Текст книги "Чертов менталист 2 (СИ)"

Автор книги: Тин Тиныч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Затягивать драку не в моих интересах, поэтому я решил воспользоваться одной довольно рискованной тактикой. Резко иду на прорыв, сокращая расстояние между нами до минимума, провожу обманный финт левой рукой, после чего сразу же бью зажатой в правой руке бутылкой снизу вверх. Тяжелое донышко прилетает четко в подбородок супостата и… он падает без чувств. Изо рта начинает течь струйка крови. Видимо, я либо челюсть ему сломал, либо зубы повыбивал.

Удивился я изрядно, конечно. Вот это повезло так повезло. Ладно, потом буду с упоением вспоминать, какой я был крутой, а сейчас надо бы чем-то его зафиксировать, пока в себя не пришел.

Посмотрел на руки заложницы. Годится. Вновь добыл мультитул, перерезал веревку и сдернул ее со скобы. Принялся разматывать то, что понакрутили на девичьих запястьях, стараясь не выпускать злоумышленника из вида. Размотал. Теперь осталось перевернуть находящегося в отключке парня на живот, заломать ему руки за спину и связать их вместе. Сделано. Остатками веревки притянуть сюда же ноги. Всё, пациент зафиксирован, можно оперировать. Воды здесь не так много, как в предыдущем коридоре, не захлебнется.

Девица меж тем с остервенением вытащила изо рта кляп и откашлялась. Я внимательно присмотрелся к ней. Хм, а ведь знаю ее. Тоже с первого курса. Та самая девчонка, что проходила собеседование сразу после меня, и на кого накричал Леопольд Дамирович за то, что она тоже не постучалась в дверь аудитории. И да, она реально рыжая.

Меж тем голова моя болела все сильнее и сильнее, мысли начали путаться. Вот на что угодно готов спорить, что у преступника при себе какой-то артефакт имеется, от которого меня так кроет. Надо бы его изъять.

Я обшарил карманы парня, который потихоньку начал приходить в себя. Артефакт не нашел, зато добыл одну в высшей степени примечательную коробочку размером со спичечный коробок и кнопкой-слайдером. И от этой коробочки меня аж затрясло самым натуральным образом. Я сдвинул слайдер – и о чудо! Давление тут же исчезло, будто его и не было, головная боль отступила. Чума! До чего дошел прогресс, однако! Артефакты артефактами, но кто-то уже и приборы наловчился клепать с полным гашением особых способностей у менталиста! Весьма неприятное открытие, надо сказать. Стоило бы найти этого Кулибина, да и поинтересоваться, кто его на подобную идею натолкнул.

«Папаша, ты в порядке? – в голосе Филина звучала тревога. – Я почти пятнадцать минут не мог до тебя достучаться! Я, конечно, всегда голосую за расширение своей автономности, но это был весьма неприятный опыт, уж поверь».

«В полном порядке, малой. Как же я рад тебя снова слышать, кто бы знал! Где сейчас Давыдов?»

«Наверху, встречает группу. Вернее, встретил уже, идут к люку».

«А первый негодяй?»

«На том же месте, считай. Карп его наручниками к трубе приковал, не сбежит».

Меж тем рыжая прокашлялся и заговорила:

– Не знаю, кто вы, но вы появились очень вовремя. Я боялась, у меня уже руки просто отвалятся, так их жестко перетянули.

Стоп. Так она меня не узнала, что ли? Хотя на мне сейчас шлем надет, точно. Ну, тогда и не стану выходить из режима инкогнито.

– Вам больше нечего бояться, – голос из-под шлема звучал непривычно глухо. – Пойдемте со мной, я отведу вас к выходу.

– Их было двое, – зябко повела она плечами. – И я не знаю, куда ушел второй.

– Переживать больше не о чем. Второй похититель тоже нейтрализован, – сообщил я. – Прошу вас!

– Эй, вы чего? Меня здесь оставите? – завопил пришедший в себя парень.

– Не волнуйся, – сообщил я ему. – Тебя скоро заберут. А пока полежи, подумай о своем поведении.

