Текст книги "Чертов менталист 2 (СИ)"

Автор книги: Тин Тиныч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Чертов менталист 2

Глава 1

– Но как? Как ты это понял? – пытал тем же вечером меня Игорь Семенович, с которым мы встретились в его служебной квартире, куда меня отвез уже знакомый водитель.

– Я с вами обоими общался максимум часа за полтора до этого звонка. И ничто не предвещало, как говорится. Когда я ответил на звонок, услышал щелчок, после которого акустический фон слегка изменился. Будто изначально была глухая комната, а тут опа – окно открыли и шум с улицы пошел. Говорить мой собеседник стал, даже не дослушав меня. Словно запись была рассчитана на то, что я скажу короткое «алло», а не «слушаю, Карп Матвеевич». И со второй репликой такая же ерунда произошла. У меня ведь пауза была короткая между «Но зачем?» и «Что случилось?» А про нападение на тебя он мне сообщил почти параллельно с моим предложением. То есть заслышал паузу, и сразу же включил вторую фразу, даже не удосужившись толком меня выслушать. Живые люди так не делают.

– Ладно, пусть так. Но ты ведь еще и номер машины вызнать умудрился!

– А тут уже всё предсказуемо было. Я позвонил тебе – недоступен. Позвонил Давыдову – та же история. Ради интереса попытался вызывать такси – так приложение даже мое местоположение определить не смогло. Значит, я находился под временной блокировкой. Если бы я и впрямь собирался рвануть туда, куда мне сказали, что я должен был сделать? Выйти за пределы Академии и поискать свободную машину. А там – надо же какое совпадение! – как раз такая и отиралась. И всем прочим желающим прокатиться на ней водила грубо отказывал. Вел себя нервно, поглядывал на часы, а потом сорвался с места и уехал, когда понял, что его раскусили.

Рассказывая об этом, я не стал сообщать деду, что я-то как раз за пределы студенческого городка не выходил, оставив разведку на Филина. Кто его знает, какие у похитителей были планы на меня? Вдруг не погнушались бы выстрелить, а я пули отклонять в полете не умею как бы. Ну а заранее бить бронебойной ментальной артиллерией, выясняя, что там в голове у водителя творится – это опять же равносильно тому, что объявить всему миру о наличии у меня запрещенного дара. Поэтому я тихонько сидел там, где сидел, и ждал, через какой же срок вновь заработает сотовая связь. Даже время засек. Ровно двадцать минут на это потребовалось.

– Горжусь тобой! – заявил Семеныч, но я лишь отмахнулся.

– Ты хоть понимаешь, что за этой попыткой похитить меня стоят твои коллеги? Звонивший сказал «на твоего деда вновь напали». Вновь! А ни я, ни ты в открытом доступе никому про первое нападение не говорили. Зато твои коллеги знают, что ты лишь чудом остался в живых после взрыва заминированной машины. И кто еще может так запросто припереться к сотовому оператору и в четко означенное время вырубить связь в нужной соте? Сразу же после разговора с фальшивым Карпом Матвеевичем? Образец его голоса, опять же, надо было раздобыть, чтобы нейронка на его основе нужные фразы озвучила. И произошло всё ровно после того, как ты за каким-то фигом в протоколах под запись засвидетельствовал, что я применял ментальное воздействие в целях самообороны во время нападения Октябрины Косыгиной. Не понимаю: ты что, решил из меня живца сделать?

– В этом и была задумка, – не стал отрицать дед.

Я вытаращился на Птолемеева-старшего. И он так просто об этом говорит!

– А если бы я купился на этот развод, сел бы в машину, которая завезла бы меня черт знает куда, где, разумеется, остался бы без связи и был брошен в какой-нибудь глухой подвал, откуда ментально даже до вороны на суку не докричишься? Что ты тогда делал бы?

– Я не думал, что они сразу решатся на такие меры, – признался Игорь Семенович. – Предполагал, что ограничатся личной встречей с тобой. Будто бы случайной. Ты потом передашь мне подробности состоявшегося разговора, и я, ориентируясь на то, что именно они от тебя хотели, уже пойму, откуда ветер дует.

