Текст книги "Маг черного солнца (СИ)"

Автор книги: Войт Крис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

Глава 3

Я сидела в баре, пила амарику и вспоминала, как покинула Лидор, давным-давно, почти век назад. И картинки оживали передо мной так легко и отчетливо, словно это было вчера.

Дом, милый дом.

Он медленно и неумолимо надвигался на меня. Горные вершины были скрыты легкими зарождающимися облаками, с высоты полета казалось, что склоны гор – всего лишь валуны, покрытые зеленым мхом, а не густым лесом. Блестело на востоке огромное зеркало Великого озера, белыми лентами срывались с обрывов водопады.

Город разворачивался и приближался, вскоре мы уже перемахнули горы-стены и парили над его древними улицами, подлетая все ближе к центру.

Дворец был таким же, как прежде, великолепным и невероятным, с сотнями мелких шпилей, десятком крупных изящных башен с узорными мостами, что дугами соединяли их между собой. Мраморный дворец с голубыми крышами гордо взирал на лучший из городов, утопая в цветах и свежей весенней зелени. Он не был отделен крепостными стенами, а все выходы, кроме парадного, вели на уютные мощеные улицы. Реяли на ветру флаги, звенели хрустальные колокольчики, оставшиеся после последнего праздника. Дома было солнечно и светло. Море чуть штормило, отчего два огромных маяка на мысе Челюсти, прикрывавшие наш порт с двух сторон, оставляя лишь узкий проход, иногда обдавало белой пеной и сотнями искрящихся брызг.

Яркая зелень покрывала горы вокруг города и вкраплениями, словно изумрудами, вшитыми в ткань улиц, виднелась среди желтого ракушечника и белоснежного мрамора зданий, красных черепичных крыш и резных балконов.

Арчидоз заложил пологий вираж, словно давая мне возможность осмотреть давно оставленный родной город.

Тихие улочки были полны суеты и жизни, у западной стены дворца шла торговля: здесь располагались купцы, работавшие для жителей города, а не для гостей. Они торговали хлебом и овощами, сладостями, мясом и простыми, но нужными мелочами. А чуть дальше, если пройти мимо парка, то можно попасть на огромную портовую площадь, где уже продавали сувениры, драгоценности, редкости и сотни других товаров на экспорт. Там в глазах рябило от ярких иноземных одежд, воздух был полон криков зазывал и гомона на сотнях языков, нестерпимым блеском дробилось солнце на драгоценных камнях и начищенных доспехах стражников.

Цепкие лозы, оплетавшие многие дома в городе, еще не зацвели, а ранние и такие благоухающие фиолетовые цветы уже давно превратились в ягоды. Я приземлилась чуть позади дворца, на широкой площади, где обычно проводят турниры, парады и фестивали, сдернула сумки и кивнула дракону. Он бросил на меня пытливый взгляд, затем театрально вздохнул и взмыл ввысь, отправляясь посетить свои излюбленные горные вершины и отвесные скалы мыса.

Дворец тоже был полон суеты: куда-то спешили слуги, члены семьи и придворные заняты личными или государственными делами. Мой дом делился на две половины. Первая представляла собой официальную часть дворца – широкие лестницы, высокие потолки, отделка белым и серебристым мрамором, огромные сверкающие люстры, шикарные гобелены и картины на стенах. Белая часть занимала весь первый этаж, где находился тронный зал, библиотека, оружейная, и еще множество других покоев. Мраморная лестница вела от главного входа и парадной вверх, и с каждым этажом потолки становились ниже, а атмосфера – домашней.

Третий этаж и выше, с мягкими коврами, распахнутыми в утренний воздух окнами, цветами на подоконниках и сотнями других уютных мелочей занимали покои членов семьи и других жителей дворца.

