Текст книги "Крамаджен (СИ)"

Автор книги: White Pawn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

White Pawn
Крамаджен
(Эра Крамаджен – 1)

Часть первая. Вольнонаемник

Глава 1

Долгое путешествие подходило к концу.

Чтобы пересечь почти весь Энкарамин по воздуху человеку потребовалось четыре дня, и лишь этим ранним утром он достиг западного побережья. Огромная птица с пепельно-серым оперением, вспарывая ледяной воздух широкими белыми крыльями, приближаясь к грязно-зеленым скалам с еще не растаявшим серым снегом, начала постепенно снижаться. Всадник, пристегнутый к седлу на спине эрфа, посмотрел вверх, глядя на низкие грозовые тучи – ни одного солнечного просвета. Ночь подошла к концу, но лучи светилы-Каны так и не смогли пробиться через густую пелену, покрывающую небо над значительной частью всего побережья, и поэтому ночная тьма уступила место лишь тяжелому зловещему сумраку.

Человек, закутанный с ног до головы в походный плащ с нанограммами имперской магической Академии, направляющий эрфа к этим местам, с самого начала своего пути и до сих пор испытывал только волнение и тоску, граничащую со страхом. За время своего путешествия сюда он ощущал только пронизывающий холод и видел лишь запустение.

Эрф, приближаясь к земле, широко взмахнул крыльями, выгибая назад длинную шею и выставляя вперед когтистые лапы. Спустя мгновение птица уже мягко припала к темно-зеленым камням, которыми было щедро усеяно все побережье океана Закатов. Среди этих камней еще было много грязно-серых сугробов, медленно оттаивающих под еще слабыми лучами Каны.

Всадник отпустил поводья, наклоняясь вперед, чтобы отстегнуть страховочные ремни, удерживающие пристегнутыми его ноги к седлу. Он был уже немолод, его движения были неторопливыми и неуклюжими. Освободив себя, человек тяжело спрыгнул на холодную землю, выпрямляясь и глядя из-под капюшона на замершую впереди фигуру в черном длиннополом одеянии. Ледяной ветер ерошил темно-синие перья длинных крыльев, выпростанных из-за причудливого плаща, достигавших земли и стелющихся по камням. Заведенные назад руки с длинными изящными пальцами, переплетенными в замок за спиной придавали существу безмятежный вид. Энис никак не отреагировал на прибытие человека, хотя, несомненно, почувствовал его приближение еще задолго до того, как он появился в поле видимости.

Маг одернул свой черный плащ с кроваво-красной оборкой, прижатый к плечам длинными наплечниками рыжего цвета, спустив с лица шарф, и неуверенно шагнул в сторону молчаливо ждущего гиганта. Высокий и статный энис все это время стоял к нему спиной, повернувшись в сторону океана, и обернулся он лишь когда расстояние между ним и человеком сократилось до нескольких метров. Инспектор бросил взгляд на старое, морщинистое лицо человека, узкое и некрасивое, с ввалившимся щеками и от этого кажущимися острыми скулами и подбородком. Мужчина неуверенно остановился, с рассеянной улыбкой исподлобья взглянув на старого знакомого. Энис возвышался над ним на пару локтей, его рост и размеры крыльев говорили о солидном возрасте, хотя открытое молодое лицо с розоватой кожей не ведало морщин. Длинные, почти белого цвета волосы инспектора, зачесанные назад, ниспадали на черную броню видимую через вырез плаща, застегнутого на груди замысловатой застежкой, чуть выше ее красовался коллар с подвеской – крылатый полумесяц, обращенный рожками вниз.

Он коротко и едва заметно кивнул человеку и мягко улыбнулся, вновь отворачиваясь к обрыву. Вид океана Закатов завораживал его, и мужчина шагнул еще ближе, поравнявшись с ним:

– Доброе утро, инспектор.

– И тебе доброго утра, маг.

Голос эниса был ясен и чист, хотя и звучал совсем необычно для человеческого слуха. Магу часто приходилось общаться с представителями этого народа, но ему до сих пор не удавалось избавиться от ощущения, что будто вместо одного голоса он слышит два, звучащих в унисон.

