Текст книги "Маг черного солнца (СИ)"
Автор книги: Войт Крис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)
– Привет, принцесса! – приветствовал меня Астроил, и от звуков его голоса мое сердце забилось чаще, а дышать стало на удивление легко. Хотя бы этот бой мой адмирал пережил. От мысли, что я сейчас сойду по трапу и смогу обнять железного человека, стало тепло на душе. – Ан, пилот «Эртиона», уже прибыл на станцию. Он сказал, что ты пыталась его убить и безнадежно испортила его корабль. Это правда?
После этих слов темная пелена внезапно вернулась, и я поняла, что одним разбитым носом он уже не отделается. Когда я сошла по трапу, едва ли из-за красноватого марева гнева я видела встречающих. И даже адмирал не мог меня остановить в желании убивать. ДеВель бежал за мной и пытался донести бесполезную информацию:
– Ан – величайший пилот из всех! Пожалуйста, не убивай его! Он мой идеал и кумир! Ну, пожалуйста! Он один отстаивал Обли от зансиви до прибытия эскадры адмирала!
– Где он?! – крикнула я, оглядываясь вокруг.
Астроил молча указал рукой на фигуру, которая безразлично копалась в инструментах рядом с бело-голубым звездолетом. Бить со спины я не считала допустимым, поэтому обошла объект ненависти по дуге. И замерла, как громом пораженная.
– Ах ты сукин сын! – задохнулась я.
– А из тебя отвратительный пилот, кто бы мог подумать! Но ты во многих областях так себе… – ответил мне капитан «Эртиона», но договорить свою искрометную тираду не успел, я зарычала и кинулась на него.
Мы покатились по металлу пола доков, я почувствовала, как под моим кулаком хрустнул нос противника и рассмеялась, но уже через секунду, он отшвырнул меня от себя ударом ноги в живот. Я задохнулась, но успела сгруппироваться в полете. Иногда кто-то пытался вмешаться, адмирал даже стал повышать голос, а ДеВель умолял меня не калечить звезду и легенду среди пилотов.
– Адриан! Из-за тебя, чертов ублюдок, погиб Эльмарко! Я тебе твою победу засуну в глотку!
– Дура! – рычал на меня мой внезапно обретенный брат, в попытке уйти из захвата. – Враг был у самой звезды! Если бы мы ждали, когда адмирал перестанет тупить, нас бы уже сожрали!
– Не трогай адмирала, скотина!
– Ну да, – фыркнул брат, делая мне подсечку, а я утянула его за собой обратно на пол и, оказавшись сверху, наносила удары. Но Адриан поставил блок и добраться до лица пока не удавалось. – Ты вечно себе выбираешь каких-то нерешительных страдальцев и чудаков! Одна эльфийская царевна что стоит!
Тут я уже и говорить ничего не стала, а лишь утроила силу ударов.
– Прости, виноват, – через мгновение спохватился брат и убрал руки, перестав защищаться.
Жалости у меня не обнаружилось, хотя спустя сто лет я стала спокойнее реагировать на подобные колкости, и я наносила удары по лицу Адриана, пока адмирал не подошел сзади и не оттащил меня. Я попыталась сопротивляться, но железный Астроил держал меня на удивление крепко, подавляя попытки вернуться к спаррингу.
Постепенно кровавая пелена рассеивалась вокруг, и я расслаблялась в руках адмирала. Астроил выждал некоторое время и тоже ослабил захват, который теперь больше напоминал объятия. Он поглаживал меня по голове и что-то успокаивающе шептал на ухо.
– Это просто стресс от боя, все хорошо, Ан не виноват, – говорил адмирал. – Мы все остро реагируем на потери и неудачи, все хорошо…
Рядом ДеВель помогал своему кумиру подняться из лужи крови. От лица брата осталась лишь кровавая каша, кровь текла по шее и капала на бело-голубую майку.
Он подошел ко мне и глянул голубыми глазами, которые даже на кровавом месиве выглядели неплохо.
