Текст книги "Чертов менталист 2 (СИ)"

Автор книги: Тин Тиныч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

А Вилюкина – слишком мягкий преподаватель, вот ей на шею и садятся все, кто ни попадя. Она всё увещеваниями пытается до здравого смысла достучаться. Но у некоторых его нет просто по факту, а вот крепкий окрик и ожидаемые штрафные санкции помогли бы призвать кое-кого из зарвавшихся наглецов к порядку. Простите, это во мне декан Валерий Старостин невовремя проснулся.

– Напоминаю, что каждую субботу по желанию и факультативно студенты могут получить доступ к знаниям по боевой магии воздуха. Это, конечно, рудиментарное направление нашей стихии, однако кому-то оно может показаться интересным…

Дорогая моя и уважаемая Агнесса Игнатьевна, ну вот кто тебе такую чушь в уши влил? Когда это боевая магия вдруг превратилась в рудиментарную и порицаемую?

И тут же вторая мысль следом: надо бы аккуратно выяснить, а на какие должности вообще берут воздушных магов после окончания Академии? Огласите весь список профессий, так сказать. А то обучение предоставляется за счет государственной казны, а в качестве кого еще пять лет потом пахать придется и отрабатывать вложенное? Что-то я этот вопрос вовремя не провентилировал. Непорядок.

– Про турнир ничего не слышно? – спросила девушка, сидевшая через конторку от меня.

Судя по виду, старшекурсница. Серьезная такая. Я едва от ностальгии слезу не пустил, на нее глядючи, так она мой бывший контингент напомнила.

– Пока нет, Милана, – покачала головой Агнесса Игнатьевна, и девушка едва заметно поморщилась. – Если его объявят, ты узнаешь об этом первая, моя звездочка.

Милана тут же расцвела. Ага, понятно, кто у нас тут заслуженная любимица. Работает за идею, а за похвалу – способна горы свернуть.

Вилюкина еще немного поговорила на отвлеченные темы, рассказывая, что нового появилось в Академии за лето (спойлер – ничего, кроме еще одного обеденного зала), после чего с чистым сердцем отпустила нас всех набираться сил перед завтрашним днем, когда и должны были начаться полноценные занятия.

Я покинул свое место и вышел коридор, но далеко отойти мне не дали.

– Эй, новенький. Как там тебя? Валерьян? – преградил мне дорогу рослый парень.

Еще двое его подпевал технично взяли меня в клещи по бокам. Вот о чем я и говорил. Дедовщина и попытка нагиба сверху. До одури не хотелось этим заниматься. Ладно, запускаем сканирование. Ага, я угадал. Зачинщик хочет получить себе шестерку в услужение. Просто чтобы потешить больное самолюбие. А так ему для общения и дружков хватает.

Драться с ним и его подпевалами? Ну такое себе с учетом моей пострадавшей руки, которую стоило бы поберечь. Я её только-только разрабатывать начал после ранения, и то предельно аккуратно. Ладно, воспользуюсь даром. Но точечно, чтобы даже если это направленная провокация, ни одна сволочь не смогла бы доказать, что я – менталист.

– Хочешь познакомиться? Я не против, – широко улыбнулся я, одновременно задав нужный посыл и протягивая руку.

– Юрий Кутайсов, – ответил он мне на рукопожатие, чему сам, похоже, изрядно удивился.

– Григорий Шафиров, – еще одно рукопожатие с дружком справа.

– Илья Головкин, – третье рукопожатие с парнем слева.

Мимо прошла Милана и, увидев наше ручканье, скривилась и отвернулась, явно записав меня в новые подпевалы Кутайсова. Да и не страшно.

– Мы тут это, чего подумали, – Юрий попытался вернуть себе лидерство в нашем разговоре. – Ты ведь вчерашний абитуриент. А студентом еще не стал, потому что посвящения не прошел. Так мы готовы…

Тут он замялся, потому что ну кто в здравом уме скажет человеку, что ему хотели устроить банальную темную, списав всё на негласные местные обычаи.

– Я бы с радостью, парни, но я уже прошел обряд. Но за предложение спасибо! Ладно, еще удивимся, а сейчас мне пора.

