Текст книги "Грань (СИ)"
Автор книги: Vogueliamatta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)
…Всего-то месяц назад.
Вглядевшись в мои глаза, Майкл насмешливо покачал головой, растянув губы в виноватой улыбке, словно сумел вот так запросто разгадать мои мысли. Но сейчас уже не было никакого смысла о чём-то сожалеть. Всё случилось так, как случилось. И всё же, по какой-то неведомой мне причине, после всего произошедшего между нами, мы все ещё сидели друг напротив друга сейчас.
– Ты разочарован в людях? – склонив голову набок, спросила я.
– В людях в целом? Нет. Лишь в отдельных личностях, – словно ожидая от меня этого вопроса, спокойно выдохнул он. – Думаю, в моем возрасте нормально быть несколько осторожным. Жизнь научила меня не доверять никому, особенно когда очень хочется. Но я всё равно не теряю веры.
Я смотрела на Майкла, на его фарфоровую кожу, влажный взгляд, спокойную улыбку, на то, как ветер играл в его волосах, и мне вдруг показалось, что я уже проживала этот момент прежде. Множество раз. Слышала эти колкие и глухие, врезавшиеся в моё сознание, как острие ножа, слова. Никогда прежде мне не приходилось ощущать дежавю так болезненно чётко и осознанно.
Жизнь научила меня не доверять никому, особенно когда очень хочется. Но я всё равно не теряю веры. – повторила я про себя.
Я знала, что должна была запомнить эти слова. Не только слова, но и его взгляд. Проникновенный, полный какой-то поразительной глубины и в то же время бессилия. Мне хотелось хоть на миг остановить время в этом моменте, не дать ему ускользнуть, навечно отпечатав каждую черточку, каждую мелкую деталь его образа в своей памяти. Он был так близок ко мне сейчас, что мне вдруг захотелось разрыдаться от счастья, от переполнявших меня совсем новых, незнакомых мне эмоций и чувств. Я просто хотела, что бы ни случилось, чего бы мне это ни стоило, всегда видеть его таким. И мне правда начинало казаться, что ради этого я готова была пойти на что угодно.
– Мне не хотелось бы разочаровать тебя вновь.
– Вновь? – усмехнулся он.
– Я думаю, ты понимаешь, о чём я.
– Ками, – глубоко вздохнув, Майкл добродушной покачал головой, протянул вперёд руку и взяв мою ладонь, поднёс её к своим губам, оставляя на тыльной стороне тёплый влажный поцелуй. – Не заблуждайся. Ты никогда не разочаровывала меня, глупышка. Скорее наоборот, ты снова и снова удивляешь меня.
Мы улыбнулись друг другу, и эта улыбка словно запечатала между нами какое-то молчаливое обещание в угасающем свете дня, подарив нам обоим долгожданное умиротворение, покой и… надежду.
– Потанцуешь со мной? – с тёплой улыбкой вглядевшись в его бездонные глаза, попросила я. – Пожалуйста.
Взяв за руку, Майкл провёл нас к центру палубы, придержав меня за талию и начал мягко двигаться, превосходно ведя меня за собой. Закрыв глаза и устроившись в его тёплом объятии, я наслаждалась его близостью, ароматом его тела и волос, размеренным дыханием. Солнце уже опустилось за горизонт и землю стремительно начинали окутывать сумерки. Свет огней становился все ярче и на небе уже начинали виднеться первые звёзды. Из динамиков доносилась неторопливая и чувственная, наполненная меланхоличной тоской мелодия и вся эта обстановка уносила нас далеко от реальности, в эпохи куда более галантные, чем наша.
Мне действительно начало казаться, что если я разожму ладони и отпущу его, то всё это в мгновение ока исчезнет, как прекрасный сказочный сон, хрупкая фантазия. Рассыпется на кусочки. Я была настолько счастлива сейчас, что становилось просто страшно. Меня вдруг охватило какое-то странное, необъяснимое предчувствие молчаливо нависшего над нами рока. Мы так неожиданно нашли друг друга, словно две потерянные изголодавшиеся души, и за считаные дни пережили вместе больше, чем иные люди проживают за целые жизни.
Я слегка вздрогнула в его руках и, ощутив это, он обнял меня крепче, ещё плотнее прижимая к себе.