Темная часть – это три лестницы от черных ходов, более узкие коридоры, пронизывающие все этажи, обитые красным деревом и устланные лакированным паркетом. Они петляли и кружили, заходили в укромные уголки, уводили в потаенные башни. По ним мы в детстве пробирались на кухню воровать сладости или творить пакости ближним, в их полутьме меня впервые поцеловал мой брат Маркел, поймав в укромном тупике. По ним ходили все те, кто не хотел в потертых брюках и рубашке, без обуви и с миской порубленного мяса натолкнуться на важных послов или королей союзный миров на приеме, пока идешь кормить с рук щенков на псарню. Мы – в первую очередь, королевская семья – оставляли за собой эту деревянно-паркетную часть дворца, чтобы не всегда быть официальными лицами, а чаще – просто людьми.

Я шла по этим коридорам, кивая знакомым слугам, поднималась по лестницам, открывала двери и проходила через арки. Пахло домом. Свежей выпечкой, пастой для чистки оружия, деревом, ароматным маслом для ламп, травами и старыми книгами. Одна из потайных дверей в мою комнату, что пряталась за старым зеркалом, оказалась нетронутой. Открыв ее и пройдя в апартаменты, я попала в прошлое.

Одиннадцать лет назад я ушла отсюда, оставив на столике перед зеркалом шкатулку с драгоценностями в беспорядке, пока выбирала украшения на бал в честь дня Вардана и моего рождения. Шкаф с одеждой распахнут, некоторые из платьев все еще висят на стуле и кресле. Хорошо еще, что магия дворца не позволяла им покрываться пылью все эти годы. Но именно из-за чистоты комнаты, создавалось страшное чувство, что с моего ухода прошло лишь несколько мгновений.

Я была здесь за эти годы лишь один раз, но тогда прилетела ночью и сразу же легла спать, чтобы утром после очередной ссоры с Адрианом спешно вернуться в Академию. Поэтому я оглядывала все вокруг впервые, отмечая новые детали.

Пришлось вздохнуть и навести порядок, пытаясь с помощью привычных действий упорядочить суетящиеся мысли и хаотичные ощущения.

Перед обедом я обрядилась в лучшее платье, с корсетом и даже одной нижней юбкой. Никаких доспехов, никакого оружия, даже привычного меча штормовых эльфов на поясе. Посох мага тоже был оставлен в комнате. А от обилия тяжелых украшений и витиеватости прически меня даже немного мутило. Я прошлась по светлой части замка, спустилась по мраморной лестнице и дальше – в Большой зал, откуда доносились звуки голосов и запах еды.

Мой шаг во внезапной тишине тронного зала был грациозен и легок, лишь едва стучали каблуки узких туфель. Я мило улыбалась собравшимся и уже продумала, как и что будет сказано после стольких лет разлуки и десятков важных событий.

Но все пошло не по плану, когда я приблизилась к трону, чтобы поклониться. На нем сидел отец, неизменно статный и красивый. Но только он в семье носил длинную густую бороду. Широкие плечи, идеальные изящные линии лица, волевой взор – почти все эти черты он передал многочисленным детям.

Они сидели тут же, за длинным столом, отведенном для королевской семьи. Многих я не увидела, что было обычным делом – совместным обедом часто пренебрегали, а большинство сыновей и дочерей носились месяцами, а то и годами по делам королевства. Зал ярко освещен полуденным солнцем, проникающим через разноцветные изумительной работы витражи во всю стену и узкие окна с прозрачными стеклами под самым потолком. Колонны, белый мрамор, плиточный пол с мозаикой – все привычное было на местах.

Кроме маленькой новой детальки.

Я сбилась с шага и, наклонив голову к плечу, чуть отступила вбок, чтобы лучше рассмотреть стену за троном. Там висели великие артефакты и кое-что из того, чем гордится отец. Например, дипломы его детей из Академии. Высших рангов, конечно. Там же, где я всегда видела таблички с именами Адриана, Ринека, Ники, Маркела и пары давно умерших братиков я обнаружила и свой. Правда, не один диплом. А целых три.

Архимаг, Пророк и Правитель.

Я чувствовала, как тишина вокруг становится абсолютной, как замерли придворные, как затаили дыхание братья. Но чем гуще была тишина, тем громче стучала в висках моя нечистая кровь, затмевая мир вокруг темной пеленой.

– Почему три диплома? – спросила я у отца вместо заготовленной заранее речи, вместо приветствия и объятий. – Откуда их взялось целых три?

