Текст книги "За зелёной звездой (СИ)"

Автор книги: Vardalin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

========== Пролог ==========

С детства Фита любила слушать и наблюдать. Ей было около двенадцати лет, когда она оказалась на Северном Континенте. Тогда, прижимаясь к матери, как в раннем детстве, и засыпая под сияющим небом нового мира, она не знала что проснётся до зари. Впрочем, рассвет не наступил ни на следующий день, ни через неделю.

Впрочем, неотоняне быстро привыкли к Планете, а Планета к ним. Фита была единственной, кто сумел тогда понять, что требуют эти маленькие светящиеся женщины со стрекозьими крыльями, и даже ныне она была из тех немногих понимающих их язык.

Феи любили поговорить, и не только о бытовых мелочах, но и рассказывать сказки и легенды. Одни не гнушались и послушанных баек спрайтов или даже драконов. В ответ Фита могла пересказывать о магических исследованиях. Бытовые беседы сменялись рассуждениями о трудных временах, сменяющих друг друга в ожидании всеобщего благоденствия.

– У каждого своя дорога преодоления, но иногда сложно вспомнить начало долгого пути.

– А нужно ли вспоминать то, от чего так бежал? -

Легенды опутывали северные земли так же, как и великая Жемчужная река, несущая тепло всему материку даже долгой Ночью.

Став старше, Фита пересказывала истории Неотона и Планеты самым младшим своим ученикам. И сёстрам, когда те были совсем маленькими. Сначала Данне, потом Фариде.

Данна не особо любила её сказки, но всё же одна из историй запала ей в душу. Тогда никто и предположить не мог, насколько правдив окажется вымысел. Фита не сомневалась, что загадочные события захватят и Фариду. Уж слишком много было неразгаданных тайн вокруг, чтобы она осталась не у дел.

Фита была из тех волшебниц, что действуют осторожно и опыту предпочитают наблюдение.

***

Сердце Жемчужной страны и Жемчужного города Жемчужный Замок был огромен – все шестнадцать его башен возвышались над столицей и виделись далеко за её пределами. Он сверкал, подобно белому снегу.

Раньше во время полярного дня в Жемчужной стране снег выпадал нечасто. А благодаря Жемчужной реке, паутиной оплетающей почти весь Северный континент, даже в тёмное время года температура опускалась не намного ниже точки замерзания обычной воды. А летом и вовсе было тепло, и снег, если выпадал, быстро таял. Но тех пор, как царевна Данна стала владычицей Южного континента, в начале последней трети каждого месяца она насылала на Жемчужный Замок настоящую снежную бурю. Впрочем, это было всего лишь весточкой для родных, ведь на остальную территорию даже в пределах Жемчужной страны, своё колдовство Данна никогда не распространяла, а для могущественных волшебников, которые обитали в этом грандиозном сооружении, никакая метель не могла считаться неудобством.

А ведь не так уж давно Данна нашла прозрачный кристалл, в котором драконы-оборотни признали осколок меча Ледяного Великана. Согласно легенде, которую рассказала Фита, удар этого клинка и создал когда-то бездонную пропасть Каньона. Когда предмет попал в руки Данны, он стал её частью, наделив возможностью превращаться в настоящего ледяного дракона. Однако вместе с этим у неё появилась потребность в холоде, причём в таком, которого было не найти на Северном континенте. И потому она отправилась на противоположный полюс, где жили её новые сородичи.

Фариде не было и трёх лет, когда Данна покинула Жемчужный Замок. Покинутые покои еще год покрывала корка сверкающего и нетающего льда. До тех пор, пока на Южном континенте не прошла коронация и новообращённая ледяная драконица не заняла престол Сердца Зимы. Фита объяснила, что именно благодаря особенностям мировоззрения и воспитания, а также полному слиянию с сущностью осколка ледяного меча их прародителя дочь пришельцев и удостоилась такой чести.

Фарида всегда хвостиком ходила за самой старшей из трёх сестёр, Фитой. Но та была всегда доброжелательна. Ей даже нравилось отвечать на различные вопросы девочки. Именно она научила её читать и писать. Родители только радовались, что при огромной разнице в возрасте им нравилось проводить время вместе.