– Прости, лишнее сказал, – снова настойчиво извинился он, но из-за разбитой губы слова прозвучали не совсем разборчиво. – Я обещал не упоминать… об этом. И вас, – он глянул на адмирала. – не хотел оскорбить. Вы отлично организовали оборону станции.
– Я понимаю, что вы еще не совсем пришли в себя после столь трудного боя, – жестко произнес Астроил. – Но подобные высказывания от младшего по званию я не могу оставить без внимания. Ступайте, вас должны осмотреть врачи.
Я весело расхохоталась.
– Эй, ты что, пошел служить? Какая прелесть! И за столько лет еще не дослужился до нормального звания?
Адриан напрягся, но затем покачал головой и махнул рукой, позволяя ДеВелю увлечь себя в направлении медотсека.
– Какого черта ты вообще оказался в Империи? – крикнула я ему вослед.
Я ощутила, как напрягся адмирал.
– Вы знакомы? – спросил он.
Мой брат на миг задержался у выхода из причального коридора и обернулся к адмиралу. А я только сейчас заметила, что вокруг полным-полно людей, военных, гражданских, десятки встречающих из почетного эскорта, что ждали нашего возвращения на спасенную станцию.
Да уж. Мы с братом всегда умудрялись омрачить любой праздник излюбленными дрязгами, дуэлями и ссорами.
– Адриан, шестой сын короля Леары Уэрдека и ненаследный принц Лидора, – свой статус он подчеркнул интонацией, словно еще раз извиняясь за лишние слова и напоминая о старом обещании, которое он нарушил. Я сдержанно кивнула, и брат ушел в лазарет.
Глава 25
Наша ссора с братом обсуждалась на всех уровнях довольно долго, пока власти не решили положить конец этим сплетням и пересудам, официально заявив, что мы родственники и наши конфликты никак не затрагивают споры между Леарой и Империей, а взаимные оскорбления между пилотом космофлота и наследной принцессой не носят политического характера. Я ощущала себя виноватой, как всегда, когда выходила из себя и позволяла шпилькам брата дойти до цели. Он удачно выбирал наиболее подходящие моменты и поводы для ссоры, в этом даже проявлялся некий темный талант, достойный удивления в своем постоянстве. Как ему только удавалось настолько метко бить, учитывая, что мы общались максимально редко и в свои тайны я его, понятное дело, не посвящала? Одна из многочисленных загадок нашей семьи.
Вся эта мелочная суета отвлекла меня и адмирала от скорби и горечи утраты Эльмарко. Я не так много общалась с капитаном «Дарион-74», как Астроил, но все равно успела проникнуться симпатией к коренастому Эльмарко с его тяжеловесной харизмой и приятной прямолинейностью. Он принадлежал к тому типу людей, что отличаются постоянством, честностью и глубинной добротой, им можно подставить свою спину, не опасаясь предательства.
Астроил, несмотря на внешнюю суровость, а подчас и даже жесткость, скорбел долго и глубоко, не на публику, а в одиночестве, в тишине своей каюты и вдали от чужих глаз.
Вечером в центральном зале «Бионса» прошла церемония прощания с погибшими пилотами. Похоронить в огне крематория и развеять прах смогли лишь троих пилотов, которые скончались от ран в больнице. Остальных же просто поглотили абсорбы без следа, оставив родственникам и друзьям лишь боль и память.
Уже ближе к ночи мы вернулись в каюту, придавленные тяжестью потерь.
– Я подобрал Эльмарко в далеком, холодном мире Теон, что вращается вокруг маленькой, голубоватой звезды. Ее колонизировали сравнительно недавно, а из-за удаленности и плохого климата, планета воспитывала в людях умение выживать, – говорил адмирал, лежа под ворохом простыней, а я свернулась у него под боком, слушая успокаивающий стук его сердца. – Население не было обременено ни высокими технологиями, ни моральными устоями, ни развитой культурой. Все, что привезли с собой первые колонисты, все ценности и достижения имперской цивилизации, через пять поколений оказались погребены под снежными буранами, лавинами с гор Пхар-трамт, выжжены лишениями и тусклым голубым светом маленькой звезды. Варвары, по сути дела, отброшенные в далекие века религий, суеверий и жестоких междоусобных войн.