Король молчал. Он не отвел взгляда голубых глаз, но едва заметно сжал губы в знакомом жесте недовольства.

И тут я все поняла, разом. И это прорвало плотину. Ярости, боли, ненависти и негодования.

– Ты осмелился надавить на Деканат? Ты не принял решение Академии? Ты снова решил вмешаться в мою жизнь? Если деканы решили, что я правитель, а не архимаг, значит так и есть, черт тебя возьми! Я имею право на этот диплом, я сдала все необходимые экзамены, включая героическую смерть! – мой голос, хорошо поставленный профессором вокала Иорданом, заполнил зал от края до края.

– Они оскорбили Леару и королевскую семью, отчислив тебя и позволив уйти. Роберт это понял и не отпустил тебя без диплома. А вот Фредериком я разочарован. И уж тем более этим проклятым эльфом… если бы его жизнь не была такой ужасной, я бы…

– Заткнись! – заорала я в такой ярости, что вокруг меня полыхнул круг огня, заставив окружающих отшатнуться от жара. – Молчи, ни слова больше! Довольно! Ты хуже всех, а я видела немало ублюдков, отец!

Звякнул чей-то бокал, только подчеркнув тишину. Я взмахнула рукой, и мои украшения разлетелись во все стороны, а одежды превратились в черное облачение. Волосы расплелись и легли по плечам свободной белой волной. Эти манипуляции позволили мне чуть-чуть успокоиться, ровно настолько, чтобы не убить своего отца прямо на троне. К сожалению, не больше.

– Ты попрал все, что имело для меня ценность. И в первую очередь мою любовь и уважение к тебе. Мой диплом оплачен кровью и смертельными ранами, изувеченным сердцем и потерянной любовью, страхом и болью. Это не трофей на стене, а надгробная плита. Это великий дар Академии, самая ценная похвала и лучшая награда. Ты вытер об нее ноги и оскорбил деканат своими претензиями.

Я взмахнула рукой и швырнула огнем в триптих с витиеватыми письменами. Они поддались не сразу, но моя ярость была настолько сильна, что две из трех заговоренных дощечек все же сгорели, оставив на стене почерневшие крючки и пятно копоти на мраморе. Остался только диплом от факультета Войны.

Лицо отца тоже почернело от гнева. Магия в стенах тронного зала, оскорбления в лицо королю. Я была рада результату, я хотела его боли, его ярости.

– Я должен был отстоять твою честь! С тобой расторгли помолвку!

И после этих слов я потеряла контроль окончательно.

– Ты говорил с ним? Ты ругался с Натаниэлем?! – дальше я выплеснула на отца столько грязи, сколько могла. Когда закончились оскорбления, я стала кричать более осмысленные фразы: – Создай себе голема, пусть он станет идеальной дочерью! Он будет жить по твоей воле и никогда тебя не разочарует, а всех, кто из плоти и крови – оставь в покое! За каким чертом ты плодишь детей, если не готов их принимать! Будь проклят ты и все твои надежды! Никогда, никогда я не буду жить по твоим шаблонам! А вы! – я обернулась к столу с побледневшими братьями и сестрами: – Жалкие тряпки, о которые он вытирает ноги! Что, так боитесь, что он вас прогонит?! Да я лучше стану портовой шпаной, чем еще раз преломлю хлеб с таким безмолвным отребьем!

Я чувствовала, что теряю над собой контроль. Нервный срыв, он должен был наступить, должен был прийти этот шквал. Я просто отложила его на время, но так и не пережила как следует. Множество сражений, ранения (особенно паралич), смерти, потеря Натаниэля, яд в крови, с которым я не знала, что делать, вызвали эту черную бурю в душе, и она бушевала. Сносила защитные стены, смывала плотины, уничтожала последние оплоты здравого смысла. Даже шабаш Ватмаара, видимо, до конца не помог мне смириться и пережить произошедшее. Пожар горел и пожирал то, что еще осталось от меня и моей прежней жизни. Например, любовь к отцу и желание быть хорошей дочерью, не разочаровывать папу. С момента совершеннолетия моя жизнь стала катиться в бездонную пропасть, и падать было безумно больно.

