Текст книги "За зелёной звездой (СИ)"

Автор книги: Vardalin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

***

Последняя треть первого месяца лета.

Когда проход закрылся, Лонсия поняла, что за ней следят, и резко обернулась. Темнота не была для менталистки помехой, хотя она и не могла ничего разглядеть.

– Ещё и оборотень! – воскликнула женщина, поймав летучую мышь в незримую сеть. – Неужели в Жемчужном Замке мало открытых территорий?

«Вы бы меня и не заметили, если бы я не полетел за вами, – обратил внимание Элуниар. – Я вас видел раньше».

– Неудивительно, – пожала плечами Лонсия. – Я не прячусь от подданных.

«Я не успел стать вашим подданным, – возразил Миэн и спросил: – А вы не замечали здесь ничего странного?»

– Вас, например? – усмехнулась женщина.

«Охранные чары ведут себя необычно», – обратил внимание он.

– Мы сами разберёмся с этим, – резко ответила царица. – Так объясните, что вы здесь делаете?

«Хотел, убедиться, что это именно вы…» – начал Элуниар.

– Так или иначе, – перебила его Лонсия, – вам не следовало ни приходить сюда, ни пытаться меня обмануть.

В следующий миг Элуниару показалось, что он видит звёздное небо.

***

Фарида нечасто задумывалась о звёздах. Ведь, в сущности, какая разница, что они собой представляют, если они всё равно остаются лишь движущимся узором на ночном небе? Понять по ним можно разве что в какой стороне находится Элатем, то есть куда не надо двигаться, чтобы выйти к берегу замёрзшего моря, с которого дули холодные южные ветра, разгоняющие туман. Но когда перед носом глобус звёздного неба, причём неотонянского, мысли эти приходят сами собой.

Гравировка на подставке гласила: «Любимому племяннику в честь поступления в начальную школу. К.К.». Было понятно, что предмет этот спустя столько лет остался в руках Цевирта благодаря сияющей рунке, привязывающей вещь к её владельцу.

Фарида без спроса проникла в кабинет отца, поэтому, когда дверь стала открываться, только и могла спрятаться за кресло у окна и затаиться.

Девочка не видела посетителя, но отец разговаривал с ним на неизвестном ей языке. Больше всего девочке хотелось выглянуть, но она понимала, что малейший шорох, и отец узнает, что она тут, и тогда поставит какие-нибудь охранные чары, чтобы впредь она не заходила в рабочий кабинет без его ведома. Голос отца, как и голос незнакомца, был вполне спокоен, но почему-то девочке казалось, что он чем-то встревожен.

По скрипу пера Фарида поняла, что отец делает какие-то заметки. Мысленно она уже много раз пожалела, что пробралась сюда, ведь она только хотела уточнить, есть ли тут книга об Источниках, про которую рассказывал её учитель Косфи.

– В сущности, – говорил тогда гоблин, – там почти ничего нет, кроме старых, порой совершенно абсурдных историй. Но, как говорил один известный волшебник, если для заклинания магу необходима треугольная планета, он это не только представит, но и искренне, пусть и не надолго, поверит в это.

– Но вы же сами говорили, что практика для элементалистов куда важней! – ответила тогда наставнику девочка.

– Конечно, – ответил Косфи. – Но теоретические основы помогают найти душевное равновесие и уменьшают время поиска верного пути.

Когда шаги отдалились, а дверь закрылась, Фарида наконец отмерла и вскочила на ноги.

– Привет! – встречая взгляд прозрачно-голубых отца, Фарида почувствовала себя последним воришкой. – Я ничего не трогала. Только хотела посмотреть.

– Я похож на людоеда? – удивился отец, увидев побледневшее, с круглыми от страха глазами лицо дочери.

– Нет, наверное, – попыталась улыбнуться девочка, садясь на ручку служившего ей укрытием кресла. – Я ведь их не видела никогда…

– Значит, не стоило прятаться. Так что произошло? – сам Цевирт присел на один из стульев для посетителей, и в руке его появился стакан с водой.

– Я просто искала одну книгу, – призналась Фарида. – Ту, что принадлежала дедушке.

По выражению глаз отца девочка поняла, что он удивлён.