Мужчина окинул взором открывающийся с берега вид и невольно поежился. Над темно-зелеными волнами океана с глухим рокотом накатывающими на скалы расползались рваные клочья густого тумана. Человек искоса взглянул на своего спутника, пытаясь понять, что же очаровательного он нашел в этом пейзаже. Маг был хорошо знаком с представителями этой расы, но в такие моменты он просто терялся. Как бы энисы не были похожи на людей, пропасть между двумя культурами была глубока всегда.

– Если бы за мной следили, то подобной встречей я подписал свой смертный приговор, – усмехнулся маг.

– Вот как? – энис вскинул брови. – Что ж, если тебя это утешит, я бы тоже не избежал серьезных неприятностей. Инспектор, который встречается с придворным магом империи… – он покачал головой. – Впрочем, можешь не беспокоиться. Дальняя Разведка не суется к океану Закатов. Это хорошее место для встречи.

– Хорошо, раз так.

– Рад, что ты прибыл сюда.

– Я знаю, что ты не зовешь по пустякам.

– На мой взгляд причина все же пустяковая, – энис закрыл глаза и втянул холодный воздух ноздрями. – Хотя я все же надеюсь, что ты не останешься разочарованным.

– Мне уже доводилось бывать в западных землях, но я никогда не был так далеко от наших границ. Что это за место? – маг с неприязнью огляделся вокруг. – Зачем мы здесь?

Энис пристально взглянул на стоящего рядом человека, и, растянув губы в улыбке, шагнул в сторону, делая приглашающий жест:

– Взгляни, ты должен это видеть.

Маг вгляделся в густую утреннюю дымку, туда, куда указывал энис. Линия горизонта размывалась в мутной пелене тумана, и низкие свинцовые тучи смыкались с ядовито-зелеными волнами в едва заметной черте, которую с трудом можно было различить в столь пасмурную погоду и ранний час. Какое-то время он ничего не мог рассмотреть, и уже хотел было переспросить эниса, что он увидел, как в этот же миг человек различил очертания древнего Стержня мира. Сердце его забилось сильней, и он обмер на своем месте, судорожно глотнув ртом холодного воздуха.

Стержень, окутанный покровом тумана, сейчас была едва различим. Слишком велико было расстояние, разделявшее берег и эту древнюю конструкцию, но даже сейчас маг почувствовал, как захватывает дух от увиденного. Темный, почти растворившийся в белесой дымке силуэт возвышался над морем и исчезал в низких тучах.

Медленно тянулись минуты, и тишину вокруг нарушал лишь гул волн, разбивающихся внизу о скалы. Они какое-то время молча смотрели на Стержень, прежде чем человек первым прервал это молчание:

– Спасибо, Леплиг, что показал мне это. Он… он воистину огромен.

– Да, – кивнул инспектор. – Невероятно огромен. Ты читал «Познания» Рэлцез?

– Да, доводилось. Но это было давно, и я читал этот труд не полностью.

– Она упоминала Стержень мира в своей книге.

– Я помню эти фрагменты. Рэлцез писала, что на самом деле это не башня, а нечто другое, лишь имеющее форму сооружения.

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Я не знаю… – Кегар растерянно пожал плечами. – Возможно, она права. Вы никогда не пытались подлететь к ней поближе?

– Когда-то очень давно и очень давно, когда люди еще не прибыли на Энкарамин из-за океана Сияния.

– Ваши разведчики подлетали вплотную? Что они видели?

– Это мне неизвестно, – быстро ответил Леплиг. – И не спрашивай, почему. Мы не верим в то, что существо, скрывающееся внутри Стержня, является покровителем всего сущего на Энкарамине, но при этом мы не сомневаемся в том, что его мощь велика, а сам Стержень – опасен. Вместе с этим мы уверены, что ничем хорошим визит к Затворнику не закончится, и мы считаем, что ни у кого-либо пока нет веских причин, чтобы тревожить покой этого существа.

– Скрывающееся? Ты сказал, скрывающееся внутри?

– Да, я так сказал. Кем бы не являлся Затворник на самом деле, окружающий мир страшит его так же, как нас страшит Стержень.

Маг вздохнул:

– Не думал, что на западном побережье есть такое место, с которого можно увидеть его.

