Текст книги "Щит света (СИ)"

Автор книги: Тин Тиныч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Парень выглядел предельно чуждым этому миру. Я так и не смог понять по его одежде, кто же он такой. Совершенно точно не крестьянин, но и на аристо не похож. Слишком уж экзотично выглядела эта туника и висящие на шее кожаные шнурки с какими-то клыками и бусинами.

Адепт скверны, который что-то забыл в поместье и пришел сюда за забытыми вещами? Но я здесь все осмотрел, еретики ничего не оставили, кроме тела франта. Спохватились в последний момент и решили устранить последнее свидетельство своего появления здесь? Сомнительно, но как рабочая гипотеза сойдет.

Но главное его аура, такая неприятная и давящая, однако совершенно не похожая на скверну. Кто же ты такой будешь?

Наши взгляды столкнулись, и я не увидел в них страха. Судя по всему, человек уже прикидывал, как меня нейтрализовать. Боец, к тому же бесстрашный. Что ж, посмотрим, из какого ты теста слеплен, я со вчерашнего дня ни с кем не дрался, невероятно соскучился по этому занятию.

Но первое, что он сделал, это скомандовал:

– А ну-ка руки показал быстро!

Глава 12

– Это вообще-то была моя фраза, – сварливо заметил я, успев убедиться, что оппонент свои ладони не прячет, и скверны на них нет.

С этими словами я встал и поднял с пола лопату, отметив, как незнакомец в свою очередь скользнул взглядом по моим рукам.

– И всё равно, ты здесь, а это значит, ты один из порченых, – упрямо сообщил он. – И я выясню всё, даже если мне придется…

– Ой, да хватит тебе, – перебил я его пафосную речь. – Хочешь драться, так я готов. И давай покончим с этим побыстрее, не хочу на ужин опоздать.

Незнакомца дважды приглашать не пришлось. Он взял резкий старт и за пару секунд пересек холл, намереваясь то ли сбить меня с ног, то ли огреть посохом. Я его дожидаться не стал, сместился чуть в сторону и устроил подсечку лопатой, которую парень с легкостью избежал, высоко подпрыгнув. Ну ничего, кузнечик, недолго тебе осталось скакать!

Еще через полминуты я должен был признать, что мне впервые попался действительно умелый противник. Даже Матеуш с ним рядом не стоял. Но в опыте этот искусно размахивающий посохом парень мне всё-таки проигрывал, и похоже, тоже успел додуматься до этой мысли, потому что резко сменил тактику.

– Сердце тьмы! – воскликнул он, и все вокруг заволокло темнотой, а меня едва не стошнило от навалившейся скачком чуждой магии, жутко неприятной моему естеству.

– Свет дня! – контратаковал я техникой, и темнота рассеялась.

Я же, воспользовавшись тем, что противник не ожидал вспышки, потому оказался временно ослепленным и дезориентированным, особенно на контрасте со своей чернильной тьмой, метнулся, выбил посох из рук и повалил парня на пол, приставив лопату к горлу. Вот теперь можно и поговорить спокойно с этим магом, да выяснить, чем это он таким владеет, и кто его подобным штукам научил.

– Отпусти его! – раздался женский голос. – Иначе я убью тебя!

Кого это еще к нам на огонек принесло? Я скосил глаза в сторону правого коридора. Там стояла невысокая лучница, явно прибывшая откуда-то издалека. По крайней мере, здесь я таких чуть раскосых глаз и широких скул ни у кого не видел. По-своему девушка была очень красива, хотя и выглядела весьма экзотично. На ней была туника, похожую на ту, в которую был одет ее спутник, стройные ноги были облачены в…

– Считаю до трех! – насупилась девица, сведя соколиные брови и прервав мое невольное любование ею.

Она коротко дернула луком, давая понять, что держит меня на прицеле.

– Раз! Два! Ой!..

Старина Цап успел вовремя. Судя по тому месту, за которое вцепилась девица, суслик слегка попортил ей ляжку.

– Лучше положи свой лук, иначе мой фамильяр на тебе живого места не оставит, – предупредил я.