– Ты вот сейчас серьезно? – уставился я на дедулю. – Или, может, пока ты в состоянии добровольного помешательства находился, реально мозги отсушил? Ты своими собственными руками меня под удар подставил! Копаешь как слепой крот, который своими стараниями вот-вот перерубит подземный высоковольтный кабель и превратится в жареного крота. Или Давыдов тебя не призывал действовать аккуратнее?

– Он вообще перестраховщик редкостный. Зря я только вызвал его в столицу, – махнул рукой Семеныч. – Думал, ученик Израилыча побойчее окажется. А он как институтка причитает, сплошные ой да ай вместо дела.

– Дед, остановись! – я в упор посмотрел на Игоря Семеновича. – Либо мы команда, либо я лично в этом замесе участвовать отказываюсь. Если команда – то и важные решения принимаем коллегиально, а не как твоей левой пятке зачесалось. Пойми, у Карпа Матвеевича не просто так скептицизм в отношении твоих планов растет. Ты на службу только-только вернулся, а он её изнанку уже больше десяти лет наблюдает. И видит, где стоило бы быть поаккуратнее. Но ты никого и слушать не желаешь! Отмахиваешься что от него, что от меня! Думаешь, начальство оценит твой порыв вывести всех на чистую воду? Очнись! Тебе шестьдесят четыре года, а ты всё в сказки веришь!

Семенович запыхтел как самовар, собирающийся рассказать всему миру, что вот-вот закипит.

– Бесполезно, меня этим не проймешь, – предупредил я его. – Я вообще после сегодняшнего могу плюнуть и уйти отсюда, пообещав, что больше никогда с тобой видеться не стану. Или у тебя запасные внуки имеются? Пойми: я ничего похитителям противопоставить не смогу, особенно если они в расчете на менталиста специальными артефактами разжились. И мне как бы к учебному году готовиться надо, магию воздуха осваивать, чтобы я хоть что-то мог на практических занятиях продемонстрировать. А вся эта нездоровая движуха вокруг, знаешь ли, сильно отвлекает. То на меня мать моего сводного брата нападает, то кто-то неизвестный пытается из студенческого городка выманить с целью похищения. Не слишком ли до фига событий для одного человека? А я еще от поползновений князя Изюмова не до конца отошел.

– Ладно. Прости. Уже и сам понял, что напортачил, – вздохнул дед.

– Извинения приняты, – произнес я максимально прохладным тоном, давая понять, что всё еще сержусь на самоуправство Семеныча. – И кстати, что планируете с моим отцом делать? Долго он еще от вас бегать будет? Или опять: ой, камеры в том районе не работали, мы его упустили?

– Камеры в том районе не работали, – мрачно подтвердил дед. – А ты в следующий раз не пиши, а сразу же звони. Так надежнее будет. И да, кстати. Зарубили мою идею ввести в Академии пропускную систему. Выкатили такие счета за установку оборудования и дополнительные секции забора, что начальство тут же передумало меня поддерживать в этом вопросе. Дополнительное финансирование на это никто не выделит, увы.

Я задумался. Тут были как свои минусы, так и неоспоримые плюсы. Минусы – на территорию студенческого городка по-прежнему может пробраться кто угодно. Плюсы – не пострадает вольница в торгово-развлекательной зоне. Доставка не будет задерживаться из-за дополнительных проверок. В общем, не вижу особого повода для грусти.

Я, честно говоря, турникеты недолюбливаю еще с прошлой жизни, когда меня душевно приложило створками, аж до синяков. Охранники пытались убедить, что я сам виноват, дескать, удостоверение слишком быстро от считывателя отнял, вот устройство и решило, что пора закрывать проход. Но я, простите, профессор, а не вчерашний школьник, которому запросто можно лапшу на уши вешать. Поднял вопрос ребром и добился-таки замены устаревшей глючившей системы на проход по биометрии. И больше никаких пропусков, которые так легко забыть переложить из кармана пальто, если сегодня ты пришел на лекции в куртке! Кстати, после этого число опоздавших студентов серьезно снизилось из-за того, что пропала толчея на входе в учебный корпус.

