Текст книги "Щит света (СИ)"

Автор книги: Тин Тиныч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

С другой… я горестно и в деталях ощущал свой провал, причем даже не в этой жизни, а в предыдущей. Не наблюдательный, не сообразительный – так с презрением говорил обо мне Арлатар. И что-то во мне желало согласиться с его словами, но…

Еще сильнее зрело желание дать отпор тому злу, благодаря которому мой сын стал мне чужим. Черт дери, я не идеальный человек. Но я неплох во многих вещах. И никогда не примерял на себя сан Святого или Высшего. Не мое это, и уровень не мой. Однако же именно меня ангелы бросили сюда, чтобы защитить этот мир от Властелина, который в прошлый раз ускользнул от меня.

Что ж, волк, волкодав спешит за тобой. И меня уже ничто не остановит на этом пути.

Глава 23

Выспаться этой ночью не удалось. Хорошо еще Спиридон смог найти нелюбопытных мужиков, которые безропотно принялись копать дополнительный подвал. Ну да, вот такой странный затейник, этот граф Демьян Черкасов. Он себе подземную часть усадьбы решил расширить, а арендаторам отдувайся, причем в режиме «немедленно».

О том, что я привез с собой не только чужой экипаж, но и тело в нем, помимо брата с сестрой знали только Савватьевич и Вроцлав. Подумав, я решил, что чем меньше человек будет посвящено в эту тайну, тем лучше. Расседлывал и уводил коней лично Вроцлав. В итоге на рассвете, когда мужики закончили копать и разошлись по домам, мы вчетвером – я, Иннокентий, Спиридон и Вроцлав – убедившись, что слуги спят, оперативно перетащили труп Арлатара в импровизированный склеп. И я даже предполагать не хочу, откуда в хозяйстве моего заместителя нашелся запасной гроб, куда мы и положили тело. Оставались мелочи: отделить склеп от остального подвала надежной дверью, чтобы та же Василиса, спустившись за припасами или еще по какой надобности, не увидела покойника и не перепугалась до смерти.

Я совершенно забыл о том, что теперь нужно было привести в порядок экипаж и отмыть кровь с пола, но эту неприятную работу взвалили на себя Вроцлав и Савватьевич.

– Я, кстати, воспользовался кольцом, мои силы восполнились, – вполголоса сообщил Кеша.

– Я за тебя очень рад, – устало отозвался я.

– Завидовать нехорошо, – назидательно поднял он палец вверх. – Я к тому веду, что могу наконец-то спеть песню и вызвать аанньал, чтобы забрать дух твоего сына.

– Забудь, – махнул я рукой. – Арлатар откажется идти с ангелом, по крайней мере сейчас. Я ведь уже открывал ему проход к свету, но он предпочел общество Властелина. И вообще, все разговоры потом. Если ты полон энергии, то доделай склеп по уму, а я пошел спать, сил моих больше нет.

Темный только вздохнул в ответ и отправился к Спиридону. Видимо, за досками.

Я же добрел до спальни, с яростным наслаждением сбросил с себя одежду и рухнул на кровать. Похороны Новаков и схватка с сеятелями вымотали меня до крайности.

Только голова коснулась подушки, как в дверь постучали.

– Кого там еще нелегкая принесла? – рявкнул я, приподняв голову.

– Это я, Василиса, – дверь слегка приоткрылась, и несносная девчонка заглянула внутрь. – Хотела спросить, вы обедать с нами будете, или мне сюда еду принести?

– Вот когда обед приготовишь, тогда и спрашивай, а теперь дай наконец-то поспать!

– Но я уже все приготовила, – растерялась Вася. – Да и вы уже завтрак проспали, еще немного и только на ужин встанете.

Я скосил глаза. А ведь верно, солнце за окнами вовсю жарит, а прилег я на рассвете. Надо же, и не заметил, что столько проспал. Впрочем, и немудрено, что не заметил: ни единого сновидения не привиделось, будто кто-то меня выключил-включил.

– Хорошо, скоро буду, – ответил я, и довольная Василиса убежала, не забыв закрыть за собой дверь.

Первым мне на глаза, когда я спустился в гостиную, попался Кеша. Похоже, специально меня поджидал.