– Готов поспорить, ты сейчас разрываешься между желанием оказаться ближе к нему, чтобы разглядеть детали, и одновременно оставаться на своем месте, если не покинуть эти скалы.

– Верно, Леплиг. Так и есть.

– Насколько мне известно, люди появлялись возле Стержня лишь несколько раз за тысячелетие существования вашей империи, да и то на короткий срок. Ваши исследователи прибывали в эти места на короткие сроки и быстро возвращались назад. Вы не оставляли своих наблюдателей, не сооружали базы для своих наблюдателей. Возможно ты – первый человек, который видит Стержень с суши. Что ты чувствуешь?

– Что?

Леплиг тихо рассмеялся:

– Ты – единственный представитель своего народа, находящийся так далеко от своих соплеменников и так близко к Стержню мира, в котором пребывает Всевидящий, ваш бог, которого вы так боитесь, – в словах эниса не слышалось презрения и насмешки, но Кегару все равно не нравились подобные разговоры, хотя Леплиг сейчас сказал правду. Это опасное путешествие сюда на край света стоило только того, чтобы просто увидеть эту таинственную конструкцию.

Маг посмотрел на старого знакомого и встретился с взглядом его бледно-желтых демонических глаз:

– Ты видишь Стержень впервые. Каковы же твои ощущения, Кегар?

Старый маг молчал какое-то время, и лишь тяжело вздохнув, оглядывая зловещий пейзаж вокруг, хрипло ответил:

– Здесь… неуютно.

– Да, – инспектор зябко передернул широкими плечами, и крылья за его спиной издали мягкий шелестящий звук. – Здесь все словно бы чужое. Хотя это все тот же старый добрый Энкарамин.

Леплиг ухмылялся, но его немигающий встревоженный взгляд был прикован к далекому чернеющему силуэту. Кегар вновь посмотрел на Башню, и ее вид так же полностью завладел и его вниманием. Они продолжали разговор, не отрывая глаз от зловещего силуэта, и на этот раз и человек, и энис говорили негромко, словно бы боясь привлечь к себе чье-то внимание.

– Я был на этом берегу уже несколько раз. Никак не могу привыкнуть к этому месту.

– Ты прилетал сюда и раньше?.. На собственных крыльях из Коорха?

– Конечно. Не так далеко, как если бы лететь в империю… прости, но мы не можем вернуться туда вместе.

– Понимаю.

– Наши разведчики облетают побережье на большом расстоянии. К Стрежню запрещено приближаться под страхом смерти, – задумчиво говорил Леплиг. – Иругами не суются сюда, и больше здесь не на что смотреть, – он усмехнулся. – Не поверишь, в Коорхе до сих пор находятся и такие, кто пытается исследовать пустоши к северу отсюда.

– Однако ты напрасно усмехаешься. Западные земли почти не изучены.

– Уверяю тебя, все западное побережье – это просто огромная пустыня. Ты сам все видел сверху, пока летел сюда.

Кегар улыбнулся:

– Могу поспорить, что знаю, что ищут ваши исследователи.

– Одну из энигм? – Леплиг улыбнулся в ответ. – Мне ничего не известно об этом. Не исключено, что одна из них действительно покоится где-то здесь.

– Если только их не прибрал Затворник.

– Верно. Есть какие-нибудь интересные новости? Из империи, Академии магов?..

– И там и там все тихо. По-крайней мере было, когда я отбыл. Как у вас?

– В Коорхе тоже все по-старому, – энис расправил плечи, с удовольствием потягиваясь. – Один из моих агентов этой ночью будет присутствовать при ритуале Прозрения.

– Ритуал? – маг оторвался от созерцания Стержня, с легким удивлением покосившись на Леплига.

– Это не наш ритуал. Лу-ла-кис.

– Так это правда, что у вас заключен с ними союз?

– Только с одним из племен, – Леплиг усмехнулся. – Можно сказать, что это формальность. Они лебезят перед нами так, что становится противно. Думаю, они по-прежнему ненавидят нас.

– Что это за ритуал?

– Их чароведы будут входить в транс и «смотреть будущее» достаточно необычным способом.

– Понятно, – интерес Кегара моментально иссяк. – Значит, это наверняка какая-нибудь чушь.

