Текст книги "Маг черного солнца (СИ)"
Автор книги: Войт Крис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)
Глава 15
Через десять минут твердый голос, донесшийся из динамиков, заставил нас вздрогнуть.
– Говорит Эльмарко Даст, обнаружен корабль разведчика «Кортратс», на сигналы не отвечает. Приказываю звездолетам в секторе тринадцать перехватить судно.
Вскоре, через долгие два часа гробовой тишины, удалось обнаружить и догнать его корабль, который без видимых повреждений летел на автопилоте. Два транспортника остановили его движение магнитными захватами. Сканеры звездолетов сектора просветили «Кортратс».
Корабль был пуст.
Оранжевые точки на нашем экране неуклонно двигались к станции. Эльмарко дожидался момента, когда атака на объекты будет уже неизбежна и они окажутся под прицелом максимального количества кораблей.
– Что-то не сходится, – пробормотал ДеВель. Я косо глянула на пилота, и тот тихо пояснил: – Дестер, пилот-разведчик, сказал, что объект светится, но наши сканеры не зафиксировали никакого излучения. Не было света. Так почему он его увидел? Увидел глазами то, что не фиксируют приборы?
Я передернула плечами и продолжила неотрывно смотреть в черноту космоса, где неслись невидимые моему взгляду объекты.
– Я правильно поняла, что мы понятия не имеем, что убило пилота?
– Мы не знаем, как. Он просто исчез, ни следов крови, ни останков.
Вдруг оранжевые точки пропали с мониторов. Эфир наполнился неясными ругательствами и возгласами. «Дарион-74» связался со станцией, но это не было ошибкой алгоритма – ее сканы действительно не смогли обнаружить объекты едва ли не во всей системе.
– Космические корабли-призраки, – задумчиво произнесла я, прикрывая микрофон. – Внезапно появляются и так же неожиданно уходят. А те, кто подходит к ним слишком близко – исчезают бесследно. Старая легенда, почему бы и не в космосе?
Пилота моя идея не вдохновила, он начал спешно прочесывать все частоты и увеличивать зону сканеров.
– Вот же! – выкрикнула я, хватаясь за штурвал одновременно с ДеВелем.
Приборы с небольшим опозданием дали предупреждающий сигнал – если верить радарам, прямо перед нашим носом снова появился корабль-призрак, Он заполонил собой все лобовое стекло, свет звезд полностью угас, словно мы смотрели в бездну.
Я глянула на проекцию: мы едва успели уклониться от летящей на нас непонятной оболочки, которая уже и не напоминала неправильный овал, все больше приобретая сходство с монстром из океанского глубоководья. Но мы видели только черноту, и лишь боковым зрением я замечала редкие серебристые искры. ДеВель вывел на лобовое стекло проекцию, чтобы хоть как-то видеть объект.
Я тут же, не раздумывая, открыла стрельбу из всех пяти орудий в упор по противнику. Понимая, что нарушаю субординацию и, возможно, начинаю войну с кем-то неизвестным, я все же решилась стрелять.
И через секунду, когда из наушника донеслись быстрые команды, я поняла, что не ошиблась – этот маневр был нужен врагу для прямой атаки на флагманский корабль всех сил системы, на «Дарион-74». Эльмарко едва ушел от попытки захвата его корабля чернотой, и открыл стрельбу из своих бортовых орудий.
Я прекратила стрельбу, когда ДеВель увел нас с нужной траектории. Вскоре, мы завершили маневр и вновь могли стрелять по противнику. Но я видела, что ни наши атаки, ни даже залпы «Дарион-74» не производят никакого эффекта. Снаряды просто исчезали в черноте врага, импульсы не проходили сквозь нее. Мы просто тратили боезапас, энергию своих реакторов и вырабатывали ресурс орудий.
– Нам нужны скафандры, – крикнула я и, быстро освободившись от ремней, побежала в трюм. Несмотря на то, что мы еще не разложили весь груз, я довольно легко нашла скафандры. Обрадовало, что это была автоматизированная версия, быстрая в использовании. Уже через минуту я вернулась в рубку облаченная в боевое снаряжение и кинула упаковку с костюмом ДеВелю. – Надевай, пригодится.
