кружево упало на пол.

Обнаженная Санса обернулась. Рамси вытаскивал откуда-то веревку, и на удивленный взгляд жены широко улыбнулся.

– Тебе понравится, – стал он связывать ей руки перед собой, и на ее протест лишь добавил. – Ты же… Не боишься?

С близлежащего стола полетели прочитанные письма. На тонкую шею легла рука, повелительным жестом приказывая лечь, и она почему-то послушно уперлась локтями в столешницу. Громко клацнул серебрянный крест по дереву.

По телу гуляли руки. Бастард мял ее бедра, пристально рассматривая полюбившиеся части жены, словно не насмотрелся за все эти годы. Все эти разговоры о пытках сделали свое дело, и ему захотелось немного поиграть.

Раздался шлепок. Санса дернулась, почувствовав несильный удар по бедру, но ее вновь прижали к столу. Снова раздался шлепок, и тут леди опять взбунтовалась. Ее подмяли под себя. Плечо прожег поцелуй, а рука мужа проскользнула между девичьих ног.

– Смотри-ка. Тебе это определенно нравится.

Леди Болтон хотела что-то сказать, но ее укусили за ухо, да и она сама чувствовала предательскую влагу между ног. Она чувствовала, как он вошел в нее. Чувствовала его в себе. Чувствовала каждое движение и как кровь приливала к лицу.

Порой ее стоны прерывались звуком шлепка, отдававшиеся судорогой внизу живота, и Санса уже не сопротивлялась, окончательно отдавшись в руки мужа.

Его движения стали интенсивней. Миледи больше не сдерживалась. Пожалуй, не полагало себя так вести высокорожденной леди, но она, в конце концов, была женщиной, и, когда кончивший, он улегся на нее, Санса дышала так же тяжело.

– Фух. Надеюсь, теперь ты не будешь нудить про то, что нас не позвали на съезд высокородных свиней? – сказал он, напоследок поцеловав жену в затылок.

– Развяжи руки. – Миледи не улыбалась, но в тоне ее голоса слышались совершенно другие нотки, и захотевшему ее поцеловать бастарду она ответила.

Наливая из кувшина воды, Рамси внимательно смотрел на нее. Его жена, наверное, была ведьмой. Дар у нее был своеобразный – ею хотелось владеть постоянно, и он был не единственным, кто подвергся этой магии. Другое дело… что воплотить свои фантазии, пусть и не все, смог только он.

– Ты ведь сожгла не одно письмо.

– Нет. От Джона писем не было, если ты об этом. Писали Гловеры.

– Да?

– Просили помощи.

– Завтра разберемся. Утро вечера мудренее, а то и мудрёнее.

Санса ложилась подле мужа, понимая, что ни одно утро загадок и проблем ее не решит. На тонких запястьях еще были следы от веревки, а по телу гуляла приятная легкость, и ее рыжую голову вновь одолевали противоречивые мысли о понятиях чести.

Она жила с убийцей своего брата, отдавалась ему и приносила ему детей. С другой стороны, как еще ей следовало вести себя с мужем? Ах, если бы только можно было забыть о том, что было в Винтерфелле, если бы можно было вычеркнуть это, сжечь как бумагу в огне, она бы, наверное, даже смогла бы полюбить его. А что ей мешало забыть? Честь? Или так она боялась предать память о Риконе, о себе? И почему она не могла быть как Рамси Болтон? Тот убил своего отца, своего брата и мачеху, многих других и, кажется, совестью совсем не мучился.

Миледи посмотрела на милорда, положившего руку ей на бедро. Глупое понятие чести… И ведь она не Старк более.

– Это нормально – хотеть придушить своих детей?

– Думаешь, это они?

– Не сомневаюсь.

Лежавшие в постели Санса и Рамси вслушивались в неугомонные звуки рожка, протяжные и тревожные. Вчера лорд Болтон рассказывал детям забавные истории – об осаде Винтерфелла и о Теоне Грейджое в том числе. Отец впервые показал им пыточную, и пребывал более чем довольным от детского восторга мальцов.