Эльмарко командовал стражей, заведовал судебными тяжбами и поимкой преступников. Он судил их по древним для этого мира законам Империи, устаревшим, подчас бессмысленным. Ну, скажем, для самых страшных преступников у нас есть наказание в виде стирания личности и памяти, и осужденный учится заново говорить и мыслить под бдительным надзором психологов и ученых. Но на ледяном Теоне никогда не было ни нужных машин, ни врачей. Не было также ни единого повода для гуманизма. А Эльмарко боролся против самого времени, против перемен. Он видел в своем воображении и учебниках истории лучший мир, с великими ценностями, достижениями, культурой, и хотел привести Теон к этому оставленному прошлому.
Адмирал замолчал и чуть пошевелился, высвобождая из-под меня руку, чтобы налить себе еще один бокал амарики. А я думала, что только я могу выпить столько этой жгучей травяной настойки и не опьянеть.
– Ему не удалось далеко продвинуться, но то, что он прожил так долго, сохранил за собой пост главы стражи и все равно, несмотря на свои взгляды, пользовался уважением сограждан… много говорит о нем. Мне это сказало даже больше, чем можно представить. Совсем недавно мы с ним поссорились, – помолчав, добавил Астроил. Затем глотнул настойки и рассеянно погладил меня по голове и спутанным кудрям. – Эльмарко узнал, что я солгал ему.
В те времена, когда мы познакомились, шла война с зансиви. Я должен был успеть в одну из удаленных систем, но враг как-то узнал, что на неприметном транспортнике летит сам адмирал-командующий, и сел нам на хвост. Мы скрылись – перевес в двадцать раз был на стороне атакующих – но нас успели подбить. Мы едва дотянули до гиперперехода, а там уже мощности нашей машины хватило лишь выкинуть нас в открытый космос. Мы легли в дрейф, кое-как законопатили пробоину, пытались починить оборудование. Но все было тщетно.
В те времена защитные поля еще не подогнали под оружие зансиви, и весь мой корабль представлял удручающее зрелище. А поверь мне, пусть он и выглядел как транспорт, таковым он не являлся и вполне соответствовал статусу звездолета адмирала-командующего. Может быть, это нас и спасло. Мы смогли запустить вспомогательные двигатели и добраться до Теона. На посадку нас уже не хватило – фактически мы упали на ледяную поверхность планеты, и только снег, защитное поле и два маневровых двигателя спасли нас от смерти. Под самый конец, когда звездолет почти замер в глубокой расплавленной колее, за бортом поднялась метель, – адмирал замолчал и вытянул руку, разглядывая в мутном свете ночника шрамы, что шли по его бронзовой коже белыми штрихами. – Мы проверили содержание атмосферы. Приборы уверяли нас – за бортом пригодная для жизни планета, пусть и довольно холодная. А в скалах, у подножия которых мы разбились, таилась жизнь, почти целый город в недрах промерзших гор. О Теоне было мало информации, планету один раз исследовали, а после туда отправились три экспедиции колонизаторов. Они дважды отправляли беспилотниками отчеты, а после замолчали. Если бы не война, охватившая всю Империю, ими бы непременно занялись. Но пока было не до них.
Адмирал вздохнул. Помолчал. Глотнул настойки. Хмыкнул.
– Мы приземлились удачно. В эпицентр ледяной бури. Вместо снега вокруг корабля резвились под ураганным ветром тонкие пластинки льда. Наши приборы были неисправны и не предупредили об опасности. Я вышел первым, в скафандре, не предназначенном для такой погоды. Помню, было ощущение, что меня ударили плетью, сразу по всему телу. Очнулся я уже глубоко под землей. Надо мной хлопотали выжившие члены экипажа, а я чувствовал боль везде. Словно весь мир заполнился агонией.
Астроил вдруг чему-то горько рассмеялся и подтянул меня поближе.