При такой непробиваемости врага чаще всего может оказаться эффективным только таран. А в космосе он грозит разгерметизацией. К тому же, если верить приборам, наш противник обладает феноменальной маневренностью и скоростью, что может вызвать столкновение в любой момент.
Пока мой пилот надевал костюм и шлем и активировал регенератор «сухого» кислорода, я вела «Солнце», кружась вокруг врага вслепую, по приборам. Приходилось доверять телескопам и сканерам «Бионса» и надеяться, что алгоритм не подведет.
Второй противник преследовал «Дарион-74», который включил форсаж и пытался добраться до станции, под защиту огромных орудий «Бионса» и их магнитных захватов.
Первый же пришелец явно решил плотно заняться нами. Подчиняясь наитию, я включила защитное поле, и как оказалось – не зря. Вскоре, нас ослепило что-то, что можно было назвать светом. Но скорее – какое-то неизвестное прежде излучение. Защитное поле немного умерило сияние, к тому же я невольно выставила магическую защиту вокруг рубки.
Это фиолетовое мерцание заполнило все вокруг, оно просачивалось через стены, металл перегородок, пластик, и даже мои руки, лежащие на штурвале, стали едва заметно переливаться.
– Мы угодили в его оболочку, зуб даю! – прошипел ДеВель, сжимая рукояти управления.
– Тогда вперед, пока еще выдерживаем. Нужно попытаться найти центр этого корабля или явления! – крикнула я в ответ.
Мы резко включили форсаж, и «Солнышко» вздрогнуло, задрожало и едва слышно заскрежетало, пытаясь прорваться через вязкое свечение. Лететь приходилось вслепую, ибо все вокруг утонуло в фиолетовом мерцании, как до этого – в полной темноте. Слезы текли по моим щекам, но я все равно всматривалась через лобовое стекло, пытаясь увидеть хотя бы малейшее затемнение. А ведь сколько лет я ругалась на эти смотровые иллюминаторы! Сейчас, когда наши приборы слепы, мы могли доверять только своим глазам.
Я едва слышно шептала защитные заклинания, так как чувствовала, сияние хочет пробраться в рубку, оно пыталось просочиться вовнутрь, но пока этого не удавалось.
– Это не черные дыры, они летают как корабли, не черные дыры… – бубнил себе под нос ДеВель. – Значит, мы не можем попасть в сингулярность, нет не можем…
– Огонь! – крикнула я, хотя управление всеми орудиями и так было в моих руках. Наверное, чтобы отрезвить своего пилота. Несколько секунд ничего не происходило, но вскоре мерцание начало гаснуть, затухать. И я разглядела темнеющее ядро, оно тоже перетекало и менялось, но состояло из чего-то другого, более плотного и не светящегося. Я чуть откорректировала движение и снова нажала на рычаги, открывая огонь. Заработали все пять орудий.
Оболочка вражеского корабля стала пульсировать и дрожать вокруг нас, а вскоре, и вовсе исчезла, оставив под беспрестанным огнем наших пушек обнаженную внутреннюю капсулу, словно маленький кусок черноты. Казалось, что я ослепла, таким резким было возвращение к космической темноте после яркого мерцания. Загорелась красная лампочка, сообщающая о скором перегреве орудий, но я не убирала рук с рычагов, продолжая поливать огнем врага.
Внезапно, ослепительная вспышка заполнила все вокруг, не оставив теней. Яркий свет вспыхнул и погас, оставив меня в непроницаемой тьме. Безмолвный взрыв словно уничтожил все вокруг.
Тишина давила на уши, а темнота… Я выбросила вперед руку и попыталась зажечь огонь, но поняла, что не чувствую рук. Я снова за Стеной? Снова среди шептунов и промозглого ветра? Где я?