Обратный путь показался мне куда короче. Какой там километр, тут и половины того расстояния не было. А уж как я обрадовался, завидел особистов во главе с Давыдовым! Прямо как родным. Передал им девицу, отдельно вручил Карпу Матвеевичу шайтан-приборчик с кратким описанием его возможностей, ну и указал, где забирать второго преступника. А еще сказал, что ни на какие разговоры сегодня не готов, если надо – пусть забирают меня завтра после занятий, дам все нужные объяснения. Да и пошел наверх. Надо было вернуть шлем его владельцу. Ну и зайти в «Сморчок», пожалуй. Сдается мне, я честно заработал свой вечерний коктейль.

И всё-таки, почему жертвой выбран именно я? Чтобы моему деду побольнее сделать? Или кто-то из Иных сообразил, что я тоже полноправный игрок наравне с Игорем Семеновичем и Давыдовым? Это стоит обдумать…

Глава 22

– О, гляди-ка кто приперся! Первачок! – услышал я противный голос Ильи Головкина.

– Первачок мой дед гонит, а я Валерьян Птолемеев. Для тебя – Валерьян Николаевич, – вяло парировал я, сидя на скамейке крытого полигона, где должно было пройти практическое занятие по магии у студентов второго курса, к которым ради экономии приписали меня.

После вчерашних приключений спал я плохо, просыпаясь каждый час и пытаясь сообразить, всё ли в порядке, или мне опять срочно нужно бежать кого-то спасать. Не добавляло радости и то, что Давыдов хоть меня с неохотой и отпустил, но дал понять, что сегодня я от общения с особистами не отверчусь от слова никак. Будто я им что-то новое смогу рассказать. Записи разговоров с похитителями я Карпу Матвеевичу и параллельно деду еще вчера переслал. Все остальное – Давыдов либо наблюдал сам, либо видел по горячим следам результаты.

– Друзья, а вам не кажется, что наше право на образование ущемляется? – раздался донельзя мерзкий голос Добросвета.

Вообще-то это была моя реплика. И это мое право на образование пытаются помножить на ноль. Как же ловко он всё переиначил, гаденыш.

– Представляете, сколько времени потребуется нулевику, чтобы он справился хотя бы с академическим минимумом? – продолжал меж тем Добросвет. – И всё то время, что ему будут объяснять, с какого бока подходить к воздушной стихии, будет отнято у нас!

Я не стал ничего отвечать, просто дистанционно засветил ему под дых воздушным кулаком. Кулак у меня еще слабенький, так что бьет не больно, а лишь обозначает удар.

– Э, что такое? Кто это сделал? – начал возмущаться Добросвет, в гневе озираясь на однокурсников.

Редкостный дятел. На меня даже не подумал. Ну а раз такое дело, не буду признаваться. Либо не поверит все равно, либо начнет кляузы писать. То есть понятно: напишет он их в любом случае, но одно дело голословные домыслы рядового студента, пусть и с непростыми родителями в анамнезе, и совершенно другое жалобы с конкретикой: ударил, оскорбил, вся группа в свидетелях… В общем, отвел я душу, и хватит. А дальше надо его игнорировать. Тем более у меня, если так посмотреть, дедуля тоже не хрен моржовый, так что желающих помериться предками – милости просим! Удивительные открытия в процессе гарантированы.

Вилюкина опаздывала уже минуты на три. Странно. Мне она показалась весьма пунктуальной женщиной. Ректор задержал? Или какая комиссия по ее голову внезапно явилась?

Я бы послал Филина да и выяснил всё по месту, но не мог этого сделать. Мой конструкт сейчас безвылазно торчал на лекции Максима Харитонова и старательно запоминал слово в слово всё, что тот считал нужным сказать относительно истории развития магии.

Кстати, засранец оказался злопамятным. Первым делом собрал у всех дальфоны, положил их в ящик на своем столе, сообщив, что он категорически против аудио и видеозаписей своих лекций, поскольку это нарушает его эксклюзивные права, ведь он творчески переосмыслил имеющиеся учебники и создал на их основе авторский курс. И сдавать предмет придется не по учебникам, а по его лекциям исключительно. Послушать лекции можно только во время занятий.