Когда Фарида была младше, она не сомневалась, что старшая сестра знает всё на свете. Но даже по прошествии многих лет мнение о Фите не сильно изменилось. Фарида была полностью уверена, что если о каких-то явлениях становилось известно, Фита об этом не только узнавала сама, но и могла доступно объяснить.

А ещё Фита помнила родителей матери: их бабушку, от которой, как все говорили, Фариде досталась внешность, и дедушку, благодаря которому ей доступна магия стихий. Декарус Лироне умер в небывалом для чистокровного рина возрасте трёхсот восьмидесяти семи лет. До этого он обучал Данну и нынешнего наставника Фариды магии стихий. После смерти Декаруса бабушка, вечно юная Терали, ушла к Жемчужной реке, и больше никто её не видел. И было это всего за пару лет до рождения Фариды.

Фарида с большим сомнением воспринимала то восхищение, с которым при ней вспоминали Терали, и постоянные разговоры о сходстве с ней. Ей казалось, что они нарочно так говорят, чтобы она не переживала, что никогда не будет истинным воплощением красоты и изящества, каким видела старшую царевну.

– А ты в кого пошла? – спросила когда-то Фарида.

Не то, чтобы Фариду сильно волновал этот вопрос, но один только вид склонившейся над книгой сестры вгонял в сон. Возможно потому девочка и не любила книги, что те поглощали большую часть свободного времени Фиты. Другую же часть Фарида отвоёвывала у фей и работ учеников-чародеев.

– Ну… У меня глаза мамины, – ответила Фита, а потом со смехом продолжила: – Да кого у нас только в родне не было?!

Если светло-карий цвет глаз ей действительно достался от Лонсии, то как объяснить лёгкие волосы цвета белого мёда? Впрочем, если вспомнить рассказы матери о богах-хранителях Неотона, и Риллина, бабушка отца, и Тогрен, дед матери, были белокуры.

Кроме книг и всевозможных растений, у Фиты в комнатах жили феи. Маленькие сильфиды со стрекозьими крыльями всё время что-то напевали. Фита как-то пыталась научить Фариду их языку, но затея эта с треском провалилась. Однако феи перестали прятаться при виде девочки, а два дня назад она совершенно случайно получила от них красивую жемчужину, из которой Фарида сделала кулон.

В последнее время с Фитой Фарида, сколько ни пыталась исправить ситуацию, виделась только за ужином, когда семья собиралась за круглым столом. Накануне была затронута тема, давно волнующая не только царскую семью, но любого любопытного подданного.

– Вам удалось встретиться с кем-нибудь из элиты Янтарной страны? – спросила Фита.

Этот вопрос на памяти Фариды задавался не впервые. Но всё же достаточно редко. Он разнообразил обычный спор отца и сестры о каких-нибудь чародейских мелочах.

– До сих пор молчание, – ответила царица.

– Я сомневаюсь, что они вообще пожелают выйти на контакт, – нахмурился царь. – Если бы я их не видел, не поверил бы в их существование.

Несмотря на то, что торговые отношения с Янтарной страной насчитывали уже почти три столетия, было совершенно непонятно, кто ей управляет. Торговые гильдии заботились лишь о своём процветании, а в городах кипела жизнь. Известно, что и гильдии, и граждане платили небольшой налог, но вот кому, никто не мог сказать.

Фарида бывала в Янтарной стране, но так как отец использовал телепортацию, им не приходилось выходить на улицу. Но по многочисленным разговорам ей было известно, что основное население Янтарной страны составляли спрайты, создания похожие на эльфов, но ростом не выше ребёнка двух лет от роду. Выходцы с Неотона, если и попадали туда, редко оставались жить в Янтарной стране, переселяясь в Жемчужную страну и земли более дальние.