– Отец, она права. Ты ублюдок. Но я это уже говорил, если помнишь. В том, что произошло, есть твоя вина. Если бы ты сразу отправил Диору в Академию, а не школу-тюрьму, теша неадекватные мечты, все сложилось бы по-другому. Или стоило хотя бы проявить деликатность и не вмешиваться в то, что тебя не касается. Ведь ее личная жизнь – не твоего ума дела. За своей бы лучше следил.

Я обернулась на голос и с удивлением увидела брата Адриана, который стоял позади и спокойно отчитывал отца. Он вышел из-за стола в проход, оставив еду на тарелке, а вино в бокале. Но его спокойствие было напускным – я видела, как билась жилка на виске, как сжимались до боли кулаки. Он продолжил:

– Сколько еще детей ты хочешь угробить в угоду своей гордыне? Где трое моих старших братьев, а? Где они? При каких обстоятельствах они покинули нас, забыл? Почему Ника никогда не обедает в главном зале в твоем присутствии? Остановись сейчас, пока у тебя еще есть дети, которые тебя любят. Иначе однажды появятся те, кто доведет дело старших братьев до конца.

Он подошел, приобнял меня за плечи и увлек за собой. Я опешила. Руки тряслись, по щекам катились слезы, а меня саму трусило, как в лихорадке.

– Пойдем выпьем, не показывай своей слабости, они не стоят твоих слез, – шептал он мне на ухо, обнимая за талию.

Казалось, я в странном сне.

Адриан касался меня прежде, лишь когда наносил удары в дуэлях и спаррингах, он шептал мне на ухо только гадости и угрозы. Видимо, то, что мы удалились из зала вместе и даже обнявшись, поразило всех еще больше. Когда слезы немного высохли и я смогла оглядеться, то поняла, что Адри ведет меня через темные коридоры замка, тайными переходами и едва приметными галереями. Мы оказались в его комнатах, просторных и уютных. Темное дерево, мягкие ковры, стойка с оружием, стеллажи с книгами, практически декоративный в нашем южном климате камин. Поразивший меня мольберт у стены. Он рисует? Никогда бы не подумала.

Я вздохнула и вытерла с лица остатки слез, чуть настороженно глядя на брата. Он разулся, но даже так был выше меня на голову, а если я сниму каблуки… то в дуэли он легко сломает мне нос плечом, как уже бывало не раз. Я отогнала ненужные воспоминания и присела на край дивана.

Адриан остался в майке с коротким рукавом и темных брюках, черные вьющиеся волосы, унаследованные им от матери-брюнетки, ниспадали на широкие плечи, резкие брови хмурились, отчего голубые глаза казались темнее. Губы сжаты в одну линию, на скулах ходят желваки.

– Ты тоже виновата, – не поворачиваясь ко мне, произнес он. – Ты отправила меня обратно в Леару. Если бы я остался в тот день, то помог бы либо убить Императора, либо защищал деканов на стенах. А ты отказалась мне верить…

– Голди подслушал ваш разговор…

– Он слышал только то, что говорил Натаниэль! – огрызнулся брат. – Я не согласился. Я пообещал защитить тебя, а не отослать прочь. Я тоже хотел помочь в этой войне и не собирался смиряться с мученической позицией деканата, – он вздохнул и протянул мне бокал с чем-то темно-синим. – Ладно, хватит! Нужно остановить лавину всех этих «бы» и «если». Есть так, как есть, стоит сделать выводы и жить дальше. Мои соболезнования по всем… моментам.

Я кивнула и выпила настойку залпом, сразу задохнувшись от жара в горле и животе. Адриан хмыкнул и протянул мне ломтик какого-то фрукта, которым я и закусила. Сразу стало тепло, а жесткий узел в груди развязался, позволив свободно дышать.

– Спасибо, что вступился, – произнесла я.

– Прости, что в те твои каникулы ляпнул лишнего, – проговорил он в ответ, намекая на шутки по поводу моего паралича. – Есть вещи, которые нельзя говорить. Я тебе кое-что расскажу, если ты поклянешься, что никогда в пылу наших ссор не вспомнишь об этом. Иначе я упомяну декана Сфер и вашу несчастную любовь. Договорились?