Я отошел от компании на пять шагов, как услышал в спину возмущенное:

– А ну стоять!..

Глава 7

– Ай, черт, больно! У тебя что, иголка в пиджаке? – завопил Юрий, едва коснувшись моего плеча.

Есть сработка. Очередная ювелирная иллюзия: как только кто-то кладет руку на мою одежду, чувствует весьма болезненный укол. Воображаемый, естественно, но от этого не менее неприятный. Обожаю свою стихию! А уж с учетом того, как я в ней продвинулся за последние годы… Прошлый опыт, помноженный на новую практику, дает потрясающий результат!

– Странно, – пожимаю я плечами. – Портной клялся и божился, что убрал все булавки до единой.

И продолжаю свой путь как ни в чем не бывало.

– Ты что, не понял? Ой! Током бьется! – это уже Шафиров словил воображаемый разряд от наэлектризовавшейся одежды.

Еще раз поворачиваюсь к компании, с сомнением их осматриваю.

– Парни, вы какие-то мутные, вам никто этого не говорил? Один иголку нащупал, которой там быть не должно, другой вообще меня с розеткой перепутал. Я понимаю: хорошо вчера погуляли в последний день лета, но и берега видеть надо. Давайте вы сначала протрезвеете, а потом уже будете навязываться мне в друзья.

– Во наглый! – восхитился Илья, единственный, кто пока не пострадал, поскольку не распускал свои клешни. – Парни, он реально думает, что мы к нему в приятели рвемся⁈

– Предупреждаю сразу: я интроверт со сложившимся кругом общения. И чем дольше я на вас смотрю, тем меньше вы в него вписываетесь, ребята. Поэтому давайте уже прекращать этот цирк. Ищите себе другой полигон для развлечений, – в моем голосе зазвучали жесткие нотки.

– Ты че такой борзый? – всё, у Кутайсова сорвало предохранитель, и на сцену вылез внутренний гопник, окончательно задвинув куда-то на задний план наследника далеко не последней дворянской семьи.

– Охолони, болезный! – пристально смотрю в глаза Юрия, сопровождая это ювелирным давлением на его неразвитый дух.

Ну а специально для его подпевал делаю шаг вперед, чтобы им было, о чем впоследствии рассказывать. Кутайсов нервно отпрыгивает от меня и едва не падает.

Всё, а теперь остается небрежно развернуться и уйти подальше от этой компашки, пока Шафиров с Головкиным расспрашивают Юрия, с чего это он так перетрухнул отчаянно, когда я всего лишь на него надвинулся с грозным видом. Я ведь даже кулаки ведь не сжимал. Просто хмурил брови и сделал шаг. Всего лишь шаг. А обо всём остальном, что осталось за гранью понимания, вам, детишки, знать не нужно.

Но в целом ситуацию, конечно, приятной не назовешь. Надо бы выяснить, на каком курсе они сейчас. Если второкурсники, то с ними придется разбираться и побыстрее. Прицельно внушать каждому мысль, что связываться со мной – а) неинтересно, б) чревато неприятными последствиями. Ну и замыкать петлю воспоминаний как раз на первое сентября, будто бы решение совместно было принято ими по результатам первого общения со мной. Дальше пусть думают, что еще разок попробовали подъехать-наехать, убедились, что я несъедобен, да и спустили все на тормозах.

Раньше я считал, что как только у человека по биологическим причинам отрастает мозг – он резко умнеет. Именно по этой причине я бы лично никогда не пошел преподавать в школу. Ценю выдержку и терпение учителей оттуда и честно признаю: я бы так не смог. Даже тех же первокурсников, к моему большому огорчению, регулярно приходилось жестко строить, давая им понять, что вольница осталась позади, а в Университете придется жить по местным правилам. Ну а если хочешь их систематически нарушать, штраф один – исключение из альма матер. И никак иначе. Если не научили родители, научит жизнь.

