Текст книги "Грань (СИ)"
Автор книги: Vogueliamatta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)
– Гидо! – склонившись над ним, прокричала я. – В воде что-то было?
– Черт, детка. Прости… Я совсем не… – я видела, что он был просто не в силах сосредоточить на мне своё внимание, и в конце концов оставила его в покое.
Не знаю, что было в этой бутылке, но эффект не заставил себя долго ждать. Мне стоило бы быть немного осторожнее, но, в любом случае, я сделала всего пару глотков из бутылки друга, там просто не могло быть никакой дряни. Максимум, что могло со мной случиться – я поднимусь несколько более high, чем могла ожидать. И да, этого было достаточно, чтобы цвета и пространство стали слегка искажаться. Музыка продолжала поднимать нас выше, ведя за собой и у меня просто не было сил и возможности сопротивляться. Сейчас не время думать об этом – сейчас время жить!
Подняв руки вверх я сорвалась в новый виток божественнейшего из сетов, что мне когда-либо доводилось слышать и проживать, отдаваясь этим ощущениям с головой. Моё тело, моё сознание, пространство и время – всё смешалось в какой-то дикий хаос. Пытаться удержать себя в таком состоянии просто опасно – это грозит обернуться бэдтрипом. Я понимала, что уже была здесь и единственное, что мне оставалось – это отдаться моменту и позволить себе прожить этот опыт, отпустить себя и насладиться каждым мгновением этой божественной ночи. Ночи, раздвигавшей границы сознания и возможностей, когда я так запросто могла касаться бесконечности!
И я танцевала. Танцевала, как никогда прежде, словно завтра никогда не наступит. Словно то единственное, что у нас есть – это здесь и сейчас. Этот бесценный момент, который был наполнен лишь самым прекрасным. Я ощущала собственную душу, покинувшую рамки телесной оболочки и очень четко осознала её бессмертность. Это лишало всякого страха.
В какой-то момент, подняв голову, я вдруг увидела перед собой нечто. Это была странная субстанция, гибкая и невесомая, она двигалась прямо передо мной, вместе со мной, переливаясь неоново-синим цветом. Цвет этот постепенно менял оттенки: от небесно голубого до глубокого синего, почти чёрного, словно пучина океана. Не знаю, в какой именно момент я так точно осознала, что вижу себя. Когда я была счастлива и спокойна – цвета становились светлее, когда злилась и переживала – он темнел. Я видела саму свою суть – все мои достоинства и недостатки. Свою гордыню и упрямство, но в то же время глубину, рассудительность и силу. Я была стихией – водой, что в спокойствии своём дарит радость и жизнь, и так безжалостно сметает штормом всё на своём пути.
Спустя какое-то время я увидела ещё одну фигуру рядом. Это был другой человек, мужчина. Очень красивый мужчина. Было очень сложно определить его цвет. В нём так замысловато сочетались и перекликались различные оттенки и тона. Порой они смешивались между собой, образуя новые цвета – но все они были в основном светлыми, он казался сгустком яркого Божественного света. Но постепенно цвета становились все тяжелее, пока в конце концов я не увидела темную субстанцию с огненно-яркими красными вспышками, которые растекались в нём, словно кровоточащие раны, ядовитые язвы, убивавшие его – глядя на это я испытала нестерпимую боль и почти животный страх, но сразу следом сумела разглядеть среди всего этого пробивающийся яркими лучами мягкий и тёплый свет – его сущность оставалась нетронутой и она рвалась наружу, тяжело и болезненно, но всё же рвалась. На мгновения затухая, словно энергия его иссякала и он лишался остатков сил, но затем вновь разгоралась ещё более ярким светом.