– Ты кольцо сегодня уже надевал? – первым делом поинтересовался он.

– Нет, а что?

– Отлично, – обрадовался он. – Тогда как наденешь, не забудь светом с лопатой поделиться, просто держи ее в руках в этот момент, этого вполне достаточно. Или хотя бы на солнце ее положи, но так она несколько дней восстанавливаться будет.

– Кстати, а что будет, если из лопаты вся магия исчезнет?

– Превратится в обычную лопату с резным древком, – пожал плечами Иннокентий. – Может сломаться от удара, как твоя предыдущая.

– Получается, она вчера запросто удар меча выдержала только потому, что была заряжена светом?

– Ну да. А мой посох наполнен тьмой, и тоже из-за этого очень прочный.

Я кивнул, дав понять, что принял совет к сведению.

За столом вчерашние события не обсуждали, тем более с нами сидела Иоланта. Девочка на днях открыла для себя фамильную библиотеку, и теперь сидела задумчивая, явно витая мыслями в очередной вычитанной ею истории. Вроцлав вчера улучил минутку и пожаловался мне, что не знает, как теперь лучше поступить. Он ведь очень обрадовался тому, что после вынужденного затворничества его дочь стала носиться по всей усадьбе и ходить хвостиком за Василисой. А теперь Иоланта вновь предпочитала отсиживаться в комнате и листать страницы пыльных фолиантов, как это когда-то делал Демьян. Я предложил не давить на девочку и не запрещать ей читать, а искать ей занятия по душе. Опять же, пора уже начинать думать о ее учебе и подбирать учителей. Ох, тут по хозяйству забот хватает, так еще и с Властелином надо разбираться, даже не поймешь, за что хвататься в первую очередь.

После обеда Спиридон сказал, что у него есть ко мне разговор, и мы отправились в его комнату. Савватьевич выглянул в коридор, убедился, что нас никто не подслушает, после чего закрыл за нами дверь и шепотом поинтересовался.

– Тот мертвец, которого мы в склепе держим, ты же хочешь для него новое тело найти, как для меня?

– О нет, – покачал я головой, дивясь фантазии своего верного помощника. – Вот ему это точно без надобности. Не затем я его с таким трудом жизни лишил, чтобы теперь воскрешать. А с чего ты вообще решил, что я так поступлю?

– Не знаю, – растерялся Спиридон. – Столько возни непонятной вокруг него, и ты ничего толком не объясняешь. Да я еще так понял из обмолвок северных, он тебе родственник какой-то. Вот покумекал и решил, что ты его к жизни вернуть собираешься.

– Нет, тут можешь быть спокоен, твой случай уникальный и неповторимый. И кстати, донеси до всех домашних, что на ночь усадьбу надо запирать, чтобы по дому никакие чужаки не разгуливали.

– Обнести могут? – озадачился Савватьевич. – Да нет, вряд ли, только если заезжие лихие людишки пожалуют, так-то народ у нас неплохой живет.

– Скорее, убить, чем обокрасть, – я не собирался щадить чувства заместителя. – У меня очень серьезные враги объявились, куда покруче тех, кто Новаков порешил. Они никого жалеть не станут, если что, всех нас положат. Поэтому панику не поднимай, домашних не пугай, но меры прими. Окна на первом этаже на ночь тоже стоит закрытыми держать.

– Понял, – кивнул Спиридон. – Сегодня же займусь.

Я вспомнил вчерашний вечер, когда в последний раз обошел дом в Константиновке, прежде чем тронуться в обратный путь. Меч, с которым вышел на меня Арлатар, забрал с собой, равно как и парные кинжалы его кучера. И шпагу подобрал, ту самую, которой закололи Новаков. Всё оружие побывало в оскверненных руках, поэтому его следовало почистить. Этим-то я и собрался сейчас заняться.

Но сначала надо зарядить лопату. Как показал опыт, едва не попавший в категорию горького, своего запаса магии света в критической ситуации может не хватить, и тогда остается надеяться только на чудо. Или на верную лопату, стараниями Кеши превратившуюся в такой ценный артефакт.