– Все в порядке? – его голос, заботливый и нежный, в нём ощущалось столько трепета и тепла.
– Немного прохладно, – ощутив дуновение морского воздуха, слегка поежилась я.
– Вот, – Майкл снял с себя пиджак и участливо покрыл им мои плечи.
Пройдя к краю палубы мы встали у самого бортика. Остановившись за моей спиной, Майкл приобнял меня за плечи и мы оба устремили молчаливый взгляд на океан. Здесь было так красиво: блеск огней ночного города, бликами отражавшийся от водной глади, бесконечно высокое, бережно хранившее в себе тайны тысячелетий небо, вода, шумно ударявшаяся о прибрежные скалы, разбиваясь на тысячи пенных брызг в шелесте новых волн, такие далекие и вместе с тем близкие звёзды. Казалось, что протянув руку вперёд я без труда могла бы коснуться пальцами одной из них. В воздухе ощущалась прохлада и свежесть океана. И мы наслаждались этим мгновением вместе, прижавшись друг к другу в этом странном затишье, среди стремительного и неудержимого жизненного потока.
– Эта ночь – одна из самых прекрасных в моей жизни! – выдохнула я наконец. – Сегодня ты подарил мне настоящую сказку. Спасибо.
– Мне очень хотелось порадовать тебя, – ощутив тёплую усмешку в своих волосах, я невольно улыбнулась ему в ответ.
– У тебя получилось. Я до сих пор не могу поверить, что ты сделал все это для меня.
– Для нас, – улыбнулся он, смущенно поджав губы.
Нас! В этом коротком, но таком объемном и чертовски многозначительном слове заключалось столько потаённых надежд, что на мгновение моё сердце предательски екнуло в груди. Плотно закрыв глаза, я вобрала солоноватый воздух полной грудью.
Этот мужчина, такой предупредительный и внимательный, он не был похож ни на одного другого и казался скорее мифическим, несуществующим персонажем – принцем из детских сказок, но никак не реальным человеком. Как мог он сочетать в себе все эти качества? Майкл обладал какой-то поразительной способностью внушать. Меня поражало то, как он выражал свои чувства. Как не боялся показать свою ранимость и чувствительность, оставаясь при этом одним из самых властных и влиятельных людей, которых я когда-либо знала.
– Тебе бывает страшно? – спросила я вдруг.
– Страшно бывает всем, – произнес он спокойно.
– А что, если я скажу, что мне страшно от того, как мне хорошо с тобой? Просто, сейчас всё так… Так волшебно…Так…
–…Естественно? – он улыбнулся, целуя меня в макушку, словно ребёнка. – Мне кажется, ты слишком много думаешь. А мне бы очень хотелось просто наслаждаться этим прекрасным моментом сейчас. Давай не будем никуда спешить.
Развернувшись к нему лицом, я склонила голову на бок и примирительно улыбнулась, слегка прикусив растянувшиеся в лукавой улыбке губы, глядя на него из-под полуопущенных ресниц. Глубоко вздохнув, Майкл на мгновение прикрыл глаза, обреченно покачав головой. Его пальцы мягко коснулись моих полураскрытых губ и он неспешно провёл по ним вдоль, а затем приник ко мне, позволяя ощутить тепло своего дыхания. Он целовал меня. Впервые это был целиком и полностью его порыв. Поцелуй был нежным и трепетным, как крылья бабочки. Очень бережным. И я наслаждалась мягкостью его губ, едва касавшихся моих. Он целовал меня так осторожно и неспешно, словно впервые открывал для себя и сейчас я не могла желать ничего большего. Никогда и ни к кому я не испытывала столько обволакивающей душу нежности и тепла. Этот тихий момент был куда интимнее, чем всё, что произошло между нами прежде, и он был только наш. Я ощутила вдруг, что разделяла с ним нечто гораздо большее. Его лёгкие прикосновения, объятия и почти невесомый поцелуй бережно зародили во мне маленькое зернышко, сулившее стать прекрасным и сильным ростком. И я не могла быть более благодарной ему за это.
– Здесь так хорошо! – свернувшись в его объятии, со счастливой улыбкой выдохнула я. – Сейчас мне кажется, что в мире остались только мы одни.