– Мы застряли на Теоне почти на три месяца, пока не прибыла спасательная экспедиция. Кстати, во главе с Аном, то есть – с твоим братом. Да-да. Он уже более пятнадцати лет служит во флоте. Им пришлось обшарить три системы прежде, чем они нашли нас. И то случайно. Эльмарко… он вытащил тогда меня и других членов экипажа из эпицентра бури, развлекал меня и помогал встать на ноги. Он пытался помочь с поисками спасения в древних книгах и остатках великих технологий. Мы подружились. Это скрасило мое пребывание на Теоне, маленьком жестоком мирке, где больных детей отдавали богам снега и льда, а население очень хотело и нас отдать буре. Пришельцы, демоны, падшие с небес, – Астроил рассмеялся. – У нас были бластеры и летальное оружие, но с нами на Теон прилетело правосудие Империи и ее гуманизм. Нам отчаянно не хотелось устраивать бойню. Эльмарко… Эльмарко. Мог бы стать великим политиком, если бы не его доброта. Я позвал его с собой, ловко нажав на его стремление к знаниям и спасению своей планеты. Зансиви угрожают всем, ты должен пойти воевать. Империя даст тебе технологии, которые изменят мир к лучшему. Летим со мной, Эльмарко, там так много звезд. Я покажу тебе планеты, где не бывает снега, где больных детей лечат, а не убивают, где нет богов и демонов, кроме тех, что ты сам создашь. Я не сказал ему тогда, что такие агрессивные и регрессирующие планеты Империя сажает на многовековой карантин и ждет, чем кончится дело. Не было на Теоне ничего ценного, ничего. Кроме Эльмарко. И я увез его.
Астроил вздохнул. Он плакал. В своей манере, без слез, без причитаний, без всхлипов. Но тем не менее плакал, где-то глубоко в душе. А я вдруг поняла, что его терзает нечто куда большее, чем смерть собрата по оружию. Вопрос выбора далекого прошлого.
– Мы поссорились, когда он узнал о решении Империи по Теону. После окончания войны с зансиви, от ледяного мира мало что осталось. Без мудрого и доброго Эльмарко, жители скатились в варварство, кромешное и полное. Планету поместили на карантин. Возможно, через сотни лет, население возвысится и откроет паровые двигатели, а через тысячу… вернется в лоно Империи. Я едва отговорил Эльмарко от возвращения, грозил, что ему не дадут вернуться обратно, к звездам, просил не оставлять космофлот. Он – мой неофициальный заместитель, тот, кому можно доверить жизни людей, – Астроил вдруг спохватился, что говорит о нем в настоящем времени, словно Эльмарко Даст еще жив. Замолчал, глотнул еще амарики и больше ничего не говорил.
Я обняла его покрепче, затем едва уловимо коснулась лба Астроила, погружая его в магический сон. Вымотанный адмирал легко поддался моему воздействию, я едва успела подхватить опустевший бокал. Укрыла адмирала одеялом, поцеловала в иссеченную бровь и оставила в спальне отдыхать. Меня же сон не брал.
Я оделась, расчесала волосы и вышла в гостевой коридор «Бионса», где мы с адмиралом решили остаться на ночь и не возвращаться на потрепанный в битве «Платинум».
Кровавая станция оплакивала погибших. Стояночные коридоры опустели, разом лишившись сотен постояльцев. Стены главного зала смотрели на меня немым укором, взирая незримыми глазами погибших пилотов и названиями их кораблей. Могла ли я что-то изменить? Ошиблась ли я? Поиски ответов невольно, но неумолимо привели меня в лазарет, где лежал Адриан. За пару дней, прошедших с момента нашей драки, он давно оправился от моих пусть и жестоких, но не смертельных ударов. Но, как оказалось, он сильно пострадал и во время взрывов двух абсорбов, и еще раньше, в какой-то малозначительной битве. В последнем бою старые раны открылись, и теперь требовалось время, чтобы вылечить моего брата.