К сожалению, воспитание детей – обоюдоострый нож. Особенно с его детьми, чего милорд не учел.

– Я бы даже сказал, что это Бальтазар.

– Это может быть и Рогар.

– Рогар – тихоня. Он-то и кожу будет сдирать, ничего не скажет. Чувствую, придется им всыпать.

– Достаточно сказать. Они и так слушают тебя с полуслова, – не открывая глаз, заметила Санса, положив руку под щеку. Ведь дети и вправду теперь даже не ошивались около родительской спальни, стоило ему только сказать об этом. – В замке мало детей. Они ищут себе забавы сами.

– Это намек?

– Намек? – обернулась Санса, и по блеску в глазах мужа ей все стало ясно. – У тебя уже трое сыновей!

– Хм-хм. Видела бы ты себя сейчас, – ухмыльнулся бастард. – Если бы не то, что нельзя трахаться, когда ты пухнешь как тесто, можно было бы продолжить плодиться как кролики…

– Настоящий лорд не говорит слово «трахаться».

– И что же он говорит? Всунуть-вынуть? Поиметь? Посношаться? Потыкаться? Помяться, как петух с курами. Видимо, придется разослать письма по замкам, а то и попытать кого-нибудь в поисках нужного словечка, – паясничал при каждом слове Рамси, да так, что Санса не сдержалась и улыбнулась.

Глупое ребячество мужа порой все же веселило ее, да и… Со временем, понимала она, ей придется привязаться к своему дредфортскому монстру. Ей бы так было легче, да вот только, шепнул ей стервозный голос женщины, не стоит открываться ему. То, что она была порой безумно холодна или же, наоборот, резко менялась, вспоминая о некоторых советах Таи и Мэри, ему явно нравилось.

Неужели тогда, в Винтерфелле, он не мог поступить иначе?

– Все эти твои настоящие лорды – напыщенные индюки, которые между собой говорят и не такое, – нащупывал он на ее бедре Болтоновское клеймо, оставленное еще в Винтерфелле.

– Хватит.

– Нет. Не хватит.

– Тебе не надоело?

– Никогда.

А на улице продолжал гудеть рожок, порой выделывая странный пунктирный ритм – Бальтазар очень старался. Он дудел так, как, по его мнению, некогда должен был дудеть его отец. Хлопнули ставни, едва не сорвавшись с петель.

– А ну, черти! Сейчас выйду, подвешу вас за уши! – раздалось рычание Сандора Клигана.

– Пес, пес, пес, пес. Укуси меня за нос! – прокричали дети и убежали.

Звуки рожка смолкли.

Завтрак проходил относительно спокойно. Поближе к отцу уселись Бальтазар с Рогаром. Райнаром занималась мать.

У нее было трое сыновей. Как и у ее матери, думала Санса. С какой радостью она бы назвала их Робом, Риконом и Эддардом, но с недавних пор от своей предыдущей семьи она была отлучена, да и совесть не позволяла назвать ей одного из сыновей именем брата, убитого Рамси Болтоном.

Уложив локти, мальчишки ковырялись в картофельной запеканке. Именно сейчас своей матери они показались большими, и она провела рукой по кудрявой голове Рогара. Мальчик развернулся, а Санса на секунду замерла.

За последний год его подбородок слегка заострился. Пухляшом он больше не был, но что самое главное… улыбался он теперь улыбкой отца, оголяя клык. Она перевела взгляд на старшего сына – Бальтазар пошел еще дальше, довольно ширя ноздри и поводя головой как Рамси.

– Не, – оттолкнул рукой поднесенную ко рту ложку Райнар.

– Не хочешь?

– Не.

– В разведку у нас пошел бы лягушонок, – прожевывая, сказал Рамси. – Чтобы с ним не делали, на все один ответ.