Надо отдать ей должное, девица вновь упрямо попыталась вскинуть лук, хотя, судя по тому, как она дергалась, Цап продолжил одаривать ее весьма болезненными укусами, но тут раздался голос черноволосого:

– Огдооччуйа, не надо. Похоже, мы ошиблись. Порченые не владеют силой дня.

– Цапушка, оставь девушку в покое.

Избавившись от назойливых укусов суслика, девушка с явственным облегчением вздохнула, опустила лук и спросила не то своего спутника, не то меня:

– Переговоры?

Я убрал лопату от шеи черноволосого, подспудно ожидая от того какой-нибудь гадости. Вот как подпрыгнет сейчас и налетит на зазевавшегося меня, то-то будет потеха! Но оппонент, не делая резких движений, сначала сел, затем дотянулся до своего посоха и встал. Осмотрелся, выбрал стул и уселся. Его спутница, по-прежнему диковато поглядывая на меня, не выпуская из рук лука подошла и пристроилась рядом.

Я добыл третий стул и расположился напротив, одновременно с грустью отметив, что древко лопаты сегодняшнего боя не пережило, заполучив трещину. Буквально еще один удар, и совсем переломится. Эх, а жаль…

– Я победил, так что мне и спрашивать первому. Кто такие порченые и почему вы их здесь ищете?

– Порченые – те, кто отмечен печатью порчи или нечистоты, – спокойно начал темноволосый. – Порча делает человека не живым и не мертвым и губит его дух. Мы с названой сестрой идем по следу тех, кто портит людей, и этот след привел нас сюда.

– Адепты скверны покинули это поместье. Я тоже, увы, опоздал. Хотя еще два дня назад они совершенно точно были здесь.

Ребята переглянулись.

– Тот человек в подвале… он не был порченым, – заметил темноволосый. – Почему же его иссушили, а не сделали своим верным слугой?

– Все гораздо хуже. Он был сеятелем скверны, – пожал я плечами. – И посмел обидеть девушку-сироту, которую я взял под свою защиту.

– Она умрет, но мой брат может очистить её дух и упокоить тело, убрав порчу, – заметила лучница.

– Э нет! – я поднял ладони, сообразив, что мне только что предложили. – Спасибо, я сам справился. Девушка нынче жива-здорова, душа у нее и так чистая оставалась, а скверну из тела я убрал.

– Ты лжешь! – вскинулась лучница, – порченых нельзя вернуть к жизни! – но темноволосый успокоил ее, положив руку на колени.

– Огдооччуйа, он владеет силой дня. А нашим с тобой отцом был Шаман ночи. Сила дня отличается от силы ночи, но мы слишком мало знаем о том, – он обратился ко мне. – Но как человек, которого ты называешь сеятелем скверны, мог оказаться не порченым?

– Дело в том, что я собирался его убить, – мне нечего было скрывать. – Ударил в него магией света, но что-то пошло не так. И я его исцелил. Его страшные руки, которые он до этого прятал в перчатках, прямо на глазах вернули себе человеческий вид. Сеятель был крайне огорчен этим, говорил, что теперь лишится благословения своего Властелина жизни и смерти. Судя по тому, что мы все видели в подвале, так и произошло.

– Как зовут тебя, слуга дня? – с уважением спросил темноволосый. – Я Лэгэнтэй, моя названная сестра Огдооччуйа, а на вашем языке это Иннокентий и Евдокия.

– Демьян, – представился я и с удовольствием пожал предложенную руку.

– Мы видели на что способны те, кого ты называешь сеятелями. Мне пришлось позаботиться уже о трех порченых, которые рассказывали, что стали такими после того, как их коснулись люди, до этого прятавшие свои руки в белых перчатках.

Я лишь тяжело вздохнул, сообразив, что выживших после такой заботы не осталось.

– Поверь, даже если бы ты оказался рядом, спасать там уже было некого, – правильно расценив мой вздох продолжил Лэгэ… короче, Кеша. – Порча захватила уже не только их тела, но и дух, все трое были готовы служить тем, кто ходит в перчатках.

– Как вы на это поместье вышли? – задал я вертевшийся на языке вопрос.