А может быть, этот взрыв означал, что я просто погибла? И сейчас я стою за чертой, в ожидании нового света. Настоящая невесомость, ни тела, ни ощущений, ни ориентиров. Абсолютная пустота, где нет ничего…
Раздался невероятно громкий визг, заставивший меня забиться в агонии, выгнуться и закричать, затем все стихло. Но ощущения вернулись. Мои пальцы до боли сжимали штурвал, и я заставила их отпустить гашетки. Я ощущала странный жар от скафандра, слышала свое быстрое дыхание. И на меня накатилась волна боли.
Это все было не так уж страшно, если не упоминать о том, что я ослепла.
– ДеВель, ты здесь? Ты цел? – мой голос нарушил звенящую тишину вокруг, но ответа не последовало – «Дарион-74», это «Черное солнце», вы меня слышите? «Бионс», вызывает «Черное солнце»… Кто-нибудь, отзовитесь!
Тишина. Гробовое молчание эфира и реальности, заставляли до боли сжимать штурвал и кричать в пустоту, в надежде, что меня кто-нибудь услышит.
– «Бионс», вызывает «Черное солнце», ответьте…
– Это «Дарион-74», капитан Эльмарко Даст, смените частоту на общественную…
– Я не могу, я ничего не вижу, – ответила я, ощущая как по лицу бегут слезы из воспаленных, ноющих глаз. Я даже не могла в скафандре пощупать их, чтобы понять, а не сами ли глаза сейчас вытекают. Но каким же облегчением было слышать этот приятный голос. – Первый пилот ДеВель не отвечает…
– Успокойтесь, все хорошо, мы сейчас возьмем вас на буксир и доставим на станцию для лечения. Вас контузило взрывом вражеского корабля, многие получили подобные повреждения и уже идут на поправку, – ровный голос Эльмарко успокоил меня.
Я усилием воли отпустила штурвал и откинулась в кресле, надеясь, что второй пилот жив и здоров. Мне казалось, что я на миг провалилась в сон, от ощущения безопасности и конца битвы, я почувствовала физическое облегчение. И усталость не заставила себя ждать.
Я очнулась, когда ощутила толчки от захвата: судя по всему, мой корабль затащили в трюм какого-то другого, большого судна. Вскоре зашипела дверь на «Солнышке», и я завертела головой, пытаясь получить больше информации.
– Все хорошо, это Эльмарко, вы на «Платинуме», имперском крейсере. К вам сейчас подойдут медики и помогут добраться до лазарета, не паникуйте, – снова раздался в наушнике голос.
Я ощутила, как чьи-то руки сняли с меня шлем, затем чуть ощупали лицо, вскоре с меня стащили скафандр, правда, некоторые части почему-то не снимались. Я попыталась их пощупать, но мне не дали. Спокойные, убаюкивающие голоса, советовали лечь на носилки и не двигаться.
– Где мой второй пилот?
– Проверьте другой скафандр! – скомандовал женский голос. – Что с ним?
– Жив, без сознания.
Пока меня перекладывали на носилки, мое богатое воображение изобразило живой скафандр, заставив меня чуть истерически хохотнуть. Сразу вернулась пульсирующая боль в голове и глазах.
– Тише, все хорошо, – раздался надо мной знакомый голос, и рука скользнула по моему лицу. Раньше, чем я успела сориентироваться, мне вкололи снотворное, погружая в медикаментозную кому.
Я очнулась в белоснежной капсуле. Все вокруг сияло, я ощущала это даже через закрытые веки.
– Не открывайте глаза, – проинструктировали меня.
Вскоре на лицо легла прохладная, влажная повязка и стало значительно темнее. Боли я не чувствовала, но нужно отметить, что и тело я не сильно ощущала. Все словно зависло в тумане, и голоса приходили откуда-то издалека, пробиваясь через мутную завесу.
– Здравствуйте, я ваш врач, – произнес голос, явно принадлежащий пожилому человеку. Я ответила на приветствие, и мужчина продолжил:
– Вас ранило при столкновении с аномальным объектом, которое вы называли, судя по записям, фиолетовым свечением, а позднее – задело взрывом, когда враг был уничтожен. Вашим глазам нужно время, чтобы прийти в норму, поэтому пару дней вам не стоит их открывать на свету. Ожоги мы уже обработали, в тех местах, где скафандр прикипел к коже. Видимо, это тоже было вызвано свечением вражеского корабля. А теперь скажите мне, как вы себя чувствует?