Я коротко кивнула.

– Давным-давно отец отправил меня в Академию. Я хотел быть магом, но он велел мне учиться на факультете Войны. Он так и сказал: «Мне нужен король, второй, про запас. Но ты должен понимать – ты никогда не получишь трон Лидора». Я еще не поступил в Академию, а он уже обесценил это действие. Когда я вернулся с дипломом, я официально отрекся от престолонаследования Лидора, по всей форме и со свидетелями. Меня пришлось вычеркнуть из очереди. Говорят, король после этого заболел впервые за тысячелетия. Я понимаю, что он не хотел давать мне ложных надежд, хотел уберечь Рина от междоусобиц и защитить его права на престол. Но, если он не подумал о моих чувствах, зачем мне думать о его?

Я сглотнула ком в горле и вновь отпила из бокала. В голове и душе царил полнейший хаос и бардак. Мы еще какое-то время говорили и пили. Между нами все еще была дистанция, пропасть. Рин давно бы обнял меня, Марк – усадил на колени, Гедеон пытался бы утешить доступными способами, пусть не совсем братскими. А Адри просто сидел через метр, иногда подливал мне синего пойла, протягивал новую порцию закуски и изредка что-то говорил, вкрадчиво и тихо, иногда глядя прямо в глаза ледяным голубым взглядом. Так я узнала, что после битвы, когда Адри и Рин вернулись с армией Золотой цепи, они пошли против отца и пытались усмирить его в праведном гневе. Маркел присоединился, отчего пострадали все трое: Рина сослали в Баронаты заниматься войсками, Марка – на флот водить морские караваны. На Адри махнули рукой, ограничившись тремя годами без права участия в турнирах и официальных церемониях. Как будто ему это было вообще интересно. Адриан демонстративно уехал в добровольную ссылку в Крелонтен к дяде.

Мы допили бутылку, и я покинула комнаты брата. Чуть неловко я пожала ему руку на прощание, но он лишь хмыкнул и притянул меня к себе. Объятие было нейтральным и коротким, но тем не менее уникальным в своем роде.

– Не делай на эмоциях глупостей, – посоветовал он, отпуская меня. – Сначала обдумай все. Отец будет молчать ближайшее время. Все уляжется. Это твой дом, не позволяй себя лишать положенного по праву рождения.

И снова ошибка – я не послушала его доброго предостережения. Я собрала вещи, как только вернулась в свои комнаты. Дорога звала меня. Отправиться в путь, оставить за плечами всю свою жизнь, бросить проблемы, уйти от печалей и где-то там, за несуществующим горизонтом обрести покой и счастье.

Я оставила записки с благодарностями и ласковыми словами для Марка и Рина Арчидозу. Сложила немало драгоценностей в рюкзак, а еще вещи и оружие. Дракон смотрел на меня осуждающе, но молчал. До тех пор, пока до него не дошло, что со мной он не поедет.

– Госпожа, в прошлый раз, когда вы меня оставили, вы оказались за Штормовыми горами и жестоко пострадали, – его почти человеческие глаза сверкнули недобрым оранжевым огнем.

– Арчи, я не могу тебя взять. Это опасно. Я отправляюсь в другие миры, другого типа. Хрупкие металлические конструкции в безвоздушном пространстве – не лучшее место для огромных драконов. Неловкий шаг и погибнут сотни людей и ты сам. Там нет небес, где можно парить, там только яркие звезды и бесконечная чернота. Тебе придется остаться здесь. Прости, хороший мой.

Арчидоз скрипнул заостренными зубами и вышел из комнаты, оставив меня наедине со скверными ощущениями. Третий просчет того дня. Нет, дракону в космических мирах действительно не место. Но мне не следовало уезжать совершенно одной.

Да и сама идея отправиться магу в техногенные миры была идиотской.