– А сестра твоя утверждает, что ты равнодушна к чтению, – улыбнулся Велоанфер, поставив стакан на стол, подошёл к застеклённым полкам, достал оттуда книгу в буром кожаном переплёте и положил её перед Фаридой.

– Спасибо! – обрадовалась девочка и нахмурилась. – А она ничем не защищена?

– Только заклинанием от обветшания, – Цевирт сел напротив дочери, – так что можешь не беспокоиться.

– Что это за язык? – спросила Фарида, пролистав несколько страниц, испещрённых мелкими строчками непонятных символов.

– Не имею представления, – пожал плечами Велоанфер. – Скорее всего, ливенский, но с неизвестным алфавитом. Декарус Лироне читал отрывки этой книги своим ученикам, а он утверждал, что знает лишь два языка. Не останься эта книга после смерти твоего дедушки, я бы и не узнал об этой абракадабре.

– А можно её взять? – попросила девочка.

– Если есть желание расшифровывать, то пожалуйста.

– Спасибо! – Фарида и не ожидала, что книга достанется ей так легко. – А кто сейчас приходил?

– Потребовалось уточнить кое-какие рабочие вопросы, – неопределённо ответил отец.

Фарида, держа старинную книгу, чувствовала некую торжественность. Вот только она вовсе не собиралась сама расшифровывать непонятный текст, зато знала того, кто с радостью согласится это сделать.

Косфи весьма удивился, когда Фарида без стука прошла в его кабинет и торжественно положила на стол книгу.

– Да, это она, – ответила девочка на невысказанный вопрос.

– Отец позволил отдать её мне?

– Он отдал книгу в моё распоряжение, – пожала плечами Фарида и, улыбнувшись, добавила: – Не думаю, что вы её испортите.

– Интересно, – протянул гоблин, пролистав несколько страниц. – Но придётся разобраться…

***

Элуниар оказался в помещении, хотя и со множеством огоньков, но отчего-то совсем тёмном. Но самое неприятное было в том, что, даже будучи летучей мышью, он не мог понять, где у этого помещения границы. Он полетел вниз, вернее, туда, где, по представлению оборотня, должен был быть пол. Несколько раз сменив облик, Миэн убедился, что не падает даже без крыльев и не может сдвинуться с места.

Воля ли менталистки удерживала его в этом месте? Да и что это за место, так похожее на зал на Симере? Вот только там было огромное медленно вращающееся колесо, от которого можно было оттолкнуться, и мерцающий портал, ведущий к престолу старшего бога-хранителя Тогрена.

«Но это ведь далеко не Симера».

«Звёзды» пребывали в движении, радужно переливались, но Миэн не сразу сообразил, что именно они собой представляли.

Элуниар вернулся к человеческому облику и задумался, как глупо всё это вышло. Ему не впервой было попадать в ситуации, из которых невозможно было выбраться без посторонней помощи. Надо лишь запастись терпением.

И вдруг Элуниар понял, что это за огоньки. Догадка его удивила, зато появилась мысль, как можно их использовать. Но первым делом нужно было избавиться от сомнений, что он и сделал.

Огоньки стали притягиваться. Их оказалось так много, что Миэн больше не видел окружающую темноту – лишь белый вездесущий свет.

Элуниар больше не чувствовал своего тела, но осознавал, что движется в потоке. Он сам создал это движение, хотя едва ли понимал, в какую сторону нужно было двигаться. Он лишь предположил, что если есть выход, то рано или поздно поток его к нему вынесет, невзирая на какие-либо стены и преграды.

Движение прекратилось, к телу вернулась привычная материальность, отчего огоньки не смогли больше удерживаться вместе и разлетелись по неярко освещённому коридору, а Элуниар упал на пол. На взгляд Лонсии, он возник из воздуха.

Это был пустой зал с потолком-полусферой, на который проецировалось уже настоящее звёздное небо, которое можно было бы наблюдать, если бы не свет полярного дня.

Лонсия перевернула неподвижное тело на спину, убедившись в его бессознательном состоянии, подошла и, положив ладонь на прикрытый тёмно-фиолетовой тканью лоб, проследила, чтобы забвение сменилось глубоким сном.