– Услышали о человеке, который никогда не снимает белых перчаток и обретается где-то здесь. Людям показалось это удивительным, и они рассказали о том нам с сестрой. Мы обошли немало мест в окрестностях, прежде чем нашли это. Но безнадежно опоздали, как и ты. Теперь нам придется вновь охотиться наудачу.

– Есть с чего начать?

Темноволосый грустно покачал головой.

– А живете вы где?

– Обычно находим тех, кто готов нас приютить у себя. Моя сестра умелый охотник, а я отлично лажу с деревом, делаю людям резные наличники, они это любят и ценят.

– Тогда приглашаю вас в свою усадьбу. Все равно определенного направления поиска у вас нет, а нам лучше объединить усилия, чтобы не допустить распространения скверны по миру.

Брат с сестрой коротко переглянулись и кивнули друг другу.

– Надо бы позаботиться о теле в подвале, – заметила Евдокия. – Нехорошо ему там лежать.

С этим мы спорить не стали и отправились вниз. Однако там нас поджидал сюрприз. Тела не было!

– Что за ересь?! – сорвалось у меня с языка.

– Я не видел и не чувствовал, чтобы в доме был кто-то помимо нас, – нахмурился Иннокентий.

– Цап, – обратился я к суслику. – Ты кого-то кроме нас здесь засек?

Ответом мне было несколько мыслеобразов с видом пустых комнат и коридоров.

Тогда я присел и принялся рассматривать место жертвоприношения. Кеша подсветил мне факелом. Я провел ладонью по полу и показал ему.

– Видишь? Никого здесь и не было. Тело распалось само. Служители скверны знали, что так и произойдет через некоторое время, поэтому даже не стали тратить силы и время на то, чтобы прибраться за собой. Если бы мы прибыли сюда чуть позже, то даже понятия не имели бы, что произошло в подвале. А теперь давайте отсюда выбираться. Что-то мне подсказывает, что сюда они уже не вернутся, да и мы уже узнали все, что только могли.

По дороге обратно, пока его сестра ненадолго нас оставила и углубилась в лес, Иннокентий негромко рассказывал о себе. Он не знал своих родителей. Однажды его, крохотного мальчика нескольких месяцев от роду, нашел Шаман ночи, ставший его приемным отцом. Увидев в парнишке серьезный потенциал к магии, начал обучать всему, что знал сам. А владел он магией тьмы, оттого я поначалу, почувствовав, как протестует мой свет, и воспринял парня как врага. В моем прежнем мире я с такими магами не сталкивался, так что сравнивать мне было не с чем. С магией огня приходилось встречаться не раз, даже в моей семье среди детей таких магов хватало. Лекари наши владели магией жизни. Ходили слухи про тех, кто умеет управляться с водой и ветром, но лично таких не видел, врать не буду. А уж про магию тьмы мне даже учитель ни полусловом не обмолвился. Что ж, век живи – еще дольше удивляйся. Мир всегда умеет преподнести тебе что-нибудь новое.

– Видимо, названый отец в преемники тебя готовил? – спросил я.

– Нет, – покачал головой Кеша. – У него есть другой ученик, который и должен стать новым Шаманом ночи, как придет время. А мне он всегда говорил: у тебя, Лэгэнтэй, особый путь, и однажды, когда я тебе скажу, ты покинешь наш северный край и станешь как перелетная птица. Я поначалу не понимал отчего так, огорчался и считал себя плохим учеником. Но полгода назад мы оба почувствовали, что мир изменился и дрогнул. И я отправился в дорогу, а чтобы я исполнил предначертанное, отец велел моей младшей названой сестре сопровождать меня, куда бы я ни шел.

– А её-то зачем с места сдернули? Я в Огдо… в Евдокии ни на полпальца не почувствовал той магии, что есть у тебя.

– Да, Огдооччуйа родилась не отмеченной ночью. Но она умелая охотница и, – тут он запнулся, не зная, стоит ли продолжать.

– Да говори уже, здесь все свои, если до этого не понял, – махнул я рукой.

– Огдооччуйа крадется как тень ветра, и даже чародеи не в силах её почувствовать, потому что нет в ней ни тьмы, ни света.