Он сидел на постели, читал книгу, старую, в пластиковом переплете, и что-то жевал. По лицу еще шли синяки от моих ударов, добавляя утонченным чертам моего брата страдальческий, мученический вид. И эта картина вдруг вернула меня в такое далекое прошлое, что закружилась голова и все замерцало вокруг. Я прислонилась к стене у входа и вздохнула. Убрать пластик стен и поместить на его место высокие витражи и камень лазарета Академии, положить меня рядом, на соседнюю койку. Добавить еще немного призраков: Шинмер, отправляющийся на смертный бой; нервная, грустная Элька у окна; серьезные, озабоченные проблемами деканы; Звездные, – сущие дети – решившиеся участвовать в величайшей битве.
Мне вдруг захотелось подойти к брату, ткнуться носом в его плечо и зареветь, словно и самой стать вновь ребенком. Он – единственный на сотни звезд вокруг живой свидетель другой эпохи, событий, создавших меня такой, какая я есть. Единственный член семьи.
– Пошла в Ватмаар, – вдруг не поднимая головы произнес мой брат. Его слова сочились такой злостью и болью, что я замерла и даже промолчала. Не дождавшись от меня реакции, он поднял голову. В его глазах сверкнули слезы, злые, мерцающие на кончиках длинных ресниц.
Я подошла ближе, ощущая не только его злость, но и боль.
– Это все, – хрипло произнесла я и откашлялась. – Это все – слишком много для всех нас. Столько людей погибло…
– Не говори мне о смертях тех, кого ты и не знала! – огрызнулся он, но я отчетливо поняла – он злится не только на меня, но и на весь мир. И словно в подтверждение моих догадок, он произнес, – меня выперли из космофлота, как венценосную особу – мягко и красиво. А могли за подлог личности и под трибунал отдать. Мой корабль превращен в артефакт и конфискован Империей для исследований. Погиб Эльмарко и Лоуренс, и скольких еще недосчитается флот? А наши враги скоро вернутся.
Адриан отложил книгу и зло прищурился.
– Ты хотя бы представляешь, какую кашу заварила? Как разгневан Император – две культовые личности этой войны не принадлежат к жителям Империи!
– Да к черту этого Императора, – попыталась сказать я.
– К черту тебя! Я восемнадцать лет добивался звания, чтобы свободно летать, для меня это не пустой звук! – повысил голос мой брат. – Я собирал этот корабль пять лет, с самого окончания войны. И получил возможность вернуться домой! А из-за тебя все пошло прахом!
– Ты сам идиот и провоцировал меня как мог!
– Так кто же просил упоминать Лидор! Истеричка! Свели бы все к драке между пилотами!
– А кто тебя за язык дергал, ублюдок? Ты же сам сказал, откуда ты!
– Пошла вон отсюда, дура! Ползи обратно в постель к адмиралу и умоляй его о милости! Ты же только так можешь решить любой вопрос!
– Истеричный придурок! – выкрикнула я и поспешно вышла из палаты, боясь, что снова потеряю контроль и начну бить брата. А за исход такого поединка я бы не ручалась. Как показал наш далекий бой в Академии – Адри объективно сильнее и древнее меня.
Мне во след раздался крик слепой ярости, а в закрывающуюся дверь полетел поднос. Я увернулась от него и на глазах изумленных врачей покинула лазарет, послушавшись совета старшего братишки. Астроил спал в постели, и сон стер с его лица скорбь и усталость, на время превратив железного человека в юного мальчишку. Я обняла его, прижавшись всем телом и ощущая невероятную тишину и спокойствие. Давно забытое ощущение теплоты и нежности.
– Наверное, я бы смогла полюбить тебя, железный человек, – шепнула я спящему адмиралу, поправляя сползающее одеяло.
Когда я захотела поцеловать Астроила на ночь, я замерла, встретившись с ним глазами. Он не спал. Первое, что я ощутила – испуг, затем облегчение. Адмирал молчал и улыбался, легко, едва уловимо, но очень тепло.
– А я тебя люблю, принцесса, – шепнул он в ответ. – И ничем на свете я не дорожу так сильно, как нашими отношениями.
Я ощутила болезненный укол в сердце, острый, страшный. Старая рана, нанесенная тем, кто ставил принципы, убеждения и идеалы выше нашей любви. И след на запястье, которому уже больше ста лет, все так же привычно и фантомно заныл.