Я сделал все ровно так, как сказал Иннокентий, и мне показалось, что древко в моих руках запело. Наваждение длилось считанные секунды, а затем резные узоры коротко вспыхнули и погасли, и я вновь ощутил, что мое оружие готово к бою. И готов поставить на что угодно, этот артефакт потихоньку развивается вместе со мной. Ох, низкий поклон сыну шамана за такую грандиозную работу!

Чтобы очистить трофейное оружие, я вышел из дома. Не хотелось заниматься этим в помещении, где спят и едят мои домашние. Процесс не занял много времени, а я с удовлетворением отметил, что моя сила вновь выросла, пусть и ненамного. Магии света было по душе мое занятие, и она одаривала меня, сообщая тем самым, что двигаюсь в нужном направлении.

– Я должна поблагодарить тебя, – раздался за спиной негромкий голос Евдокии.

– Опять подкралась бесшумно, – вздохнул я. – Когда-нибудь человека с менее крепкими нервами кондратий обнимет от твоих фокусов.

– Я не хотела тебя пугать, – растерялась северянка. – Просто привыкла так ходить.

– Да я ж не в обиде, – улыбнулся я ей.

– Я должна… – начала Евдокия, но я перебил её.

– Давай не будем произносить слово «долг». На моем месте ты бы сделала то же самое, уверен.

– Я бы не смогла, – замотала головой девушка. – И Лэгэнтэй не смог. Он бы очистил мой дух и призвал аанньал. А ты убрал с меня порчу, и я вновь жива как прежде.

– Ты, кстати, хоть раз ангелов видела?

– Нет, – грустно ответила Евдокия. – Их видят только такие, как Лэгэнтэй и ты.

– На самом деле немного потеряла, – ободряюще отозвался я. – Зато ни я, ни Кеша не можем так подобраться к человеку, как это делаешь ты. И охотница ты отменная. Я до сих пор вспоминаю зайчатину, которую ты добыла.

– Хочешь еще? – оживилась Евдокия. – Так я принесу, лес тут близко! А когда ты рядом, я могу не волноваться за Лэгэнтэя.

– Зато мы оба будем за тебя переживать. Мы не знаем, на что способен Властелин, можем только догадываться. Но то, что он вполне может нам отомстить за гибель своих слуг, убив дорогого нам человека, это к бабке не ходи. Знаешь что? Давай действительно прогуляемся в лес, но сделаем это втроем. И не ради зайчатины, а просто немножко передохнем после вчерашней драки. Как ты на это смотришь?

Евдокия коротко кивнула, явно чем-то смущенная. Ох, как же непросто разбираться, что там у женщин на уме. Вспомнить хотя бы ту же Эндиру…

В лесу было чудесно. Мы облюбовали поваленный ствол старой липы, на нем и расселись. Умница Кеша озаботился тем, что захватил с кухни сумку с закусками, так что у нас получился самый настоящий пикник.

– Люди побаиваются тебя, Демьян, – произнесла Евдокия, когда мы отдали должное свежевыпеченному хлебу и крупно порубленной колбасе, прибывшим в усадьбу прямо с Пятигорья.

– С чего ты взяла? – чуть не поперхнулся я.

– Слуги думают, что их никто не слышит, – пожала она плечами. – Но ты знаешь, я умею быть незаметной, и у меня острый слух.

– И что говорят?

– Никто не понимает, что произошло, почему ты стал таким, – девушка говорила короткими рублеными фразами, будто пытаясь подобрать слова.

– То есть дело не в убийстве Новаков?

– Это тоже, но… все началось тогда, когда ты выгнал свою семью из усадьбы.

– Мне в этом помогли бабушка с мужем.

– Все равно. Ты не похож на себя прежнего. Люди ломают головы, выдвигая самые дикие догадки. Я слышала даже, что в тебя вселился чей-то злой дух.

– Почему сразу злой-то? – обиделся я. – Или я должен был эту семейку на руках носить после того, как они меня едва не угробили?

– А еще люди не понимают, почему ты общаешься с нами на равных и держишь подле себя как дорогих гостей.

– Какое их дело?! – возмутился я. – Я же к ним в дома не заглядываю, их житье-бытье ни с кем не обсуждаю. И вообще, может мне очередных излишне разговорчивых слуг на выход из усадьбы попросить? Спиридон сказал, новых набрать никакой проблемы не составит.