Вторым делом он осведомился, явился ли я на занятия, а затем с удовлетворением постановил, что человек, поделившийся со мной конспектом, получит незачет. Он, дескать, не поленится лично всё перепроверить. То есть загнал меня в полноценную западню, как он считает. Ну-ну.

Рыженькая на занятия пришла, сидела неподалеку от Васильковой. Выглядела как ни в чем не бывало, будто вчера её и не похищали, и потом расспросами под протокол не мучили. Ну что, здоровые нервы у барышни, можно только позавидовать их крепости. Хоть здесь все замечательно и без проблем, уже проще.

Видимо, мой отстраненный вид вызывал кое у кого самое натуральное бешенство, потому что Кутайсов не выдержал, подошел и навис надо мной. Я ничего говорить не стал. Настроение было совершенно не боевое. Вон, дурачка Добросвета ткнул разок, с тем весь мой запал на нет и сошел.

– Ты здесь на чужой территории, понял?

– Понял. Твои предки накануне купили здание центрального филиала Государственной магической Академии, – послушно кивнул я. – Одно лишь хочу узнать: все счета обнулили, или тебе на бутерброды еще хватает?

– Ты чо гонишь?

– Всего лишь логически развернул твою мысль, – пожал я плечами, но тут, на мое счастье, наконец-то появилась Агнесса Игнатьевна, и занятие началось.

Судя по ее короткому вступительному слову, второкурсникам предстояло изучать примерно всё то же самое, что они успели узнать на первом курсе, только на более продвинутом уровне. Сегодня был день поднятия тяжестей. Грузы разного веса уже были заготовлены и лежали в центре полигона. Чисто в теории после освоения подъема самого тяжелого груза должно было начаться освоение левитации, подъема в воздух самого себя.

Вилюкина предложила освежить в памяти методику подъема. Ну, кому освежить, а я вот в первый раз её прослушаю. Так, сконцентрироваться на источнике. Уплотнить исходящую из него энергию. Подвести ее к выбранному предмету и разделить. Верхняя часть должна создать над предметом разряженную атмосферу, вторая часть должна была снизу подталкивать предмет.

Ну, в целом понятно. Сверху условный пылесос, снизу поддержка. Надвое я энергию еще ни разу не делил, вот и поэкспериментирую как раз.

В качестве предмета для подъема выбрал книгу, что лежала на скамейке, когда я пришел. Поскольку никто на нее не претендовал, я сделал вывод, что книга ничейная, можно ею пользоваться спокойно как наглядным пособием.

Пришлось повозиться. Оказывается, делить энергию следовало не четко пополам, а в долях. В первый раз я поднял книгу исключительно за счет верхней энергии и едва не оторвал ей обложку, так яростно она завертелась в моем микро-смерче. Нет-нет, никакого вращения. Предмет должен подниматься ровно и неторопливо. Поэтому сверху оставляем только небольшой подсос, а основной упор делаем на нижний поток.

Во второй раз я вновь накосячил. Нижний поток оказался слишком неустойчивым и резким, так что книжка взлетела вверх и в сторону, выйдя тем самым из зоны разрежения. Еле успел ее поймать руками, чтоб не упала.

Пока я мучил ни в чем не повинный справочник, второкурсники разобрали себе по комплекту грузов и принялись заниматься примерно тем же самым, что и я. Вилюкина обходила их по очереди, кого приободряла, кому-то что-то разъясняла. И я почувствовал легкий укол студенческой ревности, назовем это так. То есть мне она никакого задания давать не собиралась, получается? И если бы я сам сейчас не принялся осваивать методику подъема, пользуясь тем, что Ярослав дал мне основы работы с источником, то сидел бы балду пинал, впустую тратя драгоценное время?

С третьего раза книга поднялась ровно так, как я и планировал. Ровно взмыла вверх, после чего я по собственной инициативе принялся осваивать методику возвращения груза на грешную землю. Число взлетов должно равняться числу посадок, так что погнали.