Сейчас понимаю, что в чём-то был не прав. Шесть ли лет ребенку, восемнадцать ли – ничего не меняется в юной голове, если нет подпитки должным воспитанием. И факт рождения в дворянской семье тут роли не играет совершенно. Как собираются наименее развитые звереныши в стаи, так и дальше продолжают тем же промышлять. Вместо развития мозга занимаются прокачкой личного аппарата принуждения. А он по факту так легко ломается…

Осталось выяснить, кто из троицы проживает в городе, а кто, как и я, воспользовался услугами общежития. Попытался сначала вспомнить сам, потом понял, что разленился и заниматься мне этим неохота. Ну и призвал Филина с целью освежить мою недавнюю память от того дня, когда я перелистывал журнал учета Евстигнея Вилюкина.

Вышло так, что ребята выбрали общежитие. Три комнаты рядом с друг другом на четвертом этаже. Ну хоть не близкие соседи, и то радует. И заехали, похоже, вот буквально накануне, потому что до этого я с ними ни разу не пересекался.

А из побочных приятных новостей – Милана Эдуардовна Сонцова жила буквально рядышком: я в двадцать седьмом, она в двадцать шестом номере. Не сказать, что она зацепила меня с первого взгляда, но… сами понимаете. Ностальгия – страшная штука. А мне всегда импонировали такие вот как она: русоволосые, с горящим взором… и умные.

Знаю, у коллег вкусы блистали разнообразием, но я давным-давно вычислил: моя женщина должна отличаться нестандартным подходом к чему бы то ни было, быстро соображать в сложной ситуации, не истерить без повода. С ней должно быть просто и легко болтать что на профессиональные, что на бытовые темы. Единомышленник. Соратник. Соучастник, если уж на то пошло.

И… что-то в этой Сонцовой, определенно, было. Притом, что стопроцентной красоткой её не назовешь: волосы зачем-то убраны в тугой конский хвост, на лице печать подозрения, будто ко всему миру у нее категорически нет доверия. Вот нет и всё. Но взгляд… у дурочки такого быть не может. По крайней мере не встречал подобного курьеза за всю свою богатую прошлую жизнь.

Ладно, в любом случае у меня нет в ближайших планах никаких амурных историй. Тут бы выжить для начала и не вылететь с позором после первого же семестра. И что-то мне подсказывает, надеяться на качественную прокачку магии воздуха в текущей ситуации довольно глупо. Вилюкина одна, её на всех не хватит. Начнет тот же Добросвет истерить, что его вниманием обделяют, Агнесса Игнатьевна бросится к нему со всех ног, напрочь позабыв про меня. Сколько раз уже я такое наблюдал раньше. А значит, надо пусть по крохам, но самому выгрызать себе базу. Любыми путями и досрочно изучить всё, чем, по идее, должны владеть учащиеся первого курса. Поэтому первой ходкой иду в библиотеку и собираю всю рекомендованную литературу по списку. Что-то уже сбросили в электронном виде на мой профиль, но интуиция, помноженная на былой опыт, подсказывает, что самое вкусное осталось именно в печатном виде в небольшом количестве экземпляров. Особого смысла торопиться нет: я и так единственный студент на первом курсе, бояться конкуренции не стоит. Но и затягивать не надо, а то кто-то из старшекурсников захочет освежить память и заберет у меня из-под носа последний экземпляр.

Еще минут через сорок я перся через весь студенческий городок с изрядной стопкой книг в руках. В такие моменты безумно жалею о том, что Филин – исключительно ментальный конструкт, к физической работе не годный. Библиотекарша оказалась женщиной понимающей, к моей настоятельной просьбе отнеслась со всем тщанием, так что под честное слово, что не поврежу и верну в исходном виде, выдала мне на руки практически всю литературу, что не обнаружилась среди той, что нам отправили по электронке. Стопка совокупно весила килограмм семь, не меньше, а тащить ее пришлось крайне аккуратно, чтобы случайно не уронить в лужицы, оставленные на асфальте утренним дождем.

Хм, всё-таки проблема с факультетом воздушников кроется явно не в низовом звене. Тут как раз полный порядок: что библиотекарь, что комендант никакого предубеждения к студентам не выказывают. Сама же Агнесса Игнатьевна выглядит предельно загнанной и измученной. И это еще только самое начало учебного года! Что же будет дальше? Кто и зачем доводит её до такого морального износа?