– Ладно, в итоге какие у нас планы?

– У тебя сам сказал: готовиться к учебному году. Ну и не высовываться по возможности. Мы с Давыдовым продолжим свои раскопки по делу о заговоре против Императора. Плюс отдельно дам ему задание выяснить, кто это из наших коллег умудрился связь в твоем районе вырубить. Ну и потихоньку продолжаем собирать картотеку Иных.

– Много уже кого вычислили?

– Я бы не сказал, – пожал плечами дед. – Человек пять, может быть, в общей сложности. Но лиха беда начало.

– Данными поделиться не хочешь?

– Валяй, запоминай! – кивнул Игорь Семенович, после чего достал неприметный блокнотик и открыл на нужной странице.

Я и запомнил. Пять ФИО – действительно немного. Особенно когда просишь Филина подстраховать тебя в этом плане, хе-хе.

Рассиживаться не стал, поехал в общагу. По пути увидел пришедшее сообщение от Эраста, который предлагал встретиться в том же заведении, где мы с ним и познакомились. Я в ответ поинтересовался, не будет ли это в штыки воспринято преподавательским составом, который обычно там заседает, на что Миндель прислал мне целую россыпь смайликов. Я их перевел как: ой, да не парься, всем всё равно, и я тебя жду.

Эраст действительно уже был на месте, попивая пиво. Завидев меня, широко улыбнулся, привстал и замахал рукой, будто бы я мог его не заметить. Мы заказали себе закусок, а пока их готовили, я спросил у своего приятеля:

– Слушай, скажи мне как эксперт-некромант: а ритуалы для этой стихии – это обычное явление? Я имею в виду, когда там предметы всякие раскладывают, заклинания произносят, ну и всякое такое.

– Обычно этим шарлатаны грешат, – огорошил он меня. – Те, кому надо, чтобы клиенты поверили в то, что обратились к самому некромантистому некроманту.

Я озадачился и умолк, пытаясь переварить эту информацию, из-за чего Миндель немедленно спросил меня, в чем дело.

– Видишь ли, дружище, мой отец как раз подобные ритуалы использовал очень широко. Можно даже сказать, что практически всегда. Но поскольку мне сравнивать не с кем особо, я вот и интересуюсь, нормально ли это.

– В целом, дело привычки, пожалуй, – задумчиво произнес Эраст, потерев кончик носа. – Что мой отец, что я сам к ритуалам относимся скептически. Это такие костыли для неумех. Если собственного дара маловато, всегда можно усилить его за счет ритуала и жертвенной крови. Но к настоящему искусству подобное ремесленничество от некромантии никакого отношения не имеет.

– Хочешь сказать, что, занимаясь некромантией, ты творишь искусство? – ошалел я.

– В определенном смысле да, – ничуть не смутился Эраст. – Я слышу смерть. Узнаю, как и почему она пришла, почему сочла, что настало ее время. Если требуется, могу соединить свою силу и её стихию, чтобы мертвая плоть ненадолго вспомнила о том, как быть живой.

– О, батенька, да вы поэт, – вздохнул я.

Миндель в ответ лишь рассмеялся и предложил сдвинуть бокалы.

Похоже, мне нужен еще один независимый эксперт-некромант, чтобы я наконец-то сам для себя выяснил, кем же был не-до-конца-покойный Изюмов. Я всегда считал его сильным магом. Но вот эта его любовь к ритуалам, которой он остался привержен даже в теле Ноября Косыгина, изрядно сбивает меня с толку.

Меж тем за соседним столиком случилось пополнение: к сидящей там компании присоединилась женщина, вызвав тем самым радостные возгласы ее друзей.

– Марьяна, иди сюда, расцелую! Как здорово, что ты всё-таки приняла наше приглашение! А мы все гадали, придешь – не придешь?

– Да дома сидеть скучно стало. Вот подумываю, не перебраться ли вообще на время занятий сюда, а квартиру сдавать. Лишняя копейка не помешает, да и время на дорогу тратить не придется.

– А как же дети?