В итоге и сам не заметил, как втянулся в практику. Мягко опустить предмет оказалось чуть ли не в разы сложнее, чем плавно поднять, пока я не сообразил включить что-то вроде обратной откачки поданной энергии. Была мощность на десятку, а вот уже девять, восемь, семь – и так до единицы, когда предмет под собственной тяжестью уже практически лежит в заданной точке, зависнув буквально в нескольких сантиметрах над нею.

– Осторожно! – вдруг раздался откуда-то издали испуганный окрик Агнессы Игнатьевны, и я сообразил, что прямо надо мной болтается изрядный такой бетонный кубик, самый большой из учебного набора, размерами где-то полметра на полметра на полметра.

Быстрый взгляд в сторону. Так и есть, Шафиров скалится, а по лицу пот течет рекой, из последних сил держит такую тяжесть. Ничему его жизнь не учит. Не понимаю, чего он хочет. Напугать меня? Ну, так себе аттракцион. Уронить эту хрень на меня? Так я могу и не пережить подобного, там вес под триста килограмм, не меньше.

– Не дури, – предупредил я его, Григорий фыркнул и… сам того не ожидая, потерял контроль над грузом.

У меня вся жизнь пронеслась перед глазами, буквально. Всё, что я успел сделать, нижним потоком задержать куб в воздухе еще на две секунды, за которые буквально рыбкой выпрыгнул из зоны поражения.

Приземлились мы с кубом одновременно. По крайней мере, мне так показалось. Интересный эффект получился. Я прилетел на четвереньки, и в это время почувствовал, как содрогнулась рядом земля. Бодрит!

Источник заныл, предупреждая о перегрузке. Ну да, в куб я шибанул со всей дури всем, чем только мог. Очень уж умирать не хотелось, да еще из-за чужой глупости.

– Валерьян, ты как? – Вилюкина подбежала ко мне и подала руку, чтобы помочь встать на ноги.

– Агнесса Игнатьевна, всё в порядке, – ответил я, как вдруг почувствовал головокружение и плюхнулся обратно на пол.

– Что чувствуешь? – встревоженно спросила она.

– Источник… будто горит. Перенапрягся, когда груз задержал в воздухе.

– А еще что?

– Голова… мутит меня. Аж до тошноты.

– Очень сильное перенапряжение, – скорее для себя, чем для меня заметила Вилюкина. – Жанночка! – позвала она одну из студенток. – Сбегай, пожалуйста, за медиком. Скажи, воздушнику помощь нужна, всё как обычно.

– Как обычно? – удивился я, продолжая бороться с неожиданно приключившейся укачайкой.

– Да, – кивнула она. – Ничего страшного. Редкая практика без этого обходится. Просто неожиданно, что первым пострадавшим стал именно ты. Я-то думала, ты будешь за ребятами наблюдать. А ты, оказывается, сам успел тем временем отработать методику. Вот пострел, я и не успела углядеть за тобой.

– Мне… тоже нехорошо, – признался Шафиров и опустился рядом.

Хотел я было сказать ему пару ласковых, да присмотрелся к парню и решил промолчать. Григорию пришлось куда хуже, чем мне. Из носа и ушей текла кровь, упасть в обморок при всех ему, похоже, не позволяло только чувство гордости.

– Чем ты думал, когда взял груз не по силам? – набросилась на него Вилюкина. – Я технику безопасности кому и для чего объясняла? Работаем только с тем весом, который можем контролировать. Ты же подхватил самый тяжелый блок, с которым обычно только старшекурсники экспериментируют. И вот результат! И сам надорвался, и младшего товарища едва не покалечил.

– Я… думал… справлюсь. На долю… секунды… поплыл… и вот.

– Потому что перегрузил источник! Ох, как же с вами, мальчики, тяжело! Вот девчонки пустым позерством никогда не занимаются в отличие от вас!

Краем глаза я заметил, как одна из девчонок, собравшая и удерживающая в воздухе пирамидку из четырех кубиков при этих словах предпочла аккуратно вернуть эту конструкцию на место. А так да, никакого пустого позерства.