Глава 4

Когда я чуть подвыпившая вернулась домой, то обнаружила в почтовом отделении своего номера конверт с билетом в театр. И записку от Астроила, в которой он предлагал мне переодеться и явиться на транспортную площадку. Глянув на часы и с горечью отметив, что время до встречи еще есть, я переоделась в очередные тряпки, что сунули мне контрабандисты. Из какой они эпохи, буду ли я в них смотреться адекватно и не окажется ли в зале кто-то из «моего» народа, способный увидеть обман… Ах! К черту это все! Я так устала!

Пришлось обрядиться в эти странные оранжево-синие одеяния и кое-как заплести волосы в подобие высокой прически – тюрбан, слава Вардану, не материализовался вновь. Я натянула на ноги претенциозные туфли на невероятных шпильках и грустно поцокала по металлу пола на место встречи. Контрабандисты дают новые документы, они покупают все необходимое, включая билет на ближайший корабль. Но они никогда не рассказывают о том, в кого ты превращаешься. Хочешь узнать – полезай в чемодан. Они, конечно же, купили тебе всю библиотеку народа, которому ты стал приемным ребенком. Я редко тратила время на чтение в рамках своей легенды. Только по велению сердца.

Например, недавно я узнала байку острова Брайдок, находящегося на крохотной планете в невероятном созвездии Мужа – там такая грустная история! Правда, я не совсем поняла, какая именно, ввиду негуманоидности главных лиц, но то, что все было очень грустно, поняла сразу. Не знаю, что мне было делать с этой информацией, особенно сейчас, вышагивая по металлу пола в чужеродной обуви на концерт певцов.

Я уже говорила о преследовавших меня неудачах? Осознание, что я иду на выступление Певцов Духа, пришло поздновато – Астроил заметил меня у шлюзовой камеры и приветственно махнул рукой, так что убегать было бы верхом хамства.

Певцы Духа и я, в одном помещении. В системе, где меня знают многие и под совершенно другим именем.

Очень хотелось верить, что знакомых в труппе не осталось – все-таки, более шестидесяти лет прошло с тех пор, как я пела. Вздохнув, я села в мягкое кресло транспорта, откинулась на спинку и глянула в огромный иллюминатор.

Легкая двухместная капсула унесла нас с огромной станции вниз, к вращающейся планете – столице Империи. Вид летящей ко мне поверхности поражал и завораживал. Надвигались континенты и океаны, огни городов и… нас поймал магнитный захват, когда до земли оставались какие-то мгновения.

Легкое головокружение и перегрузки сменились ощущением неподвижности – мы на парковке у огромного театра, высящегося странными шпилями над морем огней вокруг. Ветер пахнул планетой, ночью, жизнью, цветами и раскаленным металлом обшивки челнока. Чуть выше сила тяжести, но какой воздух! Он напоминал о других мирах, о волшебстве бескрайних дорог, где есть все, кроме вакуума. Живая атмосфера! Я ощутила, что снова чуть захмелела – от полета и ароматов вокруг.

Астроил подал мне руку на трапе и потянул за собой к высокому зданию. А я бы променяла все театры вселенной ради этого сладкого воздуха. Но меня увели в огромный холл театра, наполненный запахами духов и дорогих одеяний, и дальше, в его шумные, многолюдные недра.

Мы вошли в огромный зал, украшенный кристаллами и мерцающими огнями, заняли свои места у самой сцены на мягких креслах – почетные, ибо чем ближе певцы, тем больший эффект они производили на слушателя.

Потянулись долгие минуты ожидания. Мой спутник молчал и большую часть времени что-то изучал на личном терминале – работа не отпускала его даже во время отдыха. Я заметила в просвете чуть расстегнутой рубашки висящий на шее коменданта амулет. Мой подарок, похоже, пришелся к месту.

И вот, наконец, легкий звон возвестил о начале представления. Астроил убрал компьютер, свет в зале погас, а сцена покрылась переливающимся туманом. Следом за его седыми клубами выплыли из темноты кулис невесомые фигуры. Когда запел первый из солистов, по всем собравшимся зрителям прошла легкая дрожь, я и сама потянулась навстречу этому манящему голосу. Едва различимый силуэт заскользил по сцене, чуть слышно в ритм звенели кристаллы. И вскоре второй и третий вокалист присоединились, слились воедино с первым голосами, зазвеневшими где-то высоко под куполом.