Именно неотоняне, в том числе отец Фариды, триста лет тому назад основали Жемчужную страну, отреставрировали древние развалины Жемчужного Замка. По словам отца, не выглядела старой, а то, что некоторые башни были будто срезаны, только добавляло этому месту загадочности. Вокруг замка не осталось и намёка на другие строения, и не было никаких следов тех, кто жил здесь раньше.

Башня, в которой они жили, снаружи осталась такой же, какой неотоняне её увидели изначально. На стене зала, в котором их семья собиралась по вечерам, барельефом выступала какая-то надпись. Но не исключено, что это был только декоративный орнамент. Но одно выяснили точно: магии в нём нет.

Фарида замечала, что мать иногда подолгу глядит на ту самую стену, будто надеялась, что тайна, заключённая в ней, выйдет на свободу. Но белый сверкающий камень стены оставался равнодушно нем.

========== Глава первая. Невозможное ==========

На берегу, перед самой линией прибоя, замерла смотрящая вдаль девушка. Дыхание её было прерывисто от сотрясавших тело рыданий и быстрого бега, а из покрасневших светло-бирюзовых глаз катились быстро высыхающие на солнце и ветру слёзы.

Чувство потерянности переполняло её, когда она смотрела на лазурное небо с белоснежными перьями облаков, и зеленеющий лес, подступивший к узкой песчаной полосе, упирающейся с обеих сторон в буровато-серые, покрытые паутиной трещин, из которых выбивалась изумрудная трава, скалы. И острая обида сжимала сердце, стоило взглянуть на синее море. Тёплый, но достаточно сильный ветер пас на его волнистой поверхности стада пенных барашков. Он же трепал выбившиеся из причёски пряди рыжевато-каштановых волос и края длинной, но лёгкой туники, подпоясанной кожаным ремешком.

Под босыми ногами был нагретый палящим солнцем белый песок. Пока девушка бежала, то не замечала под ступнями раскалённой земли, но теперь, когда парус скрылся за горизонтом, она будто опомнилась и шагнула в набегающую волну. Морская вода была тёплой, почти горящей, но всё же после раскалённого солнцем песка успокаивала обожжённые стопы.

Девушка кинула в сторону скрывшегося корабля пустую створку ракушки, вложив в этот бросок всю оставшуюся в ней злость и обиду. И, как ни странно, это нехитрое действие ей помогло.

Теперь, успокоившись, она задумалась, а что, собственно, тут делает? Что это за бухта? Что за корабль оставил её здесь? И почему? И кто собственно она сама?

Нужно ли о чём-то теперь жалеть? Но о чём, если память пуста, а все мысли и чувства вдруг пропали, потонули в морском прибое?

Девушка вошла в море по пояс и легла на воду. В небе над ней пролетела чайка. Качаясь на волнах, девушка прикрыла глаза. Вода приглушала звуки, волны убаюкивали, а состояние невесомости расслабляло. Течение медленно сносило её в сторону скал, но девушку это не пугало. Когда нога оказалась в кочующих водорослях, девушка сделала пару гребков руками. Однако морская трава и не думала отпускать свою добычу, а попытка избавиться от неё второй ногой закончилась неудачно. Она лишь сильнее запуталась.

Резкие движения привели к тому, что держаться на поверхности стало куда более трудной задачей. Но по-настоящему страшно ей стало, когда водоросли, оплетя ещё и руки, потянули девушку в глубину.

Горько-солёная вода обожгла носоглотку. Девушка всеми силами рвалась вверх, к светлому небу, яркому солнцу, а главное, к воздуху, которого стало катастрофически не хватать. Уши болели, а голову будто сжали в тиски. Краем сознания она заметила, что бирюзовая пустота вокруг сменилась глубокой синевой.

***

Из высокого и широкого окна лился яркий холодный свет. Он заставлял сверкать гранёные капли горного хрусталя, россыпь которых соединяла в себе свисающая с потолка люстра.

Фарида, откинув одеяло, сидела на кровати и глядела на свои детские руки, будто всё ещё не могла поверить, что сон был всего-навсего игрой подсознания. На часах было раннее утро, а за окнами – середина лета. Сон немного потускнел, но, своему удивлению, девочка как наяву помнила раскалённый песок под ногами.