Признаться, в прошлом я любил почитывать Конан Дойла, Агату Кристи, Эрла Стенли Гарднера и прочих столпов детективного жанра. Но и помыслить себе не мог, что мне придется идти по стопам их литературных героев. Я ни разу не сыскарь! В этом смысле я живой потребитель! Я сообщил властям – в моем случае дедушке или Карпу Матвеевичу – что произошло такое вот и такое. После чего готов выждать некоторое время, чтобы мне рассказали, чем закончилось дело.

Но нет же! В поисках моего не-до-конца-мертвого-отца особисты ничуть не преуспели, чему свидетельством моя ноющая левая рука. Я рассказал им о том, как глушат и множат на ноль кафедру воздушной магии в центральном филиала Государственной магической академии – и что мне было ответом? Хочешь – разбирайся сам. Ладно, звучит как вызов. Значит, и действовать при этом буду в рамках собственных понятий о процессе, а не ваших норм и правил. Если вы делали ставку именно на это – похлопайте в ладоши, вы угадали.

Только хрен вы что докажете, хе-хе. Я принял правила игры. И я действую максимально осторожно и аккуратно, чтобы никто не смог связать меня с каким-то конкретным казусом. Вы сами когда-то подписались в этом мире под тем, чтобы запретить менталистов, а вместе с ними и проверки на наличие запрещенных воздействий. Теперь пожинайте бурю. Потому что силами сотрудников особого отдела по контролю за использованием магических способностей вы меня не вычислите. Кроме того, там обо мне и так знают, увы. Но ровно потому, что дед решил подтвердить коллеге его догадку. Иначе бы фиг бы меня кто спалил.

Я с определенным трудом таки добрался до своего номера. Учебники сначала сбросил на кровать, затем аккуратно расставил на полочке. Потом подумал и рассортировал. Факультативные вправо, жестко предписанные программой влево. Посередине влепил стакан, который мне вынесли в качестве бесплатного комплимента в одно из посещений очередного кабака в торгово-развлекательной части Академии. В него книги и упирались, изображая собой сложную икебану, до которой я в здравом уме вряд ли бы додумался.

Что дальше? Я скачал себе расписание занятий, лениво пробежался по нему взглядом. Так… а вот уже одна проблема нарисовалась. Из-за того, что мои занятия по магией воздуха проходят совместно со вторым курсом, я не смогу посещать лекции по истории развития магии. А кто у нас там преподаватель? Правильно! Максим Петрович Одоевский. Тот самый влюбленный в мою математичку мужичок, что решил поскандалить в ресторане, и с которым мы чудом разошлись бортами. Что делать? Оставить ситуацию как есть, или же…

Или же. Если чему и научила меня моя прошлая жизнь, так это виртуозно прикрывать свою задницу кучей бумажек. И делать это загодя. Я ведь даже о той же Арамейцевой, пусть ей икается аккуратно, заранее рапорт подал во внутреннюю службу по вопросам этики. Дескать, так и так, я весь из себя правильный и праведный профессор, о чем отдельно девушке сообщил неоднократно, а она всё равно пытается всячески проверить крепость моих границ. Думаю, об этом рапорте все хором вспомнили только после того, как меня силами ее дружка спровадили на тот свет. Но тем не менее: хотя бы мое честное имя в той ситуации не пострадало.

Отвлекшись от грустных воспоминаний, я быстренько нашел форму обратной связи с администрацией Академии и изложил там проблему. Разумеется, сделал это так, чтобы не прилетело Вилюковой. Вообще ее имени ни разу не поминал. Всё, теперь едем дальше.

Ненадолго призвал к себе Филина, чтобы конструкт отчитался: что-где-чего-как. Получил в ответ то ли «на западном фронте без перемен», то ли «в Багдаде всё спокойно». Отправил обратно шпионить за студентами-некромантами. Как там говорят? Обжегшись на молоке, на воду дуют? Вот мне уже хватило одного Косыгина с того факультета. И очень хочется убедиться, что больше никто по мою душу из жителей студенческого городка не заявится.