– А смысл? – мягко заметил Кеша, пожевывая травинку. – Не думаю, что новые слуги будут сильно отличаться от тех, что есть сейчас. Зато они не осведомлены про острый слух моей сестры и не опасаются ее, а ты теперь знаешь то, что думают о тебе в народе.

– Людям всегда хочется поговорить о других. А ты даешь им столько поводов. Взять хотя бы то, что ты приручил суслика. Люди держат подле себя кошек, собак, птиц, но вот суслика нет ни у кого, – разъяснила Евдокия.

– Подождите-ка, – дошло до меня. – Так вот почему возле кошачьей лежанки вечно кто-то из слуг отирается! Я-то думал, они на котят приходят посмотреть, а они Цапа разглядывают!

– Одна из поломоек тут решила его прогнать и сильно об этом пожалела, – усмехнулся Кеша. – Цап полностью оправдал свое прозвище и разъяснил, что махать на него шваброй вредно для здоровья. Да и кошка в стороне не осталась. Два удара лапой, и поломойка теперь к ним вообще опасается близко подходить.

– Вот же! – восхитился я. – А мне он ни о чем таком не рассказывал.

– Просто ты его вчера здорово загрузил поручениями. Твой маленький приятель к концу дня еле лапками перебирал, так что немудрено, что забыл тебе поведать об этом случае. Кстати, как вы с ним это делаете? – Иннокентий ловко перевел разговор на интересующую его тему.

– Ты про мыслеречь? – вздохнул я.

– Так вот как это называется!

– Честно говоря, я сам не до конца понимаю, как это работает. Знаю только, что мыслеречью мы можем обмениваться лишь с существами, чьи души были связаны с моей. И я не представляю, что надо провернуть, чтобы кто-то еще получил способность общаться со мной таким образом.

– Ты же сам сказал: надо связать души.

– А это так просто делается? – я надеялся, что сын шамана считает звучащие в моем голосе язвительные нотки.

– Отец рассказывал мне про этот обряд, – кивнул Кеша. – Обычно его проводят, когда в роду кто-то сильно заболевает, тогда близкий человек может пожелать связать свою душу со страдающим родственником и разделить его тяготы.

– И что, помогает? – я скептически отнесся к этой новости.

– Обычно да, – невозмутимо сообщил Иннокентий. – Кто-то находит в себе силы выздороветь за счет поддержки второй души, а умирающие хотя бы успевают проститься и передать свои последние дары.

– И что потом происходит с человеком, который связал свою душу с умирающим родственником? Он себе жизнь не сокращает тем самым?

– Нет. Зато получает возможность некоторое время общаться с ушедшим во сне, пока тот в посмертии не захочет окончательно разорвать свою связь с миром живых.

– Хм, интересно, – задумался я. – Однако смотри, какая тонкость. Допустим, мы с тобой захотим связать души. Но ты темный, а я светлый. Нас такая связь не прикончит?

– Нет, – уверенно ответил Лэгэнтэй. – Я же говорил тебе, что у нас есть Шаманы ночи и Шаманы дня. И я лично видел, как преемник отца связал свою душу со своим умирающим дедом, который в юности был учеником Шамана дня.

– А дед этот сам шаманом не стал что ли?

– Нет, тогда выбрали другого преемника, да и человек не горел желанием провести свою жизнь как Шаман дня. Такое тоже случается. Духи тогда подтвердили, что он сделал правильный выбор.

– Стоп! – дошло до меня. – А у вас что, в одном роду могут и темные, и светлые маги появиться?

– Здесь они называются чародеями, – кончиками губ улыбнулся Кеша. – Да, рождаются дети, которые могут быть сосудами, такие как я. Их мало, шаманы с рождения наблюдают за ними. И рождаются дети, в которых нет искры, такие как Огдооччуйа. Дети-сосуды со временем получают свой цвет. Небо само решает, кто и когда ему нужен.

– А вы с Огдооччуйа, – я решил назвать Евдокию по ее исконному имени, – души не связали?

– Да как-то надобности особой не было, – растерянно ответил темный и посмотрел на названную сестру. – Мы оба здоровы, всегда рядом друг с другом. Мы бы ничего от этого не получили.