– А вот и весточка от Данны, – заметила она вслух, хотя в комнате никого, кроме неё, не было.

Не считать же живым существом зависший неподалёку маленький, не больше её кулака, полупрозрачный огонёк. Но даже если предположить, что элементаль, он же осколок духа стихии, разумен, обращаться к нему вслух не было нужды. Впрочем, Фарида принадлежала к числу тех немного странных людей, которые нередко разговаривают с неодушевлёнными предметами, при этом вполне ясно осознавая, что те не ответят.

Было ещё довольно рано, обычно Фарида просыпалась несколько позже, но странный сон не выходил у неё из головы. Она сняла со спинки кровати цепочку с кулоном-жемчужиной, и, надев его, побежала умываться. Под струями воды она явно ощущала путы водорослей, и это пугало. Сон будто решил преследовать её наяву. Фарида спешно переоделась и выбежала из комнаты.

Беспричинный страх охватил её посреди коридора. Хотелось спрятаться или убежать, следуя крику матери, что раздавался у неё в голове. Но она знала, что это не может быть настоящим голосом. И мысленный зов вряд ли мог быть таким. Фарида, которая как раз хотела поговорить с матерью, замерла и помотала головой, отгоняя наваждение. Уши заложило, но в голове звучал тонкий писк, а перед глазами заплясали тучи чёрных точек.

«Да что со мной?» – со страхом думала она, садясь на пол и сглатывая обильно выделившуюся слюну.

Когда в глазах вновь прояснилось, Фарида спрятала за ворот выбившийся жемчужный кулон и, опираясь на перила, спустилась по широкой лестнице. Царские покои находились этажом ниже. Время было раннее, потому Фарида бы очень удивилась встретьона на лестнице не только какого-нибудь гостя, но и кого-то из родных. С одной стороны, она была рада, что её не увидят в таком состоянии, но с другой, навеянные сновидением чувство одиночества и ужас развеялись бы значительно быстрее, увидь она хоть кого-то. Например, кота, как вчера.

Фарида нечасто ходила по башне босиком, но сверкающий белый пол в коридорах и на лестницах был гладким, камень хранил в себе тепло Жемчужной реки.

Для обитателей Северного Континента словом «жемчуг» назывался несколько иной материал, пусть и имеющий сходство с теми камнями, что добывали из моллюсков обитатели других мест. Поговаривали, что это застывшая вода из чудесной белой реки. Но в это мало кто верил, потому как Жемчужная вода испарялась, не оставляя следов. А находясь в каком-либо сосуде, через некоторое время теряла мягкое белое свечение, становясь образцом чистоты и прозрачности. Фарида задавалась вопросом, как из Жемчужной воды сделали твёрдый как камень материал, но никто не мог этого объяснить. Ей оставалось надеяться, что когда-нибудь они, пришельцы, смогут постигнуть эту тайну.

Оказавшись в зале, девочка привычным взглядом скользнула по тёмно-синим с золотым орнаментом в виде птиц стенам. На этом фоне белели скульптурные группы, изображавшие семьи представителей живущих в Жемчужной стране антропоидов. В центре располагался окружённый креслами деревянный стол, на котором стояла ваза с жёлтыми и красными цветами. Когда Фариде было лет пять, они со старшей сестрой и матерью часто сидели за ним, читая или рисуя.

Тиканье двуцветных часов, висящих над проёмом двустворчатых дверей, ведущих на главную лестницу, раздавалось особенно громко. Но оно не заглушало шума льющейся из крана воды, доносящегося из-за приоткрытой дальней двери.

– Мам, пап, доброе утро! – направившись на шум воды, воскликнула Фарида, она понимала, что кто-то из них точно не спит.

Так и не получив ответа, она распахнула дверь и увидела склонившуюся над умывальником мать. Она не ответила.

– Мама, доброе утро! – повторила Фарида.

С каждым шагом улыбка сползала с лица девочки, сменяясь выражением беспокойства.