Немедленный стук в дверь был мне словно щелчок по носу. Ага, размечтался! За дверью, разумеется, обнаружился удивительно недовольный Эраст.

– Только не говори, что ты решил манкировать нашим пари! – воскликнул он. – Я настолько зол, что без Сашкиных коктейлей сегодня просто не обойдусь.

– Что случилось? – с тревогой поинтересовался я, поскольку ни разу не видел Эраста в таком встрепанном состоянии.

– Случилось то, что кто-то умный наплевал на все мои предварительные договоренности с кафедрой, и поставил мне занятия ровно в тот день и час, когда я должен быть в медицинском институте! А я физически не смогу быть и там, и там.

Я заставил себя промолчать и не говорить банальности, типа: ну, этого следовало ожидать, чего же ты хотел, пытаясь преподавать и учиться одновременно. Вместо этого спросил:

– Может, поискать коллегу, кто тебя подменит? А ты подменишь его в свою очередь?

– Единственный, с кем бы этот номер прокатил, мне не помощник. У него тоже пары назначены на те дни недели, когда я должен быть не здесь.

– А с остальными что не так?

– Они только порадуются, если узнают, что я в пролете, – грустно вздохнул Миндель. – Старая школа. Закоснелые и замшелые в своей парадигме люди, которым ничуть не близок мой будущий путь. Ладно, не парься. Это моя проблема, и я что-нибудь обязательно придумаю.

В ответ я тоже поделился новостью, что мне теперь хочешь не хочешь придется прогуливать занятия по истории развития магии. Эраст задумался, вытащил свой дальфон, залез в какое-то приложение…

– А ты посмотри, какая интересная вещь выходит, – ткнул он пальцем в экран. – У меня ведь тоже проблемы из-за занятий со вторым курсом. И если бы их сдвинули на день, как и планировалось изначально, что ты, что я забот бы не знали. Кто же нам с тобой так красиво подгадил?

Я не стал ничего говорить, лишь сочувственно похлопал приятеля по плечу. А про себя подумал, что лично у меня все больше и больше вопросов появляется если не к ректору лично, то к его административному аппарату так точно. Осталось лишь понять, это целенаправленное вредительство, или элементарное раздолбайство человека, ответственного за составление графика занятий?

– А ты не можешь напомнить еще раз про свои договоренности? Вдруг просто кто-то о них забыл?

– Если бы, – вздохнул Эраст. – Разумеется, я первым делом бросился к нашему заведующему кафедрой. Он-то мне и сказал, что увы, ничего здесь сделать нельзя.

– А кто у вас зав? Уж не Леопольд ли Дамирович?

– Он самый, – оживился Миндель. – А что?

– Да то, что мы с ним, мягко говоря, в контрах после того, как я заявил, что буду учиться только на воздушника. Мы с тобой нашей дружбы не скрываем, так что насолить моему приятелю – почему бы и нет?

– Да ладно! – воскликнул Эраст, но как-то не слишком уверенно.

– Всё, хорош переливать из сита в решето, айда в «Сморчка»!

Бармен нас не подвел. Минделю намешал чего-то забористо-хвойного на основе джина, а мне вновь безалкогольный коктейль на основе то ли отваров, то ли настоев и овощного сока. Честно признаться, его сегодняшний выбор меня несколько шокировал, и я, улучив минутку, спросил Александра: мол, почему? Я бы, пожалуй, и от чего-то покрепче не отказался. Ответом мне было:

– Приходи сюда перед закрытием. Вот тогда тебе действительно понадобится что-то подобное.

И вот как хочешь, так это и понимай. А с учетом, что его силу духа я вообще считать не могу, не засветившись при этом перед ним самим… В общем, загадка на загадке.

После «Сморчка» мы разошлись кто куда. Миндель отправился в преподавательский корпус готовиться к завтрашним лекциям. Я же к себе в общежитие. Стоило полистать учебники, чтобы хотя бы в общих чертах представлять себе, насколько далек мой нынешний уровень от требований Академии.