Я видела, как моя мягкая небесно-синяя аура приблизилась к нему, сплетаясь с этим светом. Ярко-алые вспышки передавались мне – и я могла остро ощущать его боль. На мгновение эти места становились темными, словно истлевшее и безжизненное пепелище костра, но затем его свет проникал в меня, заставляя забыть о боли. Мы словно исцеляли друг друга, в этом странном танце, отдавая частчику себя. Принимая всё плохое и хорошее, всё светлое и тёмное. И чем дольше это длилось, тем сложнее было различать наши границы – я уже совсем не понимала где начинался он и заканчивалась я. Пока в какой-то момент мы окончательно не слились воедино и я увидела где-то далеко в небесах огромную и светлую, путеводную звезду. Она была такой яркой, что светом своим могла бы затмить само солнце. И она уже существовала, терпеливо ожидая своего часа. Глядя на неё, я вдруг ощутила невероятное тепло, словно смотрела на нечто очень близкое и родное, хорошо мне знакомое, что-то, что заставляло моё сердце переполняться нежностью и безграничной любовью – это чувство было самым всеобъемлющим и глубоким из всех мне знакомых. И оно уже было во мне, я это знала.
Когда звезда со скоростью света стала приближаться, распавшись вокруг меня облаком света и пыли, я наконец открыла глаза, и с удивлением обнаружила себя на танцполе, двигающейся в ритм с музыкой. Оглядевшись по сторонам, я какое-то время медленно приходила в себя, пытаясь опомниться. Моё тело всё ещё оставалось свободным и лёгким, я ощущала эффект эйфории, медленно шедший на спад. Рядом танцевал Гидо и ребята, каждый из которых находился сейчас в своём собственном мире. Выпив немного воды из «безопасной» закрытой бутылки, я слегка потянулась, как кошка, массируя шею, и продолжила танцевать, наслаждаясь остатками ночи.
Когда сет стал мягко угасать, бережно опуская нас обратно на землю и возвращая эти потерянные души, бороздившие просторы времени и пространства, в их тела, мы медленно оглянулись по сторонам, смочив пересохшие губы и одаривая друг друга счастливыми улыбками.
Тони, взглянув на меня, попытался приблизиться, но я мягко отстранила его от себя, дав понять, что не хочу этого.
– У меня тоже есть девушка. Все нормально.
– Дело не в этом, – улыбнулась я.
– Жаль, – усмехнулся в ответ он. – Мне бы очень хотелось любить тебя сейчас.
Я прекрасно знала, каково это, заниматься любовью в таком состоянии – ни с чем не сравнимое, иллюзорное чувство, когда одни лишь прикосновения способны довести до самого пика, создавая эйфорическую иллюзию настоящей любви. И в любой другой момент я вряд ли бы стала останавливать себя, отказывая в таком удовольствии.
До недавнего дня, жить моментом – было единственным прочным и неизменным девизом, которому я частенько следовала в ущерб стабильности и порядку. Но что-то во мне изменилось. Я больше не ощущала этой внутренней вседозволенности, словно это был всего лишь период, необузданный этап моей молодости и становления перед чем-то большим. И сейчас, сейчас я больше не ощущала никакой необходимости и потребности в подобного рода свободе. Более того, я её не хотела. Глубоко внутри я знала, что уже принадлежу кому-то другому – прекрасному человеку со светлой аурой, которому была нужна, как живительный глоток воды. Нужна так же сильно, как и он мне.
Я все ещё оставалась под действием наркотика и прекрасно понимала, что моё видение могло быть всего лишь иллюзией, но могло быть и чем-то большим. В любом случае, оно подарило мне какое-то невероятное спокойствие и уверенность в том, что всё сложиться именно так, как должно и никак иначе.
Соломун трижды продливал наше небесное наслаждение, заглушая и вновь разгоняя сет. И когда музыка наконец остановилась, зал залился благодарственными аплодисментами, криками, возгласами и мольбами, которые длились более получаса.
– Ещё, ещё немного! Соломун! Не уходи…
– Спасибо тебе, маэстро!
– Боже, прошу… Ещё чуть-чуть. Не останавливайся!
С улыбкой переглянувшись, мы с ребятами постепенно прошли к выходу и едва выйдя на улицу, сразу же ощутили кожей палящее солнце Майами.
– Ради таких моментов, друзья мои, и стоит жить! – заключил Гидо, зажав в зубах сигарету и на секунду сняв очки, протирая полузакрытые глаза костяшками пальцев. – Чертов сукин сын просто Бог, прокатил меня с ветерком по самым невероятным местам и закоулкам.