– Как же ты выбрался? – удивлённо прошептала Лонсия, а в следующий миг, хотя большая часть его лица была закрыта, менталистка поняла, кто перед ней.

Пробуждение было мгновенным, болезненно резким. Элуниар, открыв глаза, увидел разъярённое лицо Лонсии.

– Я знаю, кто ты и зачем пришёл, но ты ничего не получишь!

Миэн поморщился и, вновь прикрыв глаза, очень тихо произнёс:

– Не знаю, о чём ты подумала, но ты не права.

«Что бы ты ни сказал, колдун, – мысленно отозвалась Лонсия. – Дочь я тебе точно не отдам!»

«Зачем мне твоя дочь?» – удивился Миэн.

«Ты хочешь сказать, что пришёл не за Фаридой?» – уточнила менталистка.

«Конечно, нет», – возмутился Элуниар.

В следующий миг Лонсия, поняв, что тот говорит правду, подала ему руку и помогла подняться на ноги.

– Значит, ты нашёл Лонери? – Теперь Лонсия была настроена вполне добродушно.

Элуниар не стал отвечать, но женщине было достаточно и едва заметного кивка. Он бы назвал другое имя, но это было привычнее для менталистки.

Здесь маленьких светящихся бабочек было меньше, и они жались у самой земли. Но всё же слишком много.

«Почему они не ушли, не улетели?» – думал Элуниар.

– Она ведь не знает, кто ты? – предположила Лонсия, отвлекая Миэна от созерцания невидимых для неё огоньков.

«У меня не настолько мозги отсохли, чтобы говорить об этом», – попробовал отшутиться Элуниар.

«У тебя их и не было никогда», – воспользовавшись мысленной «лазейкой» довольно заметила Жамина, о которой Миэн уже успел благополучно забыть.

Элуниар, хорошо зная природу этого существа, привычно отсёк восприятие голоса. Всё-таки он не сомневался, что менталистка не станет с ним возиться, если демоница выпьет его силы.

– Она что-то помнит, раз пожелала явиться сюда, – вслух сказал Миэн. – Думаю, вам обеим есть, что сказать друг другу.

– Да, – кивнула женщина. – Интересно увидеть, какой она стала. – Лонсия вздохнула. – Я действительно рада… Тяжело думать о том, что твой ребёнок был раньше кем-то другим. Даже если этот кто-то был тебе родным.

«Где мы сейчас?» – спросил Элуниар.

– Коридор в комнату безвременья, где можно и поработать, и отдохнуть, когда надо поспешить. Я редко там бываю, так как после её посещения создаётся ощущение чрезмерной быстроты происходящего. Кажется, будто следующая неделя проходит за час.

«Не очень приятно», – заметил Миэн.

– Зато, если всё распланировать заранее, вполне удобно.

«Но что здесь делают души?» – задал волнующий его вопрос Элуниар.

– И много здесь духов? – тихо спросила Лонсия.

– Нет, духов как раз не вижу, – ответил Миэн. – Но души! Никогда не видел ничего подобного!

– Тут может быть кладбище? – предположила женщина. – Склеп?

«Ни на кладбище, ни в склепе такого не бывает, – качнул головой Элуниар. – Те места, вопреки расхожему мнению, даже духи не жалуют. Ты чувствуешь что-нибудь?»

– Неуютно, но не более, – пожала плечами менталистка.

«Полагаю, оно нейтрально к нам, живым, но обладает притяжением для душ, а духи его сторонятся».

– Более сильный дух? – предположила Лонсия, и Миэн пожал плечами. – Я скажу магам осмотреть подземелья.

– Так мы под землёй? – понял наконец Элуниар.

– Да, но давай поднимемся наверх и найдём Вирфе́ра… и Лонери.

Когда они переместились к большому окну, из которого лился яркий дневной свет, Лонсия спросила:

– И всё же, как ты сумел выбраться?

«Их там так много… Душа становится прекрасным двигателем, если дух достаточно силён».

– Это ужасно, – заметила Лонсия.

– Да, это очень странно. Душа должна уйти, если её ничего не держит, а удерживать душу может только её же дух… А там поблизости не было ни одного.