– Лу-ла-кис так не считают. По крайней мере, наш наблюдатель будет присутствовать впервые на подобном… мероприятии, и в любом случае будет интересно узнать результаты. Если хочешь, я напишу тебе письмо с отчетом.

– Буду очень признателен.

На спокойном и красивом лице эниса отобразилось некое подобие грустной улыбки:

– Как чудно… Ты прав.

– Насчет чего?

– Мы тысячелетиями живем на этой земле, но до сих пор так мало знаем об этом крае.

– И у людей, и у энисов было много причин, по которым они так слабо исследовали эти земли.

– Ты хорошо знаешь историю людского рода, мой друг, но что касается нас…

– У вас тоже были гражданские войны, – Кегар выдохнул облачко пара. – К тому же, вы никогда не стремились к завоеваниям.

– Конечно. Зачем? Мы и так живем там, где захотим.

– Да, это так. Так ты хочешь сказать, что вы избегаете этого места?

– Не совсем, – мягко проговорил Леплиг. – Мы знаем, что запад Энкарамина – это место забвения. Здесь нечего делать не только потому, что здесь обитает могущественное существо, уединившееся в исполинском строении. Повторюсь, запад это одна большая пустошь. Здесь нет привычной нам жизни, нет привычной нам цивилизации. Все то немногое, что здесь есть, что может принадлежать кому-то – оно… чужое.

– Кажется, я понимаю тебя.

Леплиг с легкой улыбкой покосился на человека, поднимая палец:

– Никто из энисов никогда не признается тебе в этом. Мы избегаем этих мест не потому, что здесь есть существа и вещи, которые мы не можем объяснить.

– Это пугает.

– Да. Так было и так будет всегда. Неизвестность и страх всегда идут рука об руку. Я что-то забыл еще?

– Любопытство.

– Верно, – кивнул инспектор.

– Говоришь об этом так спокойно?..

– Здесь нечего стыдиться. Энисы тоже испытывают страх.

– Энисы? Во времена войны Раздора и четвертого нашествия иругами я бы так не сказал.

Леплиг скромно улыбнулся, опуская голову в поклоне. Повисла пауза, за время которой человек и энис продолжали смотреть на зловещий размытый силуэт, одиноко возвышающийся из-за линии горизонта. Внизу все так же шумели волны, разбивающиеся о скалы, и дул пронизывающий холодный ветер.

– Мне кажется, что он смотрит на нас, – тихо произнес маг спустя минуту молчания, не отрывая взгляда от очертаний Стержня, начинающего теряться в сгущающемся тумане.

– Мда, – неопределенно отозвался энис.

– Не исключено, что и слышит… Ты чувствуешь?

Леплиг не ответил, но по его виду было ясно, что инспектор ощущает то же самое.

– Ты прав, мой друг. Здесь все чужое. Это не наши земли.

– И никогда не будут нашими.

– Быть может, это только к лучшему, – Кегар покачал головой. – Спасибо за приглашение и эту встречу. Я вижу, что потратил время не зря, направившись сюда. Я запомню это утро на всю оставшуюся жизнь.

Энис смотрел на человека с легким любопытством, и вновь пристально посмотрел на почти исчезнувшие очертания Оси в сгущающемся тумане.

– Не за что, – он пожал плечами. – Зрелище и впрямь необычное, но я почему-то уверен, что эти скалы, океан и Стержень – не самое интересное в этом мире.

* * *

Светило-Кана начинало свой плавный, неторопливый подъем к небосводу, прогревая свежий утренний воздух и холодные воды океана Сияния.

Маленькие тонконогие птицы с длинными загнутыми вниз клювами и тяжелыми серыми гребнями наг головах деловито бегали у самой кромки прибоя, высматривая, что съедобного вынесли волны на пологий берег, покрытый приземистыми дюнами. Некоторые из птиц, прозванных хрипунами за издаваемые ими гортанные звуки, семенили вокруг одного из песчаных холмов, опасливо косясь на человека, занимающего его вершину.

Сейчас он не шевелился, и любопытные птицы-хрипуны приближались к нему совсем близко. Перед ним раскинулось море, и слева от него, почти у самого горизонта виднелись очертания города, стоящего на берегу океана. Черные шпили и башни были видны хорошо отсюда, но шум Рихарна не достигал этого уединенного места.