– Они давно уже к бабушке с дедушкой сбежали. Я же мать-ехидна, требую от них зубы два раза в день чистить, за собой в комнате убирать. А там мало того, что вольница, еще и шоколадом кормят.

– Ну, если только шоколадом! Хотя я бы от такой чудесной мамы никуда бы не ушел, – о, а это явно кто-то из мужчин за тем столом захмелел, вследствие чего осмелел и пытается ту самую Марьяну аккуратно клеить.

– Ну, стариков тоже можно понять, – раздался негромкий голос одной из подруг. – Они ведь очень по сыну своему тоскуют. А ребята твои, считай, ему живая память. Да и лицом на отца сильно похожи. Хорошо еще, что у вас так мирно всё в этом смысле сладилось. А то насмотрелась я ужасов, когда человек только-только супруга любимого похоронил, а к нему чуть ли не с ножом к горлу родители покойного пристают и пытаются внуков отобрать.

– А ты думаешь, у меня иначе было? – хмыкнула Марьяна, голос которой с каждой минутой казался мне всё более и более знакомым. – Они тоже пытались такой финт исполнить. Но я человек жесткий и расчетливый. Вмиг объяснила им, что давить на меня бессмысленно. Можно только договариваться. Ну… вот за год как-то и договорились постепенно. Я убедилась, что ребятам моим там действительно нравится, дети поняли, что я их не бросаю и по первому зову готова к ним приехать, ну а свекры прыгают вокруг внуков. И все довольны.

Я тщетно пытался рассмотреть лицо Марьяны, но видел лишь ее распущенные и чуть вьющиеся волосы, которые закрывали собой весь обзор. А еще, похоже, она носила очки. Черт, как бы всё-таки взглянуть на нее хоть одним глазком, да так, чтобы никто меня не спалил за этим занятием?

Хотя нет. Не может быть. Вряд ли передо мной тот человек, о котором я думаю. И вообще: чтобы это проверить, мне же не нужно видеть её лицо!

И я аккуратно, невесомо практически просканировал женщину за соседним столиком.

По итогам едва не облился пивом, за малым не пронеся его мимо рта.

Не бывает таких совпадений!

Интересно, а что она здесь преподает?..

– Кстати, расписание видела? – вновь раздался голос подруги.

– Нет еще. А что там? – спросила Марьяна.

– Мне второй курс достался, который ты учила. А ты так с первокурсниками и осталась работать. Мне казалось, резоннее первачей мне отдать, чтобы ты уже своих довела до конца второго, ну а дальше мы бы с тобой так и менялись. Один год ты, другой год я. Студенты же привыкают к нам, им непривычно, когда кто-то другой предмет вести начинает.

– Анжела, это последнее, что меня волнует. Честно. Главное, что не уволили и учебные часы выделили. Да и мне как-то привычнее с теми, кто помладше, взаимодействовать. Я ведь тебе уже рассказывала, как в начале карьеры в начальной школе математику преподавала?..

Вот теперь точно никаких сомнений не осталось. Судите сами: Марьяна. Математичка. Из Санкт-Петербурга. Должна была быть счастливо замужем за своим директором колледжа, к которому когда-то и уехала из Ипатьевска, но, как выяснилось, успела овдоветь. И самое главное – она Иная! Та самая учительница, эмоциональную сферу которой я с такой радостью изучал в школе, маскируя это под занятия математикой. Интересно, вспомнит ли она меня, если увидит?

Думаю, что вряд ли. Слишком много времени с той поры прошло. А я всё-таки сильно изменился за прошедшие годы. Да и какой смысл привлекать к себе её внимание? Я этим ничего не добьюсь, разве что осложню дальнейшее изучение этой Иной. А ведь она, насколько я понял их разговор с подругой, вполне вероятно будет у меня преподавать. И это, черт подери, замечательная новость! Я получу возможность сравнить свои предыдущие выкладки по ней с текущей ситуацией! Да я даже не мог рассчитывать на такой роскошный подарок от судьбы!

– Эй, похоже на тебя Максим взъелся, – тихо предупредил меня Миндель. – бросая быстрые взгляды мне за плечо.

– А кто такой Максим? – с удивлением поинтересовался у него я.