– Не, – ответил отцу Райнар, и без того хихикавшие братья, залились смехом.

– Милорд, – семейную идиллию прервал Эндрю Кирш.

Гобер Натвуд пал смертью храбрых, не пережив ранения и лютого холода, царившего в битве с белыми ходоками. Свято место пусто не бывает, и на его пост был тут же назначен нужный человек. Хоть в рядах солдат завистливо и поговаривали о выскочке Дрю, но его назначение лордом было относительно справедливым. Высокий, русоволосый Эндрю служил нынешнему хозяину еще в Винтерфелле. Пережил битву со Станнисом, битву бастардов, попал в отряд, ушедший за леди Сансой в Дредфорт, и уже здесь, в замке стал участником и свидетелем многих событий, будто болтоновское распятие оберегало его от всех бед.

Немногословный, а что главное непрекословный, он спокойно выполнял приказы милорда, будь то самая грязная работенка, касающаяся несчастных жертв его пыток.

Леди Болтон подозревала в нем такого же садиста, как и ее муж, и сперва не доверяла. К старине Дрю невзначай была подослана Мэри, сообщившая позже госпоже, что Эндрю Кирш просто вдохновленный дурачок, преданный дому Болтонов, как собака. И ведь то была правда.

Он с радостью носил на себе герб с крестом, ходил по правую руку от милорда и тихо кивал головой, если милорд отдавал приказ. Миледи ему очень нравилась, однако никакого влечения к себе Санса Болтон не чувствовала. Лорды были для Эндрю Кирша богами, и он, простой смертный, ортодоксально, смиренно им поклонялся, исполняя любую волю высших существ.

– К нам явился наш человек из …

– Что-то случилось? – пыталась напрячь Санса слух, но ничего не услышала.

– Наш старый знакомый никак не может угомониться.

– Вести с Хорнвудских земель, миледи.

– Подумать только, если бы ты меня тогда не остановила, одной проблемой было бы меньше.

Присоединение к Болтонам обитатели Хорнвудских земель пережили спокойно. С подопечными Последнего Очага дела обстояли еще проще. Из-за войны многие спустились оттуда на юг и более не вернулись, застряв вблизи Хорнвуда или Дредфорта. Пока вопрос о хозяине не был решен, Санса и так занималась проблемами, возникавшими на столь просторной территории, помогая королю Севера, а с указом принца все наконец-то почувствовали себя не бесхозными.

С одичалыми, решившими остаться по южную сторону от Стены, недомолвок было больше. С человеком, сдирающим кожу, да с сестрой Белого волка приживалы быстро нашли общий язык. Именно одичалые заселили Одинокие холмы и другие Амберовские земли, но с теми, кто пожелал жить поюжнее… Их все еще опасались и не принимали. Даже участие вольного народа в битве против ходоков не могло искоренить вражду, взращиваемую веками, и крестьяне порой оказывались не менее жестоки, чем свои хозяева.

Однажды лорды Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага приехали в деревню, из которой начал свою деятельность отряд партизан, охотившийся на одичалых. Леди Болтон пыталась договориться, прибегнув к своему обаянию, но «болтоновскую шлюху» кустарные вояки слушать не пожелали. Ситуацию под контроль взял сам бастард.

Их предводитель был уж слишком смел. Война с белыми ходоками, в которой он отличился под началом пока еще живого лорда Хорнвуда, опьянила его, за что он тут же поплатился.

– Я не боюсь смерти! – бравурно прокричал он, не понимая, с кем связался.

Его смерть Рамси была не нужна.