– Идеальный разведчик! – оценил я это признание. – То-то я сегодня ее так и не смог засечь. А то, как ты по дому пробирался, знал.

Дипломатичным покашливанием Иннокентий дал мне понять, что и мои перемещения в поместье для него тайной не были.

– Итак, мир дрогнул, и ты с сестрой выдвинулся в путь. Прости, я ничего не знаю о ваших обычаях, но выглядит как-то предельно странно это всё. Ступай за тем не знаю зачем, – хмыкнул я. – Наугад искать свою дорогу, такого и врагу не пожелаешь.

– Отчего же ты думаешь, что я этого не знаю? – собеседник посмотрел на меня с удивлением. – Отец открыл мне мое предназначение.

– Погоди, но откуда он сам мог это знать? – изумился я.

– Шаманы ночи ведают многое скрытое. Они говорят с духами, и духи им отвечают. Они и поведали отцу, что случилось страшное, и в наш мир пришла порча.

– А откуда она взялась, духи, конечно же, забыли рассказать.

– Почему же? – удивился Иннокентий. – Отец мне всё растолковал. Был мир, в котором люди больше не ведали старости. Жили столько, сколько желали. Каждая жизнь там считалась бесценной, убийства жестоко карались, поэтому и речи не могло быть о том, чтобы напасть на соседа.

– Прямо рай какой-то!

– Так оно и было. Но несколько молодых гордецов отошли от заветов предков и придумали, во что им верить. А верили они в то, что человечество вредит природе и по сути своей противоестественное порождение. Смертны животные, смертны растения, и только люди избавлены от этой участи, – говорили они.

– И что же сотворили эти фанатики? – мне стало интересно.

– Это было непросто, но они исхитрились придумать болезнь, разрушительнее которой человечество еще не знало и противоядия от которой не имело.

– И все погибли, а фанатики в первую очередь?

– Все, но не сразу. Один важный человек, предчувствуя свою скорую кончину, собрал умирающих близких и друзей и предложил им принести добровольную жертву в его честь. Он имел доступ к потайной библиотеке, где хранилось старое запретное знание, полученное на заре человечества, когда люди еще не забыли, что такое старость. И человек решил воспользоваться этим знанием в час отчаяния. Жертвы согласились ему помочь, после чего чернокнижник, воспользовавшись подаренной ему силой, открыл дверь в другой мир, оставив свою родину. Вот только он умер.

– Подожди, это портал как-то не так сработал, или человек уже был болен настолько, что помощь запоздала?

– Всё не так. Человек знал, что живым ему не остаться, но обманул свои жертв, иначе бы они ни за что не согласились отдать ему самое ценное, что у них было. В новый мир прибыл порченый умерший человек, которому требовались постоянные жертвы, чтобы поддерживать свое жалкое существование. И он принялся искать соратников, обманывая их и завлекая фальшивыми обещаниями, потому что останься он в одиночку, его быстро обнаружили бы и убили как бешеную лисицу.

Меня обдал холодок. Кажется, я уже знал, что это был за мир. К нам скверна пожаловала лет за десять до моего рождения, и поначалу не представляла из себя грозной силы, но с каждым годом число измененных росло, а вместе с этим ширилась и угроза, пока дело не дошло до локальных войн.

– И что же было дальше?

– Он сумел собрать огромное войско, но люди дали ему бой, а один великий чародей ценой своей жизни и вовсе одним махом избавил мир от всех порченых…

Меня так и подмывало сообщить, что это был я, как Иннокентий продолжил:

– Вот только глупый чародей не знал, что порченый долго готовился к тому, чтобы принять такую огромную жертву, и как только почувствовал, что все задуманное им исполнилось, как вновь повторил ритуал и отправился дальше. Год назад он воскрес в нашем мире и принес с собой порчу уже сюда.

Я проглотил обиду за «глупого чародея» и задал действительно важный вопрос:

– Воскрес – это фигура речи такая?

– Тот человек вновь стал живым. Но не избавился от порчи.

– Глупость несусветная. Если он снова обычный человек и необходимость в жертвоприношениях отпала, зачем ему обращаться к скверне? Чего он желает добиться?