– И насколько этот обряд сложен?

– Не особо, – легко отозвался темный. – Да и длится недолго. Куда больше времени подготовка занимает. Ну и место придется найти, где нас никто не потревожит и не услышит. Боюсь, селяне моих песен не поймут.

– Лес подойдет если что? – я махнул рукой, указывая на небольшую опушку перед нами.

– Вполне.

– Ну тогда на днях можем попробовать, если ты сможешь сам над собой обряд провести, – решился я. – Штука полезная, если все сработает как надо. А нам любой козырь перед схваткой с Властелином важен. Очень уж мне не по себе от мысли, что нас пока всего трое ему противостоит. Если он сможет выдвинуть против нас армию, как было в прошлом мире, нам не выстоять, хоть мне и хочется верить в лучшее.

– А твой Спиридон?

– Он не чародей, как ты говоришь. Просто расторопный товарищ, немножко обязанный мне жизнью. То есть на помощь придет без вопросов, но… боюсь, это не его война.

– И не моя, – внезапно подала голос Евдокия. – Но когда Властелин постарается устроить очередное жертвоприношение, это будет касаться каждого. Никто не сможет остаться в стороне. Ты знаешь, что нам противостоит. И знаешь, как с этим справиться. Поэтому ты поведешь нас в бой.

– Да в том-то и дело, что ни в чем я не разбираюсь! – понуро покачал я головой. – Твой брат уже доступно мне объяснил: то, что я считал своим триумфом, обернулось для Властелина перерождением из нежити в живого человека. То есть он до сих пор существует! И мы до сих пор понятия не имеем, чего он добивается и зачем пытается протащить свою скверну в этот мир, если сам уже вполне может обойтись без нее.

– Но…

– Стоп! – прервал я девушку, услышав мыслеречь Цапа. – У нас в усадьбе гости…

Глава 24

– Мы должны готовиться к драке? – вскочил на ноги Кеша.

– Нет, – улыбнулся я. – Точно не в этом случае. Да и разговор с гостем у нас пойдет один на один. Так что, если хотите продолжить наш пикник, вперед. Я практически настаиваю на этом!

Я со значением посмотрел на сына шамана. Тот все понял правильно и уселся обратно. А я помахал ладонью озадаченной Евдокии и отправился к усадьбе.

Торопиться с возвращением в усадьбу не стал. Этот гость меня точно подождет. В крайнем случае, его займут Вроцлав и Спиридон. Да, маленькая такая месть за недосказанность и за наличие персонального шпиона среди селян Больших Заимок.

Похоже, я правильно вычислил, кем именно является этот человек. Все косвенные признаки говорили о том. И с учетом того, какая именно судьба постигла Новаков, он просто не мог не приехать. По разным причинам, среди который моя личность – наименьший фактор. Что же, сбросим маски, я совершенно не против.

Гость поджидал меня в гостиной, попивая чай.

– Сергей Михайлович? – улыбнулся я. – И вновь меня посещает… ангел! Проводник в мир света! Какая немыслимая честь! Никогда не было, и вот снова!

Глаза Салтыкова сузились. Похоже, он не ожидал, что я раскрыл его маленький секрет.

Он поднял руку, и дверь в гостиную захлопнулась сама собой. Думаю, теперь сюда не в силах войти никто, разве что кто-нибудь возьмет топор и проломит стену. Сама собой дверь не откроется точно.

– Я не ангел, – сообщил мне бабушкин муж. – Но мне крайне интересно, с чего ты сделал такой вывод.

– Ох, ошибочка вышла, – развел я руками и плюхнулся напротив Сергея. – Ну, раз не ангел, значит помолчу, чтоб совсем за дурака не приняли.

– Хватит кривляться, – поморщился Сергей. – Говори открыто, Елизаветы Илларионовны здесь нет.

– А где ты ее бросил?

– Не бросил, а оставил. Мы не успели уехать слишком далеко. Она любит неспешные путешествия и походы в театры, а в Смоленске, как по заказу, несмотря на летний сезон продолжают выходить занятные вещицы.

– Как же это ты её так, да одну? Вы же вроде не разлей вода по легенде? Ниточка за иголочкой?

– Твоя бабушка привыкла к моим… командировкам.