Мать стояла спиной ко входу, прислонившись головой к зеркальной поверхности шкафчика. Даже оказавшись сбоку от матери, Фарида не могла видеть её лица из-за упавших тёмных волос, достающих до прилегающего к стене бортика раковины, одна рука Лонсии облокачивалась на зеркало, а другая лежала на вентиле.

– Мам? – Голос Фариды дрожал, поскольку она заметила, что тёмно-зелёное платье матери побурело в районе живота.

Когда Фарида коснулась локтя матери, то почувствовала, как от руки по телу прошлись тысячи мелких игл, а сердце болезненно сжалось. В этот миг будто исчез стержень, поддерживающий мать, и её ладонь заскользила по стеклу.

Не в силах совладать со стуком зубов и дрожью, Фарида потянула мать на себя. Та без сопротивления накренилась, и Фарида осторожно опустилась вместе с ней на пол.

Фарида не знала, сколько времени просидела коленях с головой матери себя на плече. Она будто оцепенела, лишившись способности не только действовать, но и мыслить.

Когда туман в голове начал рассеиваться, у Фариды не осталось сомнений в том, что мать мертва. Даже перед закрытыми глазами стояла эта маска смерти – лицо с запавшими внутрь веками и застывшими потёками крови на щеках.

Несмотря на то, что пол был тёплым, Фарида дрожала от холода, не в силах сдвинуться с места. В голове роилось множество мыслей, которые, не успев сформироваться до конца, тонули в пустоте. Из полного ступора неверия и непонимания ступора её вывела хлопнувшая где-то дверь. Фарида, моргнув, аккуратно положила тело матери на гладкий, почти зеркальный, камень, стараясь не смотреть на огромную дыру у неё в животе, и, облокачиваясь на раковину, поднялась на ноги.

На зеркальном шкафу остался лишь след от скользившей по ней ладони, а от бортика раковины до слива тянулся тонкий красноватый путь капли крови, смытой всё ещё льющейся водой. И только белоснежный пол ничего бы не говорил о страшном убийстве, будто и не проливалась на него тёмная кровь. Вот только лежащее на нём тело не давало усомниться в произошедшем.

Фарида набрала в руки ледяную воду и провела по лицу. Она заставила себя отбросить всё лишнее, оставив лишь в себе мага стихий. Камень не был для неё таким помощником, как огонь, но всё же слух у неё был отменный. И она определённо слышала, как хлопнула дверь, а значит, убийца всё это время мог быть здесь.

Фарида выключила воду и, озираясь по сторонам, направилась к королевским покоям. Враг мог скрываться за каждой статуей, а возможно, и сами статуи были заколдованы. Про чары невидимости она старалась не думать. Чрезмерная осторожность, по словам её наставника, не всегда помогает, но хотя бы даёт какой-то шанс. Хоть Фарида и считала, что в Жемчужном Замке чары чужаков не действуют, но когда дело доходило до волшебников, ни в чём нельзя быть уверенным.

Но никто так и не выскакивал из теней, от чего решительность Фариды с каждым шагом становилась всё призрачней. Куда проще справиться с материальным врагом, чем с тем, что рисует отравленное ужасом сознание.

Оказавшись в спальне отца, Фарида упала на колени и, уткнувшись лицом в пол, зарыдала. «Почему?» и «за что?» можно было различить между всхлипами. В этот миг ей было не важно, есть ли убийца рядом, или уже скрылся, ведь произошло то, чего нельзя изменить.

Труп отца лежал на полу посреди комнаты. Точно так же, как и у матери, у него были вырваны глаза, и сквозь дыру на животе Фарида видела позвоночник и скопившуюся на внутренней части спины кровь. Но если на платье матери почти не было следов, то светлая рубашка и штаны были в кровавых пятнах и разводах.

Биение сердца спорило в громкости с тиканьем часов. Всё было неправильным. Невозможным.

Больше она не увидит их улыбок, не услышит голосов. Не будет ни упрёков, ни похвалы, ни добрых слов. Теперь, когда навсегда потеряны двое родных людей, ей казалось, что мир раскололся, рухнул в небытие. Лишь одна мысль на краю сознания не позволила ей окончательно впасть в уныние. И ведомая страхом и проблеском надежды Фарида вскочила и со всех ног бросилась прочь из комнаты.