– А как же ты их удерживал?

«Я их не держал, это они меня. Я только направлял слегка…»

Лонсия вдруг остановилась и потёрла виски, а в следующий миг Элуниар тоже услышал голоса. Множество голосов, мужских, женских и даже детских, перекрикивающих друг друга, спорящих на неизвестном языке, создавая непереносимую какофонию.

Перед ними возникали силуэты, но это были не люди, а предметы одежды, отдельно руки, головы или только глаза.

Но всё это схлынуло, как морская волна, а в следующий миг показался настоящий, похожий на живого человека призрак.

По светлому просторному залу, глядя по сторонам, шёл человек в тёмной одежде. Короткие, торчащие во все стороны волосы были так же светлы, как и кожа. Он на миг остановился и оглянулся на арку, в которой, увидев его, застыли на полушаге Лонсия и Элуниар.

– Фантом, – испуганно прошептала менталистка.

– А по-моему, нет, – втянув воздух, покачал головой оборотень.

– Они и не такими бывают, – создавая незримую стену, она махнула рукой.

– Постой, Лонсия, – фантом приподнял руки, но успел переступить мысленную черту до того, как упал из-за того, что ветвь декоративного кустарника вдруг вытянулась и охватила его ногу, потянув на себя.

И менталистка поняла, что барьера больше нет, а Элуниар не мог взять в толк, сам он направил растение или это сделала через него Лонсия.

– Его надо уничтожить, – прошептала белая, как мел, женщина. – Он выглядит чересчур живым.

Перед тем, как попытаться высвободиться, фантом выставил руку вперёд и ударил Миэна шаровой молнией.

Губы Элуниара растянулись в подобии улыбки. Электричество не могло нанести вред, однако его удары были весьма болезненны, что и отразилось в лазурных глазах.

В следующий миг, когда Лонсия так отшвырнула фантом, что тот столкнулся со стеной и отлетел от неё, Миэн, обратившись в леопарда, сделал длинный прыжок и сомкнул зубы на горле антара. После чего, отстраняясь, ударил лапой, вспарывая длинными острыми когтями бурую материю и плоть на лице и груди.

Голубые следы исчезали со стены и пола, будто Жемчужный Замок сам скрывал следы недостойного действа. Или же наоборот, жадно поглощал предоставленную ему плоть и кровь.

Лонсию била дрожь, когда она шла к утопающему, будто в болоте, телу «фантома» и сидящей на коленях сгорбленной фигуре вернувшего человеческий облик оборотня.

– Он был живым? – тихо спросила женщина, падая рядом на колени и целуя утопающего мертвеца в лоб.

– Да, – ответил Миэн, глядя не то на пол, не то сквозь него. – Если бы это был фантом, каким бы он ни был материальным, у меня между зубами не застряла бы душа.

Он снова слышал многоголосье, но на этот раз оно раздавалось будто бы издалека.

– Но как? – женщина закрыла лицо руками. – Он умер давным-давно. Ужасной смертью. Никто бы не смог ему помочь… – казалось, она убеждала саму себя.

– Не знаю, – сказал Элуниар, хотя и не был уверен, что ответ требуется.

– А где его дух? – спросила Лонсия.

– Я не заметил, куда его отнесло. Но сильно далеко от тела его откинуть не могло.

– Ты мог бы выполнить мою просьбу? – осторожно спросила Лонсия.

– Смотря какую, – так же осторожно ответил Элуниар.

– Найти его дух.

– Это мог бы, – ответил Миэн после долгого молчания и пристального изучения как лица Лонсии, так и стены за ней. – Но зачем?

– У тебя его душа. А я тебе дам это, – Лонсия сняла с шеи цепочку, на которой оказались три маленьких неброских предмета, до этого скрытых воротом тёмно-зеленого с золотой вышивкой платья, и протянула её оборотню.

Серебряный медальон, три тончайших золотых колечка, соединённых медными рёбрами в виде треугольника, и хрустальная капля на свинцовой петельке.

– При наличии духа и души и отсутствии тела, Слеза Наяды даёт его.

– Ты хочешь, чтобы я вернул его к жизни? – уточнил Элуниар.