Как я ни порывался пропустить Шафирова вперед под предлогом того, что он пострадал тяжелее, мне этого сделать не дали. Видимо, Вилюкина решила таким образом наказать Григория. Медик же осмотрел меня, провел короткие тесты, после чего положил мне ладонь на солнечное сплетение, предупредив, что ощущения будут довольно странными.

Так оно и вышло. Минута, в течение которой источник сначала резко притих, а затем забурил снова, но… контролируемо, если так можно сказать. Боли и дискомфорта я уже не чувствовал.

– Вечером прогони стандартный комплекс разминки, – велел медик. – И завтрашнее утро с того же самого начни, в противном случае боль на какое-то время может вернуться.

– Благодарю, – кивнул я, но медик уже переключил свое внимание на Шафирова.

Тоже короткий опрос, тест, и вот ладонь уже лежит на солнечном сплетении Григория. Человек на глазах из мертвенно бледного становится умеренно розовым и у него перестает течь кровь откуда не надо. Эффектно!

– Умойся. Рекомендации те же. Источник должен испытывать контролируемую нагрузку, так он быстрее придет в норму.

После чего медик встал, оглядел толпу и весело предложил:

– Ну, кто следующий, пока я всё равно здесь?

Все тут же сделали вид, будто не пялятся на нас, а тихо-мирно тренируются поднимать мелкие и средние веса. И никаких больших тяжестей, что вы!

– Ладно, схожу, пожалуй, на полигон к огневикам, проведаю, – доверительно сообщил он Вилюкиной. – А то они до последнего тянут, а мне потом ожоги третьей степени убирай.

Агнесса Игнатьевна улыбнулась медику, и я с удивлением отметил, если на ее лице нет вечной гримасы озабоченности и зашуганности, она становится весьма милой.

– Ай! – вдруг раздался вопль Добросвета. – Как больно-то!

Не успевший отойти далеко медик профессионально определил среди толпы очередного пациента и прямой наводкой двинул к нему.

– Что случилось? – спросил он у причитающего Добросвета.

– Уронил! Прямо на ногу! Наверное, это перелом?

– Это не магическое повреждение, тут тебе травмпункт нужен. Прыгай дотуда, там сделаем рентген, посмотрим, что ты с собой сотворил.

– Я не дойду, – расхныкался Добросвет. – Мне нужны носилки или инвалидное кресло.

Если бы своими глазами сейчас это не видел, усомнился бы в том, что на свете бывают такие люди. Ан нет, еще как бывают. Ноет как детсадовец! А ведь мог бы попросить двух однокурсников о помощи, схватился бы за их плечи, так бы и доковылял помаленьку. Но нет же: надо устроить представление, чтобы все вокруг бегали и суетились вокруг его ничтожной персоны.

– У меня есть предложение получше, – усмехнулся медик. – Агнесса Игнатьевна, под мою ответственность!

– Да, Захар Петрович, – кивнула она, пряча улыбку.

Так, кажется, сейчас будет весело.

– Ложись, – предложил Добросвету медик.

– Куда? – не понял тот. – Носилок же нет!

– А ты прямо на пол ложись, – невозмутимо уточнил Захар Петрович.

Добросвет явно ожидал какой-то каверзы, но поскольку не знал, в чем она будет заключаться, не слишком охотно исполнил просимое.

– А сейчас, ребятушки, делаем всё ровно то, чем вы сейчас занимались, но в отношении вашего пострадавшего товарища. Ну-ка дружно собрались – раз! Источник подготовили – два! В воздух подняли – три. А теперь идем за мной и транспортируем раненого!

Если вы думаете, что Добросвет лежал ровно где-то примерно на уровне моего пояса, то нет. Уж не знаю, что было тому причиной: неопытность его однокурсников или же их тихое желание поиздеваться над проблемным кадром, но он то взмывал повыше, то проваливался почти на уровень колен; то его ноги задирались над головой, то его выгибало в пояснице. В общем, ребятки развлекались как могли, а уж медик и подавно.

Тут заиграла мелодия, оповещающая о конце занятия, я подхватил свои вещи и пошел на вторую пару. Математика. Высшая математика и Марьяна Варфоломеевна. То, что она успела проверить мою экзаменационную работу – это непреложный факт. То, что я не сделал там ни единой ошибки – еще один факт в ту же копилку. Так как она поступит? Исполнит свое обещание и зачтет мне хотя бы первую сессию, или предпочтет спустить всё на тормозах?