***

Комната была просторной и светлой, но белоснежным в ней был лишь потолок, с которого свисала витая люстра из золота и хрусталя. На стенах, мебели, комнатных растениях и лежащем на полу ковре царили два цвета: золотисто-жёлтый и зелёный.

Фита, стоящая с расчёской в руке у овального зеркала в малахитовой раме, застыла, глядя на ворвавшуюся к ней сестру. Фарида была бледна, с круглыми от ужаса глазами и тёмными пятнами на светло-голубом платье.

– Ты жива! – воскликнула Фарида, обнимая сестру.

– Конечно, я жива, – несколько растерянно отозвалась Фита, положив расчёску на столик и пригладив растрёпанные волосы содрогавшейся от рыданий Фариды. – Что с тобой?

Из маленького домика в углу высунулось три любопытных фейских личика. Сжав губы, Фита покосилась в сторону распахнутой двери. Происходило что-то немыслимое.

– Они! Они… – Фарида была не в силах произнести это, потому в отчаянии поглядела на потолок.

– Они? – повторила Фита. – Ты о родителях?

– Их убили! – прошептала Фарида.

– Как? – побледнев, прошептала Фита и, оттолкнув от себя сестру, помчалась к выходу.

Ей сложно было поверить словам, но вид Фариды подтверждал её слова. Невольно в голове девушки закрадывалась мысль, что именно с её сестрой что-то так.

– Стой! – кричала Фарида, хватаясь за длинные рукава синего платья Фиты, но та даже не смотрела на чуть ли ни висящую на ней сестру. – Не надо! Не беги туда!

Четыре маленьких сильфиды, жужжа стрекозьими крыльями, летели рядом и о чём-то переговаривались своими звенящими голосами. Фита прошептала заклинание, чтобы развеять свои сомнения, и, пробежав по лестнице вверх, Фита перешла на шаг. Фарида испуганно глядела на старшую сестру, когда та уверенно распахнула двери и прошла мимо стола напрямую к покоям отца.

– Там всё ещё кто-то есть, – шепнула Фарида, догнав её.

– Конечно, есть, – отозвалась Фита, попытавшись ободряюще улыбнуться, но девочка видела тревогу в её светло-карих глазах.

Фарида, сжав зубы, покачала головой. Она была уверена, что из комнаты доносился звук шагов. И это явно не мог быть убитый отец. Но она была готова к любому развитию событий.

Девушка уже коснулась дверной ручки, когда сёстры услышали тихо напевающий женский голос. Они настороженно переглянулись, и над плечом Фариды вновь появился огонёк.

Когда дверь отворилась, песня стихла, и сёстры увидели сидящую над телом отца женщину. Фигура её зыбко переливалась, но на призрачную была похожа лишь отчасти, так как одеждой ей, казалось, служил густой чёрный дым, через который проходил льющийся из окна свет.

– Хм, забавно, – произнесла женщина, облизав палец. – Присоединитесь?

Фарида выставила руку вперёд, и длинные спутанные сине-зелёные волосы женщины охватило пламя, а в кисть той, всё ещё измазанную кровью, угодила выпущенная Фитой молния.

– Ясно-ясно, ухожу, – произнесла женщина, исчезая в облаке чёрного дыма.

– Демон! – прорычала Фита сквозь зубы, подбежав к телу царя, и в руке у неё что-то блеснуло.

Фарида едва ли успела осознать, что в неё летит кинжал. Но в следующий миг почувствовала толчок в грудь, и её ослепила яркая вспышка.

========== Глава вторая. Неприемлимое ==========

Яркую вспышку сменила темнота, окрашенная ползущими вниз жёлтыми пятнами, и Фарида испугалась, решив, что ослепла. Но потом перед глазами замерцал зелёный огонёк, и девочка, перевела дыхание и заморгала, стряхивая выступившие слёзы.