Черный лорд приказал отрезать ему по пальцу с каждой конечности и кончик языка впридачу, и пока корчившийся мужлан скулил, пытаясь остановить кровотечение, его привязывали к позорному столбу. Попытавшихся заступиться за него выпороли, едва не содрав кожу кнутами, сослав после в Ночной дозор, нуждавшийся как никогда в людях. Тут же вспомнились слухи о том, что лорд Болтон способен и не на такое, и бунтовавшие крестьяне, и одичалые, наблюдавшие за участью непокорных, присмирели. Лишиться конечностей, отправиться отстраивать Стену им не хотелось, и они тут же вспомнили о безоблачной спокойной жизни, возможной, пока Дредфортское лихо было тихо.

Экзекуция на этом не закончилась.

Через неделю в ту деревню вновь нагрянули солдаты с милордом.

– В слове «шлюха» пять букв, – ухмыльнулся бастард, и от него опять отрезали по кусочку с каждой стороны, привязав к столбу.

Несчастный пытался бежать, но его вернули в деревню дожидаться возвращения милорда, и мужчина жил словно в темнице, с ужасом ожидая своего палача. Как-то раз Рамси взял с собой Бальтазара, несмотря на мольбы Сансы этого не делать. В пятый – последний раз, очередного мужлана оскоблили под самый корешок, и к тому моменту Хорнвуд полностью смирился с черными знаменами и необходимостью уживаться с одичалыми бок о бок.

Из Винтерфелла, конечно, приехал сир Давос, оставленный Джоном при Брандоне, привезший с собой возмущения братца-калеки, но Санса скоро уверила посланника в том, что подобные действия были необходимыми – порядок после войны наводился во всех королевствах, а в данном вопросе мягкость была непростительна.

После того случая, запрет на освежевание был объявлен Брандоном Старком во всеуслышание, чему Рамси лишь усмехнулся. Шурин-калека просто не подозревал о том, сколько пыток мог придумать изощренный ум милорда, а на каждый роток не накинешь замок.

– Мне казалось, ты закончил, – проговорила Санса, опасаясь азарта мужа.

– Я тоже на то надеялся, но до некоторых остолопов доходит туго.

– Нож – самый лучший довод, – проговорил Бальтазар. Это он слышал от отца, и теперь повторил, ухмыльнувшись на левую сторону, и довольный отпрыском папа погладил своего сына по голове.

– Ну что ж. Готовьте лошадей, – отодвинул от себя тарелку Рамси. Вставая из-за стола, он уже чувствовал запах крови. Как-то ведь он должен был развлекаться, раз уж женушка давно вышла из статуса игрушки.

– И ты поедешь? – спросила она.

– Уж не ты ли первая, кто скажет мне, что настоящий лорд должен печься о своих подданных, – ответил он на удивление жены.

– Ради такого случая ты мог бы выслать солдат.

Почему-то в этот раз Санса опасалась, что ее муж может натворить чего-нибудь особенно нехорошее.

– А можно я тоже поеду?

– Я тоже хочу. Ты не взял меня в прошлый раз.

– Ну я же не виноват, что ты провалялся в постели с жаром. – Рогар недовольно надулся. Глаза его стали почти ледяными, но злился он не на отца.

– Дети останутся дома, – вздернула бровью Санса, и бастард развел руками на вопросительные взгляды детей.

– Ну мам!

– Не, – ответил Райнар, когда мать передавала его в руки сиделки.

– Лягушачье слово, – цыкнул Рамси языком. – Закон!

Коней снарядили быстро. Дремавший от спокойной жизни Дредфорт оживился, и черное знамя вновь поднялось над головами солдат. Эндрю Кирш всматривался в лица подчиненных. С псарни вели собак, на всякий случай, а в центре двора нетерпеливо топтался конь, приготовленный лорду-бастарду.

– Будет дождь, – проговорил старик Кроу, и Санса посмотрела на сгущавшиеся на горизонте тучи.

– Сегодня ты мог бы остаться дома, – остановилась она на лестнице, зная впрочем, что пустые слова ее мужа никогда не останавливали и не остановят. – Мы не обсудили письмо Гловеров.

– Хм. Если так хочешь, чтобы я остался, могла бы предложить что-нибудь поинтересней.