Улегшись на кровать и стянув с полки одну из книг, я принялся было читать, как в соседней комнате раздался пронзительный девичий визг. Милана?..

Глава 8

Я стремглав выбежал в общий коридор, дернул ручку двери номера соседки. Уф, открыто! Ворвался внутрь и увидел стоящую посреди комнаты Милану, которая, справившись со своим первым порывом, прикрыла рот рукой и в ужасе смотрела на свою кровать.

– Что там? – спросил я её и подошёл ближе.

– Не знаю. Оно… пробежало по мне. Мне страшно.

Хм, мышь на кровати? Вроде я здесь грызунов не замечал, да и Евстигней ничего о них не говорил. Ладно, сейчас разберемся.

– Отойди чуть-чуть, сейчас я сдерну покрывало и стряхну с него всё на пол.

Девушка ничего не ответила, лишь кивнула и сделала пару шагов в сторону окна. Ну, поехали. Раз-два дергаю!

На пол что-то шлепнулось. Но на мышь это было ничуть не похоже. При виде своего обидчика Милана скривилась, но удивленной она, в отличие от меня, не выглядела.

А вот я изрядно озадачился. Больше всего эта хрень напоминала собой разожравшийся плод любви медведки и креветки. Но были и отличия. По размерам… это насекомое вполне могло занять всю мою ладонь. Никогда раньше такого не видел, ни в этой жизни, ни в прошлой.

– Пашка, негодяй! – вздохнула девушка, после чего потянулась к дальфону. – Ты уже в курсе, что твоя Иветта пропала? – без здрасьте и прочих словесных реверансов перешла она в атаку. – Угадай, где она сейчас. Надо же! В точку! А я тебе говорила: не смей отпускать её гулять по дому без присмотра. Что значит «не кричи». Ах, у Иветты стресс, она может преждевременно родить? Да я тут сама едва не родила, когда твоя страшила в моей кровати обнаружилась и начала по мне ползать. Да откуда я знаю, как она сюда попала. Видимо, мне в чемодан залезла, пока я собирала вещи. В общем, как хочешь, но чтоб через час ты был здесь, иначе роддомом твоей Иветты окажется наш парк, в котором я точно видела кошек. Нет, это не я жестокая, это ты раздолбай! Всё, жду!

– Простите, а Иветта… Кто это вообще? – как можно дружелюбнее поинтересовался я.

– Гигантский сверчок из Новой Зеландии. Мой младший брат просто помешан на всякой экзотике. У него в террариуме кого только нет. И всё бы ничего, если бы он не отпускал своих питомцев гулять по дому. Столько раз уже из-за этого скандалы были! Но нет же, ничему человека жизнь не учит. Эх, надо бы Иветту сейчас в банку посадить какую-нибудь, да только где ж ее взять, – озадачилась Сонцова.

– Секунду, сейчас всё организую! – заверил я девушку, вспомнив, что у меня как раз стоит помытая трехлитровая банка из-под приснопамятного коктейля.

Всё хотел донести ее до бармена, и всякий раз забывал. Ну вот и пригодилась, получается. С банкой наперевес я вернулся к Милане, после чего, не показывая, насколько мне не хочется брать в руки это, аккуратно отправил сверчка в его временный дом и поставил банку на стол.

– Большое тебе спасибо! Тебя ведь Валерьян зовут, я правильно помню?

– Да. А тебя Милана.

– Как ты смог так быстро до меня добежать? Еще и услышал ведь мой крик. Это я просто от неожиданности заорала, ты не подумай, я не истеричка какая-нибудь.

– Да я через стенку от тебя живу, ничего удивительного.

– Но это ведь женское крыло общежития! – брови девушки свелись к переносице.

– В смысле женское? – опешил я. – Евстигней мне ничего такого не говорил. Да и не видел я, чтобы здесь вообще хоть кто-то обитал.

– Ну, раньше здесь так было заведено, – терпеливо начала объяснять мне Милана. – По правую руку женское крыло, по левую руку мужское. И так везде.