Перед началом пары ко мне подошла серьезная Василькова и рассказала о том, что Максим Ильич явно имеет на меня зуб, но она готова рискнуть и дать мне свой конспект. Я как мог успокоил девушку, сообщив, что я уже нашел, как решить эту проблему.

Вслед за ней ко мне подошла рыженькая. Как же ее зовут? Тоня? Да, Антонина Вележева.

– Спасибо за то, что спас меня. И… прости за всё, если сможешь!

Произнеся это, она резко развернулась и шустро умотала подальше от меня. Ничего не понимаю. Ладно, разберусь чуть позже.

Секунда в секунду в помещении появилась Марьяна. Дождалась, пока наступит тишина, после чего остановилась на мне взглядом.

– Валерьян Изю… Птолемеев, прошу покинуть аудиторию!

Меня что, выгоняют с занятий? Вот дела…

Глава 23

– А в чем, собственно, дело, Марьяна Варфоломеевна? – поинтересовался я, спустившись к математичке.

– Ты подтвердил свои знания. Как мы и договаривались, я проставила тебе в ведомость все зачеты и экзамены сданными, – нарочито спокойным тоном ответила она, но я чувствовал, как у дамочки внутри всё клокочет. – А теперь прошу тебя всё же покинуть аудиторию и дать твоим менее подготовленным однокурсникам послушать следующую лекцию.

Я человек понятливый, поэтому кивнул в ответ, да и потопал восвояси. Как-то странно всё вышло. То есть вроде я и победил, только вот привкус у победы так себе… И Марьяна бесится не пойми из-за чего. Могла бы совершенно иначе всё преподнести: мол, не верила в студента, а он реально крут, берите пример с однокурсника.

Кстати, сказать-то она сказала, что проставила, а что на самом деле? Вдруг перед сессией окажется, что ничего подобного, и мне заново придется всё сдавать? Ничего страшного, конечно, но в целом было бы неприятно.

Я открыл электронные ведомости: общую и персональную, зашел на вкладку математики… Надо же, действительно, всё стоит, не подвела. Ладно, спишем тогда её раздраженный тон на магнитные бури. По крайней мере, если её бесил мой вид, теперь она этого зрелища лишена и может быть спокойна.

Подумав, отзвонился деду, сообщил, что освободился и готов к общению. Тот был занят, сказал, что скоро перезвонит. Перезвонил же мне по итогам Карп Матвеевич, сказал, что он как раз едет в сторону Академии, так что я спокойно могу отправляться в «Пижоны» и ждать его там.

Чувствую, скоро в этой ресторации за нашей беспокойной компанией вообще один из кабинетов закрепят, так часто мы туда шляемся в последнее время. Но ничего против не имею. Кормят вкусно, а главное, бесплатно – спасибо деду за грамотные извинения.

Давыдов явился минут через десять после меня. Я как раз успел сделать заказ и получить кувшин изумительного, вернее будет сказать, изюмительного компота, сваренного из трех сортов изюма. Сладкий даже без добавления сахара, и это наводило меня на мысль, что передо мной, скорее, узвар нежели компот. А я еще я бескомпромиссно заказал себе стейк мачете острый. Не знаю, каким образом истощение или перенапряжение источника связано с нашим телом, но голод я почувствовал еще на перемене между первой и второй парой. Какое счастье, что Марьяна выполнила свою часть уговора, и я сижу в «Пижонах», а не на высшей математике!

– Ну, что мне нужно тебе рассказать? – спросил я Карпа Матвеевича. – В целом, мне кажется, вам и так весь расклад понятен. И да, – вспомнил я странное поведение рыжей, – вчерашняя похищенная таки сообразила, что именно её спас, но поблагодарила меня предельно странным образом: попросила за всё простить и убежала.

– Еще бы! – хмыкнул Давыдов. – Ведь барышня у себя в блоге написала, что у вас роман.