– Преподаватель истории развития магии. Довольно неприятный тип, – успел скороговоркой сообщить Эраст, как нас вдруг совершенно невежливым образом прервали.

– А вам не кажется, молодой человек, что столь бессовестным образом пялиться на уважаемую женщину просто верх бесстыдства?

Я поднял глаза и обнаружил возле себя того самого подвыпившего мужичка, который «никуда бы не ушел от такой чудесной мамы».

Приехали. Вот тебе и не привлек внимания, называется…

Глава 2

Я мог бы в праведном гневе отринуть все обвинения. Мог бы проигнорировать этого Максима и сказать ему что-то типа: дядя, иди проспись. Что, согласитесь, не лучшая тактика, когда он – преподаватель, а ты еще даже не совсем студент, а так, абитуриент. Личинка студента.

И тогда я, подмигнув незаметно Эрасту, возвел на мужичка слегка расфокусированный взгляд.

– О, простите, мадам, я никоим образом не хотел вас обидеть.

– Какая я тебе мадам, ты что, пьян?

Отлично. Еще и с больной головы на здоровую валит. Но мне нужно было доиграть мою маленькую пьесу до конца.

– О, прошу меня великодушно извинить, а где тогда находится та уважаемая леди, которую я невольно обидел своим поведением? Я бы очень хотел попросить у нее прощения. Видите ли, – я интимно понизил голос, – я сегодня куда-то положил свои линзы, и с тех пор не могу их отыскать. Приходится делать вид, будто я всё вижу, а это чрезвычайно затруднительно при моей прогрессирующей миопии в минус девять единиц. Жду – не дождусь, когда врачи одобрят мне операцию по коррекции зрения, а они не торопятся давать на нее разрешение. Поэтому если вас или вашу спутницу смутил мой вид, можете дать мне руку и отвести туда, где я смогу должным образом искупить свою вину.

С этими словами я, всё так же расфокусированно глядя на лицо Максима, принялся хватать рукой воздух, делая вид, будто ищу его руку.

Чувак резво отпрыгнул от меня, видимо, наконец-то сообразив, как будет воспринята подобная мизансцена.

– Простите, – кашлянув, сказал он. – Я, видимо, погорячился, приняв ваш взгляд за направленное внимание в адрес одной дорогой мне особы.

В ответ я ничего не ответил, но улыбнулся своей фирменной улыбкой, от которой обычно Ираида приходила в неистовство.

Максим отошел, бросая на меня через плечо подозрительные взгляды, а Эраст, едва сдерживая рвущийся наружу хохот, тихонько осведомился.

– Может, тебя до общаги довести, болезный? А то ты уже пиво едва мимо рта не пронес.

От жеж глазастый! Даже это заметил!

– Да я уж как-нибудь сам доползу, потихонечку, – смиренно произнес я, продолжая отыгрывать роль, благо Миндель искренне наслаждался тем, как нам удалось обвести вокруг пальца Максима без взаимного урона для репутации. – Вот только закуски доем. Очень уж они вкусные.

Забегая вперед, рассиживаться здесь мы не стали. Хоть конфликт вроде как и был погашен еще до того, как успел разгореться, все равно наличие под боком ревнивца Максима особой радости не доставляло. А я и так узнал уже всё, что собирался. Поэтому мы рассчитались, картинно покинули заведение в формате «зрячий незрячего ведет», а уже на улице принялись хохотать, как только могут это делать два беспечных балбеса.

– Слушай, если хочешь, у меня есть изумительный коктейль. Безалкогольный. Зато это прямо-таки фитнес-смузи и прочие эпитеты. Три литра незамутненного счастья.

– Звучит достойно. А что к коктейлю взять?

– А что тебе по душе. Из еды у меня шаром покати. Я сегодня подъел все запасы дочиста.

– Тогда я, кажется, знаю, что надо брать, – Эраст бросил быстрый взгляд на часы. – Но надо поторопиться, скоро они уже закрываются.