– Это точно! – тут же подтвердил один из ребят.
– Мой друг, Марсело, предлагает нам after, – усмехнулся Тони, отрывая взгляд от экрана смартфона и расслабленно облокачиваясь о стену. – Кто-то за, или мы уже слишком стары для таких манёвров?
Со всех сторон послышался ленивый смех.
– Это измеряется не годами, а количеством вещества в крови, братишка. After, это для тех, кто не знает меры.
– Согласен, – игриво подмигнул Тони, сгребая нас в кучу. – Обожаю вас, придурков и конечно же тебя, Камилла.
– Рад, что все отлично провели время, – сжал кулаки один из парней.
– Ребята, я, пожалуй, в отель, – улыбнулась я. – Спасибо вам огромное за потрясную компанию и эту ночь.
– А поесть, Кэмел? – тут же возразил Гидо.
– Боже, прекрати меня так называть! – рассмеялась я. – Ты не взрослеешь!
– Тут есть одно местечко…
– Прости милый, но я, правда, с ног валюсь. Закажу что-то в номер, не волнуйся!
– Смотри мне, – жестом пальца пригрозил он, оставляя на моих губах короткий дружеский поцелуй. – И прости за водичку с сюрпризом, – подмигнул он.
– Что в ней было?
– LSD.
– Что ж, это многое объясняет.
Распрощавшись с ребятами, я свернула на береговую линию и прошла к океану. Босая, я ещё долго и абсолютно бесцельно бродила вдоль берега, ощущая как тёплая вода мягко омывала мои, утопавшие в песке ступни и глубоко дышала, впервые за долгое-долгое время ощущая себя абсолютно спокойно. Честно говоря, я совсем не чувствовала усталости – эффект MDMA все ещё мягко пульсировал в моей крови, а в ушах звучали прекрасные отголоски музыки. Мир казался восхитительным местом – божественным Эдемом, не таившим в себе никаких опасностей. С ребятами было хорошо, но мне слишком сильно хотелось побыть наедине с собой, насладиться моментом и этим прекрасным утром в полном одиночестве.
Эта ночь действительно была непередаваемой, оставив после себя незабываемо-приятное послевкусие, нуждавшееся в неспешном осмыслении. Ночь, проведшая какую-то незримую метафизическую черту в моей жизни. Я ощущала себя так, словно все мои сомнения и страхи остались где-то там, на танцполе и сейчас, пережив этот опыт, я стала другим, гораздо более зрелым и осознанным человеком. На какие же чудеса способна эта опасная и такая сладкая вещица.
И, всё же, я склонна считать, что в нашей жизни всё происходит не случайно. Возможно, мне и правда был необходим этот краткий миг лёгкого безумия, небольшой толчок, позволивший открыты и прояснить в себе то, что и так таилось где-то в глубине. Ведь иногда так важно и даже необходимо ненадолго отпустить себя, чтобы вновь обрести.
Я неторопливо шла вперед, слушая звук ветра и шелест волн и была искренне благодарна вселенной за эту возможность – за жизнь, за краткий миг чистейшего, неоценимого счастья и осознала вдруг, что в мире есть ещё столько вещей, которые мне неизвестны, гораздо более значимых и важных, чем мои сомнения и страхи, глупая гордость и эгоистичные желания. Я вдруг так ясно поняла, чего хочу! И я была готова. Я хотела, наконец, вернуться домой.
========== 15. Невинный компромисс ==========
Посадка была мягкой. По возвращении в Лос-Анджелес я тут же с головой погрузилась в работу. Дела шли как нельзя лучше и мой импровизированный отпуск-командировка явно пошёл мне только на пользу, – честно говоря, я уже давненько не испытывала такого колоссального прилива энергии и сил. Флоридская сделка сулила огромные перспективы и открывала для нас целый рынок новых возможностей, потому всё моё время, внимание и ресурсы были предельно сфокусированы и направлены на удачный её исход. Всю неделю я оставалась максимально собранной и сосредоточенной и в какой-то момент мне даже начало казаться, что жизнь моя постепенно стала входить в привычное русло. Ко мне вернулась робкая надежда на то, что я всё ещё оставалась той, кем и была до знакомства с ним – прагматичной и расчётливой бизнес-вумен с железной хваткой и стойким иммунитетом ко всяким глупостям.