– Я прогоню призраков, – шепнул мне адмирал, вновь безошибочно угадав мои мысли. Он перехватил мою руку, которая бездумно растирала запястье другой, и поцеловал ладонь. Затем потянул к себе, и от одного этого движения в полутьме у меня по телу разлился сладкий жар и томительное предвкушение. Я с трепетом ощутила тяжесть Астроила на себе, его прерывистое дыхание и влажные поцелуи на шее. Затем он чуть отстранился и улыбнулся. – Ты назвала меня «Железным человеком»? Кстати, впервые нравится данное мне прозвище!
Часть 4. Тьма и свет. Глава 26
Мы с ДеВелем спустились на одну из густонаселенных и высокоразвитых планет системы, наслаждаясь кратким мгновением мира и тишины. Из центральных миров Империи к нам прилетели транспортники с образцами передовых разработок, и теперь все крейсеры комплектовались новым видом орудий, которые в идеале должны были пробивать оболочку абсорбов. Я выложила командованию все свои мысли о работе стабилизаторов и об их пагубном влиянии на врага. Мы готовились дать отпор абсорбам, если они придут. Все системы Империи были готовы к бою.
А пока мне хотелось подышать свежим, планетарным воздухом. В данную же минуту ничего не хотелось так сильно.
Стеклянные двери разъехались в стороны и выпустили меня в освещенный огнями ночной мир. Высокая и широкая лестница бокового входа в космопорт делала три величественных прыжка и упиралась в мощеную плитами дорожку. А за ней мерцал узкий декоративный канал, делящий улицу вдоль строго пополам. Я медленно спустилась вниз, мимо темных зарослей по бокам, увенчанных огромными цветами и странными каменными композициями. Декоративные кусты с розоватым оттенком едва заметно шевелились под порывами легкого ветра, а по воде канала шла искрящаяся огнями рябь.
Так тихо! Космопорт стоял на отшибе, вдали от основных городов, чтобы обезопасить жилые массивы от последствий возможного крушения звездолетов при посадке. Поэтому надо мной не нависали громады зданий, застилающих небо. Конечно, здание космопорта окружали десятки других, в двенадцать-пятнадцать этажей высотой: административные корпуса, отели, рестораны, посольства и представительства различных корпораций и ведомств. Если бы я недавно приехала из Лидора и магических миров, я бы назвала это место городом, но я в Империи уже давно. Города-полисы насчитывали иногда и миллиард жителей. А на густонаселенных планетах обычный город – это то, что больше пятидесяти миллионов населения. Все остальное – лишь поселения.
Воздух был сладок и прохладен, он пах разогретыми дюзами кораблей, живительной влагой открытых водоемов, цветами, густой зеленью и сырой землей. Ветер путал локоны моих волос, трепал край короткого платья, словно хотел задрать юбку, как подвыпивший гуляка. Я присела на край каменных перил и вздохнула. Наверху, за сверкающими дверями космопорта, в кафе главного зала ожидания сидел ДеВель в компании Адриана и двух других пилотов, они обсуждали войну и возможные пути развития событий. А я все никак не могла выкинуть из головы подслушанный разговор. Точнее его обрывок, и то, что я не знала начала этой беседы, сводило с ума. Воображение рисовало всевозможные варианты, отчего я казалась не просто задумчивой, а откровенно отсутствующей в этой реальности. И, чтобы не выдать себя Адриану, я ушла сюда, на воздух.
Вчера, перед вылетом на планету, я много думала о нашем последнем разговоре с братом, и меня начали терзать сомнения. Он вел себя странно, очень странно! Адриан крайне редко выходил из себя, всегда оставаясь хладнокровно-насмешливым. А за долгие годы совместной жизни и непрекращающихся ссор, я не один раз искала способы выбить брата из колеи. Да малейшее повышение голоса с его стороны было большой победой и демонстрацией слабости! Он старался не показывать эмоций. Так что же произошло в лазарете?
Я застала его в расстроенных чувствах и посему удостоилась чести лицезреть Адриана Великого во гневе? Нет, я могла бы поклясться, что сама стала причиной этого шквала, а вовсе не мое неудачное появление.