– Это именно то, чего мне больше всего хотелось, – сжав меня в своём объятии чуть крепче, Майкл с усмешкой коснулся кончика моего носа губами. – Ты заставляешь меня забыть обо всём на свете, Камилла. Рядом с тобой я не хочу думать о том, что правильно, а что нет.
– Но что же в этом неправильного? – нахмурила брови я. – Ведь мы с тобой два взрослых, свободных человека.
– Я никогда не был… – насмешливо помотав головой, запнулся он. – Ками, в моем мире не существует такого понятия, как свобода.
Я смотрела в его влажные, полные бездонной тоски глаза. Губы Майкла дрогнули, на мгновение растянувшись в подобии улыбки, но эта улыбка показалась мне сейчас горче всяких слез. По спине пробежал легкий озноб и я едва сдержалась, чтобы не бросится ему на шею. Но мне не хотелось утешать его с таким откровенным отчаянием. Не хотелось проявлять к нему какую-то убогую жалость. Я знала, что он был сильным и был достоин гораздо большего.
Сглотнув собравшуюся в горле горечь, я улыбнулась ему в ответ.
– Давай я покажу тебе.
– Покажешь что? – усмехнулся он.
– Я научу тебя быть свободным, – хмыкнула я решительно. – Это гораздо проще, чем кажется.
Майкл рассмеялся так, словно за всю свою жизнь не слышал ничего наивнее и глупее.
– Не смейся, – хлопнув его по плечу, проворчала я. – Я вообще-то серьёзно! Закрой глаза, – приказным тоном заявила я и, старательно сдавливая издевательскую усмешку, Майкл неохотно послушался. – Закрой и глубоко вдохни. Чувствуеш запах океана?
– Да, – улыбнулся он.
– Я думаю, именно так пахнет свобода. Дыши! – какое-то время мы стояли молча, вдыхая воздух полной грудью, пока Майкл не приоткрыл глаза, насмешливо ущипнув меня за щеку.
– Подожди, не открывай! – тут же взвизгнула я, со смехом прикрывая его глаза ладонью. – Ты же не даёшь нам насладиться моментом. Закрой глаза и слушай! Ты знаешь, кто такой Стивен Хокинг?
– Да, – кивнул он с улыбкой.
– Так вот, даже будучи полностью парализованным и прикованным к инвалидному креслу, он всё равно считает себя одним из самых свободных людей, из когда-либо живших на Земле. Удивительно, не правда ли? Ты никогда не задавался вопросом, почему? – лицо Майкла приняло сосредоточенно-задумчивый вид. – У всех в этом мире есть определённые обстоятельства, так или иначе ограничивающие нашу свободу, – продолжила я неспешно. – У кого-то больше, у кого-то меньше. Но дело ведь не всегда в том, что мы делаем и куда идем. Куда опаснее те рамки и условности, что мы накладываем на себя сами. Я знаю, что ты всю жизнь ставил перед собой непомерно высокие планки и с оглушительным успехом их преодолевал. Но, Майкл… Нельзя всегда гнаться за чем-то, и едва завершив одну гонку, приниматься за другую. Как и жить исключительно для других, – я ощутила, как его дыхание вдруг стало рваным, лицо серьёзным. От улыбки не осталось и следа. – Не открывай глаза. Пожалуйста, – ещё раз повторила я. – Просто послушай. Я хочу, чтобы сейчас ты на мгновение стал эгоистом и подумал о том, чего хочешь ты, именно ты. В глубине души. Это может быть что угодно, и я не прошу тебя говорить мне об этом. Просто подумай, но пусть это будет твоим искренним и очень личным эгоистичным желанием. Мне почему-то кажется, что тебе это чуждо. Ты думаешь о чём угодно, кроме себя самого. О достижении каких-то целей, о своём имидже в глазах других людей, о чужих проблемах и давящих обязательствах. Среди всего этого очень просто потерять себя. Освободи свои мысли, хотя бы на секунду. Ведь только когда ты предельно честен с самим собой, – я уложила обе ладони на его грудь. – Ты можешь быть по-настоящему свободен.
Лицо Майкла вдруг исказилось болезненной гримасой. Плотно закрыв глаза, он вцепился руками в мои предплечья так, словно слова мои причинили ему физическую боль. Не знаю, что конкретно задело его так сильно, но внутри него происходила какая-то негласная борьба, он словно преодолевал некую невидимую преграду собственных сомнений и недоверия.