Когда зрение восстановилось, она поняла, что находится в подземелье, оттого не было дневного света, льющегося из высоких и широких окон. Свисающие с потолка сталактиты, озаренные мягким молочным сиянием реки, были похожи на далёкие горы, такими, какими можно увидеть с высоты.

«Фита, – вспыхивала и гасла мысль в голове у девочки, – бросила в меня нож?»

Нет, не хотела же сестра её убить. Кто-то был у неё за спиной? Та женщина-демон? Или кто-то другой, подобный ей. Но Фита промахнулась, и нож угодил бы в девочку, если б не свет, перенёсший её в это место.

Фарида приложила руку к груди, сжав в кулаке серебристую петельку на золотой цепочке. Это всё, что осталось от кулона, ведь подаренная феями жемчужина исчезла.

– Это было твоё свойство, – спросила девочка, – переместить меня сюда, к истоку Жемчужной реки?

Фарида не смогла бы объяснить, почему вдруг так решила, ведь слова сложились сами собой.

«Почти у истока», – поправила она себя.

Это не фонтанирующий родник, а река, пусть неширокая, всего лишь ручей, но начала её видно не было. К тому же, если бы девочка была у истока, то бы видела над собой круг неба. Всё же гора Элатем представляла собой вулкан, нижняя часть которого была залита пробкой давным-давно застывшей магмы. Ни мать, ни отец, ни учителя не могли объяснить девочке, почему Жемчужный Родник бьёт из центра вулкана, пробиваясь через толщи породы, и, скапливаясь в озеро, вытекает из него крупным ручьём.

Фита рассказывала легенду, что когда-то Жемчужный Родник оживлял берега другого мира, но люди научились использовать его чудесную воду в корыстных целях, а источнику, обладающему сознанием и волей, это не понравилось, и он ушёл под землю. Сам ли он открыл ход в этот мир или нет, но он нашёл путь к потухшему вулкану, расположенному в самой северной точке Планеты.

Знала ли Фита о магии жемчужины? Наверняка знала, недаром же понимала язык сильфов. Но почему не сказала об этом Фариде? Не думала, что это знание им пригодится?

– И что теперь делать? – спросила девочка вслух. – Ждать Фиту, пока она откроет за мной портал?

А сделает ли это Фита, после того, что произошло? Ведь она, должно быть, не знает, жива ли сестра. И в состоянии ли будет?

Перед её мысленным взором предстали родители, но не те безглазые трупы с удалёнными через отверстие в животе внутренностями, а живые люди, родные, с ясными глазами, светло-карими у матери и прозрачно-голубыми у отца. Они улыбались, обнимали младшую дочь и что-то говорили без слов, вернее, беззвучно, но она не умела читать по губам.

Ладони девочки похолодели, а внутри, казалось, образовалась такая же пустота. Фарида даже посмотрела вниз, будто хотела убедиться, что в ней всё же нет такой жуткой дыры.

Девочка припомнила, что не видела никаких демонов до того, как привела сестру, и поселились в душе неясные тревога и чувство вины.

– Из-за меня она тоже попала в ловушку! – прошептала Фарида, обняв ноги и положив лицо на колени.

Глаза до боли щипало, но слёзы так и не пролились, будто все высохли. Жива ли была Фита, или нет, оставаться на месте Фарида больше не могла.

С тяжёлым сердцем она приблизилась к воде. Берег представлял собой ровную, будто рукотворную ступеньку, и чтоб коснуться поверхности реки для определения направления течения, ей пришлось лечь на землю и опустить руку. Живое тепло передалось кончикам пальцев от сияющей мягким белым светом жидкости, и окутало, придав сил и уверенности.

Поднявшись на ноги, Фарида призвала духа-огонька и, пустив его перед собой, двинулась вдоль ровного берега. Своды пещеры делились на залы с арками, под которыми и пробегала река. К счастью для девочки, по обоим берегам под аркой мог пройти без опасений свалиться в воду даже сказочный великан.