Он действительно так дорожил своей службой во флоте Империи? Злился, что потерял свой корабль? Насчет последнего – Адри не был дураком, он понимал, что мои действия спасли жизнь всем нам и помогли победить абсорба. Что же тогда?
Хотя бы часть ответов я нашла вчера, когда шла в лазарет, чтобы попытаться поговорить с братом более конструктивно. Перед самой открытой дверью в палату к Адриану, я ощутила прилив дурноты, напоминающий о моем старом недуге и неизбежности смерти без должного лечения. Почему-то именно сейчас умирать расхотелось, и апатия, сопровождающая меня в последнее время, куда-то пропала.
Я прислонилась к стене и ждала, когда темнота вокруг рассеется, а сердце перестанет бешено стучать. И услышала, что Адриан не один в палате.
– Это занятная история, я подумаю над твоим предложением. Но прежде скажи мне – как и когда ты оказался в Империи? – спросил голос адмирала. Я замерла и чуть отстранилась от дверного проема, чтобы не выдать своего присутствия. – Хочу услышать правду.
Пауза. По коридору прошел хирург-негуманоид, что-то разглядывая в своем щупальце.
– Давно, вместе с Диорой. Она уехала из Леары в истерике, и я опасался, что наша семья сократится на одного человека. Не могу сказать, что сильно хотел покидать страну ради эскорта сестры… но тех, кто любит ее, рядом не было – трое самых близких для нее братьев отсутствовали. Остальные не осознавали серьезности ситуации. А у меня еще осталась капля ответственности и здравого смысла. Конечно, если бы я знал, что Ди поехала в Империю – самый сложный для путешествия мир – плюнул бы на свою совесть и остался в Леаре заниматься делами. Но раз уж оказался… хотел поймать и вернуть домой, хотя бы и силой, пока не натворила глупостей. Но след сестры пропал на Золотой Искре, и до начала войны с абсорбами я не видел ее.
– Знаешь, ты мне всегда нравился как человек и пилот, – сухо произнес голос адмирала. – Но я начинаю против своей воли негативировать тебя.
– Не будь предвзят, наши отношения с сестрой всегда были такими, – не менее сдержанно ответил брат. – Мы ссоримся, бьемся на дуэлях… Пусть тебя не смущает наша драка. Обычные, пусть и темпераментные, семейные взаимоотношения…
Адмирал хмыкнул.
– Не скажи. Не во всех семьях считается нормальным братьям спать с сестрами.
Повисла неловкая тишина. Это не было великой тайной, но отец всегда настаивал, чтобы за пределы королевского дворца и самой Леары данная информация не просачивалась во избежание щекотливых политических ситуаций. Самим же лидорианцам, воспитанным на других ценностях, было глубоко плевать на личную жизнь нашей семьи, главное, чтобы мы выполняли свой долг перед государством и жителями. И как об этом узнал адмирал?
– Мы никогда не спали с Диорой, – сухо отрезал Адриан. – Умерь свою неуместную ревность.
Снова тишина.
– Ты хочешь сказать, что живя со второй из старших сестер – а большинство существенно младше – под одной крышей столько лет, имея доступ к ее спальне и массу возможностей, ты не предпринял ни одной попытки? – судя по интонациям, Астроил ехидно улыбался.
– Мы никогда не ладили, и чаще всего – дрались…
– Не предпринимал, – решительно перебил его адмирал. – Совершенно точно, теперь верю.
Тишина. Многое бы я отдала за то, чтобы видеть их лица. Особенно Адриана.
Через несколько секунд брат не выдержал.
– И отчего у тебя возникла такая уверенность? Вдруг я соврал? Что будешь делать и что это изменит? – попытался ударить в ответ уязвленный братец. – И чему ты улыбаешься?