– Мы не знаем, – пожал плечами Кеша. – Может быть, власти? Мой отец что-то говорил про исполнение старых клятв, но как он ни старался выведать у духов, о чем были эти клятвы и кому их принесли, духи не раскрыли этого.

– Как-то очень избирательно с вами духи общаются, – заметил я. – Тут рассказываем и показываем, а тут умолчим и сами догадывайтесь.

– У вас, как я понимаю, и того нет, – парировал Иннокентий. – Однако же про порчу, которую ты называешь скверной, ты осведомлен не хуже нас, – и он вопросительно посмотрел на меня.

От необходимости искать, какой ответ выбрать, меня избавила Евдокия. Она появилась перед нами, держа в одной руке лук, а в другой пару добытых ею зайцев.

– Ты их свежевать умеешь? – спросил я девушку, на что получил в высшей степени недоуменный взгляд.

Ну да, глупость спорол, она же охотница, с малолетства к таким вещам приученная.

– Вот и хорошо. Доберемся до поместья, разделаешь их как надо и отдашь Василисе. Она нам всем великолепное жаркое сготовит.

– А кто такая Василиса? – поинтересовалась Евдокия.

– Это та самая девушка, которую я от скверны спас. Вот заодно и познакомитесь. Только не пугайте ее излишне, она и так за последние дни ужаса натерпелась. Ради того, чтобы её отыскать, адепты скверны не поленились её мать из могилы поднять, чтобы она их по следу к Васе привела.

– Пойми, мне нет причин тебе не верить, – начал Иннокентий, – но что-то здесь не вяжется. Раз испортили девушку, то сидели бы и ждали, она бы сама их рано или поздно нашла. А даже если бы и не пришла, погибла бы по дороге, то и пускай, они людей порченых недорого ценят, как мы с сестрой убедились. Захотят, новых обработают. Что такого в этой девушке?

– Вещая, – коротко ответил я. – И первое пророчество она уже произнесла.

Брат с сестрой переглянулись, и Евдокия вдруг разразилась тирадой на неизвестном мне языке, в чем-то убеждая Кешу.

Только не говорите, что духи, с которым общался ваш шаман-отец, еще и про вещую успели доложить!

Глава 13

– И тогда я схватил эту ничтожную тлю за ворот и говорю: ах ты, такой-сякой, с потолка тебе на голову насрать, ты куда это собрался хозяйские деньги растранжирить? Неужто хочешь в тюрьму, а то и на каторгу отправиться? Твои-то подельники с деньгами сбегут, а ты так дурачком и останешься, за всех отдуваться будешь! А он глаза выпучил: какие подельники, – говорит, – помилуйте, великодушно, Спиридон Савватьевич, я тут не при делах, я человек маленький, подневольный!..

Героем сегодняшнего вечера, безусловно, стал Спиридон. По его словам, он успел добраться до Пятигорья в самый последний момент, когда дежурный заместитель управляющего уже собирался подмахнуть представленные ему Новаком бумаги и выдать запрошенную сумму. Грабителем на сей раз выступил лично Матеуш, не желая поручать столь ответственное дело никому из своих приближенных. И ведь все бы у него вышло, недаром выжидал до выходных, пока никого из значимого руководства на месте не будет, тут Савватьевич все верно предположил.

Вот только герцог не знал, на кого нарвался. Как выяснилось, восемнадцать лет назад, когда он еще только заехал в усадьбу на правах молодого мужа Милолики, успел крепко причесать Марка Анатольевича, отработавшего на Пятигорье чуть не с самого его запуска, против шерсти. Что он ему в точности наговорил, уже не важно, достаточно и того, что усомнился в профессионализме. Дескать, раз такой дряхлый, то уже вряд ли умный. И Анатольевич, как выяснилось, обиду эту запомнил на всю оставшуюся жизнь и даже через смерть её пронес.