Я разлепила губы и ощутила на них трубочку, сделав пару глотков воды, я смогла произнести:
– У меня за спиной много боев, так что есть с чем сравнивать. Терпимо. Меня больше интересует состояние моего второго пилота и полная информация о ходе и результатах сражения.
– Охотно верю, – добродушно рассмеялся врач. – Я лишь могу сказать, что ваш второй пилот пока без сознания, мы сейчас долечиваем его легкое, которое плохо перенесло нагрузки. Но его глаза и кожа почти не пострадали. Думаю, вы поправитесь практически одновременно. А сейчас вам нужно поспать. О других моментах вы узнаете позже.
Подумав, я решила, что заслужила немного отдыха, и позволила темноте унести себя как можно дальше.
В следующий раз я очнулась и не увидела яркого света вокруг. Все тонуло в серости и тишине, я подняла руку и снова нащупала повязку на глазах.
Однажды в детстве я так же ослепла от праздничного фейерверка, когда он взорвался прямо у меня в руках. Кожа на пальцах чуть обгорела, но куда сильнее пострадали глаза. В те дни меня неотступно сопровождали братья, Донат и Маркел. Они помогали ходить по бесконечным лестницам замка, выбирали за меня во время обеда куски повкуснее, следили, чтобы никто из других членов семьи надо мной не подшучивал. Это было так мило. Именно тогда мне открылось, что далеко не многие мужчины смогут меня преданно и нежно любить, ведь я мила и беспомощна только в моменты страшных болезней и ранений. Тогда, во тьме, я увидела истину: сильной женщине сможет помочь только еще более сильный мужчина.
В сегодняшней тьме я оказалась среди далеких звезд, и нет братьев, что будут держать за руку, и нет дракона, что станет катать на своей спине, чтобы я не спотыкалась, гуляя пешком.
– Здравствуйте, это Эльмарко, – представились из темноты, отогнав воспоминания и ненужные мысли. – Здесь со мной капитан первого ранга Лоуренс и командующий крыла разведчиков Герон. Остальные, в том числе, первый советник Императора, сейчас слушают наш разговор по видеосвязи. Вы находитесь на крейсере «Платинум», через два часа мы будем на станции. Там состоится важное мероприятие, традиционное для «Бионса».
– Принцесса Диора, я бы хотел выразить вам благодарность за уничтожение врага. Лично от себя и всей Империи. Но красивые слова мы прибережем для церемонии, – произнес Илиим. – Прежде всего, нам нужно знать подробности.
Я описала всю битву, даже незначительные нюансы, ощущение тьмы и тишины вокруг, даже собственные мысли.
– Сколько меня не было? Эльмарко говорил, что «все уже пошли на поправку», значит, «Солнце» было последним кораблем, которое взяли на стыковку.
– Вас не было трое суток, мы уже думали, что вы погибли. Ваш корабль внезапно появился недалеко от места крушения вражеского судна. Вы стреляли в пустоту некоторое время…
– Илиим, вы же понимаете, что я знаю о том, что находится в трюме «Солнца», – осторожно произнесла я. – И именно в этом содержимом, на мой взгляд, кроется разгадка.
– Не исключено, – ответил первый советник спокойно, без тени негодования. По его голосу мне показалось, что сейчас рядом только те из высших чинов, что знают об испытании стабилизаторов. – В любом случае, мы будем обдумывать ситуацию. Эльмарко расскажет вам о ходе битвы и введет в курс дела. Выздоравливайте… Предлагаю окончить беседу и приступить к делам. Если, конечно, Второй Советник не желает взять слово…
Я вздрогнула, словно мне за шиворот кинули кусочек льда, но быстро взяла себя в руки. Это было ожидаемо – такая серьезная битва, столько чинов и я в самом эпицентре, и чтобы Астроил не появился… сомнительно.