– Оу, какая канцелярская формулировка. И кстати, Смоленск, это же изрядный зигзаг в сторону по дороге с учетом того, что вы планировали ехать к морю.

– А мы такие внезапные все, непредсказуемые! – осклабился Сергей.

– Оно и видно. Кольцо Милолики – твоя работа?

– С чего ты взял, что можешь устраивать мне допрос?

– С того, что кто-то задолжал мне с дюжину ответов, а может, даже и больше.

– Не помню, чтобы давал тебе какие-то обязательства.

– В данном случае это и не требуется. Достаточно того, что это ты предложил бабушке вариант, как узаконить бастарда, не навредить будущему браку Павла и поймать двух зайцев сразу. И кольцо ты неспроста подсунул с отдельным пожеланием-требованием к беременной девушке носить, не снимая. Вот мне и хочется узнать, в чем твоя выгода?

– Кто-то, кажется, говорил об ангелах?

– Не спеши, и до этого дойдем. Не я к тебе с поклоном пришел, а ты ко мне как ужаленный метнулся. Потому что ангелы рассказали о скверне. И о нашем с ними разговоре поведали. А ты, – не знаю, как тебя назвать? Ангел-надзиратель? Ангел-эксперт? Поначалу счел угрозу крохотной. Ниже своего уровня внимания. А когда сообразил, с чем мы столкнулись, тут же подорвался. И скажи, что я хоть в чем-то не прав!

– С чего ты сделал такие выводы? – Сергей нахмурился.

– Опять пытаешься меня на хромой козе объехать? – усмехнулся я. – Твои потуги я вижу насквозь. И мы, так уж вышло, находимся в одной лодке, если только ты играешь не за скверну.

Возмущенная физиономия бабушкиного мужа была мне лучшим ответом.

– Могу предложить сделку. Баш на баш. Ты отвечаешь на все мои вопросы. Я отвечаю на все твои вопросы. Честно, без второго-третьего дна. Если попробуешь лукавить, я это почувствую, и наша сделка на этом бесславно завершится.

– Назови себя!

– Сейчас меня зовут Демьян Павлович Черкасов. А раньше звали Щит Света! Можешь навести справки у своих. Это же Высшие выдернули меня сюда из заслуженного посмертия, чтобы заткнуть дыру, которую вот-вот проделает в этом мире Властелин скверны. Как он там себя величает? Истинный Властелин жизни и смерти! Неужто пропустил такое событие? Может, ты уже не соответствуешь своей должности и тебя пора заменить на кого-то более расторопного?

Я откровенно потешался над Салтыковым. Вероятно, уже даже зашел за границы. Но видят небеса, я не собирался быть здесь мальчиком «принеси-подай-пошел подальше». А этот как-бы-ангел собирался использовать меня втемную.

– Я вообще ничего о тебе не знал! – возмутился Сергей. – Или думаешь, нас оповещают о переселенцах?

– Вы что, реально верили с Елизаветой, что зашуганный и забитый паренек выдержит атаку семьи и сможет принять полагающееся ему наследство?

– Лиза не верила. Я же настоял на том, чтобы она озаботилась правом на твою изначальную фамилию.

– Спасибо, благодетель, в пол кланяюсь!

– Избавь меня от этого дешевого фарса! – скривился Салтыков.

– Прости, тут уж кого на что учили. Тебя вот на ангела. А мы так, люди маленькие, смертные. Демьян умер, теперь я за него. И для ангелов это хорошая новость, хотя совершенно не понимаю, какого рожна я должен вновь решать эту проблему с Властелином? Я совершенно не против уйти в свет и переродиться, как мне и положено. Кто меня задержал? Кто кинул сюда против воли?

– Любая душа желает вновь ощутить жизнь в своем теле! – рявкнул Сергей.

– Напоминаю наш разговор минутой раньше. Меня кто-то спросил, чего я хочу? Что значит – любая душа? Что значит – свое тело? Любая новая жизнь вполне подходит под это определение. Но вы запихнули меня именно сюда, в тело Демьяна при полной памяти о том, что происходило со мной раньше. Мне кто-нибудь объяснит это решение? Или ты слишком мелкая сошка для того, чтобы знать о замыслах Высших?