Распахнув глаза, он вгляделся в мои напряженным, пристальным взглядом. Обхватив обеими руками моё лицо, Майкл притянул меня к себе, впиваясь в мои губы глубоким и жадным, отчаянным поцелуем. Я даже не успела вдохнуть и толком осознать, что произошло. Его язык втолкнулся в мой рот, по-хозяйски орудуя и исследуя каждый его уголок, пока нам обоим хватало дыхания. Разорвав поцелуй, он взглянул на меня с решительным блеском в глазах и тут же увлёк за собой следом.
– Идём.
Я не стала ни о чём спрашивать, послушно проследовав за ним.
Комментарий к 18. Иллюзия Свободы
* Stan Getz, Joao Gilberto – Corcovado (Quiet nights of quiet stars)
========== 19. Дорога к небесам ==========
Держа за руку, Майкл провёл меня вслед за собой.
Мы прошли сквозь просторный, изысканно отделанный буасери салон яхты и в сопровождении добродушно-насмешливых взглядов немногочисленных членов экипажа, резво вбежали вверх по металлическим ступеням винтовой лестницы.
Вид с верхней палубы открывался более чем впечатляющий: огражденное по периметру пространство позволяло оглядеть окрестности на все триста шестьдесят градусов, на сколько хватало глаз. Зону в самом центре занимал невысокий подиум, подсвеченный снизу тонкой голубовато-неоновой нитью, на котором одиноко расположился широкий двуспальный лежак с балдахином.
Поджав губы, Майкл с присущей ему непосредственностью легко и уверенно подпрыгнул на ступеньку, в который раз заставив меня несдержанно усмехнуться его недюженной мальчишеской сноровке. Потянувшись к краю топчана, он ловко высвободил лёгкий тюль из зажимов и, придержав ткань ладонью, выжидающе склонил голову на бок, бросив на меня горящий искренним нетерпением взгляд.
– Залезай, – кивнул он, подзывая меня к себе механичным движением пальцев, и этот мелкий, нервический жест его руки, как чёткий котрольный выстрел, – молниеносно и абсолютно неожиданно отозвался в моем паху мучительным, тянущим спазмом, резонансом отдавшись прямиком в поясницу.
На слегка подгибавшихся от напряжения ногах я послушно подошла ближе, ощутив обжигающе-смелое прикосновение горячей ладони к своему бедру. Мягко придержав за талию, Майкл помог мне забраться внутрь и, нырнув следом, решительно задернул тонкие шторки с обеих сторон, создавая некое подобие уединения и ограждая нас от внешнего мира этим хрупким полупрозрачным барьером.
Ощутив телом приятную прохладу кожаной обивки я облегченно выдохнула, заметно расслабляясь. Мы устроились у самого изголовья на сброшенных в кучу подушках в этом невероятно уютном, импровизированном шалаше, словно материализовавшимся прямиком из детских сказок. Майкл притянул меня к себе, усадив меж своих согнутых в коленях ног и обнял, уткнувшись носом в мои волосы, в то время как нашим глазам открывалась поистине восхитительная картина!
Ночь уже полностью поглотила вчерашний день, но она была необычайно ясной. По правую руку от нас едва виднелась скалистая кромка материка, сверкая огнями ночного города, точно захваченная стаей маленьких суетливых светлячков. Усыпанное звёздами небо нависало над нашими головами бесконечным мерцающим покрывалом, – далеко на горизонте оно сливалось с океаном, отчего создавалось странноватое впечатление, будто мы парили в невесомости, где-то между небом и землей. Зрелище было до того непередаваемым, что захватывало дух!
– Боже, – едва слышно прошептала я дрогнувшим от эмоций голосом.
– Нравится?
Переводя дыхание, я бросила на Майкла восторженный взгляд.
– У меня просто слов нет! Умеешь же ты создать настоящую сказку.
Он взглянул на меня со счастливой улыбкой и каким-то ребяческим блеском в глазах, насмешливо поморщив носик.
– Это мой маленький секрет, – с самодовольным видом шепнул он мне на ухо. – В какой бы части света я ни был, у меня везде есть такие особые, секретные места, где можно уединиться и спокойно подумать.