– Матеуша аж перекосило, когда меня увидел. Ну, почему, об этом разговор короткий, – он скосил на меня взгляд, давая понять, что герцог опознал в Спиридоне того убийцу, которого накануне сам же ко мне и отправил. – Начал выяснять, кто я таков да откуда. А я ему в ответ: мол, верный слуга графа Черкасова, который не позволит драгоценные финансы на откуп от кровопийцы Луцкого растрачивать. И что графское терпение заканчивается, так что в Перепелицыно им не отсидеться. Он попытался на меня голос повысить, по-хозяйски так. А я в ответ как рявкну, что не ему, безземельному здесь свой поганый рот разевать, и в Империи нашей такие аристо не в чести, все равно что голь перекатная. Все мозоли ему до единой оттоптал, так что вынужден был герцог позорно ретироваться не солоно хлебавши. А заместителю управляющего и охране я строго-настрого наказал впредь внутрь никого из их семейки не впускать и в разговоры с ними не вступать.

Вроцлав с горящими глазами слушал про похождения Спиридона и даже не заметил, как Василиса подсела еще ближе к нему. Похоже, глянулся парень нашей вещей. Что же, почему бы и нет? Я против их союза выступать не стану, только за. Лишь бы сам Вроцлав после смерти своей первой жены не замкнулся, а остальное всё преодолимо. Суслик меж тем сидел на руках Иоланты и радостно подставлял бока под почесушки, чему оба были крайне рады.

– А самое смешное, знаете что? – Спиридона было не остановить. – Новаки из вредности уже объявили арендаторам Луцкого, что Пятигорье больше не будет скупать у них продукцию! Сами нам же подыграли! Я специально туда заехал, узнал, чем народ дышит. Заодно и объявил, что молодой граф всех на свои земли ждет и землицей той не поскупится. А кто хочет и дальше спину на старого пропойцу и кровопийцу барона гнуть, те пусть сидят и ждут, пока их до липки обдерут.

– Говоришь, заехал к арендаторам Луцкого? А лошадь ты откуда взял?

– Не просто лошадь, а бричку с кучером, для начальственного развозу выделенную. Завтра утром сюда же в усадьбу прибудет, мне во много мест поспеть надо, чтобы все проконтролировать как должно.

Мы сидели на кухне, в которой уже стало тесновато от народа, но идти накрывать стол в гостиную было долго, да, по сути, и некому, кроме Василисы, которая и так сбилась с ног, готовя нам суп из зайчатины, рагу и салат с горячей заячьей печенью. Расстаралась, молодчина.

Иннокентий и Евдокия сидели тихо и лишний раз рта не открывали. Их появление в усадьбе все восприняли спокойно за исключением разве что Вроцлава, который накоротке попытался у меня разузнать, не стоит ли опасаться столь диковинно выглядящих гостей.

Да, не позавидуешь парню. Мало ему изгнания Новаков и внезапного становления меня самостоятельной фигурой, как буквально каждый день кто-то новый здесь появляется. Сначала Василиса, потом Спиридон, теперь вот названные брат с сестрой. Вся размеренная жизнь усадьбы с моего дня рождения полетела в тартарары.

Мы еще немного посидели, послушав про подвиги Спиридона, который пошел хвастаться уже по второму кругу, что и стало для нас негласным сигналом сворачиваться. Василиса занялась мытьем посуды, Евдокия принялась точить свой охотничий нож, а вслед за ним, неодобрительно поцокав языком, подтащила к себе и кухонные. Савватьевич стрельнул взглядом по фигуре Евдокии, нарвался на мой предупреждающий взгляд, после чего послушно умелся в выделенную ему комнату. Ну а Вроцлав повел клюющую носом Иоланту укладываться спать.

Я отправился в кабинет. Скорее по привычке, потому что пока меня не было, Вроцлав и Василиса, памятую мою нелюбовь к бывшей комнате, нашли мне новую спальню и уже застелили там кровать чистым бельем. Следом увязался и Кеша, но я не возражал против его компании. Нам еще многое стоило обсудить наедине.

– И всё-таки я не понял, что такого особенного в том, что Василиса – вещая? Большого смысла в её единственном прорицании не было, на мой взгляд. Что-то более-менее внятное она ещё не скоро поведает, если поведает вообще. Просто твоя сестра так остро на эту новость среагировала…

Иннокентий вздохнул.