Хороши, демоны! За эти годы они отточили свои таланты и стали просто великолепны. Повелитель Ватмаара оторвал бы любого из них с руками на свой шабаш. Их сверкающие голоса заставляли слушателей замирать, дышать в унисон, и забывать обо всем. Кроме голоса, звеневшего и переливавшегося миллионами драгоценных камней.

И кто вызовется меня судить? Да! Я сплагиатила магию Ватмаара и перевела ее в разряд вокального волшебства. И много лет назад сколотила музыкальную группу. В этом мире не было магии как таковой, но волшебный вокал задевал такие струны в душах, которые не могло затронуть обычное пение. Технология та же – голосовые заклинания, но эффект потрясающий и неожиданный. Новое направление искусства. Мой профессор вокала в Академии гордился бы мной.

Правда, спустя десять лет песнопений мне это надоело. Труппа вышла на новый уровень, снискала себе планетарную, а затем и галактическую славу, а меня снова унес неизвестный звездолет в черную бездну. И вот, они настигли меня раньше, чем мне удалось отыскать путь домой.

За приветственной песнью должна была звучать другая ария. Она касалась уже зрителей и затрагивала их напрямую, каждый в зале должен был ответить на песнь. Еще чуть-чуть и вокалист, а это был, как ни странно, мужчина, подойдет ко мне вплотную и заставит меня отозваться на его голос.

Сфальшивить? Ускользнуть из его сетей? Или плюнуть на все и показать этим зазнавшимся засранцам, как нужно петь по-настоящему? Что такое магический вокал, как в лучших из миров он заставлял танцевать горы и гореть океаны? Я сдержала и свое тщеславие, и хмельной запал, оставшись хладнокровной и спокойной. Но… на душе стало так тягостно! Я ответила на песнь едва ли в половину мощности своего голоса. И вокалист прошел дальше, не признав во мне истинного мастера.

Мне оставалось лишь вздохнуть и проигнорировать пытливый взгляд Астроила. Он ответил на песнь хорошо поставленным, глубоким командирским голосом, но без звенящего очарования певческого таланта. И я ощущала – едва ли он позволил представлению увести его от интересующей темы. Он что-то разнюхивал, пытался узнать и выведать.

А вокал солиста уносил меня в неведомые дали, заставлял забыть и о силе тяжести, и о своем измученном болезнью теле, о том, как далеко я от дома. Оставался лишь волшебный голос, что отзывался тысячным эхом среди висящих под потолком кристаллов и меж замерших от восторга сердец.

Странно, но эти дети, всего лишь наивные малыши технологических миров, которые никогда не услышат настоящий голос архимага, всколыхнули в моей душе что-то давно угасшее. То ли надежду, то ли замершую силу. Спустя несколько часов я вышла под занимающийся над столицей рассвет. Непривычное солнце высветило шпили театра, несколько неуместные на фоне громадин жилых комплексов планеты. Воздух был прохладен и удивительно чист, словно только что сошел с ледников высоких гор.

– Астр, я так хочу домой! Как никогда прежде, – вырвалось у меня раньше, чем я успела усмирить свою слабость и взять эмоции в кольцо.

Он – совершенно посторонний человек, если вдуматься, – вдруг обнял меня. Я ощутила на своих плечах тяжесть его кителя, который защитил мои обнаженные руки и спину от утреннего холода. Огни города медленно гасли в рассветном мареве, оставляя после себя лишь серость и сонливость.

Статный комендант чуть наклонился к моему уху и едва ощутимо прошептал:

– Тебя узнала глава труппы певцов. Я давно пытался выяснить – кто ты, – его руки выразительно сжали мои плечи.

Я чуть устало обернулась:

– И что же ты узнал?

– Мы проверяли твои документы, как любого гостя центральной системы, желающего получить контракт. Планета Дрейн, где ты собрала эту группу, самая ранняя точка, что удалось найти. Там же сделан первый счет и карточка на имя Джерайи, но, как сообщила глава Певцов Духа, в твою бытность их солисткой, тебя звали иначе. Могу сказать точно – это самое первое упоминание твоей подложной личности.