– И о чем же ты думаешь?
– О том, что занимает мысли любого человека, – иронично покривил губы он. – О жизни. Мне кажется, что если долго смотреть на небо, все проблемы начинают казаться не такими уж и значительными.
Я тихонько вздохнула, заговорщицки прищурив взгляд.
– Ты, должно быть, и правда самый настоящий Питер Пэн! Иначе как ещё объяснить тот факт, что когда я с тобой, у меня ноги отрываются от Земли!
Мы тихо рассмеялись, взглянув друг на друга с улыбкой и вновь замолчали, полностью отдавшись моменту и тихому созерцанию окружавшей нас красоты, ощущая паутиной обволакивающую нас с головы до ног лёгкую нежность. Мы словно находились внутри кокона, ограждавшего от любой угрозы. Бережно и заботливо, как и его объятие. Казалось, вся вселенная была у нас на ладони и существовала сейчас только для нас двоих.
Я прижалась к Майклу всем телом.
– Так значит вот он, твой способ сбежать от всего на свете и почувствовать себя свободным?
Майкл тихо вздохнул.
– Ты и сама отлично подметила что свобода, это весьма перетекающее понятие, – тоскливо усмехнулся он. – Музыка и природа всегда были для меня тем самым средством, отдушиной и моим единственным надежным убежищем. Но получив свободу выражать себя, доносить свою философию миру, мне, разумеется, пришлось и кое-чем пожертвовать.
Я взглянула на него с затаенной улыбкой.
– Слишком многим, возможно? – недоверчиво поморщилась я.
– Ками, – терпеливо вздохнул Майкл, – это не мой личный секрет и не великая вселенская тайна. Таков закон природы. Нам всем порой приходится чем-то жертвовать в этой жизни. Нельзя иметь всё и сразу. Но я чувствую себя свободным, когда делаю то, для чего был рождён.
– Да, но… Там, на палубе, мне совсем не показалось, что ты…
– Дело не в этом, – мягко прервал меня он на полуслове. – На палубе ты очень неосторожно напомнила мне о том, что я почти забыл, чего долгое время старательно избегал. И, обнимая тебя, я почему-то ощутил это как-то особенно остро. Знаешь, – вздохнул он, – есть вещи, о которых лучше не думать. Не говорить. Спрятать поглубже и лишний раз не ворошить. Иногда это единственный способ справиться. Выжить и двигаться дальше.
Я замолчала, зарывшись лицом в складки его рубашки, ощущая как что-то внутри меня сжалось в тугой узел. Словно почувствовав исходившее от меня напряжение, Майкл глухо вздохнул, прижав меня ближе, и мягко провёл ладонью по моей щеке, стараясь успокоить.
– Ками, – иронично усмехнулся он. – Ты говоришь о свободе и для тебя это так же легко и естественно, как дышать. Ты живая и подвижная, как вода. В тебе слишком много энергии и силы. Боюсь, что мне за тобой уже не угнаться, – рассмеялся он.
– И это говоришь мне ты? – возмутилась я, слегка нахмурившись. – В тебе тоже очень много силы, Майкл! Порой мне кажеться, что ты один из самых сильных людей, что я когда-либо знала.
– Это другое.
– Чем же?
Он терпеливо вздохнул.
– Всё подвижное сильнее неподвижного, Кэм,– кивнул Майкл, небрежно указав ладонью на побережье. – Хоть иногда и может казаться иначе, но взгляни хорошенько, – вода сильнее даже самой крепкой скалы.
Я внимательно всмотрелась в его глубокие, тоскливо-насмешливые глаза и в конце концов примирительно вздохнула, откинувшись назад и задумчиво уложив голову на плечо Майкла.
Вращающийся луч маяка Point Fermin неожиданно ворвался ярким светом сквозь тонкую ткань занавесок и точно знак свыше на мгновение осветил пространство холодным белым светом, сдвигая тени и лишая их своей призрачной силы, так же неумолимо-стремительно растворяясь в ночных сумерках мгновением спустя. Но этой ослепляюще-яркой секундной вспышки было достаточно, чтобы ко мне вновь вернулись спокойствие и уверенность.