Этот человек всегда приходил на этот серый пляж один, всегда пешком, и почти всегда находил это место, чтобы надолго занять одну из дюн. Он появился здесь сразу после того, как зима начала отступать, в то время, когда снег еще не растаял и воздух был холоден и сух. Океан Сияния словно бы манил его, и он приходил сюда раз за разом, чаще всего утром, как и сейчас. Очень часто человек приносил с собой небольшие кувшины – в них было дынное пиво, ядреное, свирепо бьющее по голове своей крепостью и запахом.

Прибрежные хрипуны ранее никогда не приближались к людям так близко, как к этому. Весь его вид, его походка и движения словно бы говорили им – человек не опасен, он не причинит вреда. Он не трогал их, и птицы быстро привыкли к нему. Человек подолгу сидел на сером мелком песке, глядя на океан и на небо. Иногда он бросал хрипунам куски соленого черного хлеба, которым он закусывал свой напиток. Иногда он сидел, опустив голову вниз, и его плечи едва заметно вздрагивали.

Млес и сам не знал, почему он каждый раз приходит именно сюда, на это место. Здесь было тихо, и единственные, кто составлял ему компанию, были лишь многочисленные птицы. Он понимал, что после пережитого, ему нужно побыть одному, но Млес не знал, сколько раз ему потребуется прийти к океану. За это время он привязался к этому месту, и его вновь и вновь тянуло на пляж. В первый раз он пришел сюда, пребывая лишь в отчаянии и терзаясь от невыносимой душевной боли. После Млес приходил сюда снова и снова, даже не задумываясь над тем, зачем он это делает. Он только чувствовал, что здесь ему значительно легче, чем в своем большом, а теперь еще и почти что пустом доме.

Млес смотрел на волны, тихо накатывающие на берег, и в эти часы ему хотелось, чтобы воспоминания больше никогда не тревожили его. Последнее время он ощущал лишь вселенскую усталость и апатию. Видит Затворник, эту зиму и весну он запомнит навсегда.

Он собственноручно убрал с глаз долой все портреты Кимм в своем доме. В первые дни после ее смерти, лишь только натыкаясь взглядом на ее изображение, Млес чувствовал душевную пустоту, которая поглощала его целиком. Глядя на изображения ее бледного, узкого лица в обрамлении прямых черных волос, он обмирал на своем месте, чувствуя вместе с мучением гложущий страх. Он не мог поверить в произошедшее. Со временем боль утраты лишь притупилась, но Млес предполагал, что это лишь только начало. Кимм больше нет, с ее смерти прошло всего лишь четыре месяца, а он уже не знал, как жить теперь без нее.

Млес моргнул, обведя взглядом вокруг, глядя на многочисленных хрипунов, кружащих вокруг него.

«Ну как, берете меня в свою стаю?»

Он пристально посмотрел вверх, на огромную призрачную в дневном свете сферу Крэммира. Первая луна сейчас казалась не такой большой, как ночью, но и сейчас это было завораживающее зрелище – бледный диск с широким опоясывающим ее кольцом в чистом, пронзительном синем небе с россыпью бледных звезд. Глядя на него Млес вспомнил обряд Священного Суда, когда жрецы церкви Единства произнесли над телом усопшей Двадцать Пять Откровений, по которым был вынесен приговор: душа Кимм заслуживает упокоения в Призрачном Чертоге. Не опуская головы, он вновь сомкнул веки, представляя звездное ночное небо, и длинную тощую тень Собирателя душ, уводящего за собой Кимм к Крэммиру.

К тихому плеску волн и гулу океана добавился новый звук. Млес открыл глаза, оглядываясь по сторонам.

Вдоль берега в его сторону бесшумно двигался магический трехколесный экипаж. Его гладкий серебристый корпус ярко блестел в лучах солнца, и питающий камень, заряженный магией корр, пульсировал ядовито-зеленым огнем. Спицы больших колес сверкали на солнце, сливаясь в движении магической машины в единые серебристые диски.