В такие моменты, как этот, когда амбиции встают на передний план, затмевая собой все остальное и становясь единственным приоритетом, я перестаю замечать что-либо, кроме цели, работоспособность моя на какой-то период времени взлетает буквально до небес и я готова преодолевать любые трудности и препятствия, лишь бы добиться желаемого результата. В мире большого бизнеса иначе никак. Жаль только, что возможности человеческого тела не безграничны и продуктивность такого рода имеет свою цену – к концу недели я явственно ощутила последствия недосыпа и перегрузки от череды титанически-загонных рабочих дней: от скопившейся в теле усталости ломило шею и позвоночник, а в висках начинало стремительно нарастать уже знакомое мне давление неизбежно подступающей головной боли.
– Так, хватит с меня на сегодня, – хлопнув крышкой ноутбука и параллельно выключая стационарный монитор, я лениво потянулась в кресле и бросила взгляд на часы на своём запястье – полдевятого вечера. Офис уже давно опустел и я, как и завелось на этой неделе, покидала его последней.
Уложив laptop и личные вещи в сумку, я встала из-за стола и направилась к выходу, ощущая лёгкое и крайне неприятное потягивание в области желудка – только гастрита мне сейчас и не хватало! Нельзя же держаться на одном кофеине и соевом молоке весь день.
Быстренько заскочив по пути в находившийся на нулевом уровне офисного здания японский ресторанчик «Nikkai», я взяла классический суши-сет на вынос и, буквально валясь с ног от усталости, спустилась на подземный паркинг к своему автомобилю, уже предвкушая, как через каких-то десять-пятнадцать минут устроюсь у себя на терассе с бокалом белого вина, а после приму ароматную расслабляющую ванну и без задних ног завалюсь в постель. Завтра без малейших зазрений совести просплю до полудня и, вполне возможно, организую нам с Энн абсолютно заслуженный отдых в моем любимом SPA со всем перечнем процедур и, конечно же, тайским массажем.
Занятая столь приятными размышлениями, я быстрым шагом направлялась прямиком к своему Porsche по полупустой парковке и, сняв его с блокировки, уже готова была нырнуть на водительское сиденье, в тот момент, когда услышала шумно хлопнувшую дверцу автомобиля и мягко окликнувший меня мужской голос.
– Камилла!
Подняв глаза, я увидела припаркованный у противоположной стены Escalade SUV, рядом с которым образовалась хрупкая фигура Майкла. Резким движением одернув полы пиджака, он выпрямился, взглянул на меня сквозь тёмное стекло авиаторов и решительным шагом направился в мою сторону.
– Майкл, – слегка опешив от неожиданности, я на мгновение растерялась, но тут же постаралась взять себя в руки и улыбнулась ему натянутой, любезной улыбкой. – Что ты здесь…
– У тебя найдётся минутка? – поравнявшись со мной, тихо и мягко поинтересовался он. – Я хотел бы с тобой поговорить.
Вобрав в себя пьянящий шлейф его парфюма, я опустила подернувшийся поволокой взгляд в пол, на мгновение прикрыв глаза, затем решительно хлопнула дверцей автомобиля и, взяв себя в руки, вновь взглянула на него.
– Конечно.
– Отлично, – он с заметным облегчением растянул губы в широкой улыбке.
– Поднимемся в офис, – как можно более непринуждённо взмахнула рукой я. – Разговаривать на парковке как-то… Не очень.
– Ладно.
Майкл молча проследовал за мной к лифтам и, находясь наедине в замкнутой кабине, мы оба, казалось, особенно остро ощутили повисшее в воздухе напряжение. Он стоял, глядя точно перед собой, сцепив пальцы рук за спиной и едва заметно раскачивался взад-вперёд, старательно скрывая дискомфорт и неловкость.