– Да, – женщина вытерла слёзы и нервно засмеялась. – А если это тело так и продолжит погружаться, то в конце концов упадёт с потолка моей спальни!

Миэн с тоской поглядел на Лонсию, смотревшую на чистую стену, и подумал, что уже вторая встреча с этой женщиной оканчивается чьей-то смертью. Он вспомнил, что удобнее всего духов искать в кошачьем облике, потому с яркой вспышкой обратился в маленького зверька.

Кот из него получился трёхцветный, чёрно-рыже-белый, так как внешний облик животных, в которых он мог превратиться (любое позвоночное, кроме тех, которых он никогда не видел) был случайным, хоть и постоянным по каждому виду.

***

Старшей сестры в её комнатах не оказалось, и Фарида предположила, что та должна быть в Академии.

Несколько фей кружили у небольшого фонтана, что располагался в центре общего зала среди кустов белых роз, выкладывая на чёрном зернисто сверкающем камне чаши узор из белых жемчужин.

Заметив Фариду, одна из фей выронила свой груз, и тот, ударившись о гиперболический скат расширяющейся ножки, отлетел и покатился в сторону девочки. Фарида подняла шарик и протянула его фее. Та приняла, что-то прочирикав в знак благодарности, после чего другие сильфиды что-то ей посоветовали, и фея вернула жемчужину девочке и стала размахивать руками перед её лицом.

– Спасибо, – отозвалась Фарида удивлённо, но сразу решила, что будет носить подарок на шее, ведь цепочки, к которым камешек можно прицепить, у неё есть.

***

Убедившись, что никаких признаков блуждающего духа на этаже нет, кот решил подняться по лестнице выше. Он задумался, за что тут же поплатился, получив удар в живот. Он хотел убежать, но замер.

Сердце у Миэна упало. А физическую боль заглушили совсем иные, причиняющие не меньшее страдание ощущения.

Почему она снова ребёнок?

Элуниар вспомнил реакцию Лонсии. Фарида, значит, её дочь. По всему выходило, что девушка переместилась в прошлое.

– Прости, я не хотела! – воскликнула девочка, видя, что кот не двигается.

«Я тоже, – подумал Элуниар. – Я ведь даже не поинтересовался твоим нынешним именем. И Лонсия узнала бы, что ты будущая тут, и тогда… А что бы случилось тогда?»

– Ты ведь просто кот? – осторожно спросила девочка, на что Миэн мысленно горько усмехнулся, и стала рассуждать вслух, обретая уверенность в голосе: – Вирисы вроде бы всегда одноцветные. А у белых сфинксов есть крылья, к тому же.

Миэн позволил себя погладить и даже взять на руки.

– Вот только откуда ты тогда? – недоумевала девочка и поделилась своими планами. – Я как раз собиралась спуститься перекусить. Для тебя тоже что-нибудь найдётся… – Элуниар и не думал о еде, но вырываться не спешил. – Но сначала надо оставить жемчужину, чтобы не потерялась!

Девочка взялась за серебристый рычаг на стене, на высоте её роста, а в следующий миг оказалась рядом со столиком с прозрачным деревом, с розовой кроны которого, словно праздничные гирлянды, свисали тонкие золотые и серебряные цепочки.

Всё это кот разглядел, запрыгнув на стол, когда его поставили на пол. Девочка взглянула с опаской, испугавшись, что он порвёт одну из цепочек или столкнёт само дерево. Но Элуниар, поняв, что увидел достаточно, приземлился на мягкий ковёр и залез под кровать.

– Эй, вылезай! – строго потребовала девочка и, когда кот не отреагировал, пошарила рукой, но до Миэна так и не дотянулась. Фарида вернулась к столу и, наугад выбрав цепочку, закрепила на ней подарок фей и повесила на шею. – Только не обижайся, пожалуйста!

Элуниар, увидев, что дверь закрыта недостаточно плотно, бросился к ней, но Фарида успела схватить убегающего кота. Успокоив себя тем, что духам деваться отсюда некуда, Миэн прекратил сопротивление.

Фариду он покинул только когда девочка уснула. Напоследок он ударил лапой по висящей в изголовье кровати жемчужине.