– Своим мыслям, – удовлетворенно вздохнул Астроил. – Радуюсь, что ты – отличный пилот, прекрасный тактик и совершеннейший профан в отношениях. Я опасался конкуренции лишь со стороны братьев Диоры, наслышанный об их качествах. Но теперь, я понимаю, какое пагубное воздействие оказала на вас всех близость и вседозволенность. Никогда она не станет воспринимать всерьез, как мужчин, членов своей семьи. Ди не принадлежит к числу тех, кто выходит замуж за одноклассников или друзей детства. А вы так и не переросли детских схем поведения.
– Откуда такая уверенность? – судя по голосу, Адриан устало признал поражение в этой странной словесной войне. Он и был бы рад уколоть адмирала, но пока не находил достойного способа.
– Если бы ты рассуждал как мужчина, а не как старший братишка строптивой девчонки, ты бы давным-давно во время дуэли прижал бы ее к стенке, а не пытался поставить ей синяки в драке. Не смотри так. Если бы ты поймал ее, выгодно зафиксировал и начал раздевать – как и положено взрослым мужчинам – ты бы не получил в глаз. Ибо Диора тоже бы переняла взрослую схему поведения, а учитывая ее пристрастия, ваша дуэль продолжилась бы уже в новом формате к взаимному удовольствию и ее полной капитуляции. Ты мог бы это знать, если бы вы спали хоть раз. Поэтому я спокоен. Ты и – я уверен – другие братья воспринимают отношения с сестрами как детскую игру, невинную забаву. А это не тот уровень, чтобы заинтересовать Ди. – Пауза. – Я даю добро на ваши совместные полеты. Выздоравливай, Ан.
Я не успела вовремя спрятаться, но выходящий из палаты адмирал невозмутимо прошел мимо, лишь на мгновение мне улыбнувшись уголком губ. Хитрец и манипулятор! Но ведь он более, чем прав.
Но в его словах я слышала отзвуки звенящего голоса мертвого эльфа, который когда-то говорил нечто подобное. Отогнав от себя призраков, я пошла мириться с братом.
Я встала с перил каменной лестницы и спустилась вниз, к мерцающей воде канала. От нее веяло прохладой и сыростью, а тишина глубокой ночи вокруг убаюкивала. Замер гул звездолетов, а города, что находился в отдалении, почти не было слышно. Вкусный воздух, как я от него отвыкла!
Вопросы кружились вокруг меня плотным роем подобно насекомым на болотах, отчего я едва ли обращала внимание на то, что происходило вокруг. Лишь краем сознания отметила, что похолодало, а ветер замер, оставив кусты и цветы в покое. Гладь канала перестала покрываться мерцающей рябью и отразила далекие звезды. Я глянула в небо, где огненной полосой на фоне черноты заходил на посадку очередной звездолет.
Адриан обещал рассказать, как ему удалось без временных стабилизаторов защитить свой корабль от абсорбов. И в это время так нагло смотрел на меня, что я не сомневалась – в этом рассказе он попытается снова показать свое превосходство и уколоть мою гордость. ДеВель заглядывал в рот брату и ловил каждое слово, предатель! Его поклонение Адриану выводило меня из себя, расшатывая и без того угробленную нервную систему.
Я снова присела на перила, но уже у самой воды канала, не спеша вернуться в шумный зал ожидания космопорта. Один из пилотов обещал нас сводить в лучший на планете ресторан и достать билеты на световое шоу под открытым небом завтра ночью. Судя по утихающему гулу, звездолет удачно завершил приземление. Я вздохнула и снова прокрутила по кругу вопросы, что не давали мне покоя, усиленно отгоняя мысли об Астроиле и моей болезни.
Мое внимание привлекло движение по ту сторону канала. В тени нависающего здания я заметила темную фигуру, явно наблюдавшую за мной. Вышедшая из-за облака крохотная луна высветила грязного оборванца, прячущегося у обшарпанной стены. Нищие в космопорте? Не удивительно, учитывая, что я видела на нижних уровнях «Бионса». Звездная система, где мы находились, по уровню социального благополучия была так себе, хоть и не самая удаленная.
Другой попрошайка появился из-за темного укрытия ажурных декоративных кустов, что раскинулись у подножия лестницы. Этот был так же одет в лохмотья, худой, болезненного вида, с глазами, едва различимыми в контрастном свете луны.