Поднявшись на шестнадцатый этаж, мы прошли мимо стойки ресепшена в самый конец тускло освещенного коридора, и вошли в мой кабинет. Закрыв за собой дверь, я сразу же направилась к своему рабочему столу, щёлкнув выключателем настольной лампы. Мне совсем не хотелось включать яркий свет, который в два счета выдал бы следы глубокой усталости на моём лице.
Майкл нерешительно прошёл вглубь офиса, неторопливо и осторожно оглядываясь по сторонам и с интересом изучая интерьер моего кабинета.
– Присаживайся, – улыбнулась я, указывая на широкий кожаный диван молочного цвета у самой стены. – Выпьешь что-нибудь?
– Я в порядке, спасибо, – кивнул он, несколько формально вскинув перед собой ладонь и напряжённо переминаясь с ноги на ногу.
Облокотившись бёдрами о край стола, я скрестила руки на груди, молча наблюдая за ним. Атмосфера между нами была, мягко говоря, напряжённой. Мы вели себя так, словно впервые видели друг друга, – до того сдержанно и официально, что казалось, будто это не меня он совсем недавно нагнул раком и жёстко отымел в своей душевой кабине. Майкл в очередной раз обвёл взглядом помещение, старательно избегая встречи глазами и, по всей видимости, не особенно-то стремясь перейти к сути своего визита.
– Ты хотел о чем-то поговорить? – выжидающе склонив голову на бок, слегка подтолкнула его я.
Он нервно изогнул губы, задумчиво постукивая по ним кончиками пальцев, словно пытаясь сообразить, с чего бы начать.
– Наш последний разговор… – Майкл на мгновение запнулся, внимательно и осторожно подбирая слова. – Закончился немного… – он неприятно поморщился. – Я, всё же, надеялся кое-что прояснить.
– Я тебя слушаю, – улыбнулась я.
Тон мой оставался довольно официальным, но в нём не было ни капли неприязни или вызова. Я смотрела на него абсолютно спокойно, с насмешливой теплотой во взгляде и, словно ощутив это, Майкл снял с себя очки и неспешно опустил их в карман пиджака, наконец взглянув на меня открыто и доверительно.
– Я понимаю, почему ты злишься, Камилла, – выдохнул он наконец, бегло проводя языком по пересохшим губам. – И у тебя есть на это полное право.
– С чего ты взял, что я злюсь? – слегка прищурив взгляд, улыбнулась я.
Он чуть нахмурился, задумчиво сдвинув брови.
– Твой звонок и то, как ты говорила, – он в лёгкой растерянности пробежал глазами по периметру. – Прости, пожалуйста, что невольно задел и обидел тебя. Но, поверь мне, Кэм, я вовсе этого не хотел! Я… – он нервно сглотнул, и в его надломившемся голосе послышалось искреннее волнение и тревога. – Мне бы очень не хотелось, чтобы ты думала обо мне подобным образом.
– Подобным образом? – недоверчиво усмехнулась я. – Печётесь о своей репутации, мистер Джексон? – я уставилась на него с лукавой усмешкой.
Майкл тут же сверкнул откровенно раздражённым, неприязненным взглядом и осанка его приняла горделиво-оборонительный вид.
– Я просто пытался извиниться, – разочарованно прицокнул он. – И я совсем не тот человек, которым ты, по всей видимости, меня считаешь.
Глубоко вздохнув, я смерила его иронично-скептическим взглядом и с улыбкой покачала головой.
– Я знаю, глупый, – примирительно кивнула я. – Это была просто невинная шпилька, не будь ты таким серьезным. И я вовсе не злюсь. Правда. Ну, разве что, на саму себя, – усмехнувшись, неохотно добавила я.
Майкл посмотрел на меня с болезненным недоверием, настороженно прищурив взгляд, словно ища в моих словах какой-то хитрости и подвоха. И, внимательно наблюдая за ним и накалившейся до предела обстановкой, я тяжело вздохнула, на мгновение закатив глаза, и обреченно встряхнула головой. Неторопливо стащив доконавшие меня в конец лодочки на высокой шпильке, я небрежно отбросила их в сторону и с огромным облегчением ощутив под босыми ступнями шероховатый ковралин, молча направилась к бару, выуживая из нижнего ящичка бутылочку Альбариньо.