Как только он вышел из комнаты Фариды, то услышал шелестящий шёпот. Что-то изменилось, больше не удерживало души отдельно от духов. То, что призраки вернулись, он понял, увидев один из них, размытый образ, на лестнице. Привидение сразу же втянулось в стену.

Дух, которого Элуниар обещал найти, не прятался, а сам облачком выплыл навстречу. Душа его тут же преодолела все преграды, а в следующий миг перед котом стоял пусть бесплотный, но человек. Тогда и Миэн вернулся к своему нормальному облику.

– Не надо! – воскликнул призрак, увидев в руках Элуниара цепочку Лонсии. – Они очень злы и говорят, что все должны умереть.

========== Глава двенадцатая. Белые стены ==========

Фита глядела в зеркало, но не видела своего отражения. По поверхности расползлась туманная дымка, сквозь которую угадывались неясные силуэты. Они с матерью стояли посреди разрушенного зала, освещённого лишь зелёным сиянием овального портала. Были и другие люди, но Фита была слишком подавлена, чтобы обращать внимание на всё, что происходит вокруг.

– Оставь его, – говорила Лонсия своей двенадцатилетней дочери. Лицо и видневшиеся из-под длинных рукавов кисти рук женщины были покрыты множеством уже не кровоточащих, но ещё не успевших зажить шрамов.

– Но Энтив доверила его мне! – возражала девочка. – Она говорила никогда и ни при каких условиях никому его не отдавать.

– Просто оставь, – повторила Лонсия, она, ощущая себя полностью опустошённой, не могла найти в себе силы спорить с Фитой.

– Не могу, – покачала головой Фита. – Всё будет хорошо…

Зеркала были неотъемлемой частью жизни, но Лонсия их не любила, поэтому по возможности старалась лишний раз не глядеть на отражающие поверхности. Эту неприязнь царица держала при себе и надеялась, что другие, пусть и самые близкие, этого не замечают.

Лонсия ничего особо не скрывала, но при этом не любила говорить о себе, предпочитая слушать слова и мысли собеседника. Ментальный дар был довольно редок. Даже сейчас среди миллионов бывших неотонян тех, кто им наделён, можно пересчитать по пальцам одной руки. Встречу с себе подобным можно считать настоящей удачей или редкостным невезением. Впрочем, пришельцам оставалось принимать законы Ану и радоваться, что Веринтар по-прежнему с ними.

Жизнь свою она делила на две неравные части, границей между которыми служила Великая Катастрофа. Но многое из предыдущей жизни в воспоминаниях отзывалось куда ярче, чем из нынешней. И это не нравилось Лонсии, ведь даже счастливые мгновения того времени теперь отдавали горечью утраты. Лонсия любила нынешнюю жизнь с тишиной их башни, ведь она стала улучшенным вариантом детской мечты о необитаемом острове. Этого своего желания она ужасно стеснялась и не говорила о нём никому, даже родной сестре, которая была ей самой близкой подругой. Впрочем, не будь Лонсия излишне скрытной, они бы не поссорились за несколько дней до девятнадцатого дня рождения Лонери.

Лонсия осознавала, что в смерти сестры её вины нет, но всё же жалела, что не отправилась в лесной дом раньше и не увидела опасность загодя. А вот то, что само решение отправиться тогда искать сестру далось ей только после неприятного разговора, до сих пор лежало на её сердце тяжким грузом.

Здесь могло бы жить несравнимо больше людей, но таково было желание царицы. Поэтому здесь располагались хранилища невостребованных вещей. Чего здесь только не было: от микроскопов до частей космических кораблей, странствующих между Неотоном и двумя его лунами. Всё же на Неотоне немногие решались на неоправданный риск дальней телепортации. А тут эти предметы обычно появлялись на пустынных территориях и собирались исследователями-добровольцами или совершенно случайными людьми. Некоторые находки появлялись одновременно с их хозяевами. Тогда в большинстве случаев те забирали их в новый дом. Так, например, несколько лет назад недалеко от города появился чародей, перевозивший на повозке сундуки. Его ничуть не обеспокоило, что они оказались пусты, и даже не огорчило исчезновение лошади. Когда волшебнику объяснили, что он совсем не на Неотоне, тот очень обрадовался. А когда стали выяснять, откуда именно он прибыл, выяснилось, что он спокойно себе жил за семьсот лет до Великой Катастрофы, а в тот день как раз вёз Ларцы Случайных Даров. Хотя все сундуки оказались пусты, маг ни на миг не выпускал их из виду, левитируя повсюду за собой. Как сложилась дальнейшая судьба чародея, неизвестно, так как он покинул Жемчужную страну при первой же возможности.