– Полагаю, это атавизм, оставшийся от того времени, когда туалеты были общими на этаже, а личного санузла в комнатах не было, – предположил я. – Тогда да, подобное деление еще имело какой-то смысл. Во всём остальном это всего лишь вариант гостиницы.

– А мне кажется, это чтобы парни не дырявили стены и не пялились на нас, пока мы переодеваемся! – с вызовом сообщила Сонцова.

Вот тут я не выдержал. Хохотал аж до слез. Ох, девочка, знала бы ты, сколько таких в свое время приходило ко мне и было готово по щелчку пальцев избавиться от одежды…

– Ты чего? – нахмурилась Милана. – Разве я сказала что-то смешное? Да я сама сколько раз заставала твоих новых дружков за тем, как они подглядывают за студентками. В прошлом году Кутайсова едва не выгнали, когда обнаружили, что он дальфоном на лестнице под юбками впереди идущих девушек снимает.

– Странно, – я внимательно посмотрел на девушку в упор. – Вроде бы разумная барышня, с головой дружишь. Откуда же столь скоропалительные выводы? Или одно рукопожатие уже означает дружбу на века и поддержку всяческих непотребств?

– Почему-то с другими студентами ты ручкаться не торопился, – Сонцова всё еще не доверяла мне и пыталась контратаковать.

– Может, потому что никто кроме этой троицы не предлагал мне свои услуги для проведения обряда посвящения в студенты?

– И ты на это купился? – разочарованный донельзя взгляд девушки выражал всё, что она думает о моих предельно скромных умственных возможностях.

– Я как раз дал им понять, что меня подобные развлечения не интересуют.

– И они так просто от тебя отстали?

– Им пришлось, – пожал я плечами. – Люди, знаешь ли, остро чувствуют, когда их противник готов защищаться всеми доступными способами. А то и сам может напасть.

– Ты не похож на бойца, – скептически оглядела она мое поджарое тело, но тут ее взгляд упал на свежий шрам, видневшийся из-под рукава футболки, и девушка осеклась.

– Первое впечатление может быть обманчивым, – пожал я плечами и улыбнулся. – Кстати, ты успела пообедать?

– Нет еще, – вздохнула Милана. – А теперь в ожидании братца мне придется сидеть и следить, чтобы Иветта вновь не убежала.

Девушка бросила полный тоски взгляд на банку со сверчком, который делал вид, будто он крепко спит и вообще на передвижения куда-либо совершенно не способен.

– Тогда предлагаю заказать еду на дом. Ты какие блюда предпочитаешь?

– Любые, лишь бы они не шевелились в тарелке, – с нервным смешком заметила Сонцова.

– Я тебя понял, – кивнул я и открыл на дальфоне приложение.

– Эй, ты что, клеишься ко мне? – с подозрением осведомилась Милана.

– В настоящий момент я пытаюсь покормить тебя и себя. Давай ты задашь этот вопрос чуть позже? – отмахнулся я, сделав вид, будто вообще не обратил внимания на смысл ею сказанного.

Ты не поняла, девочка. Я к тебе не клеюсь. Я налаживаю мосты долгой взаимовыгодной дружбы. Мне по-любому нужен частный учитель, который смог бы натаскать меня в магии воздуха, иначе я вылечу из Академии пробкой если не после первого семестра, то после второго так точно. А ты, судя по всему, неплохая воздушница, к тому же старшекурсница. То есть знаешь и умеешь многое, и это мне подходит. А чтобы закрепить нашу зарождающуюся дружбу, нужно что? Правильно, еда из «Пижонов». И цена в данном случае не имеет никакого значения. Сонцова должна быть впечатлена, и точка!

– Сегодня на собрании такой странный парень был. Как же его там? Добросвет, точно! У него голос такой…

– Мерзкий, ты хотел сказать? – осведомилась Милана.

– Именно, – подтвердил я. – Но я так понял, там и обладатель голоса ему под стать?

– Он второкурсник, как и твои дружки… прости, не хотела тебя задеть, – тут же повинилась Сонцова. – В общем, Афанасьев, Кутайсов, Шафиров, Головкин – это всё второкурсники, а я уже на пятый перешла.

– Скоро диплом писать будешь?