Если бы взглядом можно было убивать, Сергей бы так и сделал. Но он взял себя в руки, выдохнул и произнес.

– Кажется, ты предлагал неплохую сделку.

– Я и сейчас от нее не отказываюсь. Ты отвечаешь на мои вопросы, я отвечаю на твои. Хотя уже не уверен, что они последуют. Судя по твоему лицу, начальство прямо сейчас сует тебе в панамку всяких больших и толстых…

Я видел, что Салтыков вне себе и готов прикопать мое тело прямо здесь и без лопаты. Что же, пусть попробует. Изначально я полагал мерзавкой свою бабулю, но теперь вижу, что этот титул надо делить минимум на двоих.

Ох, бедный Демьян. В этом серпентарии единомышленников у него не было ни единого шанса.

– Хорошо, начинай, – фыркнул Салтыков.

– Как называется тот транспорт, которым ты прибыл сюда? – я широко улыбнулся.

– Ты уверен, что это верный вопрос? – Сергей понимал, что я загнал его в угол, отчего злился еще больше. – Это паромот.

– Насколько он быстрее экипажа?

– Минимум в два раза. Порой еще быстрее можно разогнаться, если никто не лезет под колеса, а дорога ровная.

– Отлично, меня все устраивает!

– Что устраивает?

– Ты же подаришь этот как его? Паромот? – своему… кем я там тебе прихожусь? Названному внуку? Внучатому племяннику? Ты же просто есть и спать не будешь, если я останусь без такого подгона на свой день рождения.

– Тебе, кажется, и так титул подарили, а день рождения давно прошел. Не наглей.

– Не подарили, а вернули, давай называть вещи своими именами. А я хочу подарок. Прямо хочу – не могу! Аж настаиваю!

– Зачем тебе паромот? Ты хоть знаешь, сколько он стоит, и как долго придется ждать нового экземпляра? Это штучная работа!

– Понятия не имею ни про цену, ни про время его изготовления. Мне это неинтересно. Отвлекает, знаешь ли, от будущей схватки с Властелином.

Сергей на некоторое время замолчал, и я понял, что он совещается со своим начальством.

– Будет тебе мой паромот, – с явным неудовольствием произнес он.

– Мой паромот, – я сделал акцент на слове «мой».

– Твой, – процедил сквозь зубы Салтыков.

– А теперь призовой каскад вопросов. Кто ты среди ангелов, какое кольцо ты навязал через свою жену Милолике, что там с моим родным папашей. Ты же видишь, я много не требую, вообще скромняга-парень. Цени мою покладистость!

– Я контролер. К ангелам напрямую не принадлежу, таков порядок. Родился здесь, примерно в твоем возрасте осознал свое предназначение. Езжу наблюдаю за тем, как ангелы справляются с переправкой душ к свету. Вношу свои замечания и предложения. Получаю за это оклад, довольно небольшой по местным меркам.

– Ну да, ну да, со скрипом на паромот хватило.

Салтыков поморщился. Никому не нравится, когда кто-то показывает, что видит настоящую правду среди как-бы-правды. Скромный оклад, которого хватает на путешествия по всей стране и соответствующее времяпрепровождение, отдых в лучших гостиницах, походы в театры и прочие увеселительные заведения.

– А теперь чуть подробнее. С Новаками ангелы сработали качественно, я лично был свидетелем. Ты метнулся сюда только потому, что знакомую фамилию среди свежеприбывших увидел? Или из-за количества пострадавших?

– И то, и другое. Мне было нужно убедиться, что их истребил не ты.

– Прикинь, не я. Но убийц я уже нашел и покарал. Не благодари.

– Я правильно понимаю, что тело в подвале этого дома принадлежит одному из них?

– Почуял или успел отвести всем глаза и лично туда смотаться?

– Позволь не отвечать на этот необязательный вопрос.

– Значит, отвел глаза. Принял-понял. Да, этот человек не пожелал уйти к свету. Мои дальнейшие планы в отношении него позволь не раскрывать, поскольку его душа пока, как тебе хорошо известно, не привязана к месту упокоения тела, а значит, вполне может шпионить в пользу Властелина. Заходи месяца через полтора, тогда и поговорим о нем без утайки.