И сейчас Лонсии вдруг захотелось поступить так же.

***

Миэн терпеть не мог пустые здания. Давно заброшенные людьми, в его сознании они уподоблялись истлевающей мёртвой плоти, в которой когда-то теплилась жизнь. Разрушались они значительно медленней последней, но это делало подобие угасшей жизни ещё более жутким в своей растянутости. Тем не менее, Жемчужный замок отличался от всего, что оборотень видел раньше.

Миэн хоть и не понял, о чём крикнул призрак, но справедливо предположил, что тот не желает, чтобы к нему приближался собственный убийца. Миэн остановился и спросил:

– Ты знаешь тэринийский?

Он предполагал, что с привидением придётся объясняться на пальцах, да и вообще считал удачей, что оно осталось. Призрак дёрнулся, на мгновение померкнув. По вискам Миэна будто бы прошёлся электрический заряд, и он, на мгновение потеряв равновесие, сделал шаг назад.

«Немного, – уже спокойно ответил голос у него в голове. – Но этого не потребуется».

Миэн вновь приподнял руку с цепочкой и, уже не издеваясь над собственными связками и всеми, кому приходится его слышать, мысленно пояснил:

«Царица дала мне это, чтобы вернуть тебя к жизни».

«Сейчас это точно не к месту, – привидение обвело взглядом прибывающих с каждым мгновением собратьев. – Ей следовало подумать, прежде чем пытаться кого-то заглушить и обезвредить…»

«Но убил тебя я», – напомнил Миэн.

«Это не имеет значения, – отмахнулся призрак. – Я слышал, о чём вы говорили».

Миэн ощутил бессильное раздражение. Он не мог повлиять на призрака, который видел его насквозь. К тому же он полагал, что это не единственное здесь привидение с подобными способностями.

«Но ты ведь пришёл побеседовать с ней, не так ли?» – предположил Миэн, думая о своих спутниках, с которыми ему самому необходимо было объясниться.

«Едва ли Фарида тебе что-нибудь расскажет, – перехватил его размышления призрак. – А Слезу пока оставь у себя».

«А что можешь рассказать ты?» – не сдавался Миэн.

«Поговори сперва с ними», – мотнул головой на остальных его собеседник.

Несмотря на то, что большинство помещений пустовали, башня не была заброшенной, не была мёртвой. Миэну вдруг пришла в голову странная мысль, что Жемчужный Замок живёт сам по себе, и его жизнь никак не связана с жизнью людей. Эта догадка показалась оборотню абсурдной, особенно теперь, когда он видел вокруг сотню призрачных глаз. Среди привидений угадывались такие же синеглазые, как уже знакомый призрак. Их было чуть меньше двух десятков. Остальные привидения были скорее тенями, разве что тени хотя бы имеют чёткие контуры. У них не было лиц, да и вообще фигуры едва угадывались. Призрак напротив Миэна настороженно оглядывался по сторонам.

– Не мёртвым судить живых, – постарался успокоить свою бывшую жертву оборотень.

– Может, оно и так, – ответило привидение. – Но они уверены в обратном, – призрачный сделал плавное движение рукой, как бы подтверждая свои слова.

– А у них есть способ как-то навредить? – Миэну казалось, что те просто не обращают ни на что внимания.

– Есть! – вдруг ответил хор голосов, заставляя его невольно вздрогнуть.

– А зачем это вам? – спросил Миэн уже у них.

– Вы нарушили правило, – отвечали призраки. – Никто не должен умирать насильственной смертью.

– И поэтому вы хотите всех убить? – подивился Миэн.

– Правило нарушено – закона больше нет, – пояснили те.