Млес ждал, глядя, как самодвижущийся экипаж приближается и сбавляет ход. Ошибки не было: тот, кто прибыл сюда, искал именно его. Он поднялся со своего места, отряхивая штаны и полы не заправленной рубашки, и птицы прыснули во все стороны. Капсула одноместного магического экипажа приподнялась на своем месте, принимая вертикальное положение при помощи механизмов рамы, и двустворчатая дверь открылась.

Млес с недоумением смотрел на пожилого человека в свободном длиннополом одеянии белого цвета, спустившегося на серый песок. Он не сразу узнал его – князь Эвур, один из бывших работников городской администрации Рихарна.

Млес поклонился, но старый князь, ступая по песку, покачал головой:

– Не стоит кланяться, не стоит…

– Князь Эвур? – голос Млеса охрип после долгого молчания. – Что ты здесь делаешь, почтенный?..

Эвур остановился напротив Млеса, подняв голову и взглянув ему в глаза так спокойно и так проницательно, что Млес замер на своем месте, не в силах отвести взгляд.

И серые, лучистые глаза князя в обрамлении мелких морщин смотрели в душу человеку, стоящему перед ним. Этот человек был небрит, под его глазами пролегли глубокие тени, от него пахло пивом, которое он только что выпил. Эвур был стар, но ему не требовалось много времени, чтобы сделать выводы из того что он видел сейчас. Млес понял это и замялся с ноги на ногу.

Эвур молчал. Он не задавал тех глупых вопросов, какие обычно большинство людей задает в такие моменты. Все и так ясно: друг князя Вела Арказиса, с которым он плечом к плечу бился с иругами во время Четвертой войны двенадцать лет назад, пришел взглянуть на его сына.

– Я знаю, что случилось этой зимой, – наконец, мягко сказал Эвур. – Душа Кимм пребывает на Крэммире, в этом нет никаких сомнений.

– Да, – хрипло произнес Млес, глядя себе под ноги. – Как ты разыскал меня, почтенный?

– Я нашел тебя без особого труда. Твой слуга подсказал, где можно тебя отыскать. Присядем, – сказал князь и опустился на песок прямо там, где и стоял. Млес уселся так, чтобы созерцать океан и оказаться боком к человеку, которого не видел последние два года.

Они молчали, и потревоженные хрипуны мало-помалу вновь начали кружить вокруг людей на песчаном холме, на этот раз выдерживая более значительную дистанцию. Эвур не спешил продолжать разговор, молча глядя на волны и огромный диск Крэммира.

– Люблю океан, – наконец, заговорил князь, указав узловатым пальцем на волны. – В нем кроется первозданная сила и немало тайн. Эти волны накатывали на этот берег задолго до того, как первые люди высадились на Энкарамине, задолго до того, как были основаны Пятнадцать Соединенных Царств на Дэтейгу.

– Простая вода – нечто большее, – сказал Млес.

– Этой фразой начинается Синяя Книга Сэлитиэм, если я не ошибаюсь?.. Поговаривают, богиня воды скрывается, подобно Затворнику. Жаль, что ее культ угас.

– Многие все равно верят в ее силу.

– Да, это так. Люди приносят воду к священным бассейнам в церквях. Океан… Это красивое место. Хорошо, что ты приходишь сюда.

– Ночью здесь тоже красиво.

– Как поживает твоя дочурка?

Млес с болью вспомнил о Пэйлем. Он навестил свою дочь в магической Академии спустя некоторое время после смерти Кимм. Сам Млес плохо помнил свою поездку, так как пил, много и страшно.

– Хорошо. Я… я так и не сказал ей, что ее мамы больше нет.

– Сколько ей, пять лет?

– Шесть, – глухо поправил Млес, слепо глядя перед собой.

– Ты поступил правильно, – сказал Эвур. – Девочка слишком мала, сейчас она одна и далеко от дома и отца. Не нужно причинять ей боль.

Млес коротко кивнул.

– Я не задержу тебя, есть дела, да и тебе, я думаю, не слишком нужна моя компания. Сейчас у меня к тебе только три вопроса, и вот первый из них: как долго ты будешь продолжать? – Эвур указал взглядом на кувшин.

«Пока не упьюсь до смерти».