– У нас считается, вещие передают, что им духи показывают, только общаться с ними не умеют. И раз ее порченной сделать постарались, значит, духи через нее что-то важное людям сообщить хотят. То, что плохие люди не желают, чтобы мы услышали. И коли ты умудрился ее излечить, то теперь ее беречь надо и ни одного пророчества не упустить.

– Это-то понятное дело, – вздохнул я. – Кстати, а ты-то сам с духами общаешься?

– Не так, как мой отец, но могу. Только они редко мне отвечают. Долго готовиться надо, чтобы отозвались, специальный костер жечь, песни призыва петь. Непростое дело.

– И много раз ты к духам обращался?

– Четыре раза, когда они мне ответили, – честно сообщил Иннокентий. – А остальные двадцать восемь без толку. Но отцу они тоже не всегда отвечают, хотя ему куда чаще везет, чем мне.

– А можешь Василису этому научить? Ну, раз ты говоришь, что у нее по любому связь с духами есть. Может, смогла бы себя не терять во время пророчества?

Кеша покачал головой.

– Она не понимает, что происходит. Полностью контроль за языком духам отдает. Да и видел же наверняка, какого у нее цвета глаза в этот момент становятся? Это духи сквозь них глядят. Человек сам себе не принадлежит, духи его тело ненадолго забирают, а потом отпускают с миром. А шаманы и с землей, и с духами связаны одновременно, себя не теряют.

– Жаль, – отозвался я, думая о своем.

Словно почувствовав, что о ней говорят, в комнату заглянула Василиса.

– Так и знала, что вы еще здесь, – выпалила она с улыбкой, обращаясь ко мне. – А я вам чаю в спальню принесла с медом из кладовой, самое то на ночь выпить. Так что не засиживайтесь, а то остынет.

Я хотел аккуратно сказать ей, что не стоит хозяину усадьбы указывать, где и как ему проводить свое время, благо Вася явно ничего плохого в виду не имела. Всего-то от широты души угощение предложила, что с простодушной девчонки возьмешь? Но тут она изменилась в лице и ее голубые глаза вновь стали почти что белыми. Я бросил беглый взгляд на Иннокентия, тот жадно всматривался в вещую, понимая, что та вот-вот произнесет очередное пророчество. И она не подвела.

– Сошлись явь и навь, щит и посох, теперь вместе им стоять, ждать меча. Предал сын отца, да не спас мира. Злобой дни его преисполнены, сойдутся вновь, как встарь, но лишь один с той встречи воротится.

Выговорив это, Василиса едва не упала, но Кеша оказался быстрее меня и успел её подхватить.

– Покажешь, где ее комната? – спросил он.

– Слева от этой, – кивнул я. – Пойдем, двери открою.

Уложив Василису, мы вернулись в кабинет и некоторое время молчали. Память Демьяна вовремя подсказала, что здесь есть бар, откуда я добыл бутылку коньяка и разлил его по обнаружившимся тут же бокалам. Иннокентий возражать не стал, и мы молча пригубили янтарный напиток.

– Явь и навь, это точно про нас, – нарушил он молчание. – По крайней мере, я посох. А ты разве щит?

– Щит, тут ошибки быть не может, – кивнул я. – Тем более лопату мою твой посох разломал.

– Ну прости, – пожал плечами Кеша. – Хочешь, я ей такое древко сделаю, которое по прочности с моим посохом сравнится?

– Еще как хочу! – ухватился я за это предложение.

– Завтра займусь, – кивнул он мне. – Теперь нам ждать меча. Получается, у нас третий в команде прибавится?

– Было бы неплохо, – прикинул я. – Бойцы лишними никогда не бывают.

– А вот с отцами-сыновьями я запутался. Мне двадцать зим, и у меня сыновей нет. А у тебя?

– Ты меня видел? Мне семнадцать лет, детей нет, ни сыновей, ни дочек.

– Тогда получается, предатель кто-то из нас. Но я со своим приемным отцом и в мыслях так поступить не могу, у меня нет никого ближе его и сестры! Скорее, тут к тебе вопрос.