– Если бы это было так, даже судить было бы некого, – заметил Миэн.

– Не знаю, как вы пришли к такому умозаключению, но это не выход.

– А где выход? – спросили призраки. – Мы помним день и ночь, но не видим их. Мы ничего не видим! У нас нет глаз!

– У нас нет мозга, чтобы думать, – улыбаясь, заметил призрак. – Чью же волю мы тогда выполняем?

Миэн привык считать, что дух, в отличие от той же души, является проявлением воли.

– Для мертвеца ты слишком много думаешь, – проворчал он. – Казалось бы, вас не должно волновать то, что происходит с тем, с чем вы практически не взаимодействуйте.

– Сам-то не особо живо выглядишь, – привидение явно насмехалось над ним.

– Есть ли способ как-то на них повлиять? – спросил Миэн.

– Меня они слушать не желают, – развёл руками призрак. – Я пытался их разубедить, но безуспешно. Думаю, главное – предупредить местных магов, а они уже пусть сами ищут решение.

– Эмоциональная связь остаётся очень сильной. Если они не уходят, значит, им некуда идти.

Миэн задумался. Лонсия не сомневалась, что убитый ими человек станет призраком, при этом не знала о других в Жемчужном Замке.

– Ты сам навёл её на эти мысли, – уловил ход его размышлений призрак и напомнил: – Разговор о душах.

Миэн кивнул. Привидения шелестели невнятные угрозы, но он знал, что власть бесплотных над материей весьма ограничена.

– Я бы не стал рисковать, – заявил призрак. – Многие здесь не так слабы, как хотелось бы.

– А ты? – спросил Миэн.

– Я вообще безобиден, – привидение пожало плечами.

Миэн начал уставать от бессмысленного разговора, потому спросил:

– А где живут нынешние хозяева?

Призраки поспешили выразить своё возмущение раздражённым шипением, но часть из них отделилась от остальных и сказала ему следовать за собой.

– А знаешь, – шутливо заметил главный собеседник не то шагая, не то паря рядом с ним, – есть в тебе что-то привлекательное для мертвецов.

Миэн шумно выдохнул, останавливая тем самым готовое вырваться возмущение. Он даже точно не знал, было бы это «Не смешно!» или «Я не некромант!», поэтому просто стал считать хрустальные лепестки свисающих с потолка люстр. Миэн старался ни на что не обижаться, но удавалось это далеко не всегда. Он до сих пор не мог себе простить, что мысленно желал самой страшной смерти создателю своего шлема.

– Тут теперь неплохая система телепортов, – неожиданно сообщил другой призрак, на вид ещё совсем подросток. – В моё время такого не было.

– Что с вами произошло? – спросил Миэн.

– Мы умерли, – ответил за всех призрак-старик, и тогда Миэн обратил внимание, что среди теней есть и такие.

Впрочем, этот был не тот ответ, на который он пусть и не особо рассчитывал, но надеялся.

***

Когда маячок сработал в первый раз, Цевирт Велоанфер насторожился, но, не обнаружив ничего, решил, что чары дали сбой. Но решил, что даже если это его всякий случай он поручил удостовериться в этом своего помощника и хорошего друга, но тот тоже ничего не заметил. А вот второй всплеск застал его за очередным переписыванием документа о назначении преемника.

Волшебник, согласно сложившейся на Неотоне традиции, возвращался к этому вопросу ежегодно. И за три века это весьма формальное действие не вызывало у Цевирта Велоанфера подобного беспокойства. Тем более, что сто лет назад он уже не сомневался, чьё имя поставит. Но когда в кабинет вошла его жена, он понял, что дело вовсе не во внезапно проклюнувшейся мнительности. Смугловатая от природы Лонсия была непривычно бледна.

– Ты видишь гостей? – спросила женщина, едва дверь за ней захлопнулась.

В этот миг Цевирт Велоанфер нисколько бы не удивился, сообщи она, что Жемчужный Замок захватили отчего-то неуловимые антары и теперь требуют его головы. В мыслях он даже грустно посмеялся над собственным предположением, но на деле лишь вышел из-за стола и спросил, что произошло. По мере того, как Лонсия говорила, к ней возвращались спокойствие и уверенность.