– Ужасно долгая неделя, – отвечая на немой вопрос пристально следящих за каждым моим движением глаз, усмехнулась я. – Составишь мне компанию? Я просто умираю с голоду!
Майкл уставился на меня в легкой растерянности, пока я ставила бокалы и сет с суши на журнальный столик.
– Ну же. Пожалуйста, – добродушно усмехнувшись, упрашивала я. – Не люблю есть в одиночку. Да и разговор так сложится куда приятнее.
– В таком случае, ладно, – словно бы с неохотой кивнул он.
– У меня есть и апельсиновый сок, если что, – я вскинула брови вверх в насмешливой издевке. – Не хочу на Вас плохо влиять, мистер Джексон.
– Очень смешно, – потерев губы кончиками пальцев, усмехнулся он.
Пока я откупоривала бутылку вина и неторопливо разливала его по бокалам, Майкл расстегнул пуговицу своего жакета, и сняв его с себя, аккуратно уложил на спинку дивана. Кажется, атмосфера между нами постепенно начала разряжаться.
Усевшись прямо на пол у виртуозно импровизированного «обеденного стола», я удобно скрестила ноги и с улыбкой протянула ему бокал, ощущая, как ладонь Майкла, будто бы невзначай, мягко накрыла мою и ненадолго задержалась на кончиках пальцев. Эффект от этого лёгкого и такого невинного прикосновения был просто фантастическим, отзываясь приятным потягиванием в самых неожиданных местах. Похоже, этот мужчина действительно имел надо мной какую-то особую, гипнотическую власть.
Слегка соприкоснувшись бокалами, мы оба отпили пару глотков вина, не отводя друг от друга испытующего взгляда. Майкл внимательно наблюдал за мной с какой-то настороженной опаской, точно за неприрученным диким зверем, но в то же время уголки его губ предательски подрагивали в едва заметной загадочной усмешке. Узнать бы, о чём это он так напряжённо сейчас размышлял.
Неспешно прокрутив в руке бокал с золотисто-прозрачной жидкостью, я на мгновение задумалась и вновь перевела на него свой решительный взгляд.
– У меня было время спокойно подумать о нашем разговоре, – неторопливо начала я.
– И?
– Тем утром я повела себя очень глупо и наговорила много лишнего, не подумав, – с тенью виноватой улыбки признала я. – У меня, собственно, не было никакого права бросаться на тебя подобным образом. Это было крайне инфантильно и незрело с моей стороны.
– Думаю, – немного выждав, подхватил он, – что если бы я с самого начала повёл себя, как полагается, у тебя просто не возникло бы необходимости, как ты выразилась, бросаться на меня.
– Туше! – усмехнувшись, качнула головой я. – И все же, ты и правда настоящий джентльмен, Майкл. Вымирающий вид. Так изящно постараться снять с девушки всякую ответственность.
Он смущенно рассмеялся, опуская в пол застенчиво-польщенный взгляд.
– Прости, что вела себя, как безмозглая истеричка, – самокритично закатила глаза я. – Это совсем на меня не похоже. И, поверь, мне бы тоже не хотелось, чтобы у тебя обо мне сложилось подобное впечатление. Ведь, дело в том, что вся эта ситуация и конкретно Вы, мистер Джексон, совершенно сбили меня с толку. Я просто…. – поджав губы, я на мгновение задумалась, отводя в сторону смущенный взгляд. – Я совершенно растерялась, Майкл.
Опустив голову вниз, он забавно потер пальцами кончик носа и насмешливо покачал головой так, словно нашёл в моих словах что-то крайне увеселительное.
– Я чувствую себя невероятно растерянным буквально с ночи нашего знакомства, Камилла, – застенчиво покосился на меня он. – Знаешь, я не из тех людей, кто относиться к интимной стороне жизни так легкомысленно и свободно. Мне это не свойственно. И, честно говоря, я до сих пор не могу поверить в то, что позволил себе… – он чуть замялся, откашлявшись. – Мы ведь были едва знакомы!