– Ага, – кивнула Милана. – И если в этом году турнир опять не состоится, никогда этого не прощу!

– В смысле опять? – не понял я.

– Турнир между филиалами ведь не каждый год проводят, – вздохнула девушка. – В прошлый раз его назначили, когда я была на втором курсе. Я очень хотела участвовать, но на отборочных меня на полбалла обошла Екатерина Румянцева. На самом деле меня засудили, но это отдельная грустная история. В прошлом и позапрошлом году турнира не было. Единственная надежда, что хотя бы в этом он состоится. Я так мечтаю там выступить и защитить честь нашего филиала! Хочу доказать всем, что здесь учатся не отбросы и неудачники, как о нас везде говорят, а нормальные маги-воздушники!

– А Екатерина эта плохо выступила?

– Да она вообще нас слила вчистую! – в глазах Миланы полыхала ярость. – Так обосраться еще постараться надо! А потом такая: ой, нас тут плохо учат, я перевожусь в Москву, уже договорилась там, чтобы меня приняли. И препод тот, что ей на отборочных подсуживал и меня топил, тоже в Москву умотал работать. Нормальное совпадение, ага?

Хм, еще один паззл в копилку от картинки «почему столичных студентов-воздушников гнобят», который пока никуда пристроить не получается. Всё еще слишком мало информации.

– А как там сами соревнования проходили? Я правильно понимаю, что второкурсники соревновались с второкурсниками, третьекурсники с третьекурсниками и так далее?

– Да, всё так, – кивнула Сонцова.

– А в каких дисциплинах? Я просто до поступления сюда и слышать не слышал ни про какие турниры, мне это всё в диковинку.

– Ну, там много чего было, – начала припоминать Милана. – Иллюзии, завязанные на магии воздуха. Подъем и удержание тяжестей на время. Поражение движущихся мишеней. Ну и давали дополнительные баллы за две показательные программы на выбор. Воздушные танцы и бои между воздушниками. Девушки обычно выбирают танцы, а парни драки, но случаются и исключения, там на пол нет жесткой завязки.

– Воздушные танцы? – переспросил я.

– Ой, да левитация обычная, – отмахнулась Милана. – Главное вспорхнуть и удержаться до конца мелодии. Ну и руками какие-нибудь красивые движения изобразить. Или костюмом поразить, чтоб шелк по всей сцене метался. Но это для богатеньких, – скривилась она.

Из последней оговорки я сделал вывод, что Сонцова свою семью к богатой не относит. Но как же тогда ее братишка Павел, который себе террариум завел? Увлечение далеко не из дешевых. Не знаю, сколько стоит та хтонь, что я собственноручно усадил в банку, но думаю, явно дороже нашего сегодняшнего обеда, а он вышел мне в круглую копеечку, потому что я экономить не стал. Знакомство с Миланой было весьма многообещающим, и я хотел как можно надежнее привязать к себе будущего союзника.

Меж тем прибыл курьер, и я принялся выгружать на стол многочисленные коробочки, судочки и баночки.

– У тебя такой зверский аппетит? – ехидно поинтересовалась Сонцова, но я услышал, как предательски заурчал ее живот.

– Я всего лишь предусмотрительный человек, – пожал я плечами. – Аппетит ведь приходит во время еды. Не хотелось бы встать из-за стола голодным.

На этом свое остроумие Милана решила временно притушить, чему я был искренне рад. Говорить с набитым ртом – удовольствие ниже среднего. Равно как и парировать колкости в свой адрес, особенно когда требуется не жестко осадить собеседника, хлопнув его по рукам, а нежно отбить пас, продолжая игру.

Младший братец Сонцовой появился абсолютно невовремя и даже без стука. К черту условности! Мы еще даже по кусочку деликатесов не успели попробовать, только-только открыли крышки у всех емкостей, как он распахнул дверь и вошел внутрь.

– О, привет! А что это вы тут делаете? Вау, красиво жить не запретишь! – потянулся он немытыми руками к икорному бутерброду, как я, мгновенно сориентировавшись, всучил ему банку со сверчком, одновременно загородив собой проход к столу.