Как выяснилось, Миндель имел в виду шаверму. Мы бодро выбрали два варианта, которые нас устроили: я с солеными огурцами, мой приятель – с халапеньо и корейской морковкой. Хм, я тоже огнеед в некотором смысле, но на мой взгляд, перец и морковь великолепно смотрелись бы где угодно, только не в лаваше с мясом и соусом. Впрочем, у каждого свои причуды.

Терпеть до общаги не стали, сожрали всё по дороге, порадовавшись, что нас снабдили изрядным количеством салфеток: шаверма протекала и протекала серьезно. Соуса ребята не пожалели, а лично я не пожалел, что соуса было так много. Чесночно-майонезный, он вызывал во мне совершенно первобытное желание вцепиться зубами в сверток из лаваша и кусать, рвать, жрать. Я уже не помню, когда последний раз лакомился чем-то подобным. В Ипатьевске шавермы по понятным причинам не было, там предлагали шаурму, но меня обычно слишком быстро увозили после школы в поместье, чтобы я успевал сбегать к заветному ларьку и побаловать себя уличной едой.

– Кстати, отец уже на месте, – сообщил мне Миндель в промежутках между раундами борьбы с шавермой. – Еще раз просил тебя поблагодарить.

– Было бы за что. Он выглядит вполне здравомыслящим человеком. Так что пусть дальше сами с моей мачехой разбираются. Если сойдутся, совет им и любовь.

– А ты действительно не хочешь, чтобы твой младший брат стал некромантом? – как-то неожиданно серьезно спросил Эраст.

– Что значит, хочу или не хочу? Какой дар выявится со временем, к чему душа будет лежать, тем пусть и занимается. Просто я… не знаю, как сказать. Выборка у меня была ограниченная, сам понимаешь. И по ней получалось, что маленькому ребенку придется в рамках практики делать вещи, глубоко противные его натуре. Я, как тебе известно, взбунтовался. Вернее, – спохватился я, решив придерживаться исходной легенды, – взбунтовался мой организм. И я смог отстоять свое право не заниматься тем, что меня попросту вымораживает. Соответственно, я предполагал, что, если Емельян окажется некромантом, ему придется пройти по тем же граблям. Ну и старался уберечь брата от подобной дряни. Но… если ты говоришь, что твой отец учит совершенно иначе и другому…

– Ну, в какой-то момент он и это покажет. Просто, чтоб было общее представление о возможностях работы с нашей стихией. Но это явно случится не в четыре года. И не в десять. Если правильно помню, с последними тонкостями подобного плана князь познакомил меня лет в пятнадцать. И то я долго его упрашивал об этом.

– Тебе понравилось лишать жизни безвинных зверей? – не без подколки спросил я.

– Нет. Но не забывай: я в душе своей циничный патологоанатом, – хмыкнул Миндель. – Для меня это был интересный опыт. Но нет, никакого противоестественного удовольствия от процесса я не получил, да и не намеревался. Птицу не мучил, лишил ее жизни быстро и безболезненно, ну а дальше уже изучал возможности, которые предоставляет жертвенная кровь. Выяснил, кстати, что своей пользоваться куда проще.

– Не боишься сократить себе срок жизни? Вроде же известная страшилка.

– Я естествоиспытатель! И если пока все мои эксперименты говорят о том, что жизненная энергия после подобных опытов уменьшается в количестве, близком к незначительному, вроде пореза пальца, и в целом этим можно пренебречь – значит, так оно, скорее всего, и есть. Отец мои выкладки не подтверждает, но и не опровергает. И да, сам, кстати, тоже предпочитает обходиться без заморочек с жертвами, что косвенно, опять же, подтверждает мою правоту!

Так, болтая о всяком разном, мы дошли до моей общаги.

«Папаша, – вдруг дал знать о себе Филин. – Не понимаю я что-то. Вроде и ровненько, а неправильно».

«Расшифруй!» – потребовал я, немедленно напрягшись.

«Показалось, будто Ноября почувствовал. Совсем рядом. Но только ринулся в ту сторону, как ощущение пропало. Но я тебе клянусь: вот не мог я ошибиться!»

«Метнись по окрестностям, малой, глянь, кто тут поблизости ошивается».

«Будет сделано, папаша!»