– Я своего отца на днях едва этой же лопатой не забил, так что, похоже, ты прав. Не уверен, впрочем, что мои чувства к нему тянут на предательство: он, поверь мне, постарался сделать все возможное, чтобы убить любые родственные чувства между нами.

– Не мне тебя судить, – отозвался Иннокентий. – Порой чужой человек становится родным, а родной врагом.

– Но из того, что мы услышали, следует, что нам с Матеушем предстоит еще одна встреча, по итогам которой один из нас распрощается с жизнью.

– Ты по-прежнему хочешь убить Матеуша?

– Я хочу, чтобы он уехал как можно дальше и больше не маячил на горизонте. Все, что он мог разрушить в моей жизни, он разрушил, а что не смог, то хотя бы попытался. И, вот скажи, хоть и знаешь меня всего ничего, я похож на человека, у которого дни злобой переполнены?

– Ну, не всегда стоит понимать слова вещих буквально, – пожал плечами Кеша. – Мирным твой быт, мне кажется, назвать тоже сложно.

– То не я, то жизнь такая, – я разлил еще коньяка. – Тем более у меня вопросы не только к папаше, но и к его старшей жене появились.

– А что такое? – спросил Иннокентий.

Я с небольшими купюрами рассказал ему о том, как эта тварь наняла мужиков, чтобы осквернить могилу матери. И даже принес с подоконника потемневшее кольцо, ожидающее там нового рассвета, чтобы подарить мне силы. За окном уже давным-давно стемнело, мой чай в спальне, скорее всего, безнадежно остыл, но наш разговор с Кешей был в разы важнее подобных мелочей.

Испросив разрешения, мой гость и соратник взял кольцо, а затем…

Взял и натянул его на палец, после чего зашелся в дичайшей улыбке. На секунду я перепугался, так он был сейчас похож на внезапно спятившего человека. Но Иннокентий справился с собой, еще несколько секунд подержал кольцо на пальце, после чего с огромным сожалением снял его и протянул обратно.

– И что это было? – хмуро поинтересовался я.

– Ты уверен, что тебе, слуге света, подходит эта вещь? Она только что одарила меня первозданной тьмой ночи, и я почувствовал себя буквально всемогущим. Ненадолго, но какое же это незабываемое чувство!

Артефакт покойной мамы Демьяна оказался весьма непрост. Ночью он копил энергию тьмы с тем, чтобы под первыми лучами солнца полностью лишиться ее и начать копить уже энергию света. И так по кругу. Раньше я ни разу не слышал о подобном, но действительность только что показала мне, что не стоит зацикливаться на всем известных вещах. Я вздохнул и предложил:

– Советую оставить кольцо здесь, но успеешь ли ты вовремя проснуться, чтобы зайти сюда перед рассветом? Тогда получишь еще одну порцию твоей концентрированной стихии. А потом вновь положи кольцо на подоконник с тем, чтобы днем уже я принял подарок от света.

– Конечно, я проснусь еще до того, как край горизонта зальется синевой! – горячо заверил меня Иннокентий, и я прямо всей своей носорожьей шкурой прочувствовал, насколько ему хочется еще раз надеть кольцо, чтобы испытать это чувство.

– Вот и договорились, – заключил я и уже собирался отправляться к своему остывшему чаю, как мой собеседник спросил:

– И всё-таки, кто ты такой, щит света? Я слушал сегодня твоих домашних, но понял только то, что никто из них сам толком не знает тебя. Как такое возможно, если ты прожил здесь всю свою жизнь?

Я не видел большого смысла скрывать от Кеши свою историю. И так уже засветился весь в огнях и лампадках, чего только одно возвращение Марка Антоновича стоит. Поэтому рассказал всё без прикрас. Обидно, конечно, что мое самопожертвование в итоге сыграло на руку Властелину, как себя эта мерзость величает, но зато, если верить тому, что я сегодня услышал, свой мир я спас раз и навсегда, а это дорогого стоит. Если придется повторить всё здесь – я готов. Но скверне не пройти!

– Ты великий человек, – сказал Иннокентий после того, как мы приговорили третий бокал коньяка.

– Кто-то сегодня назвал меня чародеем-неудачником, – не удержался я от шпильки.