От мыслей о возможных чудовищах девочка поёжилась, всё же Элатем был чересчур благодатным местом, чтобы в нём никто не поселился. Но справиться с парой-тройкой даже таких крупных созданий, как огры, белые медведи или снежные люди, элементалистке, тем более такой злой, как она сейчас, было вполне по силам. Другое дело, если это будет кто-то не очень большой и не очень шумный. У Фариды даже возникла мысль отозвать «маячок», но она всё же рассудила, что в случае чего с элементалем будет значительно проще и быстрее собирать и преобразовывать энергию.

Но подземные залы, к некоторому разочарованию девочки, были пустынны.

– Все дороги от Элатема ведут на юг, – торжественно произнесла Фарида. – Туда мне и надо!

Огонёк, летевший впереди, вновь одобрительно мигнул зелёным.

– Странный ты какой-то сегодня, – нахмурилась девочка. – Знать бы, зеленый свет – это хорошо или плохо?

Фарида не могла вспомнить, говорил ли Косфи, её наставник об изменении цвета элементаля, но припоминала, что жёлтый огонь не есть хорошо. Впрочем, долго рассуждать об этом ей не пришлось, не обращая внимания на мелкие камешки под босыми ногами, она бросилась к белому сиянию выхода на поверхность.

В свете солнца сверкал иней на каменистых склонах, а внизу зеленел и серебрился лес. Фарида, забравшись на крупный камень, взглянула сверху на бурлящий и пенящийся водопад, заодно приглядывая более пологий склон.

Платье Фариды было прекрасной одеждой для тёплых помещений Жемчужного Замка, но для прохладного лета Северного континента следовало бы накинуть что-то поверх. Да и без башмаков девочка то и дело перепрыгивала с одной ноги на другую.

Ветер давался Фариде куда хуже, чем огонь и вода, но спускаться по крутому склону, совсем не прибегая к его помощи, она побоялась. Бег её больше напоминал прыжки лягушки, высокие и длинные. Оттого, когда в миг очередного приземления перед ней возникла долговязая фигура, закутанная в чёрный плащ с низко опущенным капюшоном, Фарида не успела остановить своё движение и налетела прямиком на неё. Та тоже, похоже, не могла похвастаться хорошей реакцией, оттого, влекомая неожиданно свалившимся грузом, покатилась вниз готовой по мелким камешкам, подобно саням.

Если нечаянная жертва, капюшон которой сполз ко лбу, и издала какие-то звуки, то услышать их девочка не могла из-за шума в ушах и колотящегося, как у воробья, сердца. Она убеждала себя не пугаться, а сосредоточить своё внимание на контроле стихии ветра. Как только движение сошло на нет, Фарида подскочила, и что было сил полетела к спасительной кромке леса, так как в этот миг ничего не жаждала так сильно, как оказаться в каком-нибудь далёком и никому не известном месте.

Она даже не заметила, что проскочила под скрюченными когтями отбросившего на неё тень крылатого существа. Создание пронзительно вскрикнуло, а дальше был лишь шум ветра в ушах. Фарида старалась не думать, что это было и что бы оно значило, рассудив что жизнь вокруг неё не крутится. Просто досадное недоразумение. Случайность, способная напугать, но не приносящая настоящего вреда.

Лес будто приглушил все звуки, и, мчась между деревьев, Фарида пыталась выбросить из головы навязчивый вопрос, на который совсем не хотела знать ответ. Настоящий, пусть и посеребрённый, череп это был или маска? Впечатление от подобной дыму тьмы, выглядывающей из щелей между челюстями, дыры на месте носа и пустых глазниц на время потеснило образы безглазых лиц родных людей. Фарида сосем не хотела попадать в разборки между чёрными магами и надеялась, что тот, того она наверняка случайно обидела ненароком, её не запомнил.

– Я не специально, простите, – повторяла она вслух на всякий случай.

Не то, что бы она особо рассчитывала на доброту незнакомца, но с другой стороны, почему бы и нет?

А облачная пелена становилась всё гуще, ведь недаром лес Северного континента в народе назывался Туманным, а на картах и вовсе значился как «Лес Вечного Тумана». Гуще всего пелена была в местах, где Жемчужная сливалась с Прозрачной, Хрустальной и Стеклянной.