Это был совершенно волшебный момент, пронизанный каким-то ясным взаимопониманием и лёгкой тоской.
– Но должно же быть что-то, чего ты хочешь в глубине души. Эгоистично, но искренне. Скажи, по-честному.
Майкл усмехнулся уголками губ, неторопливо перебирая пальцами прядки моих волос и выдержал небольшую паузу, постепенно собираясь с мыслями, усилием воли отодвигая в сторону глубоко-личный внутренний барьер.
– Порой мне и правда хочется послать всё к чертям и просто… исчезнуть. Подальше, от всего этого… – запнувшись, хмыкнул он. – Хотелось бы пожить немного для себя спокойной, размеренной жизнью. Хоть на миг перестать быть собой. Лицо, с которым можно затеряться в толпе и почувствовать наконец, каково это – просто быть обычным. Ну, нормальным, знаешь.
Я замолчала, стараясь точнее уловить ход его мысли. Она была проста и понятна, как дважды два, и вместе с тем каким-то странным образом абсолютно непостижима для меня! Конечно, мне никогда не понять каково это, когда посторонние люди уставляются на тебя, как на диковинную зверушку из зоопарка, обсуждая каждый твой вздох и шаг. Не иметь возможности делать такие, на первый взгляд, обыденные вещи: прогуляться по улице погожим летним деньком, спокойно посидеть в кафе или парке за книгой и чашкой кофе, наблюдая за снующими вокруг людьми, стихийно заглянуть в театр или кино, да просто пройтись по магазинам, в конце концов! Ему для этого необходима куча охраны и продуманные пути отхода. Потому что в этой странной иерархии существуют обычные люди, люди знаменитые, и уж только потом – Майкл Джексон. Его лицо и образ настолько уникальны и узнаваемы, что это как стихийное бедствие или катаклизма, где бы он не появился, непременно случается хаос.
Между нами повисла давящая тишина и мне вдруг стало до боли в груди его жаль! Его жизнь показалась мне вдруг как никогда прежде – абсолютно невыносимой. Из-за невозможности вырваться вот так, как это часто делаю я. Сбежать ото всех, да и от себя самой, слившись с безликой толпой. Думаю, каждому человеку иногда необходимо проводить время так. Иначе можно просто сойти с ума! Имея столько возможностей, не иметь возможности просто жить. Разве это не трагично? Более чем!
Ладонь Майкла скользнула по моему животу и слегка сжала талию, отрывая от этих назойливых и тревожных мыслей. Он склонился чуть ближе, заглядывая в мои глаза горящим лукавым любопытсвом взглядом.
– А чего хочешь ты? Твоё самое личное и эгоистичное желание.
– Откровение за откровение?
Майкл кивнул.
– Что ж, это честно, – усмехнулась я и, задумчиво отводя в сторону взгляд, наконец заключила: – Знаешь, честно говоря, я даже не могу придумать ничего мало-мальски стоящего. Ничего больше того, что уже имею сейчас, – моих губ коснулась едва заметная тень тихой, ироничной усмешки. – Просто быть здесь, с тобой. Говорить. Обнимать. Это так… – я прерывисто вздохнула, соблазнительно закусив губу, и беспомощно закатила глаза. – В конце концов, человеку для счастья не многое нужно.
Майкл отстранился и беглым взглядом стал внимательно изучать каждую чёрточку моего лица.
– Берегись, – усмехнулся он, угрожающе прищурив взглад, – как бы я в тебя не влюбился.
Мы зашлись ленивым приступом смеха, и замолчали, слегка смутившись. Стараясь снять повисшее в воздухе напряжение, я вновь отвела взгляд к небесам. Луна одиноко освещала небо прохладным белым светом и, задумавшись на мгновение, я вдруг спросила:
– А почему твоя походка называется лунной?
Майкл прыснул ребяческим смешком.
– Потому что исполняя её, создаётся впечатление, будто ты двигаешься вопреки всем законам физики, – он играючи изобразил подобие лунной походки на моей коже. – Видишь, словно ты преодолеваешь гравитацию или находишься там, где её попросту нет, – указав пальцем вверх, ухмыльнулся он. – На луне.
– Научишь меня?