– К церемонии все готово, «Альтос» через час будет на станции, – произнес голос, от которого все внутри меня перевернулось. – А после у нас будет время на гипотезы и совещания. С госпожой Диорой мы поговорим лично, когда я прибуду на «Бионс», если она того пожелает.
Я вздохнула, осознавая, что угадала, и Астроил был очень близко ко мне все это время. Но от мысли, что он будет рядом в эти дни темноты, и я смогу почувствовать его поддержку… мне на удивление стало теплее и светлее. Поэтому, я даже не удивилась, когда услышала свой голос:
– Буду рада встрече с вами, адмирал-командующий.
Глава 16
Мы стояли на помосте, я ощущала под рукой металл перил и слышала шум сотен голосов вокруг. ДеВель, молчаливый и замерший, стоял рядом. По другую руку я ощущала биение сердца железного адмирала. Он на небольшом звездолете лично доставил на «Бионс» куски кораблей с гербами и названиями – кораблей, погибших в бою против неизведанного противника.
– Судьба вновь свела нас с могущественном врагом, – начал свою речь адмирал-командующий, а оборудование усилило его твердый и хорошо поставленный голос, разнося по всей станции. – И как это бывало прежде, первыми новую угрозу встретили отважные летчики и солдаты станции-форта «Бионс». Империя объявляет о начале новой войны, открывается эпоха будущих побед и потерь во имя выживания человеческого вида среди бесчисленных звезд. Враг не оставил нам выбора, не пошел на контакт, не стал искать мирных путей. Он выбрал войну. Но пусть мы не начинали этот конфликт, я верю, что Империя его закончит, как множество раз было прежде. И все мы – пилоты, солдаты, техники – сделаем победу реальностью и защитим мирные колонии и планеты от угрозы, – он на время замолчал, пока где-то впереди раздавались шорохи. – Мы увековечиваем в стенах «Бионса», в нашей памяти и в истории человечества пилота «Кортратса» Дестера Рада, первого, кто увидел врага в лицо. Пилотов «Перта-4» Кломана и Фила Эланов, братьев, что пошли в атаку, защищая капитана Эльмарко и его корабль. Пилотов «Зеленой феи» Бели Рея и Стивенсона Кура, которые, не обладая вооружением, пошли на таран противника. Капитана «Крема» Рустаса Ила, что отважно принял свою смерть в бою с неизвестным противником. Эти имена вписаны в историю и наши сердца. Также мы запоминаем первую победу, добытую пилотами «Черного солнца» Диорой Лидорианской и ДеВелем Арлуа, и помещаем на стену голограмму врага, так как от его корабля не осталось ни одного куска. Я верю, что пройдет время и мы встретимся здесь снова, чтобы повесить на стене символ последнего поверженного врага. А пока будьте сильны и тверды в преддверии надвигающейся угрозы и верьте в силу Империи и свою собственную отвагу.
– Это не все корабли, на стенах, – прошептал ДеВель, наклонившись ко мне. – Это только первые и последние потери станции в каждой из войн. Там… там висит знак корабля моего отца. Он погиб в битве с зансиви, сгорев в пламени их пушек.
Я нащупала в личной темноте его руку и сжала ее, выражая свою поддержку и участие. Раздалась странная музыка, лишь отдаленно похожая на гимн Империи, и все замерли, вслушиваясь в эти тревожные переливы, ощущая всей кожей приход новой, неизведанной эпохи. Мелодия переливалась, отражаясь от металлических стен, металась набатом в узком пространстве, заставляя сердце биться в ритме марширующих на битву войск. Мне была знакома эта музыка, ода чести и войне.
Сегодня утром из больницы меня забрал лично адмирал. Я смирилась с неизбежным и, ощущая угрызения совести, была куда податливее. Найдя в темноте теплую руку Астроила, я извиняюще ткнулась в нее носом. Неожиданноон привлек меня к себе и крепко обнял, без лишних слов. Я попыталась попросить прощения за китель, брошенный в вентиляции, за использование его лица, за кровь, взятую сверх меры, но он приложил палец к моим губам, заставляя замолчать. Он же сам тихо извинился за ложь о решении Императора и свой эгоизм.