Это был бы плохой ответ. Но именно он сейчас был на уме у Млеса. И он сам не мог понять, действительно ли он хочет этого. Упиться насмерть – скверная смерть… но это было правдой. Млес только сейчас понял это, чего именно бессознательно добивается, каждый раз приходя сюда.

Млес пожал плечами, глядя на песок перед собой. Это было честным признанием.

– Возможно, ты решил закончить все вот так, – сказал старый князь. – Скажу тебе по правде, когда-то я сам был в таком же положении, как и ты сейчас.

– Поэтому ты здесь?..

– Не совсем, Млес. Я бы хотел узнать, что ты планируешь делать дальше?

Млес наклонился вперед, погрузив пальцы в сырой холодный песок, сжимая его в кулаках.

– Я не знаю, почтенный, – он поднял руки перед собой, разжимая пальцы и наблюдая, как песок сыпется вниз. – Я не знаю.

Эвур смотрел, как он просыпает песок, дождавшись того момента, пока руки его собеседника опустеют:

– И мой последний вопрос, мой друг: в этой жизни есть что-нибудь, что еще могло бы принести тебе радость?

Млес повернул голову к князю и снова встретился с его глазами. Выражение лица Эвура оставалось все тем же безмятежным и спокойным. Млесу показалось, будто он печально улыбается одними уголками губ.

– Мой сын погиб во время Четвертой войны. Он был твоих лет, у него осталась семья.

Млес медленно кивнул.

– Понимаю, почтенный.

– Остановись, прошу тебя. Ты еще молод.

Млес промолчал, и Эвур больше не говорил ни слова. Они смотрели на океан, слушая, как волны накатывают на берег, и как перекликаются птицы.

Млес не чувствовал ничего кроме пустоты. Он знал, что Эвур прав: выбраться из своего нынешнего положения он сумеет лишь заняв себя чем-то, что полностью поглотит его, без остатка. Это нечто должно изматывать его, полностью отвлечь Млеса оттого, что случилось зимой. Смерть любимой женщины – тяжелое испытание на время.

«Сколько же мне его потребуется?»

– Я был бы не против работать и дальше, – тяжело проговорил Млес, щурясь на яркий свет.

– Ты волонтер из гильдии Красного Тысячесвета, так?

– Да.

– Авантюрист и гонец, – князь тихо усмехнулся. – Хорошая работа. Не предел мечтаний, конечно… Не думал пойти в армию?

– Из меня выйдет плохой солдат.

– Я слышал, у тебя хорошее образование…

– Свободное время я часто уделял книгам.

«Не то, что сейчас».

– Это мой отец рассказывал тебе об этом, почтенный?

– Да. Он рассказывал, что ты увлекаешься литературой. Плюс ко всему у тебя хорошие манеры и обширные познания в различных областях, ты умеешь готовить…

– Да, это так, – Млес ощутил легкую неловкость. Ему меньше всего хотелось говорить с князем об этом, и разговор начинал действовать на нервы.

– Если тебе не нравится армия, то почему бы тебе не податься в институт Услужения? Не удивляйся и не обижайся, многие достойные люди империи начинали с этого. Твое образование и манеры лишь поспособствуют успешному начинанию на этом поприще. Стать поваром или дворецким по контракту при доме у влиятельной семьи – прекрасное начало.

– Я думал об этом. Прости, почтенный, но это не мое.

Эвур задумчиво смотрел на океан, и Млес думал лишь о том, чтобы этот старик поскорее убирался.

– Стало быть, вольнонаемник… Как долго ты занимался этим?

– Семнадцать лет, – Млес слабо улыбнулся. – По большому счету, больше я ничего не умею делать.

– Раз так, то у меня найдется для тебя работа, Млес.

– Вот как? – Млес, преисполненный меланхолии, так и не взглянул на князя при этих неожиданных словах. Наверное, потому, что в глубине души он сейчас был безразличен к собственной участи. Млес был готов при помощи алкоголя медленно дойти до смерти, сделать это спокойно и без колебаний. И если он еще кому-то нужен – что ж, быть может, стоить пока повременить, и так же спокойно взяться за предложенное дело.

«Мне и вправду все равно – жить дальше или умереть?»