– И что же тебя смущает?

– Меня, как слугу Империи, удивляет в этой ситуации все. Например, твой возраст. Более шестидесяти лет назад ты уже выглядела так, как сейчас…

– Здоровый образ жизни?

– Амарика и бессонные ночи? – Астроил едва слышно рассмеялся. – Нет, тебе сейчас должно быть минимум восемьдесят лет, а это невероятно. Я поднял все списки заслуженных деятелей Империи, тех, кто получил инъекцию Долгой Жизни, и твоего имени среди них нет. А это значит, что ты либо нашла что-то на черном рынке, а у нас нет данных, что кто-то владеет аналогом имперской технологии…

– Либо?

– Ты от рождения такая, – Астроил стал мягко массировать мои плечи, и удовольствие от этого массажа изрядно отвлекало меня от важности разговора. Думаю, на это комендант и рассчитывал. – Опять-таки, я поднял все данные о расах-долгожителях… и их оказалось всего около пятнадцати, но только одна из них гуманоидная. И знаешь, кто это? Малоизученный мир Леара.

Я устало выдохнула и посмотрела на сереющее предрассветное небо.

– Что это меняет? Хорошо, у меня подложные документы. Да, мне не двадцать девять лет, а сто тридцать девять, – я заглянула в глаза коменданта. Он почти был готов сдать меня имперским Дознавателям. – Мой мир в хороших отношениях с Империей…

– Был, – констатировал он, поправляя на моих плечах свой китель. Толпа вокруг медленно рассасывалась, отправляясь по своим городам и планетам. Представление кончилось, остался только серый и сырой рассвет, металл, камень зданий вокруг да порывы жаркого ветра от стартующих с парковки челноков. Орбитальная станция «Асвиор» исчезла за горизонтом, звезды поблекли и затерялись на фоне голубизны неба. – Леара вышла из-под юрисдикции Империи много лет назад. Скажи, как?

– Как вращаются планеты вокруг своего солнца, так и миры в нашей вселенной перемещаются относительно друг друга. Мы просто чуть поменяли место расположение, никуда мы не убегали. И дело не в Империи и их указах, а в законах мироздания. Все проще.

Он едва заметно хмыкнул, но хватку на моих плечах не ослабил.

– Я очень устала. И хочу домой. Ничего больше. Ни интриг, ни махинаций. Империя может в это поверить? Просто отпустить меня обратно в мой мир, – с горечью прошептала я.

Комендант чуть потянул меня назад, к себе, и крепко обнял в жесте поддержки. От давно забытого ощущения мужских рук на теле и объятий даже закружилась голова. Но вопросы Астроил задавать не перестал и от темы не ушел:

– Ваш мир перемещается не в космическом пространстве?

Я на миг замерла, но врать смысла не было. При желании меня могли проверить на детекторе лжи, а то и вовсе считать нужную информацию прямо с мозга – при работе с политическими преступниками такое практиковалось. Ходили слухи, что подобная процедура на Машине правды может стоить психике очень дорого.

– Да, у нас нет вакуума. Между мирами нашей вселенной есть воздух и свет. Думаю, мы существуем в ином формате.

Повисла долгая молчаливая пауза. За это время успела трижды прогудеть надземка, когда по ней проносился поезд. Со стоянки улетели все челноки, кроме нашего с маркировкой «Асвиора». Мир еще не успел проснуться, только вдали нарастал гул мегаполисов, заслонявших собой горизонт.

– Я переговорю с руководством. Я все же Второй Советник Императора. До той поры, пока он не примет решение, тебе придется побыть под моим контролем, – шепнул он на ухо, заставив мир вокруг чуть потемнеть. Я откинула голову назад, на его плечо, и вгляделась в синеющее небо. Что же я делаю, Ватмаар меня подери? Что говорит в моей крови? Хмельная амарика или черная отрава? Жажда близости или крови? Страсти или власти? Когда устал так сильно, что уже и время становится одной неверной рекой, так тяжело осознать, где заканчивается реальность и начинается хмельное марево.