Пожалуй, этот момент был единственным, когда Астроил действительно открылся и поддался чувствам, а не вел точно рассчитанную игру. Я ничего не видела, только чувствовала тепло адмирала, запах его волос и парфюма, слышала, как стучит в моих ушах его сердце.
Он помог мне одеться в парадные одежды, расчесал мои кудри, беспорядочной волной шедшие до подбородка, зашнуровал туфли на моих ногах. Это было удивительно: ощущать все эти легкие прикосновения, в полнейшей тишине и даже без сексуального подтекста. Что-то изменилось в Астроиле, в его молчании я искала скрытый смысл, но не могла понять, что же так повлияло на него.
Адмирал подал мне руку, помог добраться до места, где проходило мероприятие, поддерживал и направлял. И молчал. Я в свою очередь почти забыла о собственной боли, и мне отчаянно хотелось узнать: почему он молчит?
Все это отвлекло от мысли, а не было ли сейчас в толпе тех, кого я била в том баре? Что сейчас читается в глазах собравшихся? Это оставалось для ослепшей меня загадкой. Я лишь слышала дыхание сотен людей, хорошо поставленные голоса политиков. Они произносили трогательные речи, сообщали, что крейсер «Платинум» задержится в системе для защиты станции, что семьям погибших выдадут награды и премии, помогут тем из родственников, кто нуждается в поддержке.
– Пойдем, я обещал обед, – тихим голосом произнес ДеВель и увел меня с церемонии. Не могу сказать, что очень хотела слушать эти пространные речи или же ощущать биение крови в рядом стоящем Астроиле. Я оставила и то, и другое с радостью, аккуратно ступая следом за своим пилотом.
Он вел меня переходами и пандусами, избегая лестниц, пока не остановился. ДеВель что-то недовольно шепнул о толпах посетителей, но все же ввел меня в пищеблок, где несколько дней назад так и не состоялась наша встреча. Я слышала, что зал был полон людей, и все они примолкли, когда мы переступили порог. Воцарилась такая тишина, что я слышала стук своих туфель по прорезиненному покрытию.
– Будут усилены патрули на границах системы. Но велик риск, что враг может искать прорыва в других местах Империи, в таких же периферийных областях, – говорил откуда-то из-под потолка голос Астроила.
Мониторы с прямым включением из главного зала станции. И тут мы, словно ожившая картинка, заходим в бар. Единственные выжившие в битве, не считая «Дариона-74», который стремился уйти от прямого удара и зайти с тыла. Собравшиеся нас ненавидели? Или, наоборот, мы стали чем-то вроде звезды, что упала с неба? Я не видела лиц собравшихся, их выражения и мимика были загадкой. Оставалось только все это игнорировать в своей личной тьме.
Раздался непонятный шорох, и ДеВель усадил меня за столик. По всей видимости, места все же нашлись. Кто-то освободил их для нас. И тут меня поразили эти невидимые люди вокруг. Они вдруг перестали молчать, снова заговорили о чем-то своем, продолжили звенеть вилками о тарелки, хрустеть поджаристыми булочками, булькать бутылками, спорить о торговых планах и ценах на корабельный ремонт, так, словно нас и не было тут вовсе. Удивительные люди! Я бы и предположить не могла, что они: работяги и пилоты, торговцы и техники, военные и дипломаты – все вместе и не сговариваясь способны на подобную деликатность.
ДеВель задал мне пару вопросов о еде, вроде нет ли у меня на что аллергии и пробовала ли я живую еду артогов, после чего взял на себя заказ. Мне дали в руку вилку, пододвинули под нос вкусно пахнущую тарелку и позволили шарить по ней прибором, в поисках добычи. Вскоре эта рыбалка удалась, и я поддела что-то соленое и мягкое. Есть инопланетную еду всегда странно, пусть лидорианцы и привыкли к необычному. А делать это вслепую – и того удивительнее. Мы, чтобы как-то отойти от тяжелых тем, стали играть в игру. Я пыталась угадать тип продукта, что ела, и даже его цвет, а ДеВель давал подсказки. Так, шутя и улыбаясь, мы провели полчаса, и я стала чувствовать, как успокаиваюсь, чуть отхожу от навязчивых идей и снова могу мыслить здраво и трезво.