– Можешь говорить уже сейчас, я отвечаю за безопасность нашей беседы.

Я внимательно проверил помещение, нашел как минимум три уязвимости и ничего не стал отвечать. Хреновенько нынче ангельских контролеров готовят, ой хреновенько.

– Осталось еще два вопроса из обязательной программы. Кольцо и мой папаша.

– Кольцо… Для Елизаветы было важно, чтобы ее внук или внучка родились… особенными.

– С проблемами в психике, что ли? – делано удивился я.

– С особенными возможностями, – отчеканил Сергей, чье лицо залилось багрянцем.

Ой-ай, как нехорошо-то я с ангельскими силами обхожусь, позор мне и порицание во веки вечные!

– А кольцо, которое носила на себе будущая мать, гарантировало, что ребенок родится как минимум с энергетическими каналами и не окажется пустышкой?

– Именно так. Елизавета надеялась, что при удачном стечении обстоятельств ты станешь моим преемником.

– И Милолике вы, разумеется, ничего объяснять не стали, сочтя что она и так должна быть вам по гроб жизни благодарна за то, что вместо любимого человека вы принудили ее жить с жестоким и черствым негодяем, который об нее ноги вытирал. Отличного вы ей мужа подобрали! Другого не было, что ли? Или так лениво было напрягаться и искать?

– Это второстепенный вопрос, – Салтыков поджал губы.

– Значит, я опять угадал. Ладно, дела давно минувших дней, как говорится. Тогда предоставь мне краткую сводку по моему папеньке Павлу. Можно без лирики. Руби по-простому.

– Он женился на дочери князя Куракина. Младшей из трех. Детей в браке не было, а через два года жена потребовала развода, несмотря на разверзшийся в высшем обществе скандал. Уверяла, что у нее есть неоспоримые доказательства неверности мужа, которые она при отказе в разводе продемонстрирует всем желающими. Елизавете Илларионовне пришлось нелегко, но она сумела урегулировать этот кризис. Дочь князя получила желаемое. В настоящее время семьи не общаются.

– И где сейчас находится этот тип, который не может контролировать даже то, с кем у него происходит соитие?

– В Смоленске, – нехотя сообщил Сергей Михайлович.

– Ну вот, наконец-то правду сказал. А то – театры, спектакли! Так бы и начал: Илларионовна квохчет над своим великовозрастным оболтусом и пытается по старой памяти подтереть ему сопельки.

– Да что ты об этом знаешь?! – рявкнул на меня Салтыков, и я от неожиданности чуть покачнулся. – Она делает все возможное, чтобы Павел не вмешивался в твою жизнь, убрала с тебя позорное клеймо бастарда, а ты этого даже не ценишь, неблагодарный!

– Прежде чем навешивать такие громкие ярлыки, стоит вспомнить, что ценят обычно те усилия, о которых как минимум знают. А про такую трогательную бабушкину заботу я узнал от тебя только сейчас. Нет, я, разумеется, не думаю, что это твоя очередная фантазия, чтобы меня разжалобить и расположить к Илларионовне. Но сам пораскинь мозгами. Есть внук, выросший без отца, потому что отчим тянул разве что на звание садиста и убийцы. Есть отец, который знает про своего сына и то, как нелегко тому пришлось стараниями бабушки, но он почему-то не торопится на семейную встречу и дальнейшие танцы у костра в присутствии ученых слонов и волооких дев в звенящих монистах, а вместо этого, как ты говоришь, собирается вмешаться в жизнь сына, и только Елизавета Илларионовна в силах его остановить, чтобы я не получил очередную моральную травму. Тебе не кажется, что картинка не бьется? Или ты заведомо продолжаешь меня считать забитым ребенком, каким был все эти годы Демьян? Что мне еще придется делить с Павлом стараниями твоей жены?

Сергей молчал долго. Наверное, даже больше минуты. И только когда пауза стала реально невыносимой, сообщил.

– Наследство. Все наследство Черкасовых. И на этом фоне твоя усадьба и Пятигорье – так, детский лепет.

– Так пусть забирает их себе. Все равно это пока нечто эфемерное, ведь ты же не дашь своей любимой жене умереть раньше срока, а я ни на что не претендую, меня и здесь неплохо кормят.