Делая вид, будто беседа на свежем воздухе меня пока устраивает больше, чем посиделки в моей комнате, я задал Эрасту вопрос, как он отнесся к отцу, когда впервые его увидел.

– Как? Да перепугался, если честно. Вошел в комнату огромный дядька, подхватил меня подмышки и чуть ли не к потолку вскинул. Да я просто чудом каким-то себе штанцы в тот момент не испортил, вот до сих пор радуюсь, что сберег меня Всесоздатель от такого позора. А когда он чуть позже сказал, что я его сын, я едва сознания не лишился. Решил почему-то, что он меня непременно от матери заберет. Ей, конечно, это приятно было. Тут же принялась на отца наезжать, что он ничего в детях не понимает, и наше последующее общение будет происходить только под ее плотным контролем. Ему деваться было некуда, пришлось пообещать. Он после этого долго меня приручал, чтоб я его не боялся и доверял ему, как себе. Ну что ты хочешь? Князь тогда еще сам молодой был. Моложе даже, чем я сейчас. Откуда ему было такие тонкости знать? Я ведь у него первенец, хоть и внебрачный.

– Добрая история, – вздохнул я с улыбкой. – Ну что, идем пить безалкогольный коктейль?

– Я уже весь изнываю в догадках, на что он может быть похож! – заявил Миндель.

– Ты узнаешь всё буквально через пару-тройку минут! – пообещал я, получив от Филина неуверенное сообщение, что, кажется, возле здания моей общаги никого нет.

Странно. Ментальный конструкт обычно грешил обратным. Предельная категоричность в суждениях. А тут внезапно «то ли да, то ли нет, но, скорее, всё же нет».

Подспудно ожидая нападения в любую минуту, я тем не менее благополучно достиг крыльца и дверей в компании Эраста. Коменданта на посту не обнаружилось: Евстигней предпочитал ложиться пораньше, о чем отдельно меня предупредил. Мы поднялись по лестнице на второй этаж, я зажег свет в комнате, отдельно порадовавшись, что не пожалел усилий, когда ее отдраивал. Теперь, по крайней мере, перед гостями точно не было стыдно.

– Уютно, но безлико, – резюмировал Миндель, окинув взглядом убранство. – Сразу видно, что ты еще не до конца обжился. Прямо советую тебе сделать несколько снимков на память, а потом сравнить с тем, что будет здесь хотя бы к концу первого семестра.

– Отличная идея! – одобрил я и достал дальфон, сделав с десяток снимков с разных ракурсов.

– Ну, доставай свой обещанный коктейль, пока я тут слюной не захлебнулся!

Я добыл из холодильника трехлитровую банку. Слегка чертыхнулся, потому что увидел, что коктейль успел разойтись по слоям. Пришлось сначала как следует потрясти всю конструкцию, и только потом разливать по стаканам.

– Полная нирвана! – констатировал Эраст, пригубив напиток. – В целом я не настолько фито-няша, как ты, но это… Попроси Сашку в следующий раз добавить отвар из крапивы, тебе понравится.

Я проглотил рвущиеся наружу вопросы, вроде того, а откуда ты знаешь бармена Александра? Это я здесь без пяти минут обиталец, а Миндель давно уже старожил.

Но идея с крапивным отваром меня, признаться, захватила. Эх, надо бы придумать вариант заработка во время учебы, а то, боюсь, спущу все мое наследство на его напитки. И добро хотя бы алкогольными были, так я ведь и тут умудрился: на чистые соки, считай, подсел!

Мы еще с часок потрепались о всяком разном. Эраст даже уговорил меня показать свои первые робкие успехи в воздушной магии, и я гордо потрепыхал шторы.

– А что, для столичного филиала это, конечно, и впрямь ни о чем, а вот для любого провинциального ты считался бы неплохим пополнением, – не стремясь щадить мои чувства, констатировал Миндель. – Просто продолжай заниматься. Раз говоришь, у тебя там прямо подтвержденный дар в наличии, он непременно откликнется, как только вы друг друга научитесь слышать.

– Дети обычно этим в дошкольном возрасте занимаются, – решил я слегка поныть.