– Они конфисковали на время «Солнце», – начал мой пилот говорить о том, что все равно нужно было обсудить. – Я многое узнал, частью от врачей, кое-что мне поведали техники. Мы единственные, кто попали в то самое светопоглощающее поле – оболочку кораблей – и остались живы. Все остальные просто пропадали, полностью или частично. Когда мы уничтожили корабль, второй исчез, прекратил преследование «Дарион-74» и исчез, понимаешь? Ни гипердвигателей, ни супер-скорости, ни особой маскировки, делающей невидимым, ничего! Просто исчез в зоне действия звездной аномалии. Кто они, наши враги?
Я повела плечами и отложила вилку. Играть больше не хотелось, есть тоже. Я нащупала рукой стакан с какой-то сладкой жидкостью и сделала пару глотков, вспоминая в подробностях все свои ощущения в момент битвы, припоминая каждую деталь и нюанс, восстанавливая в памяти мельчайшие подробности этого короткого боя.
– Знаешь, я могу сказать пока только одно. Это самое поле, непонятная материя вокруг корабля, пыталась с нами что-то сделать. Не совсем физическое. На эту угрозу я ответила сразу, не задумываясь выставив магические щиты вокруг рубки и нас с тобой. Шло очень сильное энергетическое воздействие, не механическое или вещественное, не химическое или духовное, а именно – энергетическое.
– Выходит, это что-то вроде поля? – раздался у меня над ухом знакомый голос. Плохо быть слепым! – Идемте, мы расшифровали данные с бортового самописца и те сведения, что уцелели в компьютере. Вам будет любопытно.
Мы покинули пищеблок следом за Астроилом, который пришел забрать нас на закрытое совещание. К чести собравшихся, они пережили появление адмирал-командующего с такой же легкостью, что и наше. Я начала пуще прежнего уважать жителей этой станции-форта. Всех, кроме отбросов вроде Корка.
Но тут меня начал мучить неуместный вопрос: а он вылетел бы на отражение атаки врага и защиту «Бионса», если бы не тюремное заключение?
Не так была интересна информация с самописца, как то, что удалось выудить о работе временных стабилизаторов. От перенапряжения и невероятных нагрузок испортилось немало деталей в испытуемых агрегатах, перегорело множество схем и разъемов. Судя по сохранившимся данным, они срабатывали за время боя двадцать девять раз, корректируя наше местоположение не только в пространстве, но и во времени. В последний раз, когда части самих стабилизаторов и даже некоторые детали корабля пострадали от взрыва врага, оборудование сработало не сразу и с ошибкой. Именно этим объяснялся не только сдвиг на трое суток, но и такая странная невесомая тьма без ощущений, в которой мы зависли после крушения вражеского судна. Это было своего рода безвременье, чем-то похожее на гиперпространство, но неизмеримо более страшное.
Я сидела за столом, слушала отчеты техников и ученых, пытаясь ухватить за хвост вдохновение и озарение. Мои руки ощупали чуть холодную крышку пластикового стола. Пальцы нашли небольшую ямку с нижней стороны, и принялись ее поглаживать и теребить. Я попыталась даже покарябать ее ногтем, но вдруг Астроил перехватил мою руку под столом и крепко сжал. Если бы не совещание, то я бы смогла ему объяснить, что это отнюдь не проявление нервозности. Скорее – лихорадочной работы мысли. Мне отчаянно требовалось ходить из конца комнаты в конец, черкать по бумаге или хотя бы постукивать пальцами.
– Как на счет названия «сместители»? – произнесла я тихо, чуть подавшись в сторону Астроила и не желая нарушать ход ученой беседы.
Но видимо передо мной стоял включенный микрофон, отчего мой голос прозвучал четко и громко, прервав оратора. Я смущенно извинилась и стала шарить свободной рукой по столу в поисках микрофона, нащупала и, взвизгнув им на прощание, отключила.
Затем наклонилась к ДеВелю.