– Что⁈ – поперхнулся я узваром.

– На, полюбуйся, – добыл он из папки распечатку из блога.

Я подтянул распечатку к себе и вчитался. Обычный романтический бред о том, как девице сладко мечтается о будущем в объятиях самого крутого парня на свете, бла-бла. И всё бы ничего, но вот наше совместное фото. Сделано где-то в аудитории. Она на переднем плане, я чуть сзади, но выглядит все так, будто мы и впрямь вместе. Дескать, теперь-то я не могу скрывать имя своего мужчины. Когда и как она это фото сделала, хотелось бы мне знать, и чем я был занят в это время, что не заметил, как меня снимают?

– Зашибись! – резюмировал я, с растерянностью и непониманием глядя на злосчастную распечатку.

– Вот тебе и причина, по которой похитили именно Антонину. В целом там было все равно кого, лишь бы ты отозвался. А тут вроде как у вас роман, поэтому выглядело все правдоподобно.

– Чую, это не последнее откровение на сегодня, – мрачно предположил я и сделал еще глоток узвара.

– Верно мыслишь. Исполнители – рядовые идиоты за три с половиной копейки. Тусили в ночном клубе, когда их заприметила одна дамочка. Оплатила им выпивку и рассказала душещипательную историю, как встречалась с парнем, а тот её бросил ради молоденькой, и она готова заплатить тому, кто с этим несчастным студентом и его зазнобой разберется. Они уши и развесили. А уж когда аванс получили, вообще бессмертными себя почувствовали. По идее должны были вырубить тебя, покуражиться с девчонкой, снять все на видео и отправить по указанному им номеру, после чего договориться о встрече и получить остаток оговоренной суммы.

– С Антониной гуляю я. С дамочкой этой, похоже, тоже я. Скажешь, что и старушку топором тоже я порешил?

– Земля вокруг тебя одного вертится, разве раньше не замечал? – хмыкнул Карп Матвеевич. – Дамочку сейчас ищут с собаками, что называется. Подняли записи с камер в том клубе, прослеживаем ее дальнейший маршрут. Потому что глушилки парням выдала именно она. Когда и как их включать, объяснила тоже она.

– Раз задание провалено, думаю, не найдете вы никого. Она тоже рядовой исполнитель, как я понимаю. Избавятся от нее, и очередная нитка не приведет никуда.

– Пессимизм – это у вас семейное, как я понимаю? Игорь Семенович тоже считает, что её уже нет в живых. А мне вот лично кажется, что не настолько это гиблое мероприятие. Самое ценное во всем этом мероприятии – глушилки. Вернее, мастер, который их сделал.

– Уже впору о целом подпольном цехе говорить. То чудо-изобретатель электронные глушилки ваяет, до этого артефакторщик Ноябрю глушилку продал. Средства борьбы с менталистами на любой вкус, цвет и размер? Мало официального запрета, так на нас еще и тихую охоту объявили?

– Наши эксперты считают, что, скорее всего, и тот артефакт, и эти две глушилки вполне могут оказаться делом рук одного мастера.

– Это резко сужает горизонт поиска, – я не мог удержаться от шпильки. – Вот только мне одному кажется странным, что такие ценные штуки нам словно бы нарочно подбрасывают? Ладно Косыгин-Изюмов, он в любом случае артефакт за собой на тот свет уволочь не мог, а без него не вышло бы подобраться ко мне на расстояние удара. А сейчас что за хрень? Почему приборы, которые по-хорошему должен как можно дольше не попасться на глаза особистов, вручают двум криворуким парням, которых и наемниками-то не назовешь?

– Возможно, сыграл свою роль человеческий фактор. Той дамочке из клуба показалось, что эта парочка вполне надежная, и тебя скрутит без проблем, а когда она будет передавать им остаток оговоренных финансов, заберет приборы обратно. Не фартануло.

Мы замолчали, потому что пришел официант и принял заказ у Давыдова. Как только он удалился, я заметил:

– Получается, кому-то было не лень шерстить блоги всех моих однокурсников. Это ж сколько времени нужно! Еще ведь каждого надо найти, что тоже не быстрое дело. И всё ради чего? Чтобы насолить деду? Хорошо. Допустим, все получилось. Так он же тогда вконец озвереет и весь город перероет снизу доверху, но найдет тех, кто меня заказал.