Я взглянула на него с нежностью и сентиментальной улыбкой. Этот взрослый и зрелый мужчина, прошедший все девять кругов ада здесь, на земле, просто поражал своей обезоруживающей открытостью и невинностью. Майкл был абсолютно очарователен во всех своих стремлениях и порывах и казалось, даже сердца разбивал как-то особенно мягко и бережно – восхитительно-трогательное, нежное создание с тоскливым взглядом и открытой нараспашку душой. И как ему вообще удалось выжить в этом мире?
Протянув руку вперед, я мягко и бережно провела ладонью по его щеке, заставив Майкла слегка вздрогнуть от неожиданности.
– Мой милый мальчик, я всё понимаю. Тебе не нужно мне ничего объяснять, – ласково улыбнулась я. – Всё действительно произошло слишком быстро и в этом есть моя вина. Но я совру, если скажу, что мне жаль. Не думаю, что я хоть когда-нибудь смогу сожалеть о том, что между нами было. Уж проси, Майкл, – мы оба тихонько рассмеялись. – Но, знаешь, после всего случившегося я действительно очень переживала об одном. Мне не хотелось, чтобы ты подумал обо мне плохо.
– Я никогда не думал о тебе плохо, Кэм! – словно стараясь убедить меня в искренности своих слов, почти вскрикнул он. – Совсем наоборот. И знаешь, это как раз меня многие считают странным, но… Я просто такой, как есть. Ничего не могу с этим поделать.
– И не нужно! – тут же воскликнула я. – Не смей даже думать, что с тобой что-то не так. Знаешь, ты ведь и правда очень особенный и за такой короткий период времени сумел заставить и меня взглянуть на многие вещи иначе. Я безусловно благодарна тебе за это. И, как бы там ни было, Майкл, мне было очень хорошо с тобой. В постели и вне её. Ты потрясающий мужчина, во всех смыслах этого слова. И я правда хочу, чтобы ты об этом знал.
Склонившись над ним, я оставила короткий и нежный, целомудренный поцелуй на его щеке и мы взглянули друг на друга с тёплой насмешкой. Майкл, казалось, был слегка удивлён и приятно смущен. Ситуация наконец начала проясняться, и это, очевидно, принесло нам обоим огромное облегчение.
Я ведь с самого начала понимала, что он был не таким, как все. И сейчас окончательно убедилась в том, насколько особенный и чуткий человек скрывался за этим непроницаемо-строгим, холодным каркасом прошедшего огонь, воду и медные трубы мужчины. Не думаю, что было хоть что-то странное или удивительное в том, что человек, выросший на глазах миллионов, так дорожил своей частной жизнью. К тому же у него, как у вполне зрелого, состоявшегося мужчины, были свои, довольно чёткий взгляды на жизнь, сформированные принципы, ценности и убеждения. И, кажется, я действительно начинала понимать, принимать и искренне уважать его за это. Я чувствовала, что ему нужно было немного больше времени, было важно всё сделать правильно, как полагается. И в то же время, по такому странному стечению обстоятельств, я точно знала, что скрывалось за этой внешней невозмутимостью и спокойствием. Но сперва мне было необходимо завоевать его доверие, оставаясь чуточку терпеливее и мудрее.
Тем утром, на пляже, я дала себе тихое обещание не повторять той же ошибки, что и прежде. Я больше не стану его торопить, и уж тем более так откровенно искать его одобрения и внимания. Я просто дам нам обоим время поближе узнать друг друга, честно и без прикрас, спокойно всё осмыслить. Я дам время ему, – на то, чтобы раскрыться и самому пойти мне на встречу, если он этого захочет. Мне же стоило продолжать жить своей собственной жизнью, здесь и сейчас, оставаясь собой, и если этому действительно суждено случиться – так или иначе, в своё время всё встанет на свои места.