– А ты слишком стар для подобного дерьма, ага-ага. Зато точно знаешь, что не стоит совать пальцы в розетку и высмеивать не слишком умного препода перед его коллегами. А значит, все зависит от тебя. Занимайся, занимайся и еще раз занимайся. Была у меня одна воздушница…

Тут Эраст спохватился, сообразив, что, похоже, едва не сболтнул лишнего. Но после короткой паузы продолжил:

– Так вот, у нее вроде всё правильно было изначально, но как-то слабенько. Вроде старается, а всё равно вполсилы выходит. Её жалели, конечно, и дар несколько раз проверяли: а непонятно, в чем засада. Не должно таких ограничений быть. И вот мы с ней как-то раз решили уединиться наконец-то. Она тоже, как и ты, отдельно жила, так что не надо было уговаривать соседа по комнате погулять где-нибудь и желательно до утра.

– И что было дальше? – заинтересовался я.

– Много шума, – хмыкнул Миндель. – Она-то себя вела, как девица раскованная и в любовных делах сведущая. А на поверку вышло, что развела меня вчистую. Я у нее первым оказался. И это еще полбеды. А вот что с ней начало твориться, когда она оргазм заработала… Я думал, вот в этот раз точно кондратик меня обнимет. Чего при моем отце не вышло, сейчас однозначно случится. Она ведь как та самая панночка вдруг взяла и взмыла над кроватью! Прямо в своей полупрозрачной ночной сорочке, которую я нее даже снимать не стал, задрал только. А тут еще и кровит слегка по понятной причине, по подолу расползается. А девица будто и не замечает этого! Носится туда-сюда, как полтергейст какой-то, поет что-то, вскрикивает радостно, будто разума лишилась. Я только было порадовался, что у нас окна закрыты, как опа! Комендант на шум пришел, и своим ключом дверь отпер. А моя подруга, едва его с ног не сбив, в дверной проем ломанулась! Представляешь себе всю мизансцену, да?

– Жесть, как она есть, – признал я.

Со мной прямо вот такого в прошлой жизни не происходило, но своих наворотов тоже хватало, особенно по молодости. Так что я мог лишь по-братски посочувствовать незадачливому любовнику.

– Мы ее только под утро силами всей общаги поймать сподобились. Парень там один в баскетбол играл, высокий очень был. Вот он в какой-то её пролет и умудрился подпрыгнуть и за подол схватить. Ну а дальше уже дело техники было. Спеленали, валерьянкой отпоили, лекаря вызвали. Ну а я тем временем со всех ног отсюда драпал. Очень уж не хотелось, чтобы меня крайним выставили. У нас же по обоюдному согласию случилось. Но все равно какую-то вину за собой ощущал. Вроде как должен был предугадать, предусмотреть, но… нет.

Впрочем, Агнесса Игнатьевна мне потом приватно свою благодарность выражала. Через пару недель где-то. Очень уж она за эту девочку переживала, что она такая зажатая, да стеснительная чрезмерно. Прямо какая-то неизвестная магическая патология. А тут раскрылась настолько, что в турнире свою соперницу сделала одной левой! Раскрепостилась, понимаешь ли. Очень уж ей ее девичество покоя не давало. Как только избавилась от обузы, тут и в полную силу по стихии вошла.

– Турнир? – выхватил я из речи Эраста. – Что за турнир?

– Да иногда устраивают что-то типа соревнования между филиалами Академии, когда преподавателям хочется своими педагогическими талантами помериться. Не каждый год такое бывает, очень уж последствия дорогостоящие. То тренировочный зал разнесут так, что его полностью перестраивать приходится, то ландшафт восстанавливать. Не заморачивайся, короче. У нас теперь курс на экономию, так что вряд в ближайший год-два вновь объявят о турнире.

Трехлитровая банка чудесного коктейля закончилась неимоверно быстро, что было обидно. С другой стороны, я уже слегка утомился, равно как и мой собеседник. Поэтому мы по-дружески разделили остаток, после чего я вызвался проводить Минделя до его корпуса, где жили преподаватели. Ну а что? Он-то уже знает, где я живу, пора ответить ему встречной любезностью.