– Сдается мне, дело тут в тебе. До кого-то из наших противников дошло, что ты тоже менталист, как и мы. И не из последних. Иначе бы не посылали к тебе людей, снаряженных глушилками.

– Жаль, что из этого обстоятельства нельзя сделать однозначный вывод, кто же за этим всем стоит: Иные или же какая-то другая группировка, – вздохнул я.

– Они самые, тут сомнений нет, – возразил Карп Матвеевич. – И у них однозначно есть наблюдатель в нашей организации, а то и не один, имеющий доступ к служебной документации.

– Ситуация хуже некуда. Наша компания перед ними как на ладони, а мы про них до сих пор мало что знаем. Еще и меня могут в любой момент подставить как незарегистрированного менталиста.

– Вот по поводу последнего даже не парься, – отмахнулся Карп Матвеевич. – Есть официальное заключение особого отдела о том, что твоя ведущая стихия – воздух, и на вторых ролях некромантия. Ментального дара не обнаружено. И даже если кому-то засвербит устроить тебе повторную проверку, я уже говорил, что они обнаружат: два дара. И больше ничего, потому что у тебя аномально большая сфера силы духа, которая из-за этого смотрится предельно размытой. Вполне соответствует тому, что в твоих генах что-то такое присутствует, но воспользоваться даром, если он у них проявится, смогут разве что твои дети. И именно поэтому мы решили с Игорем Семеновичем держать тебя за штатом, иначе бы возникла масса вопросов.

– Не может не радовать. А что с тем протоколом, в котором я рассказывал, как ментально воздействовал на Косыгину, когда она пыталась на меня напасть? Там ведь я по воле деда прямо заявил, что я – менталист?

– Я его при первой же возможности изъял и заменил. По легенде ты просто услышал-увидел кинувшуюся к тебе с ножом женщину, нож у нее выбил, а её саму заболтал и задержал до прибытия опергруппы.

– А сотрудники, при которых я эти самые показания давал?

– Со всеми я лично поработал. Теперь им кажется, что ты рассказал именно ту легенду, которую я тебе только что озвучил. Не знаю, что тогда нашло на Игоря Семеновича, но это явно было не самой лучшей его идей.

– Сдается мне, наши противники таки успели ознакомиться с первоначальным текстом протокола моего опроса.

– К сожалению, такая вероятность есть. Но… что сделано, то сделано.

Наши заказы нам почему-то принесли одновременно, хотя я свою уху заказывал раньше. Впрочем, оно и к лучшему. Нет ничего хуже, когда один ест, а второй, глядя на него, голодные слюни сглатывает.

Поскольку всё, что хотели, мы уже обговорили, после обеда разошлись кто куда. Мне нужно было оперативно написать конспект по истории развития магии, пока Филин хранит в памяти слепок всего занятия. Ну а затем я мог вновь с чистой душой заняться расшифровкой ментальных дорожек детей Марьяны, благо что подготовительную работу я практически добил, так еще от силы полчаса-час, и можно будет приступать непосредственно к самой волнительной части исследования.

На конспект я потратил, как ни странно, не полтора часа, а все два с половиной. Хоть я и человек старой школы, привыкший к рукописной работе, но тут прямо тяжко мне далась эта писанина. Еще и Максим Ильич Харитонов на поверку оказался лектором из разряда – пять предложений о том, как я крут и вам повезло у меня учиться, два предложения по теме занятия. Приходилось изрядно фильтровать его речь, в спорных случаях записывать, как есть.

Вот смешно, а еще прямо наглядное свидетельство того, как было бы здорово, будь у Филина возможность хотя бы ненадолго принимать материальную форму. Сейчас сидел бы вместо меня, выводил буковки.

«Обойдешься, папаша, – буркнул конструкт, почуяв, что я о нем думаю. – Будь у меня голова, к концу лекции она бы точно взорвалась. Редкостный бред и чистая потеря времени».