– Обязательно, – кивнул он, оставляя бережный поцелуй в моих волосах, затем ещё один, на щеке, впадинке на шее, обласкивая всю меня взглядом, неторопливо, нерешительно проводя кончиками пальцев по моим полурасскрытым губам и, наконец, касаясь их своими.
Сдержанность быстро уступила место решимости. Его язык проникает внутрь, встречается с моим, борется с ним, жаркий, влажный, вызывающий слёзы предвкушения на моих ресницах. Я в таком восторге, что кажется вот-вот – и наступит самая сладкая минута, просто так, от одних поцелуев.
Рука Майкла скользит по моим ключицам, тонкие пальцы приспускают вниз бретель платья, поглаживают плечи, опускаются ниже, на мгновение замирая, словно в нерешимости. И наконец набираются смелости, ныряя в декольте, сжимая мою грудь в ладони. Отчаянно. Властно. Собственнически.
С моих губ срывается хриплый стон и я невольно выгибаюсь другой, плотнее прижимаясь к его рукам.
– Тсс, – разрывая поцелуй, тут же прошептал Майкл, и его губы расползлись в широкой издевательской усмешке. – Постарайся не шуметь так сильно, – я ощутила его смех, тёплой волной обдавший мою шею.
– Майк, прошу…
– Я тоже хочу тебя. Ты же чувствуешь, – он подал бёдра вперёд, мягко втолкнувшись в меня, и я едва сдержала отчаянный вопль, закусив губу до ощутимой боли. Это было сущей пыткой! И вместе с тем наслаждением куда более изысканным, чем сама близость.
Уткнувшись в мою шею лицом, он ухватил мою юбку рукой и стал ловко подбирая ткань пальцами, пока ладонь его наконец не коснулась моей оголенной кожи. Уверенно скользнув по внутренней стороне бедра, Майкл развел мои ноги чуть шире и его пальцы быстро нашли то, что искали. Тяжело дыша, я беспомощно извивалась в его умелых руках в немой мольбе о пощаде, но он и не думал останавливаться.
Не могу поверить, что он проделывал это со мной прямо здесь, на открытой палубе! В глазах потемнело и я ощутила болезненную ломоту во всем теле. Оно дрожало, требуя немедленно заполнить эту изнывающую пустоту внутри. Ни одного мужчину в своей жизни я не хотела так сильно!
Закрыв глаза, я из последних сил пыталась выровнять дыхание и хоть сколько-то успокоиться. Но Майкл продолжал ласкать меня сквозь тонкое кружево белья, мягко надавливая на самую чувствительную точку моего тела, шумно дыша и едва слышно постанывая, покрывая короткими невесомыми поцелуями мою шею, грудь и изгибы плеч.
– Вечно с тобой так, – прошептал он, не отрывая влажных губ от моей кожи. – С самой первой секунды.
– Как так? – пользуясь подаренной мне передышкой, вздохнула я.
– Я говорю себе одно, а делаю совершенно другое, – он тяжело сглотнул, растянув губы в виноватой усмешке и грузно откинулся на спину, насмешливо покачав головой. – Чёрт знает что! Хоть бы раз с тобой всё пошло по плану.
– А у тебя на меня какой-то особый план есть?
Майкл сверкнул острым, хитроватым прищуром карих глаз, мгновенно отводя его в сторону и глубоко вздохнул, приводя мысли в порядок.
– Ты точно знаешь, как заставить мужчину страдать, – выдохнул он наконец, опираясь на локоть и переводя на меня заметно потеплевший взгляд.
– А по-моему всё наоборот, и это как раз ты только что заставлял меня страдать.
– Весь вечер смотреть на твою полуобнаженную грудь под этим платьем и не иметь возможности к ней прикоснуться, это самое настоящее наказание, Камилла!
Мгновение я молчала, но затем, не сдержавшись, все же прыснула дурацким смешком, ощутив его улыбку в своих волосах. Майкл был счастлив, как мальчишка, обнимая меня и обезоруживающе улыбаясь.
– Так вот значит что, решил отыграться?
– Я могу заставить тебя кончить сейчас, – прошептал он еле слышно. – Если хочешь.
– Я, всё же, предпочла бы сделать это немного иначе. Не здесь и… Вместе.