– Ты понимаешь, о чем они спорят? К чему сводятся все эти теории и учения, о которых упоминается?
Пилот едва слышно фыркнул, затем тоже шикнул микрофоном, отключая его.
– В основном о возможностях наших кораблей и вражеских. Вся беда в том, что наша наука пока беспомощна против… сместителей. Они плохо отслеживаются, не сканируются, не идут на контакт, а по многим направлениям существуют вопреки известным нам физическим законам. Мы не знаем ни из чего состоят их корабли, ни как работают, ни какими характеристиками обладают. А последнее – самое неприятное! Без знания предельной скорости противника, его оружия, маневренности, технологий на борту – это битва вслепую. Мы умудрились уничтожить один из кораблей, но от него не осталось ничего, что можно исследовать, вообще ничего, – в голосе ДеВеля я слышала разочарование и даже горечь, но улавливала и другие нотки. Его уже затянуло ощущение боевых действий, адреналина, жажды победы, мозговые штурмы. Мне было тяжело сознаться в том, что я тоже ощущала себя невероятно живой и бодрой. Давно я не воевала! Почти уже забылось, каково это. – Послушай, завтра нам вернут «Солнце», считается, что контракт мы уже практически выполнили… Может, стоит продолжить наше путешествие в черную дыру?
В его голосе читалась мольба, а отчасти – упрек, но я уже давно обдумала ответ и просчитала все наперед.
– Нет, мы остаемся и помогаем Империи в этой войне, исследование закоулков мироздания подождет, – выдохнула я. Мой пилот издал придушенный, но радостный звук.
Я понимала, как много значила для него эта битва – защищать станцию, за которую погиб его отец, сидеть теперь на закрытом совещании среди величайших пилотов и военных Империи, прославить свой корабль и смотреть, как пишется история… для паренька с нижних уровней «Бионса» это великий день и золотое время.
Я хотела выглядеть великодушным героем, готовым пожертвовать своими интересами ради всеобщего блага, но это было не так. Я просто доподлинно знала, что Император не отпустит меня на этот раз до полной победы над врагом. Он мог поступиться своими мечтами о будущих детях, желанием заполучить мага ради укрепления могущества – это одно дело. А вот позволить уйти тем, кто может помочь в победе над страшным врагом, он бы не смог.
Я понимала Императора, проявлявшего себя истинным правителем и защитником своего народа. Так к чему затягивать ненужные дипломатические переговоры, вынуждать друг друга поступаться своей гордостью или выставлять в дурном свете? Легче сразу понять, куда дует ветер и смириться с неизбежным. К тому же я была уверена, что даже если Император и решит не рисковать дочерью короля Леары, то в такой момент адмирал-командующий уж точно не преминет напомнить своему правителю о долге перед народом. Астроил, который меня вновь поймал, не станет упускать новую возможность узаконить свои притязания.
Я вздохнула и выкинула политику из головы, стараясь сосредоточиться на сиюминутных вещах.
Я почти привыкла жить среди звуков, прикосновений и запахов, но в кромешной темноте.
Не видя лиц, я вслушивалась в голоса и видела собеседника отчетливее во много раз, я слышала нотки страха, скуки или радости в сказанном, я улавливала то, что прежде ускользало от моего внимания.
Меня окружали густые и тяжелые запахи металла, смазки, ракетного топлива и резины, когда я шла по коридорам, близким к причальным пирсам. Я чувствовала ароматы еды и алкоголя, специй и фруктов, проходя мимо пищеблоков. Сейчас, в этой комнате, воздух был тщательно профильтрован, свеж и чист. В нем четко угадывался особый запах, который приобретает воздух пройдя через фильтры и систему очистки. Обычно он едва различим, но «Бионс» был старой и не самой шикарной из станций. Помимо этого чуть химического привкуса я ощущала запах парфюма, несколько таких запахов, которые смешивались в общий фон. Наглаженная форма, запах чистой ткани и стиральных средств, мыло, шампуни, кое-где легкий запах алкоголя, едва заметный. От ДеВеля пахло конфетами и мазью от забинтованных ран.