Если я что-то и поняла за эти мучительные, изматывающие недели, так это то, что самозабвенное помешательство на другом человеке, каким бы желанным и приятным оно не казалось – до добра не доводит. Одержимость, даже чем-то настолько прекрасным и чистым, все ещё остаётся одержимостью. А я была слишком сильна и умна для этого. Несмотря на то, как непреодолимо сильно меня тянуло к нему, как соблазнительно переливались влажноватым блеском его полураскрытые губы, как зудели мои ладони от нестерпимого желания прикоснуться к непослушным завиткам его волос, вмяться в них лицом, ощущая их дурманящий аромат, ощутить кожей его горячие и влажные поцелуи, нетерпеливые и требовательные руки. Боже, я хотела его! До безумия. И я уверенна, что без особого труда вновь смогла бы добиться этого сейчас. Но… Пожалуй, впервые в жизни я готова была отпустить ситуацию и поставить на первое место нечто большее, чем своё сиюминутное эгоистичное «хочу». Его чувства, его спокойствие и комфорт оказались для меня важнее. И это было абсолютно новым и крайне необычным для меня состоянием.
– Давай уже поедим наконец! – выдохнула я, нетерпеливо срывая бумагу с китайских палочек.
– Ты проголодалась, – тепло усмехнувшись, отмахнулся Майкл. – Ешь.
– Не любишь суши?
– Люблю, очень. Просто…
– В таком случае – никаких «просто». Здесь целый сет, Майк. Я, конечно, голодна. Но я же не бульдозер!
– Ладно, ладно, – рассмеялся он. – Только я не… – он на мгновение запнулся, смущенно поджав губы.
– Ты не… что?
– Я не умею есть палочками, – чуть нахмурившись, рассмеялся он.
– Серьезно?
– Я пытался научиться.
– Это очень просто. Я покажу тебе, – подсаживаясь чуть ближе, я вложила палочки в его ладонь. – Смотри, укладываешь одну на внутреннюю сторону, вот так. Она останется стационарной. А вторую зажимаешь пальцами, чтобы можно было ею свободно двигать, видишь? Попробуй.
Майкл с крайне сосредоточенным видом пытался справиться с задачей, и обронив одну из палочек всего раз, потихоньку начал улавливать, что к чему.
– Почти получаеться! – округлив наполнившиеся мальчишеским восторгом глаза, усмехнулся он. – Так?
– Отлично, – улыбнувшись, подмигнула я. – Ты молодец. Теперь попробуй взять суши.
Полностью разворотив и уничтожив один ролл, второй общими усилиями нам всё же кое-как удалось донести до ёмкости с соевым соусом и, слегка обмакнув, Майкл осторожно поднёс его к моему рту. Божественное сочетание риса, кремового сыра, васаби и лосося заставили меня буквально застонать от удовольствия. Как же чертовски я была голодна – слюнки текли! Но у нас, увы, был всего один комплект палочек на двоих, так что приходилось справляться как есть.
– Огромное спасибо, мистер Джексон. Отличная работа! – проглотив остатки и запив их глотком вина, усмехнулась я. – Моя очередь!
Взяв палочки из его рук, я ловко захватила очередной ролл, опустила его в соус и отправила прямиком к нему в рот. Не знаю, что конкретно в этой ситуации нас так сильно забавляло, но смеялись мы просто как дети.
– Дай мне. Я хочу попробовать ещё разок! – нетерпеливо выхватывая палочки, затараторил он.
Новая игрушка! – закатив глаза, про себя усмехнулась я.
Его рука с каждым разом становилась всё увереннее и увереннее и он, казалось, совсем вошёл во вкус, продолжая подкармливать меня и напрочь отказываясь возвращать палочки в мои руки.
– Поешь сам! – с набитым ртом, заворчала я. – Я больше не могу, Майк!
– Мне понравилось тебя кормить, – рассмеялся он.
– Я вижу!
Обмакнув нигири в соевом соусе, Майкл сосредоточенно поднёс его к своему рту и уж не знаю, что на меня нашло, но в самый последний момент я легонько толкнула его в бок, наблюдая как заветный кусочек суши выпал прямо на его футболку и скатился вниз, измазав белоснежную ткань соевым соусом. Я буквально согнулась пополам от хохота, наблюдая за его наигранно-обозлённым видом и совсем недружелюбной улыбкой.
– Какого…
– У тебя слишком хорошо получалось, – разрываясь от смеха, пропищала я. – Хотела подпортить твой триумф.