Он облизнул губы, утвердительно качнув головой так, словно своим ответом я оправдала сразу все его ожидания и надежды. Устроившись в его объятии поудобнее, я закрыла глаза и постаралась вновь расслабиться, утонув в его аромате, таком знакомом и родном. Мы молча наслаждались теплотой наших тел, едва ощутимо лаская друг друга, стараясь проникнуть в тайну человеческой кожи, сближавшей и разделявшей людей навек. Я прислушивалась к его ровному дыханию, шелесту волн и шуму ветра. Он завывал, слегка раскачивая судно, точно колыбель. Я лежала, окутанная приятным ощущением покоя и дрёмы, практически убаюканная Майклом, еле слышно мурлыкавшим какую-то мелодию себе под нос, и уже готова была провалиться в сон, но он тихонько окликнул меня.
– Ками?
– Ммм? – сонно промычала я в ответ.
– Детка, мы на месте.
Оторвав голову от его плеча, я приоткрыла глаза и осмотрелась, обнаружив, что мы находились почти у самой береговой линии. И когда это мы успели развернуться?
– Так быстро… – разочарованно протянула я, лениво потянувшись и нехотя выбираясь наружу, но заметив заговорщицки-хитроватое выражение его лица тут же присмотрелась получше. – Разве мы не… – не успев задать вопрос я точно поняла, что яхта уверенно двигалась к небольшой частной пристани, расположенной позади ограждённой по периметру территории. – Майк?
– М?
– Это что, Сан-Диего?
Я недоверчиво покосилась на Майкла, и он молчаливо кивнул в ответ, деликатно отводя взгляд и старательно скрывая от меня свою нагловато-похабную, самодовольную улыбочку, протянул ладонь, помогая мне спуститься.
– Разве мы не вернёмся в L.A.? – растерянно усмехнулась я, но взглянув на него тут же поняла, что в каком-либо ответе уже не нуждаюсь.
Майкл приобнял меня за талию и, склонившись ближе, тихо прошептал:
– Не сегодня.
========== 20. Грань ==========
На берегу нас терпеливо поджидала охрана Майкла. Пара крепких парней, чьи лица определённо были мне знакомы еще с той самой ночи, в отеле Хилтон. Они встретили нас у задних ворот, ведущих от дома прямиком к пристани. Майкл поздоровался довольно фамильярно, пожав им обоим руку, и мне показалось, что их отношения были скорее дружескими, чем деловыми. Оба поприветсвовали меня сдержанной, любезной улыбкой и лёгким кивком головы.
– Всё готово?
– Порядок, – отозвался выбритый “под ноль” громила-афроамериканец, вскинув большой палец вверх.
– Отлично, спасибо бро, – Майкл широко улыбнулся, мягко придержав меня за руку, и уже уводя за собой на мгновение обернулся, бросив через плечо: – Джавон, оставайся на связи.
В неловком молчании мы прошли вперёд по освещенной тусклым светом аллее к заднему входу небольшого двухэтажного особняка в колониальном стиле, с безупречно-белыми стенами и искустной отделкой из лепнины. По правую руку от нас раскинулся сад, патио и широкая, увитая плющом беседка, откуда доносился дурманящий аромат гардений.
Майкл спокойно открыл передо мной дверь, приглашая войти, и как только ручка замка за ним щёлкнула, он несдержанно и совершенно неожиданно набросился на меня, ухватив за талию и буквально пришибая к стене.
– Попалась, – его дыхание обдало мою шею горячей волной, Майкл вжал меня в прохладный кафель всем своим весом и, не дав даже опомнится, со стоном смял мою грудь в своих ладонях.
Я машинально прикрыла глаза, ухватив ртом глоток воздуха, и опрокинула голову назад, открывая ему доступ к своей шее.
– Бог мой, детка, как же сладко ты пахнешь! Так бы и съел тебя всю, – он провёл кончиком носа по моей шее, оставляя на ней влажную дорожку поцелуев, шумно и абсолютно бесстыдно вбирая в себя мой аромат. – У меня железобетонный стояк в штанах только от того, что я вдыхаю тебя!
– Майкл… – жалобно простонала я, цепляясь за его имя, как за последнюю соломинку, связывающую меня с реальностью. Его поцелуи и ласки лишали остатков рассудка, а голос действовал просто гипнотически – чистейший афродизиак! – Милый, мне… Мне нужно выпить.