– Через четыре дня в Кадалле будет проведен съезд консулов. Нужно доставить некоторую документацию и мои старые отчеты одному из них, моему знакомому.

– Хм, – Млес вымучено улыбнулся. – Так это еще одна причина, по которой ты решил навестить меня?

– Да. Можно считать, что так. Мне требуются услуги гонца.

– Как скоро потребуется выезжать, почтенный? – задумчиво спросил Млес.

– Ну что ж, – Эвур поднялся на ноги. – Думаю, завтра утром.

– Я согласен, почтенный.

Млес поднялся так же. Эвур и впрямь больше не собирался его задерживать.

– В этом году будет празднество, – задумчиво сказал Эвур, вновь взглянув на призрачный Крэммир.

Млес закрыл глаза, чувствуя, как щемит в груди. Перед ним до сих пор было бледное лицо Кимм, он снова слышал ее слабый голос, ее последние слова.

«Я вновь хочу увидеть поток».

– Да, Великий звездопад.

– Говорят, что Серебряный поток забирает скверну из умов, приносит гармонию в души живущих. Благостный, добрый праздник. До него еще полгода, а я уже размечтался, но все же, уж и не думал, что доживу до него еще раз, – усмехнулся князь.

«Кимм не дожила, а гармония мне бы не помешала».

– Мне кажется, ты прав в решении вернуться к своей работе. Свежий воздух, путешествие по империи – то что нужно, – Эвур благодушно улыбнулся.

В данный момент Млес так не думал. Но он сдержанно улыбнулся и поклонился князю, когда тот, кивнув на прощание, повернулся к магимобилю.

«Это глупая работа и пустая трата времени. Но это все же лучше, чем ждать Собирателя душ на этом берегу».

* * *

Млес вернулся домой через два часа после встречи с Эвуром.

Он неторопливо прошелся по небольшой аллее, тянущейся от чугунных ворот к своему особняку, выкупленному еще отцом Млеса более двух десятков лет назад. Ступая по каменной дорожке и слушая, как над головой едва слышно шелестят голые ветви, которые обзаведутся листьями только через неделю-другую, Млес зачарованно смотрел на свой дом. Двухэтажное, немного старомодное здание из темно-бордового кирпича со временем не потеряло своей красоты, и Млес находил его удивительно подходящим для себя не только по внешнему виду. Особняк стоял на некотором расстоянии от шумных улиц Рихарна, входя в черту города, но и при этом оставаясь на значительном удалении от него одновременно. Этот дом значил для него многое. Млес понял это только после смерти Кимм.

Воспоминания накатили на него, едва он перешагнул порог. Млес невольно вспомнил, как он раньше ждал этого момента, как он стремился к нему – возращение домой. Любимая жена и дочь…

Одна из них теперь мертва. Вторая – слишком далеко отсюда. Млес тихо закрыл тяжелую дверь, привалившись спиной к резному дереву. Он обвел взглядом большой холл и широкие ступени лестницы, ведущей на второй этаж, дорогие картины на стенах и высокие узкие вазы по углам. Вновь это щемящее, щекочущее чувство усталости и апатии, такое знакомое… Он закрыл глаза, и образы из прошлого вновь наполняли его сознание, заставляя ощущать проклятый невидимый обруч, стискивающий грудь.

«Когда я открою глаза, Кимм будет стоять наверху этой лестницы, как и всегда».

Млес считал себя счастливчиком: ему много раз везло в этой жизни, он редко попадал впросак и серьезные неприятности. Он стойко перенес преждевременную смерть матери после долгой болезни пятнадцать лет назад, и со смирением принял известия о гибели отца на юго-западном фронте во время Четвертой войны с Союзом родов иругами. Прошло два года, проведенных в одиночестве и тоске, волнении и беспокойстве. Новая Империя Алтес и ее союзники в ту пору уверенно побеждала в тяжелой войне. Она закончилась летом, и именно тогда Млес встретил Кимм – и жизнь вновь стала спокойной, вновь наполнилась смыслом. Это время, проведенное в браке с этой немногословной умной красавицей из такого же, как и Млес, некогда богатого рода, было самым счастливым в его жизни. В этот период Млес, хотя часто и бывал в разъездах, в свободное время охотно уделял время творчеству.